Текст книги "Мир для его сиятельства. Пограничник (том 2) (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Думай, Рома. Когда у тебя появится план войны – обсудим, – пронзил меня взглядом, от которого стало несколько не по себе. – Пока же предлагаю забыть о крови и боях, и насладиться вкусом этого божественного мяса…

Ушастые правильно оценили это кавказское блюдо, ставшее национальным общероссийским. И я был согласен – живот урчал, глаза слипались, о войне думалось плохо.

Ненависть орков к эльфам, которую сами эльфы предлагают использовать?

Ну конечно, орки – их давние враги, уже две тысячи лет как. Это из-за орков, не людей, они заперлись на Севере, в своих ставшими заповедными лесах. Люди же рождаются слишком часто и растут слишком быстро; люди в отличие от эльфов сумели не победить, но отодвинуть границу владений орков дальше в степь.

Но людишки слабы, и как-то ни разу не слышал, чтобы рыцари уничтожили хоть одно стойбище зеленокожих. Это пыль, мусор, рабы… Чего их ненавидеть? А вот зайки – зло! Экзистенциальное зло! И я обязательно придумаю, как это использовать… Как только доем и посплю. Вкуснотища!

* * *

Вот он, будущий главный город графства! Город, который… Как правильно употребить слово «основал» в будущем времени? …Основую… Осную… Обосную… Короче, город, в памяти потомков должно остаться, что его основал графинчик Рома-Рикардо, сто семнадцатый в роду владетелей Пуэбло.

Места тут зачётные. Почти у устья Светлой, но в устье город размещать нельзя – во время весеннего половодья сильно больно там вода разливается. Может потом, когда оденем набережные в гранит жилые и промышленные кварталы туда сдвинутся, а пока строительство и пакгаузы высились прямо на берегу, напоминая стройплощадку в оставленном Пуэбло, в нескольких милях южнее. Площадка была отсыпана валом со рвом и представляла собой квадрат со сторонами примерно с полкилометра наших. Немало на самом деле. Чует моя чуйка, что если получится создать промышленный кластер, ещё на моём веку длина стены перевалит за десяток километров. И город этот будет размером поболее Пуэбло – за Пуэбло останутся лишь столичные функции.

Мы приехали не просто во второй половине дня, а ближе к закату, и солнце озаряло строения в интересном свете. Смотреть по правде особо не на что, стройплощадка – и стройплощадка, но в данный момент она напоминала людный военный лагерь. Ибо огороженная территория была полна армейских палаток – десятки, сотни палаток! Большинство внутри вала, но были и те, кто вытянулся вдоль реки, по берегу, севернее и южнее, без защиты насыпи. Но главное, вверх и вниз по реке, вытащенные на берег, лежали и «грели бока»… Сотни кораблей! Экипажи которых и жили в палатках рядом, сторожа свои посудины.

Корабль в эти времена это примерно ладья-драккар-кнорр, длина от хвоста до хвоста (у них нет переда и зада) от тридцати до пятидесяти-шестидесяти метров. Есть и меньше судёнышки, но в общей массе таких мало. Ну, а больших размеров посудины просто не нужны – основное передвижение по рекам, а фарватер рек как правило не любит крупные кораблики с большим водоизмещением. В наших краях на точно таких же ходили не только по рекам, но и по морям, вплоть до изобретения пушек. Именно с появлением артиллерии тогда начали появляться разные нао, каравеллы и каракки – а просто пушки тяжёлые, и эффективные, и чтобы их разместить нужно большее водоизмещение – только и всего. Были конструкты типа коггов, но они, насколько знаю, лишь проабгрейженный вариант ладьи, со стрелковыми башенками, да и появились тоже где-то перед самыми пушками. Могу ошибаться, сейчас не проверишь уже. А так что и древние финикийцы, шастающие в Корнуолл и Уэльс за оловом, и греки и римляне, превратившие Средиземное море во внутреннюю лужу, и варвары тёмныхвремён типа Гейзериха, и скандинавы, ищущие кого пограбить, а местами где основать себе новое королевство – все они ходили по морям на таких же точно судах, что вывалены сейчас вдоль берега на милю на север и на юг от посёлка. Русь не была ни лучше, ни хуже других с такими же ладьями, со своими примочками, но принципиально не отличавшимися от тех, что у соседей. И когда в игрушках типа Тотал Вара прорисован целый сонм античных кораблей разного типа и сложения, когда под игру разработана целая стратегия и тактика их использования – это просто смешно. Ну, не было у древних всех этих бирем, трирем и тем более квинквирем! Фантазии это более поздних, средневековых реконструкторов, приписывающих предкам (людям, жившим в тех землях до них) то, что считали нужным приписать, чтоб смотрелось круче. Единственный протопип биремы поплыл чудом, благодаря низкой волнистости на море в момент выхода и стальным тросам, удерживающим корпус, чтоб не развалился. Читал об этом одну статью, а попав сюда, лишь убедился, что это так. Нет трирем, нет таранных судов, нет этой вымороченной насквозь искусственной тактики тарана ниже ватерлинии. Дракар викингов ничем принципиально не отличался от лодей ахеян, высаживавшихся под стенами гомеровского Илиона: корабль длиной метров двадцать и ёмкостью до пятидесяти человек команды, и никаких многоуровневых палуб для гребцов. И когда читаешь, что «в битве у Геллеспонта флот афинян составлял 250 кораблей, флот Спарты – 350», это значит, что в бой шло по нескольку сот вот таких примитивных корабликов длиной метров в двадцать-тридцать (по высоту сосны) с каждой стороны, и победил тот, у кого лучше выучка морской пехоты, то есть способность сражаться, прыгая по палубам разных судёнышек и вынося экипажи вражеских «дракаров». Две сотни высокотехнологичных «бирем», которых не может создать промышленность двадцатого и двадцать первого века, не потянул бы весь древний мир вместе взятый, не то, что полис со стотысячным населением.

