Текст книги "Мир для его сиятельства. Пограничник (том 2) (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Глава 18. Тектонические сдвиги

С утра пораньше разбудил Лавр:

– Граф, Весёлый прибыл!

– Уже?

– Видно напугали мы его, вот ночью и мчался. А чего, дорога сухая, утрамбованная, траншею же сбоку копают…

Я, полураздетым, выскочил на двор, думая нестись к тыну, но они уже приехали. В деревню степенно заезжало наше усталое воинство. То бишь пять оставшихся десятков основного состава – три десятка я взял себе в сопровождение, остальные убиты или ранены.

– Граф, что ж ты нас не подождал? – укоризненная мина Весёлого, подъехавшего прямо ко мне. – Мы спешили, всю ночь шли. А вы… Без нас… Эх! – разочарованно махнул рукой.

Ну да, трупы ещё не убрали за тыном. Да и коней крестьяне просто физически не могли всех привезти и разделать, даже если всю ночь трудились, а они похоже всю ночь и трудились.

– Тит, давай укладывай людей, пусть часа четыре поспят, а мы пока с сеньорами пленными поговорим, – приказал я. – Потом поедете супостатов ловить, успеете нагеройствовать. А что было – то было, они нас переиграли, не думай, что мы лопухи и специально боя искали.

Астрид спала отдельно, в доме зятя старосты. Я как бы и не хотел её (кому вру, конечно хотел, но буду избавляться от этой зависимости), и перед людьми такие вещи не стоит светить, так что лучше в отдельном доме. На часах у двери стоял отрок её дружины, но меня пропустил без стука и доклада, хотя сеньора оказалась… Не одета.

– Не прячься, чего я там не видел? – скривился я, глядя, как она натягивает на голую грудь одеяло. – Чего нагишом спишь? Ночью с кем-то кувыркалась?

– Хам. – Откинула одеяла, поднялась. Призывно вытянулась – я аж чуть не взвыл. Сучка рыжая! – Я ж сказала, работаю по вопросу наследника. Пора. Созрела.

– С людьми хоть? – Я усмехнулся, боясь даже думать, с кем она могла. Только бы не с крестьянами. Хотя и с дружинниками мужа, рядовыми, не эльфом – не лучше вариант, скорее наоборот.

– По-разному. – Жест «так-сяк». – Но теперь, когда ты за бесплодие ввалил… – Замерла, задумалась. Пауза. – Думаю, ты полностью прав. С эльфами не буду.

– ЭльфОМ, – поправил я.

– ЭльфАМИ. – Она хлопнула себя по лбу. – Ах да, я забыла. К нам приехали эльфы. В замок. Через день после святош. Поставила их лагерем за пределами замка, ждать тебя. Какой-то ножик тебе привезли, я не стала вникать, они согласились подождать несколько дней.

– Blya-a-a-a! – Сказать что я охренел – ничего не сказать. Встал и зашагал по избе – вот это поворот! Даже голое тело женщины-мечты перестало возбуждать.

– Но с ними я ни-ни, не думай! – испуганно выкатила она глаза. – Это не изгнанники, это какие-то особые подразделения из Леса. Говорят, ты их приглашал на войну, они пришли, но тут я не в курсе, сам разбирайся. Кстати, почему ничего об этом не рассказал? Это же важно, Ричи!

Я повторил матерный эпитет, выразившись сильно жёстче.

– И ты молчала? У нас в замке уже несколько дней гостят эльфы, и ты говоришь только сейчас?

– А когда б что сказала? Тебя вообще-то убить пытались! – Она картинно вспыхнула. – Святоши орденские. По приказу епископа. За то, что ты сам подставился – не трепал бы языком, что жил в другом мире, и всё было бы неплохо. Эх!.. – Разочарованный вздох. – А эльфы – что эльфы? Подождут. Столетия в своём Лесу ждали, а тут пара дней каких-то.

– И что они? Ну, эльфы? – Я проматерился и начал помогать ей со шнуровкой. Погарцевала в доспехах и хватит, женщина должна быть женщиной. Особенно потомственная виконтесса и будущая графиня. – Есть там одна такая… – Как же описать ей Натариниэль. – …Ну, такая эльфа… – Я сбивчиво принялся описывать Наташины черты лица.

