Текст книги "Возвращение Апостолов (СИ)"

Автор книги: Сергей Харламов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

19. Талисман

Уже последние лепестки заката скрылись в матовой пелене высоко нависших облаков; откуда ни возьмись, появился ветер, который стал нетерпеливо подгонять Дэвида, подталкивать его в спину. Дэвиду теперь с большим трудом удавалось различать бегущую по волнам барханов ленту, служившую для него чем-то вроде компаса. На землю спускалась такая плотная тьма, что наш космодесантник начал не на шутку тревожиться за предстоящую ночь. Судя по тому, на каком расстоянии от светила находилась шестая планета, и, прикинув приблизительную продолжительность дня, Дэвид пришёл к выводу, что ночь может оказаться долгой и холодной; а, значит, ему жизненно необходимо развести костёр. Хотя подобный метод согревания был слишком стар, к нему всё ещё прибегали при колонизации малоизученных миров, затерянных в космосе. Наметив план своих дальнейших действий, Дэвид немедленно приступил к его исполнению. Вначале он решил попробовать использовать песок. «Всё бывает, – рассудил он. – Авось, получится». Но «авось» не получилось. Луч бластера, направленный на песчаный холм, на мгновение разорвал окружающий сумрак, осветил Дэвида, но потом вновь тёмная мгла сгустилась над ним. Дэвид подошёл к тому месту, где луч коснулся земли. Песок был сильно нагрет и обуглен; стало ясно, что он может служить аккумулятором тепла, но никак не его источником. Надо было найти что-то другое, желательно растительного происхождения, и поскорее, так как холод всё больше давал о себе знать.

Дэвид шагал вдоль уже еле-еле различимой линии. Никаких признаков растительности. Да что там говорить, ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Внезапно Дэвид остановился, прислушался. Ему показалось, что в шум ветра за спиной вплёлся дополнительный звук. Словно в ответ на это ветер более напористо загудел над песчаной грядой. И тут Дэвид повторно услышал этот звук. Он доносился справа, с той стороны, где село солнце (в результате чего, было чуточку светлее), и отдалённо напоминал всхлипывание ребёнка. Зная наверняка, что лучше действовать, чем ждать у моря погоды, Дэвид решил ещё раз попытать счастья. Он свернул с проторённой – для него – тропы, пошёл наугад в направлении то замирающих, то снова доносившихся звуков. Не успел он пройти и нескольких сотен шагов, как обо что-то споткнулся и стал стремительно падать вниз. Он успел два раза перевернуться в воздухе, попасть под обстрел потревоженных и теперь осыпавшихся сверху кусков песчаника, а, упав, больно удариться ногой о каменный выступ. Дэвида спас толстый слой песка, ссыпавшегося сверху. Опасаясь, как бы он ничего себе не отбил в результате такой «мягкой» посадки, Дэвид попробовал встать. Приподнявшись, он почувствовал острую боль в голени, охнул и снова сел на песок. В это же время Дэвид снова услышал звук, который заставил его свернуть с дороги, отправившись на поиски приключений. Теперь всхлипывание доносилось спереди. «С другого конца пропасти или пещеры», – размышлял он. Дэвид вдруг понял, что более всего угнетает его. Причиной была тупая боль, острым ножом пронзающая тело в районе груди. Он запустил руку под подкладку, неосознанно предполагая наткнуться там на что-нибудь тёплое и липкое, но нашёл только голубой шар, припрятанный внутри комбинезона. Шар был тёплым. Когда он очутился у Дэвида в руке, лёгкое покалывание заставило кулак инстинктивно разжаться. И космодесантник увидел, как между пальцами пробиваются лучики голубоватого света. Не веря своим глазам, Дэвид окончательно разжал пальцы – шар засветился сильнее – а затем вовсе опустил его на каменный выступ. Лишь шар коснулся твёрдой поверхности, он засиял с такой невероятной силой, что в одно мгновение темнота отступила, и взору Дэвида открылась огромная пещера с видневшимся по одну сторону коридором.

