Текст книги "Крестный сын (СИ)"

Автор книги: С. Алесько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

– Насыщение обычно наступает годам к семидесяти… – не удержался Филип.

Правитель, не любивший шуток на тему секса, привычно сделал вид, что не расслышал.

– Я теперь знаю, как хорошо вы с Евангелиной умеете притворяться, так что хочу подстраховаться, – сказал он. – Шона и Кайла я простил, но если вы сбежите, им не поздоровится. Прихватите с собой – ответят их родственники.

Молодой человек хотел ответить, но в это время в комнату вошла Ив. Она с подозрением взглянула на Филипа и отца, но те приняли невинный вид и разве что не насвистывали.

– Ты еще не связан, милый? – удивилась она. – Вы о чем-то договорились?

– Отправляйтесь к хозяину и просите у него комнату, я хочу, наконец, отдохнуть, – сказал Правитель. – Завтра выезжаем рано, не заставляйте вас ждать.

– Мы все поняли, крестный, спасибо! Выспаться сможем днем в карете, – последние слова Филип произносил уже на ходу, взяв недоумевающую Ив за локоть и вытаскивая ее из комнаты.

Дорога в столицу заняла около четырех дней. Глава государства спешил, но ночевали путники все же на постоялых дворах: еще одной встречи с разбойниками никто не желал. Молодые люди, подозревая, что скоро им вновь придется расстаться, использовали остановки вовсе не для отдыха, предпочитая отсыпаться днем в карете. Такой режим еще и избавлял от долгих бесед с Правителем. Тот был недоволен, но поделать ничего не мог. До столицы оставался день пути, и Ив решила кое-что выяснить.

– Отец, куда вы поместите Филипа?

– В темницу, вестимо.

– А почему нельзя разрешить ему по-прежнему жить в Западной башне?

– К нему будут постоянно ходить следователи и адвокат, и я не хочу, чтобы ты в это время порхала вокруг полуодетая.

Филип фыркнул: его подруга предпочитала более облегченный наряд.

– Я могу приходить к нему только по ночам, как раньше.

– Нет, Ив, – вмешался Филип, – это будет уже слишком, я же все-таки преступник, и наказание мне светит суровое. Придется сидеть в подземелье.

– Рад, что хотя бы у одного из вас сохранились капли здравого смысла, – буркнул Правитель.

– Я заметила, что вы спелись с самого начала, – недовольно проговорила Ив. – Хорошо, сиди в своем подземелье, посмотрим, на сколько тебя хватит.

– Что ты имеешь в виду? – забеспокоился Филип, – Ты же будешь приходить ко мне по ночам? Хотя бы через ночь?

– Нет, не буду. Что подумает тюремщик?

– Ну, хватит, – сказал Правитель, – чувствую, сейчас начнется традиционное нытье: некоторые дня в воздержании прожить не могут. – Он укоризненно взглянул на крестника, тот в ответ пожал плечами и улыбнулся. – Посажу тебя в помещение старой караульной, оно находится над темницами, там есть небольшие зарешеченные окна и все удобства. К тому же, насколько я понимаю, туда можно пройти по потайному ходу. Незачем выставлять напоказ вашу связь.

Наконец они прибыли в столицу. У молодых людей при виде узких улиц и каменных домов в несколько этажей защемило сердце от тоски по Лесу и их острову. Да еще как назло день выдался серый и дождливый. Они въехали в огромный двор замка, покрытый лужами, дворец темнел за пеленой дождя. Кучер направил карету к парадному входу и остановился перед каменной лестницей. Первым вышел Правитель, жестом подозвал спешившихся Шона и Кайла и приказал следовать за ним в холл. Он не разговаривал с ними после их неудавшейся попытки помочь его крестнику. Мокрые гвардейцы, повесив головы, стали подниматься по лестнице. За ними шли сухие, но ничуть не более веселые Филип и Ив.