– Не знаю, вроде нет такой, – покачала она головой. – Женщины есть, две, и двенадцать мужчин. Все на одно лицо, лишь немного отличаются. Главный у них – суровый тип, смотришь на него и жутко становится. Сказали, разговаривать будут только с тобой, что в общем и правильно – я не знаю ваших договорённостей. Так что с ними – ни-ни, не переживай, братик. – Нежно прикоснулась моей руки. – Рожу нормального наследника. Без ушек.

– Сумасшедшая. – Я не выдержал, притянул её к себе и долго-долго целовал. Но, впрочем, после отпустил, и мы вместе пошли вершить великие дела.

В замок приехали ближе к вечеру. Тит с парнями и Вилли остались, после нашего отъезда начали объезд окрестных замку земель в поисках вражеских диверсантов. Орлы из ордена продолжали колоться, причём в основном братья; вояки-полубратья хранили гордое молчание. Одоакр и Амвросий много не договаривали, но и не запирались, в молчанку играть не хотели. Судя по срокам, они не связаны с моим письмом епископу насчёт диоцеза, освящения города и хамства по поводу десятины, выехали раньше. Просто ехали медленно, так как думали перехватить меня уже после военной кампании, через месяцок. В Овьедо никто не думал, что я ломанусь гнобить наёмников, посланных на помощь Феррейросу, а если читать между строк – на помощь мне самому. Ими вообще-то король Карлос усилил мою армию, в качестве компенсации за моральные издержки из-за гонора своего вассала, города Феррейроса. Я просто не понял намёков, неправильный я граф. Это меняло дело, ибо получается, что епископ не хотел меня брать в суровый оборот и на самом деле просто ОЧЕНЬ хотел поговорить. Но идиоты-исполнители довели приказ до абсурда. В этом ключе произошедшее более походило на несчастный случай, а никак не на целенаправленную войну со мной, однако и обольщаться не стоит заминать «несчастный случай» и недопонимание такая структура, как церковь, после моих писем вряд ли захочет. А значит и тут придётся бить на упреждение.

От этих мыслей хотелось выть, ибо у меня и так дохренища врагов. Я банально не справлюсь со всеми! Нельзя есть слона целиком, нужно резать по кусочку, а на меня, так получается, падает именно что целиковая туша. Если б не вундервафля с легионом, я бы честно взял оставшееся в сокровищнице золото в охапку и сдристнул бы в Дикие Земли, по которым путешествует Мастер, наставник моего главного информационного рупора по имени Сильвестр. Ибо ну не может нормальный местный феодал справиться против такого количества недругов с оружием и группой одетых в стильные металлические костюмы лиц крепкой наружности.

Я – смогу. Правда, только ближе к весне. Отобью любую нападку любого феодала, включая короля… Правда разовую. Ибо за меня будут социальные реформы, и вооружённые СВОБОДНЫЕ крестьяне устроят любой местной армии на моей земле в тылу ад. Что потом – не знаю, я сам Катюше рассказывал про Монсегюр, как катком ровняли экономику целой провинции со всем населением, и меня сомнут если играть вдолгую. Но теперь, когда против меня впишется ещё и церковь… В натуре хоть вешайся!

До замка было недалеко, выехали после обеда, шагом. Пленные, со связанными запястьями, бежали сзади, привязанные к лошадям. Жалеть их не собирался – пробежка полезна для здоровья. По прибытии в замок передал их Клавдию, выехавшему встречать нас с бароном Кастильяной, свитой из магистратов и мастеров и воинами, копий в двадцать. Наобнимавшись с близкими и родными лицами, дал чёткие ЦУ, как содержать и что спрашивать. Подробнее расскажу позже, как разделаюсь с внеочередными делами.

– Ну, граф, ты даёшь! – только и смог выдавить он, рассматривая порванные и вымазанные в грязи и пыли орденские накидки на злых усталых лицах пленных.

Встречу с родственником описывать не буду – нормально встретились. Заметил, что между ним и Астрид появилась какая-то теплота, какой раньше не было. Наверное, целебный «хеликоптер» виноват, совместный секс сближает. Чёрт с ними, разберутся.

