Текст книги "Атаман"

Автор книги: Сергей Мильшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Цыгане

Вечером у автоматических ворот автоколонны было непривычно шумно. Столько мужиков здесь не собиралось со времен общестаничных майских демонстраций, да и тогда приходило меньше, большинство присоединялось к процессии, вооруженной транспарантами и флагами, по ходу движения колонны. Сейчас здесь топталось, на вскидку, человек пятьдесят. Большинство – работники автоколонны. Подходили группами и по одному, неторопливо вливались в оживленно гомонящую толпу, прикуривали от протянутого окурка. В стороне рядком выстроился разнокалиберный транспорт. Тут были и поржавевшие «жигуленки», и длинные блестящие «волги» и подержанные иномарки всех мастей – все, что удалось собрать казакам для «цыганского» рейда. Ждали команды.

Вечер выдался как по заказу. Чистое небо не разбавляло ни единое облачко. Было тепло, но не жарко. Чуть-чуть шевелились верхушки невысоких деревьев, прижимающихся к частным усадьбам. Закатное красное солнце зависло над коньком последнего, чудом неразваленного барака давно несуществующего колхозного животноводческого комплекса – его развалины, словно перенесенные сюда с послевоенных фотографий героического Сталинграда, виднелись за забором напротив автоколонны. Вечернее и неяркое оно по-прежнему слепило, мужики старались не смотреть на запад.

«В такую бы погодку с удочкой да на Лабу», – вслух помечтал кто-то. Его утешили: «Сейчас цыганам задницу надерем, и успеешь еще и на Лабу, и соседку навестить». Тот не согласился: «Тут надо определиться: или на рыбалку, или к соседке. А то тут как за двумя зайцами получится». Ему подсказали: «А ты с соседкой и на рыбалку». Негромко хохотнули. Кто-то уточнил: «Когда на рыбалку да с соседкой, то это уже не рыбалка будет, а е… алка». «Это точно». Наконец хлопнула дверь конторы, и по ступенькам быстро сбежал сосредоточенный Атаман. Следом спешили механики – Виктор Викторович и Василий Иванович. Участковый уже ждал у дверцы. Не останавливаясь, Атаман махнул рукой в сторону машин:

– По коням, казаки!

Легкое столпотворение у ворот, где стояла единственная урна – больше десятка рук пытались одновременно попасть в нее окурком, дружное хлопанье дверцами, и машины одна за другой, дружно развернувшись, тронулись с места.

Сразу за поворотом колонна разделилась на несколько потоков. Цыгане жили по всей станице, кому где удавалось купить дом. «Волга» Атамана направилась к центральной улице Мира и по ней, объезжая рытвины постсоветского периода, двинулась к самому выезду из станицы у Лабы. Здесь, на берегу, крайним в ряду маломерных станичных домиков, выпирая в разные стороны краснокирпичными боками, возвышался двухэтажный дом главного цыгана. Станичники называли его «бароном», хотя никаким бароном он не был, ни ростом, ни какими другими заслугами не выделялся, природа наделила его разве что наглостью и умением влезать без мыла в разные интимные места. К этой его способности со временем добавилась твердая жесткость и даже жестокость по отношению к своим же. Все это вместе и помогло ему со временем подняться над местными ромалами.

– Слушайте, мужики, – Атаман повернулся к механикам и, немного поколебавшись, выдал, – я тут думку одну думаю… а как бы нам изловчиться и вот эту развалившуюся конюшню напротив колонны в божий вид привести. Не до блеска, конечно, на это денег вряд ли соберем, а так, чтобы не стыдно смотреть на нее каждый день было. А, как думаете?

Василий Иванович почесал подбородок.

– Мысль-то хорошая, я и сам об этом не раз думал. Вопрос главный, сам понимаешь, в чем – где деньги взять?

– Слушай, а правильная мысль, – Виктор Викторович повеселел и накренился вперед, – для начала можно хотя бы субботник провести. Хлам пособирать, забор подновить.

– А забор-то зачем? – не понял Чапай.

