Текст книги "Крестный сын (СИ)"

Автор книги: С. Алесько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

– Она для тебя не существует как женщина, – терпеливо пояснил Правитель. – Воспринимай ее как сестру. Знакомство с ней станет твоим экзаменом на предмет отношения к женскому полу. Сдашь – получишь полную свободу в отношении любой юбки, кроме, конечно, Евангелины. Не сдашь… Ну, тут придется думать, что с тобой делать.

– Странные все-таки у вас причуды и отношение к женщинам, крестный, – не выдержал Филип. – Удивительно, что у вас вообще есть дочь.

– Это была абсолютно напрасная трата времени. Еще и проблем нажил на сколько лет вперед… – пробормотал Правитель, но молодой человек его расслышал и решил, что его отец, наверное, то же самое думал о нем.

– Я, конечно же, подчиняюсь вашему желанию и в собственных интересах постараюсь сдать этот «экзамен». Но я слышал, ваша дочь, мягко говоря, особа с весьма дурным нравом. Я не желаю попасть на виселицу из-за капризов взбалмошной девицы.

– Рад, что ты еще до знакомства трезво оцениваешь первую красавицу Алтона. Да, характер у нее стервозный, но на балу девчонка не посмеет меня ослушаться, можешь быть спокоен. Если она все же выкинет что-нибудь, думаю, я замечу, и не буду винить тебя.

– Спасибо, успокоили, – проворчал крестник. – Судя по всему, у вас семейка еще та.

– Ты, конечно, был идеальным сыном, – усмехнулся Правитель.

Ив проснулась после полудня совершенно счастливая. Казалось, в груди у нее надувают огромный воздушный шар, который распирает ребра изнутри и создает ощущение, что она вот-вот взлетит. Вспомнив некоторые подробности прошлой ночи, девушка сладострастно застонала и несколько раз перекатилась по постели. Как приятно чувствовать теперь свое тело, зная, какое наслаждение оно доставляет ее мужчине… А уж о собственных ощущениях от его близости нельзя подумать без сладкого напряжения внизу живота и между ног. Улыбаясь, она встала с кровати и направилась в купальню. Приведя себя в порядок и позавтракав, девушка собралась по потайным ходам отправиться к Тренировочному залу. В это время дня там скорее всего можно было застать Филипа, а ей нестерпимо хотелось видеть его, но тут в дверь постучали. Ив не пользовалась услугами горничной, не желая, чтобы кто-то имел шанс совать нос в ее дела. Она открыла дверь сама. На пороге стоял портной ее отца, невысокий пухленький человечек лет сорока пяти, с холеным полным лицом, проницательными черными глазами, большой лысиной ото лба и щеголеватыми лихо закрученными вверх усиками.

– Здравствуйте, моя леди, – почтительно сказал он и поклонился. – Меня прислал ваш отец. Его величество желает, чтобы я сшил для вас платье к весеннему балу. Я должен снять мерку.

Дочь Правителя очаровательно улыбнулась и пригласила портного в комнату. Внезапно она поняла, что пропала, ведь почти все ее тело было покрыто следами от поцелуев Филипа, которые она полчаса назад с удовольствием разглядывала в зеркале, а потом прикрывала высоким воротником темневшие на шее. Стараясь не выдать своего волнения, девушка небрежно спросила:

– Это обязательно нужно сделать сейчас? Я очень спешу.

– Прошу простить меня, моя леди, но да, сейчас. К сожалению, мое время расписано очень плотно, и я не смогу прийти к вам раньше, чем через неделю, а в этом случае я боюсь не успеть в срок с платьем.

Ив лихорадочно соображала, как же ей выкрутиться. Чтобы потянуть время, она спросила:

– Я должна буду раздеться? – прекрасно понимая, что портной такого класса не будет снимать мерку поверх одежды.

– Да, ваше высочество, причем полностью.

Ив не поверила своим ушам и пристально взглянула на человечка. Тот был серьезен и преисполнен достоинства.

– Я не ослышалась? – на всякий случай переспросила она.

– Нет, моя леди. Пожалуйста, не беспокойтесь, отнеситесь к этому как к визиту лекаря.

