Текст книги "Крестный сын (СИ)"

Автор книги: С. Алесько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

– Хорошо, дядя, договорились.

– В общем, связался я с одной бабенкой, которая любит в постели верховодить…

Далее последовало разукрашенное смачными подробностями повествование о мучениях и пытках, пережитых во имя любви. Кендрик смеялся до колик, чуть ли не по земле валялся и даже думать забыл о своих подозрениях. Когда рассказ был окончен, благодарный слушатель еще немного посмеялся и спросил:

– И что же, ее брат-кузнец при всем этом присутствовал?

– Нет, конечно. Зачем нам кузнец? Его дело маленькое: приковал-расковал, с остальным мы сами справились, кузнец нам был не нужен.

У Кендрика не осталось сил смеяться. Ив, красная от сдерживаемого смеха (она полагала, что мальчишке рановато еще бурно веселиться над такими историями), сказала:

– По-моему, дядя, лучше контрабандой заниматься, чем такими непотребствами!

Филип расхохотался, Кендрик только застонал.

– Ой, ребята, вы меня совсем уморите, как я только мог подумать, что ты с каторги сбежал? Хотя с другой стороны: запястья сбиты и вид у тебя заморенный, – он посмотрел на Филипа. – Ну, теперь-то я понимаю, почему.

– Вот я ей расскажу, что обо мне люди думают, когда видят после ее ласк, она тоже посмеется.

Путники двинулись дальше. Вскоре Кендрику нужно было сворачивать с тракта к своему поместью. Он пригласил новых друзей заехать к нему в гости, дабы посидеть и выпить как следует, но Филип с благодарностью отказался, сославшись на то, что сестра места не находит, беспокоится о сыне. Они распрощались. После этого молодые люди довольно долго ехали молча, не желая, чтобы их разговор достиг посторонних ушей. Наконец Филип проговорил:

– Еле проскочили. Хорошие у тебя вассалы: и повеселиться не дураки, и бдительные. Жаль, не удастся выпить с Кендриком.

Ив усмехнулась.

– Проскочили только благодаря твоему зубоскальству. Поначалу я испугалась, что ты за меч схватишься…

– Нет, убивать я бы его не стал. Тело вызвало бы лишние подозрения, да и не убиваю я без крайней необходимости…

– Успокоил! Кендрика я бы и не дала в обиду: в детстве он мне нравился.

– Как ты печешься о своих вассалах! – улыбнулся Филип. – Надеюсь, он забудет об этой встрече. Не хватало еще, чтоб старик узнал о подозрительной парочке, путешествующей по землям дочери.

– Да, чем дальше отсюда он будет искать, тем лучше.

Потом Ив стала выпытывать у Филипа, что из рассказанной им истории ему приходилось испытывать на собственной шкуре.

Дальнейшее путешествие проходило без приключений. Утром шестого дня они въехали в Лес. Когда потревоженные ветви сомкнулись за ними, оба почувствовали себя гораздо спокойнее. Ехать верхом было трудно из-за густого подлеска и обилия лиан: жимолости, хмеля, дикого клематиса. Их стебли, перекрученные между собой и напоминающие толстые веревки, тянулись от земли к ветвям деревьев, образуя почти непроходимые дебри. Путникам пришлось спешиться. Филип не хотел пускать в ход меч, дабы не оставлять следов, и в некоторых местах им приходилось с большим трудом пробираться через заросли, иногда далеко обходя совсем уж непроходимые участки. Лес производил величественное впечатление: в той части, по которой они шли, росли огромные буки с гладкими пепельно-серыми стволами и мощными, похожими на извивающихся толстых змей, корнями. Им на смену пришли могучие дубы, каштаны с рельефной трещиноватой корой и гигантские сикоморы с пятнистыми стволами. Стояла поздняя осень, листья облетели, и солнце беспрепятственно светило сквозь колышущиеся голые ветви, оставляя яркие пятна на медно-рыжем ковре опавшей листвы.

Постепенно стал чувствоваться небольшой подъем.

– Приближаемся к взгорью? – спросил Филип.

– Нет, до него еще далеко, но лес скоро изменится, – ответила Ив.

