Текст книги "Возвращение к звездам: фантастика и эвология"
Автор книги: Сергей Переслегин
Жанр:
Языкознание
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)
Базовая онтология, или матрица, на которую «клеится» картина мира человека в процессе его воспитания и развития, формируется, как правило, в слое Текущей Реальности. Даже если перед нами глубоко религиозный человек, с рождения не понаслышке знакомый с одной из вечных религий, все равно онтология – что морально, что внеморально – формируется механизмами сегодняшнего мира, пусть и преломленного через личную веру в обобщенного Господа. Второй организующий плотный слой вокруг человека– информационного, следующий за его религиозными убеждениями или их отсутствием, образует идеология или совокупность социальных паттернов рассуждения и поведения, программируемых властями данного общества и разбавленных контрустановками контрэлит.
Полный хаос базовых онтологий возникает при демократическом управлении, выстроенном «сверху» в патриархальных странах. Там формируются отдельные системы правил «для дома» и «для офиса». В разрывах онтологий возникает или движение к будущему – доверие чужой душе, или движение к прошлому – терроризм во имя горстки ритуалов. Первое бывает очень редко.
Онтология у человека совсем не обязательно формируется до самосогласованной системы принципов, вершина которой составляет предельную онтологию. По М.Лютеру: «На том стою, и не могу иначе». О людях со сменной системой взглядов говорят, что у них «гибкие убеждения». В эпоху социализма это звучало как оскорбление, сейчас произносится как комплимент. НЛП пропагандирует гибкость убеждений, ссылаясь на необходимость рефлексии, взгляда на события с разных сторон (позиций). Классическая методология тем более требует сначала занять позицию, а потом строить и определять способ деятельности или оценивать продуктивность коммуникации. Весь этот прагматичный мир формирования «базовых онтологий на текущую неделю» призывает людей «не париться»: не обобщать, иметь позитивный настрой, делать как все и охранять свою эмоциональную жизнь от стрессов. Никаких больших проектов на подобной предельной онтологии не сделаешь, но оптимальную реорганизацию труда провести можно, равно как можно решить конфликт в семье или на производстве. Вообще-то – значительный шаг вперед по сравнению с существованием вне всякой онтологии.
Для глубокого прорыва в Будущее нужно подключать душу, причем не ее украинский «оранжевый» эрзац и не экстатические призывы очередного фюрера, а именно душу, которая изначально знает, «где во вселенной добро, а где зло». Без харизмы, как в народе называют готовность личности проявить свою предельную онтологию, никак.
Предельную онтологию определить корректно так же сложно, как определить, например, мышление. Профессиональные психологи и именитые методологи никогда не договорятся об этих понятиях. Потому что смотрят с разных позиций.
Будем понимать здесь под «предельной онтологией» совокупность принципов и соответствующих им правил поведения, которые касаются вопроса, что морально для человека в определенных обстоятельствах, а что внеморально. Христианство с иудаизмом дают нам 10 заповедей, конфуцианство – правила стратегии жизни, индуизм – зашифрованные космические законы, ислам – образ жизни. Но человеку западному – все мало. Он лепит фюреров и опять ищет новых богов.
Убеждения сердца редко встречаются в природе, а вот убеждений ума – хоть пруд пруди. Часто последние заводятся из всеобщего принципа «искать, где светлее». Сейчас в России в моду вошли региональные убеждения, потому как страновые кончились: человек перестал осознавать себя гражданином большой непобедимой страны, а территория его еще держит, на ней кормушка – условия жизни и труда. Типичное убеждение далекого северного, или восточного, или южного, или западного региона: «нас предали», «нас бросили», «мы временные», «нам должны», «вот переедем – будет жизнь», «у нас плохие условия, нам должны компенсировать те, у кого хорошие». Это что – убеждения сердца? Нет, конечно. Это – хорошо программируемый разум, правда, непонятно чей. Такие убеждения даже государству невыгодны. Просто: ветер принес, люди нацепили и ходят в них, детям передают с увещеваниями. Так складывается картинка мира с надписью «ничего не изменишь, будет хуже!». Так рождается «застойная бедность» – страх решений, перемещений, страх выбросить на помойку пойманные в информационном поле случайные глупости. Получается некрасовское «отец мой сорок лет стонал, бродя по этим берегам».