Двустворчатые деревянные двери с фигурными железными петлями бесшумно раскрылись перед ними. Они вошли в просторный сумрачный холл с высоким потолком, украшенный каменными колоннами и скульптурами рыцарей. Двое гвардейцев, стоявших в карауле, отдали Правителю честь, и с удивлением воззрились на вошедших вслед за ним. Правитель неодобрительно глянул на караульных.

– Один из вас пусть найдет тюремщика и пришлет его в мой кабинет, второй – приведет сюда двух гвардейцев, – распорядился он. – Когда они подойдут, пусть отведут этого молодца, – он кивнул на Филипа, – в старую караульную и подождут там, пока его не запрут. На посту за вас постоят Райли и Моррис, потом отпУстите их.

Гвардейцы отдали честь и незамедлительно отправились выполнять приказания. Правитель повернулся к вставшим по обе стороны от двери друзьям Филипа.

– Я принял решение забыть о вашем недостойном поведении на лесной дороге, – сказал он, сурово глядя на них. – Надеюсь, подобное больше не повторится.

– Да, ваше величество, – ответили гвардейцы. – Благодарим вас и просим прощения.

– Преданность другу – хорошее качество, но присягали вы мне, а не ему.

Гвардейцы молча отдали честь и застыли у двери. Затем Правитель повернулся к стоявшим у основания лестницы молодым людям.

– Жди гвардейцев, – кивнул он крестнику. – И поменьше болтай с ними по дороге в караульную. А ты, – он посмотрел на дочь, – отправляйся к себе в башню.

Закончив отдавать распоряжения, он повернулся и стал подниматься по лестнице. Ив немного задержалась, целуя Филипа на прощание, и отец сердито окликнул ее сверху:

– Евангелина, оторвись от него, наконец. На сколько вы там расстаетесь: на пару часов?

Она подчинилась и молча пошла наверх. При первом же удобном случае девушка выдернула свечу из стоявшего в коридоре канделябра и нырнула в потайной ход. Ей не хотелось ловить на себе более чем заинтересованные взгляды придворных и слуг. Когда Правитель и его дочь покинули холл, Филип, стоявший прислонившись к каменной колонне, взглянул на друзей.

– Ребята, спасибо вам за все, – сказал он. – И за помощь Ив, и за попытку на дороге.

– Не стОит благодарности, Филип. В лесу вы с Евангелиной спасли нам жизнь, – ответил Шон.

Кайл кивнул, потом спросил:

– Что вы с ней на этот раз придумали? Суд-то вряд ли тебя оправдает.

– Что верно, то верно, – вздохнул бывший разбойник.

– Разве она этого не понимает? – продолжал расспросы Кайл.

– Понимает, – ответил Филип. – Мне кажется, у нее что-то на уме, но она молчит, а я не хочу выспрашивать.

– А ты что придумал? – полюбопытствовал Шон.

– Да ничего я не придумывал, хотя есть у меня одна надежда… – сказал крестник Правителя с неохотой.

Гвардейцы, поняв, что он не в настроении откровенничать, не стали допытываться.

На следующий день Ив с Филипом проснулись рано. Они провели ночь в Южной башне, ибо придя поздно вечером в караульную, дочь Правителя тут же сморщила нос при виде узкой кровати с грубым шерстяным одеялом и убогого умывальника. Филипа это очень развеселило.

– Представляю, в какой восторг от интерьера пришла б моя леди, запри меня старик в темнице! – смеялся он. – После того, как ты с радостью спала со мной на земле в лесу, никак не думал, что начнешь воротить нос от нормальной кровати. Кстати, клопов тут нет, я проверил.

– Клопов в замке нигде нет, – брезгливо фыркнула Ив. – В лесу спать было необычно, интересно, да и соскучилась я тогда по тебе так, что могла бы и на камнях спать, лишь бы ты был под боком.

– Вот так новости! – продолжал издеваться он. – Конечно, за год я тебе изрядно поднадоел. Ну, не приходи ко мне, отдохни немножко. Ты ведь знаешь, месяц я смогу продержаться.

