Текст книги "Сказки и предания алтайских тувинцев "

Автор книги: Сборник Сборник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 38 страниц)

Вечером охотник вернулся в белую юрту, но за всю ночь так и не смог вырвать у нее волоса. На следующее утро он опять отправился к ламе.

– Я не справился, – признался он, – она никак не дала мне вырвать у себя волос.

– Ну, тогда потребуется арагы. Достань бутылку черного арагы. Сядьте рядышком и пейте! Ты пей столько же, сколько и она, но только воду!

Вечером того же дня он купил много черного арагы и поскакал к своей юрте.

– Ну, жена, прошло три полных месяца с тех пор, как мы вместе. Давай отпразднуем это и повеселимся! – сказал молодой охотник.

Он дал своей жене черного арагы, а сам пил только воду. Когда арагы был почти выпит, шулмусиха опьянела, и постепенно к ней стало возвращаться ее подлинное отвратительное обличье. В ней постепенно исчезало все человеческое. Но даже и теперь, когда она была в таком расслабленном состоянии, молодому человеку никак не удавалось вырвать у нее волос. Как только его рука чуть-чуть приближалась к ней, она уже кричала: «Что ты делаешь?» – и отбрасывала ее.

Наконец стало светать. И молодой человек опять пошел к ламе.

– Мне этого никогда не сделать, – сказал он. – Уж как она была пьяна, и то мне не удалось взять волос с ее головы.

Тогда ответил ему лама:

– Ты сошелся с существом, к которому особенно трудно подступиться. Попробуем-ка испытать ее силу, чтобы узнать, насколько она сильна. Когда ты сегодня вечером придешь к ней, то скажи: «У нас есть все, что только можно себе представить. И все-таки есть на свете вещь, которой у нас нет». И если она спросит, что же это за вещь, ответь: «Принеси мне единственную зеленую шкуру ягненка!» Если она сумеет достать зеленую шкуру ягненка, мы будем знать, какова в действительности ее сила.

Вернувшись вечером, он сказал своей жене:

– Теперь мы живем вместе, вдвоем, стали одной семьей, и ни в чем у нас нет недостатка. Но если хорошенько подумать, нам все-таки кое-чего не хватает: у нас нет зеленой шкуры ягненка. Считается, что на свете нет зеленых ягнячьих шкур. Но выполни мое желание, жена, найди же для меня одну зеленую шкуру ягненка!

Его жена-шулмусиха ответила:

– Сейчас, когда вся страна и все люди живут в богатстве и изобилии, можно, конечно, отыскать одну-единственную зеленую шкуру ягненка!

На следующий день он опять пошел к ламе и сказал:

– Она надеется найти ее.

Лама приказал молодому человеку:

– Проследи точно, в чьем облике и в каком направлении пойдет твоя шулмусиха!

На следующее утро, прежде чем его жена покинула юрту, охотник забрался на высокую гору справа от его юрты и стал из подзорной трубы наблюдать местность. Он увидел, как жена его выскочила из юрты, прямо побежала к куче пепла, который она обычно высыпала на юго-восток от юрты, хорошенько в нем вывалялась и превратилась в синего волка. Волком влетела она в тысячное стадо белых овец, пасшихся дальше к юго-востоку. Ворвалась она в стадо, и из тысячи белых овец выскочил один-единственный желто-коричневый ягненок. Она схватила его, не обращая внимания на крики и вопли пастуха. Задушила ягненка и помчалась назад к пеплу у своей юрты. Вывалялась в нем опять, вытряхнула шкурку ягненка и пошла в юрту. Молодой человек поспешил с горы вниз. Как только он вошел в юрту, его жена достала из своего сундука шкурку ягненка и показала ее мужу, и это была зеленая шкурка, переливающаяся, как радуга!

И опять отправился молодой человек к ламе и доложил ему:

– Она побежала прямо на юго-восток. Из тысячи белых овец выскочил один-единственный буро-коричневый ягненок, она задрала его, утащила и выбила на пепле. И когда она показала мне шкурку, это была зеленая шкурка ягненка!

