Текст книги "Мирная стратегия. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Сергей Плотников
Соавторы: Варвара Мадоши
Жанр:
Космическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 39 страниц)
– Ну ладно, допустим, – говорю я. – Это все равно не объясняет, зачем они приплачивают за удовольствие откачать из жертв энергию. Иначе к ним никто не пойдет? Так собирали бы потихоньку и тайком, зачем из этого шоу устраивать!
– Те из них, что нечистоплотны, и собирают потихоньку, – с интонацией терпеливого детсадовского воспитателя поясняет Бриа. – А те, что действуют честно, в рамках их собственного этического кодекса, знают, что за жизненную энергию нужно платить. Но не всегда, а во время праздника. Потому что праздник – это слом текущего порядка бытия, нечто, нарушающее привычное течение жизни.
Качаю головой.
– Нифига они там философы…
– Да нет, – вздыхает Бриа, – это в принципе общее определение праздника, оно более‑менее совпадает у всех культур. У ваших культур, с Земли, тоже. Вам бы этнологию подучить, капитан…
Ну здрасьте, и эта туда же! Я и так регулярно жертвую часом сна, иногда даже двумя часами. Пока это не очень сказывается: видимо, помогают эндорфины от того, что мне неожиданно нравится моя работа на станции… то есть тьфу, игра. Но еще немного, и такой режим начнет всерьез подрывать мою адекватность.
– Может быть, и подучу, – говорю я. – Когда разберусь с текущими делами.
– То есть примерно никогда, – грустно улыбается Бриа. – Кого вы обманываете, капитан? Так называемая текучка вечна.
Печальное и просветленное выражение этих глаз таково, что если бы я раньше не догадался, что на месте Бриа сейчас живая женщина, то сейчас это стало бы для меня очевидно.
Меня посещает крайне лестная мысль: а что если она ревнует? И всерьез беспокоится за меня? И…
«Так, – говорю я себе, – не сходи с ума. Тебе нравится рисовка этого персонажа, но совершенно не факт, что внешность оператора тебе понравилась бы так же. Многие девушки‑нерды… ну, мягко говоря, не симпатичные. Как и парни‑нерды. Сидение в полутемных комнатах, вечно ссутуленная над клавиатурой спина и недостаток физических упражнений никому не на пользу. Ты уверен, что это лучше, чем влюбиться в искин?»
Однако другая часть моего разума, гораздо более пофигистичная, только машет на это своей виртуальной рукой. Мол, мало ли как она выглядит в реале, разберемся, да и не влюблен я еще, так заинтересовался, да и не собираюсь влюбляться, если она первой не проявит инициативу… И даже если проявит, не факт… И вообще, мало ли, ну, разумеется, наверняка не такая роскошная красавица, как игровая Бриа, но я ведь тоже не Аполлон, и не хочу уподобляться этим всяким, у которых самих пивной животик и просроченная ипотека, а туда же – принцессу им подавай! Главное – характер. И искренность. Чтобы настоящая была, а не кукла.
(Через секунду до меня доходит, насколько эта мысль смешно выглядит в моей ситуации, и на лицо выползает улыбка.)
– И ничего смешного, – буркает Бриа.
«Точно! – сердце сладко падает куда‑то вниз. – Ревнует! Хотя к чему, казалось бы?! Это ведь все понарошку!»
Неужели мои игровые таланты производят настолько сильное впечатление? Знал бы – давно бы играл только в ММО!
Усилием воли возвращаю мои мысли к насущным проблемам. Мне в любом случае никакой риск от этого ритуала плодородия не грозит – ну, мне настоящему. Однако какой‑нибудь дебафф на аватара за участие в нем могут и наложить, почему нет. Если дебафф достаточно длинный, наверное, смысла в дорогом подарке особого не будет, больше потеряю.
– Ладно, – говорю, – но так или иначе участники этих ритуалов плодородия… что, не выходят из них живыми? Или не получают оговоренное вознаграждение?
Бриа вздыхает.
– Да нет, как правило, выходят. И вознаграждение можно получить очень серьезное… Это Нирс посоветовал вам так подправить финансы, да?
