Текст книги "Скрытая наследница (ЛП)"

Автор книги: С. Т. Фернандес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

В её глазах вспыхнула смесь облегчения и надежды. Она серьёзно кивнула. Я повернулась к отцу, который наблюдал за нами с не меньшей настороженностью.

Я распрямилась:

– Мне тоже нужно поговорить с тобой.

Его кадык дёрнулся.

– Конечно, Шер.

Я развернулась и выбежала из комнаты, за мной поспешили Дакс, Майлс и отец. В голове царил хаос и паника. Образ Дрейвина, подвешенного в цепях, выворачивал желудок.

– Нам нужно поговорить с Тибу, – сказала я, когда мы пересекали внутренний двор дворца. С подъёмом решётки перед нами поднялся и шум шагов.

– А, точно, – сказал Дакс, догоняя меня. – Я забыл, что ты умеешь говорить с морскими существами.

Мы ускорили шаг, когда впереди показался ров.

– Думаю, ты видел, как мама делает это миллион раз.

– Вообще-то нет, – перебил отец, и я резко остановилась. Я обернулась и увидела, как он смотрит на меня с лёгкой усмешкой. – У твоей матери такого дара не было.

– Не было?

– Нет. Это особенность Шер.

Я нахмурилась:

– Хм. – Об этом стоит подумать позже.

Не теряя ни секунды, я нырнула в воду, позволяя течению унести себя к открытому морю.

***

Тибу откликнулся на мой зов почти сразу. Он возник из мутной воды, освещённой только фейским светом, и я тут же почувствовала его тревогу. Подплыв к нам, он начал медленно кружить вокруг.

– Ашера Дельмар. Ты встревожена.

– Привет, Тибу. Нам нужна твоя помощь.

– Назови, и это будет твоим, моя королева.

Остальные не отрывали взгляда от массивной акулы. Дакс инстинктивно придвинулся ближе, когда Тибу круто развернулся в другую сторону.

– Моего… связанного похитили до того, как мы прошли церемонию. Я не знаю, где он точно, но через узы вижу пещеру.

– Хм. Это весьма тревожно.

– Ты знаешь какие-нибудь пещеры в Верхнем мире? Те, что могут быть недалеко от Атлантиды?

Он замолчал.

– Есть несколько мест, которые приходят на ум, но на их обследование потребуется время.

Позади Тибу появились ещё несколько акул, и отец застыл рядом со мной. Я почувствовала, как Майлс приблизился к моей спине.

– Это мои сородичи. Они помогут тебе найти твоего связанного. Поскольку мест много, разумнее будет разделиться и охватить больше территории.

– Спасибо, Тибу.

– Всегда к твоим услугам, моя королева. Мы хорошо умеем выслеживать. Уверен, мы его найдём. А если злодеи всё ещё рядом с твоим спутником… возможно, ты позволишь нам… перекусить.

Мысль о том, что ублюдки, похитившие и замучившие Дрейвина, будут разорваны акулами, показалась мне скромным, но приемлемым утешением.

– Договорились, акула.

Я передала всё, что сказал Тибу, отцу, Даксу и Майлсу. Я поплыву с Тибу, Дакс и Майлс – с частью его сородичей, а отец – с оставшимися. Мы двинулись в путь.

Семь пещер. Мы обыскали уже семь пещер, и надежда начинала ускользать. Связь с каждым часом становилась всё слабее. Солнечные лучи скользили по поверхности океана, словно занавес из света, развевающийся на ветру. Дрейвин уже несколько часов висел на тех железных цепях – часы, в течение которых он был потерян для меня. Я лишь могла вообразить, какую боль он испытывал.

– Не беспокойся, моя королева. Осталось всего две пещеры. Мы его найдём, – уверенно сказал Тибу.

Он замедлился у морской стены, покрытой планктоном и водорослями. Ленты ламинарии тянулись у самой поверхности, когда мы вошли в подводную пещеру – мгновенно поглотила тьма.

И вдруг внутри меня что-то вспыхнуло, словно маяк.

– Кажется, он здесь, – сказала я Тибу.

– Иди. Я позову остальных и останусь на страже в воде. Под моей защитой тебе ничто не угрожает.

Мой хвост с силой рассёк воду, когда связь резко усилилась – от тусклого мерцания до ослепительного света. Я пронеслась мимо Тибу, следуя зову, пока не оказалась у мелкого бассейна, над которым сквозь отверстие в потолке проникали солнечные лучи. Сердце колотилось, когда мой хвост обернулся чешуйчатыми ногами. Я вынырнула.