И тут Ив с облегчением вспомнила подслушанный как-то разговор отца с одним из иноземных послов об этом портном. Он был знаменит и иначе как мастером его никто не называл. Обслуживал лишь самых богатых и знатных клиентов, причем сшитая им одежда удивительным образом преображала человека, подчеркивая и усиливая сильные стороны его внешности, а иногда и характера, и скрывая слабые. Говорили, что он всегда разрабатывает индивидуальные модели, никогда не используя прежние заготовки. Теперь Ив отчетливо вспомнила слова отца о том, что мастер должен обязательно увидеть своего заказчика обнаженным. Его собеседник тогда высказал сомнение, мол, знатные клиенты вряд ли сознательно подвергнутся риску сделать предметом обсуждения свои интимные части. Правитель ответил: «На этот счет можете быть совершенно спокойны: мастер не станет рубить сук, на котором сидит. Он обсуждает заказчиков меньше, чем честный врач или адвокат. Кстати, его брат – один из лучших, если не самый лучший, защитник в столице. Возможно, у него он и перенял эту тактику.» Воспоминания за пару секунд пронеслись в голове девушки, и она, уже не колеблясь, ответила:

– Хорошо, мастер, – (портной чуть заметно улыбнулся, услышав лестное обращение), – в этом случае давайте поднимемся в спальню, там будет удобнее.

Пройдя наверх, она направилась в купальню и быстро разделась, затем взглянула на себя в зеркало. «Да-а, похоже на леопарда», – подумала девушка и, собравшись с духом, вышла в комнату. Портной действительно был мастером своего дела, при виде обнаженной Ив выражение его лица совершенно не изменилось. Он подошел к ней с сантиметром и очень деликатно, почти не прикасаясь, сделал все необходимые замеры.

– Большое спасибо, моя леди, вы можете одеться, – сказал он, галантно подавая ей шелковый халат, лежавший на кресле. – Его величество поставил передо мной сложную задачу, но я благодарен за оказанную честь. Впервые в жизни я видел перед собой такое совершенство женского облика.

– Спасибо, – мило улыбнувшись, сказала она. – Но в чем же трудность задачи, мастер? Мне казалось, на хорошую фигуру платье сшить легче, чем на плохую.

– Вы правы, моя леди. Но я не просто шью платья, я отношусь к этому как художник к написанию картины, а скульптор – к ваянию статуи. Я творю и стараюсь улучшить природу. В вашем случае любой наряд только испортит картину, но вы же не можете прийти на бал обнаженной.

– Мне бы не хотелось.

Портной вдруг задумался, казалось, ему в голову пришла какая-то мысль, потом взглянул на дочь Правителя, будто хотел что-то спросить, но то ли никак не мог сформулировать вопроса, то ли не решался его задать.

– Вы хотите о чем-то спросить, мастер? – решила помочь ему девушка. – Пожалуйста.

– Я заранее умоляю о прощении, ваше высочество, это может показаться бестактностью… Но у меня появилась одна идея относительно вашего платья и мне нужно знать… – он потупил глаза и закончил скороговоркой: – Ко времени бала у вас не будет таких синяков?

Ив с трудом сдержала смех.

– Нет, не будет, обещаю вам. Должна извиниться, я не знала, что вы придете сегодня, а накануне… немножко увлеклась. Я рассчитываю, сей факт останется известен лишь вам, мастер.

– О, конечно, моя леди, я никогда и ни с кем не обсуждаю клиентов, и уж тем более с их родственниками… – портной многозначительно взглянул на нее. – Простите.

– Вам не за что извиняться. И спасибо, мастер. С нетерпением буду ждать первой примерки.

Время подходило к обеду, Ив пробралась по потайным ходам к столовой отца взглянуть на Филипа. Она подумала, что ослышалась, когда Правитель отпустил крестника сразу после окончания трапезы. Вернувшись к себе, девушка стала готовиться к предстоящей встрече. Торопиться она не собиралась: нужно было дать ее избраннику отоспаться. В этот раз она решила надеть то самое платье, в котором устраивала ему проверку и воспользоваться «вечерними» духами.