– Да, а что?
– А то, что он нихрена не понимает! – неожиданно злобно говорит Бриа. – У них там вообще никакого секса нет в принципе в вашем понимании, и все это для них – просто разновидность физических упражнений. Мол, неловко, странно, но ничего такого!
– Но ведь у вас тоже нет секса, – не очень понимаю я.
– Во‑первых, у нас есть слияние, а это очень похоже, – дергает плечом Бриа. – Хотя не сопровождается раздеванием и совмещением комплементарных частей тела. Во‑вторых, лично я секс, разумеется, пробовала. Как бы я стала вашим советником по дипломатической работе, не будь у меня такого опыта взаимодействия с гендерными расами! Вы же только об этом процессе и думаете все время!
– Почему, вовсе нет, – растерянно говорю я.
– Прошу прощения за стереотип, – спохватывается Бриа и начинает говорить спокойнее. – В общем, Нирс не учитывает, что это может быть для вас эмоционально тяжелым опытом. Даже травмирующим. Особенно потому что… поправьте меня, капитан, но в обычной жизни вы ведь человек нелюдимый? И давно не позволяли никому прикасаться к вашему телу?
Крыть мне нечем. Киваю.
– Как вы поняли?
– Ну, я не профессиональный психолог, но все‑таки кое‑какие специальные знания и навыки мне для работы получить пришлось, – улыбается она. – В общем… не знаю, капитан. Хотите – пробуйте, конечно, – на сей раз в ее голосе прорезывается высокомерие. – Полагаю, ваше вознаграждение за участие в ритуале может составить триста‑четыреста тысяч кредитов. Особенно, если торговаться буду я!
М‑да, вот это номер. Если бы таким тоном со мной говорила живая настоящая женщина, на которую я имею виды, я бы, конечно, счел за лучшее отказаться от всех и всяческих ритуалов. Даже если бы там меня ждала офигенная сносящая крышу оргия и триста тысяч настоящих денег в придачу.
Но, во‑первых, я все‑таки не думаю, что создатели игры на такое пойдут, а то бы меня предупредили. Во‑вторых, я все же не уверен, что мы с Бриа (ну то есть с ее живым оператором) уже на этой стадии отношений, когда можно на что‑то рассчитывать. Черт ее знает, скажет ли она мне когда‑нибудь свое пожизневое имя и номер телефона. И не окажется ли, что она – Светлана Степановна в гриме, например. При всем моем уважении к главной сценаристке игры, не хотел бы я видеть ее лицо на соседней подушке.
Однако же… Ведь обижается. А так не хочется ее обижать!
Да и насчет моей интроверсии она правильно подметила. Не думаю, конечно, что иллюзорные прикосновения в игре как‑то на меня повлияют, но очень приятно, что она обо мне так заботится.
И тут меня осеняет. Возможно, можно сделать так, чтобы и овцы были сыты, и волки целы.
– Конечно, – говорю я, – торговаться должны именно вы! Более того, я не думаю, что выдержу такое испытание без моего зама по дипломатической работе. Как‑никак, такой масштабный контакт с чужой культурой! А в этнологии я, как вы уже заметили, полный профан.
Бриа наградила меня таким взглядом, как будто я одновременно купил ей шоколадный тортик и пригрозил пистолетом любимому хомячку.
– Вы мне предлагаете парное участие?
– Ну да, – я киваю на листовку. – Оно ведь не запрещено, не так ли?
Бриа начинает смеяться.
– Ну, капитан! – говорит она. – Ну вы даете! А не использование ли это служебного положения в личных целях?
– Ничуть, – в тон ей отвечаю я, – потому что вы предложили первая.
…И тут до меня с обмиранием доходит, что же именно я наделал.
Я. Пригласил. Девушку. На свидание. И сразу в виде оргии!
Ой блин.