Лама на это ответил:

– Воистину велика ее волшебная сила! Но Бурган будет, наверно, посильнее! Теперь осталось лишь одно средство победить ее. Если она пойдет на это, мы выиграли. А если она на это не согласится, то с ней будет никак не справиться, и она погубит тебя. Скажи ей, что есть на свете шапка тысячи Бурганов, которую называют золотой шапкой-тирчик. Пусть она добудет тебе ее.

Вечером молодой охотник сказал своей жене:

– Теперь у нас, казалось бы, уже ни в чем нет недостатка. Но сегодня во время охоты я вдруг вспомнил, что у нас нет еще одной– единственной вещи.

– Так чего же, скажи! – спросила она.

Он ответил:

– Есть золотая шапка-тирчик, которую называют шапкой тысячи Бурганов. Хочу я такую шапку. Ах, если бы ты могла добыть такую шапку, чтобы я мог любоваться ею до конца своих дней!

Его жена ответила, помедлив:

– Нелегкое это дело.

– Мы живем вместе, а ты не хочешь исполнить моего единственного желания! – сказал он обиженно.

Она ответила:

– Ну ладно! Ты мой муж, делящий со мной мое ложе. Я исполню твое желание! – Поглядела она в одну сторону и заплакала, поглядела в другую и засмеялась.

На другой день, на рассвете, жена собралась в путь и, прощаясь, сказала мужу:

– Слушай, когда пройдет три месяца и три дня, я вернусь. Это будет на восходе солнца, и я явлюсь к юрте прямо с юга. Насыпь перед дверью юрты кучу сухого собачьего помета высотой с хадгыыр! Я вернусь в облике большого красного огня. Как только я покажусь, подожги собачий помет!

И опять пошел молодой охотник к ламе и сказал:

– Она пошла прямо на юг и хочет найти и принести шапку. А мне она велела насыпать перед дверью юрты кучу сухого собачьего помета высотой с хадгыыр. Возвратится она в виде огня, и будет это, когда минет три месяца и три дня.

– Ну, если так, то у нас есть теперь средство против нее, – сказал тот лама, – не собирай собачий помет, а сложи кучу из кустов можжевельника высотой с хадгыыр. Что пройдет три месяца и три дня – это ложь! Она примчится сюда уже через три дня. За ней будет гнаться большой красный огонь. Как только ты увидишь этот огонь, подожги кучу можжевельника!

Утром того дня, когда, по словам ламы, шулмусиха должна была вернуться, у него все было уже готово. Оглядел он все вокруг и увидел, что прямо с юга катится белое облако пыли, а за ним расстилается сверкающий большой красный огонь. Белое облако подкатилось ближе, быстро поджег молодой человек свой можжевельник, а сам спрятался в отдалении. Она принесла q собой золотую шапку-тирчик, которую называют шапкой тысячи Бурганов, и бежала она, шулмусиха, преследуемая красным огнем, который послал ей вослед Бурган. У самой кучи можжевельника она закричала:

– Ах, так ты хочешь убить меня! – и бросилась прямо в пламя. А красный огонь Бургана накрыл ее сверху.

Как только была уничтожена ведьма-шулмусиха, молодой охотник вспомнил о своей жене и детях. Он вернулся к ним и с тех пор счастливо жил с ними.

36. Эрген-оол, или Дитя двух скал

Я расскажу историю о сироте, отцом которого стал отвесный утес, а матерью – поминальный камень, и о том, почему его так назвали.

Жил-был некогда маленький мальчик, и звали его Эрген-оол – мальчик сирота. Подрос этот мальчик и стал метким стрелком.

Когда он отправился на охоту на свою гору Сюмбер, где охотился без конца, от птиц, летающих над землей, осталась вскоре лишь одна-единственная пестрая сорока, а от животных, бегающих по земле, – лишь одна-единственная пятнистая горная коза.

Однажды пятнистая горная коза и пестрая сорока отправились вместе на вершину одной горы, уселись там и давай рассуждать: «Ах, этот наш враг, которого называют сиротой, из нас, летающих птиц, оставил одну меня, а из бегающих четвероногих – только тебя! Что же нам теперь делать?» И они решили пожаловаться на него Гурмусту Хаану. Пестрая сорока взлетела в небо и рассказала обо всем. «Есть ли какой-нибудь выход?»– спросила она.

