Текст книги "Возвращение к звездам: фантастика и эвология"
Автор книги: Сергей Переслегин
Жанр:
Языкознание
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)
В 1968 году И. Ефремов не считал возможным надеяться на столь удачное стечение обстоятельств: «Час Быка» был написан в предположении, что реализуется наихудший из возможных вариантов. И с этой точки зрения приобретает интерес вторая ключевая фраза романа. Первая: «Кораблю – взлет!» – хорошо известна и не нуждается в интерпретации.
Итак: «Единственный глазок – не человека Земли, а тормансианина Таэля – остался гореть как символ восстановленного братства двух планет». Сама по себе семантическая конструкция традиционна и ожидаема, если только не принять во внимание одно важное обстоятельство.
Напомним, что И. Ефремов был специалистом по анатомии тоталитарных режимов пятого периода ЭРМ. Это подразумевает точность в изображении существенных сторон жизни Торманса, тем более что автор не был ограничен «временем на обдумывание»: роман объемом около 20 авторских листов создавался три года.
После этого предуведомления – обещанная скрытая семантика в форме простого вопроса: какую именно из конкурирующих спецслужб Совета Четырех представлял инженер по работе с информацией Хонтээло Толло Фраэль?
Наивно даже предполагать, что в распоряжение гостей из чужого и, очевидно, могущественного мира, мог быть направлен «инженер с улицы», само имя которого указывает на низший ранг, да еще и оппозиционно настроенный. Начнем с того, что со стороны Чагаса это было бы просто невежливо.
Да и поведение Таэля совершенно не соответствует образу человека, впервые попавшего в сферу высокой политики, где, как известно, ошибки стоят жизни. Сравните: «Едва появлялась на свет карточка [гостя Совета], как грубые люди сгибались в униженных поклонах, стараясь в то же время поскорее спровадить опасную посетительницу». Таэль же со спокойной улыбкой балансирует между владыками (большими и малыми), землянами, местным «долгоживущим» подпольем, Серыми Ангелами[197]197
Особый статус Таэля настолько очевиден, что нет необходимости обращаться к прямому доказательству, содержащемуся в тексте – Ген Ши и Ка Луф, обсуждая план переворота, постановляют: «Всех свидетелей убрать, в том числе и дурака Таэля, не умеющего толком шпионить!» Таэль, – единственный, кого высокопоставленные заговорщики называют по имени, выделяя из общего списка «прочих свидетелей».
[Закрыть]. Да и чтобы полюбить женщину из другой Реальности, требуется, по крайней мере, бесстрашие…
Родис при своих природных способностях не нуждалась в ДПА. То есть она была способна распознать психическую структуру человека и, следовательно, специальность Таэля не была для нее секретом. «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю…» – классическая формула многократного отражения, излюбленная разведчиками. Они очень хорошо понимали друг друга – Чойо Чагас, владычица землян и инженер службы информации.
«…В каких случаях вы говорите правду?[198]198
Обратите внимание: это первый вопрос, который владыка Торманса задал своей гостье.
[Закрыть]Всегда!
Это невозможно. Истинной, непреложной правды нет!
Есть ее приближение к идеалу, тем ближе, чем выше уровень общественного сознания человека.
При чем тут оно?
Когда большинство людей отдает себе отчет в том, что всякое явление двусторонне, что правда имеет два лица и зависит от изменяющейся жизни…
Значит, нет абсолютной правды?
Погоня за абсолютным – одна из самых тяжких ошибок человека…»
Чагас разгадал инсценировку, срежиссированную Фай Родис и Оллой Дез, и сказал об этом – так, как счел нужным. Фай его услышала. Он это почувствовал. И возникло простейшее антиэнтропийное «поле связи» информированных людей. Доверие:
«– Я давно опасался чего-нибудь подобного и не переставал удивляться вашей игре с Чойо Чагасом.
Это не он», – твердо отвечает Родис.
Эти слова замыкают скрытую структуру романа, заключающую в себе метафору невозможного, но – по принципам диалектики и неизбежного – союза Будущего с ключевыми фигурами Власти.
И.Ефремов, понимающий, что «по диалектическим законам оборотной стороны железная крепость олигархического режима одновременно очень хрупка», отыскал «точку сборки» такого режима.