И вот он – точно как в видении – висел передо мной.

Мой друг.

Мой возлюбленный.

Мой связанный.

От бёдер и ниже он был покрыт чешуёй, а над впадиной живота виднелась характерная V-образная впадина. Даже несмотря на очевидное истощение, он всё ещё выглядел как павший бог.

И он был не один.

У подножия скалы, над которой висел Дрейвин, сидел фэй в коричневых штанах и грязной тунике – он ковырял ногти кинжалом, абсолютно не замечая моего присутствия. Рядом с ним, опершись назад на руки, скучающе смотрел на стену пещеры Водный фэй. Его обнажённая грудь была выставлена напоказ, будто никакой угрозы рядом и не было.

Кровь прилила к голове, когда я увидела, насколько непринуждённо они себя вели, в то время как мой связанный висел при смерти всего в нескольких шагах от них. Я собрала весь гнев последних суток и направила его в волну, образовавшуюся у меня под ногами. Вода взвыла яростным ревом, поднимая меня высоко в воздух. Я призвала свой трезубец. Оба мужчины резко вскочили на ноги с испуганными глазами и неуверенными шагами. Я краем глаза взглянула на мелкий бассейн и увидела, как плавник лениво скользит из стороны в сторону.

Пора кормить.

Я снова перевела взгляд на этих двоих, пылающих от злобы, и произнесла:

– Вы посмели тронуть моего связанного.

Мой голос прозвучал в самой мрачной тональности, которую я когда-либо слышала от себя.

Огненный фэй вызвал пламя в ладони.

– Кого я вижу. Невозможная королева. Похоже, ты чему-то научилась с тех пор, как я тебя видел.

И тут меня осенило – этот фэй был одним из тех Огненных, кого я видела в Голубом Плавнике. Один из тех, кто был причастен к смерти моей матери.

Моя рука крепче сжала древко трезубца.

На его лице расползлась злобная улыбка:

– Ага, ты вспомнила. Хорошо.

– Да, хорошо. Так смерть твоя будет вдвойне приятнее.

Он рассмеялся зловещим смехом:

– Маленькие рыбки тоже горят, принцесса. Уверена, что хочешь поиграть?

Я наклонила голову и позволила ему увидеть, как верхняя часть моих чешуек вспыхивает, как расплавленная лава, как трезубец в моей руке сияет, отражая свет от волны, что держала меня. Фэй застыл, его глаза расширились, пытаясь осознать происходящее.

– Уверен, что хочешь поиграть?

Я не дала ему ответить.

Я спрыгнула с волны, приземлилась прямо перед Огненным фэем, а Водный фэй попытался сбежать в воду с другой стороны скалы. Я с мрачным удовлетворением наблюдала, как он в панике отпрянул, когда из воды вынырнули ряды сверкающих белых зубов. Это отвлекло меня – я не успела увернуться от огненного шара, ударившего в грудь. Я опустила взгляд на чешую, которая засветилась ярче прочих.

Моя голова резко повернулась к Огненному фэю – он с недоумением смотрел на мои сверкающие чешуйки, рот у него был приоткрыт.

Я наклонила голову:

– О, ты ведь и вправду думал, что это причинит мне боль?

Огненный фэй встал в боевую стойку, обнажив зубы:

– Может, я всего лишь один Акани, но ты нас всех не победишь. Наша королева восстанет!

– Да чтоб она подавилась, – прорычала я.

Мой трезубец взвился в воздух, древко ударило фэя в бок – он застонал, развернулся и взмахнул кинжалом. Кончик лезвия чиркнул по моей шее. Кровь закапала на мои огненные чешуйки и зашипела при соприкосновении.

– Ты ничто, кроме фэйлинга с игрушкой, – выдохнул он.

Я опустилась в боевую стойку:

– А ты сейчас познакомишься с концом этой «игрушки», ублюдок.

С громким рёвом он ринулся вперёд, занося кинжал над головой. Я отразила удар трезубцем и тут же врезала древком ему в нос. Его вопль боли был сладкой музыкой – кровь закапала сквозь его грязные пальцы, которыми он прижал лицо.

Пользуясь моментом, я развернулась и ударила его по голове трезубцем. Прежде чем он успел упасть, я вонзила остриё в его живот – кровь хлынула наружу.