Не лучше обстоят дела и на «западном фронте», за границами Российской Федерации. Там, правда, не принято гнусить о долженствовании, там нужно ставить цели в узком коридоре общественных предпочтений и бежать к ним, широко улыбаясь, упал, очнулся. Гипс. Улыбка. Не дай Бог, озарение тебя накроет, что по кругу бежишь – беда – сразу на обочине оказался, машины едут, никто не остановится. Хочешь предельную онтологию, лопух, первый признак ее приобретения – одиночество. Ну, как подходит тебе, господин портфельный инвестор?
Приближаются развитые страны к постиндустриальному барьеру, и обостряются неприятности с онтологиями, даже базовыми, не то что предельными. Ранее базовые служили для выживания в содиуме, а теперь норовят стать причиной того, что барьер станет последним видением страждущего клерка – без пяти минут министра иностранных дел среднесортной державы.
Представьте себе, что 20 % людей телепатами стали, а остальные – нет. Ну, конечно, попробовать уничтожить будущее можно, но для этого свою онтологию «сиди тихо, а то будет хуже» тоже придется поменять. И очень быстро. А не то – выживут телепаты.
Ну, например, какой-то нейроумник решит проблему обучения: пара месяцев – и все мировые языки твои, а уж возможности мышления как возрастут. Если пятьдесят картин мира попеременно один и тот же объект показывают. Вот уж «упаковочный бизнес» сойдет на нет! Сущность станет в моде, а не форма, познание, а не приобретение. Ну, ефремовский мир, чистое дело.
Сценариев «свалки народов у постиндустриального барьера» много. Все они сводятся к одному – кто-то устроится на высоком уровне, кто-то останется на прежнем и будет уныло ненавидеть тех, кто перестал ходить «в танке», но небрежно ловит пули и превращает их в цветы. Понятно, что в свалке погибнет много людей, особливо среди тех, кто сам умеет накликать себе рак и прочие информационные заболевания, чтоб скорее сбежать из этого мира. Который их предал. Такие люди нуждаются в сочувствии и прощении. На них еще хватит милосердия Богов.
Очень хочется выжить в «быстром мире» и потом еще пожить в новом, когнитивном: влезть и хотя бы одним глазком заглянуть за барьер. Еще есть уверенность, что некоторые «наши» уже там и даже помогают нам, что есть силы, но мы не слышим их за воем информационных вихрей в головах. Страх потерять свою идентичность гложет целые народы, и ведь что обидно: даже если там за барьером – счастье для всех, – все равно страшно потерять свой немудреный социальный наборчик, собранный случайно, потому что отец «перед смертию не знал, что заповедать сыновьям».
Предельная онтология – это замыкание Космоса в себе. Короткое или длинное. Неизвестно. Выделяющейся социальной энергии, как мы можем отследить по истории великих религий, хватает на огромную гуманитарную революцию: гуманитарную, подчеркиваю, а не технологическую. Таких революций было несколько: самопожертвование Христа, учительство Будды, воинствующее трансграничье Одиссея, энергетические вихри Шивы, выравнивающие жизнь и смерть в Путь, да метафоризация языка Мухаммедом.
Интересно, что обыватель от пиара помнит последнего Пророка и изо всех сил переписывает в рифмованные тексты негодные вирши, не ведая, что инновация в переводе с божественного создается один раз. Нам поздно по китайской традиции «укреплять ритуалы и переименовывать существующее». Это – уже традиция, а не инновация.
Конечные данности бытия: смерть, одиночество, свобода и бессмысленность существования отработаны для нас богами и героями: Шивой, Христом, Одиссеем, Буддой. Последний Пророк вписал в гуманитарный талмуд цивилизации изящные стихи о несостоявшемся рае и стал первым политтехнологом среди Старших по Предельным онтологиям.
