Текст книги "Скрытая наследница (ЛП)"

Автор книги: С. Т. Фернандес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Двери в зал с грохотом распахнулись, и вбежал бледный Майлс. Я не могла дышать, тело сковала ледяная дрожь. Майлс осмотрел комнату и затем направил взгляд на отца.

– Королева…

– Она в порядке? Где она? – потребовал отец.

Майлс тяжело сглотнул.

– Мне так жаль, Катхан. Королева… она мертва.

Глава 6

Горе тяжело, как твердый груз на груди, который не ослабевает и кажется бесконечным. Оно настолько сильно, что ты почти чувствуешь, как тонешь в нем. Это как попытка дышать, укрывшись мокрым одеялом, когда легкие отчаянно пытаются вдыхать, но едва способны поглотить тот малый воздух, который удается выдохнуть. Разве это когда-нибудь закончится? Буду ли я когда-нибудь чувствовать себя прежней? Или это чувство будет сопровождать меня всю мою жизнь – в моих снах, когда я проснусь и попытаюсь вернуться в этот новый мир без моей матери?

Как странно, что человек может быть рядом в один момент, а потом исчезнуть в следующий. Он только что сидел рядом с тобой, говорил по телефону, был обычной частью твоего дня, а потом… просто… исчез. Ты считаешь часы. Скоро пройдет двадцать четыре часа с того момента, как он ушел. Потом дни. Прошла неделя. Как они могут быть ушедшими? Ты видел их живыми, своими глазами. А теперь в этом месте осталась только пустота, которую ничем нельзя заполнить. Как можно заполнить пустоту такого размера? Моё сердце всегда будет пустым там, где была душа моей матери.

Кроме горя была еще и вина – вина за все те моменты, когда я думала о маме что-то плохое, а таких мыслей было немало. Это можно было бы отнести к мелочным чувствам, но для меня это не имело значения. Я чувствовала вину за то, что когда-либо повышала голос или злилась – хотя я все равно злилась. Злилась за то, что не знала об этом странном новом мире, которым я должна была бы править, злилась, что она воспитывала меня как обычного человека, когда я вовсе не обычная. Я – водная фейри.

Фейри.

Как я вообще должна была бы править этими людьми? Я ведь не моя мать.

Моя идеальная мать.

Та, которой все восхищались. Я это знаю. Я все время стояла в её тени. Все, что я любила – серфинг, спорт, изучение морской жизни – все это было ничто по сравнению с достижениями моей матери. Оглядываясь назад, все эти увлечения, которыми я гордилась, были пустыми. Они не помогли мне стать сильнее, они не подготовили меня быть королевой. Не удивительно, что мама так настаивала, чтобы я училась бизнесу или чему-то, что развивает лидерские качества. Как же я была глупа, что сопротивлялась её советам.

Что хуже всего? Мне некуда было идти с этим горем. У меня не было привычного дома, в который я могла бы вернуться, завернуться в мамин любимый плед и сесть в её кресло у окна, с которого открывался вид на канал. Я не могла распылить мамин любимый парфюм, чтобы вспомнить, как она пахла. Я бы чувствовала этот запах в любом месте, и мне хотелось его. Я отчаянно хотела хотя бы час побродить по нашему дому и почувствовать себя ближе к ней.

Я не чувствовала себя близко к ней здесь. Не в этом месте. Это не мой дом.

Горе и вина обвили меня так же крепко, как её любимое одеяло. Я смотрела на высокий потолок своей комнаты – моей новой комнаты, которая была совершенно чуждой и не соответствовала тому, кем я была всю свою жизнь. Боли и ломота терзали моё тело, как отражение чувств в сердце. Как бы я ни пыталась, сон был невозможен. Постоянные тревожные мысли боролись между собой. Знала ли я вообще маму? Любила ли она меня? Почему она не покинула яхту? Что если бы мы остались? Что если бы я не пошла в бар встретиться с командой? Была бы мама здесь, чтобы помочь мне в этом новом мире?

Все это было бессмысленно. Никакие вопросы не могли вернуть маму к жизни – жизни, которую она прожила почти тысячу лет, не рассказав об этом своей собственной дочери. Я была просто мгновением в её жизни.