Затем была встреча с подъехавшими прямо к воротам нам навстречу представителями Леса.

Что по ним сказать? Эльфы – и эльфы. Наташа была одна, не с кем сравнивать; этих же было много… Но все – будто чуть изменённая копия Наташи. Схожие черты лица, сухощавость, вытянутость овалов лиц. Даже фигуры все почти одинаковы. Даже роста все схожего. На всех – военная форма, и не смейтесь, это был хаки. Да-да, как у нас, абстракционистские разводы зелёного и жёлтого. Накидки с капюшонами – самое то в лесу прятаться. Под ними – доспехи из кожи, лишь кое-где усиленными нашитыми пластинами. Волосы у всех длинные, как во всех книжках про эльфов, светло-пшеничные, как на подбор. Лица аристократические, вытянутые. Взгляд – надменный. Кожа неестественной белизны, и это, видно, их видовая особенность – у Наташи была точно такая. Вампиры, блин а не эльфы!

Ах да, Наташи среди них не было. Жаль.

Первым подъехал тот, что выглядел солиднее остальных, представительнее, и навскидку я ему бы лет больше дал, чем остальным.

– Граф Рикардо сто семнадцатый граф Пуэбло? – вежливо, я бы даже сказал «церемониально» спросил он.

– К вашим услугам. – Я также склонил голову. – Чем обязан?

– Меня зовут Аронионарон сын Эдарионаторонатана. – Непривычному уху (мне) имена звучали как песни на иностранном – вроде классно, под мелодию рифмуется, но смысла ни хрена не понимаешь. «Аролалала, сын Эдарилалалалала». Эльф же продолжал:

– Я – вспомогательный командир малого отряда Левого Полка Горностаев По Эту Сторону Реки. – Поклон. – Мы прибыли по твоему приглашению, переданному Натанириэль дочери Эломорионана.

– Рад встрече… Прости, если с первого раза не смогу выговорить твоего имени правильно, я ведь короткоухий… – оговорился я. – Рад встрече, Аронионарон.

Улыбка – с именем справился. Алилуйя, ай да я!

– Я не понимаю в ваших воинских званиях и названиях, – снова оговорился, чтобы потом не попасть впросак. – Просто скажи, насколько велико твоё положение в иерархии армии Леса?

На самом деле кое-что Наташа рассказала. Но очень мало – истинная диверсантка дальнего радиуса, говорила предельно мало, больше спрашивала.

Довольная покровительственная улыбка.

– По вашей классификации я – десятник егерей личной сотни человека уровня герцога.

«Личная сотня» это ближняя дружина. «Уровень герцога» – крупный военачальник. Личная стража человека второго уровня после короля. Не рядовой строевик. Типа спецназ, получается?

– Разведка или диверсанты? – Я снова уточнил.

Тень на лице. Но, видимо, Наташа рассказала всё-всё о наших с нею «трещаниях за жизнь», он знал, с кем будет иметь дело. А потому, не торгуясь, ответил:

– Разведка. Диверсанты – рыси. Но ты знаешь это, граф Пуэбло. – Вежливый поклон с намёком, чтобы при всех не выпендривался, а вокруг нас наблюдало за действом больше сотни народу.

Эльфы в королевстве! Впервые за долгие столетия! Проехали через кучу людских земель (наше королевство с Лесом напрямую не граничит) и встали лагерем у замка возмутителя спокойствия последнего года. Нас обступила вся свита Кастильяны, выехавшая навстречу, все мои, со стен смотрело всё воинство, что было в замке, а издалека создавало массовку и всё пешее население замка, которое могло откосить от работы. И ручаюсь, количество шпионов на душу населения сейчас зашкаливало все мыслимые пределы.

– Я знаю только про рысей, воин Леса, – оговорился я. – Натанириэль была очень осторожна в своих рассказах о своём доме.

– Это мудро для дочери своего народа. – Ароникакеготам вздохнул, показывая этим, что «о погоде» достаточно, и вытащил из седельной сумки нож. Тот самый, который я отдал при расставании Наташе.