И если гибель Богов и наследование Героев объединить в книгу для начинающего инопланетянина, то это, видимо, и будет первый учебник нового бытия, где, как во Французском соборе или в общине Бахая, есть место всем идентичностям и все они называются общим словом Человек космический.
У барьера многие перестреляют друг друга, отравят и задавят в толпе. Тех, кто встал на ходули, скинут и затопчут. Того, кто в танке, – задушат. И только крылья смогут спасти. Или искусство двигаться в толпе, или искусство не попадать в свалку. Крылья лучше отращивать невидимые, а то не напасешься пожарных ангелов. Искусство двигаться в социальном воздухе нужно развивать уже сейчас.
Советский Союз довольно близко подошел к созданию новой трансценденции. Идеи коммунизма в начитанной аудитории превратились в два очень привлекательных для интеллигенции убеждения: «Жизнь дает человеку три радости: друга, любовь и работу» и «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным». Оба эти убеждения знакомы нам и по миру Стругацких, который куда как более очеловечен, чем занудные, модельные построения Ефремова. Ефремов был философом и ученым, и ему было некогда: спешил он. «Чаша отравы» так и не была опубликована, в 1970-е гг. Ефремов умер, а отрава западного потребления прорвала «железный занавес» и Запад стал миром, в котором прогрессивной и демократичной советской интеллигенции захотелось жить. Иван Антонович не успел спасти свой миф, фальстарт 1950-х годов, как огненный Барлог, умирая в объятиях Берии, таки задел по нему огненным хвостом. Сейчас Ефремова взрослые не читают, дети не знают и не проходят в школе. А элитные гимназические детки образованно цитируют Хантингтона и Фукуяму. Пророков в своем отечестве нет как нет. Модель Ефремова потеряла привлекательность в эру потребления. «Кораблю взлет!» – не случился. В Китае ржавеет наш социалистический мир вместе с ракетными двигателями, которые не отмыть от песка, потому что их не запускали с того момента, как завезли. Монголия, в которой Ефремов путешествовал и о которой писал в своих рассказах, живет в тех же юртах, но с Интернетом и легким мотоциклом у дверей. Так называемое соединение патриархального уклада с техникой. Восхищаются романтики, ужасаются геополитики. А чего стыдиться? Многоукладности у нас в Таджикистане при Советах хватало. Хотя, какой он теперь наш?
В известном фильме прекрасный актер Джонни Депп на гневную реплику: «Вы самый худший пират из тех, о ком я слышал!» Изящно парирует: «Но вы обо мне слышали!»
Поэтому последуем за американской звездой и скажем, что у нас хотя бы была модель новой трансцеденции, а вездесущая американская АУМ, открыв восемь уровней человеческого и надчеловеческого сознания, все же не поднялась до уровня описания людей будущего и источников развития когнитивной психики. Но модель нашу на рынке идеологий не купили и не отпиарили, а значит – не признали общественно значимой. И товар остался у старьевщика на полке. И значит, модели чего-то не хватало, раз герой вослед за ней не родился и не подправил текущий миф о России.
Есть обнадеживающий аргумент, который, кстати, согласуется с идеями Ефремова, что когнитивная фаза развития цивилизации вряд ли будет привязана к территории отдельной страны. Это будет эпидемия, охватившая мир. И проиграют те люди, у которых появится «врожденный иммунитет», почти как в рассказе У. Тенна «Недуг».
Существуют книги, которые формируют картину мира. Сейчас модно проводить рейтинги, вот и спрашивают людей о том, какие книги их сформировали. Но жаль, что нельзя спросить у книг: каких людей вы сформировали? Образованных, романтичных, дружелюбных и любящих познавать? Но было сие формирование до предела дефициентно. Тех, у кого была честь, обокрали, не тронув шпаги. Тех, кто был образован, посадили на хлеб и воду. Тех, кто был дружелюбен, – подставили. А познание обесценили как лишнее занятие, не приводящее ни к чему. И они позволили это с собой сделать. Почему?