Но насладиться победой я не успела. Глупец-водяной схватил меня сзади, обвив рукой шею и перекрыв доступ воздуху.

– Ты никогда не станешь моей королевой, – прошипел он мне в ухо.

Мой трезубец выпал из рук, я изо всех сил пыталась вырваться. Тем временем Огненный фэй, ползущий по скале, потянулся к моему оружию. Его пальцы скребли по камню, но я успела распылить трезубец, и его пальцы схватили лишь пустоту. Из его губ вырвался проклятие, полное боли и отчаяния.

Звёзды начали рассыпаться по моему полю зрения. Я вцепилась в руку Водного фэя. Мой взгляд скользнул к Дрейвину – он всё ещё висел в цепях. Этот образ дал мне всё, что было нужно.

Я дотянулась до лица фэя, вложив всё своё огненное волшебство в ладони. В нос ударил отвратительный запах горящей плоти – он завыл и отпустил меня.

Его крик разнёсся эхом по стенам пещеры.

А голова Дрейвина чуть приподнялась.

Он был жив.

Я призвала трезубец, резко развернулась и метнулась вперёд, пронзив чешую на бедре Водного фэя. Он отшатнулся назад, падая на камень, пузыри ожогов уже вздувались на его охваченном паникой лице. Прежде чем он успел осознать, что это его последние секунды на земле, я подняла трезубец и с яростью вонзила его в грудь. Его вопль боли пронзил пещеру, но я уже выдёргивала оружие. Его крики оборвались, когда я вогнала острия в его горло. Я не обращала внимания ни на булькающие звуки, ни на мерзкий хруст шеи, когда я провернула трезубец. Не обратила внимания и на кровь, забрызгавшую мои чешуйки, когда я отсекла ему голову.

Но уж поверьте, я остановилась, чтобы посмотреть, как его голова, отлетевшая от удара трезубца, полетела по дуге и приземлилась прямо в пасть ожидающей акулы. Это я не могла игнорировать.

Позади меня раздался полный муки стон Дрейвина. Я обернулась и увидела, как Огненный фэй стиснул зубы и метнул в спину Дрейвина крошечные огненные шары. А потом вонзил тот отвратительный кинжал в его поясницу.

Я рванула вперёд со всей скоростью, метко посылая ледяные кинжалы прямо в оба его глаза. Хотелось верить, что годы игры в дартс в Голубом Плавнике помогли развить эту точность.

И вот, с последним ударом трезубца прямо в сердце фэя, его тело дёрнулось и обмякло. Я призвала вихрь воздуха и подняла его мёртвое тело в бурлящий поток.

– Игра окончена, ублюдок.

Его тело с грохотом рухнуло в воду, и оставшиеся сородичи Тибу с радостью разорвали его на части. Я смотрела с удовлетворённой усмешкой. Что это говорило обо мне? Мне было всё равно.

– Наничи…

Я резко обернулась к Дрейвину. Его голова едва заметно кивнула.

– Дрейвин!

Мышцы горели, когда я карабкалась на вершину скалы, ногти впивались в камень. Кровь капала с его тела на землю, пока я нежно не прижала ладони к его лицу.

– Любимый. Проснись. Пожалуйста…

Я коснулась его губ в поцелуе – соль моих слёз смешалась с металлическим привкусом его крови.

С болезненным стоном он приподнял голову на дюйм. Его опухшие, едва приоткрытые глаза нашли меня.

– Наничи… – прохрипел он. – Наничи…

Слёзы потекли по моим щекам, как река Сингу.

– Я здесь. Я с тобой.

За моей спиной плеснулась вода, отвлекая внимание.

– Шер! – крикнул отец.

Остальные уже прибыли, их глаза округлились при виде Дрейвина, висящего безжизненно в цепях.

Я снова посмотрела на его оковы и проследила цепь до самого потолка пещеры. Дёрнула её – цепь была прочна. Бицепсы запульсировали от боли, и я сдалась, едва не разрыдавшись.

– Бесполезно… – пробормотал Дрейвин. – Пробовал…

Конечно. Это было бы первым, что он сделал. Я поняла, что нужно делать. И это означало – раскрыться перед отцом, Даксом и Майлсом, что стояли позади.

Но Дрейвин того стоил.

Я взялась за цепь на его левой руке, стараясь не задеть чешую или кожу.

– Я вытащу тебя отсюда. Только, пожалуйста, не двигайся.

Кажется, он усмехнулся.