– Фил, оставь свои шуточки, а то действительно придется спать одному на узкой кроватке под колючим одеялком. – Он продолжал неприлично ржать. – Пошли на ночь в мою башню, – предложила она. – Тебе, небось, сюда и еду тюремную станут носить. Опять отощаешь.

– Пошли, принцесса, уговорила. Здесь и выпить нечего, я как-то сразу об этом не подумал. Только вставать рано придется: тюремщик грозился накормить меня завтраком в семь утра.

Утром, с трудом продрав глаза под дребезжание чуднЫх часов, Ив растолкала Филипа и проводила его по потайным проходам в караульную.

– Запоминай дорогу, милый, – сказала она ему, – теперь твоя очередь ко мне по ночам бегать.

Вернувшись к себе, Ив не стала терять времени, написала портному отца записку с просьбой о встрече и отправила служанку отнести ее. Мастер, не смотря на обычную занятость, не замедлил явиться к своей любимой клиентке. После поклонов и приветствий дочь Правителя сразу перешла к делу.

– Мастер, прошу прощения за беспокойство, но сейчас я нуждаюсь не в услугах портного, а в помощи адвоката. Я знаю, что время вашего брата тоже расписано на месяцы вперед, поэтому хочу попросить вас помочь мне встретиться с ним как можно скорее.

Говоря это, она мило улыбалась, но портной видел: ее высочество сильно волнуется.

– О, нет ничего проще, моя леди! – воскликнул он. – Для брата быть полезным вам – такая же честь, как и для меня. Я сегодня же договорюсь с ним принять вас как можно быстрее, но чтобы у него было представление о деле, позвольте задать вам некоторые вопросы.

– Пожалуйста, спрашивайте, – ответила девушка, слегка недоумевая. «Хотя если вспомнить, как работает сам мастер, нечего удивляться методам его брата. Еще неизвестно, чем он порадует меня при встрече.»

Портной, видимо, что-то прочел по ее лицу и поспешил успокоить.

– Не волнуйтесь, ваше высочество. Вы – моя клиентка, все, что я узнАю от вас, я передам лишь брату. – Ив улыбнулась и кивнула. – Услуги защитника требуются лично вам, моя леди?

– Нет, моему другу.

– Я могу узнать его имя, ваше высочество?

– Филип Олкрофт, крестник Правителя. Мне кажется, вы знакомы.

– Да, я имел честь шить для герцога, – мастер чуть заметно улыбнулся. – И в чем же его вина, моя леди?

– Думаю, вы догадываетесь, мастер, – Ив прямо взглянула ему в глаза.

Портной пристально посмотрел на нее, его улыбка исчезла.

– Я догадываюсь, кем он был, ваше высочество, но мне нужно знать, сделал ли он еще что-то после того, как попал во дворец? – лицо мастера стало бесстрастным.

– Нет, ничего противозаконного он с тех пор не совершил. У него были неприятности с отцом из-за меня, но это семейное дело. Отвечать лорду Олкрофту придется за десять лет успешного разбоя на большой дороге.

Ее собеседник с видимым сожалением покачал головой.

– Я поговорю с братом, ваше высочество. Уверен, он не откажется. Мне очень жаль, что для вас и молодого герцога все складывается таким образом.

– Спасибо, мастер. Я буду ждать известий.

Ждать пришлось недолго. К обеду дочь Правителя получила в высшей степени любезную записку от адвоката с приглашением посетить его через несколько часов. Ив немедленно передала со служанкой ответ с согласием и благодарностью. Большая удача – добиться встречи с защитником столь быстро. Неизвестность угнетала, а страх за Филипа был невыносим. В условленное время карета подъехала к богатому особняку знаменитого законника. Трехэтажный каменный дом украшала искусная резьба: фигурки животных, реальных и сказочных, и забавные человеческие лица. Каменное крыльцо охраняли два бронзовых грифона свирепого вида. Дом находился неподалеку от главной городской площади, и на улице было множество народа. Карета с гербом дочери Правителя не осталась незамеченной. К тому моменту, как лакей открыл дверцу, и девушка вышла, вокруг собралась приличная толпа. Ив не слишком радовалась зевакам, хорошо, они хоть ртов не раскрывали. «Если б они знали, зачем я сюда приехала, пришлось бы выслушать много интересного», – подумала она. – «Впрочем, это еще впереди.» Сейчас же глазевшие даже проявляли почтительность: мужчины склонили головы, женщины присели в реверансах. Ив кивнула любопытным и поспешила подняться по ступенькам. Дверь гостеприимно распахнулась, и девушка вошла в дом.