Мягкий матрас окутал моё тело в тёплый кокон. Множество мягких бархатных подушек и уютное одеяло заставили меня почувствовать ложное утешение. Свежие слезы, которых я и не ожидала, стекали по щекам на подушку – глаза покрасневшие от нескончаемых слез, которые не прекращались ни днем, ни ночью, когда сон избегал меня. По крайней мере, я считала это днем. По словам Майаны, которая постоянно проверяла меня, магический свет в куполе ярче днем и тускнеет к вечеру, имитируя свет в Верхнем Мире.

– После того как Майлс сообщил Совету о смерти моей матери, папа выбежал из комнаты, как одержимый. Я последовала за ним, мои глаза расплывались, а ноги вязли в песке у главных ворот. Он остановился, как только понял, что я следую за ним, и велел мне вернуться в покои с Майаной. Он не хотел, чтобы я увидела маму в том состоянии, в котором она была. Он не хотел, чтобы последний образ её в моей памяти был таким ужасным.

Потому что огненные фейри сожгли её лицо, превратив её сердце в пепел.

Я слышала об этом от горничных, которые убирались в моих покоях в середине дня, когда думали, что я сплю – их ужасные шепоты, доносящиеся через дверь, доходили до моих теперь уже заострённых ушей. Я пыталась изгнать этот образ сожжённого тела, как они его описывали, но видения не отпускали меня, заставляя рыдать без остановки. Тревога за папу, который видел её в этом состоянии, мучила меня. Одна часть меня хотела утешить его. Другая же не могла, ведь моё собственное горе сковывало меня.

Были моменты ярости, когда мне хотелось схватить доску и поехать кататься на волнах в том, что водные фейри называли «Верхним миром». Мой мир. Или то, что я думала, что это мой мир. Вдруг ко мне пришло чувство одиночества, вызывающее тревогу. Я чуть не погрузилась в депрессию, но меня спас неожиданный стук в дверь.

– Войдите, – сказала я, голос хриплый от усталости.

Шторы были плотно задернуты, чтобы закрыть свет купола, но я всё равно заметила силуэт Майлса в дверях. Я чувствовала себя сломленной и не имела сил беспокоиться, что кто-то увидит меня в таком виде.

Майлс осторожно подошёл к кровати и сел в кресло рядом с ней.

– Я бы спросил, как ты, но, честно говоря, это не совсем тот вопрос, который стоит задавать в такой момент, – сказал он, покачав головой. Его пустой взгляд скользнул вниз, на его ноги. – Я и знаю, и не знаю, что ты сейчас чувствуешь.

Я моргнула, пытаясь прояснить зрение. Маленькая полоска света, пробившаяся через край шторы, отразилась на его лице. Майлс всегда был безупречно одет – его волосы всегда были идеально уложены, а кожа всегда гладко выбрита. Этот Майлс был полностью противоположен тому, которого я привыкла видеть. Тёмные морщины покрывали область вокруг его глаз; волосы были растрёпаны, неопрятны. Я заметила тёмную щетину на его чётко очерченной подбородке. И тогда я поняла, что я не одна, кто чувствует утрату. Вся Атлантида горевала, возможно, даже больше, чем я, потому что они знали её лучше, чем я, её собственная дочь. Эта мысль ударила меня в грудь.

Я приподнялась с подушки, чтобы посмотреть на него.

– Я не знаю, как себя чувствовать, если честно. Я наполнена не только горем и гневом, но и полна путаницы. Всё, что я у себя спрашиваю с тех пор, как узнала о её убийстве: знала ли я её вообще? – призналась я.

Он посмотрел на меня с слезами в глазах.

– О, Ашера… Пожалуйста, не говори такого.

– Ты понимаешь, почему я так говорю?