Возле этого коридора Дэвид различил очертания человеческой фигуры. Это было совсем маленькое, крошечное существо. Дэвид произнёс вслух: «Ребёнок». Тот, кому было адресовано это слово, мгновенно перестал всхлипывать, повернув свою непропорционально большую продолговатую голову в его сторону. Дэвиду показалось, что он видит глаза ребёнка. Но в следующий момент существо пропало. По всей видимости, ребёнок скрылся в том самом коридоре. Дэвид встал на колени, попробовал пошевелить ступнёй. Ниже колена нога была будто ватная.

– Перелом, – сказал Дэвид и тут же застонал от боли, резко пронзившей суставы. – Всё, больше двигаться я не смогу.

Если бы Дэвид сказал себе что-либо подобное, будучи разделённым надвое человеком, он просто тихо и терпеливо принялся ждать развития предстоящих событий; теперь он был другим, был самим собой – Дэвидом Джеффри. Именно поэтому он не имел права на отдых, на бездействие. Опираясь на более-менее здоровую ногу, Дэвид приподнялся, ухватившись за сосульку, свешивающуюся с части уцелевшего свода пещеры, удержал равновесие, потрогал лежавший в кобуре лучемёт – «вроде, всё в порядке» – и, протянув руку, осторожно прикоснулся к испускающему голубоватое свечение шару.

– Вот тебе и талисман! – воскликнул Дэвид, заметив, что во время прикосновения к раскалённому шару, он мгновенно перестал быть таковым, а когда очутился на ладони – от всего исходившего от него жара осталось лишь доброе, мягкое тепло, нежно согревающее кожу и пронизывающее невидимыми нитями всё тело.

Дэвид сделал один несмелый шаг, заметив, что нога мало-помалу начинает ему подчиняться. Зафиксировав положение, он попытался пошевелить онемевшими пальцами.

– Это невозможно, – почти прошептал Дэвид, когда выяснилось, что боль постепенно затихает. – Это действительно невозможно.

Тут Дэвиду почудилось, будто шар заговорщически ему подмигивает, и он наконец-то понял, какой бесценный подарок преподнесли ему апостолы. «Похоже, этот шар улавливает биотоки моего мозга», – сообразил Дэвид, улыбнулся голубой горошине, и шар заискрился в ответ россыпью синих брызг. У Дэвида появился настоящий друг.

20. Женщина-контактёр

Нога была уже в полном порядке, и Дэвид, увлекаемый загадочностью развивавшихся событий, углубился в прорытую в земле шахту. Шар освещал дорогу, и одновременно не позволял тьме подземелья сгущаться за его плечами. Коридор был идеально ровный, правда, немного забирал влево. Космодесантник уже успел свыкнуться с монотонной и несколько однообразной ходьбой, когда на пути встретилась первая развилка. Не полагаясь более на свою интуицию, Дэвид предпочёл заняться разведкой, и перед ним открылся первый вход в тоннель.

Дэвид шагнул туда твёрдо и уверенно, и вскоре очутился в просторном зале, сводчатой пещерой вознесшемся над головой. Множество больших и малых сосулек обильными наростами расположились по всей ширине зала: одни – свисая с вершины купола, другие – поднимаясь снизу вверх, третьи – глядя со стен пиками средневековых рыцарей; все они росли к центру пещеры. А на мысленном пересечении линий, образованных этими ледяными глыбами, висел абсолютно голый человек. Это была женщина. На вид ей можно было дать не больше тридцати – тридцати пяти лет. Каштановые волосы локонами спадали с белоснежных плеч. Миндалевидные глаза, немного крупноватый нос и чувственные губы придавали её лицу типажа гречанки необыкновенную привлекательность. Большие упругие груди резко контрастировали с узкими бёдрами. Тонкая талия, изящно изогнутая точно у газели перед прыжком, являла собой триумф грации и совершенства. Длинные стройные ноги находились в напряжении, как у балерины на премьере балета. Трепетные ухоженные пальцы рук с заострёнными ногтями застыли в изображении таинственного знака.