Операционная линия в общем и целом проста. Госкапиталистическая олигархия, как бы она не называла себя, не может создать Будущее. Тем самым она не может предложить народу, или привилегированной верхушке, или себе самой смыслы низкоэнтропийного общества: свободу, познание, любовь, красоту. Но еще более важно другое: она не может построить интересный динамический сюжет.
Речь идет о высокоорганизованной информации, структурированной совершенно по-иному, нежели в привычных големах, левиафанах и т. д. Динамические сюжеты можно рассматривать как Представления самой Истории. Если для жизнедеятельности обычных информационных объектов требуется только само наличие людей-носителей и информационного поля, их связывающего, то условием существования сюжетов являются определенные поступки носителей.
В рамках этого формализма системные свойства истории выступают как проявления литературных законов. Анализируя допустимость тех или иных событий, мы можем интересоваться не столько правдоподобием версии или включенностью ее в общий контекст причинно-следственных связей, сколько осмысленностью и красотой сюжета, выстраивающегося вокруг этих событий[199]199
О динамических сюжетах смотри также: Переслегин С. Кто хозяином здесь?//Переслегин С., ПереслегинаЕ. Тихоокеанская премьера. СПб.: Terra Fantastica; М.: ACT, 2001.; Переслегин С. Ролевая игра как метод исторического моделирования/ /Упущенные возможности Гитлера. СПб.: Terra Fantastica; М.: ACT, 2001.
[Закрыть].
Циклическое, маятниковое существование социального коллапсара менее сюжетно, нежели разматывание спирали инферно и построение низкоэнтропийного общества. Тем самым оба намеченных И. Ефремовым союза – открытое объединение КЖИ и ДЖИ и проходящая на уровне «скрытой семантики» линия взаимодействия интеллигенции и спецслужб – становятся эвентуальной неизбежностью.
Что, впрочем, не устраняет потребности в Распознавателях Индивидуальной Психики и Ингибиторах Короткой Памяти.
Третий цикл: философия истории (выдержки) [200]200Опущены специальные разделы, посвященные теориям статического и динамического образования.
[Закрыть]
Теперь, завершив два круга анализа, мы вновь должны вернуться к сравнительному описанию цивилизаций.
Кроме обычного соответствия, которое мы здесь, на Русском Западе, воспринимаем как системность развития, кроме сложного и многостороннего понятия, обозначаемого на Востоке иероглифом «Дао», необходимо построить новый социомеханический конструкт – «метасоответствие» и придать этому термину глобальное трансцивилизационное значение.
В нулевом цикле мы определили цивилизацию через совокупность технологий. Введем теперь в пространстве технологий простейший наблюдаемый базис[201]201
Здесь и далее использованы материалы из работы Переслегин С., Столяров А., Ютанов Н. О механике цивилизаций// «Наука и технология в России». 2001. № 7 (51). 2002. № 1 (52).
[Закрыть].
Технологии, оперирующие с физическим пространством, физическим (внешним) временем, материей и объективными, но не зависящими от наблюдателя, смыслами, назовем физическими. В совокупности с вещественными результатами производства эти технологии образуют материальное пространство цивилизации — техносферу.
Альтернативные им технологии, которые работают с информационными сущностями, внутренним временем, цивилизационной трансценденцией и личными (субъективными) смыслами, определим как гуманитарные. Эти «технологии в пространстве технологий» образуют информационное пространство цивилизации — инфосферу, включающую в себя культуру, религию/идеологию и науку.
Функция физических технологий – согласование (взаимная адаптация) человека и Вселенной. Миссия же гуманитарных технологий – согласование (взаимная адаптация) техносферы и человека.
Тогда генерализованные тенденции развития текущей фазы той или иной цивилизации определяются совокупностью физических технологий, а вероятности реализации этих тенденций как тех или иных версий будущего модифицируются гуманитарными технологиями.
Иными словами, физические технологии заключают в себе объективные возможности истории: они отвечают за то, что происходит. Гуманитарные технологии управляют субъективными вероятностями и отвечают за то, как это происходит. Так, например, деструкция современного индустриального общества есть объективное следствие развития физических технологий (в этом необходимо безоговорочно согласиться с И. Ефремовом), а вот формы этой деструкции определяются действием субъективизированных гуманитарных технологий.