Впрочем, это глупый вопрос. Лучше спросить, зачем? Для какой точки в будущем необходимо было довести лучших представителей культуры и науки до «нищеты», «продажного прагматизма» или эмиграции, чтобы что? Видимо, чтобы они построились в полки… Или родился герой, «из нас один, который вспомнил про Зурбаган, когда пришел в Берлин».
Советская Россия не была бессюжетным государством, в ней до 1970-х гг. все время происходили события, которые волновали «зарубеж». Про нас рассказывали сказки. Страна жила в «быстром времени», которое заменялось временем медленным, приходящим, просачивающимся с Запада. Оно призывало жить спокойно, достойно и демократично, не сидеть до ночи в лабораториях, а в шесть вечера ужинать в ресторане с женой и на океане проводить уик-энд. Джинсы и автомобили быстро соблазнили страну-монаха, и Бог стал обузой для души. Божественной была мечта о рае для всех и об ответственности каждого на своем месте за строительство рая.
После распада Союза случился полный душевный крах. Богов отменили 70 лет назад, а сказку о всеобщем творчестве заменили на фирменный ларек с ценами не для всех.
Ломаться стало не за что, и люди вышли в чисто поле: молодые, еще полные убеждениями образованных родителей. В поле было пусто и холодновато. Во имя мечты, которая рухнула и осмеяна, жить как-то странно, Бога нет, и даже понятия о нем нет. Одиноко, жутко, и осталась голая материальщина Эры Разобщенного Мира.
Самые страшные процессы не замедлили проявиться в школах и в армии – двух самых консервативных структурах общества. В армии стали убивать не за подлость, а просто так – за инаковость, потому что заповедей нет, мечты, куда жить, нет – значит, бессознательное – всему голова.
Мгновенно начали воровать не половину, а все, тут же начался голод в армии, нехватка мощностей на производстве, перебои с деньгами, потому что печатать так быстро не привыкли. Дьявол открыл шлагбаум, потому что Бог давно уже не покровительствовал этой территории. Люди повалили за грань того, где раньше стыдились бывать. «А что делать!» – восклицали они и начинали ругать правительство, олигархов, президентов, чеченцев, всех, кроме себя. У них не было Бога, у них отняли идеологическую крышу, они нашли ответственного за свои «буду» и перестали формировать сюжеты, стали жить, как Д'Артаньян, в перерывах между книгами, медленно плавая по дну в обществе квартирной хозяйки, содержащей таверну. Пожалуй, в сюжете Д'Артаньян был тогда, когда ему улыбалась королева и на конце его шпаги оказывались интересы двух августейших особ. Нынче другие времена. Модно жить за забором и не светиться. Модно медленно и скрупулезно обсасывать решения, а потом не принимать их, модно страховаться от чумы, тюрьмы и упомянутых августейших, ныне правительственных особ. Последние рыцари советского небесного ОМОНа поумирали к 90-м годам прошлого века. Они никого не боялись, потому что прошли лагеря и когда-то сформировали в них элиту страны. Их сюжет был всегда динамичным, ярким: про каждую жизнь можно было снять нехилое кино, в котором производственный роман был бы частью, но не основной. Эти люди влияли на судьбы страны и мира. От них остались книги, которые сейчас надутые издатели концернов рефлекторно переиздают для тех, кто хочет «тех настоящих первых помянуть».
Сегодня у нас кризис сюжетности жизни, словно перед постиндустриальным барьером все принялись скрупулезно доживать, незаметно так сходя на нет и сводя на нет решения. Все больше клиповых всплесков на эстраде, скандалов в прессе, все меньше решений, будоражащих страну на деятельность. Все больше пресловутой политкорректности, а за ней едва ли не прямой уголовщины. Все больше лицемерия. Все хуже в армии, которая голодает и тиражирует насилие и мародерство. Все хлеще консерватизм в школе, где остались озлобленные тетеньки, которым больше не устроиться нигде, – и трудно разменять энергетику своей власти над хорошенькими и обеспеченными пофигистами – сегодняшними школьниками. Какая тут учеба – война идет между учительским «Не позволю!» и бессильным ученическим «Объясните, почему?». У детей хотя бы есть сюжет юности и стремления задавить подростковым бессознательным желанием признания весь этот мир. У учителей и того нет, только бессильная ярость перед будущим.