В конце дня, подойдя по проходу к Западной башне, Ив на всякий случай заглянула в глазкИ обеих комнат. Ей не улыбалось наткнуться на Правителя, иногда заходившего к крестнику. Филип, судя по всему, был в купальне. Девушка пробралась в спальню и устроилась на постели в соблазнительной позе. Вскоре молодой человек в чем мать родила вошел в комнату, увидел Ив, и на лице его появилась кошачья улыбка.

– Я даже не знаю, чего мне больше хочется: снять с тебя это платье или просто задрать подол.

– А ты попробуй сначала задрать подол, а на второй заход снимешь платье.

Он последовал ее совету, и оба остались очень довольны. Утолив желание, они почувствовали голод.

– Ужин стоит внизу, я не стал есть без тебя. Сейчас принесу, – сказал Филип, застегивая штаны и целуя Ив, потом натянул рубашку.

Девушка собралась было попросить его не одеваться, но сообразила: он не хочет, чтобы она видела его спину, и промолчала. Через несколько минут молодой человек вернулся с едой и бутылкой вина, и парочка расположилась на кровати. Филип не сводил с не удосужившейся одеться гостьи глаз, она заметила это и сказала:

– Сними, пожалуйста, рубашку, мне тоже нравиться смотреть на тебя.

Он усмехнулся и выполнил ее просьбу. Новая подружка, похоже, совершенно лишена стыдливости, и ему это нравится. Они молча ели и, улыбаясь, любовались друг другом. Когда закончили, Ив убрала посуду с кровати, села рядом с Филипом и ласковым движением взъерошила ему волосы. Он поймал ее руку, поцеловал ладонь и, взглянул девушке в лицо.

– Скажешь мне, кто ты?

– Тебе хочется узнать это прямо сейчас? – она нахмурилась, предвидя осложнения.

– А почему нет? – настаивал он. – Ведь рано или поздно я узнаю.

– Да, уж это точно.

Она ненадолго замолчала, собираясь с духом. У Ив не было желания говорить, не откладывая, на столь неприятную тему, но еще меньше хотелось обманывать Филипа. Наконец, она решилась и с привычной прямолинейностью произнесла:

– Я – дочь твоего крестного.

Молодой человек на мгновение потерял дар речи, потом с надеждой спросил:

– Это шутка? – хотя сам уже понимал, что нет.

– К сожалению, нет, – подтвердила его подозрения Ив, боясь поднять глаза.

Филип разозленно тряхнул головой.

– А я-то решил, мне, наконец, повезло! После стольких лет нашел способную принять меня женщину, да еще такую красавицу. Но нет, мое везение по-прежнему со мной: она оказывается той единственной, с которой мне никогда и ни за что нельзя трахаться! И в довершение всего я еще и девственности ее лишил!

Ив молчала, давая ему выговориться.

– Ты знаешь, что со мной будет, если твой отец узнает?

– Да. Не беспокойся, от меня он никогда не узнает. Выследить нас он тоже не сможет: я приняла меры.

– Никогда? А вдруг я тебя чем-нибудь невольно обижу, и тебе захочется посчитаться?

– Никогда значит никогда, ни при каких обстоятельствах.

Он только раздраженно махнул рукой. Его реакция разозлила Ив, и она стала мысленно подыскивать какую-нибудь колкость, но вдруг заметила, что он нервно шарит глазами по кровати и полу. «Ищет рубашку», – сообразила девушка. Видно, хочет уйти, но не желает показывать изуродованную спину. Злость прошла, ее сменила жалость. Ив быстро встала, подняла с пола рубашку, валявшуюся с ее стороны кровати, и протянула ему.

– Надень, если хочешь. Только я уже видела, да и знаю про тебя почти все.

Он удивленно уставился на нее.

– Что видела и знаешь?

Она вздохнула. Разговор становился все более неприятным.

– Знаю, что ты разбойничал, попался, знаю про договор с Правителем, видела тебя у позорного столба (при этих словах Филип нервно сглотнул), потом выхаживала. Так что мне известно, как мой папочка разукрасил твою спину, – буднично закончила Ив.