А потому прогрессорствовать в речно-морском деле я не собирался, пусть даже смогу вспомнит если не чертежи, то обводы кораблей из «древности» из игрушек и учебников истории. Прогресс таки нужен, но только разумный, соответствующий времени. Вначале мы выйдем в море, чтобы нам физически понадобились более грузоподъёмные корабли. Потом создадим аналоги нао и каракк. И только после придёт время галеонов. Наверное, и пушки как раз подоспеют. Торопить прогресс в морском деле бессмысленно, и это единственная отрасль, обойдённая моей попаданческой жаждой деятельности.

При виде такого корабельного бедствия на берегу, сердце ёкнуло, и я понял, нарисовалась очередная зрада. И даже помыслить не мог, в чём она заключается. Пятая точка чуяла, опять придётся выпрыгивать из штанов, на ходу менять планы и изыскивать какие-то и так скудные ресурсы для решения и этого вопроса. Причём вопрос внеочередной – мягко сказано. А я и так в раздрае за что хвататься, и всё на фоне хронического безденежья.

…Но слона надо есть по частям, а проблемы решать по мере поступления. И мы двинули исхудавших обессиленных за время гонки лошадей шагом в направлении окопанного лагеря.

Нас заметили почти сразу, издалека, и вот уже навстречу скачет целая делегация встречающих в окружении трёх десятков воинов во главе с самим Йориком, новоиспечённым ярлом этих мест. Рассмотрел курилку в бинокль, и вид у варяга был пришибленный – он дико радовался, что, наконец, нарисовалось начальство, которое снимет с него головняк, к которому его жизнь не готовила.

При виде эльфов делегация стушевалась, но совсем чуть-чуть. После беглых осторожных взглядов на длинноухих, тактично вставших в отдалении за моей спиной, чтобы не мешать церемониалу встречи (понимают, что такое традиции), кинулись наперебой:

– Сеньор граф!

– Ваше сиятельство!

– Граф Пуэбло!..

Дежурные приветствия. А потом я слез с лошади и крепко обнял также спешившегося Никодима – он, естественно, примчался в числе первых.

– Здравствуй, дружище! Партнёр! Не представляешь, как рад тебя видеть! Как рад, что смог вырваться и осмотреть, что вы тут намудрили и как всё устроили!

– Рикардо!.. – А это в медвежьи объятья заключил Хавьер Томбо – и он тут оказался. Хотя, а где ему быть, когда близится главная стадия зерновой афёры?

– Ваше преосвященство… – склонил я голову перед прелатом кафедры Аквилеи. Тот спешиваться не стал, осенил меня крестным знамением. Нет, не узнал – откуда, если не видел его, в Аквилее не пересекались. Но убранство одежды и окружение говорили за себя, это может быть только главный священник этих мест.