Внутри вычурных украшений оказалось не меньше, чем снаружи. Пол в холле покрывала искусная мозаика со сложным геометрическим узором, стены украшали резные фигуры, на сей раз деревянные. Ив увидела все это мельком, с удивлением глядя на портного, который встречал ее, склонившись в глубоком поклоне.

– Рад приветствовать ваше высочество в моем скромном жилище, – с достоинством проговорил он, выпрямляясь.

Ив любезно ответила на приветствие, сообразив, что братья являются близнецами.

– Прошу вас следовать за мной, моя леди. Я проведу вас в кабинет, там дела обсуждать удобнее всего.

Девушка двинулась за адвокатом. По дороге она обратила внимание на несколько прекрасных и, насколько ей было известно, дорогих картин. Судя по всему, законник отличался замечательным вкусом и имел достаточные средства. В другом настроении она с удовольствием подольше полюбовалась бы на изящно обустроенное жилище, но сейчас мысли о деле Филипа не давали покоя, да и хозяин уже распахивал перед ней дверь кабинета. Дочь Правителя вошла в небольшую уютную комнату с огромным окном, выходившим в ухоженный сад. Перед окном стоял массивный письменный стол с креслом, а все стены от пола до потолка занимали полки с книгами. Адвокат предложил ей сесть на удобный кожаный диван, сам расположился за столом.

– Для меня огромная честь, ваше высочество, оказаться полезным вам и вашему другу, – сказал он. – И, если позволено мне будет сказать, – Ив благосклонно кивнула, – я пребываю в глубочайшем восхищении от вашей красоты.

– Спасибо, сударь, – девушка слегка улыбнулась. – Мне очень понравился ваш дом, – (при этих словах адвокат расцвел). – Но прошу вас, давайте перейдем к делу. Я слишком беспокоюсь о судьбе моего друга.

– Да, моя леди, – законник проницательно взглянул на нее. – Брат рассказал вкратце о деле герцога. Как я понял, ваш друг, лорд Филип Олкрофт, одно время был известен как разбойник Жеребец.

– Да.

Ив, не смущаясь, взглянула в глаза собеседника. Тот искренне радовался в душе: клиентка не жеманится, не краснеет и не промокает глаза платочком. «Брат и на сей раз не обманулся», – подумал он. – «Мне б его чутье. Кто бы мог подумать, что дочь Правителя будет вести себя с таким самообладанием, пытаясь вытащить своего любовника.»

– И как долго герцог занимался разбоем?

– Около десяти лет.

Адвокат помрачнел, взял со стола широкое, серое с рыжими полосами перо и стал вертеть его в пальцах. Ив молча ждала.

– Это был его собственный выбор? – наконец спросил он. – Вашего друга не принуждали ни люди, ни обстоятельства?

– Нет, никто его не принуждал, – ответила дочь Правителя, прекрасно понимая, что ни один суд не станет принимать во внимание отношения Филипа с отцом.

Законник опять надолго замолчал, крутя в руках перо и не глядя на клиентку.

– Моя леди, я, конечно же, побеседую с самим герцогом, дабы выяснить все как можно более подробно, но, поверьте моему опыту, вряд ли мне удастся сильно смягчить приговор. Вы ведь понимаете…

– Да, я все прекрасно понимаю, – на щеках девушки вдруг выступил румянец. – Но, насколько мне известно, у приговоренного к смерти мужчины есть шанс спастись?