Молодой человек какое-то время сидел, словно оглушенный, в голове крутились десятки вопросов, да еще приходилось давить жгучее чувство стыда. Ив понимала, насколько ему несладко, но не знала, чем помочь. Пожалуй, сейчас любые утешения прозвучали б неискренне. Да и стоит ли его утешать? На девушку нахлынули сомнения. Она же совсем не знает этого мужчину. Вдруг он заедет ей по физиономии и побежит все рассказывать крестному, вымаливая прощение? Филип, к его чести, ничего такого не сделал, только спросил:

– Ты знала, кто я, и пришла ко мне? Я думал, ты, как и все, считаешь…

– Да, я знала, кем ты был, и сознательно выбрала тебя.

– Чтобы насолить отцу? – вырвалось у него.

Унижение заставляло быть агрессивным. Ив опять разозлилась и уже не смогла сдержаться.

– Это ты десять лет валялся в дерьме, чтобы насолить отцу!

Филип не растерялся и с издевкой спросил:

– И что же заставило ваше высочество выбрать разбойника? Мой член?

Девушка неожиданно для себя фыркнула от смеха.

– Как вы все зациклены на своих причиндалах! – потом серьезно взглянула на Филипа. – Я окончательно сделала выбор там, у родника, когда взглянула в твои глаза.

Он видел – дочь Правителя не врет, и нехотя выдавил:

– Прости.

– Ничего, я не обиделась, доля правды в твоих словах есть, член мне тоже хотелось заполучить.

– Спасибо за откровенность, – наконец улыбнулся Филип. – Похоже, ты все-таки стерва!

– Да и ты не ангел.

– Верное наблюдение, – вздохнул сын герцога Олкрофта. – Значит, это ты так быстро поставила меня на ноги?

Девушка кивнула. Он хотел поблагодарить ее, потом что-то сообразил, схватился за голову и застонал.

– Представляю, чего ты наслушалась!

– Ничего такого ужасного я не услышала. Ругаешься ты потрясающе, – она игриво улыбнулась. – Объяснишь мне значение некоторых выражений?

Филип, как ни тяжело было у него на душе, невольно улыбнулся ей в ответ.

– Не только объясню, но и покажу кое-что на практике.

– Очень рада это слышать, я уж думала, ты больше ко мне не притронешься.

Он опять помрачнел и задумчиво посмотрел на нее.

– Вообще-то лучше бы действительно на этом закончить… И так натворил достаточно.

– Что ж, давай закончим, – Ив снова начала злиться. – Пар выпустил, продержишься месяц до этого дурацкого бала. Только потрудись принять солидную дозу какого-нибудь успокоительного, прежде чем пойдешь туда, иначе накинешься на меня прямо при всех.

– За кого ты меня принимаешь? – оскорбился Филип. – За одного из ваших придворных хлыщей? Думаешь, я откажусь от такой женщины как ты? Не надейся. Если меня повесят, я хотя бы умру счастливым, потому что ничего лучше тебя со мной уже не случится.

Ив слушала, и ее дыхание учащалось. Едва он закончил, она прижалась к нему, обняла и принялась покрывать поцелуями лицо. Он несколько мгновений наслаждался этим, потом поймал своим ртом ее губы. Его сомнения, горечь, стыд испарились, и он погрузился в нее как погружается истомленный жарой и усталостью путник в прохладные ласковые воды реки. В этот раз он любил ее долго, медленно и нежно. Она испытала не один оргазм, прежде чем он позволил себе разрядиться. Потом они долго лежали молча. Ив первая нарушила молчание:

– Я очень рада, что выбрала тебя.

– Я тоже рад, но…

– Не нужно никаких «но», я лучше тебя знаю, как мы рискуем, потому что гораздо дольше знаю старика. Ты должен быть очень осторожен, у него дьявольское чутье.

– Не знаю, как я буду теперь смотреть ему в глаза. Он оставил меня в живых, а я так отплатил ему. Вонзил нож в спину.

– Ну, не нож, и не в спину, и не ему, но что вонзил, это точно.

– Никогда не слышал, чтобы благородные леди позволяли себе такие шуточки! – рассмеялся Филип.

– Наверное, тебе не приходилось иметь дело с по-настоящему благородными леди.

– Ну и самомнение у вас, ваше высочество!

– У вас его тоже хватает, герцог. Я вижу, как вы с Правителем общаетесь.

Филип перестал улыбаться.

– Почему вы с отцом так не любите друг друга?