– Шер, что ты делаешь? – спросил отец.

Я не обернулась.

– Поверь мне.

Я направила весь свой гнев в одно единственное звено цепи. Думала о том, как Мелиса коснулась того, что было моим. Заставила себя вспомнить, как Кейн взял то, что ему не принадлежало. Вспомнила Акани, что пытались похитить моего связанного. Вспомнила, что мне пришлось бы ждать ещё год, чтобы завершить связь с любимым.

Моё.

Я стиснула зубы, ощущая, как сила вспыхивает в моей ладони, отзываясь тёплым светом. Металл начал капать на каменистую почву. Пара капель попала на руку Дрейвина, и моё сердце сжалось, когда он зашипел от боли.

– Прости. Прости, любовь моя, – прошептала я.

– Богиня Небесная… Она делает то, о чём я думаю? – услышала я голос Дакса.

– Да, Дакс. Думаю, именно это она и делает, – ответил отец.

Несмотря на концентрацию, я уловила нотку гордости в его голосе.

Наконец, звено поддалось. Дрейвин зарычал от боли, и я перехватила его под руку, удерживая вес его тела.

– Держись, Дрей…

Я оглянулась на Дакса, Катана и Майлса – их лица застыл в изумлении.

– Эм… кто-нибудь может его подержать? Пожалуйста?

Дакс очнулся и быстро вскарабкался на скалу, заняв моё место и подхватив Дрейвина под руку. Я тут же принялась за вторую цепь, обхватив ещё одно звено ладонью. Мой рот приоткрылся от удивления. Оттенки моих чешуек изменились – выжженный оранжевый смешался с мягким персиковым. Но не было времени на размышления – я направила последние остатки силы в звено цепи.

Ещё несколько капель расплавленного металла упали на тело Дрейвина, и он вновь застонал, прижавшись к плечу Дакса.

– Всё хорошо, Дрей. Ты справишься, брат. Она почти закончила, – услышала я, как ободряюще говорит Дакс.

– Я не могу поверить в то, что вижу, – выдохнул Майлс.

Прошло, казалось, целое вечность, прежде чем и второе звено наконец лопнуло. Дрейвин рухнул на колени с глухим стоном. Дакс отступил, а я опустилась перед ним, прижимая его окровавленную голову к своему плечу.

– Ты свободен. Ты свободен… – тихо прошептала я, убирая пряди волос с его лица.

– Прости… должен был… быть рядом… – прохрипел он.

Я прижала ладони к его иссечённым щекам, согревая их, и поцеловала – его потрескавшиеся губы коснулись моих, гладких, срываясь в шорох.

– Ты ничего не мог сделать иначе. И ни в чём не виноват.

Его веки начали опускаться.

– Так устал…

– Для меня будет честью отнести его в Атлантиду, принцесса, – произнёс Дакс сзади.

Я обернулась – и отшатнулась.

Дакс, Майлс и отец стояли на коленях у края воды, склонив головы.

– Что вы делаете? – спросила я ошеломлённо.

Отец поднял голову. Из его глаз катились слёзы, когда он произнёс всего одно слово:

– Хекити.

Глава 43

Прошло несколько дней с тех пор, как мы спасли Дрейвина, но он всё ещё оставался в глубоком сне в лазарете. Я почти ничего не могла сделать – лекарь напоминала мне об этом снова и снова, но я отказывалась возвращаться в свои покои. Просто не могла. Стоило мне переступить порог, как перед глазами тут же всплывали воспоминания о том, что произошло. Несмотря на напряжение между нами, я всё же отправила Ренеа записку с просьбой перенести мои вещи в другие покои. Надеялась, что перемена места поможет справиться с кошмарами, терзающими меня по ночам. А пока я оставалась у постели Дрейвина, засыпая в удобном кресле, когда представлялась возможность.

В коридоре послышались мягкие шаги. Когда в дверном проёме появилась Ренеа, меня охватило нехорошее предчувствие. В руке она держала мою записку.

– Я получила твоё письмо, – сказала она. Её взгляд скользнул к Дрейвину. – Как он?

Я нахмурилась, обернувшись к своему спутнику:

– Пару раз приходил в себя. Лекарь считает, что лучше, если он ещё немного побудет без сознания, чтобы тело успело восстановиться. – Я поморщилась и вновь посмотрела на Ренеа: – Видимо, эти ублюдки дали ему зелье, которое замедляет исцеление.

