Текст книги "Крестный сын (СИ)"

Автор книги: С. Алесько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– За что он так с тобой? Неужели из-за нее? – нарушил молчание Кайл.

– Он же запретил вам разговаривать, – сказал Филип, опасаясь за них.

– Тебе он тоже кое-что запретил, насколько мы помним, – проговорил Шон.

Филип решил, что играть в молчанку глупо и не стал тянуть время.

– Да, из-за нее, – ответил он. – Но она ни в чем не виновата. Сами видели, как он с ней обращается.

– Да уж… – с жалостью протянул Кайл, – Но почему, кого он для нее ищет? Чем ты-то плох?

– Ребята, – вздохнул Филип, – вы просто не все обо мне знаете…

– Ты не тот, за кого себя выдаешь? – с плохо скрываемым интересом спросил Шон.

– Я действительно герцог Олкрофт, по крайней мере, по рождению, – Филипу не хотелось говорить друзьям всю правду, но он собирался попросить их об услуге, а значит, они имели право знать. – Просто до того как появиться во дворце, я десять лет разбойничал на большой дороге.

Гвардейцы от неожиданности даже остановились. Кайл хотел что-то сказать, но впереди показался идущий навстречу важный пожилой придворный, и они отправились дальше в молчании. Поравнявшись со старичком, друзья церемонно раскланялись. Когда коридор снова опустел, Шон не выдержал.

– Разбойничал, говоришь? – сказал он со смешком. Ему не верилось, что друг говорит серьезно. – И как тебя тогда звали? Не Жеребец, часом? О нем как раз с весны ничего не слышно.

– Мне не до смеха, Шон, – вздохнул Филип. – Ты угадал, именно так меня тогда и звали.

Гвардейцы с еще большим удивлением уставились на него, потом Шон весьма длинно выругался, а Кайл не совсем по делу спросил:

– А она знает?

Филипа такой вопрос почему-то не удивил, и он ответил:

– Она знала с самого начала, как только я здесь появился.

Кайл от этого откровения снова встал как вкопанный. В этот момент из боковой двери выпорхнули четыре молоденькие служанки. Они увидели мужчин, заблестели глазами и захихикали, глядя преимущественно на Филипа. Он подмигнул им.

– Девочки, сейчас еще утро, идите, занимайтесь своими делами, о другом поговорим вечером.

Девушки расхохотались, а одна из них, самая бойкая, ответила:

– Мой лорд, для вас я свободна круглые сутки!

– Спасибо, красавица, вот только я уже не свободен, прости! – усмехнулся он.

Служанки еще больше развеселились, но молодой человек выразительно махнул им рукой, и они удалились.

– Что ты имел в виду, говоря ей про несвободу: темницу или свою подругу? – не сдержался Шон.

– И ту, и другую, – буркнул Филип.

– Старикан пощадил тебя в начале, потому что ты – сын его старого друга? – продолжил расспросы Шон, когда они снова двинулись по коридору.

– Да, и к тому же его крестник. Но он запретил мне подходить к дочери под страхом смерти.

– А ты не удержался! Но как ты ее уговорил, если она все о тебе знала?

Кайла, как обычно, интересовало все, связанное с его безответной любовью.

– Она сама ко мне пришла, – ответил другу Филип. – А я не смог ей отказать, даже под страхом смерти.

Кайл понимающе вздохнул.

– Что Старикан собирается с тобой делать? – спросил Шон. – Сошлет в замок Олкрофтов?

– Опять смеешься или просто запамятовал, кем я был? – хмыкнул Филип. – Он отправляет меня на каторгу в Южную провинцию.

– На каторгу?! – Шон был потрясен. – Ты стал шутить с горничными, и я решил…

– Девушки ни в чем не виноваты, к тому же хорошенькие, что же мне, рычать на них из-за того, что влип в очередной раз по своей же глупости? Они, наоборот, хоть немного мне настроение подняли.

Шон не нашелся с ответом и только покачал головой. Кайл, до сих пор переваривавший информацию, вдруг сказал:

– Дворян не отправляют на каторгу! Как ты будешь уживаться с этим сбродом?

– Я прекрасно уживался с ними десять последних лет, это как раз меньше всего меня волнует.