– Как зачем? А чтоб больше туда никто за кирпичом не лазил. А для верности можно собаку, хотя бы нашего Мухтара с колонны запустить. Территория все равно заброшенная. Кто нам запретит?

– Запретить, может, и не запретит, но комплекс же, наверное, колхозу принадлежит. Сначала надо бы, чтобы он нам ее в пользование передал.

Атаман, с интересом слушающий казаков, дождался паузы и встрял:

– А вот об этом я с председателем колхоза поговорю обязательно. Думаю, ему никакого резона держать эти развалины в собственности нет. Морока одна. А тут мы его от этой мороки освободим.

– Приехали, – участковый выставил палец в открытое окно зеленой «Волги», – вот он, рассадник. Говорят, это основная точка, продают круглосуточно и на любой вкус: и тяжелые, и легкие. Тут главный цыган живет, Гуталиев.

– Неужели сам продает, – не поверил Атаман и обернулся к Василию Ивановичу, – конюшня чтоб у тебя на контроле была. Надо сделать.

Тот согласно кивнул.

– Я Роденкова подключу – он на коней больной.

– А чего ему бояться, – удивился участковый, – милиция в районе прикормлена, если и появится у них вдруг дикое желание приподнять его за жабры, он об этом одновременно с группой захвата узнает.

– А ты как же? Тоже прикормлен? – Атаман недобро усмехнулся.

– Ага, нужно ему меня еще кормить. Не тот масштаб. У него мое начальство на содержании.

– Неужто все? – Михаил Гаркуша, дежурный водитель, повернул руль, и машина свернула с асфальта. Мягко прокатившись по мелкой щебенке, казенная «Волга» остановилась у перекошенной деревянной калитки. Следом затормозила «десятка» водителя автоколонны Юры Гойды – флегматичного и неповоротливого, но исполнительного казака.

– Ну, может, и не все, но основные фигуры, через которых проходят решения, точно, – участковый открыл дверцу и выставил ногу из машины.

Казаки огляделись. Высокий бетонный забор окружал усадьбу по периметру. На дорогу смотрели кованые ворота с ажурной решеткой, а вот калитка оказалась старая – из сбитых досок, наверное, еще не успели заменить. Закинув головы, все разглядывали двухэтажный особняк из красного кирпича с башенками по углам.

– Не хило живет, – присвистнул Виктор Викторович.

– А вот, наверное, и супруга его. Встречает, – ухмыльнулся Жук.

Пожилая цыганка в длинной цветастой юбке и платке, приоткрыв калитку, но не выходя за нее, размахнулась ведром и плеснула грязную воду чуть ли не под колеса автомобиля.

– Вот так, значит, гостей встречаете, – Атаман захлопнул дверцу машины и пошел вокруг, – хозяин дома?

Цыганка настороженно осмотрела выбиравшихся из машин казаков и вдруг шмыгнула во двор, захлопнув за собой калитку.

– Ах ты… звезда, – громко ругнулся Виктор Викторович и, не заботясь о сохранности запора, от души врезал в калитку ногой. Металлический крючок явно не был готов к такому обращению – дверь, хлопнув о забор палисадника, распахнулась. На столбе остался висеть вырванный с корнем крючок.

– Витя, потише ты, не ОМОН же, – Никита Егорович попытался удержать разошедшегося механика за руку, но тот с криком: «Стой, подруга, ты куда?!» – уже вбегал во двор. Казаки поспешили следом.

Под навесом на высоком помосте, застеленном толстым ковром, приподнявшись на локтях, смотрели на вошедших без испуга, скорее удивленно, человек пять цыган. Перед ними пыхтел паром электрический чайник, его окружали несколько полупустых пиал, вазочки с конфетами и халвой. Рядом замерла оторопевшая цыганка. Казаки приблизились к навесу.

В этот момент у цыгана, сидевшего в центре, около чайной чашки заелозил телефон на виброзвонке. Тот протянул руку и, машинально глянув на экран, поднес трубку к уху. Динамик у трубки был довольно громким, и казаки ясно услышали голос на том конце, который по-своему, с вкраплением русских слов, среди которых казаки четко расслышали: «Казаки» и «Смывайтесь», – что-то быстро тараторил.

