Текст книги "Мирная стратегия. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Плотников

Соавторы: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

Глава 13 (без правок)

Откуда взять деньги?

Я с этой проблемой на плечах не одинок: она в той или иной форме занимает вообще всех, кроме совсем уж маленьких детей. В том числе, понятное дело, и игроков в экономические стратегии, обычно тоже весьма остро.

Но банальность ситуации отнюдь не добавляла мне хорошего настроения. А тут еще Белкин пропал.

Не то чтобы по‑настоящему пропал – я прекрасно понимаю, что в игре ему ничего не грозит. Его просто не оказалось в рубке, где он любил бродить, приставая к вахтенным неписям (они все были запрограммированы на то, чтобы чесать его и гладить, не обращая внимания на свои иллюзорные обязанности – если это не кошачий рай, то что?). Не было его и в моей каюте, куда он тоже наловчился из рубки пробираться. А где еще его искать, я не знаю.

А искать надо: скоро нам с ним выходить на обед, и мне хочется сделать это вдвоем. Хотя, в принципе, можно особо не беспокоиться – в крайнем случае Белкина покормят и без меня. Но я его хозяин или кто?

Наконец до меня доходит, что можно просто спросить.

– Демьян, – говорю я, – ты знаешь, где Белкин?

– Согласно информации с камер службы безопасности, ваш питомец в настоящий момент находится в лазарете, – отвечает искин.

Так что в лазарет я и отправляюсь, благо, он недалеко от рубки, в центральной части хаба. Это нужно для того, чтобы медики быстрее попадали в разные части станции.

В лазарете уже нет того хаоса и суеты, что в прошлый раз, да и коек, закрытых прозрачными и непрозрачными куполами индивидуальных сред, значительно меньше. Может быть, даже раза в два меньше. А доктор Сонг, восседающая за своим рабочим столом с кучей экранов в центре помещения, выглядит совсем не такой задолбанной и уставшей, как в прошлый раз.

Может быть, потому что на коленях у нее лежит Белкин. Я еще не встречал существа, которое способно казаться задолбанным и уставшим с котом на коленях.

Самое странное, что Белкину, похоже, удобно, несмотря на то, что колени у доктора Сонг весьма острые, да и многовато их.

– А, капитан! – приветствует меня главный врач. – Как ваши дела?

– Это я вас должен спрашивать, – говорю я, зачарованно наблюдая за тем, как две ноги доктора, те, что подлиннее, наглаживают Белкина, который разлегся на остальных, тех, что покороче. Как‑то я раньше никогда не задумывался, что у нашего главврача совсем нет «ручных» конечностей. – Как ваши эпидемии? Понемногу берете под контроль?

– Да, новых случаев заражения почти нет, – говорит Сонг. – Вот с зогг еще проблемы: судя по всему, пару раз некоторые особи успели поделиться, мы их до сих пор вылавливаем. Новый медперсонал весьма помогает… хотя у них свой интерес, как я понимаю.

Киваю. Я поставил доктора в известность, что найму людей (условно) со стороны, но не говорил, разумеется, что они принадлежат к организованной преступности. Однако она, похоже, догадалась. Неудивительно: тупостью мой главный врач никогда не отличалась.

– Жаль, что нам положение не позволяет самим торговать зогг, – говорит она, продолжая наглаживать спинку Белкину. – Выручили бы большие деньги, купили бы своей девушке ошейник с бриллиантами… Да, дорогая? – ее тон, к моему удивлению и ужасу, сменяется на сюсюкающий. – Тебе бы очень пошло, так?

– Постойте, – говорю я с ужасом, – Белкин – не моя девушка! Он – мое домашнее животное!

– Домашнее животное? – в голосе доктора звучит удивление. На лице, конечно, ничего не отражается… если это можно назвать лицом. – А я думала, это эвфемизм для обозначения полового партнера в вашей культуре!

– Нет! – рявкаю я, наверное, чересчур резко. – Не эвфемизм!