В рамках «аэродинамической аналогии» физические технологии играют роль двигателя, а гуманитарные – системы управления летательным аппаратом. Если мощность двигателя недостаточна, самолет не сможет перелететь через горный хребет или подняться над грозой. Хуже того, достаточно чуть-чуть потерять скорость, и аппарат потеряет возможность «держаться в воздухе» – цивилизация начнет падение на дно океана инферно. Запаса энергии недостаточно, и противостоять неблагоприятному воздействию внешней среды нечем. Подобными «слабыми двигателями» обладают утонченные культуры Востока. В этом плане «восточные» корни «Туманности…» оборачиваются «родимыми пятнами»: резерва мощности нет вообще, столь простое дело, как посылка одновременно трех звездных экспедиций, требует усилий всей планеты, введения режима экономии и в конце концов опирается на случайное событие. «Золотой конь», сделавший возможным производство анамезона для полета «Лебедя», – реликт ушедшей культуры Запада[202]202
Как говорил один летчик-испытатель: «Никогда еще мне не было так плохо в полете. У этого самолета максимальная скорость равна минимальной и к тому же полностью
[Закрыть].
Если недостаточно эффективно управление, то свыше некоторой критической скорости развития самолет затягивает в пикирование – с вполне однозначным результатом для экипажа и пассажиров. Такому риску непрерывно подвергается Запад с его культом науки и техники и привычкой к предельно несбалансированному развитию. Перефразируя З.Тарраша, можно сказать, что нигде ошибочный принцип приобретения новых и новых возможностей без создания прочной базы в психике человека и структуре общества не проводится так последовательно, как в развитых европейских странах[203]203
Точнее, не проводился. Сегодняшний Запад, похоже, пришел к выводу, что, набрав определенную высоту, можно летать с выключенными двигателями. Это в какой-то степени верно, но – лишь очень недолго.
[Закрыть].
Мы понимаем под «метасоответствием» фундаментальный принцип социомеханики, согласно которому поступательное развитие общества, восхождение из инферно, возможно лишь в том случае, если каждой физической технологии соответствует комплементарная ей гуманитарная – и наоборот. Эта теорема выполняется для человечества в целом, для цивилизаций, для их страт, называемых культурами, для социальных групп, в том числе – семей, наконец, для отдельного человека (на этом – микрокосмическом – уровне она приобретает форму закона соответствия профессионального и личностного роста).
Хронический дисбаланс между «физической» и «гуманитарной» составляющими цивилизации может быть разрешен эволюционным путем, острый же – приводит к системным кризисам, субъективно воспринимающимся как глобальные катастрофы. Такой катастрофой был, например, тормансианский век Голода и Убийств.
Проблема рассогласования технологических пространств есть атрибутивный признак плохо устроенного общества. Она может быть интерпретирована как приближение цивилизации к одному из двух структурных пределов: пределу сложности или пределу бедности.
Предел сложности возникает при дефиците или неразвитости принципиально необходимой «гуманитарной» (управляющей) технологии и представляет собой ту степень структурной переизбыточности цивилизации, при которой связность ее резко падает, а совокупность «физических» технологий теряет системные свойства. В этом случае культура уже не успевает адаптировать к человеку вновь возникающие инновации и техническая периферия цивилизации начинает развиваться, как правило, хаотическим образом. Это приводит к рассогласованию человека и техносферы, человека и государства, человека и общества – результатом чего является увеличение числа происходящих катастроф.
Предел бедности, в свою очередь, возникает при отсутствии или недостаточной развитости принципиально необходимой в данной фазе цивилизации «физической» технологии и представляет собой то крайнее состояние, при котором системную связность теряют уже «гуманитарные» технологии. Это также приводит к внутреннему рассогласованию цивилизации и, как следствие, опять-таки – к возрастанию динамики катастроф.
Динамическим выражением предела сложности являются кризисы мировой системы хозяйствования, возникающие именно при структурной переизбыточности индустриального способа производства. Примером предела бедности является, например, европейская чума XIV столетия: дефицит санитарно-гигиенических технологий при начавшейся концентрации городов и быстром развитии транспортных связей между ними породил не только колоссальную эпидемию, унесшую около трети населения тогдашней Европы, но и привел к смещению общественных приоритетов в область опытного знания и светских форм организации жизни.
Оба предела, как можно заметить, представляют собой диалектическое единство. Предел сложности подразумевает абсолютную недостаточность «знаний» при относительной избыточности «технологических действий», а предел бедности, напротив, – отсутствует путевая устойчивость». В мире «Туманности…», правда, с путевой устойчивостью все в порядке. абсолютную недостаточность «действий» при относительной избыточности накопленных цивилизацией «знаний».