– Конечно. Думаю, что узнать, что твоя мать была королевой мифического королевства, о котором ты не знала до того, как оказалась в нем, – это серьёзный повод для стресса, – сказал он, наклоняясь вперёд и скрещивая одну ногу на другую. – Я не буду оскорблять тебя пустыми словами, чтобы успокоить твоё больное сердце или заставить тебя чувствовать себя лучше, потому что горе обычно затмевает все другие эмоции. Но я скажу тебе, что твоя мать любила тебя всем сердцем – очень сильно. Она была собой только рядом с тобой. Как Секретарь Суверена, я имел привилегию быть свидетелем королевы во всех её ипостасях. Я видел её как мать, замечательную, любящую спутницу, которой она стремилась быть, и как нашу королеву. Нелеа была удивительной фейри, которая касалась многих жизней, но роль матери для неё была важнейшей. Она так сильно хотела быть твоей матерью, что готова была оторвать тебя от единственного мира, который она знала, чтобы воспитать тебя вдали от этого – чтобы воспитать тебя, как обычную девочку с обычной семьей в Верхнем мире. И хотя она часто бывала вдали, её самым важным приоритетом было общение с тобой – видеозвонки, телефонные разговоры. Она всегда думала о тебе. – Он улыбнулся тёплой улыбкой. – Я знаю, потому что мне приходилось планировать все её важные встречи так, чтобы они не перекрывались с твоими занятиями: футболом, плаванием, серфингом, и всем, что тебе нравилось в тот момент. И позволь мне сказать, что это приносило ей огромную радость – знать, что ты наслаждаешься этими вещами. Огромную радость. – Улыбка исчезла с его лица. – Нелеа знала, что однажды ты будешь здесь, потому что долг потребует этого. Но она просто хотела дать тебе маленький кусочек нормальности. Только на немного. – Майлс протянул руку и положил её на мою. – Так что видишь, ты знала её лучше всех, потому что она хотела, чтобы ты знала настоящую Нелею. Ту, которая смеялась, улыбалась и яростно любила свою семью. Никогда не сомневайся в этом. И если мне нужно будет напоминать тебе об этом каждый день, так тому и быть. Я буду.

Я не смогла сдержать слёзы, когда кивнула.

– Как папа? Я имею в виду, я предполагаю, что он не в порядке, но где он?

Майлс тяжело вздохнул.

– Он в лазарете с Даксом. Его ожоги постепенно заживают. Катхан остался там на весь день, вместо того чтобы спать в своих покоях. Я пытался принести ему что-то поесть в полдень. Надеюсь, он немного отдохнёт до того, как начнется Вайлеми твоей матери.

– Вайлеми?

– Это то, как мы в Атлантиде называем похороны. Наш ритуал – это церемония перехода. Мы празднуем возвращение души к нашим близким на той стороне Завесы, – Майлс нахмурился. – Я должен предупредить тебя, так как ты не знакома с нашими обычаями, но будет костёр. Тело твоей матери завернуто в традиционное церемониальное полотно. Этот процесс может тебя шокировать…

– Потому что я человек.

***

Его взгляд держал меня в плену.

– Воспитана как человек. Но ты – настоящая водная фейри. В ближайшие месяцы будет сложно забыть об этом. Совет уже подгоняет, чтобы как можно скорее начать твоё обучение и тренировки, – с горечью сказал он. – Их бесчеловечность заставляет меня желать, чтобы я мог задушить их всех.

– После того как они устроили тебе такое грандиозное приветствие, я бы заплатила деньги, чтобы это увидеть.

Майлс рассмеялся и встал с кресла.

– Что ж, боюсь, после Вайлеми Нелеа жизнь рванёт с такой скоростью, что ты даже не успеешь оглянуться. Будь уверена, я буду рядом с тобой всё это время. Это, конечно, не спасёт тебя от перегрузки, но я смогу быть плечом, на которое ты можешь опереться, когда тебе нужно поплакать. В конце концов, это моя специализация – годы тренировок с Нелеа.

Я слабо улыбнулась.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности, но, если тебе нужно будет что-то, мои покои на первом этаже. Спроси любого из служащих дворца, и они подскажут тебе путь.

Мои босые ноги коснулись прохладного каменного пола. Моя любимая футболка Hurley, которую Майлс принес из дома, свисала над моими шортами для сна. Я насладилась этой маленькой утешительной деталью.

– На самом деле, мне нужно кое-что.

– Всё, что угодно.