Ренеа покачала головой:

– Чёртовы акани. Отвратительная, богохульная кучка. Надеюсь, их всех найдут.

– Я тоже, – вздохнула я.

Ренеа разгладила рубашку:

– Я… в первую очередь пришла спросить, хочешь ли ты, чтобы твои вещи перенесли в королевские покои? Мы… твой отец, то есть, он тоже переехал. Хотел начать с чистого листа.

Вот так новость. Я прочистила горло:

– Эм. Нет, не стоит. Народ может воспринять это как самонадеянность. Я перееду в королевские покои, когда официально пройду коронацию.

Ренеа кивнула:

– Поняла. Да. Логично. Мудрое решение.

Между нами повисло неловкое молчание. Я начала перебирать пальцы на коленях:

– Есть ещё причина, по которой ты пришла?

Ренеа шумно выдохнула:

– Есть. – Она указала на стул рядом. – Можно?

Я кивнула, зная, что следующие минуты будут непростыми.

Ренеа села, повернувшись ко мне, её светло-русые волосы скользнули по плечам.

– Я хочу поговорить с тобой о Катане.

– Ты имеешь в виду моего отца? О том Катане? – Я попыталась (и не смогла) скрыть колкость в голосе.

– Да, – тихо ответила Ренеа, опустив взгляд на колени. – Я знаю, ты злишься на меня.

– На вас обоих, если уж на то пошло. – Когда отец приходил в лазарет проведать Дрейвина, он попытался заговорить о своих отношениях с Ренеа, но я сразу его остановила. Я просто ещё не была готова к этому разговору.

Но с Ренеа, которая раньше была мне ближе всех… да, с ней я готова говорить. Несмотря на весь этот бардак, она всё ещё оставалась моей подругой.

И я хотела знать…

– Как это случилось?

Ренеа покачала головой. Когда она подняла на меня карие глаза, в них стояли слёзы.

– Я не хотела этого. Честно. Просто… – она выдохнула, – ты же знаешь, как я любила твою мать?

– Знаю.

– Она была мне очень дорога. Её потеря… это было очень тяжело. Я работала рядом с ней с подросткового возраста. Это была огромная честь. Эту должность занимали женщины из моей семьи на протяжении веков. Нелеа и Катан относились к нам как к родным. А после её смерти я почувствовала, что обязана не только служить тебе, моей новой королеве, но и заботиться о Катане. Ему нужно было с кем поговорить, кому-то, кто понимает, под каким давлением он оказался, когда ты вернулась в Атлантиду. Ему было тяжело.

– Я знаю, – сказала я. Это прозвучало немного оборонительно, но он всё же был моим отцом.

Ренеа поморщилась:

– Конечно, ты знаешь. Я не хотела сказать, что ты не знаешь. – Она выдохнула. – После смерти Нелеа мы просто начали опираться друг на друга. Возникла дружба. – Её плечи чуть приподнялись. – А потом… возникло нечто большее. Я не знаю, как это объяснить. Я ловила себя на том, что всё чаще навещаю его, нахожу повод быть в его покоях. Мы разговаривали до глубокой ночи, уже после того, как мои обязанности заканчивались.

– А потом Катан начал всё чаще звать меня к себе. Мы просто… шли в одном ритме. Мы понимали горе друг друга после смерти Нелеа. – Она тяжело выдохнула. – Я прекрасно знаю, что нельзя влюбляться в фэйри, тем более в короля. Слугам дворца категорически запрещены любые отношения с членами королевской семьи. Даже нашу дружбу с тобой неоднократно ставили под сомнение, но он настаивал, что я значу нечто большее не только для тебя, но и для него. Мы решили продолжать… что бы это ни было, втайне. – Она покачала головой. – Ничего хорошего не выйдет из отношений между человеком и фэйри – тем более между фэйри и отцом моей подруги. Но когда я получила письмо от Катана с приглашением на Гуакэ’тэ… что-то на меня нашло. Можно было бы списать это на энергию ритуала, но я уже приняла решение до его начала. – Она посмотрела прямо мне в глаза, умоляя понять. – Я правда пыталась сопротивляться. Можешь мне поверить.

Значит, отец прислал ей письмо. Любопытно. Я запомнила это на будущее. Оценивающе взглянула на неё:

– То есть… ничего этого не было, пока моя мать была жива?

Ренеа резко отпрянула:

– О богиня… Конечно нет, Ашера! Как ты могла такое подумать?