Гвардейцы молчали. Шон с сожалением покачал головой, Кайл похлопал Филипа по плечу. Тот видел, что эти двое по-прежнему остаются его друзьями.

– Ребята, я бы с радостью вам все подробно рассказал, но вижу, мы почти пришли. Хочу вас кое о чем попросить.

– Можешь рассчитывать на нас, – сказал Шон, Кайл кивнул.

– Помогите Ив выбраться из столицы, когда придет время. Потом она попытается вытащить меня. Имейте в виду, она может сразу не поверить, решит, что вы действуете по приказу Старикана. На этот случай скажите: я просил передать, что никогда не забуду нашу первую встречу у родника и ее слова про мои глаза.

– Хорошо, – закивали заинтригованные гвардейцы.

Они уже спускались по узкой каменной лестнице в тот сектор подземелья, где находились темницы.

– Спасибо, ребята, – сказал Филип. – Прощайте.

– Не за что! Спасибо тебе за уроки с мечом. Будем надеяться, еще встретимся.

– Если хотите, можете все рассказать остальным. И поменьше треплитесь об Ив, она постоянно подглядывает за всеми из потайных ходов.

Филип подмигнул им на прощание. Они завернули за угол, за которым стоял тюремный караул.

Как только дверь за Филипом и гвардейцами закрылась, Правитель опустился на колени перед лежащей на полу и сотрясающейся от беззвучных рыданий Ив. От его злости не осталось и следа, а в памяти всплыло необычайно счастливое лицо дочери, каким он видел его ночью. Сам не понимая, зачем он это делает, Правитель нерешительно положил руку ей на голову, будто желая приласкать. Она тут же почувствовала прикосновение и затихла, все ее тело напряглось. Правитель тут же отдернул руку. Его дочь села и, оказавшись с ним лицом к лицу, снова застыла. Он тоже не мог оторвать от нее взгляд: она осунулась, глаза были сухими и огромными, под ними залегли темные тени, кожа стала неестественно бледной.

– Ты же не любишь его, – растерянно прошептал Правитель, – или все же?..

– Нет! – с презрением оборвала его дочь и резко поднялась на ноги. – А если б я сказала, что люблю, вы бы его отпустили?

Ее отец встал вслед за ней.

– Нет. Вы оба виноваты и должны быть наказаны.

– Да, конечно. За то, что посмели быть счастливы без вашего позволения.

– Евангелина, – сказал Правитель, в его голосе слышалась усталость, – иди, пожалуйста, к себе и никуда не выходи, пока я тебе не разрешу.

Она молча повернулась и вышла.

Гвардейцы передали тюремщику Филипа и приказание Правителя запереть того в одиночной камере, что и было незамедлительно выполнено. Помещение оказалось крошечным и темным, тусклый свет факела проникал сквозь узкое оконце, расположенное под самым потолком и выходившее в коридор. Это было даже не окошко: строители просто не заложили часть самого верхнего ряда камней стены, то ли для вентиляции, то ли для освещения. Молодой человек рухнул на голую деревянную койку и остался лежать, глядя в низкий сырой потолок. Он не мог позволить показать свое отчаяние Ив, да и при друзьях раскисать не хотелось. Теперь можно перестать притворяться. «Со служанками пошутил… Шон наверняка решил, что я сумасшедший. Хотя девчонки действительно подняли настроение… А Кайл, бедняга, в таком шоке от того, что узнал про свою зазнобу, как ее Шон называет… Хорошие они ребята, у меня таких друзей никогда не было. Жаль, больше их не увижу. Возвращаюсь, наконец, в свой привычный круг, где и сдохну! Но за то, что у меня было с ней, это не такая уж большая плата… А вот кто точно не в своем уме, так это крестный: я вполне устраиваю его, как Правитель, страну он готов мне доверить, а вот как зять… Дочери его я не достоин, а ведь он готов любому ее отдать, сам сказал "найду дурня", только не мне!» Филип не выдержал и неслабо двинул кулаком в каменную стену. Боль пронзила руку до локтя, и «приятные» мысли на время отступили.