– Сын мой! – Падре вздохнул, посмотрел на эльфов, но ничего не сказал. Более с ним ничего не обсуждали, дабы не провоцировать никого ни на что. Да и если тут уже известно про мою схватку с дланцами, то немного – мы ехали ОЧЕНЬ быстро и опередили все слухи, какие могли быть.

– Падре, если есть какие-либо вопросы – давайте обсужим? – предложил форсировать события я.

– Сын мой, мы планировали освящение нового города на сегодня. – Он картинно нахмурил брови, не став развивать острые темы. – Но сегодня тебя не было. И ждали вас мы не ранее, чем через неделю. Негоже так планировать, отвлекая людей от дел.

Ну да, с утра было первое августа. Шпилька мне за Феррейрос – что устроил там бойню. Мог не устраивать – тогда и всех бы вокруг удовлетворил, включая церковь, которой не нужны такие конфликты среди отстёгивающей ей десятину пастве, и сюда бы успел. Но Феррейрос я вообще ни с кем обсуждать не буду. Не заслужили.

– Святой отец, мы спешили! Видит бог, как спешили! – пафосно произнёс для всех вокруг, снимая подобные вопросы от других людей.

Священник кивнул – объяснения приняты, но вот другие люди нацелились выпить из меня душу. Первым полез вперёд Йорик, пытавшийся что-то сказать, причём, чую, действительно важное. Но не при всех же:

– Уважаемые! Уважаемые, прошу внимания! – прокричал я, оборачиваясь в пол-оборота влево и вправо. – Мы с дороги! Устали! Голодные, как звери! Предлагаю ехать в посёлок, где мы сможем отдохнуть и переодеться, и там всё-всё расскажете.

С одной стороны ехали Йорик и оба компаньона, с другой – падре и кто-то из его людей. Переговаривались мы громко, но ветер был слаб, звук не улетал далеко.

– Таким образом, всё готово, сын мой. Люди ждут. И королевский посланник томится тут уже неделю. – При словах о посланнике губы священника расплылись в еле уловимой усмешке.

– Подождёт, святой отец, – не моргнул я и глазом. – Сами видите, дел по горло. Вот, принял присягу на днях. Мы основали новое войско, новый ТИП войска. Надеюсь, в следующем году сможем с его помощью побить степняков с меньшими потерями, чем ранее.

– Благое дело, – согласился священник. – Хотя и спорное. Но господь рассудит, и время покажет, прав ты или нет. А вот непотребства, что ты учинил под Феррейросом…

Всё же решил почитать лекции. Хрен там!

– Святой отец, Феррейрос давно напрашивался. Если уж у господа нашего переодически переполняется чаша терпения, то я – всего лишь человек. Они ХОТЕЛИ получить отлуп. Борзели не по дням, по часам. Сколько себя помню – столько и борзели. И если оставлю им как есть перед масштабной войной со степняками – завтра кое-кто разорит мои земли и мой замок. Оно мне надо, падре? Я хотел с ними дружить, но они хотели меня иметь. Да воздастся каждому по делам его.

Падре перекосило, но более читать нотации не стал. Он по ходу ещё не знает, про дланцев и мои новые фокусы. Купцам ехать до сюда две недели (телега идёт медленнее конных, а там и конному неделю не меньше), мы доехали за четыре дня, плюс дня четыре я проторчал в замке. Да, даже обычный верховой (не гонец) мог не успеть прискакать и всё рассказать. А голуби сюда пока не летают – нет тут пока ни одной голубятни. Благодаря эльфам я смог обогнать радиосигнал и теперь нужно срочно использовать полученную фору, пока маза. Завтра падре может заупрямиться освящать город «до особого распоряжения».

– Так что с освящением? – перевёл я тему на реально насущное.

– Всё готово, сын мой. Ждали только тебя.

– Если всё готово – давайте завтра с утра, падре.

– С утра начнём, но освятим в полдень! – поправил он. – В божье время. Когда господь видит лучше всего, дабы исключить любую скверну.

– Скверна она в делах и в мыслях, падре, – постучал я пальцем по виску. – Солнце никак на неё не влияет. Но да, вы правы, полдень – лучшее время для светлых идей и поступков.

Прелат Аквилеи расплылся в улыбке.