– Просто всё произошло так быстро после её смерти. Ещё и года не прошло.

– Да, но… ты же должна понимать, что я бы никогда не сделала ничего подобного. Я надеялась, что ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понимать – это не в моём духе.

Я вздохнула:

– Прости. Ты права. Я не хотела намекнуть, будто между вами что-то было до смерти матери. Просто… – Я замялась, подбирая слова. – Я никогда не думала, что мой отец может быть с кем-то ещё. Я всегда знала его как мужа моей матери.

– Да, я понимаю. Но, по правде говоря, я не та, кто должен объяснять тебе, почему он решился на эти чувства. Это разговор, который вы должны провести вдвоём. Я очень советую тебе это сделать. Он отчаянно хочет с тобой поговорить.

Меня тут же захлестнуло чувство вины, плечи опустились:

– Я знаю. Просто ситуация с Дрейвином… она меня вымотала.

– Я не хочу ещё сильнее давить на тебя. Я просто… хотела поговорить с подругой, – сказала Ренеа, и от её улыбки потеплело на душе.

Я невольно улыбнулась в ответ, протянула руку и взяла её ладонь:

– Всё будет хорошо. – Я заметила, как с её плеч словно спала тяжесть. – Нам просто нужно немного времени, чтобы… привыкнуть. И пожалуйста, обсуждать пикантные подробности про моего отца – это оставь Аурелио. Я слушать не хочу.

Ренеа всхлипнула, смеясь сквозь слёзы:

– Как прикажешь, Ваше Высочество. – Она встала с кресла и раскинула руки, сияя. – Можно обнять?

Я не могла ей отказать. Встала и заключила Ренеа в крепкие объятия. Когда она отстранилась, уголки её губ дрогнули, и она вытерла слёзы:

– Когда ты будешь готова поговорить о том, что произошло в твоих покоях…

Я резко покачала головой:

– Не могу, – прошептала, чувствуя, как в горле встала ком.

Ренеа мягко положила руку мне на руку:

– Всё в порядке. Не нужно говорить. Просто знай, что я рядом, если вдруг захочешь выговориться. – Она выдохнула и опустила ладонь. – Ладно, я пойду. Всё устрою. К вечеру ты уже будешь в новых покоях.

– Спасибо.

Она повернулась к выходу с облегчённой улыбкой:

– Если что – ты знаешь, где меня найти, – крикнула она через плечо.

– В покоях моего отца? – окликнула я.

– Ай, – услышала я её голос уже за дверью.

– Почему, к чёрту, Ренеа в покоях твоего отца? – раздался хриплый голос Дрейвина.

Я резко обернулась. Его глаза едва приоткрылись, но в них пылал гнев.

– И какого демона произошло в твоих покоях во время Гуакэ’тэ?

***

День выдался долгим – он испытывал моё терпение на прочность. С одной стороны, мне хотелось рассказать Дрейвину каждую деталь. С другой – я понимала, что лазарет совсем не подходящее место для такого разговора. Поэтому я разыграла карту Принцессы и настояла, чтобы его перевели в мои новые покои, где нам обоим будет комфортнее. Мне было ужасно неловко пользоваться своим положением, но кроме Дрейвина, мне не с кем было говорить. Ни с кем я не чувствовала себя так свободно и уязвимо одновременно.

Одному из самых главных уроков, которым меня научили родители, было: всегда быть честными друг с другом. Папа однажды сказал, что ключ к крепким отношениям – это открытые разговоры, без тайн. «Это признак настоящей любви», – будто слышала я его голос в голове.

Но когда я смотрела, как Дрейвин слушает, что случилось в моей спальне в ту ночь, в ночь Гуакэ’тэ… я начинала сомневаться в правильности этого совета. Его веки, раньше отягощённые усталостью, распахнулись где-то на середине моего рассказа. Хорошая новость? В лицо к нему вернулся цвет, который исчез с момента трагедии.

Плохая?

Его лицо пылало от ярости.

– Я убью ублюдка.

– Я так ему и сказала. Потому он и согласился во всём признаться – чтобы его сразу посадили в карцер.

– Я сам разнесу этот грёбаный карцер, – прошипел Дрейвин.

– Нет, не разнесёшь.

– Да ещё как разнесу.

– Переформулирую. Ты не можешь.

Дрейвин приподнялся в постели, морщась от боли:

– Почему не могу?