И точно, подлесок редел, лиственных пород становилось все меньше, стали появляться первые сосны. Вскоре путешественники снова смогли ехать верхом, что было очень кстати, ибо подъем стал круче. Теперь их окружали невероятно высокие сосны, чьи мощные стволы, серые снизу, а выше медового цвета, уходили в облака. Ветер пел где-то наверху, играя в их кронах, солнечные лучи заливали все вокруг, а воздух был напоен хвойным ароматом. Серо-желтая гамма и устремленные вверх древесные колонны с детства напоминали Ив величественный готический собор. Она наслаждалась забытым ощущением. Филип с интересом оглядывался по сторонам, потом задрал голову к небу.

– Красиво здесь… Когда я был в Лесу, так далеко не забирался. Интересно, смог бы я сам найти озеро?

– Может, и смог бы. Мой тайник в дворцовом саду ты очень быстро обнаружил. А если бы нашел дом, притащил бы туда свою шайку?

– Нет, такое убежище не для шайки. Даже не знаю, что бы я стал делать…

– Неужели остался там жить один, отшельником? – с ехидством поинтересовалась Ив. – Вот был бы сюрприз, если б я сбежала от отца и приехала сюда!

– Да, сюрприз получился бы что надо, – усмехнулся он. – Только ты бы не обрадовалась, а попыталась меня выставить.

– Попыталась бы? Много о себе возомнил! Я бы тебя запросто выставила.

– Ну и что? – рассмеялся он. – Потом сама умоляла бы вернуться, стоило бы мне пару раз показаться без рубашки. Или искупаться при тебе голышом.

– Какая наглая самоуверенность! – проговорила она сквозь смех, прекрасно осознавая его правоту.

– Не более наглая, чем твоя, моя радость, – пришла его очередь ехидно улыбаться.

Было далеко за полдень, когда лес кончился, и они достигли скал. Ив знала, где они находятся, пещера была в нескольких часах пути. Они добрались туда, когда солнце уже село, и решили переночевать у входа, а на остров перебраться утром.

– Поздравляю, Фил, мы сделали это, – прошептала Ив, укладываясь спать на земле рядом со своим мужчиной.

Отблески костра играли на ее несколько округлившихся и зарумянившихся щеках, а в глазах плясали язычки пламени. Филип обнял подругу.

– Да, у нас получилось. Даже не верится. Я уже который день боюсь, что это сон и меня вот-вот разбудит стук по проклятому тазу в бараке.

– Не думай об этом, милый, все позади.

Он крепче прижал ее к себе, и так они лежали, пока не заснули. Утром, как и в предыдущие дни, беглецы проснулись от холода. Костер погас, солнце еще не взошло, но предрассветные сумерки уже вступили в свои права.

– Я хочу тебе кое-что показать, – сказала Ив, – пойдем в пещеру налегке, оставим лошадей здесь.

Они подошли к входу, скрытому занавесом дикого винограда. Пришлось немного поработать мечами, прореживая разросшуюся за столько лет завесу. Неподалеку на каменном выступе лежала связка факелов, Ив взяла один, пошарила на каменной «полке» рукой, нашла огниво и высекла огонь. Факел задымил и зачадил, но его света хватало, чтобы двигаться вперед. Они прошли десяток метров, и девушка свернула в один из узких боковых проходов. Это оказался даже не проход, а скорее расселина в скале, по которой нетрудно было подняться наверх.

– Мы сможем попасть на вершину? – поинтересовался Филип.

– Да, мы уже почти там, – ответила Ив.

Очень скоро они выбрались на поверхность, представляющую из себя каменистую равнину, покрытую травой. Вокруг каменного острова стоял сплошной туман. Беглецы будто находились в комнате с серыми стенами без окон.

– Здесь почти всегда туман, – сказала Ив, – но я надеялась – нам повезет, и он ненадолго рассеется.

– Если посидим тут и подождем восхода, то, может, и рассеется. Я уже чувствую предрассветный ветерок, – отозвался Филип. – Ты не замерзла?

– Нет, только волосы уже стали намокать от сырости.