– Рикардо сто семнадцатый граф Пуэбло. Лес принимает твоё предложение совместной войны против наших и ваших давних врагов. И возвращает твоё приглашение с надеждой, что между твоим народом и нашим народом возникнет взаимопонимание. – Пауза. Я же отметил «твоим народом». Имеется в виду только моё владение, отнюдь не королевство. Я в их глазах достоин общения и договороспособен, но только я. На остальных им плевать. Разумно. – На сегодня никто из короткоухих не приглашал нас на совместную войну, – добавил он и я обалдел ещё больше.

О как! Но ведь… Это же напрашивалось – заключить союз с врагом своего врага?

Люди, «десантировавшись» в местных кущах, были центрами силы этого мира поначалу проигнорированы. Эльфам лесостепи первых людей были не интересны, сынов Леса мало, рождаемость низкая, территории проживания лесного народа ограничены, и они не сочли нужным отправлять куда-то военные отряды с мутными перспективами и ещё более мутной необходимостью. Живут себе пришельцы – и пусть живут. Не мешают же. Орки тоже мало интересовались лесостепью – они кочевали южнее, в более плодородной степной зоне. А затем стало поздно – люди множились как кролики, их становилось больше с такой скоростью, что это не могло не стать проблемой.

Люди не сидели на месте, а двигались. А земель, полных ресурсами, было завались. Очень быстро они вышли на залежи железа и каменного угля в горах. А ещё – меди, свинца, олова и камня для строительства крепостей. Люди обрели силу, и когда аборигены это поняли, ввалили люлей вначале спохватившимся эльфам, а после пошли на юг, расширять земли за счёт орков(ибо при всём эльфы реально не угрожали молодой цивилизации людской саранчи, у них нет сил на экспансию, а жить в лесах люди не любили – им плодородные чернозёмы подавай). Длинноухие, получив под дых, закрылись в своём лесу и не отсвечивали, впрочем, жестоко наказывая за любые попытки пойти на них войной, а таких попыток было много. В отличие от орков, с которыми началась борьба на выживание – или они нас, или нет.

Но не предложить эльфам совместно воевать с зеленокожими чудовищами?

Или всё дело в том, кому и как предлагать? Если с вежеством, уважением, и говорить как с равными, без желания «поиметь» за пазухой, то и всё получится?

Чёрт знает. Но то, что я – первый, на чьё предложение они откликнулись за многие столетия, похоже на правду.

– Я понимаю, что у наших народов в прошлом много всего, – решил я вскрыть карты. – Но прошлое нужно оставлять прошлому. А в будущем не вижу причин для нашей вражды друг с другом. У вас своя, очень высокоразвитая цивилизация с уникальными технологиями, у нас – своя, со всеми её достоинствами и недостатками. Вы не мешаете нам, и я не вижу необходимости мешать вам. Орки же – наш общий враг. И совместная война против общего врага может породить добрососедские отношения, коих нашим народам так не хватало. – Теперь церемониально поклонился я.

Судя по вспыхнувшему огню в глазах старшего длинноухого, имели они нас, людишек. В гробу видали со всем нашим добрососедством. Вот уж фашиствующие уроды! Но, видимо, в Лесу смирились с нами, как с постоянной экзистенциальной угрозой и реально хотят если не дружбы, то хотя бы понимания, для этого решили начать контактировать. Хотя бы не со всеми людьми, а с отдельными представителями вроде меня. Уже немало. И надо не испортить этот уровень отношений – на меня сейчас смотрят все людские земли, все королевства, бурги и республики этого мира. Неудача аукнется всем. А потому буду с ними предельно искренен, иначе почувствуют фальшь и всё насмарку. Сколько столетий эльфы потом не будут хотеть с нами общаться?

Я подошёл к перцу, взял протягиваемый им нож. Поднял над головой, внимательно посмотрел на лезвие и склонил голову, как сделала при расставании Натанириэль.

– Я принимаю вашу помощь и надеюсь на удачную совместную охоту. – Убрал нож за пояс. – Арони… – сбился.

– Аронионарон, – подсказал главный эльф.

– Аронионарон, приглашаю вас в свой замок. Разделить со мной кров.

– Благодарю, граф, но лучше мы подождём тебя в выделенном нам лагере на лоне матери Природы. Нам так привычнее. Камень давит.