– То есть вы называете так существ другого вида, которые живут с вами на правах домочадцев, и вы их не едите? – с видимым удовольствием спрашивает доктор Сонг. – Крайне любопытный феномен. По‑моему, из всех известных мне рас так поступаете только вы, джаштанши и, кажется, Парящие. Правда, у них симбиоз с полуразумной плесенью, это немного другое.

– Угу, – говорю я, потому что ничего более интеллектуального придумать не могу.

Потом, глядя на Белкина на коленях у доктора, спрашиваю:

– А почему, в самом деле, никто не торгует зогг? Раз уж они более‑менее безвредные? Можно было бы устраивать сеансы релаксации оранжевой слизью…

– Да подпольно их и проводят, – равнодушно говорит доктор Сонг. – Она и впрямь релаксант неплохой, на многих даже как антидепрессант действует и успокоительное. Вот только процесс сертификации пройти не может. Межзвездное содружество не сертифицирует препараты животного происхождения, полученные в дикой природе, а размножать зогг в неволе невозможно. Да и отлавливать у себя на планете крайне тяжело.

У меня начинает что‑то вырисовываться в голове. Не идея пока, только тень идеи.

Неделей раньше я бы подумал: если сценаристы так настойчиво пихают мне этих зогг под нос, значит, в них‑то и кроется выход!

Сейчас мне уже кажется, что эта игра на голову выше прочих в сценарном отношении: я являюсь не менее полноправным ее автором, чем Светлана Степановна и прочие. То бишь сюжет творим я, они и нейросеть. А поэтому как я захочу, так и будет. В смысле, я выбираю те возможности, которые больше всего нравятся лично мне. Другой игрок прошел бы мимо них и не заметил. А очень может быть, что даже авторский состав эти возможности заранее не планировал.

Так что в данном случае важно лишь то, что зогг кажутся перспективными лично мне. А если это очередной тупик – то этого так сразу не поймешь, все равно нужно собрать информацию, а потом уже решать.

Я уже начинаю понимать, что в этой новой версии игры лучшими источниками информации становятся персонажи, а вовсе не куцая сопроводительная документация. Поэтому прошу доктора Сонг:

– Раз у вас здесь немного рассосалось, можете уделить мне несколько минут?

– Пока ваш питомец занимает мои рабочие конечности, я все равно не могу делать ничего другого, – серьезно отвечает доктор. – Его интересы имеют приоритет.

Белкин мурлыкает у нее на руках, явно показывая, что ничуть не возражает.

– Тогда расскажите мне, как именно размножаются зогг и почему разводить их в неволе так трудно?

– Давайте я лучше покажу, – отвечает главный врач и зажигает над своим пультом управления рабочий экран. Порывшись немного в каких‑то файлах, она выводит на него картинку.

Сперва мне кажется, что передо мной ничего особенного – просто фотография иссохшей земли, когда из‑за сильного жара почва трескается более‑менее правильными ячейками, по которой кто‑то пустил струйку воды из шланга, и теперь вода блестит в трещинах. Однако через секунду картинка начинает стремительно приближаться, и я понимаю, что кто‑то снял видео с дрона, и я только что видел инопланетный ландшафт с неимоверной высоты.

Видеокамера падает еще ниже, залетает в одну из трещин – и у меня возникает ощущение, что я вижу работу какого‑то художника из тех, что специализируются на фентези‑мирах. Очень уж увиденное выглядит красиво и невероятно: с неровного края каньона падает вниз водопад рекордной вышины и ширины… ну, насколько можно судить по редким деревьям, которые растут тут же на выступах скалы. Или это просто деревья маленькие?

– Очень сложно воспроизвести условия их родной среды обитания, – говорит доктор. – Зогг эволюционировали на древней планете, чье ядро уже почти остыло, и поверхность сильно потрескалось. Все это создало глубочайшие каньоны, с которых вниз низвергаются многокилометровые водопады. В силу определенных особенностей фауны этого мира единственное безопасное место, в котором зогг могут размножаться половым способом, – это при падении с водопада, прямо в полете. Во всех остальных случаях они только делятся, и в каждой особи заложено ограниченное количество делений. У всех немного разное, от двух до восьми раз, в среднем пять‑шесть.

