Текст книги "Возвращение Апостолов (СИ)"

Автор книги: Сергей Харламов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

85. Мушкетёры короля

– А я сказал, король будет убит!

Трое мушкетёров сидели за столом и резались в карты.

– О, присоединяйся! – Рэди окликнул один из играющих, флегматичный человек с благородным лицом. Рукав его камзола был рассечён надвое, – мушкетёр, по всей видимости, не успел сменить одежду. Волосы его были коротко подстрижены, а из-под чёрных, точно проведённых углём бровей, внимательно смотрели добрые, но полные грусти и какой-то затаённой боли глаза.

Рэди подсел к троице. И вскоре довольно неплохо освоился с правилами игры.

– Ты не вернул карту, – заметил толстый жизнерадостный мушкетёр, игравший в паре с Рэди.

– Но у меня комбинация.

– Тогда валяй.

– Лейтенант! – выкрикнул кто-то, и казарма мигом пришла в движение. Лейтенант королевских мушкетёров – г-н Стэбли – появился в своём новом парадном наряде.

– Как прикажете это понимать, друзья мои? – начал он прямо с порога.

Над приветствовавшими его мушкетёрами повисла гробовая тишина.

– Опять вы убили слуг кардинала, – продолжал в порывистом негодова-нии г-н Стэбли, приближаясь к столику с разложенными картами.

– У вас распорот рукав, сударь, – обратился он к одному из недавних игроков. – Не иначе, кабан постарался?..

– А у вас, сударь! – воскликнул г-н Стэбли, переведя взгляд на доброду-шного толстяка, имевшего в придачу ещё немалый рост. – Кто это лишил вас клока штанины? Наверное, заяц. Видимо, он искал капусту.

В казарме раздался взрыв смеха.

– Понимаете ли, – возразил мушкетёр-тяжеловес, явно обиженный появлением зайца в качестве главного действующего лица. – В лесу много сучьев. Еду я как-то между деревьями…

– Мой друг, не увлекайтесь, – одёрнул его приятель, разоблачённый немногим ранее, и рассказчик мигом опустил голову.

– Теперь вы, сударь, – г-н Стэбли решил сделать так, чтобы справедливость до конца восторжествовала, и со значением выдержал паузу. – Ваши холёные руки, – снова начал он. – (При этих словах высокий мушкетёр с красивыми чертами лица немедленно спрятал за спину предмет всеобщего внимания.) – похоже, давно не держали шпаги.

Глаза человека, задетого за живое, гневно сверкнули. Но он сдержал себя и, улыбнувшись, с напускным сожалением заявил:

– Увы, с ней я редко разлучаюсь. Мы практически не можем жить друг без друга. Я уж подумываю: не жениться ли мне на ней.

Последней жертвой господина Стэбли стал наш бедный Рэди, мгновенно получивший полный ушат воды на голову. Задетая рука, разорванный камзол в мокрых пятнах, – это было нечто большее, чем у остальных. Поэтому Рэди, переминаясь с ноги на ногу, выслушал всё, что здесь думают о нём, о каких-то его былых заслугах, полностью перекрываемых проявлениями инициативы заблудшего забияки.

– Итак, господа, все четверо с сегодняшнего дня могут забыть, что они назывались мушкетёрами.

– Но это несправедливо!

– Мы отстаивали святость мундира!

– Защищали честь короля!

– Это не разговор, – перебил лейтенант. – Впрочем, – задумчиво добавил он, – если вы так желаете, то докажите, что способны не только обнажать шпагу, но и отвечать за свои поступки, – г-н Стэбли внимательно оглядел всех четверых; мушкетёры молчали. – Вы извинитесь за совершённые убийства перед графом Ларошем – доверенным лицом Его Высокопреосвященства, а уж он решит, что с вами делать дальше.

Г-н Стэбли повернулся к двери, и вскоре его быстрые шаги затихли во дворе казармы.

– Вот так влипли, – протянул мушкетёр-гигант, опускаясь на стул.