– Можешь показать, где лазарет? Я бы хотела увидеть папу.

Майлс слегка поклонился. Я немного напряглась от его жеста, не привыкшая к такой формальности.

– Конечно. Я дам тебе немного времени, чтобы подготовиться. Твои горничные уже заполнили твой гардероб традиционной атлантийской одеждой для людей, пока ты не научишься трансформироваться.

Я нахмурилась.

– В Атлантиде есть люди?

Майлс наклонил голову.

– Конечно. Это место, где они искали убежище во время каждого Ледникового периода. – Он выдохнул. – Но об этом мы поговорим позже. Не нужно перегружать тебя лишней информацией. – Он указал вниз на мои ноги. – Также ты найдешь несколько пар шелковых тапочек, которые тебе стоит носить. Тебе они не понадобятся, когда ты научишься трансформироваться, поскольку подошвы твоих ног защищены перепонками, но пока что будут тапочки. – Он кивнул в сторону двери. – Я буду в гостиной, когда будешь готова.

– Майлс?

Он остановился и оглянулся.

– Да, Ваша Высочество?

– Она тоже заботилась о тебе.

Свежие слёзы наполнили его глаза, а нижняя губа задрожала.

– Это очень любезно с твоей стороны. Спасибо… что напомнила мне.

Госпиталь находился всего в нескольких минутах ходьбы от моих покоев. Мы прибыли спустя всего несколько минут после того, как покинули мою комнату. Майана держалась на почтительном расстоянии позади нас, пристально осматривая всё и всех вокруг.

Я не могла вспомнить ни одного случая, когда видела папу в состоянии горя. Порой умирают соседи, но это никогда не были близкие ему люди. Мои нервы начали натягиваться, когда я шла по длинному коридору. Традиционная атлантийская одежда, которую я выбрала, развевалась за мной. На самом деле, я никогда не носила ничего подобного. Мягкий сиреневый шёлк обвивал моё тело, оставляя грудь открытой, а длинные брюки сужались у щиколоток, шорохом касаясь кожи. Я почувствовала некую изысканность, к которой не привыкла. Горничные – как называл их Майлс – собрали мои волосы и быстро уложили их. Это оставило меня в полном восхищении. Я не могла не выразить им своей благодарности, и они сияли гордостью.

Майлс остановился перед большой деревянной дверью в конце коридора и повернулся ко мне.

– Он будет прямо здесь. Мне нужно заняться кое-какими делами, но Майана останется на страже, пока ты не будешь готова вернуться в свои покои. Если тебе понадоблюсь, она знает, где меня найти.

– Спасибо, Майлс.

Он кивнул и пошёл своей дорогой.

Майана прижалась спиной к стене, её позвоночник выпрямился, а она крепко держала свой трезубец. Она кивнула мне, а затем перевела взгляд на коридор. За время, что я была рядом с Майаной, я поняла, что она всегда настороже. Это давало мне небольшое облегчение – я знала, что у меня есть поддержка.

Я глубоко вдохнула и взяла стальную ручку, вступив в мертвенно тихую комнату. Свет купола мягко заливал пространство, придавая всему белый, полупрозрачный оттенок. Дакс лежал на кровати, завернутый в одеяла, его глаза были закрыты. На кресле в углу комнаты спал папа, распростёртый на спинке и подлокотниках, одна нога свисала на пол, а другая была вытянута. Чешуйки, покрывавшие его верхнюю часть тела, слились в безрукавную тунику. Кончики его ушей и молодость его лица были такими, к чему я никогда не привыкну. Я посмотрела на свои руки, осматривая загорелую кожу, и задала себе вопрос, смогу ли я когда-нибудь носить свои чешуи.

Я не стала будить папу и подошла к постели Дакса. Ранения, которые он получил, становились всё более очевидными, когда я приближалась. Глубокие алые ожоги шли по его обнажённым рукам и покрывали его лицо. Половина волос была выжжена прямо с кожей. Мой взгляд зацепился за его грудь. В его теле зияла дыра размером с кулак, обожжённая кожа начала отслаиваться. Эта дыра была прямо над его сердцем, и я догадалась, что такая же дыра была в теле моей матери.