Дэвид замер на месте, буквально онемев. Это было невероятно! Богиня красоты и совершенства, чувственности и вожделенья; при всём при этом она ещё и вращалась…

21. Лаборатория

Дэвид при входе случайно сломал одну сосульку, ту, что росла снизу, из ледяной кромки пещеры. Лёд даже не сделал попытки растаять; застывший не одно тысячелетие назад, он лишь сковал руку Дэвида, и космодесантник был вынужден разжать пальцы.

За пещерой начинался каменистый грот с множеством выходящих из него ходов. Это место было больше похоже на лабиринт, чем на жилище человека, и Дэвид решил вернуться назад.

Тщательно обследовав стены коридора, он обратил внимание на то, что в пещерах воздух не застаивался, не отдавал гнилостью, – значит, отсюда был ещё один выход, куда, по всей вероятности, и скрылся ребёнок. Дэвид ступил во второй тоннель и, дойдя до первой развилки, понял, что взял след. Коридор начал постепенно расширяться; стены всё больше расходились в стороны, и Дэвид, по сравнению с самым началом пути, уже ни за что не задевал. Но вот тоннель оборвался. Перед Дэвидом возникла стена без всякого намёка на выход. Он сразу почему-то вспомнил про дверь, запаянную на космической станции, и отпрянул, представив, что именно здесь может снова встретиться с роботоподобными существами. Но привычным жестом рука скользнула к кобуре; волнения как не бывало, Дэвид был уверен в себе. Он подошёл вплотную к двери, притронулся к ней и… немедленно отскочил в сторону. Раздался шум невидимых механизмов, и огромная полукруглая плита размеренно поползла вверх, освобождая вход. Дэвид даже растерялся перед тем, что увидел за ним.

Это была лаборатория. Блестящие полы, залитые светом приборы, расчётные устройства и ещё много такого, о предназначении чего Дэвид – опытный космодесантник – не имел ни малейшего понятия. И среди всего этого изобилующего набора электронных датчиков, пестревших диаграммами, среди изредка позванивающих машин, выдающих отчёты на металлизированных листах, в центре зала на кресле с откинутой спинкой восседал учёный. Дэвид сразу отметил неземную пропорцию его тела; но уже в следующее мгновение тело человека было повёрнуто к нему, и учёный спросил Дэвида:

– Кто ты? Тот ли ты человек, что был перенесён нами со станции?

– Да, я именно тот, о ком вы говорите, – ответил Дэвид, сразу разобравшись, что к чему.

– Хорошо, – ответил учёный. – Мы тебя давно ждём.

Человек не раскрывал рта, а обменивался с Дэвидом взглядами, однако в ушах космодесантника чётко звучал его голос. «Телепатия», – сделал вывод Дэвид. Кое-какие навыки в этой области у него были, но не на таком уровне, чтобы он мог часами непринуждённо беседовать одними глазами. Дэвид просто принял предложенный ему стиль разговора, и продолжал говорить нормальным человеческим языком. Учёный тем временем представился.

– Узар, – коротко назвал он своё имя, и дополнил: – Главный сотрудник отдела наукоёмких областей левого крыла внутриимперских исследований.

Дэвид счёл нужным назвать себя. После этого Узар сказал:

– Мы уже давно были готовы к встрече, но тебя, Дэвид, долго не было; да и появиться ты должен был через другой, наземный вход. Кстати, мне до сих пор не ясно, как тебе удалось миновать силовое поле, окружающее подступы к лаборатории. Но с этим я разберусь позднее.

Он испытующе поглядел на Дэвида:

– Ты ничего не заметил странного по дороге сюда?

– Нет, – соврал Дэвид.

– Ну и хорошо, – сказал учёный с вздохом облегчения. – Тогда рассказывай свою историю.

Дэвид изложил её вкратце, правда, ни словом не обмолвившись о храме. Всё внимательно выслушав, Узар кивнул.