Они устроились неподалеку от того места, где вылезли на поверхность. Теперь уже и Ив ощущала слабое дуновение. Становилось все светлее, наконец, предрассветные сумерки сменились светом, а серые туманные стены стали молочно-белыми. Ветерок окреп, и через несколько мгновений туман начал рассеиваться, будто кто-то поднимал вверх тяжелые, набрякшие влагой занавеси. Беглецы сидели на вершине, немного возвышавшейся над остальным взгорьем. Впереди расстилался простор озера, сверкающий слюдой под первыми лучами солнца, сзади, насколько хватало глаз, пятнистой мохнатой шкурой тянулся Лес.

– Вот это вид, просто дух захватывает! – восхитился Филип.

– Я любила подниматься сюда, когда мы с мамой бывали на озере. Как-то раз случайно нашла эту расселину, играя в пещере, – задумчиво сказала Ив. – За все эти годы во дворце я и забыла, насколько здесь красиво…

Он молча кивнул, и они еще долго сидели наверху, наслаждаясь видом и ощущением невероятной, пьянящей свободы. Но вот ветер стих, медленно опустились туманные занавеси. Беглецы спустились вниз, взяли лошадей и пошли через пещеру к озеру. Выйдя на узкую полоску берега, направились вдоль скал к небольшому гроту, где была спрятана лодка. Филип вытащил ее и осмотрел. Она оказалась вполне пригодной для использования, если не считать нескольких небольших щелей в рассохшемся дереве.

– Поищу по берегу глину, – сказал Филип. – Замажем щели и спокойно переправимся.

Он пошел вдоль кромки воды, время от времени ковыряя носком сапога песок, Ив осталась с лошадьми. Филип отошел довольно далеко, прежде чем повернул назад. Вернулся он с комком белой глины и замазал все заметные щели изнутри и снаружи. Беглецы благополучно переправились на самый большой остров, причалив в уютной бухточке, по берегу которой росли раскидистые плакучие ивы, чьи полоскавшиеся в воде ветви не давали разглядеть ее с противоположного берега.

– Далеко до дома? – поинтересовался Филип.

– Не очень.

Они пошли по едва заметной тропке, держа лошадей в поводу. Густого леса на острове не было, тут и там среди по-осеннему унылых луговин стояли одинокие дубы, перемежавшиеся небольшими рощицами из тех же дубов, сосны и орешника. Вскоре тропинка нырнула в узкую логовину, которая через десяток метров внезапно расширилась и вывела на довольно обширное открытое пространство, окруженное невысокими пологими склонами, поросшими травой и молодыми сосенками. В центре стоял средних размеров одноэтажный дом, сложенный из серого камня. Крыша, покрытая каменной черепицей, заросла молодилом, окна закрывали глухие деревянные ставни. По обе стороны от двери росли два стройных остролиста, в это время года усыпанные ярко-красными ягодами. При появлении людей из их крон, громко хлопая крыльями, вспорхнули несколько горлиц. Под окнами вдоль фасада тянулись кусты сирени и роз, буйно разросшиеся за прошедшие годы. В их голых ветвях перекликалась стайка синичек, поклевывавших видневшиеся кое-где оранжево-красные плоды роз.

– Снаружи выглядит уютно, – заметил Филип, – Так и хочется войти туда и остаться жить.

– Мы за этим сюда и пришли, – ответила девушка, выуживая большой кованый ключ из глиняного кувшина с крышкой, стоявшего в траве у крыльца.

Пока она открывала дверь, молодой человек снял с лошадей поклажу и расседлал их.

– За домом есть конюшня и сарай, – сказала Ив, – но мы жили здесь только летом, поэтому лошади обычно просто паслись на воле.

– Не волнуйся, я о них позабочусь, научился за десять лет жизни без конюшен и конюхов.

Молодые люди вошли в дом. Там было темно, в воздухе пахло затхлостью. Они сразу стали открывать окна и ставни. Дом имел форму буквы П, гостиная, в которую вела парадная дверь, занимала поперечную перекладину этой буквы. К средней части дома прилегали два крыла, в одном из которых располагались кухня, кладовка и маленькая каморка с кроватью, в другой – две спальни и купальня. В просторной гостиной Филип увидел большой камин, сложенный из дикого камня, и зачехленную мебель. Отштукатуренные стены украшали оленьи рога, а каминную полку – потемневшие от времени серебряные кувшины и кубки. Ив, бродившая из комнаты в комнату, сразу поняла: придется потрудиться, приводя жилище в прежнее обитаемое состояние. Это было ей не в новинку: они с матерью каждый год, приезжая сюда после более чем полугодового отсутствия, начинали с уборки. Но тут предстояло навести порядок после десяти лет нежилого состояния.