– Он будет больше разочарован из-за своих волос, чем из-за тела, – раздался голос папы.

Я резко обернулась к нему, его глаза были едва приоткрыты.

– Они отрастут? – спросила я.

– Несомненно. Мы восстанавливаемся быстро, если нас не ранят фейри из других миров, – пояснил он. Его взгляд потемнел. – К этому числу относятся и Огненные фейри, что напали на них. Они прибыли из Коренатии, мира Огненных фей. Его волосы начнут отрастать только через пару недель. Он будет ворчать об этом всё время, но в конце концов смирится.

Он потянулся, вытянул шею, затем встал, чтобы подойти ко мне к постели Дакса. Он окинул меня взглядом, и на его лице появилась улыбка.

– Твоя мать с радостью увидела бы тебя в атлантийских одеждах. Господи, ты так похожа на неё, – проговорил он, с трудом сглатывая. Как и у Майлса, вокруг его глаз расползлись тёмные круги, усталость была очевидна. – Как ты себя чувствуешь, Шер Беар?

– Я должна задать тебе тот же вопрос, – ответила я.

Он кивнул, тяжело вздохнув.

– Наверное, это глупый вопрос. Мы не в лучшем состоянии, правда?

Моё зрение размылось, и я рванулась к нему, обняв его крепко. Его руки обвили меня, а его щека коснулась моей головы.

– Я не понимаю. Почему? Почему кто-то захотел её убить?

Он тяжело вздохнул.

– Это очень длинное и сложное объяснение. Такое, какое ты заслуживаешь. – Он указал на столик в стиле бистро, стоявший рядом с креслом, на котором он спал. Я встала на носочки, чтобы достать до высокого стула и повернулась к папе.

– Как ты знаешь, твоя мать была… – он покачал головой, – была Королевой Атлантиды. Она правила этим королевством с тех пор, как её мать – твоя бабушка – решила отойти от дел и передать корону дочери. Сделать это очень редко удаётся. За всю историю королевы других королевств правили тысячелетиями, умирая прямо на троне. Вот почему наследники крайне редки и часто подвергаются защите. В некоторых королевствах их даже заключают в тюрьму.

Я отпрянула.

– Заключают? Своих собственных детей?

Он тихо засмеялся.

– Я знаю, это варварство. Не переживай. В Атлантиде у нас есть Ритуал Перехода, который твоя прабабушка ввела во время своего правления, чтобы не дать наследникам утратить власть. На данный момент он работает. – Его взгляд унесся в сторону. – Твоя мать планировала провести Ритуал Перехода с тобой гораздо раньше, чем её предшественники. У нас были планы… – Он зажмурился. – Ну, наверное, это уже не имеет значения, правда?

Я взяла его руку, сжимая её сильно.

– Конечно, это важно, папа. Я хочу знать. Почему она собиралась отказаться от короны?

Он вздохнул.

– Она почувствовала, что пришло время, хотела увидеть части мира, которые всё ещё были над водой, и верила, что ты призвана возглавить её народ в следующий Ломеаж – то, что люди называют Ледниковым периодом.

– Потому что Атлантида существовал ещё во время первого Ледникового периода, если верить слухам? – спросила я. Я не знала многого о мифической Атлантиде, но пару документальных фильмов о ней я смотрела, большинство из которых называли ее существование чепухой.

– Верно. Мы были маяком для людей, своего рода убежищем. Поэтому атлантийцы известны тем, что всегда приходят на помощь человечеству. Некоторые другие миры не особо хотят помогать людям, и именно поэтому они враждуют с твоей матерью. Пророчества указывают, что следующий Ледниковый период не за горами. У всех есть разные мнения о том, что делать с людьми.

Я наклонила голову.

– Что делать с ними? Что ты имеешь в виду?