– Чего это вы, ребятки, – к нашим мушкетёрам приближалась недоволь-ная парочка. – Всегда выделяетесь из всех, бросаете на нас тень. Так можно и…

– Интересно, какая сегодня погода?.. – толстяк грозно приподнялся.

Парочка без промедления удалилась на безопасное расстояние.

– И всё же нам придётся пойти извиняться перед слугами кардинала, – рассудил обладатель холёных рук.

– Ни за что! – отозвался Рэди, зло топнув ногой.

– Не горячись, – одёрнул его флегматичный. – Пойми, бывают в жизни ситуации, когда приходится…

– Забыть о чувстве долга?! – вскричал Рэди, решительно не понимая, за что они должны извиняться.

– Я тоже не согласен, – буркнул толстяк, в очередной раз делая попытку встать со стула.

– Друзья, вы забываете, что мы уже не играем парами в карты, – заметил прежний напарник обладателя короткой стрижки. – Кроме того, у нас ещё есть время. Давайте же не будем ссориться по пустякам.

– Пожалуй, право, – мушкетёры приободрились.

Действительно. За два-три дня ничто принципиально не могло измениться. Господин Стэбли, будучи человеком импульсивным, всегда забегал вперёд – и к этому привыкли – рассуждая о последующих событиях так, словно они уже произошли. Взять хотя бы то, что граф Ларош находился в столице, а дорога до неё – если даже принять во внимание горячее желание короля, раздосадованного незадавшейся охотой, сорваться с места – займёт день пути. А значит, ещё долгое время всё будет оставаться по-прежнему.

Входная дверь распахнулась. На этот раз за ней возникла фигура посыльного. Хмуро оглядевшись по сторонам, он сказал начальственным голосом:

– Атос, Портос, Арамис, д'Артаньян, – на выход. На вас возложена организация немедленного возвращения частей в столицу. Это приказ короля.

Приятели переглянулись. Насколько они понимали, данный приказ не мог последовать после их отставки. Господин Стэбли в последний раз определённо перегнул палку, выдавая желаемое за действительное.

От прежних разногласий не осталось и следа. Все четверо направились к двери, и Рэди, не услышав своего настоящего имени, вдруг понял, что теперь надо играть новую роль – роль д'Артаньяна, под маской которого он известен здесь (об этом и предупреждал его незнакомец).

– Может быть, стоит переодеться, – предложил Портос, не на шутку испугавшись за предстоящее явление войскам своего ободранного вида.

– Пошли, – угрюмо заключил Атос тоном, не допускающим возражений.

Арамис неопределённо повёл плечом, однако вышел на улицу.

д'Артаньян, ни слова не говоря, проследовал за ними.

86. Северный Кавказ

Ущербная луна лениво ползла по ночному небосклону, оставляя в облаках размытый гусеничный след. Сонная, едва освободившаяся от снега земля, дышала сыростью. Над долинами гулял свежий степной ветер. Скудно посеребрённое звёздами, южное небо с любопытством разглядывало одинокую фигуру человека, расположившегося на ночлег в двух шагах от излучины горной реки. По всей видимости, выбившийся из сил, он уснул неожиданно для самого себя. Рядом валялась лопата, норовя вот-вот сползти в свежевырытую яму – на дне её, на чёрной земле между валунами вились змеиные кольца. К берегу бурной реки, кривой черкесской саблей рассекавшей долину, течение прибило вырванные с корнем грабы и тисы. Покрытый частоколом древесных стволов и ветвей, обрывистый берег являл собой стену неприступной крепости – кручеными рогами горных баранов, копытами быстроногих серн и бивнями мамонтов он встречал теперь всякую тварь, отважившуюся приблизиться со стороны запада. Правый пологий берег был полной противоположностью отвесному левому – похоже, река, вылетая из-за поворота, попросту не видела его и обрушивала всю свою неприкрытую злость на бесхитростного старшего брата. Дальше начиналась равнина, и большие чёрные птицы кружили там в поисках добычи. Место, послужившее приютом для человека, выглядело (и было на самом деле) неприступным отовсюду. Пятачок, составляющий в диаметре неполную милю, ограничивали поросшие лесом выступы гор. Здесь не было потаённых троп, проложенных от ущелья к ущелью, не было мест для водопоя, где бы всадник-джигит мог утолить жажду или напоить коня, не было ничего. Хотя, нет. Теперь здесь появилась эта чёртова яма.