– Мы поняли, что у тебя неприятности. Тебя выдали эмоции. Приборы, ведущие постоянное наблюдение за поверхностью планеты, отметили резкое увеличение потенциала. Наша планета очень чувствительна к появлению новых обитателей. Она способна менять свой облик, проверяя и испытывая их. Скажу больше, для неё рождение или смерть любого живого существа – факт не демографический, а нравственный; если ты можешь в это поверить.

– Однако, – Узар заметил, что отходит в сторону от основного замысла беседы, – ты нужен нам.

Дэвид удивлённо поднял глаза. Какой прок от него мог быть здесь, где планета живёт с человеком одной жизнью, где, наверное, все проблемы были решены ещё в незапамятные времена?!

Узар серьёзно посмотрел на Дэвида.

– Это не шутка. Ты действительно нам нужен. Пойдём со мной. Я должен тебя доставить к Верховному Правителю империи.

С этими словами Узар подошёл к космодесантнику. Дэвид протянул руку, желая дотронуться до учёного, однако пальцы беспрепятственно прошли сквозь его тело. Дэвид замер на месте. На память ему пришла ситуация на станции, когда, после разоблачения, Стеф потерял материальность. Дэвид отпрянул, глядя на Узара как на мистическое привидение. В ответ на это учёный лишь небрежно кивнул, дотронулся рукой до клавиатуры расположенного рядом дисплея – на экране быстро замелькали параметры – и промолвил:

– Именно поэтому ты нам и нужен, Дэвид. Ты поможешь нам, а мы поможем тебе.

Произнеся эти слова, Узар, увлекая за собой Дэвида, направился к выходу с противоположной стороны. Дверь, видимо, реагирующая на биотоки мозга, поднялась, как только они к ней приблизились, и опустилась, когда Узар с Дэвидом отошли на безопасное расстояние.

22. Дорога во дворец

Минуя огромные галереи, сады, бассейны, целый город, а, возможно, и не один, они приближались к цели. Пока Дэвид проходил по городу, залитому светом искусственного солнца, перед его глазами проходил обычный день. На улицах было многолюдно. Мужчины предстали перед Дэвидом исключительно в серых костюмах, похожих на комбинезоны своим облегающим тело покроем. Женщины, особенно молоденькие, были одеты в столь разнообразные наряды, что у Дэвида стало пестреть в глазах от таких необычных – пурпурных, лиловых, гвоздичных – цветов. Дэвид в своих форменных сапогах был на полголовы выше всех местных жителей, но он не смотрел на них свысока; скорее наоборот, одарённый улыбками милых очаровательных созданий, уже начинал себя чувствовать как дома, и его стройная подтянутая фигура, мелькавшая в плену городских улочек, всё больше вписывалась в трепетную суету здешнего мирка.

Таким образом, в сопровождении Узара Дэвид оказался в имперском дворце в самом что ни на есть отличнейшем расположении духа. Лишь только он оказался в первой зале, как увидел несколько худощавого человека, стоявшего возле большой, во всю стену картины. Дэвид взглянул на неё и невольно остановился. С полотна, напоминавшего обычные земные картины, широко раскрыв глаза и немного вздёрнув свой маленький носик, держа в руках полную корзинку спелых ягод земляники и счастливо улыбаясь, на Дэвида смотрела Илона. Пышные белые локоны ниспадали на её полуобнажённые плечи, прелестный ротик был чуть-чуть приоткрыт, как будто Илона хотела, но никак не находила в себе смелости о чём-то спросить Дэвида. Шло время, а Дэвид всё не мог оторвать глаз от Илоны, такой живой и реальной, что, казалось, протяни руку – и она спрыгнет на паркетный пол, обратись к ней – и она непременно тебе ответит.

– Илона! – Дэвид не выдержал.

На этот его возглас стоявший возле картины человек обернулся. Фигура любимой девушки мгновенно слетела с полотна; вместо неё там не замедлил изобразиться незнакомый пейзаж.

– Вам нравится этот рисунок? – спросил худощавый, подойдя вплотную к Дэвиду.

– О, да! Но то, что я здесь видел, – этого не бывает, потому что этого просто не может быть никогда.