– Не любим – мягко сказано. Мы друг друга ненавидим, – веселье Ив поутихло, молодой человек не прерывал ее, ожидая ответа. – Он хотел сына, а родилась я. Женщины, с его точки зрения, создания глупые и бесполезные, отвлекающие мужчин от по-настоящему важных занятий.

– Да-а, это я уже понял. Он что, никогда не трахается?

– Насколько мне известно, к нему раз в один-два месяца ходит какая-то особа из города. Думаю, он с ней спит. Я могла бы узнать точно, но мне противно подглядывать за ним в такой момент.

– А как ты подглядываешь? Здесь есть потайные ходы? – полюбопытствовал Филип.

– «Старая» часть замка вся прошита ими.

Ив в двух словах поведала ему про найденный в библиотеке план и свои многолетние наблюдения.

– Значит, следишь за мной с самого появления во дворце? – он почувствовал себя неуютно.

– Да. И я знаю, где тебя схватили, и зачем ты туда ходил, – Ив решила расставить все точки над «i». – Получается, я не первая, кто принимает тебя целиком.

Эту тему Филипу обсуждать не хотелось, но он все же ответил:

– Ты первая, поверь. Да, одна девка здесь, в столице, может, расслабившись, принять меня целиком… с черного хода…, но оттрахать ее в полную силу, не причиняя боли, мне ни разу не удалось. Это было лучше, чем с остальными, но с нормальным сексом ни в какое сравнение не идет. – Он поцеловал нахмурившуюся девушку в соблазнительные губы, надеясь отвлечь от неприятной темы. – Теперь-то я точно знаю.

Ив поежилась, но решила, не откладывая, выяснить все неприятные вопросы.

– Сколько у тебя было женщин?

– Ты так хочешь знать?

– Да.

– Не могу ответить точно. Наверное, несколько сотен… Но…

– Только не говори, что у тебя никогда не было такой, как я, – фыркнула она с презрением.

– Это правда. Зачем спрашиваешь? Знала же, кто я, – сказал он чуть раздраженно.

– Не злись, пожалуйста, – смягчив тон, попросила Ив. – Вижу, тебе неприятно. Мне тоже, но лучше я узнаю все сейчас, от тебя, и не буду забивать голову глупыми гаданиями и подозрениями.

– Хорошо, – вздохнул он, – спрашивай.

– Каков был самый долгий срок твоих отношений с одной женщиной? Я имею в виду, в это время ты не спал ни с какой другой.

– Пара месяцев, наверное, или около того, не помню. За одну девицу долго не выплачивали выкуп, приходилось общаться только с ней, – ответил он, думая, что все его отношения были, скорее, просто сношениями.

– И тебе никогда не хотелось остаться с какой-нибудь одной?

– Ни одна не могла меня нормально удовлетворить, зачем было мучить ее и мучиться самому?

Филипу стало не по себе от этих вопросов, тем более что он решил не лгать. Но его ответы, судя по всему, вполне устраивали дочь крестного.

– Ты когда-нибудь брал женщину силой?

Этот вопрос развеселил бывшего разбойника.

– Не сочти за наглость и хвастовство, но при моей внешности у меня никогда не возникало такой необходимости. Некоторых приходилось уговаривать, особенно немногочисленных девственниц, но большей частью дамочки сами были очень не прочь.

– Да ты, я смотрю, настоящий грозный… трахальщик!

– Ты сама меня испортила, – на лице Филипа появилась с самого начала очаровавшая девушку улыбка. – Когда такая женщина набрасывается на тебя как изголодавшаяся львица, это здорово повышает самооценку!

– Старик прав: язык у тебя хорошо подвешен, – засмеялась она.

– Старик не знает и никогда не узнает всего, что я могу им делать.

Она уже познакомилась с этим талантом своего любовника и при упоминании о нем тут же ощутила желание, но решила закончить расспросы.

– Неужели ни одна тебе не отказала?

– Случалось, но редко. Только если леди была в кого-то сильно влюблена.

Тут пришла очередь Ив презрительно фыркать.

– Это ты к чему? – удивился Филип.

– Хорошо, что ты упомянул про это, – сказала Ив. – Сразу хочу на всякий случай предупредить тебя, чтобы потом не портить приятные моменты.