– Как хотите. – Моё дело пригласить. – Я планирую пробыть в замке два дня, после чего еду на запад, основать порт на реке, по которому в дальнейшем моё графство будет получать военную помощь, а оттуда на юг – собственно воевать со степняками. Приглашаю вас с собой в путешествие, хоть этот крюк и займёт немного времени.

Ага, неча им без моего пригляда по графству шариться. Особенно в наводнённом войсками Лимесе. Там горячих голов хватает, пусть лучше со мной едут.

– Крюк не будет большим, если позволишь моему народу помочь вам с лошадьми. – Эльф расплылся в надменной победной улыбке – их технологии круче наших. – Магия смерти, ты знаком с нею. Она лечит и даёт силы. Мы можем помочь твоему войску, если оно не будет большим, доехать до реки за три дня. Прости, но я умею слушать и знаю, что те, кого вы называете степняками, готовят очень большой и опустошительный набег, а тебе нужно заручиться поддержкой своего Владыки.

Владыка – это титул короля Леса. У нас Владыка – король Карлос.

– Да, мне нужна поддержка, – не стал отрицать. – Жизнь не закончится этим набегом, нужно будет жить и завтра. И без некоторых вещей эта жизнь будет скучна, сера и уныла. Я с удовольствием приму вашу помощь в путешествии, Арони….

– Аронионарон.

– Аронионарон.

Три дня. ТРИ!!! Мать его ДНЯ!!! На дорогу, которая занимает минимум неделю! Охренеть, вот это у них магия!

А магия, как сказал старик Азимов, это технологии, которые отличаются от понимаемых тобой на порядок. Я не верю в магию, я просто плохо знаю реальную физику.

Коняшек, скорее всего, придётся оставить там, отъедаться. Наташа рассказывала, всё имеет цену. Если после воздействия животина не пала, она должна с неделю-две отдыхать и отъедаться. «Но зато воин успеет доставить донесение».

* * *

Баня, то бишь терма. Помыться с дороги – больше двух недель на войне. Удавалось нагреть воды и сполоснуться один раз в лагере виа (привилегия военкома), второй – в дороге, в деревне, мимо которой ехали. Но это всё не то. Потом отлежаться с часик, и на ужин. Как раз темнеть начало. Астрид зашла, пригласила. Ей не по себе, и, в общем, всем в замке не по себе. Ладно, пора брать себя в руки и начинать мыслить трезво. А потому попросил организовать после ужина магистратов. И мастеров. Кстати почему она, а не Илона распоряжается в замке?

Ужинали спокойно, без эмоций. Из гостей стола, кроме семьи, присутствовали Вермуннд с Вольдемаром, Прокопий и Клавдий. Падре уехал в Овьедо, сразу после моего отбытия на войну (и я боялся, что больше его не увижу), остальные магистраты стеснялись. Ладно, пусть их. Рассказывал о ратных подвигах, о том, как кто из баронов себя проявил, о военных планах на будущее.

– Как там наш, этот, парнишка… – Напряг память. – Ну, кому поручено камнемёты разработать? Справляется?

– Андроник что ли? – нахмурил брови Вермунд.

– Вот, точно! Он! – Помнил, что имя греческое, но, блин, местным на слух это ни о чём. Не понимают они где греческое, где латинское, где ещё какое, у них нет народов и наций, а старые из памяти со временем ушли.

– Как не справиться? – Консул, ответственный за всё, что касается войска и оружия, расплылся в улыбке. – Девять досок исписали расчётами, стервецы. Лунарии на исследования лопатами у меня гребут, благо Астрид подписывает. Третью сиракузку уже мастерят. Шагов на семьсот, наверное запуляют каменюку. А новую машину обещают, на ней и тысяча будет. Так что, наверное, сможем, Рикардо, к зиме осадной парк собрать. Только вот толку-то, если ты сам говоришь, что главным бойцом против купчишек будет голод? Сиракузка, да и любой камнемёт, может в городе шороху навести, попугать, но и только. Стену же никакая сиракузка не пробьёт. А те стены, что там, в Феррейросе… – Тяжелый вздох, друг отца озадаченно покачал головой. – Там вообще всё бесполезно. Разве насыпь насыпать и по насыпи на штурм – они-то толстые укрепления сделали, да вот невысокие больно. Но на это королевская армия нужна, мы не потянем.

