Текст книги "Возвращение Апостолов (СИ)"

Автор книги: Сергей Харламов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

88. Самый надёжный способ

– Мы их не впустим, – молодая очаровательная девушка кинулась к столу, ухватилась за него и что есть мочи стала толкать по направлению к входной двери.

– Пустой номер, – парень укоризненно поглядел на подругу, сел на пол, провожая отсутствующим взглядом проплывающий мимо стол.

«Никчёмная затея», – мысленно рассуждал он. – «Думать о спасении после полугодового уклонения от уплаты налогов – абсурд. И кто-кто, а она в состоянии это понять».

– Открывай! – снаружи прозвучал властный окрик.

Стол уже подпирал дверь. Теперь девушка мучилась со шкафом.

Джонни решительно не желал вставать. Пускай всё идёт, как идёт – таков был его жизненный принцип, от которого Джонни ни разу не отступил.

– Э-эх, – раздался мощный удар о дверь.

– Видишь, всё равно выломают, – философски заметил Джонни.

– Ах так!

Девушка, по всей видимости, изрядно уставшая по причине перетаскива-ния мебели на глазах у бездействующего супруга, подбежала к нему, пытаясь приподнять его с пола.

– Зачем? – отбивался Джонни от назойливых рук.

– Ах зачем?!

Оливия в мгновение ока очутилась напротив окна. Распахнув его, девушка прокричала Джонни что-то явно оскорбительное, но её голос заглушил гул от проползающей под окнами вереницы грузовых автомобилей.

Дверь уже местами потрескалась, но ещё держала, когда Джонни, наконец, соизволил оглянуться. Увидев решительное лицо супруги и открытое настежь окно, он, не раздумывая, вскочил как ужаленный, подгоняемый треском непрочной двери, подлетел к девушке, схватил её, крепко обнимая.

Оливия отпрянула назад, к окну. Пощёчина, затем другая. Джонни обнял её крепче, ощутил родное ласковое тепло и сделал решительный выпад вперёд.

Воздух. Обжигающий воздух. Пропасть. Провал. Потом тьма, быть может, могильная. Скользкий туман в голубоватой, угасающей дымке забвения.

– Вы случайно не подскажете мне, где я нахожусь?

Эджина, вступившая в пределы Звёздного города, обратилась к первой встреченной на пути молодой парочке.

Парень и девушка стояли неподвижно, обнявшись, по всей видимости, не представляя жизни друг без друга. Глаза их были закрыты.

– Эй! – окликнула их Эджина.

Они вздрогнули, мелкая дрожь прошла по рукам, и молодые люди их инстинктивно разжали.

– Где мы? – вопросили они в один голос.

– В Звёздном городе, – убеждённо ответила Эджина, притрагиваясь к руке Оливии.

Рука оказалась ледяной.

«Похоже, они попали сюда не через водоворот», – подумала она.

– А куда теперь надо идти, – спросил парень. – Кстати, меня зовут Джонни.

– Я знаю, – улыбнулась Эджина.

– Вы нас спасли??

– О, нет. Просто здесь все знакомы. Да и вы должны знать моё имя, – заметила она после непродолжительного молчания.

– Тебя зовут… Эджина, – Оливия вопросительно посмотрела в её лицо.

Эджина вместо ответа взяла за руки двух новых жителей Джирата, и все трое двинулись по ступеням гигантской, кое-где поросшей мхом лестницы, ведущей в горы. Их путь освещали веерообразные огни застывших в небе Звёзд Веры.

89. Коалиционное нашествие (Лагура)

– Когда дже всё это закончится! – в сердцах воскликнул Узар, увидев, как снова вражеский звездолёт занялся проверкой планетарного экрана.

– А что, если заманить его к нам? – предложила Лейза, внимательно следившая за ходом событий.

– Ты думаешь о вакцине?

– Да.

– Что же, – Узар пожал плечами. – Может быть, ты и права. Я ведь не подумал тогда проэкспериментировать с гонцом Орнадо.

– Ты подтверждаешь, что пириансы аналогично лагурийцам имеют свойство терять материальность?

– Я этого не говорил.