То есть оба предела образуют поверхности в пространстве решений, которые цивилизация не может преодолеть без разрушения своей жизнеобеспечивающей структуры. Если вектор развития пересекает одну из этих предельных поверхностей, глобальный структурный кризис становится неизбежным[204]204
В «Часе Быка» сформулирован частный случай этой важной социомеханической теоремы – «порог Роба». «Если они достигли высокой техники и почти подошли к овладению космосом – и не позаботились о моральном благосостоянии, куда более важном, чем материальное, – то они не могли перейти порога Роба! Ни одно низкое по морально– этическому уровню общество не может его перейти, не самоуничтожившись», – говорит Гриф Рифт. В рамках современных социомеханических представлений вероятность ядерной гибели человечества исчезающе мала, поскольку такой исход противоречит закону неубывания структурности систем. Однако страны, нации, культуры, даже цивилизации смертны, и обычной причиной их самоуничтожения является нарушение закона соответствия, приводящее к пересечению вектором развития системы предельной поверхности.
[Закрыть].
Переход к низкоэнтропийным формам организации человеческой жизни возможен, видимо, на базе любой великой цивилизации. Мы говорим о предпочтительности шансов привычного техномира обобщенной Европы лишь потому, что сейчас, в современном мире, реинтеграция на базе культуры Запада подразумевает достижение соответствия через развитие: массовое производство управляющих технологий, сопровождающееся управляемым «вторичным упрощением». Напротив, развитие на базе культуры Востока предполагает предварительное разрушение (физико)технологического пространства Запада – соответствие достигается в ходе разрушительного «первичного упрощения»[205]205
Заметим тем не менее, что такой исход все же предпочтительнее, нежели цивилизационная катастрофа, вызванная полной потерей соответствия и достижением «предела сложности».
[Закрыть].
«Западный Путь» приводит к реинтеграции быстрее, нежели «Восточный», следовательно, он более рискован[206]206
Произведение «нагрузки на операции» (которая понимается как мера неэквивалентности преобразования позиции) на показатель риска не может превышать единицу. Тем самым, всякое ускорение развития свыше «естественных темпов эволюции» априори опасно.
[Закрыть]. В сущности, вместо постепенной гармонизации ноосферы предлагается взрывное насыщение ее самоорганизующимися информационными структурами. «Конструирование будущего» в парадигме культуры Запада предусматривает не только тоннельный переход через всю Эру Мирового Воссоединения (содержание ее Веков «упаковывается» в комплект личных трансляционных технологий), но и отказ от построения классической сверхцивилизации. Вместо Утопии создается «мир за пределами утопий».
Запад исходит из следующей крупномасштабной структуры исторического процесса:
Инфрачеловечество, младенчество Разума. В этой фазе уже появился разум, то есть атрибутивные признаки общества: управление, познание и образование, но информационное пространство еще бесструктурно. Отсутствуют как статические информобъекты – големы, левиафаны и пр., так и динамические сюжеты; «Вавилонская башня» единой системы смыслов еще не обрушилась: вид Homo остается информационно единым и описывается примитивной системой, фазовые переходы отсутствуют.
Человечество, детство и юность Разума. Эта стадия включает в себя всю собственно историю – в том числе и классические сверхцивилизации Ефремова – Хайнлайна– Стругацких. Система, описывающая человечество, аналитична, информационное пространство заполнено высокоорганизованными структурами. Видовые тоннели Реальности расщеплены, что проявляется, в частности, в существовании типов информационного метаболизма[207]207
См.: Аугустинавичюте А. «Соционика». В 2 т. М.: ACT; СПб.: Terra Fantastika,
[Закрыть].
Наконец, Ультрацивилизация, время Зрелого Разума, открывающее историю не-человечества.
В этой фазе социум приобретает свойства хаотической или, во всяком случае, предхаотической системы, информационное пространство смыкается с объектным (виртуальная революция), начинается индуктивная «сапиентизация» природы, кайнозой сменяется ноозоем, что подразумевает распространение био– и ноосферы на космическое пространство.
Таким образом, Текущая Реальность может быть охарактеризована как начало одного из наиболее фундаментальных фазовых переходов в истории. Человечество становится взрослым.