Деньги
Счет станции: – 80 244 кредита
Личный счет: 200 102 кредита
Характеристики капитана:
Репутация – 2025
Харизма – 92 (Уверенный Лидер)
Дипломатичность – 150
Предприимчивость – 100
Глава 15 (без правок)
Даже не знаю, кто из нас более самонадеянный тип, думаю я, когда мы направляемся к арендованному у станции помещению для «ритуала плодородия». Я, потому что пригласил Бриа, или она, потому что согласилась?
Накануне ритуала я извожусь сомнениями… ну, скажем так, изводился бы, если бы у меня была возможность, потому что дел настолько невпроворот, что я вообще об этом культурном событии у 3,14 забываю. В смысле, не помню о нем постоянно, даже в фоновом режиме. Просто вспоминаю иногда и прикидываю, что надо бы бояться.
Казалось бы, станция возвращается к нормальной жизни, дальше должно быть легче и проще, чем во время гуманитарной катастрофы, бунтов и четырех эпидемий одновременно. Однако нет! То ли сказывается рост сложности с вхождением в капсулу, то ли просто игра усложняется тем больше, чем дальше я захожу, но проблемы возникают постоянно, одна другой краше, и половина как будто на ровном месте.
Чаще выходит из строя техника. Я имею в виду обычную бытовую инфраструктуру. И вылетает она не потому что ребята Нор‑Е плохо знают свое дело – насколько я могу судить, они его знают хорошо. Просто за время беспорядков накопились кое‑какие проблемы, которые нужно последовательно решать, а решать последовательно никто не хочет: возвращающиеся на прежние места бизнесы хотят все и сразу.
Например, вода была перекрыта, потому что салон красоты для транзитников («Лучшая полировка чешуи и когтей в этом секторе Галактики!») прекратил свою работу. Теперь они снова въехали в свое прежнее помещение и хотят открыться день в день, не рассчитав, что, оказывается, на подключение водопровода тоже нужно время. И не пять минут, и даже не полдня, а значительно больше: заявки‑то висят в очереди, потому что таких возвращенцев тоже не пять штук.
А уж что бывает, когда какая‑то компания пытается вернуться на старое место, но обнаруживает, что кто‑то подсуетился шустрее и уже застолбил эту же точку, потому что она удобнее и вообще на козырном перекрестке с большим пассажиропотоком, мне даже пересказывать не хочется. Употребление матерной лексики, чтобы без дела не залеживалась, конечно, полезное упражнение, но нужно и меру знать.
В общем, на этом фоне мое беспокойство по поводу оргии не имело шансов выбиться на передний план. Ну оргия. Ну инопланетяне. Подумаешь. Вот роль мирового судьи в территориальных спорах – это да, это страшно.
Бриа, кстати говоря, очень мне с этими территориальными спорами помогла. Причем держалась спокойно, профессионально, без намека на кокетство. Я даже засомневался, правда ли между нами некая искра проскочила, или мне все это показалось?
Однако когда наступает день Д и мы с ней одновременно оказываемся перед входом в место проведения этого «Праздника плодородия», я сразу понимаю две вещи: нет, искра мне не почудилась – это раз. И она тоже нервничает – это два.
Не то чтобы я так уж хорошо разбирался в женщинах – в смысле, подолгу ни с кем из них не жил, не считая матушки. Однако, как я уже говорил, наобщался с ними вдоволь еще во времена колледжа. И очень хорошо понимаю, что если женщина на встречу с тобой взяла на себя труд приодеться – можешь считать, что ты уже на полпути… ну, по крайней мере к ее кровати, если уж не к сердцу. (По моему личному опыту, чем быстрее ты покоряешь первое, тем меньше надежд остается на второе. Но, может быть, это я такой невезучий).
А то, что Бриа нервничает, понятно по тому, насколько она переборщила с парадным видом. Тут тебе и ручные браслеты, и ножные, и какие‑то броши – чуть не целую сокровищницу на себя нацепила. А боевая раскраска на лице настолько яркая, что даже я ее замечаю. Это при том, что вообще‑то, как мне говорили однокурсницы, я вечерний макияж от дневного не отличу, даже если увижу его в книжке в виде схемы с соответствующими подписями. И, к слову, понятия не имею, красилась ли Бриа раньше. Может, красилась, может, нет. Но сейчас‑то точно почти наштукатурилась.