– Тогда причём здесь вакцина, – Лейза поджала губки. – Узар, я не маленькая. Ты вечно что-то от меня скрываешь, что-то не договариваешь, снимаешь данные с непонятных приборов… Но до меня доходят слухи. Один раз, к примеру, я подслушала разговор между Гишаром и Рикаром.

– И что же? – Узар весь напрягся, уставившись на девушку.

– А то! Они шёпотом говорили об увеличении биопотенциала планеты.

– Ну, это ещё ни о чём не говорит, – слегка расслабился учёный. – Идёт война. За цифрами не уследишь.

– Возможно. Но это было резкое увеличение, оно даже вывело из транса Ребекку, отключив молекулярный зонд. И ты знаешь, о чём я говорю.

Узар вздохнул.

– Полагаешь, ещё не пора ввести меня в курс событий? Кроме того, я тут подумала, – Лейза подняла вверх указательный палец. – Ваш экран отражает нападение с двух сторон: как изнутри, так и извне.

– В смысле, – Узар не понял намёка.

– Я только хочу сказать, – Лейза смущённо опустила глаза, – что, если Дэвид решит вернуться, то здесь его встретит стена элементарной враждебности.

Учёный с отстранённым взглядом опустил руку на клавиатуру.

– Что ты собираешься делать? – Лейза невольно почувствовала себя виноватой.

– Сейчас увидешь.

В следующее мгновение девушка заметила, как маленькая точка корабля пириансов поползла в направлении лагурийской территории.

– Но почему?

Узар улыбнулся этому детскому «почему». Откуда ему было знать, что Лейза чувствует гораздо глубже, и, не обращая внимание на частности, способна разглядеть главное. Учёный тем временем пустился в объяснения, и сказал, отдавая одновременно распоряжения по приёму гостя:

– Тут вот в чём дело.

Лейза с интересом стала слушать.

– Мы как бы вспарываем экран перед самым носом звездолёта, но защёлкиваем его, будто молнией, сразу по прохождении корабля.

– Ясно.

Лейза действительно поняла. Как ни примитивно Узар объяснял принцип действия оборонительного экрана, для девушки было большим достижением постигнуть эти азы без подготовки.

Оба остались довольны. Звездолёт пириансов шёл через искусственно созданную брешь в экране, когда вдруг сверху в него ударил ослепительный луч света. Сердце девушки часто забилось. Похоже, сама планета давала ей знать о чём-то важном, и, девушке показалось, она поняла о чём.

Узар только начал набирать команду на восстановление, когда Лейза неожиданно схватила учёного за руку, в буквальном смысле оттащив от клавиатуры.

– Скорее, – закричала она. – Это Дэвид. Они там сейчас.

– Спокойно, – вены на руках Узара вздулись от напряжения.

Раздался оглушительный треск, несколько следящих мониторов вышли из строя. Один за другим в область с нарушенной защитой врезались серебристые цилиндры. Экран лопался, взрываясь огненными брызгами.

– А ты говоришь, Дэвид! – Узар заскрежетал зубами, наблюдая, как планетарный экран по одну сторону, и искусственные шары по другую исчезают из поля зрения.

– Но я почувствовала! – прокричала Лейза в ответ.

– Лагурийцы должны отразить атаку. Вооружённые силы приведены в состояние полной боевой готовности. А нам пришло время отправляться.

Узар протянул девушке золотой планшет, второй, такой же оставил себе.

– Куда?

– Туда, куда ты хотела. На встречу с Дэвидом.

– Но как?

– Время на разговоры вышло, Лейза.

Через пять минут на лифте они достигли взлётной площадки. Учёный, не раздумывая, сам лично уселся за штурвал. Дальнейший разговор проходил уже в воздухе.

– Верный товарищ Джеффри доставил на Лагуру эти два прибора. Мы летим на юг. Немного южнее отсюда, на земле, населённой гефрами – разумными животными (с ними когда-то встречался Дэвид) под толстым слоем песка покоится древний город Друидов. Не так давно там материализовался Кралера – наш союзник. Он посвятил нас в планы Дэвида.

– И ты всё время молчал! А я то, как дурочка, делилась с тобой ложными предчувствиями о скорой встрече с любимым!