Дэвид – а это определённо был он – спал в неудобной позе на животе в Богом забытом уголке Северного Кавказа. На расстоянии вытянутой руки от него лежал золотой планшет формы портсигара. Верхнюю часть планшета венчал ряд световых индикаторов, один из которых загадочно подмигивал Джеффри зелёным глазом. Крылья южной ночи висели над Дэвидом, унося его лёгкий челнок сновидений в море звуков – из эха сошедших лавин, пения ветра, пересвиста птиц и голоса далёкой грозы рождалась музыка – торжественная и печальная. Но вот фальшивая нота нарушила гармонию, небрежно спугнула ночных фей, спихнув с воздушных качелей. Дэвид вздрогнул, перевернулся вверх лицом, – на зубах хрустнули крупинки песка, – дотянувшись до планшета, отключил сигнал будильника. Вот и подошли к концу его вторые сутки на Земле.

Джеффри взял в руки золотой планшет, поднял крышку. На дисплее молниеносно появилось трёхмерное цветное изображение земного шара, совершающего вращение относительно оси, проходящей через северный и южный полюса. То здесь, то там вспыхивали зелёные искры, под ними загорались и исчезали затейливые названия и цифры. Дэвид сразу по прибытии ознакомился с файлом-инструкцией и знал, что это были координаты местоположения так называемых затерянных городов Друидов. Когда перед его глазами мелькнула табличка с надписью «Стонжедж», космодесантник от удивления открыл рот. Так называлась его школа космофлота. Неужели он учился на руинах великого города? Красный крестик, перечеркнувший название, означал, что древняя площадь либо разрушена, либо там не осталось камня на камне. Ах, да. Ведь им рассказывали на семинаре, как реликвии были перенесены в музей под куполом, во избежание дальнейших разрушений. Но там они, вероятно, уже не могли играть своей роли. Жёстко привязанные к пересечениям магнитных линий планет, священные камни городов Друидов, по мнению учёного Обо, при переносе на новое место теряли свою силу.

Как выяснил Дэвид из введения к инструкции, его появление здесь, в предгорьях Северного Кавказа было неслучайным. Решение принял компьютер, проанализировав следующие данные: возможность геологических сдвигов плит в результате тектонической активности, удалённость от цивилизации и населённых пунктов; кроме того, частоту упоминания означенной местности в прессе. Как ни странно, сведения по всем этим и многим другим вопросам входили в многочисленные базы данных, выборки из которых, оформленные для наглядности в форме гистограмм, позволили придти к однозначному выбору пункта материализации.

Разрушенное на мельчайшие частички – атомы тело Дэвида, было создано заново на планете Земля у излучины горной реки. Рядом оказался полный набор кладоискателя, чему Джеффри несказанно обрадовался – он не знал, что учёный Обо провёл столь серьёзную подготовительную работу – а также планшет. Появление последнего означало, что Дэвид отныне является его единственным стопроцентным владельцем, – рассматривалась возможность переноса других людей, животных, разного рода инструментов, однако лишь в одном направлении – прибор всегда должен был оставаться в руках хозяина.

Джеффри материализовался на правом пологом берегу, наверное, так как там было просторнее. О том, чтобы пересечь русло вплавь не могло быть и речи. Вот где ему пригодился водолазный костюм и баллоны. Но, к сожалению, из всего арсенала инструментов на левый берег удалось перенести только одну лопату. Глубина реки составляла два роста Дэвида, течение было чересчур быстрым. Преодолев водную преграду, он зацепился за корягу в самом низу обрыва, и был вынужден отстегнуть баллоны – из-за опасности столкновения с очередным бревном, – так что о повторении маршрута речь не могла идти. Вдобавок ко всему вода попала в планшет, и теперь он никак не хотел переключаться в режим линий жизни Магистра – там, в случае правильного размещения камней на площади, вместо условного обозначения планеты Земля должна была появиться её развёрнутая голограмма и прозвучать уникальный музыкальный аккорд (их знание решительно необходимо обладателю планшета для получения обратного билета, если верить догадкам учёного Обо).