Цыган, в упор глядя на казаков, медленно проговорил в трубку по-русски: «Уже приехали», – и отключил телефон. Усмехнулся, покачал головой.

Никита Егорович удовлетворенно отметил, что сработали оперативно. Казаки сдержали довольные улыбки – серьезность момента не позволяла расслабиться.

– День добрый, – поздоровался Атаман.

Цыгане осторожно ответили.

– Ну что, мужики, сами понимаете, мы к вам не чай пришли пить. Сами отдадите или искать придется?

Главный цыган, не торопясь, уселся, поджал ноги.

– Ты скажи, что ищите-то, может, я и сам покажу, а то сидим, как дураки, смотрим – ничего не понятно. – Он с усмешкой оглянулся на напряженно молчавших цыган. – Врываются какие-то, как к себе домой. ОМОН что ли? Кто такие, вообще?

– ОМОН по сравнению с нами, так… щенки против волкодавов, – Виктор Викторович зло прищурился. – Они за зарплату работают, а мы за идею. Чтоб станицу от таких, как ты, зачистить. Так что не угадал ты, парень, не ОМОН. Казаки к тебе пожаловали. Хозяева станицы Курской!

Цыган возмущенно цокнул, перевел взгляд на Атамана, безошибочно угадав в нем главного.

– А чем я вам-то навредил? У меня ничего запрещенного нет.

Атаман оценивающе огляделся.

– Да, не маленький домик. Есть где спрятать, не то что порошок, арсенал целый, пару танков с пушкой уместить можно – не сразу найдешь. – Он снова повернулся к цыганам. – Наркотики нас интересуют. Есть у нас сведения, что торгуете этой отравой. Так что, если выдадите добровольно, обещаем не бить, а в целости и сохранности сдать в районное УВД или Наркоконтроль, там посмотрим, куда лучше. – Он обвел внимательным взглядом цыган.

Те дружно изобразили возмущение. «Нет, ну совсем оборзели. Кто вообще? Какие-такие казаки?»

Гуталиев подскочил, как на пружинах, и выбежав из-под навеса, энергично замахал руками:

– Начальник, ты что? Это поклеп. Какие наркотики? Мы честные цыгане, хоть весь дом перерой, ничего не найдешь.

– Ну, рыть мы у тебя ничего не будем, а осмотреться – осмотримся. Сам покажешь или дашь кого?

– Никого не дам, – цыган отвернулся, – сами смотрите. Все равно ничего не найдете. Говорю, мы честные цыгане. Не веришь – дело твое. А я тебе помогать не буду. – И демонстративно отправился на свое место.

– Посмотрим. Мы не гордые. – Никита Егорович обернулся и махнул рукой в сторону дома. – Ищем, казаки, в первую очередь, наркотики, ну и вообще, что есть интересного. Разошлись, смотрим внимательно.

Казаки споро рассредоточились. Участковый остался во дворе, чтобы контролировать действие цыган. Впрочем, они сидели смирно, не дергались, только что-то тараторили по-своему, недобро поглядывая на участкового. Гуталиев, демонстрируя полное спокойствие, даже налил в пиалу чаю и снова развалился на ковре. Отхлебнув, он кивнул на чайник.

– Угощайся, лейтенант. Все равно зря приехали, хоть чайку попей, все польза.

– Спасибо, обойдусь.

– Как хочешь, – Гуталиев потянулся к чашке с халвой. Товарищи главного цыгана пустили чайник по кругу.

Атаман решил обойти огромный с верандами на втором этаже дом вокруг. Пересек широкий двор, завернул за угол и вышел на зады усадьбы. Огород у цыган представлял собой заросшую крапивой и лопухами дикую поляну, весьма не малую. «Соток тридцать», – прикинул Никита Егорович. Он осмотрелся. Вдоль слабо протоптанной тропинки, уходящей вглубь зарослей, из травы выглядывали с десяток поржавевших донышек пятилитровых консервных банок. Атаман пнул одну. Ничего. Пожухлая трава комком. Толкнул другую – то же самое.