Я сжала кулаки до побелевших костяшек. Всё во мне жаждало, чтобы он пошёл туда и разбил Канe рожу до последнего вздоха. Но я знала, насколько всё хрупко в Атлантиде. У меня было слишком много врагов. А с тех пор как богиня призвала меня стать её Хэкити, мне был нужен Дрейвин. За убийство Канe его бы наказали незамедлительно. Я с трудом сглотнула подступивший к горлу ком.

– Потому что… он нужен мне, – прошептала я.

– И ты имеешь меня, – возразил он.

– Не если тебя привлекут к ответственности за его смерть. Существуют законы, которые мы обязаны соблюдать.

Лицо Дрейвина потемнело:

– К чёрту законы, Ашера. Он надругался над тобой. Ты хочешь, чтобы я просто сидел и смотрел, как этот ублюдок выходит сухим из воды?

Я прикусила губу, чтобы сдержать рыдание.

– Наничи, что случилось? Всё, что ты чувствуешь – скажи мне. Я должен знать.

Я покачала головой. Не могла найти слов.

Дрейвин похлопал по матрасу рядом:

– Иди сюда. Пожалуйста.

Я поднялась со стула на дрожащих ногах и села на край кровати. Во мне начал разрастаться ужас – неприкрытый, ледяной. Все откровения той ночи, как ядовитые ростки, прорывались наружу. Дрейвин взял мою руку, и я зажмурилась изо всех сил.

Будет ли он всё ещё любить меня после этого?

– Я… – голос сорвался в хрип – мне так стыдно…

Тёплые, надёжные объятия его ещё слабых, но крепких рук окутали меня, когда Дрейвин притянул меня к себе на колени и начал нежно покачивать.

– Тебе не за что стыдиться.

– Но я… не остановила его. Моё предательское тело… хотело его, – вскрикнула я сквозь слёзы. – Это так омерзительно! Я хотела чувствовать. Я хотела, чтобы он сделал всё, что он сделал. И мне стыдно, потому что я не могла это контролировать!

Дрейвин откинулся назад, обхватил моё лицо ладонями:

– Послушай меня. То, что ты чувствовала во время Гуакэ’тэ, – это не имеет ничего общего с ним, Ашера. Ничего, – прорычал он сквозь стиснутые зубы, вытирая мои слёзы большими пальцами. – Это было связано с нами. С нашей связью. С зовом, который ощущали и другие пары той ночью. Это чувство, рождённое любовью. Он извратил это чувство, сделал из него то, чем оно никогда не должно было быть. Он держал тебя в цепях. Это не твоя вина. Это всё на нём. Не позволяй ему украсть у тебя любовь, рождённую во время ритуала. Не дай ему победить.

– Но как ты… как ты всё ещё можешь меня хотеть? – прошептала я, прежде чем снова разрыдаться.

– Наничи. Как я могу не хотеть тебя? Он не имеет права отнять то, что я чувствую к тебе. К чёрту всё это, – сказал он, наклоняясь и прижимая губы к моим. Его поцелуй был жадным, яростным – солёный вкус моих слёз растворился в нашем дыхании, пока его язык сливался с моим. Он отстранился лишь на мгновение, тяжело дыша у моих губ. В его глазах было столько любви и благоговения, что я чувствовала себя недостойной.

– Ты – моя пара, Ашера. Мне не нужен обряд, чтобы это понять. Когда находишь свою пару – ты остаёшься рядом, даже если происходит нечто ужасное. Ты держишься за любимого и каждый день напоминаешь ему, насколько он особенный и как сильно ты его любишь. А я люблю тебя. Никогда в жизни я не любил никого так сильно. И никто не отнимет меня у тебя. Ни какой-то жалкий, гнилой самец, берущий то, что ему не принадлежит, ни какая-нибудь помешанная, самодовольная самка, недостойная даже дышать с тобой одним воздухом. Ты – моя. Я – твой. И ничто этого не изменит.

Я коснулась его лица, и щетина на его щеке грубо заскребла по моей ладони.

– Займись со мной любовью, Дрейвин.

Он застыл.

– Я… я не уверен, что это хорошая идея.

– Пожалуйста, Дрейвин, – всхлипнула я, почти умоляя.

Он убрал прядь волос с моего лица.

– Ашера, ты пережила то, что большинству девушек требуется долгое время, чтобы осознать. И это нормально – дать себе это время. Нам некуда спешить.

– Я не хочу тянуть. Мне нужен ты. Пожалуйста. Я хочу чувствовать тебя. Нас.