– Как думаешь назвать город? – А теперь в его голосе вдруг проступило напряжение. А от этого напрягся и я. Ибо на самом деле вопрос скользкий. Просто потому, что как корабль назовёшь, и это не метафора. Вспомните завод «Икар» в Венгрии, он же «Икарус». Зенит славы, невероятная мощь и высота, на которую взлетел в восьмидесятые… И в итоге развалины. Икар рухнул в пучину, чуть-чуть не долетев до неба.

– Есть пара вариантов. Если честно, ещё думаю, – признался я, кривясь – ибо и правда ещё не решил, что лучше.

– Плохо, сын мой! – покачал собеседник головой. – У тебя было столько времени!.. – осуждение в голосе.

– Борто-Бланко? – спросил едущий справа Хавьер. – Рикардо, ты только не злись, но здесь люди бьются о заклад, как ты решишь назвать город, и «Порто-Бланко» – первый по значимости вариант. Почти четверо из десяти на него ставят.

– А ты на что поставил? – усмехнулся я. Миры разные, а люди те же. Об заклад бьются также, как и у нас. А может заняться букмекерством? Блин, для этого сначала надо создать индустрию профессионального спорта. Чтоб не только зарождающийся таки бокс, но и ещё кучу всего. Ладно, вернёмся к мысли позднее.

– Я не ставил, – покачал сеньор Томбо головой. – Не имею привычки рисковать из-за глупости. Но, думаю, ты выберешь название «Санта-Катарина».

– Санта-Катарина? – не понял я. Хотя чего врать, всё я понял. Закономерное название, и его также обдумывал. Но не всерьёз.

И этот чёрт в ответ подленько заулыбался. Как и едущий за ним Никодим. И даже ярл Йорик позволил себе лёгкую улыбку – про моё отношение к сей сеньорите знает уже всё королевство.

– Ну да. Это же она разрешила порт строить, – продолжил Томбо. – И я уверен, не согласовав решение с Карлосом, взяв ответственность на себя. Чем не повод назвать оный город в её честь?

– В честь святой Катарины! – возмущённо фыркнул падре. – Сеньор Томбо, наложить бы на вас епитемью… – Картинно сощурился.

– Именно! Святой Катарины! – поспешил согласиться купец. – Но имя святой созвучно с именем её светлости! А это как ни крути намёк. Хотя да, город может быть только в честь почитаемых святых, и тут, падре, вы правы, заслужил епитемью.

– Прощаю, сын мой! – Прелат его великодушно перекрестил. Мы все довольно заулыбались.

– Название хорошее, – потянул я, вздыхая, вспоминая, как именно добивался разрешения на основание порта. Прямо на столе магистрата Аквилеи. – Но… Это целый город! У него наверняка будет богатая история. Столетия, тысячелетия истории – ибо в удобном месте стоит, сам бог велел тут город поставить. Слишком круто для пусть и достойной сеньориты, но всего лишь сеньориты.

– Это твой и только твой выбор, сын мой, – снова расплылся в улыбке падре. Обед безбрачия-то они дают, но вот в людской психологии, особенно юношеской, шарят, похоже, получше наших психоаналитиков.

– Что тогда? Порто-Алегре? – произнёс Никодим. – Это третий вариант по популярности после озвученных двух. Я тоже ставку не делал, но мне нравится именно он. Порто-Бланко… Как-то пафосно.

– Почему Порто-Алегре? – не понял я. – Из-за Светлой?

– Да, и из-за Светлой. – Кивок. – Да и ты видел свои глаза, когда рассказывал, как хочешь этот порт? – по-доброму усмехнулся он. – Мы все поняли, ты разобьёшься в лепёшку, но построишь его. Так хотеть, излучать столько светлых и радостных эмоций от предвкушения… Да и сам порт будет радостью для всего графства, в смысле будет всех в графстве радовать. Станет вашим светлым пятном. Почему нет?

Река «Светлая», она же Рио-Алегре, протекающая около моего замка, так названа не потому, что хорошо освещена. И не потому, что у нас растёт душистая конопля, и местным жителям иногда бывает весело. Тут игра слов в местном иберийском, «Аллегре» это одновременно и «светлый», и «радостный», и «благостный». То есть дарящий положительные эмоции. Рио-Алегре может быть переведена и как Радостная, и как Весёлая. Но из-за непереводимых и хреново (честно скажу) объяснимых особенностей, при звучании воспринимается как Светлая, а не Радостная.

Но по логике, там, где Радостная впадает в большую реку, в Белую, закономерно поставить Порт-Радостный.

…Хотя и Порт-Белый тоже ничего.