И вот закончились вторые сутки; вторые сутки Дэвид работал, не покладая рук. Вести раскопки в одиночку оказалось очень тяжело. Огромное число слепней, комаров и всякой другой мошкары больно кусали незащищённые одеждой руки и лицо, путались в волосах; змеи ежечасно падали в яму, считая её предназначенной исключительно для себя; но самой страшной напастью был голод. Проработав без передышки, сколь было сил, Дэвид упал как подкошенный. Тогда он проспал целых десять часов кряду. Проснувшись, Джеффри понял, что, если работать такими темпами, его обнаружат – местные племена или представители вражеской Коалиции – гораздо раньше, чем он – древний город; тем более, камни последнего покоились в основном на трёхметровой глубине. Теперь он пользовался встроенным в планшет звуковым сигналом: спал три часа, работал – пять. Когда желудок Дэвида окончательно подвело, он отбросил лопату, сполз по склону и наломал тонких веток; поднявшись наверх, развёл костёр – благо, зажигалка на пьезоэлементе входила в состав заплечного рюкзака водолазного костюма. Подбросив веток в огонь, Джеффри снова отправился вниз; повиснув как можно ниже, обхватил качающуюся древесную рогатину, и принялся ждать. Когда он висел здесь вчера, зацепившись баллонами, о его плечо ударилась большущая рыбина, выброшенная из воды на стремнине, – удар был силён, рука до сих пор болела. Если хорошенько изловчиться, то сегодня можно будет приготовить ужин, зажарить рыбу; только бы удача не отвернулась… Через пять минут прямо в лицо Дэвиду уже летел серебристый белый амур, яростно ощетинясь плавниками. Джеффри виртуозно схватил его, запустил большой и указательный пальцы глубоко под жабры, – рыба стала извиваться, будто угорь – тогда он размахнулся изо всех сил, перебросил белого амура через глинистый край обрыва; затем осторожно выбрался сам. Ужин при звёздах теперь был ему обеспечен.

Сидя у костра, Дэвид с жадностью поглощал жареную рыбу. Белый амур оказался в меру жирным и на редкость вкусным. Когда трапеза была завершена, Джеффри затушил огонь надёжным мужским способом – не дай Бог, ночью пламя перекинется на сухие корни у обрыва, – в таком огне он мог сгореть заживо. Отходя к очередному трёхчасовому сну, Дэвид уже решил окончательно, что в свой третий день отправится на охоту.

87. Встреча двух братьев

Новый день возвестил о себе шумом пробуждающихся улиц, однако мир остался погруженным во мрак. На небе не горели привычные разноцветные кристаллы Звёзд. Только из-за дальних гор выбивалась мутная зеленоватая подсветка. Наступили странные времена, когда людям стало привычным оставлять свет в своих жилищах в течение всего дня, когда утро невозможно было отличить от вечера. На улицах горели фонари. Лёгкие стремительные повозки сновали по кварталам пригорода, в то время как возле ступеней замка, переговаривающегося с центральной площадью, остановилась роскошная карета. К ней стремительным шагом приблизился высокий человек в тёмном плаще и широкополой шляпе, предусмотрительно скрывавшей верхнюю часть лица. Одни лишь чёрные, светски закрученные усы, да выдающийся аристократический подбородок не давали усомниться в его высоком происхождении и близости ко двору. Дверца кареты приоткрылась. Из-за тёмной шторы появилась женская ручка, державшая свиток. Незнакомка определённо не желала быть узнанной.

– Прекрасно, – тихо сказал кавалер, осторожно принимая лоскут с печатью из увенчанной перстнями руки.

Рука незнакомки исчезла. Граф захлопнул дверцу. Кучер размахнулся кнутом, и вскоре тройка лошадей скрыла таинственную карету от глаз любопытных зевак.