Дрейвин заглянул мне в глаза, проверяя, не дрожу ли я, не колеблюсь ли – и, наконец, медленно кивнул.

– Я люблю тебя, Дрейвин, – прошептала я у его губ.

И слов больше не понадобилось. Остались только чувства, благоговейные прикосновения, язык, понятный лишь влюблённым. Дрейвин уложил меня поверх себя – мои ноги обвили его бёдра. Его растущий член тёрся о мою середину, разжигая во мне пламя желания. Я хотела чувствовать его в своём разуме, в своей душе. Хотела стереть мерзкое послевкусие воспоминаний о Гуакэ’тэ. Хотела ощутить то, что должна была чувствовать в ту ночь – с моей парой.

Его сильная ладонь скользила по моей спине, пока мы обменивались медленными, чувственными поцелуями. Дрейвин сжал мою ягодицу, и я вскрикнула от наслаждения, когда его член натолкнулся на чешуйки в моей изнывающей точке.

– Ты управляешь всем, наничи. Скажи мне, чего ты хочешь.

Я не могла думать сквозь всё нарастающее удовольствие. Я раскачивалась, прижимаясь к его плотному телу:

– Я… хочу стереть ту память.

Будто чувствуя мою боль, он крепче сжал мою попку, подталкивая к себе. Я зажмурилась, ускоряя ритм, пока волна желания не накрыла меня с головой. Но в голове вспыхнул образ Канe, нависшего надо мной, – и я вздрогнула.

– Открой глаза, Ашера, – скомандовал Дрейвин, и мои веки распахнулись. – Смотри на меня. Это я дарю тебе это наслаждение. Возьми меня.

Я подалась вперёд, упрямо вцепившись в его грудь, вперившись взглядом в его горящие глаза.

– Вот так. Почувствуй удовольствие. Почувствуй, кто под тобой.

Я прикусила губу, пытаясь подавить стон, вызванный его словами. Мышцы внизу живота напряглись, и я пошла на спад, не отводя взгляда от своего спутника, пока каждая клеточка моего тела не вспыхнула.

– Кому принадлежит твоё тело, моя Королева? – прошептал он, медленно двигая бёдрами, лаская мой клитор, не позволяя наслаждению угаснуть.

– Тебе, – выдохнула я.

Дрейвин резко сжал мои бёдра, замерев.

– Неправильно.

Он приподнялся, сближая наши лица:

– Твоё сердце и душа – мои. Так же как моё сердце и душа – твои. Но твоё тело не принадлежит никому. Никто не имеет права его брать. – Его слова захватили моё дыхание, и я вглядывалась в его глаза, переходя от одного к другому. – Твоё тело – это твой дар. Только ты решаешь, с кем его разделить. Это священное. И я клянусь чтить этот дар каждый день своей вечной жизни.

Его бёдра прижались ко мне, и я запрокинула голову, снова ощущая, как желание охватывает меня. Дрейвин воспользовался моментом, накрыв губами мою шею и плечо, разрушая все кошмары, что прятались в моей памяти. Это были его волосы в моих пальцах. Это его тёплый язык ласкал мою кожу.

– Подаришь ли ты себя мне, наничи? Позволишь ли мне отдать тебе своё тело взамен? – прошептал он на моей коже.

Я тут же сбросила чешую.

– Да. Я… прошу тебя. Возьми меня.

Вся сдерживаемая страсть, всё накопившееся желание обрушились на меня с его поцелуем – вместе с томлением по обряду, который должен был принадлежать нам. Чешуя уступила место коже, когда он обнажил себя перед моей влажной, пульсирующей сердцевиной. Его рука скользнула между нами, и без промедлений он направил свой горячий, напряжённый кончик к моему входу. Другая рука зарылась в волосы на затылке и потянула слегка, властно и нежно одновременно:

– Смотри на меня, когда принимаешь мой член в себя.

Я наслаждалась тем, как он наполнял меня, как моё тело растягивалось, принимая его. Мой стон утонул в его рту, когда я начала двигаться, скользя по его длине.

Дрейвин откинулся на спинку кровати, позволяя себе наблюдать за мной – за тем, как я оседлала его, как вожделение в его взгляде становилось всё ярче. Звук моих бёдер, с силой ударяющихся о его, разносился по комнате, сливаясь с его сбивчивым дыханием. Он смотрел на меня с такой любовью, что у меня перехватывало дыхание. Я бы никогда не устала от этого взгляда.