– Нет, нет, что вы. Это же очень просто, – быстро заговорил незнакомец. – Рисунок лишь отражает то, о чём вы думаете; делает видимыми эти мысли только для вас самих. Поэтому то, что вы имели честь сейчас видеть, явилось плодом вашей фантазии.

Узар и незнакомец обменялись дружескими жестами, заключавшимися в попеременном подношении указательных пальцев обеих рук к губам. Как выяснилось, картина принадлежала перу этого человека – придворного художника. Затем учёный ввёл Дэвида в главный зал.

Дэвиду показалось, что он очутился в магазине тканей. Все стены и окна были раскрашены разноцветной палитрой. Узар поспешил объяснить Дэвиду, что цвет для жителей их планеты представляет собой не просто выделенный участок разложенного в спектр света, а своего рода язык общения между человеком и планетой. С такими словами учёный подошёл к окну, пригласил к нему Дэвида. Наш герой последовал его примеру, кинул взгляд на чудесный парк с зелёными аллеями и фонтанами, беседками и цветочными клумбами. Вид с высоты действительно был великолепный. Он кивнул учёному в знак одобрения. Узар тем временем приблизился к висевшей на стене ленте тёмно-синего, почти чёрного цвета, задумался, а затем предложил Дэвиду снова посмотреть в окно. Дэвид хотел мельком бросить взгляд и отвернуться, однако замер на месте, отшатнулся от окна, порываясь схватить Узара за руку. Неожиданно он почувствовал себя стоящим на гребне утёса – оттуда смотрели его глаза, – отвесная стена нависала над бушующими водами, налитые свинцом тучи цеплялись за скалы, а высокая океаническая волна неслась прямо на него с ошеломляющей быстротой. От неизбежности встречи с ней у Дэвида перехватило дыхание. С полными неподдельного ужаса глазами, он в оцепенении ждал, когда дворец – а, вместе с ним, и он сам – окажется в китовой пасти неистовствующей стихии. Но удара не последовало. Разъярённая волна прошла сквозь Дэвида, как если бы он был нематериален.

Всё произошло беззвучно. Но вот за спиной Дэвида раздались чьи-то твёрдые шаги. С трудом оторвавшись от продолжающего бушевать океана, он обернулся. Шар, который Дэвид не успел вовремя убрать, оставался в его сжатой руке. И так же с шаром в руках он предстал перед Верховным Правителем империи.

23. Верховный Правитель империи

Узар теперь стоял поодаль, выражая тем самым почтение главному лицу в государстве. Верховный Правитель явно был личностью неординарной, о чём говорила его внешность. Никакой напыщенности, свойственной держащим власть людям, не было и в помине. Если бы Дэвид встретил его в толпе, проходя по городу, он вряд ли приковал к себе взгляд чем-либо из своей одежды. Удивительным у Верховного Правителя было выражение лица: какое-то уж очень сосредоточенное и в то же время приятное, а вместе с тем, даже весёлое. Было странно видеть, как приятный добродушный взгляд уживается в нём с серьёзной и мрачной линией лба, а тревожный вид чересчур бледных щёк – с зелёными, смеющимися глазами.

Верховный Правитель империи заговорил сразу о деле.

– Дэвид, – протелепатировал он. – Ты, наверное, уже знаешь, что мы не желаем тебе зла и предлагаем сотрудничество.

Он выдержал паузу. Затем продолжил.

– Узар рассказал тебе, что, благодаря нашей сфере, ты оказался здесь. Но он не поведал тебе о самом главном. Я просил его умолчать об этом. Но теперь, когда ты находишься здесь, во дворце, я должен тебе об этом сказать. Дэвид, знай, что капитан вашего корабля и твой друг Стеф Огинс тоже находится здесь.

При этих словах Дэвид провёл рукой по лбу, силясь улыбнуться. Верховный правитель подождал, пока Дэвид «переварит» сказанное, и пояснил:

– Нам удалось выкрасть его под самым носом у бесчинствующих мерзавцев, захвативших ваш звездолёт. Цель, которую мы при этом преследовали, уже, видимо, ясна тебе.