Он долго лежал, сосредоточившись на ощущениях в ноющей кисти и стараясь сохранить голову пустой. Спустя какое-то время в замкЕ загромыхал ключ, дверь открылась, и в камеру заглянул здоровенный тюремщик. Он швырнул на пол тряпичный сверток.

– Переодевайся, красавчик, да поскорее, я хочу забрать твои шмотки.

Дверь захлопнулась. Филип не стал тянуть с выполнением приказа, понимая, что «дружелюбный» охранник долго ждать не будет, и не желая выслушивать комментарии относительно своих скрытых одеждой достоинств. Едва он закончил, как дверь снова открылась. Пленник поспешил отойти подальше.

– А тебе идет, – заметил вошедший тюремщик, глумливо разглядывая молодого человека в серой мешковатой каторжной робе. – Может, ты дворянином только прикидывался?

– Что ж ты глаз-то с меня не сводишь, – огрызнулся Филип, снова ложась на койку, – небось, с мужиками спишь?

– Это тебе теперь придется с мужиками спать, – загоготал детина так, что огромная связка ключей у него на поясе зазвенела, – если, конечно, силы будут оставаться после того, как целый день киркой помашешь!

Филип лежал неподвижно и молчал. Тюремщик собрал раскиданную по полу одежду, вышел и запер дверь.

Общаясь с разбойниками и прочим сбродом, крестник Правителя наслушался достаточно историй о каторге, этой болезненной и относительно долгой замене смертной казни. Такая перспектива его не особенно пугала: он знал, что очень быстро превратится там в тупой рабочий скот, которого больше всего будет заботить миска похлебки после работы. С этим он готов был мириться и даже ждал как облегчения, ибо снова проснувшиеся в его голове мысли об Ив доставляли ему сейчас гораздо большие мучения, чем могли бы доставить сбитые до мяса кандалами запястья и лодыжки. Теперь он не сомневался, что действительно нужен ей (раз уж она так избегала слова «любовь»). «Она остается совсем одна, со своим папашей-мучителем, который наверняка попытается как можно быстрее выдать ее замуж…» Последнее было невыносимо. «Чтобы кто-то прикасался к ней, видел ее обнаженной, не говоря уж… И я ничего, ничего не могу сделать, чтобы помочь ей, да и себе тоже!»

Он чувствовал себя настолько отвратительно из-за своего бессилия, что на ум пришли рассказы о том, как легко избегнуть каторги, попытавшись сбежать по дороге. Осужденные шли туда пешком, специально организованной группой из двадцати человек, прикованных по бокам к одной цепи. Если кто-то делал шаг или просто движение в сторону, конвойные могли без предупреждения всадить ему копье между лопаток. Филип, увлекшись, даже почувствовал прикосновение холодного железного острия к спине. «И все, дальше никаких мыслей, сожалений, мучений – ничего». Это было так заманчиво… Но он вдруг вспомнил, как Ив на прощание прижималась к нему и умоляла не умирать, дождаться. Его тело так живо вспомнило ощущение ее близости, что член в штанах зашевелился. «Ну, нет, умирать мне еще рано! О чем я только думаю, ведь она жива, и я нужен ей. Не выйдет она замуж, а если выдадут, оскопит своего мужа в первую брачную ночь. Не хотел бы я когда-нибудь разозлить ее, мою милую… Придется потерпеть, она вытащит меня. Надо продержаться несколько месяцев, и мы снова будем вместе. И тогда я никому не позволю сделать ей больно или разлучить со мной…»

Так Филип окончательно уверовал в свою женщину, в своего ангела, в свою Энджи и успокоился. Через пару дней его отправили на каторгу.

VI

На следующий день после разоблачения любовников Правитель пришел к Евангелине для разговора. Она встретила его необычно спокойно, но во время их беседы главу государства не покидало ощущение, будто он общается с механической куклой, а не с дочерью. Казалось, она даже внешне изменилась, ее ликующая красота, так раздражавшая его в последние месяцы, потускнела, почти исчезла, глаза стали безразличными. Эта перемена неприятно удивила Правителя, да еще как назло ему все время вспоминалось счастливое лицо девушки во время свидания с Филипом. Но глава государства никогда не давал воли сантиментам, не стал предаваться им и сейчас. Ему нужно было выяснить кое-какую информацию, и он сразу приступил к делу.