Адвокат не выказал удивления ее осведомленностью, он смотрел во взволнованное лицо высокородной девицы, будто оценивая, затем ответил:

– Да, есть. Во времена нашей единственной Правительницы был принят закон, по которому осужденному на смерть даруется жизнь, если женщина требует его себе в мужья. – Ив облегченно вздохнула, адвокат продолжал: – Закон применялся не часто, но неплохо работал. Большей частью подобные браки оказывались вполне нормальными, некоторые даже счастливее большинства. Это понятно: ни одна здравомыслящая женщина не станет искать мужа на скамье смертников, если, конечно, она абсолютно не уверена в этом мужчине. Ну, а не здравомыслящая, скорее всего, и без смертника будет маяться по жизни и оставит столь же неумное и несчастливое потомство. Случалось пару раз, такие браки заканчивались убийством, и после этого осужденного уже ничто не могло спасти. Одно время я много думал об этом законе, удивляясь четкости работы его механизма. Но так уж устроен мир: женщины мудрее и безжалостнее мужчин.

Он замолчал. Ив, подивившись про себя философскому настрою законника, спросила:

– Сударь, вы сказали «закон применялся». Почему прошедшее время?

– О, не беспокойтесь, моя леди, его никто не отменял, просто уже давно не использовали, по крайней мере, в дворянской среде.

Его слова совершенно успокоили дочь Правителя. Адвокат посмотрел на ее просветлевшее лицо и вздохнул.

– Моя леди, я еще не все рассказал об этом.

– Я вас внимательно слушаю.

– К сожалению, не все так просто и хорошо, как может показаться. Правителям-мужчинам закон показался слишком… женским, что ли. Поэтому к нему приняли некоторые дополнения.

Ив молча смотрела на собеседника, ожидая продолжения и подвоха. Наблюдая за своим отцом, она досконально познакомилась с мужским стилем управления государством. Адвокат тем временем продолжал:

– Осужденному даруется жизнь, но он становится человеком вне закона. Герцог лишится всего: титула, дворянства, родового имени, имущества, всех прав. А это значит, что при необходимости он не сможет защитить ни себя, ни вас, не вступая в противоречие с законом. Например, если кто-то оскорбит его словом или действием, и он ответит на это так, как привык, он снова станет смертником, даже если обидчик отделается легкими царапинами. Более того, как только он станет вашим мужем, закон перестанет защищать его. Любой сможет сделать с ним все что угодно вплоть до убийства и не понесет за это никакого наказания…

Адвокат хотел сказать еще что-то, но побледневшая Ив прервала его:

– Спасибо, хватит, все понятно.

Адвокат смотрел на нее с сочувствием.

– Сожалею, ваше высочество, что не могу быть вам полезен.

– Вы уже оказались полезны, сударь. Теперь, по крайней мере, я точно знаю, на что мы можем рассчитывать. Скажите, а я буду как-то поражена в правах, если возьму герцога в мужья?

– Нет, моя леди, вы ничего не потеряете, все привилегии дворянства и происхождения останутся при вас.

«Значит, мне придется махать мечом, если кто-нибудь попробует к нему сунуться», – подумала девушка, но тут же представила, как отреагирует на это Филип, и впала в отчаяние. «Наверняка он решился на суд, чтобы положить конец догонялкам и унижениям, а теперь получится еще хуже. Правда, если мы вернемся на остров, никто не сможет нам угрожать, а отец должен, наконец, отцепиться и быть доволен, раз все уладится по закону…» Она вздохнула.

– Сударь, когда вы будете говорить с герцогом, не упоминайте, пожалуйста, об этом законе.

– Моя леди, думаю, ваш друг знает о нем, – ответил адвокат. – Простонародье и криминальные элементы осведомлены об этом «Даре Правительницы», как они его называют, гораздо лучше дворянства.

– Да, скорее всего знает, – проговорила Ив, вспоминая поведение Филипа с момента их встречи с Правителем, – но я уверена, он и не подозревает о дополнениях. И ему не нужно узнавать о них раньше времени.