Да и Санта-Катарина… Хмм…

– Город точно НЕ будет называться Санта-Катариной! – отрезал я, чувствуя внутри прилив эмоций и энергии – был готов вспыхнуть. Хреново, надо сдержаннее быть. – Остальное – решу за вечер.

– Подумай, Рикардо, – понимающе в усы дунул Никодим. – А вот, кстати, и королевский посланник.

Мы как раз подъехали к воротам поселения. Вокруг вал, насыпь, перед ним ров, но ворота поставили крепкие – дай боже. И две башенки возвышаются над ними сзади. И вот из этих ворот при нашем приближении начали выезжать люди – свита посланника. Какие-то слуги, вельможи (присланные королевские чиновники, порт требует мытарей и таможенников), и, разумеется, королевские гвардейцы в памятных бригах и норманнских шлемах. Свита выстраивалась справа и слева от дороги для парадной встречи, хотя гварды поглядывали недобро. Наконец, в окружении десятка телохранов, на белоснежной кобылке, в сопровождении статного сильного мужчины лет сорока, от которого так и веяло силой, выехала сеньорита в красивом, я бы сказал роскошном чёрном платье с распущенными и спадающими по плечам чёрными волосами. Венчала голову небольшая диадемка-обруч, так и не вошедшая в моду, но кровно необходимая агентам тайной службы Карлоса Шестого для препятствия воздействия на их мозг Учитывая платье, самостоятельно слезть с лошади, как и залезть на неё, сеньорита не могла – форсила в нём ради меня, произвести впечатление. Ибо смотрится не просто клёво, а… Убойно!

– Началось!.. – устало простонал за моей спиной Сигизмунд, но было плевать на его стоны. Переживёт, мы сейчас на своей земле. Я смотрел на посланницу, и не мог оторвать от неё глаз. И вдруг понял, что ни режим Рикардо, ни режим Ромы – ничто не способно дать иммунитет от влияния этой особы на мой собственный мозг. А ещё, что «Санта-Катарина» в общем название оправданное, чтобы на него поставить.

– Катарина… – Икнул. Медленно подъехал к ней, мысленно подбирая челюсть и стирая сопли. – Катарина Сертория… Ваше высочество… Ваша светлость… Ваша милость… – Перебрал всё, что можно – кажется, и правда потерял челюсть. Ещё чуть – и слюни потекут.

– Граф, вы изволите опаздывать! – резко одёрнула она прямо в лицо. После чего не стала устраивать диалог, а, выражая недовольство, дёрнула поводья, и её кобылка, как бы насмехаясь надо мной, фыркнула, картинно развернулась и королевский представитель исчезла в зеве ворот, оставив нас наедине с властным мужиком, которого я бы принял за посланника, не будь её.

– М-да! – лаконично прокомментировал за спиной Йорик. – Парни оказались правы!

Я был с ним согласен. Ещё то «м-да».

* * *

– Аларих. Аларих Сервилий, граф Толледо. Легат его величества короля Карлоса Шестого Сертория, – представился человек.

– Чего? – Я понял, что «завис», не слушал. Никодим, Хавьер и Йорик прыснули, тщетно стараясь держать серьёзность. Падре лишь позволил себе покровительственную улыбку: «Молодёжь!». Чел понял, что злиться на юношу, переполненного любовными гормонами, глупо, и, тщательно растягивая слова, повторился:

– Аларих Сервилий! Граф Толледо. Легат его величества короля Карлоса Шестого Сертория.

– Граф Сервилий… Аларих Зальцман… – что-то там зашептал я, но тут же встрепенулся и взял себя в руки.

– Простите, граф. Задумался. Дело в том, что я… Немного знаком с сеньоритой. – Скривился, извиняясь.

– Я даже знаю, как именно вы познакомились, и чем это знакомство закончилось для королевства. – Его голос посуровел, а в глазах появилась сталь. – А ещё вы украли два бесценных гобелена ручной работы из моего дома. Посуда – чёрт с ней, но гобелены бесценны! Три из них вы вернули, но осталось два самых… Прекрасных.

Блин. Гобелены не «королевские», личные… Были. В принципе, логично, на кой королю наряжать дом своего чиновника-представителя дорогущими предметами искусства? Перебьётся!

– О, сеньор Толледо! – поднял я руки в защитном жесте. – Я не украл! Я взял в бою. Защищая свою жизнь. А что в бою взято – то свято. Разве нет?