Талантливые учителя, креативные дети, честные чиновники, такие тоже есть, а также харизматические лидеры всех сфер деятельности увязают в массе бессюжетности. Всей харизмы, всей воли и всего сердца им не хватает повести за собой народ на дело. Нужна поддержка сверху: «во имя чего ты это делаешь, Данко, новоявленный». Имя нового Бога не названо. Старым верят с оглядками. Действительно, беда, то верь, то не верь, 70 лет прошло, не жук чихнул. Вон опять поднимаются структуры ФСБ. До «воронков» недалеко, вертикаль власти, известно, как в стране укрепляется: по средневековым законам.
Все решения, которые предлагаются по преобразованию страны из спящего болота в страну Великую, ну хотя бы и Ужасную, отклоняются в ужасе. Аргументы: так еще даже в Европе не пробовали! или – это затронет интересы… Да всегда чьи-то интересы затрагиваются! Как будто Александр Македонский, Исороку Ямамото, генерал Шарль де Голль не знали, что их деятельность затронет интересы и даже мир изменит. Сейчас политическая арена заполнена «дипломатичными представителями истеблишмента» с небольшой добавкой в виде идиотов и фюреров. Последние решения принимают, но только не на созидание, а на разрушение.
В литературе поисчезали образы героев, которым хочется подражать, остались фэнтезийные рыцари – пофигисты, ведьмаки-одиночки, тетеньки-стервочки и девушки, работающие в избирательных компаниях и без страха и упрека ведущие бывших уголовников к власти.
Мирзакарим Норбеков[221]221
Мирзакарим Норбеков – автор многих известных книг: «Опыт дурака, или Ключ к прозрению», «Дорога в молодость и здоровье», «Верни здоровье и молодость», «Тайны коррекции фигуры» и многих других. Заведует кафедрой палингенезии Международной академии информации при ООН. Его оздоровительная методика, получившая широкое признание во всем мире, защищена 18 авторскими свидетельствами России. (См. например: Норбеков М. Опыт дурака, или Где зимует миллион решений. М.: ACT, Астрель, Транзиткнига, 2006.)
[Закрыть] уже по всей России центры основал, чтобы люди через осознание своего тела находили волю к победе и выходили в реализацию своих ресурсов.
Вы думаете, у людей ресурсов нет? Ну, да! Полно их. Заставьте их за жизнь бороться, так столько талантов сразу проснется, только глаза протрете, и сюжет попрет, самый что ни на есть красивый, героический.
Но у нас же демократия! Разве можно так с людьми? А спать десятилетиями можно? Методологи вон еще чухаются, развели игры с погружением, ночами не спят, решения ищут, позиции обсуждают, распредмечивают личность (вот ужас-то!). Так сразу ясно – уроды моральные, мешают людям спокойно помереть в ожидании наезда постиндустриального барьера, где никто никого спасать-то не будет. И администрация стратегическая будет создана за один час, как ВЧК, одним росчерком пера. Да, наверное, поздно будет… Четыре года принимается решение о создании в стране стратегической администрации. Большевики все-таки были сюжетны. Ошибки их с лихвой компенсировали движение вперед. А у нас, может, и по Маяковскому получится: «Вот вам от погибшей Америки на сто триллионов чек…»
Мы живем в сюжете, пока нас интересно читать.