– Обалдеть… – говорю я, разглядывая кипящий водопад. Все равно более умных слов у меня нет.

– Плюс дело не только в невесомости и ощущении падения, – продолжает Сонг, – иначе это бы давно воспроизвели. Просто на той планете еще и давление атмосферы изменяется очень резко, не всегда предсказуемо.

– Но разве нельзя построить такую специальную камеру… – начинаю я.

– Безусловно, можно построить и камеру, и нагнать в нее атмосферу под нужным давлением, и флуктуации устроить, и насытить водяным паром, и имитировать падение с помощью контроля гравитации, – перебивает меня доктор Сонг. – Но стоит все это так дорого, что дешевле все же ловить зогг в дикой природе. Тем более, не факт, что даже после того, как зогг удастся развести, получится еще и имитировать их проникновение в живой организм, чтобы они начали выделять слизь. А если и получится, нужно еще заставить содружество ратифицировать эту штуковину для медицинского использования… Не так уж много фармацевтических компаний, которые могли бы этим заняться. А из тех, кто может, никто возиться не хочет.

– Ясно, – отвечаю, – спасибо за консультацию.

Ну а что еще я могу сказать?

* * *

Мысли о разведении зогг не дают мне покоя даже тогда, когда я выхожу из капсулы (на час позже обычного времени, по особому разрешению от Григория) и шаркающей походкой сомнамбулы бреду по коридору. Ужин я почти пропустил, но так даже лучше: никто в столовке не будет пытаться со мной пообщаться.

Очень я устал. Весь день, занимаясь постоянной станционной текучкой, пытался еще придумать, как быстро поднять бабла. И ничего не придумал. И Нирс, Томирл и Бриа, которых я запряг думать вместе со мной, тоже не придумали. Видимо, в этот раз ни один живой оператор мне не попался, а нейросеть, управляющая неписями, не собиралась давать подсказки. Поэтому мысли снова и снова возвращаются к несертифицированной слизи, которая плохо влияет на технику, а живым существам, как оказывается, несет покой и отдохновение.

Вроде бы с зогг все ясно – тупик. Сонг очень доходчиво объяснила, почему с ними лучше не связываться. Нужно искать другие способы.

Однако что‑то не дает покоя, зудит на самом краю сознания. Как будто я читал или слышал что‑то, что может помочь – а теперь забыл. И ведь не успокоюсь теперь, пока не вспомню.

Я кое‑как съел свой ужин и отправился в спальню, все еще занимаемый этой насущной проблемой. Достал свой «игровой» планшет, ответил на несколько писем. Одновременно мне на колени взгромоздился Белкин и заставил себя гладить. Где‑то в этот момент я подумал, что надо браться за материалы от Нор‑Е, но ужасно не хочется – все равно как не хотелось в школе к контрольной готовиться.

И как тогда, в школе, я попытался себя уговорить. «Да ладно, – сказал я, – там же сейчас на очереди самое интересное! Описание всех инопланетных рас, которые населяют станцию, причем гораздо подробнее, чем то, что написано в сопроводительных документах. А некоторые данные и впрямую противоречат тому, что я читал! Разве это не увлекательно? Например, про омикра написано, что их разум настолько чужд разуму большинства членов Содружества, что одно время вообще сомневались в их разумности! И наладить с ними общение чрезвычайно сложно. А я вот общался с Элеароном и ничего подобного не заметил…»

И тут я вспомнил. Именно из‑за этой мысли. Читал ведь про омикра, читал!