– Н-да, работы тут непочатый край… – высказала она свои мысли вслух.

– Ерунда, – сказал Филип, высовываясь из купальни, – просто прибраться немного. Вода, я вижу, поступает из теплого источника? – Ив кивнула. – Тебе на них везет, – усмехнулся он. – Во дворце, тут тоже. А как в твоем родовом замке?

– Там источника нет.

– Ну и ладно, мы туда не собираемся, – он снова исчез за дверью, минуту спустя оттуда донеслось:

– Здесь все работает, и на кухне тоже. Сделано на совесть. – Он вышел необычайно довольный. – Устроимся ничуть не хуже, чем во дворце, с той только разницей, что будем предоставлены сами себе.

– Меня радует твой настрой, – хмыкнула Ив, – надеюсь, ты умеешь охотиться и ловить рыбу?

– Не волнуйся, милая, я очень быстро учусь. Ну, поголодаем недельку-другую…

Ив увидела по его лицу, что он придуривается и запустила в него старым тапком, который нашла на полу у кровати и собиралась выбросить. Он увернулся и радостно засмеялся.

– Энджи, ты только подумай: у нас теперь есть свой дом, где нас никто не найдет. Кругом такая красота и ни одного человека. Мы прекрасно здесь заживем. И не вздумай чистить это древнее серебро на каминной полке, я видел, как ты на него смотрела. У нас найдутся занятия поинтереснее.

– Это ты про постель?

– Вообще-то я имел в виду тренировки на мечах, но твоя идея тоже заслуживает внимания…

Ив наконец рассмеялась.

– Ты все еще придуриваешься или действительно превращаешься в мальчишку? – спросила она.

Он пожал плечами.

– Не знаю. Просто мне здесь нравится. Ты жила тут в детстве, с матерью, у тебя свои воспоминания. А я никогда в более или менее сознательном возрасте не жил на свободе один или с кем-то, кто бы меня любил… – Ив нахмурилась, он это заметил и закончил: – …или хотя бы хорошо ко мне относился.

Как заметил один английский профессор, пописывавший книги в свободное от основной работы время, счастливые периоды в жизни героев бедны событиями, и их не интересно описывать. Молодые люди начали обживать старый дом, и вскоре он превратился в уютное жилище. Оставшись вдвоем, они ничуть не скучали по обществу других людей, и никак не могли насытиться друг другом. Когда прошли первые трудные недели, и жизнь потихоньку упорядочилась, они стали ежедневно по нескольку часов тренироваться на мечах. Ив это занятие нравилось не меньше, чем Филипу, и ей еще многому нужно было у него научиться. Время текло незаметно, они за ним не следили, наблюдая лишь смену времен года. Вскоре пришла теплая весна, плавно сменившаяся жарким летом. Вода в озере быстро нагрелась и стало можно купаться. Нередко парочка целые дни проводила на берегу, купаясь, занимаясь сексом и просто валяясь на травке.

С приходом жарких дней молодые люди расстались с одеждой. Оба пришли в нормальную физическую форму и не уставали наслаждаться друг другом. Ив первая начала ходить голышом, поначалу изрядно досаждая этим Филипу. Нагота подруги возбуждала его, и он почти постоянно пребывал в состоянии неудовлетворенного желания, кое гордо именовал «стояком». На все жалобы и недовольства девушка смеялась и заявляла:

– Другой бы на твоем месте только радовался. Я же тебе не отказываю: хочешь – бери.

– Но я же не могу целый день не слезать с тебя…

– Раз у тебя стоит, значит, можешь. И, кстати, что ты так цепляешься за свои штаны? Во-первых, жарко, во-вторых, приходится их постоянно расстегивать…

– Ты и при матери здесь так разгуливала? – спросил Филип, игнорируя вопрос о причинах трепетной привязанности к штанам.

– Нет, но мне всегда очень хотелось, – ответила Ив, смеясь.

Филип не выдержал. Он стремительно схватил ее за руку, пока не убежала, притянул к себе, наклонил и принялся шлепать по округлившейся попке, приговаривая:

– Ах ты, маленькая извращенка, придется мне взяться за твое воспитание!