– В некоторых королевствах люди для них не более чем скот. Это то, что атлантийцы осуждают. – Лицо папы стало мрачным. – Это то, к чему постоянно призывают коренатийцы. Злые порождения демонов. – Мышцы его челюсти напряглись. – Твоя мать предсказала, что подобное случится, даже предупреждала меня. Но я, конечно, не слушал. Я действительно думал, что мы проживём достаточно долго, чтобы быть рядом с тобой, когда ты возьмёшь на себя управление Атлантидой. Сейчас я понимаю, что это было всего лишь пустое желание. Она была права. Она всегда была права. – Слёзы потекли по его щекам. Я почувствовала, как мои щеки тоже становятся влажными. Реальность того, что передо мной сидит сломанный человек, начала пробиваться в моё сознание. Он потерял свою пару, термин, который я слышала от него, когда он говорил о маме, и на яхте, и в зале совета. Хотя я не знала точно, что означает «пара», мне казалось, что связь между ними была гораздо глубже, чем просто «муж» и «жена».

Плечи моего отца опустились, и моё сердце сжалось от боли за него.

– Мне так жаль, папа.

Он фыркнул.

– Не жалей меня, Шер. Твоя утрата не меньше моей, и она несёт гораздо больше тяжести, потому что ты теперь втянута в мир, которого не знаешь. Ты пожертвовала счастливой жизнью ради той, которую не просила. Я знаю, что это был наш план с самого начала, и, может быть, нам следовало лучше подготовиться к этому моменту, но мы так увлеклись счастьем быть семьёй, что продолжали откладывать все на потом. – Он посмотрел на меня с печалью в глазах. – Твоё счастье было её абсолютной радостью. Она жила ради этого. Несмотря на то, что она часто была в разъездах с послами других королевств или пыталась спасти человечество, для неё важным всегда оставалось только твоё счастье.

Я покачала головой.

– Моё счастье – это она здесь, рядом. Мне не важно, где мы будем жить и кем мы будем. Я хочу, чтобы она вернулась. – Я почувствовала, как изнутри начинает подниматься гнев, когда я думала о тех, кто причастен к её смерти. – И я хочу, чтобы эти злые огненные ублюдки понесли наказание.

Папа улыбнулся.

– Я даже не буду ругать тебя за твои выражения. Хотя твоя мать, безусловно, сделала бы это, – вздохнул он. – После Вайлеми твоей матери нам нужно будет начать твои занятия.

– Майлс уже говорил мне об этом.

Он кивнул.

– Хороший парень, Майлс. Он научит тебя всему, что знает. Тебе предстоит многому научиться до коронации.

Я почувствовала, как кровь отходит от лица.

– Коронация?

– Да. Пока что я буду твоим регентом. Я не доверяю Совету и не особо хорошее чувство у меня осталось после нашей встречи с ними. Но долго я не смогу их сдерживать. Что-то мне подсказывает, что у Мелисы есть свой план. Я только не знаю, какой.

– Ты не можешь править Атлантидой?

Он посмотрел на меня с удивлением.

– Боже, нет. Зачем мне это? Это работа для женщины. – Он передёрнулся, как будто сама мысль об этом была отвратительна, что заставило меня улыбнуться. Я посмотрела на кровать, где спал Дакс.

– А Дакс?

– Дакс будет под наркозом ещё немного. Целители не хотели его будить, поэтому продлили его сон. Если бы он был в сознании, он бы царапал себе кожу от зуда. Ожоги от огненных фей – худшее, что может быть. К тому же я не знаю, захочет ли он просыпаться. Скорее всего, он будет чувствовать себя виноватым, когда узнает, что его королева погибла. Для его же блага надеюсь, что он не проснётся слишком скоро. – Он провёл рукой по лицу.

– Один шаг за раз, папа.

Он кивнул, улыбаясь мне.

– Один шаг за раз. Тебе нужно подготовиться к Вайлеми.

– Если ты не против, я бы осталась здесь немного дольше.

– Хорошо, тогда. Чуть дольше.

Мы сидели в тишине до конца дня, наше горе было немым гостем, который висел в воздухе окружая нас.