Чтобы убить Эрген-оола, Гурмусту Хаан напустил на землю страшный ливень и молнии – стрелы Алтая. Но когда они ударяли в утес, мальчик перепрыгивал на поминальный камень, а когда Гурмусту метал их в поминальный камень, мальчик прятался под выступом утеса. Так он метался то туда, то сюда, и дождь и молнии не смогли повредить ему. С тех пор и стали называть его Сиротой, отец которого – утес, а мать – поминальный камень.

37. Старец с тремя сыновьями

Жил однажды старец, и было у него три сына. Старший его сын хотел получить власть и стать грамотным. Средний сын хотел держать скот, а младший – заняться торговлей. Дал он старшему сыну свою черную шапку, среднему сыну отдал свой скот, а младшему сыну, который хотел заняться торговлей, он отдал свою черную суму.

Старший его сын разъезжал по стране, исполняя свою должность. Средний сын содержал скот и стал оседлым. Младший сын шел, шел и пришел наконец к забору с воротами. Подойдя, он хотел открыть калитку, но сторож не пропустил его. Тогда он протиснулся в щель. Сторожами были старик и старуха, а за забором стоял храм. Юноша сказал:

– Я хочу пойти и соснуть там немного, – но они ему этого не позволили.

– Если хан узнает, он снимет с нас голову.

Он дал пару серебряных монет:

– Дайте мне поспать там одну-единственную ночь!

Старики, хоть и не без опаски, пустили его все же на ночь в храм.

– В чем же тайна этого храма? – спросил он.

Оказывается, у хана была единственная дочь. Время от времени она появлялась среди людей, низко опустив голову, чтобы ее не разглядели. Приходила она по восьмым, восемнадцатым и двадцать восьмым числам каждого месяца. А так больше ее никто не видел. Жила она в стеклянном доме.

Юноше очень захотелось увидеть эту девушку. Но старики воспротивились этому. Дал он им еще одну серебряную монету.

– Лежи три дня на земле, а потом приходи. Я попробую показать ее тебе, – сказал старик.

Явился юноша через три дня. Они спрятали его в медной статуе Бургана. Через его рот юноша мог кое-что видеть.

В полдень пришли хан и его дочь. Когда они вошли, юноша с трудом удержался от того, чтобы не вскрикнуть и не пошевелиться.

Когда он спросил стариков, где она обычно бывает, они ответили:

– Прячется в городе хана, никто там не видит ее, кроме трех девушек, которые подают ей пищу.

Пошел юноша к юрте, где готовили еду. Там он застал старую женщину. Она сварила ему чай, а он рассказал ей, зачем пришел. Оказалось, что показать юноше дочь хана невозможно, так как у тройной двери стоят три стража, хорошо знающие тех трех девушек.

– Ну, даже если это и так, дайте мне все же увидеть ее, – попросил юноша и вынул еще один серебряный.

Тогда старуха забыла про свой чай и погрузилась в раздумье. А тут наступило время нести ханской дочери пищу. Была не была, старуха одела юношу в сапожки и платье одной из служанок и пустила его с ними. И юноша вошел туда, где была девушка. Девушка, никогда не видевшая мужчины, развеселилась и начала разговаривать с ним. Юноша остался, и они стали мужем и женой.

Дочь хана терпеть не могла трех своих служанок, била их и пинала. Увидев это, юноша за них заступился. Это привело к ссоре.

– Почему ты защищаешь их? – сказала дочь хана, недружелюбно взглянув на него.

Она написала своим родителям послание: «Мне хотелось бы устроить праздник с моими тремя девушками и выйти хоть ненадолго на воздух. Я бы выпила арагы. Пришлите мне три бутылки арагы!»

Хан не соглашался на это. Тогда мать послала ей арагы на свой страх и риск.

Делая вид, что и она пьет, ханская дочь все подливала и подливала арагы юноше. И он опьянел и свалился. Она забрала его черную сумку, раздела его догола, завернула в старую тряпку и приказала двум служанкам: «Возьмите это и бросьте в колодец!»

Две служанки подняли его и вынесли. Наружные стражи недоверчиво ощупали узел.