– Почему «сиракузка» – уцепился я за незнакомое слово. Что пропустил?

– Рикардо, так ведь эта машина нарисована на гербе нашего института, – ответила мне Астрид. – Который имени Архимеда из Сиракуз. Ты рассказывал много про него. Про воду, рычаги, насосы. Значит, он и её изобрёл, в этом городе? Правда же? А значит «сиракузка», так и назвали.

Ё-моё! А звучит-то логично.

Ладно, где-то было «требюше», у нас «сиракузка» – нормальный заход. Могло и хуже название всплыть.

– Верно, молодцы! Просто на слух непривычно, – признался я. – Так ведь, Вермунд, голод ещё не всё. Надо чтобы люди не просто голодали. Нужно, чтобы боялись. Страх и безысходность, когда работают вместе, гораздо круче, чем если по отдельности. Да, лишения, но у них в городе будет много хлеба – на последние деньги этой осенью запасут всё, что можно, сколько в амбары влезет. И ещё немного сверху. Но надо чтобы каждый божий день, каждую божью ночь, просыпаясь или засыпая, они знали, что смертны, что им может прилететь, в прямом смысле слова. Каменюкой в дом. И не важно, магазин у тебя, лавка, казарма, церковь или здание магистрата – каменюки будут падать повсюду. И не столько убивать нерасторопных и невезучих, сколько вгонять их везучих сограждан в унылую тоску.

Войско, в котором лишения, но которое стойко верит в свои силы и в свою мощь, очень сложно победить. Нет хлеба? Урежем пайку, крыс съедим. Но победа всё равно будет за нами, ибо мы – это мы! – патетически воскликнул я, вспоминая блокаду Ленинграда или героическую осаду Смоленска поляками. – Войско же, в котором бойцы пали духом, сдастся, даже имея провиант и воду, и нормальные условия. Ибо моральный настрой – вот наше всё.

– Брат, такое чувство, что ты только и делал последние двадцать лет, что возглавлял войска, причём не менее королевской гвардии, – улыбнулась Астрид. – Столько всего знаешь и понимаешь!

– Имеющий уши да услышит! – пафосно произнёс я. – А имеющий мозги – да поймёт, что услышали уши. Только и всего, Рыжик.

– Рикардо, можно тебя попросить? – нахмурил брови Вольдемар. – Я пытаюсь давать в академии материал, что надиктовал ты, по твоим записям. Но я – не ты, так ловко рассказать не могу. Да просто потому, что не знаю столько, сколько знаешь ты! – Честное заявление. Этого момента я боялся и не склонен переоценивать талант моих первых инструкторов. – Задержись ещё на денёк, тем более, если эльфы тебе помогут, прочти несколько уж очень нужных лекций. По тактике построения, тишины, приказов и как палки держать мы сможем, осилим. Но по стратегии… – Вздох. – Рикардо, войны воюются рыцарской конницей. Нет у меня специалистов, которые могут про пехоту рассказать. А ещё то, что сейчас говоришь нам – расскажи и им тоже. Ты умеешь рассказывать, я не смогу так.

Я пожал плечами, чувствуя, что да, придётся задержаться. Это важно. Педагогика вообще САМАЯ важная наука. У нас этого не поняли, и просрали целое поколение. Как в собственной стране, так и в окрестных. Что я понимаю значение пропаганды – отлично, но и педогогику нельзя отпускать на волю.

– Да, Ричи, мальчик, и давай-ка ты сегодня ночью не по девкам, а к нам, примем-таки, наконец, новый устав? – А это Вермунд решил ковать пока горячо. – А то без устава ни туда, ни сюда – ничего не можем сделать.

– Рикардо, устав для всех. – А это мой зятёк. Тоже, видно, решивший ковать. – Для замка он тоже нужен. Чтобы не общепринятые правила, что «всем известны». А чтобы одни для всех. И чтобы я десятников мог за ноги подвесить, если спуску подчинённым дадут!