– Это был МОЙ дом! – побагровел он. – Моя резиденция, но мой дом! И МОИ гобелены!

– Может, если бы вы присутствовали на рабочем месте в момент проведения тайной службой короля Карлоса спецоперации по устранению одного пограничного графа, вы смогли бы отговорить одну глупую девчонку и её куратора от глупых поступков, и всё бы закончилось хорошо? – попробовал возражать я, на самом деле выигрывая время, чтобы принять, что с полотнами придётся расстаться. – Может не надо пенять на зеркало, сеньор Толледо, если лицо в саже?

Он снова побагровел, но взял себя в руки и решил не спорить.

– Я готов выкупить эти полотна. Хотя могу надавить и вызвать вас на королевский суд – за бесчестный поступок. Но я готов признать ваше право на добычу из моего дома, если вы вернёте эти полотна за небольшую плату, компенсирующую ваши риски в тот день.

А вот это деловой разговор. Правда, я соглашусь на бесчестье, продав полотна. Рыцарям западло честь продавать. Но можно скинуть вопрос на управляющих, его и моего, и тогда все останемся с белыми лицами.

Или так ему вернуть и не ерепениться? Тогда я со всех сторон на белом коне? Надо подумать, нужна пауза.

– Сеньор, я еду на войну, – с сожалением вздохнул я. – После войны – пожалуйста, вернёмся к этому вопросу. Нет ничего невозможного. Но сейчас, просто войдите в положение, не до него.

Аларих согласно кивнул – такие соглашения его устроили. Видимо вообще ожидал, что в отказняк уйду и права качать буду, а я, оказывается, договороспособен. А мне, похоже, придётся вернуть полотна, пусть пока ещё не знаю, за так или за деньги. Надо привыкать к этой мысли. А они так хорошо смотрелись в Малой Обеденной и в Большой Зале…

– Граф, завтра с утра, – взял слово священник.

– Да, падре. С утра, – подтвердил я.

– Тогда с богом. – Он перекрестил всех нас и со своей свитой поехал в посёлок.

– Граф? – Это Аларих мне, указывая ладонью в сторону ворот – предложив проехаться наедине.

– Сеньоры, схожу в терму, и приглашаю к себе на ужин, – кивнул я спутникам. И под понимающие кивки, поехал вместе с легатом.

Ворота двустворчатые, но одни. Нет привычных внешних створок, внутренних, да парочки опускающихся по ходу тоннеля (если позволяет место) решеток. Проехали – и уже в посёлке. Непривычно – у нас створок стоит по две, и если что, между ними можно мешки с песком положить, или телегу перевернуть. Ну, чтобы тараном нельзя было ворота свернуть и посёлок взять.

В центре, у воды, недалеко от пирсов (часть пирсов были достроены, часть пока только вбитые в дно брёвна-сваи) высилось с десятка два строений. Огромные пакгаузы, четыре штуки, и, судя по телегам рядом, в них активно грузилось зерно. Или и из них. Или и в них, и из. Там, несмотря на вечернее время, работали какие-то люди. Но было множество домов жилого назначения, а отдельно, в центре условной площади, возвышалось большое двухэтажное здание, которое глаз сразу окрестил таверной. При таверне была пристройка – баня, она же терма, из которой курился дымок. Туда мне хотелось прежде всего.

– Сеньор Пуэбло, – начал разговор Аларих, – я хочу, чтобы между нами не было недопонимания. И тем более вражды.

– Это взаимное стремление, – честно ответил я. С первого взгляда на чела моё внутреннее «я» отметило его силу, внутренний стержень, а также благородство. Этот человек – верный шакал Карлоса, но ни дай бог тот заставит совершить его подлый поступок!

– Я готов… Закрыть глаза на ваши проделки весной и продолжать жить так, как этого требуют мои обязанности, – продолжал он. – Но в свою очередь хочу предупредить, чтобы вы не совершали больше глупостей.

– Что вы подразумеваете под «глупостями»? – усмехнулся я.

– Например, ваше неадекватное поведение в адрес её высочества… – картинно посмотрел вдаль он.

– Аларих, объясни неумному! – взмолился я. – Кто она? Её милость? Светлость? Высочество? Каждый раз приходится называть сеньориту по-новому.