– Это не ложные предчувствия! Полмесяца велись раскопки священной площади, потом камни расставлялись в требуемом порядке. Нам ещё повезло, что глыбы хорошо сохранились. Иначе, в связи с естесственным разрушением, фрагменты некоторых из них пришлось бы воссоздавать с помощью компью-тера. Тем не менее, до самого последнего времени я не был уверен в успехе.

– Так мы с тобой вместе отправимся на встречу с Дэвидом?

– Ты сразу, а я сначала должен посетить ещё одну планету – Орлиду. Не волнуйся, это не займёт много времени. Кралера рассказал, что первоначально на свой страх и риск они забросили Дэвида одного на Землю. Ох, и пришлось же ему помучаться! Но он у тебя гордый, решил обойтись без посторонней помощи, и обошёлся. Однако впоследствии было решено посылать на планеты бригады разведчиков-восстановителей (благо, недостатка в бывших заключён-ных, умеющих держать в руках кирку, лопату и даже работать на бульдозере не было). К настоящему моменту все восемь площадей на восьми планетах соответственно восстановлены. Лишь работы над последней из них – нашей, лагурийской – были отложены напоследок.

– Но по какой причине?

– Сюда не требовалось телепортировать массу инвентаря и рабочих.

– Так почему же планета среагировала на увеличение биопотенциала? – не унималась Лейза.

– Да потому что был использован чужеродный вид энергии. Кралера рассказал, что вместе с набором планшетов Дэвид обнаружил сейф с волшебными горошинами-шарами (закомыми ему по прежним путешествиям) (Узар сознатель-но не упомянул, что один шар Дэвид обменял на том свете на жизнь любимой), черпавшими энергию буквально из Ничего. Отказавшись от их применения, он запретил использовать шары всем остальным, и правильно сделал. Хотя, не скрою, соблазн был велик. Можно было ровным счётом ничего не делать, лишь загадывать желания. Однако воздействие шара на карму обладателя просто чудовищное. Энергия высасывалась из человека, фактически обезличивая его. Тем не менее, пользоваться планшетами, настроенными исключительно на линии жизни Магистра, вполне безопасно, – их радиус действия ограничен, равно как и задачи. К сожалению, в результате телепортации с задействованием линии Орлида-Лагура последняя была выведена из строя. Отсюда всплеск энергии, повлекший за собой возможность Гарвеса увидеть Звёздный Город.

– Узар, я тебя о другом спрашивала, – мягко прервала Лейза. – По какой причине археологические работы на Лагуре были оставлены напоследок? Инвентарь, рабочие…

– Согласен, ты права, не это главное, – Узар посадил машину на площадке возле расставленных в хронологическом порядке каменных плит, легко соскочил на землю, подал девушке руку.

В небе над головой висели ряды серебристых цилиндров. Они не могли опуститься ниже уровня, где души умерших отдыхали (или терзались) после жизни. Однако от их присутствия веяло чем-то неотвратимым.

Узар посмотрел в немного наивные, широко раскрытые глаза Лейзы, и, не удержавшись, поцеловал её в щёку. Пройдя на середину площади Друидов, он проверил точность установки на планшетах координат и со вздохом сказал:

– Просто Лагура – последняя незахваченная планета.

90. Пятеро посвящённых

д'Артаньяну следовало выглядеть достаточно убедительным в своей роли. Впрочем, аналогичных действий требовалось и от остальных.

После внезапного удара молнии мушкетёры встали перед выбором: либо продолжать путь к королевскому замку на аудиенцию, либо, чуть повременив, сперва установить личность человека в мундире гвардейца, как две капли воды похожего на самого младшего из них. Неразлучная четвёрка обступила незнакомца; тем самым подтверждалось, что иногда любопытство берёт верх над чувством истинного долга. Однако гвардеец больше не дал им и рта раскрыть. Воспользовавшись замешательством после удара молнии, он (как только оба брата поднялись на ноги), схватив д'Артаньяна за запястье левой руки, резко вывернул её, поднеся ладонь как можно ближе к своим глазам. Незнакомец сильно рисковал – вот-вот на нём могли скреститься шпаги – но он знал, что делает. В крайнем случае, ему не возбранялось применять оружие, хоть изначально это и не было запланировано. Удовлетворённо отпустив руку мушкетёра, незнакомец, вынув шпагу из ножен, наклонился и картинно положил её на холодные камни мостовой. При тусклом свете уличных фонарей эфес блеснул дорогой инкрустацией. Гвардеец, выпрямившись, заявил:

– Господа, я вынужден извиниться перед Вами за своё неожиданное появление. Каждый из вас при желании может вспомнить, что приходом в этот мир обязан некоторым сомнительным обстоятельствам. И, поскольку заранее вы были частично предупреждены, всё нижеизложенное должно быть выслушано с удвоенным вниманием.