Обрадованный, я торопливо нашел на планшете один из файлов и нашел нужный мне абзац:

«Однако, несмотря на споры, которые велись (и ведутся) касательно разумности омикра – или, по крайней мере, разумности в понимании ТАТ‑3ПС – одно их достижение несомненно: омикра превосходно умеют создавать искусственные среды, неотличимые от естественных, а порой даже превосходящие их по таким показателям, как продуктивность и устойчивость…»

Ну, ТАТ‑3ПС – это обозначением шести наиболее значимых рас содружества, которое в документах Нор‑Е попадалось то и дело: талесианки, ацетики, тораи, 3,14, преи и сарги. Что характерно, ни Превосходные, ни соноранцы в этот перечень не входят. И уж тем более туда не входят омикра. Зато «способность создавать искусственные среды», в том числе и превосходящие природные по продуктивности – это ведь, иными словами, умение сотворять своего рода наукоемкие садки и оранжереи. Значит, если уж заниматься всерьез разведением зогг, то обращаться с этим вопросом нужно к омикра и только к ним. Даже удивительно, что никто раньше не додумался.

С этими мыслями мне все же удается заснуть.

На следующий день в игре мне все никак не получается выкроить время, чтобы поговорить с представителем омикра. Не получается даже попросить Бриа, чтобы она назначила мне встречу. То одно, то другое.

С одной стороны, док начинает работать в полную силу, и деньги за обслуживание кораблей продолжают капать на счет. С другой стороны, Гильдия докеров, очевидно, решает мне отомстить и начинает присылать официально оформленные запросы и жалобы в ответ на любую самую маленькую проблему, которую вроде как по закону должна решать администрация станции – ну там робот‑ремонтник разрядился, но док‑станции не доехал, остался куковать посреди коридора. Естественно, в нормальной обстановке работники дока спокойненько откатили бы этого робота к зарядке, но только не сейчас! Сейчас они, видите ли, создают тикет и ждут работника техподдержки, хотя все это время робот стоит на проходе, и его приходится обходить.

Кроме дока были вновь заселяемые каюты, запускаемые коммерческие точки типа лавок и кафе, рутинные взаимоотношения с модулями, которые никто не отменял… Да и не рутинные доставили: Ардено Нолькарро разразился целым потоком жалоб на Цуйшели, которая ограбила его подопечного. А сарги с их расовой одержимостью бюрократией жалобы катать не стали – нет, они отправили заявления в соответствующие инстанции Межзвездного содружества, и мне пришло уведомление о каждой из шестидесяти пяти, с номером и всеми сопутствующими сведениями.

Ну и наконец, есть еще и моя мафиозная линейка, с которой тоже нужно разбираться. Для начала я решил уяснить, чем мои преступные подчиненные в принципе занимаются на станции и с этой целью велел им – через Вергааса – написать отчеты.

Был уверен, что меня для начала пошлют подальше, и мне придется изобретать какое‑то психологическое давление или еще что‑то, чтобы вынудить их все же поступить по‑моему. Однако, как ни странно, нужные отчеты мне сдают с первого раза. И ведь их же тоже еще надо прочитать, а времени на это у меня не так чтобы много!

А между тем, чем дальше тем больше во мне крепнет уверенность, что омикра – ключ к решению моей нынешней проблемы. Может быть, только потому, что на глаза мне все время попадаются их лозы: многие растения пострадали во время недавних беспорядков, поэтому омикра пришлось их восстанавливать. Вновь высаженные лозы отличаются по цвету от остальных: они значительнее светлее и цветут – теми же самыми бледно‑розовыми цветами, которые так досаждали уборщикам ранее. Только эти цветы осыпаются гораздо меньше: видно, омикра учли жалобы и приняли меры. Я так понимаю, они довольно умелые генные инженеры.

– Бриа, – говорю я наконец, под самый вечер, когда мне по уму уже полчаса как полагалось бы выйти из игры, чтобы не опоздать на ужин. – Назначь мне встречу с Элеароном на завтра, ладно?

Бриа только рассеянно кивает, склонившись над своим монитором. И тут же внезапно оживляется, вскидывает голову и спрашивает с интересом:

– Капитан, а зачем вам Элеарон понадобился?

– Да так, есть идейка‑другая, – небрежно говорю я.