Граф Ларош прошёл мимо колонн и растворился, завернув за угол замка.

После спешного возвращения в столицу король Харольд I, распростившись со свитой, немедленно отправился в свой замок. Луиза занимала все его помыслы. Длительное отсутствие фаворитки не осталось незамеченным, и её место поспешила занять темноволосая Джулия. Пребывая в яростном негодовании, король тем не менее не стал организовывать поиски плутовки, а предоставил возможность событиям идти своим чередом.

Друзья вернулись в столицу только к вечеру. Ответственные за точность выполнения приказов и команд, они первым делом отправились на доклад к г-ну Стэбли. На этот раз лейтенант находился в приподнятом настроении в связи с переездом в город, – как-никак теперь под надлежащим присмотром будут его двое мальчишек-сорванцов, – и не стал затрагивать неприятную для всех тему. Единственной, пожалуй, неприятностью стал неожиданный вызов четвёрки друзей на аудиенцию к королю. Общее построение перед отправкой в краткосрочный отпуск прошло без происшествий. Мушкетёры наконец-то были целиком предоставлены самим себе, получив право в дальнейшем планировать распорядок дня на своё усмотрение. Исключение составляли направленные в караул, но один день здесь погоды не делал. И в то время как король Харольд I, недовольный, пребывал в своём замке, наши четыре друга отправились на прогулку по городу. Погода стояла жаркая, хотя небо кое-где заволокло тучами.

– Дождя только не хватало, – пробурчал Портос, проходя по самой середине тротуара.

– Ничего, не долго осталось, – отозвался Атос, затрагивая тем самым приятную для остальных тему.

Нехитрый, касающийся её, вопрос все эти дни вертелся на языке у д'Артаньяна, но он так и не решился его задать. Теперь же сразу прислушался.

Атос продолжал.

– Из надёжных источников мне стало известно, что у короля не всё ладится во взаимоотношениях с молодыми особами… Этим объясняется поступивший приказ о скорейшем возвращении в столицу.

– И уже сегодня ночью каждый из нас снова окажется в своём доме, под тёплым крылышком любимой подруги, – сказал Арамис, подмигивая Портосу.

Толстяк крякнул от удовольствия. д'Артаньян задумался. Идти ему было некуда. Хотя, если хорошенько поразмыслить, где-то в этом городе находится его дом. Ведь он не с луны свалился. Но где? Достаточно пригласить друзей к себе в гости, чтобы это выяснить. Однако возможны трудности. По огню, горя-щему в глазах мушкетёров, д'Артаньян видел, что каждый из них уже давно со всех ног бросился бы к себе, только чувство дружбы не позволяло сделать это.

Улица мало-помалу наполнялась вечерней прохладой. Редкие фонари освещали пустеющие кварталы, и темнота, недовольная, плотно окружая просветлённые участки, яростно сражалась с вонзавшимися в неё лучами света, как с рапирами.

Мушкетёров здесь где угодно могла подстерегать опасность – особенно после памятной стычки с гвардейцами – поэтому они держались по возможности близко к фонарным столбам.

Арамис, решив воспользоваться вечерней прогулкой, принялся переклады-вать два батистовых платка, меняя их местами. Налетел лёгкий ветерок…

– Ты что там потерял? – Портос с интересом глядел на шарившего впотьмах приятеля.

Арамис чертыхнулся, приподнимая с мостовой и пряча в карман камзола платок, по счастливой случайности оставшийся для всех незамеченным.

От стены соседнего дома отделились четыре чёрные тени. д'Артаньян заметил их первым и выхватил шпагу. Ночные тени-призраки встревоженно всматривались в затемнённую часть площади.

Двое гвардейцев сцепились с Портосом. Но не тут то было. Они явно не рассчитали и очень скоро пожалели об этом.

– Ну, мы так не договаривались! – неожиданно заявил Портос, чувствуя, как третий гвардеец повис у него на шее.