«Странно, для чего у них тут банки? – Атаман пригладил рассыпавшийся на ветру густой чуб. Рассеянно развернулся, уже приняв решение. – Да, пожалуй, здесь ничего не найдем».

Неизвестно почему, но он уже не сомневался, что обыск не даст результата. С ним иногда бывало такое. Вдруг накатывало необъяснимое прояснение, и Никита Егорович неожиданно четко представлял последующие события. Необъяснимая способность когда-то спасла жизнь молодому Жуку. Это случилось во время армейской службы. Он тянул срочную водителем в автобате. Той осенью его взвод вывозил картофель с раскисших полей в каком-то малодоступном уголке Новосибирской области. Дорога, точнее глиноземная разъезжающаяся под ногами насыпь, петляла вдоль железной дороги. «Урал» Жука шел замыкающим в колонне советских вездеходов. У станции перед машиной выскочил на насыпь и замахал, призывая остановиться, какой-то серый мужичок. В затасканной телогрейке, небритый, в кирзачах – на каждом по пуду грязи, он быстро и молчком заскочил в кабину и крепко прижал за собой дверь, оглядываясь через окно. У молодого солдата сразу неприятно екнуло в груди. Много позже он анализировал это ощущение и сформулировал для себя этот «ёк» как предчувствие недоброго.

– Куда направляемся? – незнакомец навязчиво разглядывал солдата.

– В район. – Никита искоса глянул на попутчика. Чем дальше, тем больше он не нравился солдату. Взгляд не определить – мутный какой-то, и это беспокоило.

– Хорошо. – Он откинулся на спинку и напряженно замолчал.

И тут – то самое странное прояснение нахлынуло на Никиту. Он в лицах, словно в немом кино, увидел, как мужичок достает нож и втыкает его в склонившуюся на дороге спину. Чья это спина, он не понял, но видение встревожило однозначно.

Жук в то время еще не привык доверять своей интуиции, но на всякий случай решил благоразумно подстраховаться. На пустой трассе он резко прибавил газу, и «Урал» быстро нагнал колонну военных грузовиков. Попутчик забеспокоился, начал поглядывать на водителя, пытаясь понять, что тот задумал. Никита, не обращая внимания на скользкую дорогу, включил поворот и пошел на обгон. Из-под колес летели целые глыбы грязи. Грузовик местами елозил задними колесами, на самом узком месте чуть не сполз по насыпи под невысокий, но опасный откос. Водитель лишь крепче сжимал баранку и прикусывал нижнюю губу.

– Эй, ты чего лихачишь? – мужичок не смог скрыть беспокойства, – так и в кювет можно навернуться.

– Все под контролем, – через силу улыбнулся парень и, дождавшись, когда машина обгонит идущий первым грузовик с командиром взвода, вывернул на свою полосу и, включив аварийный сигнал, начал притормаживать. В тот момент он еще сомневался, правильно ли поступает, но и отступать уже было поздно.

– Ты чо, паря, задумал? – попутчик оскалился, в его голосе послышалась угроза. Уже не колеблясь, Никита резко затормозил и, дернув на себя дверную ручку, прыжком выскочил на дорогу. Тут же щелкнул замок второй дверцы – попутчик выпрыгнул из кабины с другой стороны и, проваливаясь по колено в грязь, побежал в сторону леса. До голого березнячка было недалеко, всего с полкилометра. Позади из машины, придерживая фуражку, выскочил взводный – молодой старший лейтенант.

– Кто это? – Он подбежал к остановившемуся в нерешительности на обочине Никите.

– Бандит.

– Откуда знаешь?

– Знаю. – И столько уверенности было в голосе Жука, что взводный, больше не переспрашивая, обернулся к столпившимся рядом солдатам: «Взять его» – и сам же первым сиганул в топкую болотину, где всего шагах в десяти от них с трудом выдергивал ноги из черной глины бывший попутчик Никиты.