Правда, ее наряд внезапно оказался уместен.
Мы с ней стоим перед входом в отель «Звездный свет» – роскошную гостиницу для транзитников, которая, как я знал благодаря анализу недавних финансовых документов, вносила в казну станции вполне приличные суммы.
Впрочем, вход не узнать: он украшен роскошной золоченой аркой, которая в свою очередь увита какими‑то чахлыми растениями вроде виноградной лозы. Когда я был мелким и ездил с родителями на дачу, что‑то подобное росло на каждом втором доме – только куда пышнее. Здесь же казалось, что организаторы мероприятия то ли промахнулись со временем и украсили арку с неделю назад, то ли разворовали все, что было припасено на оформление праздника, и им пришлось доставать оформление из мусорных баков.
– Надо же, – говорит Бриа, – не поскупились!
Я стараюсь не выпускать ее из поля зрения, поэтому мне видно, что это не сарказм.
Она тоже то и дело на меня поглядывает, поэтому замечает мое удивление и поясняет:
– Это саркосса, нативное растение с планеты 3,14. После экологической катастрофы, которая случилась у них много веков назад, там все растения примерно так и выглядят. Кроме тех, что они изменили генной инженерией. Саркосса считается символом плодородия… в смысле, она чуть ли не единственная может плодоносить сама по себе – без вмешательства агрономов.
– И чем она плодоносит? – интересуюсь я.
Бриа пожимает плечами.
– Маленькие такие черные ягодки. 3,14 из них гонят горькую наливку. Считается эксклюзивом и запрещена к экспорту…
– Поэтому, разумеется, почти весь урожай в итоге оказывается на межпланетном черном рынке? – подхватываю я. Это логично, если исходить из того, что я знаю о пишниках. Вообще удивительно даже, что межзвездной мафией не они рулят.
Или все‑таки они, просто не афишируют? Откуда я знаю, на кого работает тот же Отец Родной?
Бриа, к моему удивлению, не улыбается.
– Межпланетный черный рынок? Но его не… – она обрывает себя. – Как ни странно, нет. Три‑четырнадцать достаточно серьезно относятся к тому, что осталось от природы своей планеты. Перед каждым своим новым годом объявляют, насколько еще снижен уровень загрязненности и какие территории очищены, и в это время вся планета молчит, только, затаив дыхание, слушает обращение Главного протектора. Поэтому посевные площади саркоссы тоже не расширяют… Но вкус очень на любителя. Меня однажды угостили рюмкой.
Когда дипломатичная Бриа говорит «очень на любителя», надо полагать, речь идет о редкостных помоях.
Мимо нас проходит парочка пишников: мужчина в блестящих ярко‑алых плавках и зеленых гетрах и женщина в коротком полупрозрачном платьице с символическим нижним бельем под ним (отлично видимым). Оба наряда смотрелись бы довольно безвкусно даже на атлетически сложенных гуманоидах, однако этим двоим не помешало бы сбросить килограммов по двадцать каждому. Это для начала.
Они оба косятся на нас, а мужик неприязненно буркает:
– Языки почесать в другом месте можно, а сюда кое‑что другое почесать приходят!
– Ну тебя! – кокетливо хихикает женщина, крепче берет своего спутника под локоть и зыркает на Бриа.
Впервые я начинаю понимать, что, возможно, моя заместительница по дипломатической работе не преувеличивала возможные травмы для моей хрупкой психики.
– А знаете, они правы, – говорит Бриа. – Пойдемте.
Отступать, конечно, поздно.
Мы проходим под аркой и попадаем в холл отеля, где стоит мягкая мебель, предназначенная для гуманоидных форм, и какие‑то причудливые подставки, видимо, призванные сделать помещение более удобным для саргов.