– Да о чем ты? – по-прежнему не понимал он.

– Не сочти за наглость и хвастовство, – язвительно улыбаясь, начала Ив, – но при моей внешности и, как выяснилось, уникальной способности удовлетворять самые большие члены, думаю, в наших с тобой отношениях когда-нибудь наступит момент, когда ты начнешь смотреть на меня щенячьими глазами и объясняться в любви. – К ее неудовольствию Филип ничего не сказал и даже, как ей показалось, слегка покраснел. – Сразу прошу: не вздумай никогда оскорблять таким вульгарным образом мои умственные способности. Все эти красивые разговорчики придуманы, дабы задуривать головы и без того не очень умным людям.

– Ты действительно так считаешь?

– О Боже, неужели ты, ты! – веришь в эту чепуху?

– Полагаешь, любви не существует? Я-то никогда не влюблялся, но видел, как мой отец любил мою мать.

– Почему же он тогда тебя не любил?

На лице Филипа отразилась такая растерянность, что у Ив сердце защемило от жалости. Она придвинулась к нему, хотела поцеловать, но он отстранился.

– Не надо, поцелуи – проявление любви.

– Только не между мужчиной и женщиной! Там это – проявление страсти, привязанности или жалости.

– Вот уж жалости мне от тебя точно не нужно!

– Фил, ведешь себя как ребенок, которому сказали, что Новогоднего Деда и фей не существует. Прости, если обидела тебя, я не хотела. Можешь любить меня, если получится, только, пожалуйста, не говори мне об этом и не жди, что я когда-нибудь признаюсь тебе в том же, – она остановилась, ожидая ответа, но Филип молчал. – Я не могу верить в то, чего не вижу и не чувствую. Я верю в материнскую любовь, в любовь к Богу, жизни, сущему миру, к прекрасному, в братскую любовь, наконец. Но отношения между мужчиной и женщиной никак не подпадают под это определение.

– Что же это, по-твоему, удовлетворение скотских инстинктов, как считает твой отец?

– Нет, удовлетворение естественных потребностей организма, таких же, как голод и жажда. Плюс, если повезет, страсть, желание.

– Почему ж ты не могла удовлетворить эту свою потребность с кем угодно, а ждала, пока не появился я? Хотелось страсти?

Ему почему-то очень не нравились ее рассуждения.

– Сам ты, между прочим, не проявлял разборчивости, – усмехнулась она. – Я же ценю себя высоко и считаю, что нет смысла есть отбросы, пока не встанет угроза голодной смерти. – Девушка снова стала серьезной. – Ни один мужчина до тебя не пробуждал во мне подлинного желания. Желание было, но абстрактное. При виде конкретных претендентов оно тут же исчезало. Так что до твоего появления я доставляла себе удовольствие сама. Было очень неплохо, – Ив лукаво улыбнулась.

– Ты ценишь себя высоко и лишаешься девственности с преступником, швалью, как выразился твой отец? – спросил он с иронией.

Его раздражало спокойствие, с которым она говорила о чувствах, хотя ее слова насчет разожженного им желания оказались приятны.

– «Преступник», «шваль»… – повторила она пренебрежительно. – Не прибедняйся! Вы прекрасно знаете себе цену, ваше высочество, герцог Олкрофт… или предводитель… Как тебе больше нравится? – она снова улыбнулась.

Он пожал плечами, подумав: «Ты могла бы называть меня хоть Жеребцом, если б я был уверен, что небезразличен тебе», но вслух произнес, ехидно ухмыльнувшись:

– «Любимый» вполне подойдет.

Она расхохоталась.

– Надеюсь, я поняла тебя правильно, и это была шутка.

– Конечно, шутка, – ответил он. – Ты права: цену себе знаю, но разборчивости не проявлял… – Филип вздохнул. – Я вовсе не стремился прослыть Жеребцом, или иметь самый длинный список любовниц за всю историю Алтона. Просто, видя очередную хорошенькую женщину, каждый раз думал – именно она мне и подойдет, поэтому не мог удержаться и не попробовать. Не стану отпираться, женщин я люблю, но когда невозможность найти подходящую превращает разнообразие в наваждение, тут уже и удовольствие не то. Завидую, что тебе хватало самоудовлетворения, как это называет твой старик. Я-то привык к другому слову…

– Не надо, – перебила она, – я прекрасно знаю, как это называется!