– Это мусор принцессы. – И их выпустили. Младшая из служанок сказала:

– Этот несчастный должен погибнуть, так как он взял нас под свою защиту. Давай не станем губить его, а оставим на улице!

Юноша проснулся от того, что замерз до полусмерти, так как был совершенно голый. Он стал кричать и звать на помощь, ему пришлось побираться. Кто-то дал ему сапоги и платье. Кое-как вернулся он снова в юрту своего отца.

Пришел он-к старшему брату, а тот уехал по делам.

– Старшая невестка, дай мне ради бога черную шапку!

Невестка устроила его на ночь и задумалась:

– Если об этом узнает твой старший брат, он убьет тебя. Через три дня он воротится. Верни ее до тех пор! – сказала она и дала ему черную шапку.

Он принял шапку правой рукой и крикнул:

– К западному окну дома принцессы!

Натянул он ее себе на голову и – о мой Гурмусту! – понесся со свистом. Добрался и вошел. Девушка, которая хотела его убить, заплакала и бросилась его целовать.

– Куда ты исчез? – сказала она и стала болтать без умолку.

С шапкой на голове, обняв женщину, он крикнул:

– Вверх, на эту каменистую горную вершину! – и уф… полетели. Опустились они на высокой горной вершине у озера, окруженного темным лесом.

В этой дикой местности, кишащей львами, леопардами, лисицами и волками, девушка не могла заснуть. А душа юноши нашла успокоение в глубоком сне на одинокой голубой горной вершине. Так как девушка не спала, схватила она шапку и была такова, а юноша остался один на пустынной горной вершине.

Тут явился гижи-гийик, снежный человек, со своими детьми. Он сорвал какой-то желтый плод, съел его и превратился в оленя. А потом съел другой, красный и снова стал снежным человеком.

«Так вот в чем дело!» – подумал юноша, собрал красные плоды, потом желтые и отправился в путь. Скитаясь, пришел он в город, где жила дочь хана. Идет он себе и встречает вдруг ее служанок, отправившихся покупать фрукты.

– Вот эти действительно хороши! – сказали они, и он продал им желтых фруктов. Отведала их дочь хана и превратилась в олениху. Опечалились служанки, заплакали, и поднялся невообразимый шум. А олениха била ногой об пол. Увидав своих родителей, она заплакала. И объявил хан:

– Тому, кто спасет ее, я передам свою страну и власть!

Узнал об этом юноша и вызвался: «Я спасу ее!» Хан и его жена велели позвать его. Юноша пришел и сказал:

– Я ее спасу!

Юношу пропустили через тройную стражу.

– Что тебе надобно? Хватит ли на это наших сокровищ? – спросили они.

– Мне вообще ничего не нужно, срежьте круглый тростник длиною в сажень, он мне понадобится.

Принесли ему тростник. Взял он круглую палку и вошел. Вошел, а девушка хоть и стала оленихой, но юношу все-таки узнала. Олениха била ногами и рыла землю. Юноша принялся лупить ее палкой. Сколько она ни кричала, ни орала – ей это не помогло. Хан-отец и мать очень огорчались, но им было велено не входить.

Хорошенько отлупив олениху, он ушел. Девушка по-прежнему осталась оленихой. Когда хан и его жена спросили его, как же так, он сказал:

– Я вылечу ее через три дня. Дайте мне обещание через три дня отдать свое ханство.

На том они и порешили.

Через три дня он вернулся, дал оленихе красный плод, она грянулась на пол и тут же превратилась в девушку. Увидев это, хан и его жена передали ему все, чем владели.

Он надел черную шапку и вернулся к юрте своих старших братьев. Воротился он туда среди ночи – кругом была полная тишина, братьев не было. А невестки, тронувшиеся со страха, были еще живы. Он уехал еще раз, снарядил повозки из чистого золота, собрал своих братьев, устроил большой пир и стал жить счастливо и мирно.

Бытовые сказки

38. Сказка о прекрасном сне

Недаром говорят тувинцы, что нельзя никому рассказывать о хорошем сне. А почему – это нам известно из сказки.

Жил когда-то давно юноша. Однажды сидел он на лугу перед своей юртой. А около него – три ханские дочери.