Холл не то чтобы полон, но и пустым его не назовешь: довольно много статистов сидят за низкими столиками, прогуливаются и беседуют. Большинство пишники, однако вижу и парочку Превосходных (кстати, у одного рожа и форма рогов мне знакомы – похоже, один из моих вахтенных специалистов), и еще одну талесианку кроме Бриа – высокую и статную даму пожилых лет, с черно‑белыми волосами. Черт знает, то ли поседела, то ли просто прическа такая. Еще вижу представителя той же страхолюдной расы, к которой принадлежит Вергаас (надеюсь, это не мой мафиозный зам, а то было бы неловко) и целую компанию соноранцев и соноранок, человек восемь, наверное. У моих знакомых рептилоидов женщин с трудом можно отличить от мужчин, потому что половой диморфизм у них не выражен, да и в манере одеваться нет особой разницы. В материалах Нор‑Е было указано, что женщины часто бывают меньше размерами, имеют более высокие голоса и предпочитают более агрессивный стиль общения. Поскольку как минимум трое из этой компашки всего лишь с меня ростом, а обычно соноранцы намного выше, делаю вывод, что она все же разнополая. Ну или ребята притащили на оргию подростков (надеюсь, все же нет).
Нагрубившая нам парочка пишников уже стоит у стойки регистрации и что‑то визгливо выясняет у администратора. Бриа тянет меня туда же.
Нас уже ждут.
Девушки‑пишницы за стойкой могут потягаться красотой с Цуйшели.
– Счастливы видеть вас здесь, капитан Старостин и помощник по дипломатической работе Бриа! – щебечет одна из них.
Грубиян‑пишник с интересом оглядывается на меня от стойки.
– Ого, – говорит он, – капитан! Блин, извини, знал бы, не толкнул.
И обаятельно улыбается.
Если я правильно представляю себе жизненный кодекс пишников, это следует переводить как «знал бы, что ты капитан, был бы с тобой вежлив, в надежде, что представится возможность тебя облапошить».
– Извинения приняты, – киваю.
– Прошу вас, проходите в пятую фиолетовую комнату, – говорит, улыбаясь, девочка за стойкой. Она одета тоже более чем легко, но на ее костюмчик, напоминающий спортивный бюстгальтер и теннисную юбку, смотреть хотя бы приятно. – Церемония начнется через десять минут. Браслеты помогут вам найти нужное место.
Она подает мне и Бриа узкие ремешки, которые нужно застегнуть на руке.
Соприкоснувшись с кожей, они начинают светиться голубым, а у нас под ногами появляется голубая дорожка, которая ведет вглубь холла, к каким‑то дверям. Мельком проходя мимо них, вижу странное: за одной дверью мелькают разноцветные огни и множество гуманоидов в наушниках танцуют – совершенно бесшумно, но в лад. Надо думать, что музыку они слышат одну на всех. Из‑за другой двери внезапно пахнет солью и водорослями. С удивлением вижу в приоткрытую щель обложенный узорной галькой бассейн, из которого внезапно высовывается длинное белое щупальце, покрытое присосками, хватает с бортика бутыль и снова скрывается под водой. Интересно, это зверушка такая или подопечные Ардено Нолькарро снова решили развлечься?..
Меня наконец‑то пробивает на панику, и я коротко возношу молитву безвестным силам, чтобы в пятой фиолетовой комнате нас ничего похожего не ожидало. Но, к счастью, она мало похоже на мое представление о помещениях для оргий и больше похожа на спортзал перед групповой тренировкой. Во всяком случае, на полу здесь лежат такие же маты, разве что более толстые и широкие, чем мне привычные мне.
С другой стороны, откуда я знаю? Последний раз я был на какой бы то ни было тренировке опять же в колледже.
Впрочем, две детали здесь все же не согласуются с моим представлением о спортзалах. Во‑первых, высокий столб в центре, увитый той же лозой саркоссы. Столб как столб, на постаменте. Ничего совсем уж откровенно фаллического в нем нет, но лозы обвивают… скажем так, с намеком. Да и набалдашник в виде шишки на конце…
Во‑вторых, между матами расставлены пышные, аж глянцевые искусственные растения с ядовито‑зеленой листвой. Они формируют четыре небольших «зеленых уголка» в четырех углах комнаты. Почему‑то мне на память приходит слово «купы». Вроде так назывались жертвенные рощицы в Древней Греции… хотя почему жертвенные? Просто рощицы. Под сенью этих пластиковых зарослей тоже лежит по мату, но эти угловые маты выглядят шире и толще основных.