Здоровяк резко развернулся, разбросав гвардейцев кардинала, словно это были не люди, а спелые груши. Один из них сшиб на лету урну и теперь поднимался, держась за поясницу. Двое других, по всей видимости, жаждали повторения. Ими занялись Атос с Арамисом.

д'Артаньяну достался какой-то на редкость упорный противник. С момента начала поединка у него отнялась правая рука, пронзённая остриём шпаги, но он действовал левой ничуть не хуже и даже начал теснить мушкетёра.

– Подожди немного, – пообещал Портос, схватил колокольчик урны и опустил его на голову гвардейца.

Тот обернулся, описал зрачками глаз окружность и, сведя их к носу, повалился к ногам исполина.

Подошёл Атос, за ним Арамис. Они выглядели ни на шутку встревожен-ными.

– Видите ворота, – Атос указал за угол особняка. – Они не заперты, и там кто-то есть.

– Пусть только попробуют сунуться! – пригрозил д'Артаньян, притрагиваясь к острию шпаги.

Из-за угла появилась закутанная в тёмный плащ с капюшоном фигура. Арамис мигом исчез.

– Куда это он? – удивился д'Артаньян, глядя туда, где ещё полминуты назад стоял мушкетёр.

Атос рассеянно огляделся.

– Я полагаю, он этого не скажет, – рассудительно ответил он.

– А если и скажет, то не нам, – хохотнул Портос, поправляя причёску.

Вернулся Арамис.

– Ну как? – д'Артаньян обратился к нему.

– Всё спокойно, – ответил тот, немного краснея. – Ложный вызов.

Вдали в последний раз мелькнул капюшон незнакомки.

– И как её зовут? – спросил Портос.

– Это моя кузина, – твёрдо произнёс Арамис.

– А ты, значит, кузен.

Все рассмеялись.

– Не смейтесь, друзья мои. Не берите грех на душу. Ибо Господь говорил заблудшим…

– Доверьтесь мне и следуйте за мной, – закончил Портос, похлопывая Арамиса по спине.

– Не стоит глумиться, – промолвил мушкетёр. – Святотатствует тот, кто не знает истины.

– А твоя кузина знает?

Арамис потерянно замолчал. Дело быстро замяли.

Впереди был замок, вполне определённая цель, а ввязываться в очередную схватку с гвардейцами друзьям совсем не хотелось.

– Мой друг, – твёрдый голос Атоса прозвучал громко и был обращён к д'Артаньяну. – К тебе гости!

От неожиданности д'Артаньян остановился. В дальнейшем он причислял этот эпизод к самым страшным в своей жизни. Но страшным вовсе не из-за ужасающей нелепости увиденного, а совсем наоборот; скорее, в связи со своей жизненностью, далёкой от всякого рода условностей. Казалось, иллюзорная действительность внезапно взорвалась, будто мыльный пузырь, приподняв завесу истинной реальности.

Перед мушкетёром, наклонив голову в почтительном приветствии, стоял очень знакомый человек в форме гвардейца. Они раньше, несомненно, встречались. Давно, а, может быть, и совсем недавно. Друзья застыли в выжидающих высокомерных позах (как-никак это был гвардеец, хотя и в чине капитана). Человек явно тоже подметил нечто знакомое в д'Артаньяне. И, несмотря на то, что повисшая минута молчания затянулась, не двигался с места. Лоб д'Артаньяна покрылся испариной. Незнакомец выглядел ничуть не лучше.

И тут Портос изумлённо сказал:

– Ребята, чего же вы стоите? Если я правильно понимаю, то вы – родственники. За чем же дело стало? Ведь даже если ваши государства находятся в состоянии войны, то вы – братья, и не должны один против другого поднимать оружие!

Два брата вскрикнули в один голос – Рэди и Фрэди. Они кинулись друг к другу, но грянувший мгновением раньше гром запустил в соседний особняк косой молнией. Братья разом рухнули на землю. Мушкетёры бросились было к ним, но в страхе отшатнулись от их одновременно заискрившихся одежд. Вскоре свечение погасло, огонь в загоревшемся здании потух, небо просветлело, а за шпилями королевского замка стало различимым северо-западное подножие горы Кезерид.