– Я должен задать несколько вопросов, ты в состоянии отвечать? – спросил он довольно мягко.

– Да.

Он сел в кресло у окна, она осталась стоять.

– Как ты проходила в его покои?

– Через дверь, естественно.

– Я приказал замуровать потайную дверь, там есть еще одна?

Ив устало вздохнула. Она знала, каким дотошным занудой может быть отец. Теперь, держа в своих руках жизнь Филипа, Правитель обладает полной властью над ней, так что придется рассказывать, где-то утаивая, где-то привирая, но где-то обязательно говоря правду. Она достаточно долго наблюдала за Правителем при исполнении его обязанностей и сознавала ценность любой, даже самой малозначимой информации, поэтому не собиралась говорить ничего лишнего там, где этого можно было избежать. Вранье не представляло для нее никакого труда, особенно сейчас, и она спокойно ответила:

– Нет, я входила из дворцового коридора или через дверь у подножия башни, из сада.

– Он что, не запирался изнутри?

– Запирался, но я стучала, и он открывал.

– И ты не боялась, что тебя могут заметить? – Правитель испытующе глядел на нее.

– Очень боялась, – Ив смотрела ему прямо в глаза, – но из сада легко войти незамеченной, к тому же там есть потайная пружина, позволяющая открыть дверь снаружи. Когда я заходила из дворца, то добиралась почти до самой его двери по потайным ходам, потом тщательно осматривалась через глазок и только после этого выходила в коридор и стучала.

Ее отец кивнул, объяснения звучали убедительно.

– Что же, и в первый раз ты к нему так вот просто заявилась?

– Конечно, нет. В первый раз мы встретились в саду, в дикой части, у стены, где никто не бывает, – девушка по-прежнему не отводила взгляда.

– Ты планировала эту встречу?

– Да, – предвидя следующий вопрос, Ив продолжила: – Я решила с ним переспать еще до того, как его поймали.

– Хотела мне досадить? – в голосе Правителя прозвучало нечто, похожее на омерзение.

Дочь ничуть не смутилась. Плевать с высокой башни на мнение отца о ней, а вот правду о некоторых вещах говорить приятно.

– В какой-то степени да, особенно поначалу. Потом я увидела его и поняла – это мой мужчина. Желание досадить вам тут же испарилось. Если б вашему величеству пришла фантазия выдать меня замуж за крестника, я бы, пожалуй, подчинилась, – она невесело усмехнулась. – Филип, по-моему, одно время надеялся, что вы действительно хотите отдать меня ему, просто проверяете. Он к вам по-настоящему привязался.

– Если б привязался, не стал бы спать с тобой! – в душе Правителя проснулся прежний гнев.

– Я как раз и пытаюсь все объяснить. Когда мы встретились, он не знал, кто я.

– Вы набросились друг на друга, даже не поговорив, как животные? – тон ее отца становился все более брезгливым.

Ив опять горько усмехнулась.

– Вы довели его до такого состояния вашим глупым требованием воздержания… Какие уж тут разговоры? Впрочем, так оказалось даже удобнее. – Она немного помолчала, раздумывая, но не смогла отказать себе в удовольствии поддеть отца. – Я должна поблагодарить вас за это условие насчет женщин. Возможно, если б я видела Филипа каждую ночь с кем-то, это здорово охладило бы мой пыл.

Выражение лица Правителя согрело сердце Ив, хотя она никак этого не показала. Ее отец помолчал, подавляя гнев и дивясь неизвестно откуда взявшимся самообладанию и выдержке дочери.

– И как же он отреагировал, когда узнал, кто ты?

– Расстроился, разозлился… – она пожала плечами.

– Разозлился на тебя? – с надеждой поинтересовался глава государства, в глубине души мечтая услышать рассказ о том, как крестник вздул его ненаглядную доченьку.

– На судьбу, – Ив, казалось, прочла его мысли. – За полгода мы с ним ни разу по-настоящему не поссорились.

Ее отец только зло дернул головой, потом спросил:

– Почему вы не пытались бежать?