В комнате уже есть несколько человек. Некоторые сидят на матах, некоторые стоят или прохаживаются между ними, все дружелюбно болтают. Тут только пишники – не могу даже сказать, к счастью или к несчастью. С одной стороны, от них можно ожидать всего чего угодно, не обязательно хорошего. С другой стороны, избави меня боже видеть голые тела особо уродливых инопланетян (особенно избавь от гигантских кальмаров с щупальцами)… а здешние пишники, в отличие от обогнавшей нас с Бриа парочкой, сложены вполне нормально. Ну то есть у мужчин глазу особо зацепиться не за что, однако я мужиков и не рассматриваю. А у женщин по крайней мере у всех в наличии грудь.
И, кстати, несмотря на перья, пишники тоже млекопитающие. В смысле, грудь они используют вполне по назначению.
– Капитан Старостин! – к нам, лукаво улыбаясь, подходит молодая женщина – постарше Цуйшели, и меня постарше. По человеческим меркам я мог бы ей дать лет тридцать пять, может быть, ухоженные сорок. Перья у нее ярко‑алые с золотыми кончиками. – Рада вас здесь видеть!
Пожалуй, я тоже рад ее видеть. Во всяком случае, смотреть на нее очень приятно, особенно если учитывать, что из всей одежды на ней – креативно завязанный шарф. Правда, широкий и длинный шарф, который позволяет остаться в рамках приличия, особенно если эти рамки слегка растянуть.
– Это Мийгран 325, глава здешней диаспоры, – представляет меня Бриа. – Ну, вы, Мийгран, уже узнали капитана.
По номеру «325» понимаю, что дама либо принадлежит к аристократическому роду, либо занимает очень высокий пост в иерархии своей расы. У Цуйшели номер после имени пятизначный, и это уже показывает, что она имеет какой‑никакой социальный вес (как минимум, получила высшее образование… кстати, если подумать, что‑то тут не сходится: как человек с приличным социальным статусом стал работать на мафию в качестве шестерки?). А у Мийгран всего три цифры.
Однако даже странно. Трехциферные – элита довольно высокого уровня. Выше них только двухциферные, которые составляют правительство планеты (кстати, это не значит, что трехциферных всего 999 – они еще используют логарифмы и квадратные корни, даже если те получаются дробными, так что на деле цифр можно придумать бесконечное количество).
Между прочим, одноциферных и бесциферных у 3,14 не бывает вовсе, с тех пор как они отменили привилегии для старшего жречества и наследственную королевскую власть. Нынешний Протектор занимает пост более‑менее пожизненно (его могут отправить в отставку по причине «народного недоверия» или конфликта с правительством), но получает пост выборным путем по результатам экзамена.
Пожимая руку Мийгран, очень радуюсь тому, что Нор‑Е подкинул мне эти обучающие материалы. Без них бы, пожалуй, даже и не понял, что за важная персона моя собеседница!
– Разумеется, узнала, – говорит она. – Очень рада вас здесь видеть, несмотря на то, что ваш визит явно продиктован корыстными мотивами.
– С точки зрения вашей расы это скорее мне в плюс, не так ли? – спрашиваю я.
– Возможно, – улыбается Мийгран.
А потом склоняет голову, от чего в ее манерах впервые появляется нечто птичье, и пристально, немигающе смотрит на меня. И молчит.
Я начинаю нервничать. Это ужасно по‑дурацки выглядит. А я в принципе не очень хорошо представляю себе, как надо поступать на таких псевдозваных приемах, особенно если они предваряют оргию. Или даже что‑то вроде оргии. А когда твой собеседник не хочет действовать по общепринятым правилам и начинает вести себя черт знает как…
– Прошу прощения? – спрашиваю я. – Госпожа Мийгран…
– Да, – вдруг говорит она, – хорошая идея была войти в игру, чтобы с вами познакомиться, – она обращается к моей спутнице. – Ми… То есть Бриа, не откажетесь допустить меня третьей в ваш союз?