Глава 7

Сотни фейри и людей выстроились вдоль каменного пути, который прорезал зелёный парк перед Храмом Атабей. Люди были одеты в атлантийские пастельные шелка, которые струились по воздуху, когда наша процессия проходила мимо. Мама была завернута в ткань, лежащую на прочном холстовом материале, концы которого были пришиты к декоративным стальным стойкам, каждая из которых держалась четырьмя Стражами, что несли её перед нами. Я посмотрела на свою собственную одежду, всё ещё чувствуя себя неуютно, всё ещё ощущая себя такой человеческой, как будто цвет не соответствовал картине, развернувшейся передо мной. Когда я спросила, почему люди не носят чёрное, папа ответил, что атлантийцы не носят чёрного в знак траура. Традиция велит тем, кто решит одеться, надевать самые яркие цвета, чтобы отпраздновать переход души через Вуаль, их термин для рая. Я не стала спорить, что чёрный цвет лучше бы отражал мои внутренние чувства. Полная пустота.

Я оглядела толпу, некоторые смотрели на тело мамы со слезами на глазах. Другие смотрели на её завернутую фигуру, как на призрак. Все немного наклонились в знак уважения, когда её тело прошло мимо. Когда я почувствовала тяжесть их взглядов, давящих на меня, я крепче взяла папу за руку и устремила взгляд в пустоту, как будто не была сверхчувствительна ко всему происходящему вокруг.

Храм Атабей возвышался над нами, с каменными ступенями, ведущими к открытому входу, окружённому грубыми каменными колоннами, и с большой металлической чашей, висящей на связках латунных цепей над входом. Майлс сообщил мне, что храм был возведён в честь богини Атабей, которая ответственна за проведение нас через Вуаль. Бохити – духовный лидер, ведущий верховных жриц и живущий в храме – стоял у костра, который горел перед входом. Стражи восходили по ступеням храма грациозными перепончатыми ногами, бережно укладывая её тело. И тут я узнала двоих из них. Первая была Майана. Но моё внимание привлек второй Страж, Дрейвин. Как будто по зову мысли его карибские зелёные глаза встретились с моими – та же сила, что пронзила меня, заставляя моё сердце биться не в такт. Я вздохнула, когда он разорвал связь взглядов и встал на своём месте среди остальных стражей с правой стороны ступеней храма. Грубый каменный путь колол мне колено, когда все преклонили колени в знак уважения к своей погибшей Королеве, моей маме.

Папа предупреждал, что это будет по-другому. Здесь не будет речей, восхваляющих мёртвых, не будет могилы, к которой можно прийти, когда захочется почувствовать её рядом. Атлантийцы не верили в это, предпочитая отдавать прах умерших в океанские глубины за пределами купола.

Мы склонили головы, предоставив каждому живому фейри и человеку момент для размышлений, для частных разговоров с недавно ушедшими. В голове мелькали слишком много воспоминаний одновременно. Но я думала лишь об одном, что я хотела бы ей сказать. Пожалуйста, вернись, мама. Пожалуйста, вернись. Этот новый мир такой страшный, и я стараюсь сохранять спокойствие, держаться ради папы. Я правда стараюсь. Но я боюсь, что всё испорчу. Я оглянулась на толпу, что плакала по моей матери, своей Королеве. Они не будут любить меня так, как любили тебя. Как я смогу справиться с этим? Я просто хотела быть морским биологом, спасать морских животных и жить тихо. Я не ты. Эти люди будут меня ненавидеть, мама. Вернись. Пожалуйста, вернись.

Но когда я увидела, как Бохити несёт факел и зажигает костёр, я поняла, что ответа от неё не будет. Тихие рыдания папы доносились из-за рук, закрывающих его лицо. Майлс положил руку ему на плечо, чтобы утешить его, и я была ему благодарна. Я не могла предложить ему утешение, потому что чувствовала то же самое – мои собственные рыдания готовы были вырваться, когда я смотрела на танцующие пламя, превращающее тело мамы в прах.

Вся толпа, казалось, исчезла вокруг меня. Мне было всё равно на них, на своё лицо с опухшими красными глазами, на мокрое и пятнистое от слёз лицо. Всё, о чём я заботилась, это заземлить себя в этом моменте и позволить горю поглотить меня. Именно поэтому я не заметила мужчину, который вырвался из толпы и побежал вверх по ступеням храма.