– Мы согласны выслушать человека, пусть он даже скрывает имя своё. «Подобно тому, как по естеству один Бог и один Сын не препятствует другим, чтобы они назывались богами и сынами, и единый Отец и Учитель не препятствует другим, чтобы они назывались несвойственными им именами» (Бл. Иероним, толкование на Матфея, IV).

– Меня зовут Фрэди фон Левер, а вы, насколько я вижу, господин Арамис в любое время дня и ночи расположены цитировать блаженных?

– День Сына Человеческого означает вневременной факт, уважаемый, – с лёгкостью парировал мушкетёр.

– Превосходный ответ! – радостно воскликнул лжегвардеец. – Хотя, смею напомнить, что первые христиане придавали большее значение духу таинства, нежели точности словесных формул. Однако, это скорее пожелание, чем укор.

– Насколько вы могли заметить, – фон Левер обратился ко всей четвёрке. – За истекшие сутки ни разу не загорались Звёзды веры между северным и северо-западным основаниями горы Кезерид. Понимаю, верится с трудом, что тьма, опустившаяся на эти земли, окончательная, но, к сожалению, до меня дошла неутешительная информация. А теперь вспышка молнии среди ясного неба однозначно констатировала выход двух планет из-под власти Магистра, как свершившийся факт.

– Прошу прощения, сударь, – сказал благородный Атос, – но мы вынужде-ны покинуть Вас. В противном случае, мы опоздаем в замок к назначенному часу.

– Всё это на самом деле интересно, – поддакнул Портос, любовно поглаживая перевязь. – Особенно мы потрясены Вашей готовностью сложить оружие без боя.

– Аудиенция с королём Харольдом I, откладывается до окончания нашего разговора, – твёрдо произнёс фон Левер, вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо лист и протянул Атосу.

Мушкетёр, развернув бумагу, внимательно ознакомился с её содержанием, затем возвратил владельцу. На чело тяжким грузом легла печать беспокойства.

– Друзья, г-н Фреди фон Левер оказывает нам честь, говоря от имени кардинала де Васконсини. Верительная грамота предписывает ему в кратчайшие сроки уладить дело с нашим переводом в северные земли. По существу, сие должно означать повышение – как-никак долгожданное и стоящее предприятие плюс присвоение званий лейтенантов – хотя лично я на этот счёт особых иллюзий не питаю. Кроме того, спешу уведомить, что каждый из нас вне зависимости от чина и ратных подвигов отныне будет входить в специальный разведывательный отряд под командованием капинана фон Левера. Непосредственное подчинение г-ну Стэбли также отменяет этот, заверенный королём, документ.

– Рекомендую закончить дискуссию, – прервал посланник кардинала. – У вас впереди будет предостаточно возможностей вести интеллектуальные диспуты. Действительно, на аудиенцию вы вызваны в связи с переводом к новому месту службы. Не далее, чем завтра к обеду вам надлежит отправиться в дорогу. На сборы и расставание с близкими осталось не так много времени. Не исключено, кое для кого известие о длительной разлуке окажется болезненным, – предвижу, не удастся избежать долгих уговоров, увещеваний, женских слёз – и вслед за вами увяжутся слуги и преданные спутницы. Чтобы избежать этого, не придавая особой огласке ваш отъезд, советую обрисовать предстоящее путешествие как опасную командировку, о которой известно ограниченному кругу высокопоставленных лиц. Быть может, наживку проглотят, а предложенная прощальная ночь страсти притупит бдительность ваших подруг. Что касается последних, то придётся оставить их на попечение законных мужей или влиятельных господ. Хотя, право, не представляю, как Луиза останется одна без духовных наставлений обожаемого г-на Арамиса. Впрочем, и она утешится.