Сайентологи – едва ли не последняя массированная попытка организованно уверовать в нечто новое, оно же хорошо забытое старое. Стоит вспомнить раннего Хаббарда, чтобы понять: смесь протестантизма с бахаизмом, харассментом и терроризмом вряд ли даст какие-то реальные всходы в обществе. Идеи протестантизма прекрасны: Библия – руководство прямого действия: встань, иди и свети; идеи бахаизма еще и демократичны: принимай и понимай все религии, но общество – это не сюжет спасения, харассмент кричит: ату их, во всем тетки, мужики, дети, родители виноваты – нужное подчеркнуть в зависимости от пола и возраста. Ну а терроризм способствует, видимо, мелкой замене комплекса неполноценности манией величия. Примерно такой коктейль из верований и соответственно сформированных идентичностей ждет «Вселенский собор» в окрестностях постиндустриального барьера.
Российский менталитет еще со времен Царя Гороха отличался рефлективностью: я плохой, кулаком себя в грудь до осознания и дальше – за бутылку. Что и говорить, душевные мы люди: покаемся – и в баньку, а там самогон и простые русские развлечения – прыжки в пруд, снег, бочку, как повезет. Бои кулачные, все чин по чину, поможем противнику встать и, обнявшись, уйдем оба еле живы… Сейчас это отходит. Пришли отморозки, они убивают за деньги, а в церковь ходят в свободное время и подают у ворот изрядно, в общем, Бога не забывают. Каков президент, такова и паства.
Молодежь больше все по разным левым общинам бегает. Если вообще тяготеет к церкви, там у протестантов, мормонов или бахаистов все попроще, без явных глупостей. Православная церковь слегка одиозна для молодых, что-то в ней есть от школы, смешанной с государством, с душевной болью туда не пойдешь, разве свечку поставить перед экзаменом.
Есть убежденные ученые: атеисты, богатству картины мира которых может позавидовать сам Господь. Они отвечают за свой Путь, жизнь и смерть сами и встречают ангела-хранителя только в изголовье последних дней. Это смелые люди, отрицающие любовь Бога и потому всегда остающиеся один на один с Люцифером в неравной, вечной борьбе.
Стремление людей реализовать свою самость и Путь вне концепции Бога или Вселенной – всеобщего энергетического котла мироздания – приводит к ярким вспышкам в жизненном сюжете и неправильным, нелепым концам в этом увлекательном детективе.
Есть люди, верящие в себя, свою счастливую звезду и прославляющие Богов за то, что им повезло. Это энергетические счастливчики, которые от улыбки до здоровых внутренних органов пронизаны светом. Ну как меня не любить! Это норбековские герои, которые развили интерес и любовь к себе до того уровня, что это стало приносить результаты. Энергетический анклав дает всем, кто умеет попросить и взять. Разновидности веры в себя принесли нашему миру немало пользы, человек стал более свободен, по крайней мере, от систем «государство» и «медицинское обслуживание». От абсолютной власти государства он освобождается как осознавший счастие дышать, двигаться и существовать на земле, среди природы. От системы «медицинское обслуживание» – через умение регулировать свой организм любовью, вниманием к себе, массажем внутренних органов и прочими чистками, в том числе и от дурных мыслей.
Целители, которые подключают волю и деятельность человека к его выздоровлению, всяко работают на будущее и на выживание индивидов в районе катастроф постиндустрального барьера. Целители, которые используют притирания и погружения в астрал, помимо включения воли и желания клиента, кормят его за деньги вредной жвачкой.
Тем самым развал системы здравоохранения, вычленение из нее тех систем, которые человек с трудом замещает своими усилиями: хирургии, акушерства и стоматологии, ведет к оздоровлению нации и к изучению хилерских техник, а значит, к вниманию к себе, своей уникальности. Своему Пути.
Осталось только институализировать возможность для трудящихся в КЗОТе на две недели в год – отсутствовать по болезни, и сразу ясно, что здоровые добавят себе отпуска, а больные будут стараться уложить свою нетрудоспособность в этот срок.
Известно, что со времен перестройки все заболевания среди сотрудников коммерческих структур свелись к 2–3 дням в году, потому что в первое время варварского капитализма у нас в стране больничные никто не оплачивал.