– Он не хотел показаться неблагодарным, скомпрометировать вас. Думал исключительно о вашем благе, – с горечью сказала Ив. – Я предупреждала, что вы не будете с ним миндальничать, если узнаете, но ему, по-моему, было все равно.

– Часто вы встречались?

– После первого раза мы проводили вместе каждую ночь.

Правитель не сдержался и грубо выругался. Потом пристально уставился на дочь.

– Почему ты так спокойно и даже охотно отвечаешь на мои вопросы?

Ив опять вздохнула.

– Во-первых, я обещала не перечить вам, если Филип останется жив. Во-вторых, не хочу злить ваше величество. Вдруг, выдав меня замуж и отправив из дворца, вы заскучаете и решите освободить крестника?

Правитель криво усмехнулся, но ничего не сказал. Наконец, он задал дочери последний вопрос.

– Знаешь, почему мальчишка не ладил со своим отцом?

Ив честно рассказала историю, которую узнала от Филипа. Ее отец выслушал повествование молча, по его лицу ничего нельзя было прочесть. Когда Правитель собрался уходить, девушка спросила:

– Как вы узнали о нас?

– Не твое дело, – бросил он через плечо и вышел.

Гвардейцы, бывшие теперь в курсе «love story» их друга, снова стали горячими поклонниками дочери Правителя и мечтали оказаться полезными ей и Филипу. Как ни странно, никого из них не волновало, что тот не один год разбойничал на большой дороге. Шон и Кайл не разделяли воодушевления остальных. Нужно было, не откладывая, выполнить поручение друга, а завоевать доверие его возлюбленной наверняка окажется не так просто даже с оставленным паролем. Шон не стал возражать, когда Кайл вызвался первым поговорить с девушкой.

Молодой гвардеец не первый год старался при каждом удобном случае попадаться на глаза дочери Правителя, поэтому хорошо знал, где ее чаще всего можно застать одну. Два дня безрезультатно прогуляв по саду, он решил для разнообразия отправиться в библиотеку, где Евангелина тоже нередко бывала. Осторожно приоткрыв тяжелую дубовую дверь, Кайл заглянул внутрь. Библиотека представляла собой большую круглую комнату, по стенам от пола до высокого потолка тянулись полки с книгами. Примерно посередине высоты помещения по всему радиусу шла галерея, позволявшая добираться до стоявших наверху томов. На нее вели четыре винтовые лестницы, расположенные на равных расстояниях друг от друга. Посередине комнаты стояли несколько столов со стульями, пара кресел, диван и шкаф с каталогом.

Кайл сразу заметил дочь Правителя, склонившуюся над заваленным бумагами столом и что-то рассматривающую при свете масляной лампы. Он быстро окинул взглядом комнату: кроме него и девушки там никого не было. Гвардеец вошел внутрь и прикрыл за собой дверь. Ив тут же подняла голову, увидела его и быстрым, почти незаметным движением перемешала бумаги. Кайл смущенно поклонился и направился к ней, она стояла неподвижно и смотрела без всякого выражения. На самом деле Ив была близка к панике. Она сразу узнала черноволосого красавчика, который очень внимательно наблюдал за ней и Филипом последние несколько месяцев и явно что-то подозревал. «Может, это он и выдал нас отцу», – мелькнула неутешительная мысль. Кайл, подойдя поближе, растерялся еще больше: девушка смотрела слишком сурово. К тому же, он только теперь хорошенько разглядел, насколько она изменилась внешне, превратившись в бледную тень себя прежней.

– Ваше высочество, – сказал гвардеец хриплым от волнения голосом, – позвольте мне поговорить с вами.

– У нас могут быть общие темы для разговора? – спросила она ледяным тоном.

– Филип просил помочь вам… – начал он, понизив голос, но Ив, покраснев от гнева, тут же перебила его.

– Филип? – прошипела она. – И ты еще смеешь подходить ко мне и произносить его имя? Я уже давно заметила твои взгляды украдкой в Тренировочном зале, да и раньше. Углядел что-то и донес на нас старику? – говоря это, она приблизилась к нему почти вплотную, но такая близость не возбуждала, а пугала Кайла: судя по всему, Ив была готова накинуться на него с кулаками.