Атос, Портос и д'Артаньян переглянулись. До настоящего времени они понятия не имели, что знакомая особа Арамиса – любимая фаворитка короля.

– Мне известно гораздо больше, чем вы можете себе представить, – подтвердил общую догадку фон Левер, – но есть вещи (и силы), которых и я не ведаю. Например, разыскивая вас, я столкнулся с определёнными трудностями. Поскольку в родственных связях я состою с г-ном д'Артаньяном, – фактически я – его брат-близнец, выкраденный из колыбели во младенчестве (меня заменили похожим ребёнком) – то найти его, как мне казалось, будет как дважды два просто. Однако я нашёл совсем другого человека (и человека ли?), – двойника, похожего на меня – и был потрясён. Надеюсь, это хоть немного объяснит вам необходимость использованного мной впоследствии метода свечения родственных тел для определения (с последующим уничтожением) двойника-самозванца, а также выкручивание рук, чтобы убедиться в подлинности индивидуальных линий ладони. Но, слава Богу, мы встретились.

– Воистину неисповедимы пути Господни, – изрёк Арамис.

– Это привычное толкование, – заметил фон Левер. – Теперь слушайте. На самом деле наша цель лежит несоизмеримо дальше, чем северные границы государства. Конспирация необходима, дабы пресечь (в связи с погасшими Звёздами) возможность возникновения эсхатологических движений, способных организовать массовое паломничество на Храмовую гору. Ни для кого не секрет, что во все времена бедствия (эпидемии, катаклизмы, междоусобицы) воспринимались в народе как знамения Конца. Эсхатологичными при своём возникновении (если касаться христианства) были монтанизм, анабаптизм, русское страрообрядчество, адвентизм, иеговизм и др. Несчётное число раз являлись миру сектанты, которое возвещали наступление Страшного Суда и даже указывали его срок. Всё, чего они добивались этим, вовсе не было богоугодным: люди бросали работу, семьи, дома, уходили в леса и пустыни, охваченные тлетворным мистическим ужасом.

– По словам Христа, Он явится во славе не раньше, чем «будет проповедовано это Евангелие Царства по всей вселенной во свидетельство всем народам» (Мф. 24,14).