Дэвид в смятённых чувствах покачал головой.

– Тогда слушай. Ты, я знаю, немало удивился, когда понял, что все жители этой планеты, относящиеся к виду гуманоидов, нематериальны. Но так было не всегда. Отклонение от нормы, которое ты видишь, возникло в результате эксперимента, поставленного одним нерадивым физиком. Произошло это много лет тому назад. В то время была целая правительственная программа, направленная на разработку метода, позволяющего уменьшить до минимума органическую массу. Имелись в виду животные. Возможно, ты их уже видел. Они плодились с колоссальной скоростью, представляя опасность для нас и для биоэнергетики планеты. Однако эксперимент вышел из-под контроля. В результате наши предки перестали существовать, исходя из понятия той материальности, которая присуща всем телам во Вселенной. Мы являемся доступными, точнее, приемлемыми, друг для друга, но не можем стать такими, как вы. Наши учёные (Узар, в том числе) смогли частично разгадать тайну того варварского эксперимента, и теперь мы можем становиться нормальными людьми, правда, на очень мизерный срок.

Наилучшим решением мучающего всех нас вопроса было бы отправиться в прошлое и разоблачить проходимца, покусившегося на будущее целой цивилизации; но наша плоть не способна перемешаться во времени, она самоликвидируется, лишь только начинается ускоренный бег секундной стрелки. Поэтому для проведения намеченного нами путешествия, нужен нормально осязаемый человек. Им стал ваш капитан. Мы с ним сразу нашли общий язык. Он добровольно вызвался помочь и отправился в прошлое планеты. Но мы не учли того, что Стеф едва стоял на ногах (после штучки, которую с ним сыграли пираты), и, отправившись на машине времени в давно минувшие годы, исчез из нашего поля зрения. Мы находились в пренеприятном положении, испугавшись, что Стеф Огинс больше не даст о себе знать, и судьба нашей цивилизации останется под вопросом. И вдруг в тот момент, когда решение о доставке к нам тебя, Дэвид, уже было принято, неожиданно вернулся Стеф. Но он был таким же, как и все мы – нематериальным. Хотя ему всё же удавалось на весьма длительное время становиться нормальным человеком. Когда же мы выяснили, что твой командир полностью не помнит своё прошлое, то измерили потенциал его биополя. Результат оказался отрицательным, из чего следовало, что произошло хлёсткое наложение во времени, и этот Стеф Огинс ненастоящий. Тогда мы отправили его – призрака твоего командира – на станцию, чтобы он доставил тебя к нам. Но ты его быстро разоблачил и чуть не поплатился за это жизнью…

Верховный Правитель остановился в объяснениях, заглянув в окно, поморщился, оставшись недовольным картинкой. Пройдясь вдоль одной из стен, он прикоснулся к ткани нежно-розового цвета. Из окна мигом ударили лучи солнечного света, белоснежные облака повисли над крышей. Верховный Правитель продолжил речь, созерцая выбранный пейзаж.

– Дело в том, что, насколько меня поставили в известность, после путешествия во времени твоего друга в руках у тёмных сил нашей планеты каким-то образом оказался его фоторобот. И если бы не твоё, честно говоря, ничем не спровоцированное решение «войти» в образ исчезающего друга, сейчас ты бы разговаривал не со мной, а сидел в подводном каземате пириансов – так называют себя существа этого жестокого племени.

Верховный Правитель империи замолчал. Вместо него в разговор вступил Узар.

– Дэвид, – сказал он. – Мы хотим, чтобы ты отправился в эпоху, когда эта земля была полна корыстолюбцами, дельцами и искателями приключений, когда, нередко, не здравый смысл, а кулаки решали дело, когда учёные предпринимали безрассудные попытки изменить не нравившийся им мир, а обыкновенные люди как во все времена ждали перемен к лучшему. Там ты найдёшь своего друга, а, вместе с ним, раскроешь тайну нелепого эксперимента. Мы же при вашем возвращении сделаем всё от нас зависящее, чтобы помочь вам, вашей планете противостоять космическим силам зла.