Одна сидела у него в головах и причесывала его, другая сидела сбоку и пела для него, а третья – самая прекрасная из них, его жена, – лежала в его объятиях. Вдруг он расхохотался. Они спросили его:

– Чему ты смеешься?

И он ответил:

– Я невольно вспомнил о прекрасном сне, который видел в детстве.

– А что это был за сон? – спросили они.

Сначала ему не хотелось рассказывать, но женщины не успокоились, пока он не начал свой рассказ.

«Однажды мне приснился прекрасный сон. И я сказал своим родителям: „Мне приснился такой прекрасный сон, отпустите меня побродить по свету!“ Мать моя сказала: „Расскажи нам сначала свой прекрасный сон!“ Но я его не рассказал. И отец мой тоже просил: „Расскажи нам свой прекрасный сон, прежде чем уехать от нас!“ Но я знал, что прекрасные сны полагается скрывать, и молчал. Однако они продолжали настаивать, а так как я вечно был голоден, то сказал: „Расскажу, если вы забьете нашего яка“. И родители забили единственного яка, сварили мясо и дали мне поесть. Но, наевшись досыта, я все же не рассказал о своем сне. Тогда моя мать рассердилась и прогнала меня. Отец посадил меня в деревянный ящик и бросил в воду.

Ящик понесло вниз по реке, потом его выудили и принесли хану. Хан спросил меня: „Как ты попал в ящик и с ним в реку?“ И я рассказал ему, как было дело. „А что ты видел в своем прекрасном сне?“– спросил хан. „Прекрасный сон нельзя ведь рассказывать“, – отвечал я.

Рассердился хан и велел запереть меня в темницу. Пока я сидел в темнице, на страну напал другой хан и завоевал всех и вся. Меня вывели из темницы, и я предстал перед новым ханом. Тот спросил: „За что тебя держали в тюрьме?“ И я рассказал ему о том, что видел прекрасный сон, и о том, что за этим последовало. „А что это был за сон? Расскажи мне его!“ – потребовал хан. „Прекрасный сон не полагается рассказывать“, – ответил я и замолчал.

Хана стало разбирать любопытство, он приказывал мне и угрожал, но я все же не рассказал ему своего сна. И велел он снова посадить меня в тюрьму.

И опять я сидел в темнице, и стало мне так грустно. Но я вспомнил о своем прекрасном сне и запел. И мое пение так понравилось младшей дочери хана, что, никогда не видев меня, она в меня влюбилась.

Она стала просить своего отца отпустить меня и просила до тех пор, пока тот уже не мог противиться. Исполнил он ее желание и отдал ей меня в мужья. Был устроен большой пир, и вот ты теперь моя жена. Мы оба счастливы, и теперь все точно как в моем прекрасном сне. Мне как раз и снилось, что я сижу на прекрасном лугу, солнце служит мне подушкой, месяц – подлокотником, а на груди моей – звезда. Потому я и рассмеялся».

Но едва он это сказал, как лишился чувств, а придя в себя, оказался опять на своем грязном ложе в нищенской юрте.

39. Хараат Хаан и Джечен Хаан

Жили однажды два хана – Хараат Хаан и Джечен Хаан. И жили они в ненависти друг к другу.

«А хорошо бы было захватить земли Хараат Хаана», – рассуждал Джечен Хаан.

«А что, если добыть земли Джечен Хаана», – говорил Хараат Хаан. И оба хана сражались – каждый за землю другого.

Был у Джечен Хаана сын, ни к чему не пригодный. Отец пытался найти ему умную невесту, но нигде такой не было. И отправил он тогда весь свой народ вниз по большой реке и вверх по маленькой реке на летние стойбища. В верховьях был сложен оваа, и к нему прикреплена дощечка с какой-то надписью. Мимо проходили толпами люди, но ни один из них так и не видел надписи. Последними прошли старик и старуха с семью черными козами. Черный хадгыыр они навьючили на единственного своего синего быка. И была с ними их единственная дочь, она гнала семь черных коз за нищим черным хадгыыром. Эта девушка подошла к оваа, обошла его вокруг, оглядела дощечку, взяла в руки, разглядела ее и сказала:

– Коли нарисован орел, зачем писать «коршун»? Коли нарисована женщина, зачем писать «мужчина»? – и положила доску обратно.