– Что?! – охаю я в полном офигении.
Бриа не смотрит на меня и отвечает спокойно:
– Конечно, госпожа Мийгран.
Так. Я уже ничего не понимаю. Неужели Мийгран тоже отыгрывается живым оператором, да еще начальницей Бриа? Или человеком, имеющим над ней какую‑то власть?
– Вот и отлично, – пишница хлопает в ладоши. – А вы, Старостин, не против? Можно взять вас за руку?
– Да, в общем‑то, пожалуй, почему бы нет… – начинаю блеять я.
Мийгран хватает меня за руку. Ладонь у нее вполне человеческая, только когти острее и длиннее обычных.
«Это массаж, – говорю я себе. – Все окончится обычным массажем, не из‑за чего в панику впадать!»
В это время где‑то рядом бьют в гонг, и над комнатой плывет глубокий чистый звон. По этому сигналу на каждый из четырех угловых матов (те, что в искусственных рощицах) становится по пишнику. Двое мужчин, две женщины. Все одеты на удивление консервативно для этой расы: всего лишь в щелковые штаны на лямках по типу малярных на голое тело. Причем у женщин передняя часть штанов почти скромно прикрывает грудь.
– Рады приветствовать вас на ежегодном празднике плодородия! – говорит один из мужчин голосом прошареного ютуб‑блогера. Или даже нет, скорее, голосом старомодного телеведущего.
– Это день, когда мы стараемся искупить причиненное планете зло, – подхватывает одна из женщин.
– Напоминаю, что вся собранная энергия будет передана в Центры восстановления плодородия, – включается третий.
– А взамен каждый из нас получит то, что ценнее всяких богатств: чувство радости и единения с собственным телом и с телом партнера! – заканчивает вторая женщина.
Что за…
Я оборачиваюсь к Бриа с немым вопросом в глазах: так что, награды в виде шкатулки с драгоценностями или о чем там она договорилась, все‑таки не будет?
Бриа начинает что‑то отвечать, но именно в этот момент алоперая Мийгран вдруг приникает ко мне и обнимает, жарко и крепко. Только тут я соображаю, что один из ведущих только что произнес насчет первого уровня слияния…
Что странно, вроде бы виртуальность, но меня от ее объятий бросает в жар и в холод одновременно: по спине бегут мурашки и одновременно прошибает пот.
– Капитан, – говорит Мийгран очень ласковым голосом, – извините, что без разрешения, очень уж захотелось. Можно размять вам плечи?
Ну, собственно, думаю я, почему нет…
Но все же мне здорово некомфортно. Сам не могу понять, почему.
– Погодите, Мийгран, – одергивает ее Бриа, – пока первая ступень контакта – значит, первая ступень!
– Прошу прощения, – тут же извиняется красотка. – Я как‑то не подумала. Вы, капитан, удивительно… живой человек.
В ее глазах горит что‑то хищное, и у меня мелькает совсем уж абсурдная идея: она – самая натуральная хищная инопланетянка, овеществленная с помощью нейросети игры, и выпьет из меня энергию до капли.
Нет, глупости какие.
Мы садимся втроем на мат – я между двумя женщинами.
Между тем «ведущие» этого цирка продолжают вещать:
– Расслабьтесь, просто почувствуйте партнера! Позвольте вашей энергии течь свободно! Внутри каждого из нас есть центры силы, которые открываются от прикосновения! Положите руку на лоб партнеру…
Пока один из ведущих говорит, трое других что‑то напевают. Не скажу, чтобы прямо гипнотическое, больше похоже на какой‑то джаз, но расслабляет.
«Хорошо, – думаю я, – что у меня две руки, и что партнерш у меня тоже всего две!»
А дальше начинается странное.