– Такие люди, Рикардо… – граф Толледо поддержал обращение по имени и без титула. – К таким людям, как она, нужно обращаться так, как они этого требуют в текущий момент. Если хочет быть светлостью – значит будет светлостью. За таких людей решают не только они сами, пойми. Это воля короля. Как, зачем и почему – не нам с тобой обсуждать. Когда же её нужно будет назвать высочеством – мы с тобой будем говорить «ваше высочество». Пока она – светлость, и это не обсуждается.

– Понятно. – Я про себя хмыкнул. Шпионские игры. Если б не они, была бы Катрин высочеством…

…Блин, а может как раз нет, и была бы светлостью? Как реальная герцогиня Саламанка?

Чёрт, ни икса не понимаю в этикете и титуловании!

– Аларих! – вернулся к заданному вопросу, – разреши дать тебе совет, пусть я юнец с молоком на губах, а ты – муж и военачальник.

Я рисковал. Напомню, «дать совет» благородному – это повод к дуэли. Именно «дав совет» боцману одной пёсьей террористической шайки, я выманил их на дуэль, собрав всю братву в кучу и не дав разбежаться.

Легат напрягся, но решил не обострять. Понимающе улыбнулся.

– Давай, что уж там. Хотя не уверен, что прислушаюсь. – Последнее – шпилька для поддержания авторитета. «Мели Емеля», или «Плыви-плыви, говно зелёное!»

– Катарина Сертория – моя невеста, – посуровел я, ибо говорил предельно серьёзно. – Если тебе об этом не сказали – твои сложности. Вопросы к Антонио де Рексу и самой Катарине. Я люблю её, она станет моей женой, и, как, надеюсь, понимаешь, что бы она сейчас ни выкинула – это будет рассматриваться мной сквозь призму, что она моя женщина. А своим женщинам чудить позволительно.

Так что можешь расслабиться, покушаться на её здоровье и авторитет я не буду. Как и ронять тем самым авторитет Карлоса.

– И честь. Покушаться на её честь, – поправил он.

– Её честь теперь моя честь! – парировал я и оскалился: «Моё! Не дам! Полезешь – укушу!».

Граф всё понял и остальные вопросы оставил при себе.

– Король Карлос будет недоволен, если ты её… – Тяжёлый вздох. – Её, в общем, сватают за другого, – «раскрыл секрет» он. – Официально. Тогда как тебе обещали тайно.

– Я в курсе. Я уже перекупил её у другого. – Расплылся в улыбке, ибо доволен проделанной работой. – Причём к тройственной выгоде всех участвующих сторон – другого, себя и короля. – Блин, прямого письма от Мурсии, где он проговорил бы мне, что отказывается от сеньориты, не было. Это мои домыслы. А значит, я могу круто сесть в лужу и разрушить союз с северянами, если, скажем так, обесчещу Катарину по праву своей женщины и невесты. А я ой как хочу обесчестить! Да и девочке давно пора физиологически.

– Рикардо, ты всерьёз считаешь, что тебе её отдадут? – пошёл в открытую Аларих и усмехнулся. Не зло, покровительственно: «Бедный мальчик! Идеалист! Смирись, она не для тебя».

Эмоции накрыли, но я уже научился сдерживаться. Пока худо и бедно, но кое-что умею. А потому сдержался.

– Аларих, я не собираюсь обсуждать это с тобой. – Я картинно расслабленно улыбнулся, но на самом деле был благодарен графу за инсайд. Проныра де Рекс и его повелитель не планируют давать обещанное – эта информация многого стоит. И он, легат, ответственное лицо, добровольно «слил» мне её, зная, какие от этого могут быть последствия у игры между нами.

– Я изначально знал, что они «передумают». Но мне нужна пауза, чтобы не лезли. – Я тоже решил раскрыть карты, баш на баш. – А потом я стану сильнее, и мне будет сам чёрт не брат. Я найду чем купить Катарину у Карлоса – ему как-никак вскоре предстоит эпический квест по удержанию власти в войне с недовольными герцогами. Моё время торгов ещё придёт.

– Что такое квест? – Смысл фразы собеседник понял, придрался к оформлению.

– Надрыв. Задание с надрывом, – ляпнул я, ловя себя на мысли, что нужна прищепка для языка, чтоб не сыпать Ромиными словечками. – Так что не надо меня хоронить, друг мой. И поскольку ты – легат, курируешь весь Юг, а нас с тобой ждёт очешуенное нашествие орков… Степняков, – поправился я, – …давай думать не о бабах, а о войне? У нас с тобой много работы.