Думаете, поблизости не случилось хана, услыхавшего это? «Ну, – подумал хан, – да она суждена моему сыну». А девушка тем временем ушла, угнав своих коз.

Хан вернулся к своей юрте и провел в ней ночь. Утром сел он на своего черного иноходца и отправился на поиски черного хадгыыра этого старика. Он спрашивал, выведывал и наконец достиг цели. Пустил он коня вниз с горы прямо к юрте старика. Подъехав и увидев, что девушка сидит у юрты и выделывает шкуру, спросил ее:

– Сколько раз ты протянула шкуру под палкой-кожемялкой [95] пока я спускался с того места, которое видно отсюда?

– А сколько шагов сделал твой конь с того момента, как я увидела тебя у того места на горе? – отвечала девушка.

Не сойдя с коня, он сказал:

– Завтра я опять приеду. А до тех пор ссучи мне веревку из пепла, девушка!

Девушка ответила: «Хорошо!»– нарвала травы, смочила ее в воде и скрутила из нее веревку.

На следующее утро, к тому времени, когда должен был приехать хан, она выложила эту веревку по направлению ветра и подожгла ее. Приехал хан и спрашивает:

– Ну, ссучила ты мне веревку, девушка?

Она ответила:

– Я-то ссучила, вон она, а смотай ее ты сам!

Взглянул туда хан и сказал:

– Я приеду завтра. А ты мне сквась к тому времени хороший тарак из молока быка.

Приехал наутро хан и только хотел сойти с коня, как девушка сказала:

– У моей юрты никому нельзя спешиться!

– Почему же?

– У моего отца сейчас как раз родовые схватки.

И когда хан спросил: «Как могут у мужчины быть родовые схватки?», – она ответила:

– Как можно получить молока от быка?

Тогда хан задал ей задачу:

– Присылай завтра своего отца в мою юрту! И пусть он будет ни внутри, ни снаружи, ни одетый и ни голый!

Девушка сказала:

– Хорошо.

Как только стало светать, она велела отцу надеть штаны, рубаху и чулки [96] и послала его к хану:

– Прежде чем хан проснется, ты должен развязать веревку у нижнего края его юрты, забраться между деревянной стенкой-решеткой и войлоком и усесться там!

Старик пошел и забрался туда, как ему велела дочь. А когда хан проснулся, помочился, почистился, тут старик и приветствовал его из своего убежища.

– Одно пари вы выиграли, выходите! – сказал хан. – Завтра сосчитайте, сколько лет медведю с горы Далынтай, и возвращайтесь сюда.

Старик вернулся домой с проклятиями: «Медведь, конечно, схватит и съест меня!» Сокрушаясь, он сказал дочери:

– Теперь мне нужно сосчитать годы медведя и опять вернуться к хану.

– Не печалься, отец! Найди два старых, выбеленных солнцем человеческих черепа и принеси мне.

Каждый из них она выкрасила красной краской и привязала их крепко-накрепко к его плечам, затем отправила старика на гору Далынтай. Он уселся в низине у склона, а вечером на поиски пищи вышел медведь. Увидел он старика и сказал:

– На Далынтае семьдесят пять тысяч деревьев, а мне уже семьдесят пять лет, но никогда еще не видывал я такого существа с тремя головами! – и поскорее убрался в лес. Старик возвратился домой, к своему хадгыыру, а на следующий день, придя к хану, сказал:

– Я узнал возраст медведя и число деревьев на горе Далынтай!

– Ну что же, тогда узнай возраст зайца с горы Джиринтай, сосчитай деревья на горе Джиринтай и возвращайся, – сказал хан.

Огорчился старик, но дочка сказала:

– На заячьей полянке намажь деревья сахаром и медом, а сам спрячься!

В сумерках, когда животные вышли на поиски пищи, старик взял ведро меду, смазал каждое дерево и притаился. Появился заяц, обглодал одно дерево, обглодал другое:

– Хоть на горе Джиринтай шестьдесят тысяч деревьев, а все же за все мои шестьдесят лет мне не попадалось еще среди них ни одного такого сладкого! – сказал он и давай объедать их.