Из огня костра возникло огромное пламя, которое заметила в поле зрения. Я резко подняла голову и уставилась на фейри на вершине ступеней. Я никогда не видела в глазах никого такого решительного и злого. Это не был дружелюбный Огненный фей, пришедший попрощаться с лидером Атлантиды. Никто не смотрел на меня с такой ненавистью, как этот фейри. Его рука махнула вперёд, направляя огненный шар прямо ко мне. Я приготовилась к удару, зная, что не смогу избежать его, зная, что скоро присоединюсь к маме, потому что ещё не умела защищать себя своими чешуями.

Но огненный шар так и не прилетел.

Шипящий звук пара заставил меня прикрыть уши и сжать глаза, с усилием удерживая их закрытыми. Шипение продолжалось вечность, пока, наконец, не стихло. Я осторожно открыла глаза, и моё дыхание стало учащённым при виде того, что происходило над головой. Маленький купол воды поднимался с земли, окружая меня полусферой, которая казалась твёрдой как стена. Постепенно он стал подниматься, и звуки хаоса, что эхом долетели до моих ушей, оглушили меня. Толпы людей и фейри разбежались в разные стороны, ища укрытия. Дети плакали, люди кричали, толкая друг друга, стараясь добраться до деревни на другой стороне парка.

– Да здравствует Ака́ни! Смерть людям! И смерть Наследнику Атлантиды! – прокричал нападавший, стоящий под Майаной, чей трезубец прижимал его шею к земле. Другие Стражи поспешили на помощь, но я продолжала смотреть на того, кто спас мою жизнь. Ладонь Дрейвина Элирона направляла маленький купол воды перед ним. Вода с глухим плеском упала у его перепончатых ног. Моё дыхание, с усилием вырывающееся, замедлилось, когда взгляд Дрейвина встретился с моим. Я не знала, как я это поняла, но кивнула, и его плечи расслабились в облегчении.

Я вздрогнула, когда чья-то рука схватила меня за плечо. Я обернулась и увидела лицо папы, полное паники.

– Нам нужно укрыться. Иди за мной.

Не раздумывая, я последовала за ним и большой группой Стражей через толпы паникующих атлантийцев в сторону деревни. Я повернулась, не переставая бежать, когда за нами послышались тяжёлые шаги. Мгновенное облегчение охватило меня, когда я поняла, что Дрейвин бежит за нами. С каждым шагом, который мы делали через переулки деревни, всё ближе к безопасности, неведомая связь с моим спасителем становилась только крепче. Те взгляды, которыми мы украдкой обменивались, пробегая за различными магазинами деревни, и наконец, в безопасности замка, подтвердили, что я была не единственной, кто это чувствовал.

***

Хаос от происшествия на Вайлеми проник в зал совета, все двадцать один член громко перебивали друг друга в истеричных и гневных выкриках. Дрейвин и Майана стояли в молчании у стены позади моего стула, и я чувствовала благодарность за то, что они не участвовали в этом цирке, разворачивающемся перед нами. Моя голова раздиралась от криков, отголоски которых сотрясали стены зала, а часы и дни бесконечных слёз лишь усиливали пульсирующую боль в висках. Я бессмысленно смотрела на тёмные и светлые узоры на столе из глубокого махагони перед собой, ощущая, как наступает оцепенение, когда адреналин покидает меня.

– Как чертовы Ака́ни прорвалась в город? – спросил Роарвин, его выражение было полным тревоги.

– Страж оценщик одобрил их вход, – сказала Шейгана. Она была единственной, кто сидел за столом, остальные не могли усидеть на месте. – Все огненные фейри, которые ищут убежища здесь, тщательно проверяются. Оценщик – единственный путь для входа.

– Кто-нибудь, схватите Стража оценщика, который сегодня был на дежурстве. Я хочу, чтобы его привели на допрос, – рявкнул мой отец. Его волосы были растрёпаны из-за того что он бесконечно взъерошивал их пальцами.

– Я приведу его немедленно, – сказала Майана. Я услышала, как двери зала с тяжёлым грохотом закрылись.

– Мой отряд уже начал допрос огненной фейри, которая пыталась убить принцессу, – сообщил Дрейвин совету, его глубокий баритон разнёсся по комнате сзади меня.