Вообще по внезапно вспыхнувшим глазам мне кажется, что я опознал живого оператора, поэтому только грандиозным усилием воли мне удается унять желание перед ней похвастаться. Во‑первых, где‑то я слышал выражение, что «мальчишки хвастают задумками, а мужчины – делами». Во‑вторых, если она тоже из числа энтузиастов игры, как и Нор‑Е, у нее может быть собственный взгляд на проблему. А в этом случае она способна мою задумку и запороть… ну, мало ли из каких побуждений. Например, как Нирс Раал начнет причитать, что она экономически неэффктивна или невозможна.

И не то чтобы я не извлек урока из той ситуации, просто…

С идеей замутить совместный с саргами проект все обошлось, так? Несмотря на карканье Нирса. Мне удалось все вырулить – хоть и с большим трудом!

Вот и этим проектом с зогг все получится, если только проявить немного настойчивости и не сдаться на полпути.

Вздыхаю про себя. Кого я обманываю? Первого довода мне совершенно достаточно. Мне хочется удивить живого оператора Бриа уже достигнутыми свершениями, а не грандиозными планами.

– Хорошо, – говорит Бриа, – постараюсь. Но не факт, что получится прямо завтра, Элеарон довольно занятой глава диаспоры… при всей неофициальности его титула. Мне повысить приоритет встречи для него, сказав, что его присутствие очень нужно, или вы подождете пару дней?

Прикидываю, что при таком занятом графике мне и самому крайне трудно выкроить время. И потом, раньше Бриа всегда без слов назначала встречи по моему первому слову. Если сейчас она решила изменить своему обыкновению, очень может статься, что у этой отсрочки есть сюжетная роль.

А с другой стороны, я вроде бы решил не руководствоваться соображениями, связанными с тем, что я знаю, что это игра?

Так что решаю проявить твердость.

– Нет, – говорю, – мне хотелось бы пообщаться с Элеароном как можно раньше, но и настраивать его против себя не хочу. Попробуйте найти золотую середину. Завтра будет идеально, но в случае чего и до послезавтра подожду.

– Хорошо, – отвечает Бриа. – А мне теперь от любопытства умирай, что вы там задумали?

– Вот и хорошо, чтобы не умереть от любопытства, постарайтесь устроить мне встречу как можно быстрее.

Но скорость, с которой все устраивается, превосходит мои самые смелые ожидания.

Я еще только подхожу к своей каюте, чтобы оттуда разлогиниться, как прямо передо мной с потолка свисает спирально завивающийся отросток лозы. Машинально отшатываюсь – кто его знает, вдруг эта хрень сейчас начнет меня душить? Или спеленает по рукам и ногам?

Но оказывается, что отросток что‑то держит. Такую голубую полупрозрачную трубочку.

Протягиваю руку и нерешительно беру эту штуковину.

Действительно трубка… точнее, цилиндрическая емкость, вроде аптечного пузырька.

– Вы хотели нашу помощь, – произносит голос с потолка.

Вскидываю глаза – и вижу острую то ли мышиную, то ли беличью морду, увенчанную ярко‑зеленой шляпой‑цилиндром. Мордочка свисает затылком вниз, но цилиндр не падает, подхваченный под подбородком шелковым бантом.

Элеарон! В лицо я его, конечно, не помню (точнее, не отличаю от других ему подобных), но эту восхитительную манеру одеваться и захочешь – не забудешь.

– Откуда вы знаете?.. – начинаю я, но Элеарон перебивает, не дослушав.

– Это помощь, – говорит он. – Берите.

Я послушно протягиваю руку, и лоза опускает штуковину мне в ладонь. Она прохладная на ощупь, но напоминает не стекло, а скорее камень.

– Что это за… – пытаюсь я спросить, но Элеарона уже и след простыл, а лоза втянулась на место.

Внимательно разглядываю эту колбочку. Она совершенно пуста. Ну и как это понимать?

Вероятно, статьи Нор‑Е все же говорили правду: общаться с омикра не так‑то просто.