Старик вернулся и, когда вышел хан, сказал ему:

– Зайцу шестьдесят лет, а деревьев – шестьдесят тысяч!

Хан молча удалился.

А вскоре он просватал дочь старика. Устроили маленький праздник, и старик в конце концов дал свое согласие. Хан отдал девушку в жены своему сыну, и уж тут был устроен большой пир: даже собаке было не поднять хвоста, а сироте не поднять живота – такой был задан пир.

– А теперь, моя милая, я иду на страну, с которой воюю, – сказал хан своей невестке. – Будь ты главой моему аилу и стране! Мой сын глуп. Я иду, может, вернусь с победой, а может, все потеряю. Ты же оставайся здесь и жди моего слова!

Хан вторгся в страну Хараат Хаана и повел за собой двух богатырей. Он напал на страну, дрался и был побежден. Вбили там четыре железных кола и привязали к ним двух богатырей. А Джечен Хаана бросили на лед, вбили четыре железных кола и привязали его к ним. Кормили хана одной вошью в день, а богатырям давали по две вши. И тогда послал Хараат Хаан четырех своих богатырей, наказав им:

– Соберите весь народ Джечен Хаана и пригоните его сюда!

– Если вы хотите завоевать мою страну, не ходите туда без моего слова. Мой народ очень воинственный, и, если вы скажете, что взяли меня в плен, он станет сражаться, – сказал Джечен Хаан.

И тогда спросили его эти четыре богатыря:

– Хочешь что-нибудь сказать своему народу?

Хан ответил:

– Мой народ очень воинственный. Сначала слезьте с коней у юрты моего сына! Скажите моему сыну: «Нужно собрать народ с верховьев большой реки и с низовьев маленькой реки. Помет барана и помет кастрированного козла – ценность, его нельзя оставлять». Там вы найдете, конечно, мою невестку, скажите ей: «Бараны и козлы с рогами пусть идут впереди, а без рогов – за ними!» Перед моими дверями есть четыре железных тополя, пусть два из них спилят, а два вырвут с корнем и принесут сюда! А что касается меня, я, мол, победил, лежу на девяти синих шелковых коврах, опираюсь на четыре железные спинки на все четыре стороны света и ем каждый день овечью похлебку.

Четверо богатырей отправились в путь и приехали в ту страну. И спешились перед той юртой, как было сказано.

– Твой отец победил. Он велел нам привести к нему весь народ и тебя! – так сказали они и повторили порученные им слова.

Сын начал точить топор и мотыгу, чтобы срубить железные тополя. Четыре богатыря должны были собрать его народ, но, как только они вышли, невестка сказала:

– Что ты думаешь о переданных отцом словах?

А сын на это:

– Чего там думать? Отец мой победил.

Тогда невестка так истолковала слова четырех богатырей:

– Слова «Собери мой народ с верховьев большой реки и с низовьев маленькой» означают: «Собери всех твоих воинов!» Слова «Помет баранов и помет козлов – ценность, его нельзя оставлять» означают: «Понадобятся патроны и оружие, привезите их в достатке!» Четыре железных тополя – это четыре богатыря. Слова «Спилите два из них» означают: «Двум из четырех отрубите головы, а двух привезите живыми».

День и ночь собирали они воинов, вооружали их, поставили их впереди и пустились в путь. Приехали в другую страну, а хан их лежит на льду. Они завоевали страну, освободили хана и привезли всю добычу домой. И спали они долгим и глубоким сном, и большой радости их не было конца.

40. Совет отца

В старину единственный сын бедняка отправлялся однажды на военную службу на чужбину. И на прощание отец стал учить его уму-разуму.

– Сын мой, – сказал он, – ты должен отправиться в далекие края. Ты пойдешь вместе с сыновьями многих отцов и многое увидишь. Когда будешь пить воду на чужбине, поступай так, как там принято. Я объясню тебе, что я имею в виду: когда ты будешь в стране слепых, живи там с закрытыми глазами, а когда будешь в земле хромых, ходи, прихрамывая на одну ногу! И еще одно запомни: скачи всегда на самой тощей лошади, ешь всегда самое жилистое мясо!

Сын не совсем понял смысл этих слов отца. Про себя он даже удивился и подумал: «Почему отец мне советует все неправильно?» Но он молча отправился на чужбину.