– Нет, ваше высочество! – сказал он испуганно. – Да, я наблюдал за вами и уже давно заметил, что вы с герцогом… стали любовниками, но я никому не говорил, и уж тем более вашему отцу. Я видел – вы от него прячетесь, но не понимал, почему! – Ив впилась взглядом в его лицо, ее зеленые глаза метали молнии, но Кайл собрался с духом и продолжил: – Зачем мне было выдавать вас, ведь Филип – мой друг, а вас я всегда… – он осекся и опустил глаза. Ив молчала, не прерывая, – …любил, – договорил Кайл почти шепотом.

Девушка по-прежнему сверлила его взглядом. Признание гвардейца в любви ничуть не успокоило ее. Кайл тем временем продолжал:

– Филип… предупредил о вашей подозрительности, моя леди, и на этот случай просил передать: он никогда не забудет первой встречи у родника и ваших слов про его глаза.

У Ив камень упал с души: отец ничего не знал и не мог знать об их встрече на полянке у ручья. Ее даже слегка затрясло от пережитого напряжения, она тяжело оперлась обеими руками о стол.

– С этого и нужно было начинать. Поднимемся на галерею, не думаю, что сюда кто-то войдет, но вдруг…

Они взошли наверх по лестнице, находившейся у самой входной двери. Теперь, если кто-то и заглянет в библиотеку, они увидят его раньше, чем он – их.

– Так что он просил передать мне?

– Ваше высочество…

– Не называй меня так, когда мы одни, все эти титулы – пустая трата времени. Говори короче и по делу.

Ив видела, что совсем заклевала Кайла, но сейчас ей нужно быстрее получить информацию, время для вежливости придет потом, если в библиотеку никто не зайдет.

– Он просил помочь вам выбраться из столицы.

– Хорошо, помощь мне понадобится, но не раньше чем через месяц. – Примерно тогда Правитель собирался покинуть столицу, но Ив решила пока не распространяться столь подробно о своих планах. – Ты справишься один или твой друг Шон присоединится?

– Филип просил нас обоих, и если вы не возражаете…

– Не возражаю. Нам нужно встретиться всем втроем как можно скорее и поговорить. Сможете прийти сюда завтра в это же время?

– Да, мы в карауле с утра, вечером свободны.

– Прекрасно, – она замолчала, потом, придав голосу мягкости, произнесла: – Я должна извиниться перед тобой за свой тон. Прости! Старик не сказал мне, откуда узнал о нас с Филипом, и я подумала…

– Вам не нужно ни за что извиняться, ваше…

Кайл вспомнил ее слова насчет титула, осекся и покраснел. Ив стало его жаль.

– Кайл, пожалуйста, – начала она еще более мягко, просительно заглядывая молодому человеку в лицо, – понимаю, это трудно, но постарайся забыть, кто я такая. Относись ко мне как к подруге твоего друга и попроси Шона, чтобы он вел себя также. Иначе мы будем постоянно спотыкаться о титулы, краснеть и извиняться. А нам нужно многое обсудить. Я должна вытащить Филипа, он попал на каторгу из-за меня. Собственная участь меня не волнует, но его жизнью я рисковать не могу.

Она закончила, улыбнулась и погладила гвардейца по руке, лежавшей на перилах галереи. Кайл мучительно покраснел, но нашел в себе силы посмотреть своей собеседнице в глаза.

– Мы все сделаем, чтобы помочь ему… и вам. Можете на нас рассчитывать.

– Спасибо! – Ив все больше успокаивалась. – Ты не представляешь, что для меня означает ваша помощь. Впрочем, давайте поговорим подробнее завтра, втроем.

– Мы будем здесь с Шоном в семь вечера.

– Отлично! Тогда до встречи.

Кайл вернулся в казармы с таким потерянным видом, что Шон, сидевший с несколькими гвардейцами за общим столом в компании бутылок и кубков, сразу спросил:

– Опять не удалось поймать райскую птичку?

– Нет, удалось, я все передал. Она ждет нас завтра вечером в библиотеке.

– А почему у тебя лицо такое? – спросил один из гвардейцев.

– Неужели заметно? – удивился Кайл.