Если возникающий «селдоновский кризис» будет преодолен (вовсе неочевидно, что это удастся сделать с первой попытки), то, насколько мы можем судить, человечество, каким мы его знаем, прекратит свое существование, и возникнет новая сущность, для которой в современном языке нет адекватного названия.
«Быстрый мир»– Ну, у меня дома, – все еще с некоторым трудом проговорила Алиса, – если уж начнешь бежать и будешь бежать ОЧЕНЬ долго, в конце концов, окажешься на новом месте, а не на том же самом.
– Значит, твоя страна ТЯЖЕЛА НА ПОДЪЕМ, – сказала Королева. – Вот у нас приходится бежать во весь дух, чтобы остаться на месте. А если нужно попасть куда-то еще, приходится бежать чуть ли не в два раза быстрее.
Л.Кэрролл. Алиса в Зазеркалье
Основная проблема с этой навязчивой идеей Экономии Времени очень проста: вы не можете экономить время. Вы можете только тратить его.
Б.Хофф. Дао Пуха
«Темп» относится к «движению», как «полное» к «пустому», «янь» к «инь».
Темп есть совокупность свободных ресурсов, выигранных одной из сторон в результате сознательной деятельности. Можно рассмотреть темп как запасенную вероятность, как ресурс, который модифицирует вероятностное распределение в благоприятном для одной из сторон направлении, выигрыш темпа есть мера управления случайными событиями.
Р. Исмаилов, С. Переслегин.Учение о темпах операции
Война должна быть короткой, как удар молнии.
А. фон Шлиффен
В чем состояло реальное действие внезапности? Его можно было бы определить, прежде всего, как моральную категорию: противник застигнут врасплох, его построение отнюдь не соответствует направлению полученного удара, он вынужден принять сражение повернутым или перевернутым фронтом, а перестроить армию не так просто, как взвод. Но моральный фактор в данном случае играет все же подчиненную роль: весь вопрос в том, как быстро атакованный справится со своими нервами. Быть может, он и вообще не растеряется, сохранив стальное хладнокровие воина и командира. Но тогда на сцену выступает жестокий и непреклонный фактор, который гораздо хуже поддается усилиям воли: это – время. Время требуется для принятия контрмер, для сообразования действий и сил с новой, неожиданно вскрывшейся ситуацией. Успеет ли атакованный осуществить все, требуемое этой ситуацией?
Кто станет особо упирать на динамику как сущность наполеоновского маневра? Это представляется всем таким бесспорным и ясным, что к этому вопросу не возвращаются. «Бог войны» мчался, как метеор, по Европе, все сокрушая на своем пути.
М. Галактионов. Темпы операции
Нищим был Бэзил Бегельбекер, который через полтора часа станет богатейшим человеком мира. В течение восьми часов он сколотит и потеряет четыре состояния: то будут действительно огромные деньги, а не мизерные капиталы, которые добывают середнячки.
…продукция и перевозка стали практически вопросом времени. Дела, которые отнимали до этого месяцы и годы, решались теперь в течение минут и часов. В течение восьми часов можно было сделать одну или несколько изрядно закрученных карьер.
Фредди снял контору и поручил ее обставить. Это заняло одну минуту: переговоры, выбор и оборудование прошли почти одновременно. Потом он изобрел ручной модуль, что заняло следующую минуту, и начал его производство и продажу. В течение трех минут модуль оказался у ведущих потребителей.
Р. Лафферти.Долгая ночь со вторника на среду
Почему мир удалось создать за шесть дней? Тогда не было производственных совещаний.
А. Жвалевский, И. Мытько.Личное дело Мергионы, или Четыре чертовых дюжины
Когда мы рассуждаем о будущем, требуется и хочется назвать, поименовать этот «следующий мир». И сделать название социально реферируемым: так Реальность братьев Стругацких вполне понятна для поколения, родившегося в 50-60-е годы XX века. Для нужной нам референции совершенно достаточно, чтобы поколение подростков после ознакомления с литературным образом жизни в новом мире сказало: «Да, мы туда хотим», и лучше, чтобы это были русские, а не японские или американские подростки. А то Россия – мастерица мечтать, а бренд с начинкой утащить и активизировать легко и на другой половине земного шара. Глобализация, знаете ли…
Сергей Градировский, руководитель Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа, задает уныло конкретные вопросы: а какое «у них» завтра будет расписание занятий в Университете, и будет ли вообще Университет, о чем «они» будут говорить, и что носить? Если мы не ответим на вопросы о материальной культуре и «цимесе» придуманного мира, он и не возникнет. А отвечать – эдак по толстому роману в год, у нас, теоретиков будущего, нет времени.