Она продолжала хохотать, но смех быстро стал перемежаться болезненными повизгиваниями: рука у «воспитателя» оказалась тяжелая. Девушка начала вырываться, впрочем, не слишком стараясь, ибо, несмотря на боль, вдруг ощутила возбуждение. Филип, никогда пальцем не трогавший женщин, «наказывал» подругу в шутку, но вдруг почувствовал сильнейшую эрекцию. От удивления он ослабил хватку, и Ив чуть не удалось вырваться. Он удержал девушку, но та потеряла равновесие и упала на четвереньки. Ее поза и покрасневшие от шлепков ягодицы возбудили его еще сильнее. Он тут же оказался сзади, схватил за талию и взял по-звериному. Оба были настолько заведены, что очень быстро кончили. Филип, тяжело дыша, сел рядом с лежащей подругой.

– Тебе не больно?

– Нет, – Ив наслаждалась приятным ощущением тепла, разлившегося по отшлепанным ягодицам. – Фил, это было великолепно, от начала до конца.

– Мне тоже понравилось, – усмехнулся он, – Но я никогда не думал, что у меня может встать от шлепков.

– Я тебя совсем развратила…

– Да ладно, не переживай, я не в претензии.

– Может, все-таки расстанешься со штанами?

Филип отрицательно покачал головой, встал и демонстративно застегнул ширинку. Спустя пару часов ее снова пришлось расстегивать и вовсе не для того, чтобы помочиться. Через неделю такой жизни он сдался, забросил штаны подальше и тоже стал ходить голым. Ив была очень довольна.

Иногда молодые люди выбирались с острова и ездили в ближайшие деревушки и городки закупать кое-какую провизию и, как выражался Филип, «предметы роскоши», к коим относились в первую очередь вино, пиво и сладости. Такие вылазки всегда планировались и подготавливались заранее, ибо за пределами Леса в любой момент можно было нарваться на людей Правителя. Беглецы тщательно вслушивались в последние новости на ярмарках, но ни разу не узнали ничего тревожного или интересного.

Почти год Правитель безуспешно пытался найти дочь и крестника, но парочка как в воду канула. Глава государства досадовал все сильнее, а по дворцу и столице об исчезнувших любовниках ходили слухи один нелепее и пакостнее другого. Однажды, когда «безутешный отец», уже произведенный молвой в ранг деда, сидел у себя в кабинете, к нему вошел гвардеец и доложил, что некий Кендрик, вассал ее высочества, просит принять его. Правитель приказал немедленно пригласить посетителя, в его душе вспыхнула надежда. Кендрик вошел в кабинет и поклонился. Правитель, не вставая, кивнул ему.

– Здравствуйте, мой лорд. Я приехал в столицу по делам, и по просьбе управляющего привез вам и ее высочеству отчет о хозяйстве.

Он положил на стол перед Правителем толстый пакет.

– Спасибо, Кендрик, – ответил глава государства. – Не стой, присаживайся, хочу с тобой поговорить.

Мужчина снова поклонился и сел в одно из кресел, стоявших перед столом. Правитель стал расспрашивать вассала о делах в феоде дочери, внимательно выслушивая ответы и пытаясь поймать что-то, полезное в поисках. Но ничего необычного Кендрик не рассказал. Когда разговор стал подходить к концу, посетитель спросил:

– Ваше величество, могу я просить вас разрешить мне увидеться с вашей дочерью?

Правитель пристально взглянул на него.

– Зачем? И почему ты уверен, что она здесь, в столице?

– Леди нет в собственном замке, где ж ей еще быть? – удивился Кендрик. – А увидеть ее я хотел… – он замялся, – просто хотел… В молодости знавал ее матушку, вашу супругу… И потом, ее высочество – моя госпожа, а я ее уже лет десять не видел… Желал бы засвидетельствовать свое почтение…

Правитель повеселел. Он знал: много лет назад Кендрик был неравнодушен к его жене, но герцогиня никогда не воспринимала вассала всерьез из-за заслуженной репутации бабника. А сейчас, значит, старый кобель решил проверить, похожа ли дочь на мать… Забавно!