Вроде бы ничего особенного мы не делаем: ведущие просят нас подержаться за плечи друг друга, потом за руки. Затем мы долго и сосредоточенно трем друг другу ладони. Потом – наглаживаем круговыми движениями бедра (я имею в виду часть ноги выше колена). В общем, все это напоминает мне урок физкультуры в детском саду: «А сейчас присели, взяли друг друга за пяточки… нет‑нет, продолжаем идти цепочкой! Маша, не кусай Диму!» Только вместо «не кусай» вдохновляющие призывы раскрыть чакры… пардон, центры силы.
При этом полагается усиливать или ослаблять нажим, руководствуясь обратной связью собеседника. То есть нужно говорить – ниже, выше, слабее, сильнее, о, вот сейчас хорошо. Пустяки, в общем.
Но я обнаруживаю странную вещь: почему‑то мне адски неприятно. Или неудобно. Или все сразу.
Звучит странно, правда? Обычно если уж неприятно, то может быть «слегка» или «сильно» – это уже на границе с болью. Но не «адски».
И все же по‑другому сформулировать не могу. Мне, по идее, должно нравитсья, что моего тела, пусть виртуального, касаются две красивые женщины, одна из которых к тому же полураздета. Вроде бы такие полагается эмоции испытывать: легкое возбуждение, может быть, расслабление, может быть, чувство, что тебе польстили… И до некоторой степени все это и впрямь присутствует. Но только до некоторой.
Однако если прикосновения Бриа переносятся легко, то от касаний Мийгран здорово не по себе. Что очень странно. У нее теплые суховатые руки, ее дыхание ничем не пахнет. И вообще это игра, нужно расслабиться и получать удовольствие. Опять же, если рука у меня случайно соскользнет…
Как ни странно, я не испытываю ни малейшего желания, чтобы рука у меня «случайно соскальзывала». Мне вообще хочется отстраниться от Мийгран, в идеале – сбежать от нее за тридевять земель. Но этого хочет только моя голова – тело не испытывает ровным счетом никаких проблем от близости прекрасной нарисованной дамы, даже скорее наоборот.
В памяти сами собой всплывают бухгалтерские отчеты Нирса. Если я попытаюсь сейчас думать о том, как их правильно оформлять…
– Капитан, – губы Бриа прижимаются к моему уху, – расслабьтесь. Отпустите себя. Ничего ведь страшного не происходит? Не отключайтесь мысленно. Коснитесь моей руки. Попробуйте сосредоточиться на том, что делаете вы. Вы правильно сейчас гладите мое колено, продолжайте в том же духе.
Очень странная фраза, но она изумительно меня подбодрила.
И самое интересное, что телу вроде бы даже хорошо… Ну, неплохо. А сознанию хочется выпрыгнуть и куда‑нибудь убежать.
Вдруг я начинаю паниковать. Я соображаю, что ни разу не видел тут таблички с дверью туалета. Значит, сбежать‑то я как раз и не смогу. То есть не получится выйти из игры. Прекратить это все.
Какого я натворил, когда позволил завести меня на эти галеры?!
– Расслабьтесь, капитан, – шепчет Бриа. – Вы можете уйти в любой момент. Никто не заставляет вас оставаться.
Но тут же я понимаю, что нет, я обязан высидеть тут до конца. Но говорю почему‑то не это.
– Бриа, – говорю, – а вы не согласитесь перейти со мной на «ты»?
Бриа улыбается.
– Разумеется, – отвечает она таким тоном, будто давно ждала от меня этого предложения.
Вдруг мир вокруг меня меркнет, выцветает, и на фоне черно‑белого кино повляются золотые буквы: «Вы перешли на новый уровень взаимодействия с одной из ключевых фигур! Получено очков дипломатичности: +2
Получено очков харизмы: +3».
Не знаю почему, но меня это совсем не радует. Чуть ли не издевкой кажется.
Деньги
Счет станции: – 27 148 кредитов
Личный счет: 180 156 кредитов
Характеристики капитана:
Репутация – 2025
Харизма – 95 (Уверенный Лидер)
Дипломатичность – 152
Предприимчивость – 100