Догнали быстро. Повалили в грязь лицом, прижали коленями, заломили руки, выбив подальше самодельный выточенный из напильника нож, которым он не успел воспользоваться. Взводный крепко стянул запястья у нещадно матерившегося мужичка солдатским ремнем. Потом, когда обещавшего солдатам кровную месть на всю жизнь попутчика Жука сдали в районную милицию, выяснилось, что это беглый зек. Всего несколько часов назад на маленькой станции он разломал доски вагона и рванул с этапа.

Атаман встряхнул головой, отгоняя воспоминания, и пошел дальше вокруг дома, с твердым решением остановить поиски.

Вскоре все снова собрались во дворе. Обыск, точнее ознакомление казаков с расположением комнат, чердака, подвала и сарая ничего не дал. Отряхиваясь от пыли и паутины, собранной по углам немалого имения, казаки столпились около навеса, под которым так и сидели цыгане, настороженно наблюдая за их действиями.

Участкового, убедившись, что его присутствие здесь не понадобится, отпустили на другой двор, где поиски казаков оказались более удачными.

Атаман, не дожидаясь приглашения, присел рядом на лавочку.

– Ну что, мужики, – он потер косточки кулаков, – наркотиков мы у вас не нашли.

Цыгане заухмылялись.

– О каких наркотиках говоришь? – Главный цыган клятвенно прижал ладонь к груди, – мамой клянусь, никогда в жизни никакой травка в руках не держал.

– Может, еще скажешь, и в глаза не видел?

– Видеть, может, и видел, ты что ли анашу никогда не видел?

– Значит так. Я тут с вами долго трепаться не собираюсь, не на чай пришли. Наркотики мы не нашли. Но это не значит, что их у вас нет. Просто мы как следует не искали. То, что вы торгуете и травкой, и чем похуже, мы знаем точно. А там – сами продаете или кто из ваших гостей, нам без разницы. Разбираться никто не будет. А поэтому говорю официально – чтоб в трехдневный срок никаких посторонних, – он твердо взглянул в глаза Гуталиеву, – здесь не было. Только те, кто прописан.

Гуталиев возмущенно махнул рукой.

– Э… как это никого не было? А если ко мне друзья в гости приехали, я их что выгонять должен?

– Как хочешь. Через три дня мы еще раз приедем. Если какие лишние личности обнаружатся на территории не только твоей усадьбы, всех ваших, – Атаман обвел рукой вокруг, – подгоняем автобус, грузим и вывозим в район, в отделение милиции. Они там найдут, за что вас, черножопых, в КПЗ упрятать. Понятно?

Гуталиев отвел глаза.

– Какой ты злой человек.

– Значит, договорились. – Никита Егорович упер руки в колени и поднялся. – Пошли отсюда.

Казаки пропустили Атамана вперед и, разочарованные, молчком отправились следом. Неспешно расселись по машинам. В «Волге» Атаман обернулся к Виктору Викторовичу.

– Установим за ними наблюдение. Попадутся – никуда не денутся.

Механик наклонился вперед и приготовился задавать уточняющие вопросы.

Через несколько минут машина Атамана в сопровождении серой «Лады» остановилась на соседней улице у небольшого дворика, скрытого за стволами акаций. Перед неказистыми воротами толпились любопытные соседи: пару мужиков в растянутых трико и около десятка женщин самых разных возрастов: от 18 до 90. На траве валялись несколько неновых велосипедов – самого распространенного транспортного средства в плоской, как бумажный лист, станице. Их же чаще всего и воровали, сбывая потом в соседней станице Павловской или за Лабой адыгам. Впрочем, часть ворованной техники оседала и в Курской – после перекраски узнать свое транспортное средство среди сотен других было почти невозможно. Казаки выбрались из машин и через расступившуюся толпу зевак поспешили во двор. Из-за забора доносились вопли с подвыванием, грубые истеричные матерки и приглушенный женский вой. Атаман ускорил шаги и во двор почти вбежал.