Это он образно так, шутит, насчёт повесить. Но сам процесс серьёзный, мои таки поняли, что такое устав, обмозговали и решили, что «как мы блин без него раньше жили?» В рыцарском войске такое внедрить сразу не получится, там гонор и понты у каждого бойца, да и схема формирования войска к жёсткой дисциплине не располагает. Но там, где воин получает за службу жалование – там ты и спросить с него можешь.

– Она всё равно в отъезде… – хитро расплылась в улыбке Астрид. То есть сама, чертовка, ночью не придёт. Жаль, но, наверное, это к лучшему.

– Она с охраной! Десяток с нею. – А это оправдывающимся тоном – Клавдий. – Я занялся этим вопросом, граф, без присмотра сеньориту не оставляем ни на минуту. Но она всё ещё лекарка, и всё ещё должна объезжать вверенные деревни, плевать, что я б её в замке запер бы, если мог, своей волей.

– Не надо запирать, это контрпродуктивно, – выдавил из себя вздох сожаления. – А вот насчёт медслужбы с нею поговорим. Чтоб не разрываться – других учить надо. Правда, одной Анабель тут будет мало, надо поискать специалистов из других городов и регионов.

Больше ничего такого за столом не обсуждали. Идея с военно-медицинской академией и минздравом ещё слишком сыра для обсуждения, пока сам переварю и обмозгую.

– Итак, сеньоры, – начал я вступительную часть, глядя на собравшихся в воём кабинете, – все вы уже знаете, моя сестра всем всё в лицах рассказала, а потому буду краток. У нас проблемы.

Тишина. Весь магистрат графства, собравшийся, наверное, в полном составе впервые, лицезрел столешницу. Как и четверо мастеров, самых доверенных, троих из которых я только что посвятил в рыцари.

– Если совсем коротко и без подробностей, – продолжил я, – то сейчас мы находимся в некой точке невозврата. Если прямо сейчас отступим – то выживем. И лично вы и дальше будете жить, а, возможно, даже процветать. Я сейчас говорю не про себя – лично меня никто не простит, никогда, и врагов и кроме церкви у меня достаточно. Я просто хватаю золото из сокровищницы и исчезаю от слово «совсем». Рикардо Пуэбло в этом мире больше не будет. А под каким именем появлюсь в Диких Землях, и каких именно землях – этого вам не скажу. Я исчезну, король пришлёт вам нового графа и ваша, подчёркиваю, именно ваша жизнь продолжится. Все беды спишут только на меня. И если честно признаться, я готов к этому, сеньоры. Ибо не вижу смысла воевать и менять мир через силу, заставляя других делать что-либо, что они не хотят. Нет смысла пытаться вращать землю без точки опоры, – посмотрел я на мастеров, и те понимающе кивнули. – Потому мне на самом деле будет проще свалить отсюда. Но, подчеркну, всё зависит от вас. Если вы готовы, если хотите бодаться – я буду рвать жилы, пока не вытащу графство из дерьма.

– Решение за нами. – А это подытожил Вольдемар.

– Да, наставник. Это если коротко.

Теперь чуть подробнее. У нас сейчас состоится набег. Пока набег – никто не позарится тронуть Пуэбло. Мудаков вроде Авиллы не беру в расчёт, каждый из вас знает, что он нападёт именно во время священного перемирия. Но церковь затаится. А вот что будет потом… – Я помолчал, качая головой. – Потом будет переписка, где я объясню епископу что произошло и свою позицию, а после того, как он «не поймёт и не простит», нам придётся действовать. И действовать жёстко, работая на опережение. В частности, я планирую напасть на монастырь святой Варвары.

– Это женский монастырь! – выкатил глаза Клавдий. – Граф, ты представляешь народное возмущение, что будет после такого нападения?

– Клавдий, ты представляешь, сколько там серебра и золота? – парировал я. – Этот монастырь что-то вроде временного хранилища казны Южной Епархии. И именно что женский – его защищает ореол. Его боятся трогать. К тому же монахини нам даром не нужны – их не трогаем. Нужно всего лишь перебить охрану из орденцев и забрать добро, какое там плохо лежит, а я точно знаю, оно лежит там плохо.