– Хорошо, ваше высочество. Даже если герцог сам заведет об этом разговор, я не упомяну о дополнениях.

– Не заведет, я уверена, но в любом случае, спасибо.

Прежде чем распрощаться, адвокат пообещал на следующий же день посетить Филипа и в дальнейшем держать дочь Правителя в курсе происходящего.

Ив вернулась во дворец в крайне дурном расположении духа. Помимо того, что все снова оборачивалось против них, обстоятельства вынуждали ее лгать или недоговаривать Филипу, а это было сложно и неприятно. Она рассчитывала после встречи с адвокатом все рассказать «жениху» и с легким сердцем начать строить радужные планы на совместную будущность. Теперь же эта самая будущность выглядела довольно мрачно, а, зная характер Филипа, дочь Правителя предвидела еще бОльшие сложности. Ее не волновали его дворянство, титул, имя, привилегии и имущество, и она надеялась, что он тоже не сильно огорчится, потеряв все это. Но перспектива полной беззащитности бывшего герцога, когда любой сможет оскорбить и даже убить его, приводила в ужас. Вряд ли Филип нажил так уж много врагов в бытность свою разбойником, но после того, как он выйдет сухим из воды на суде, да еще и станет мужем первой красавицы Алтона, только ленивый не загорится желанием приложить его мордой об стол, раз уж это можно будет сделать безнаказанно.

Филип, конечно, знал о «Даре Правительницы», но, как догадалась Ив, дополнения были ему неизвестны. Он в первые же дни заметил подавленность подруги, которую та безуспешно пыталась скрыть. Молодой человек стал расспрашивать, девушка ответила, что очень тоскует по их убежищу и беззаботной жизни там. Он поверил, ибо сам испытывал примерно те же чувства.

Следствие шло недолго: Филип не видел смысла запираться и сразу во всем признался. Его разбойничья карьера была продолжительной, поэтому составить подробный список преступлений и раздобыть на каждое свидетелей оказалось практически невозможно. В связи с этим судить его решили «по совокупности». Вызвали нескольких потерпевших, которые смогли бы опознать его, и составили общий список нарушенных статей закона. Подготовка заняла около месяца, в течение которого подследственного несколько раз посещал адвокат.

Правителя не на шутку беспокоила судьба крестника, но с его защитником побеседовать он не мог: того наняли Ив и Филип. Правитель прекрасно знал законы, главным образом, те, что касались государственных дел, в уголовном праве он разбирался хуже, а уж о такой «романтичной» вещи как «Дар Правительницы» он, если когда-то и слышал, то давно уже забыл. Когда до суда осталось не так уж много времени, глава государства решил навестить крестника и расспросить о перспективах.

Филип валялся на кровати, задрав ноги на высокую спинку, и читал книгу, ночью позаимствованную с помощью Ив в библиотеке. Он без энтузиазма взглянул на вошедшего крестного, нехотя сел и отложил в сторону потертый томик.

– Здравствуй, – сказал Правитель, по привычке усаживаясь в кресло, но, быстро почувствовав, что оно продавлено, подобрал себе стул покрепче.

– Здравствуйте, крестный.

– Зашел узнать, как продвигаются твои дела с адвокатом.

Филип мысленно застонал. Ему вполне хватало бесед с законником, в которых постоянно приходилось обходить вылезавший то там, то здесь «Дар Правительницы». Он понимал, что адвокат догадывается о его надежде, но совершенно не желал обсуждать это ни с ним, ни с кем-либо другим. Молодой человек был уверен: Ив тоже известно о законе, но она почему-то решила молчать. Может, хочет сделать ему сюрприз, может, сомневается, или у нее на уме еще что-то. Он предпочитал не размышлять на эту тему. Приятнее думать, что он знает, чем закончится суд. И вот теперь еще крестный начнет доставать нудными расспросами, а старику и вовсе не надо знать, что через несколько дней крестник, скорее всего, станет его зятем.