Деньги

Счет станции:  – 143 356 кредитов

Личный счет: 228 097 кредитов

Характеристики капитана:

Репутация – 2023

Харизма – 92 (Уверенный Лидер)

Дипломатичность – 150

Предприимчивость – 100

Глава 14 (без правок)

Любопытство, естественно, не дает мне покоя: понятия не имею, что это за прозрачная капсула, но очень хочется выяснить. Однако вечером, в реале, расспрашивать некого. Я скидываю письма своим замам и Томирлу вместе с фотографией пузырька – авось они что‑нибудь знают – и с чистой совестью иду в постель, куда тут же приходит урчащий Белкин.

Ну извини, друг, что‑то я забросил тебя последнее время. На обед и ужин обязательно забираю, а в остальное время приходится тебе скакать по коленям неписей… Впрочем, не вижу, чтобы ты был сильно против.

Ответ получаю уже с утра, от Томирла.

«Это олиерит, – пишет он, – тот самый материал, который добывался на Дей‑ко. Обладает повышенной устойчивостью к воздействию высокого давления и температур, при этом захватывается магнитным полем. Вы собираетесь его применять на станции?»

Пишу в ответ: «Пока не знаю. Спасибо за информацию!»

В общем, с этой точки зрения оказывается тупик. Правда, я все‑таки доношу до Томирла и саму колбочку: пусть посмотрит, может быть, там в стенках скрыты какие‑нибудь микросхемы или что‑то в этом роде. Не могли же омикра просто скинуть мне пузырек из обычного, хоть и довольно редкого минерала, и решить, что на этом все?

Однако никаких микросхем в колбочке не оказывается и вообще ничего. Просто прозрачные стенки.

– Я бы предположил, что это контейнер для чего‑то, может быть, для фармацевтических препаратов, – сообщает Томирл в ответ на вопрос, что это такое может быть.

Ага, аптечный пузырек. Как я и сам подумал.

– А зачем его сделали из этого редкого минерала? – спрашиваю я.

– Быть может, для повышения прочности тары? – пожимает плечами инженер. – Странно… Знаете, я бы на вашем месте не особенно ломал над этим голову. Омикра – довольно странный народ, иногда они любят подбрасывать загадки.

Вообще, конечно, возникает вопрос, откуда омикра в принципе знали, что у меня за проблема. Нет, если учесть, что я все‑таки играю в игру и нейросеть игры по необходимости следит за каждым моим шагом, то такой вопрос смотрится как минимум странно. Просто интересно, как их всеведение в игре‑то залегендировано.

Однако выкинуть эту историю из головы и заняться другими делами у меня упорно не получается. Ну хотя бы потому, что все прочие схемы, которые я пытаюсь придумать для быстрого обогащения, оказываются слишком длинными и сложными – даже впрямую криминальные!

Тут реалистичность игры начинает работать против меня: да, я контролирую мафиози, однако, как я уже заметил, больше на словах; авторитет мой среди них оставляет желать лучшего, а потому просто так устроить сбор денег с населения на нужды станции путем какого‑нибудь рэкета тоже не выйдет. Да и подобный финт ушами, скорее всего, понизит мою репутацию до каких‑то совсем уж морозных величин.

В общем, все как бы намекает, что мне следует счесть эту историю тупиком и смириться. Чего делать совершенно не хочется: мне по‑прежнему нужны деньги! Поэтом назначаю совещание с Нирсом Раалом.

К моему удивлению, зам по хозяйственной части вовсе не кажется встревоженным.

– Не вижу никаких проблем, капитан, – говорит он. – Разумеется, ситуация была неприятной, но сейчас выправляется.

– Что ты имеешь в виду?

Нирс кладет передо мной планшет, на который выведено множество документов, один другого сложнее и многостраничнее. Когда я только начинал играть в эту игру, я счел это все малозначительными паскалками, случайно генерируемыми искином игры; позднее понял, что большинство документов все‑таки если и не «настоящие», то вполне правдоподобны, и дают представление о том, что происходит на станции. А некоторые так и вообще проливают свет на определенные события.

Правда, не знаю, было ли так всегда, или началось только с моего погружения в капсулу. Фотографической памятью все же не обладаю.