Улыбки на всех лицах. Средневековье-с.

– После же, если епископ Лука будет настаивать на противостоянии, напасть на монастырь… Святого Луки. Символичненько, да?

Снова довольные понимающие улыбки.

– И да, сеньоры, главное. Срать я хотел на золотые кубки и серебряные подносы в монастырях. Главная цель рейдов – мы уведём оттуда монастырских крестьян. ВСЕХ монастырских крестьян. И предъявим, что негоже монахам, избравшим путь отречения от мира, кормиться за счёт мирян и их эксплуатации. Или отречение – и живите сами, ешьте то, что вспахали и засеяли, или уже примите статус благородных и владейте землёй как королевские феодалы, платя все полагающиеся налоги. А то слишком хорошо устроились.

– Это слишком… Круто, – выразил мысль Вермунд. Хотел сказать «революционно», но такое слово отсутствовало в его лексиконе.

– Никто тебя не поймёт, – поддержал Клавдий.

– А может как раз наоборот, поймут все? – парировал я. – Просто я задам вслух вопрос, который пока никто не найдёт в себе смелость задать?

– На это и расчёт, да? – улыбнулась хитрая ментовская морда. – Ты запустишь в обществе диалог. Задашь вопрос, и люди начнут спорить о правомочности церкви владения крепостными, аки миряне. И первыми в твою поддержку в рост встанут все крупные владетели – многим не платящие налоги и подати монастыри как кость в горле. И тебя активно трогать не будут… Какое-то время. Пока ты не доведёшь до ума легион и гильдейское оружие.

– Угу. – Я расплылся в хищной улыбке. – Сеньоры, у меня есть план на первый раунд войны с церковью. Я готов к ней. Включая то, что мы проговорили без Олафа, по записи актов гражданского состояния – Олаф, позже отдельно обсудим. А в конце будет создание нашей собственной епархии, не зависимой от Овьедо и Альмерии. Свой епископ лучше, чем чужой. Но ещё раз повторюсь, всё это имеет смысл, только если каждый из вас сейчас встанет и скажет свою позицию. Кто хочет «подписаться» под всё это – встаёт и говорит, что он в команде. Кто хочет жить, а вы понимаете, что тех, кто останется, в случае поражения в живых не оставят, может встать и уйти. Я не неволю. Если вы уйдете все – то наоборот, вы останетесь управлять графством до прибытия наместника от короля, а я тихо свалю в неизвестном направлении. Решение за вами, сеньоры. Кто первый?

– Граф, это… – Голос подал молчавший всё время Олаф. Он с помощниками впахивает в поте лица, организовывая на местах процесс освобождения крестьян. Сейчас приехал в замок по моему требованию. Я хотел совсем об ином с ним поговорить, в ином ключе, но, видимо, судьба. – Граф, это… А новый наместник, приехав, отменит твои решения об освобождении?

Над столом повисла тишина. С этой стороны вопрос пока никто не рассматривал. Как бы я в своём праве. Но новый граф…

– Не знаю, – честно сказал я, качая головой.

– Ежели он попытается… А что-то говорит мне, что попытается, то народ, сеньор граф, за вилы возьмётся, – констатировал Олаф. – И будет кровь. Большая кровь.

– Крестьяне в Овьедо в худшем положении, чем у нас. – А это дал точную чёткую характеристику Вольдемар. Скупую и лаконичную, но капец верную, как и положено наёмному убийце, анализирующему много факторов для планирования успешной операции. – Восстание вспыхнет и там. А в Мериде… – Пауза. – В Мериде всё ещё хуже. Там из народа все соки выжимают. Кровь будет ОЧЕНЬ большая.

– И я, граф, того… – продолжил Олаф. – Я останусь со своим народом. Потому, что нельзя так, как они. Надо как ты. Чтобы, понимаешь, народ людьми себя чувствовал. Мы – люди!

О как чела торкнуло на почве освобождения. Удачно я его нашёл. Сформулировать мысли внятно мужику сложно, парень из деревни, в зрелом возрасте – воин, красноречие не про него, но поездив и поспособствовав реформе, убедился, что это – правильно. А такие за убеждения до конца стоят, каков бы конец ни был.