– Мои дела как ворона бела, – буркнул Филип.

– Так плохо?

– Угу. Адвокат обещал с легкостью добиться замены смертной казни на пожизненную каторгу.

Правитель недовольно взглянул на крестника.

– Кончай кота в пыли валять, это не вариант.

– Тоже народной мудростью не брезгуете, – хмыкнул молодой человек. – Еще адвокат сказал, что можно попробовать заменить более позорную казнь через повешение на отсечение головы.

Филипа понемногу начинал забавлять разговор. Ему было скучно сидеть целыми днями одному взаперти, поэтому, когда приходил адвокат, он всерьез расспрашивал того о своих законных перспективах. Теперь, видя реакцию крестного, он решил поподробнее познакомить старика со своим возможным будущим.

– Он за такие деньги еще и издевается? – в голосе Правителя слышалось раздражение. – Если вынесут смертный приговор, думаю, вам с Евангелиной будет совершенно безразлично, каким способом тебя умертвят.

– Мне без разницы, если выбирать между повешением и отсечением головы. Соглашусь даже на утопление, хотя это, насколько можно судить, более болезненно. Но я категорически против сжигания на костре, четвертования, колесования…

– Филип, прекрати! В Алтоне подобные казни давно не практикуются!

– Я знаю, крестный, их заменили куда более экономически выгодной каторгой. Потому и предупреждаю, что против. С Ив мы подобный исход не обсуждали, но, думаю, она тоже предпочтет для меня более быстрый конец. Я к ней очень хорошо относился, не обидел ни разу, не перечил почти…

– Да прекратишь ты, наконец, эту глупую болтовню?! – разозлился Правитель. – Неужели этот законник не видит ни малейшей возможности сохранить тебе жизнь?

– Адвокат сказал, я могу рассчитывать на пожизненное заточение в подземелье дворца, если прикинусь сумасшедшим, – с видом оскорбленного достоинства ответил Филип.

– Тебе и прикидываться не надо, – зло сказал крестный. – Что Евангелина обо всем этом думает?

– Я же сказал, мы с ней возможный приговор не обсуждали. Она не любит портить приятные моменты.

Сказав это, Филип как-то странно хмыкнул, Правитель с любопытством взглянул на него. Крестник заметил и раздраженно проговорил:

– Почему бы вам самому не спросить у нее? Она же ваша дочь.

Правитель промолчал.

– Так ты готов умереть? – вдруг спросил он.

– Готов. Все равно когда-то придется.

– Ладно, – Правитель встал, – побеседуем после вынесения приговора.

Когда до суда оставалась пара дней, Ив получила записку от адвоката с просьбой о встрече. Дочь Правителя приняла защитника в Южной башне.

– Вы все еще тверды в своем намерении, моя леди? – поинтересовался он.

– Да.

– Хорошо. К сожалению, насколько я могу оценить ситуацию, это единственное, что может спасти герцога.

Повисла пауза.

– Не сочтите за дерзость, моя леди, я восхищаюсь вашим самообладанием с самой первой встречи, – проговорил адвокат. – Не думаю, что на суде вы будете смущаться, но… – Ив насторожилась. – Судья постарается поставить вас в неловкое положение, станет задавать неприятные вопросы, поинтересуется природой ваших чувств к подсудимому… Вы же понимате, ваше высочество, ситуация возникнет пикантная…

– Скорее, скандальная, – заметила дочь Правителя. – Я потренируюсь перед зеркалом признаваться в любви так, чтобы слеза прошибала.

Законник улыбнулся.

– Придерживайтесь этого настроя, моя леди, и все будет хорошо. И еще: я бы порекомендовал вам отвечать на воросы судьи как можно более правдиво.

– О, конечно, сударь. Но тогда, боюсь, это я поставлю его в неловкое положение.

– С удовольствием на это посмотрю моя леди. От всей души желаю вам удачи и счастья с вашим избранником.

Адвокат откланялся.