– Совершенно верно. Никто, даже ангелы, не знает ни дня, ни часа Его прихода. Однако сектанты от всех мировых религий добились своего. Идолопоклонники захватили и осквернили святыни, их власть будет длиться до скончания «времён народов». Изгнанные с родины, первые проповедники истинной веры вынуждены были уйти, сделав впоследствии Джират столицей духовности. Хотя возник он ещё раньше, на заре схода с Храмовой горы Друидов. Нас с вами должно быть восемь человек: пять мужчин и три женщины, притом имена всех избранных известны. Так как на нашей стороне больше не звучит горн и не горят Звёзды, берусь предположить, что недостающих трёх спутниц забросило на какую-то из двух других сторон трёхгранного хребта – и хорошо, будь это строй со сворой мздоимцев-чиновников, гонителей просвещения, помещиков, истязующих дворовых и кормящих щенков молоком матерей-крестьянок; гораздо хуже, если их новой родиной станет век окулийского техногенного общества, – это может привести к роковым последствиям. Начальный участок пути – до предгорий – мы преодолеем быстро, на лошадях. Не составит труда взойти пешком на первую, поросшую лесом вершину, – там нас ждёт первое испытание. Правильно выбрав из множества вымощенных дорог одну, мы выйдем к Главному Павильону, внутренне напоминающему библиотеку, – это кладезь знаний человечества за все века. В случае, если нам не удастся сразу правильно выбрать дорогу, ориентируясь по определённым признакам, то затем мы можем плутать бесконечно как в лабиринте. После Павильона успешный дальнейший путь возможен лишь в случае правильного ответа на вопросы. Каждый из нас получит один вопрос, и, ответив, так и не узнает, прав он или нет. Само собой, каждый будет отвечать самостоятельно, молча, в своих мыслях. Там не пройдут ответы в общей форме, так как все вопросы – частные, затрагивающие проблемы общественной и индивидуальной морали; не будут восприняты гротескные пассажи как средство исправления нравов, – это не подборка подлежащих истолкованию сюжетов, а уникальная методология. Не надо думать, что одного из вас, того, который ошибся с ответом, на выходе из Павильона встретит палач с ятаганом, поднесённым к самому горлу, или кровожадный монстр в мгновение ока перекусит пополам, – нет, этого не будет. Однако, продолжив путь и достигнув пропасти, где ветра вселенной выдувают камни с истерзанной вершины Храмовой горы Кезерид, допустивший ошибку встанет перед выбором: либо сразу свести счёты с жизнью, шагнув в бездну (в этом случае он родится заново где угодно меж сотен горных хребтов и тысяч озёр Джирата – хотя, может статься, совсем рядом – и получит ещё один шанс ответить на вопрос в Главном Павильоне), либо вернуться назад, подписав тем самым приговор своим товарищам. Ведь известно, что только прибытие всех без исключения восьми претендентов каждого к своему месту способно единожды открыть порталы на площадях священных городов Друидов. Короче говоря, каждый из нас шагнёт в пропасть, только один пронесётся, перевернувшись как в кувырке через голову к склону Храмовой горы, чтобы затем продолжить спуск к её подножью по ступеням в центральной шахте; для другого же, не способного испытать духовное притяжение священной горы, здесь дорога оборвётся. Следует заметить, что даже будучи твёрдо убеждёнными в гибели одного из нас на любом участке (что, к великому сожалению, будет в восьмидесяти процентах из ста), остальные, подавленные и удручённые, всё равно обязаны продолжать свой путь. Дальше в процессе спуска по частично разрушенным ступеням древней шахты, нам предстоит встреча с участниками карнавала своих прежних ночных кошмаров: жертвами больших и малых войн, революций, тотального террора, мертвечиной и разнокалиберной нечистью. С риском для жизни, исхитряясь и лавируя с ловкостью прожжённых контрабандистов между тиранами, шпионами, врачами-отравителями, дельцами «теневой экономики», масонами и прочими врагами рода человеческого, оседланными чертями, демонами, мы достигнем, наконец, нижнего предела горы Кезерид. А там нас будут ждать; ждать с невозмутимостью индейцев, ждать до ужаса неподвижно – и кто бы вы думали? – дьявол со своей свитой. Он тут же бросится склонять нас к отречению и отступничеству, станет предлагать каждому по тридцать сребренников (в дохристианские времена это считалось стоимостью раба (Исх.21,32) – это цена билета в один конец по одному из рукавов-тоннелей внутри подножья Храмовой горы. Восемь составов будут стоять, развёрнутые в восемь сторон света, от перрона, являющегося своего рода отправной точкой. И только ты будешь рад запрыгнуть на подножку вагона, как тут же перед твоим лицом со щелчком выскочит лезвие ножа (правда, прошедший шахту на это уже не реагирует). Поезда, готовые на всех парах рвануться по рельсам, распахнут двери своих вагонов, – ровно настолько, сколько необходимо расторопному гонцу, чтобы влететь внутрь. Двери и окна вагонов закрываются плотно, герметично, – это необходимо, чтобы преодолеть преграды из вод небесной реки. А дальше – уже дело техники. Знаю, что для непосвящённых этот путь может показаться чересчур опасным, трудно преодолимым, – однако он вам по силам. Дальше предстоит самое интересное: перетаскивание вручную камней на священных площадях, одна из которых полностью затоплена, – фон Левер пристально посмотрел на д'Артаньяна, так, что последний понял (или почти понял), какая работа от него потребуется. – Но не пугайтесь, – успокаивающе добавил он. – Сила тяжести у подножья Кезерид столь мала, что перекатывание валунов вам покажется детской забавой.

При этих словах Портос крякнул от удовольствия, потом, почесав за ухом, спросил:

– Любопытства ради, а что я буду всю дорогу есть, горных ящериц?

– В самом деле, – раздались недоумённые возгласы.

– Я так и думал, – довольно потёр руки фон Левер. – Мой план принят без возражений. Тогда бегом к королю за пищеблоками (разрешение на их выдачу получено сегодня утром от курьера), и завтра в полдень на этом же месте.