Зрелище, представшее перед ним, заслуживало отдельного описания. На скамейке со спущенными штанами зажатый с четырех сторон казаками извивался смуглый мужик. Он одновременно матерился, плевался, оглядывался назад, кося слезящимися глазами на занесенную ногайку, и кричал что-то вроде: «Хватит, я больше не буду». Митрич невозмутимо откидывал руку для очередного удара, рядом с ним, зажимая по счету пальцы, азартно сутулился начальник штаба. Митрич оглянулся на вошедших, мельком кивнул, узнавая начальника, и резко опустил руку. Свистнула нагайка, цыган пронзительно взвизгнул, и во дворе неожиданно запахло. Казаки, державшие цыгана, одновременно отдернули руки и отшатнулись.

– Тьфу-ты! – Виктор Иванович расстроено махнул рукой и невольно сделал шаг назад. – Слабый какой. Пяти ударов не сдюжил!

Цыган почувствовал, что его больше не держат и начал медленно, стараясь не запачкаться, подниматься.

Атаман подошел к брезгливо сморщившемуся Митричу.

– Участковый где?

Митрич оттер тыльной стороной кулака с зажатой нагайкой капли пота на лбу и, ухватив Никиту Егоровича под руку, повлек его в сторону от места наказания.

– За домом, протокол составляет. Сейчас милиция из района должна приехать. Ну, мы решили до их появления сами цыгана наказать. – Митрич на секунду обернулся и, тихо скомандовав кому-то: «Выпусти жену его, пусть во дворе порядок наведет», – снова с готовностью повернулся к Атаману.

– Добро. Что нашли-то?

– Анаша, целый пакет, килограмма два будет.

– Без меня справитесь? – Никита Егорович остановился у калитки и обернулся на двор. Виктор Иванович что-то назидательно выговаривал понуро поддерживавшему спущенные штаны цыгану. Из дома выскочила немолодая цыганка с растрепанной головой и сразу возмущенно затараторила по-своему, подскочила к мужу. Тот молча отвернулся. Ему явно было стыдно. Цыганка, увидев следы его позора на лавке, всплеснула руками, хотела что-то хлесткое бросить в лицо Виктору Ивановичу, но стоящий рядом Колька Самогон сделал такое свирепое лицо, что она мгновенно осеклась и бросилась к забору, где висела сухая половая тряпка.

Митрич ухмыльнулся.

– А что тут осталось-то? Ментам участковый сам сдаст, а мы так, для порядку только подежурим. Все ясно уже.

– Ну, тогда я поехал. Надо еще по двум-трем адресам успеть проскочить – посмотреть, как там дела идут.

– Ага, давай.

Атаман махнул рукой своей команде и в сопровождении казаков отправился к машинам. На улице народу стало еще больше.

– Ну, и что собрались? – Виктор Викторович не удержался и остановился перед разновозрастной группой женщин, – цирк, что ли тут вам?

– Викторович, – отозвался молодой женский голос, – так нам же интересно, как вы порядок наводите.

– Наконец-то, дождались, – подхватил голос казачки постарше, в которой механик тут же узнал известную в станице самогонщицу и солдатку, потерявшую мужа-офицера лет десять назад, Зинаиду Меркушину, – настоящих мужиков увидели, а то все пьянь да пофигисты вокруг. Давно бы так уже.

– Да ты, тетя Зина, просто невнимательно смотрела вокруг, – нас, нормальных, много.

– Может, и много, – она живо выбралась из толпы, – а только где ты, такой хороший и правильный раньше-то был? Давно уже в станице беспредел творится, а вы только сейчас и надумали.

Ее подруга и соседка Вера Петровна, в недавнем прошлом инженер прудового хозяйства, потерявшая работу по причине его разорения, тоже пристроившаяся рядом, со смешком ответила за механика:

– Да на рыбалке он был, уху ел и водку пил.

Механик махнул рукой, мол, что с вами сделаешь, и ускорил шаг – Атаман, стоя у открытой дверцы, с нетерпением поглядывал в его сторону.

За спиной степенный женский голос одернул подруг:

– Тише вы галдеть, бабы. Мужики делом занимаются, а вам бы только просклонять всех, – женщины к удивлению казаков ничего не ответили.