В общем, среди тем, которые я спешно постигал в «свободное» вечернее время, были и основы бухгалтерского учета…

Однако основы – они и есть основы. Смотрю в эти бумажки и понимаю, что ничего не понимаю. Ну так, в общем, мне видно, что общий баланс вполне положительный, но…

– Краткую сводку, пожалуйста, – обреченно прошу я.

Обидно осознавать, что я еще не настолько продвинулся. Играй я в шлеме, пожалуй, сохранил бы это все (в крайнем случае, в виде скриншота) и поискал бы в интернете, как и что в точности расшифровывается. Хотя, сдается мне, документы выглядят все же немного иначе, чем привычные мне накладные – все‑таки инопланетяне… Но хоть здесь они не стали меня морочить незнакомым шрифтом.

– Это означает, – терпеливо объясняет Нирс Раал, – что на настоящий момент наш приход превышает расход. Если ничего экстраординарного не случится, баланс нашего счета будет ежедневно прибывать на пятьдесят‑шестьдесят тысяч кредитов.

Прикидываю: этак всего дней через двадцать у меня хватит на новый модуль!

Хотя двадцать дней – не так мало. Черт его знает, куда улетит за это время моя репутация, да и случиться может все что угодно. Я бы даже межзвездной войне не удивился, хоть Бриа и говорила, что это невозможно.

– Спасибо за хорошие новости, – отвечаю я. – Но этого мало. Нужно попытаться еще увеличить наш баланс.

– К концу дня я могу подготовить список статей расходов, которые можно сократить, – предлагает Нирс. – По моим прикидкам, процентов пятнадцать можно выгадать.

– Подготовь, – соглашаюсь. – Но этого все равно маловато. Нам бы еще источники дохода… Ты ничего такого не знаешь?

Нирс задумывается. Потом неохотно говорит:

– Капитан, ведь ваша раса практикует половое размножение?

Молча таращусь на него. Потом говорю:

– Да, пожалуй. Только не говорите, что за это можно получить деньги!

Вместо ответа Нирс достает из кармана и протягивает мне листовку. Вот она, в отличие от документов, написана неизвестными мне символами, однако они плывут и меняются под моим взглядом. После нескольких секунд пристального внимания сверху складывается надпись:

«Праздник плодородия – праздник жизни!»

И ниже: «практики радости», «единение всех разумных форм жизни» и даже «оргия, которую вы никогда не забудете», «приходите один или с парой», «каждому участнику – дорогой подарок!». На уголке листовке, изображены два силуэта, мужской и женский. Сначала я решаю, что это люди с прическами в стиле рок‑музыкантов восьмидесятых годов прошлого века, потом обращаю внимание на когтистые ноги и соображаю, что это просто 3,14 с перьями на голове.

У меня в голове пролетают панические мысли: как же так, я‑то никакого соглашения о «восемнадцать плюс» не подписывал! Потом вспоминаю, как тот знакомый Оксаны – вроде бы Петр его звали? – говорил, что ничего круче массажа все равно не ждет. Если массаж, оно, конечно, не страшно, но еще не хватало участвовать во всяких сомнительных мероприятиях, устроенных 3,14!

Репутация этой расы и так не очень хороша, а мои столкновения с ее представителями – как с поставщиками электроэнергии, во много раз задиравшими цену, так и с Цуйшели, которая изрядно действовала мне на нервы – вовсе этой репутации не противоречат. По случаю припоминаю и цитату Абдуркана Рахмана из сопроводиловки: мол, если после встречи с 3,14 у вас цел кошелек, проверьте, не вырезали ли они вам внутренний орган… или как‑то так.

Потом мой взгляд еще раз падает на строку про «ценный подарок».

– Погодите, – говорю я, – вы хотите сказать, что 3,14 платят за участие в этом своем… ритуале плодородия? Пишники?

Нирс Раал пожимает плечами, видно, что ему вести этот разговор некомфортно.