Зануда С.Градировский не унимается и спрашивает о главном: в чем различие между нами и «ими»? Ведь если различения нет, то нет нового, и бренд «быстрого мира» становится трендом из существующего в позднесуществующее. И приходится таскать каштаны из огня и отвечать вопрошающему хотя бы в самом общем виде: это будет, ну почти как у Р. Лафферти в «Долгой ночи со вторника на среду»[208]208
Лафферти Р. Долгая ночь со вторника на среду // Если. 1992. № 3.
[Закрыть]. Фантасты всегда были подспорьем прогностикам; футурологические конгрессы – это междисциплинарные съезды вычислителей и угадывателей. Что-то хило у нас в России со съездами. Последний такой «Странник» был, и то там писатели обсуждают «скушный мир», «хорошее интеллигентское прошлое», «продажность и продаваемость» и прочие в зубах навязшие проблемы людей без глаз, ощущений, интуиции и чувств. Людей, у которых Россия давно погибла, а водка пока осталась. Интеллигенция переродилась, а элита не возродилась. Издательства стали ОБЛОНО и прочими адептами Тройки Стругацких. Пиар нужен любой. Никто никому ничего не должен, но хочется, чтобы должен был… ну и «опять пошла морока про коварный зарубеж».
Маша Звездецкая, как звезданет в Конгрессе своим весельчаковым прагматизмом: «Давайте на одном и том же месте кушать, спать, жить, творить и делиться со мной», так сразу и вспоминаешь произведения Стругацких, где женщин мало… И все они не похожи на Машу. Хочется, конечно, закрыть дурному настоящему вход в будущее или пропуска устраивать, карантин эдакий на перерождение человека, осваивающего материальное пространство, в человека, проживающего духовное время.
Билл Гейтс считает, что, поднимая стодолларовую купюру с пола, он теряет деньги, а не зарабатывает их: если бы эти пять секунд он мыследействовал, прибыль была бы больше несчастных ста баксов.
При приближении к постиндустриальному барьеру скорость бега возрастает, однако следует помнить и то, что «делать быстро» это означает «медленно, но без перерывов выполнять свою работу». Иначе говоря, концентрироваться и не производить лишнего. Особенно же – лишних сущностей. Такой вот, новый Оккам. Подобная практика – суть безошибочные действия, то есть озарение и следование этому озарению вместо шатания от решения к решению с отвлечениями на людей или Богов. Частично данную задачу решает ТРИЗ, но вот беда: тризовские решения плохо объясняются Заказчику, ТРИЗ предельно бесчеловечен: объяснять, а тем паче «живописать» – ему чуждо. А если Заказчика нет, даже в виде собственной совести или мечты, то бежать просто незачем. И правда, чего жилы рвать в никуда? Вспоминается Алиса – «если не знаешь, куда ты хочешь попасть, то все равно куда и идти».
Проектант у «быстрого мира» есть, и будем надеяться, что он строит «постиндустриальное будущее» не за шесть дней. А если и за шесть, то, что по нашему счету Его День? Посмотрим раскладку грядущих кризисов, они же – вызовы нашего Проектанта к текущей цивилизации. Во-первых, кризис сырьевой (и энергетический, прежде всего), его рамки 2008–2030 годы. Дальше придется идти (или лететь) через барьер или откатиться в Темные века нового феодализма. Во-вторых, кризис управления: мировые корпорации не справляются со сложностью собственной системы, государства уныло перебирают комбинации прежних форм управления и не имеют инновационных амбиций. Кризис превратит мировую экономику в тупое перераспределение средств уже к 2010 году. В-третьих, экзистенциальный кризис: шарик географических открытий кончился, Космос слабо расположен к людям. Тот же кризис трансцендентный: старые Боги надоели, до новых не достать, Единого не очистить от информационной пыли, да и страшновато. Вдруг там его нет. Это – вечный кризис. Его ровесник – Век, мы к нему все привыкли.
Так что наш Первый день – это адаптация к перелету и пересчет приземлившихся. Канун перелета – 2030 год, например, и спасибо, если люди вспомнят ефремовское «лучше быть беднее, но подготовить общество с большей заботой о будущем».