– Кендрик, не темни, вассал ты образцовый, но баб пощупать любишь. Прослышал, наверное, о красоте моей дочери, вот и стало любопытно!

Кендрик усмехнулся: лорд настроен на шутливый лад, не грех продолжить беседу в том же духе.

– Да, ваше величество, каюсь, очень хочется взглянуть, так ли хороша леди Евангелина, как о ней говорят. Ежели она пошла в вашу покойную супругу, то, думаю, молва не врет. И мой характер вы верно помните, только я баб не щупаю, я с ними сплю.

Веселость Правителя мгновенно исчезла без следа. Он прекрасно помнил шуточку своего не в меру острого на язык крестника.

– От кого, где и когда ты это слышал? – он сверлил взглядом несколько смутившегося Кендрика.

– Простите, мой лорд, я не понимаю, о чем вы.

– Ты, мол, баб не щупаешь, ты с ними спишь. Я слышал это раньше и хочу знать, кто так шутил с тобой.

Кендрик, конечно, не забыл ни встречи на тракте, ни прибауток того парня, а уж его история… Но что за дело Правителю до этих двух ребят? Впрочем, его это не касается: раз лорд спрашивает, нужно отвечать. И Кендрик все рассказал, умолчав лишь о ранах на запястьях старшего из мальчишек и о том, как он их, по его словам, получил. Правитель торжествовал: хоть какой-то след, пусть и изрядно остывший. Он с радостью потер руки.

– Ну, Кендрик, знал бы ты, как мне сейчас услужил!

Тот удивленно посмотрел на Правителя.

– Это, конечно, не мое дело, ваше величество, но уж позвольте полюбопытствовать, зачем вам сдались эти два задохлика? Вот разве вы решили придворного шута завести, так старший парень очень бы подошел.

– Задохлики? – не понял Правитель, не обратив внимания на слова про шута. Потом он сообразил, что Кендрик видел Филипа после месяца каторги, а его дочь спАла с лица и фигуры, лишившись «своего мужчины», как она сама выражалась. – Что, были так плОхи?

– Насчет младшего не знаю, мой лорд, он совсем мальчишкой мне показался, а вот старшего только что ветром не качало. Правда, веселился он за двоих, – ответил вассал герцогини Адингтон.

Правитель усмехнулся. Он помнил, как веселился крестник, думая, что его повесят. Можно представить, в каком он был ударе, сбежав с каторги, да еще с помощью своей подруги. Сведения Кендрика бесценны: беглецы не ушли морем в другие страны, а поехали назад, вглубь Алтона. Зачем? Неужели спрятались где-то в феоде Евангелины? Или парочка постоянно в пути, кочует с места на место? Но за основными дорогами следят… Может, беглецы путешествуют тайными тропами? А на землях дочери расположен этот Лес с духами и всякой нечистью… Правда, туда девчонка вряд ли полезла бы: ее с детства запугивали сказками о нем, и она в них верила. Да и посылал он в Лес своих людей: ничего они не нашли, никаких следов, там и пройти-то сложно, так все заросло. Тем не менее, нужно бы снова наведаться в феод дочери, самому оценить обстановку. Вдруг кто-то в замке покрывает ее? Правитель так углубился в свои мысли, что забыл о Кендрике, неподвижно ожидавшем, когда лорд вспомнит о нем. В конце концов тот взглянул на вассала дочери.

– Спасибо, Кендрик. То, что ты рассказал, очень важно. Прошу тебя помалкивать об этом. Возможно, когда-нибудь узнаешь правду, но сам докопаться не пытайся, иначе навредишь своей госпоже.

– Да, мой лорд.

– Вот еще что, – после небольшой паузы продолжил Правитель. – Как думаешь, сможешь узнать старшего из тех двоих при условии, что он отъелся?

– Думаю, да, ваше величество. Особенно если он болтать начнет.

– Теперь он может, рта не раскрывая, за меч схватиться. В этом случае никому не советую с ним связываться. И младшего не трогайте. Понял?

– Да, мой лорд.

– Так вот: если случайно с ними столкнешься, попытайся проследить и срочно пошли ко мне человека. – Кендрик кивнул. – Хотя молния в одно дерево дважды не ударяет… – задумчиво сказал Правитель. – Можешь идти.