– Сам я в нем не участвовал. Но слышал, что да, все‑таки платят. То есть это называется «ценные подарки», но в подарок вполне возможно получить обработанные драгоценные камни. Причем чем выше ранг участника ритуала, тем лучше будет подарок. Ваш ранг на станции самый высокий, так что можно ожидать чего‑то действительно ценного… Насколько я знаю.

Меня так и подмывает спросить, как же все‑таки размножаются Превосходные, если не половым способом – неужели в самом деле в пробирке? Или делением? Не похоже, если учесть, что у них есть элитные и не элитные генетические линии… В материалах, которые прислал мне Нор‑Е, этой информации не было… ну или я ее просто не нашел.

– Странно, – говорю я. – Очень на три‑четырнадцать не похоже.

– Да, – кивает Нирс Раал, – но вы по этому поводу лучше с Бриа поговорите. Она знает.

Естественно, думаю я, нужно с ней поговорить. Непременно. Я же не полный идиот, чтобы ввязываться в неизвестное мне культурное событие с непонятными последствиями, которое проводит, скажем так, не самая заслуживающая доверия раса, не проконсультировавшись с моим советником по дипломатии?

* * *

Не знаю, о чем я думал, когда решил посоветоваться с Бриа. Она воспринимает эту идею в штыки. Настолько в штыки, что я ничего подобного еще у нее не видел. Нирс – да, возмущался моими поступками. Бриа до сих пор только одобряла, в крайнем случае сочувствовала.

– Вы с ума сошли! – восклицает она. – Ради какого‑то приза сомнительной ценности ввязаться в эти… в эти… тантрические практики!

Произносит она последние слова с такой интонацией, будто «тантра» – это такое ругательство. Меня так и подмывает спросить, откуда вообще термин из ведической (вроде бы) традиции взялся в лексиконе инопланетянке, но я благородно молчу. Ясно же, что на месте Бриа сейчас живой оператор. Ну или мне хочется так думать.

Не знаю, почему я так уверен, однако вот – уверен. Более того, мне кажется, что живой оператор появился на месте привычной неписи уже после того, как я озвучил свой вопрос. До этого была обычная моя помощница в обычном режиме.

– Так значит, приз все‑таки можно получить? – спрашиваю я.

– Ну… да, – неохотно признает Бриа. – Чуть ли не единственная возможность раскрутить три‑четырнадцать на какое‑то подобие щедрости.

– Подобие щедрости? – удивляюсь я.

– Думаете, они просто так затевают свой ритуал плодородия? У них есть методики по выкачке жизненной энергии из живых людей! Абдуркан Рахман не просто так писал, что они орган могут незаметно вырезать. Ну, вырезать не вырезать, но откачать столько, чтобы человек скончался от полиорганной недостаточности – запросто.

– Ого, – говорю я, потому что больше мне сказать нечего.

– Нет, это редкая техника, – чуть подуспокоившись, поправляет саму себя Бриа. – Помимо технических решений нужно еще, чтобы жертва была совсем доверчива и очень долго ничего не замечала. Долго – это несколько месяцев. И не все три‑четырнадцать так могут, а то бы с ними вообще никто связываться не рисковал, даже на короткое время. Но во время своих ритуалов плодородия они вполне закономерно могут заграбастать довольно много энергии от всех участников благодаря специальным техникам…

– Постойте‑ка, – у меня в голове это не укладывается, – как это вообще возможно? Что за гребаная магия?

– Почему магия? – в свою очередь удивляется моему изумлению Бриа. – Как будто наши тела не существуют на совокупности химической и электромагнитной энергий! У некоторых пишников есть специфический орган, точнее, железа, которая позволяет эту энергию откачивать. Беспроводная зарядка телефонов же вас не удивляет? В ней вы не видите ничего волшебного?

Слегка качаю головой. На мой взгляд, тут создатели игры изрядно почитерствовали, можно было бы придумать другой предлог, более правдоподобный. Но… ладно, почему нет. В конце концов, где‑то я читал, что реальность частенько выглядит фантастичнее любой фантазии. Может быть, тут разработчики просто попытались неумело имитировать реальность.