– Выглядишь, будто Старикан распекал тебя целый час – заржали его друзья.

– Это было гораздо хуже, – ответил Кайл страшным шепотом, делая большие глаза. – Она чертовски похожа на отца, во всяком случае, когда злится.

Он сел за стол и потянулся за бутылкой.

– И чем же ты ее разозлил? – ухмыльнулся Шон. – Непочтительно отозвался о нашем общем знакомом? Или слишком почтительно – о ее папаше?

– Она заметила, как я за ними наблюдал. Решила, что Старикан все узнал от меня.

– Ох, в этом случае представляю, каково тебе пришлось, – усмешка исчезла с лица Шона, он с сочувствием похлопал друга по спине.

– Ну, теперь все позади, – сказал Кайл, – она потом оттаяла, даже извинилась. И сразу стала такой… – его глаза начали приобретать традиционное для разговоров о дочери Правителя мечтательное выражение.

– Эй, остановись! – зашумели гвардейцы. – Мы-то решили, ты излечился от своей дури!

Кайл посмотрел на них, будто просыпаясь.

– Думаю, излечился, – ответил он. – Эта девица не по мне, такой накал страстей меня просто уничтожит.

– Филип, похоже, с ней легко управлялся, и ей это нравилось, судя по тому, как она в него вцепилась тогда в кабинете Старикана, – сказал Шон, потом задумчиво добавил: – Не хотел бы, чтоб ко мне какая-нибудь так привязалась, слишком большая ответственность.

– Если Филип действительно был тем, кем вы с Кайлом говорите, он был, ему не составит труда с любой управиться, – заметил один из гвардейцев.

Вечером следующего дня Шон с Кайлом в условленное время пришли в библиотеку. Там никого не было. Внезапно один из стеллажей с книгами отъехал в сторону, и в открывшемся проеме показалась дочь Правителя. Она молча поманила их за собой. Гвардейцы вошли, потайная дверь закрылась, и они оказались в темном потайном проходе, освещенном лишь небольшой масляной лампой, стоявшей в маленьком углублении в стене.

– Так это правда! – громким шепотом воскликнул Шон, от удивления забывший о приличиях. – Все эти ходы действительно существуют!

– Мне тоже здесь сразу понравилось, – усмехнулась Ив. – Но злоупотреблять этим не стоит – затягивает. Я бродила по лабиринту почти десять лет и не могу сказать, что мой характер или отношение к людям от этого улучшились.

– А мы думали, Филип пошутил, когда сказал, что вы следите… – Шон замялся.

– Когда это он вам сказал? – насторожилась Ив.

– Когда мы отводили его в темницу, – ответил Кайл.

– Та-ак, значит, это вас старик вызвал тогда в кабинет? – Ив почувствовала сильную неловкость.

Друзья Филипа кивнули. Девушка пристально всматривалась в их лица, стараясь в тусклом свете разглядеть, как она ожидала, насмешку, но не увидела ничего, кроме смущения и сочувствия.

– Ну что ж, господа гвардейцы, – сказала она наконец, – раз уж вы видели меня во время столь душераздирающей сцены, и, скажу по секрету, не разыгранной, а вполне искренней, хотя и странной для Ледяной девы (при этих словах Кайл встрепенулся, но Ив не позволила ему перебить себя), думаю, вы вполне можете обращаться ко мне на «ты» и называть Ив.

– Как скажешь, Ив, – ответил Шон. Он давно не интересовался дочерью Правителя как женщиной, и ее прямота ему понравилась. Это позволяло говорить по-деловому, как с мужчиной, а не заниматься плетением словес, которое обожали придворные дамы. – Ты можешь сказать, какая конкретно помощь тебе понадобится?

– Могу, – Ив, в свою очередь, обрадовалась, что хотя бы Шон отнесся к ней без трепета. – Выбраться из дворца, как вы понимаете, для меня не проблема. Но мне нужно, чтобы в городе, на каком-нибудь постоялом дворе ждала выносливая и быстрая лошадь. И еще: понадобятся деньги, причем много. К сожалению, потайные ходы не ведут в сокровищницу. У меня есть приличное количество драгоценностей, но я не смогу продать их сама, старик не выпустит меня из дворца.