Шрень попал в страну, где бушевала долгая и большая война, и изо всех юношей, покинувших вместе с ним родину, не осталось никого: одни пали в бою, другие умерли с голоду. И только жизненный дух нашего юноши, упорно цепляясь, не покидал его, и через много лет юноша возвратился на родину.

Однажды он спросил своего отца:

– Не объяснишь ли ты мне, что означали твои тогдашние советы?

И отец ответил:

– Ты прав, теперь я скажу тебе: то, что ты в стране слепых должен закрывать глаза, а в стране хромых прихрамывать на одну ногу, означает, что ты не должен ни у кого вызвать неудовольствия и зависти. То, что ты должен ездить на самой тощей лошади, имеет свою причину: всегда найдется без счета охотников скакать на хороших лошадях. Хорошим лошадям люди никогда не дадут разжиреть, так как на них всегда ездят. Поэтому самая тощая из лошадей – всегда самая лучшая. А чтобы ты из мяса выбирал самое жилистое – я посоветовал тебе потому, что жилистое мясо дольше всего лежит в желудке, и поэтому человек не чувствует так быстро голода.

41. Мергелдей

Еще раньше, чем в раннее время.

Еще до старого времени,

Во времена, когда плоское высыхало.

Когда круглое катилось.

Жил хан по имени Харалдай,

Родившийся, чтобы господствовать над страной.

Где берет свой исток Длинная Черная Река.

У этого хана был всякий скот и много всякого добра. У среднего течения Длинной Черной Реки жил юноша по имени Мергелдей с одной только своей матерью. Не было у них ничего, что можно было бы назвать скотом, не было у них ничего, что можно было бы назвать добром.

Но однажды, когда Харалдай Хаан взглянул туда, ему показалось, что владение Мергелдея больше, чем его собственное. «Почему же владение того, у кого вообще нет скота и какого бы то ни было имущества, больше, чем мое собственное?»– подумал он и отправил туда посыльного.

Как только Мергелдей узнал об этом, он схватил двух ворон и посадил одну из них рядом со своей матерью, а другую – рядом с собой. Когда прибыл посыльный хана, юноша воскликнул:

– Ну, отправляйся охранять мою мать! – и выпустил ворону.

Посыльный пошел и убедился, что ворона сидит и охраняет его мать. Обо всем этом он рассказал хану.

«Так вот в чем причина!» – подумал хан и пошел к нему покупать ворону.

– Сколько стоит твоя ворона, юноша? – спросил он.

– Довольно дорого, – ответил тот, – пятьдесят лангов серебра!

Купив ее за пятьдесят лангов серебра, хан сказал:

– Лети, охраняй мою мать! – и отпустил ее. Ворона опустилась на землю, а потом поднялась и улетела.

«Один раз этому парню удалось обмануть меня, но уж больше я не дам себя обманывать!» – решил он и опять направился к юрте Мергелдея.

Придя к нему, он увидал, что Мергелдей поставил казан на пень и варит в нем чай. Купил он у него и казан за пятьдесят лангов серебра; на что бы он потом его ни ставил, желая сварить в нем чай, – казан не варил.

«Дважды удалось этому парню обмануть меня. Теперь-то я уж не дам надуть себя!» – решил он и опять пошел туда.

А Мергелдей налил кровь в толстую кишку, повесил ее себе на шею и сидел, точил свой нож.

Как только пришел хан, он воскликнул:

– Ну и устал же я! – и ткнул ножом себе в горло, кровь выуздла.

– Сколько стоит твой нож? – спросил хан, а юноша ответил:

– Довольно дорого, пятьдесят лангов серебра!

– У меня столько лентяев, что вечно устают! Я бы хотел купить твой нож!

И он купил нож за пятьдесят лангов. Но когда он заколол им тех лентяев, все они умерли.

«Трижды дал я парню обмануть себя!»– подумал он и взял с собой четырех своих чиновников. Они связали Мергелдея веревками, сунули его в мешок и унесли. Принесли они его к морю-океану и собрались бросить в море. Но не было в море местечка, свободного ото льда. Тогда они положили его на лед, а сами ушли искать топор, чтобы сделать прорубь.