– Понял, – сказал Шон, – приноси, мы все сделаем.

– Они у меня с собой, возьми, – Ив протянула ему увесистый кожаный мешочек, который сняла с пояса. – Посмотрим, сколько удастся выручить, если этого будет мало, я как-нибудь исхитрюсь достать еще.

– Меч у тебя есть? – наконец обрел дар речи Кайл, заодно набравшись смелости обратиться к дочери Правителя на «ты».

– Пока нет, но в оружейную я могу пройти, так что подберу подходящий как-нибудь ночью.

– Как ты собираешься вытаскивать Филипа? – спросил Шон.

– Думаю, за деньги можно получить все, – губы Ив искривила циничная усмешка.

– Да, должно сработать, – задумчиво произнес Шон. – План простой и надежный, лишь бы золота хватило. Только не советую дать почувствовать, что ты хочешь освободить его.

– Шон, благодаря этим ходам, – Ив кивнула назад себя, – я хорошо знаю людей с их плохой стороны. Конечно, я не собираюсь с пафосом заявлять, что спасаю любовника. Куда разумней поведать кровавую историйку, желательно с грязными подробностями, главным злодеем в которой станет наш общий друг. А мои несчастные, убитые горем родственники всего лишь недовольны мягкостью вынесенного приговора и не пожалеют никаких денег, дабы наказать преступника так, как он того, по их мнению, заслуживает.

Шон улыбнулся, Кайл тихонько присвистнул. Девушка, намеренно решившая блеснуть красноречием, осталась довольна произведенным впечатлением. Нечего дружкам ее ненаглядного думать, будто он спит с ней исключительно из-за красивых глаз. Ну, и некоторых других частей тела…

– Ты унаследовала от Старикана не только умение сражаться на мечах!

– Не напоминайте мне о нем! И, кстати, вы не знаете, как он нас выследил?

– Нет, – ответил Кайл и взглянул на Шона, – мы не слышали и не замечали ничего подозрительного.

– Руку дам на отсечение, на вас не доносили, – сказал Шон, – и я уверен, никто о вас и не знал, ну, кроме проницательного Кайла и меня, его лучшего друга. Но мы не обсуждали это ни с кем и уж тем более…

– Я вам верю, просто думала, вдруг вы что-то слышали, – прервала его Ив. – Впрочем, какая теперь разница…

Повисла пауза.

– Кайл сказал, ты хочешь уехать через месяц? – решил уточнить Шон.

– Да, как только старик отбудет в Восточные провинции.

– Разумно, он узнает о твоем побеге не раньше чем через неделю. До копей доедешь дня за три, при условии, что не будешь жалеть ни лошадь, ни себя. – Ив утвердительно кивнула. – Вытащить Филипа, привести хоть как-то в порядок и уехать – четырех дней хватит с лихвой.

– У тебя будет больше недели, – сказал Кайл. – Старикан не сможет попасть на юг сразу, как только узнает. А с сообщениями, скорее всего, отправят нас, гвардейцев, так что посильную задержку на каждом этапе мы можем гарантировать.

– Это непременно! – подтвердил Шон. – Так что, глядишь, еще и до места успеете добраться, пока папа будет пребывать в счастливом неведении.

– Спасибо, лишнее время нам не помешает, – улыбнулась Ив.

– Куда собираетесь направиться? – полюбопытствовал Кайл.

– Извини, не скажу.

– Это ты извини, глупый вопрос.

– Не советую ехать за границу, там Старикан кинется искать прежде всего, а связи у него неплохие, – сказал Шон.

– Да, я знаю, – ответила девушка, – Не беспокойтесь, мы не будем блуждать вслепую и прятаться в стогах сена. У меня есть одно местечко, на которое я возлагаю большие надежды.

– Что ж, удачи!

– Спасибо. Когда сможете получить деньги за побрякушки?

– Дней через десять, – прикинул Шон. – Можно и раньше, но тогда придется продавать дешевле.

– Не торопись, время еще есть, – кивнула Ив.

Они договорились о следующей встрече, и девушка выпустила друзей из потайного хода, предварительно убедившись, что в библиотеке по-прежнему пусто.