– Не сомневался! – усмехнулся он. – Так вот: если б у меня это получалось, мы с тобой, может, и не переспали бы. Или если бы нашел до тебя женщину, с которой смог нормально заниматься сексом.

Ив улыбнулась демонически-соблазнительной улыбкой, взглянула ему в глаза и промурлыкала:

– Посмотри на меня как следует и подумай, смог бы ты устоять, если б до меня уже нашел свою единственную «любовь» на всю жизнь.

Филип нахмурился, отвел взгляд, опустил голову и ничего не ответил.

– О-о-о, все понятно! Я почему-то так и думала. И где же она в этом случае, твоя любовь? – поинтересовалась она со спокойным веселым цинизмом.

Филип какое-то время молча глядел на нее, потом задумчиво сказал:

– Я-то думал, меня отец сделал моральным уродом, но ему очень далеко до твоего папаши, как и мне – до тебя.

– Если ты хотел меня обидеть, у тебя ничего не получилось, – снова засмеялась Ив.

– Вообще-то я хотел пошутить, и, судя по твоему смеху, мне это удалось. Должен сказать, более циничной штучки, чем ты, я не встречал даже среди шлюх.

Дочь Правителя продолжала довольно хихикать.

– Я и не подозревала, что ты окажешься таким романтиком.

– Какой ни есть, а весь твой, – улыбнувшись, пожал плечами он.

Она прильнула к нему, он обнял ее одной рукой.

– Вот это я и пыталась тебе объяснить. Сегодня ты хочешь быть только со мной, другие для тебя просто не существуют, и этого достаточно, не надо приплетать сюда сказочки о любви и думать, какими будут твои чувства завтра. Мне не нужны от тебя никакие признания, ты наверняка не раз говорил их другим женщинам. – Филип не стал этого отрицать. – Мне достаточно уверенности, что я нужна тебе. А это я знаю точно, без всяких слов.

– А я – тебе?

– Можешь не сомневаться! Ты – мой мужчина, такой, какого я всегда хотела. Ты поймешь меня лучше любого другого, потому что у нас очень много общего.

Последние слова она договаривала в его в объятиях. Он уложил девушку на спину и стал покрывать нежными поцелуями ее тело, следов от безумств их первой ночи и так было предостаточно. Она тут же стала мягкой, как будто расплавившись под его губами и руками. Ему казалось, ни одна женщина до нее не хотела его с такой силой и страстью. «Неужели она правда отличается? Они всегда ко мне липли, но вот вели ли себя так в постели? Не могу вспомнить, что за наваждение, она просто с ума меня сводит…» Он почти потерял способность думать. Она тем временем перевернулась на живот, его руки продолжали блуждать по ее телу, ощущая прохладную бархатистую кожу.

– Сделай это, ты же хочешь, – вдруг прошептала она, подаваясь к нему задом.

– Сделать что? – опешил он, поспешно убирая руку с ее попки.

– Неужели ты еще и стеснительный?

Она усмехнулась, потянулась к креслу, стоявшему у кровати, стащила с него свой полупрозрачный шелковый халат, достала что-то из кармана и бросила ему. Он взял предмет, это была баночка с густым желтоватым содержимым.

– Смажешь сам или это сделать мне? – промурлыкала она, сладострастно потершись попкой о его торчащий член.

– Нельзя же так прямолинейно, Энджи! Я сейчас кончу, и смазывать ничего не нужно будет.

Он, конечно же, приврал и открыл баночку. Ему захотелось этого с ней, как только он увидел ее попку, но он не собирался пробовать на вторую ночь, чтобы не напугать девушку. Хотя такую, пожалуй, напугаешь… Как будто угадала его желание и не стала стесняться. Такого с другими точно не было. И все, что последовало потом, тоже раньше не случалось. Она удовлетворила его и этим способом, а сама во время оргазма чуть ли не рычала от наслаждения.

После парочка отправилась в купальню. Ив открыла воду, и они вдвоем забрались в огромную овальную мраморную ванну. Филип с наслаждением разлегся в воде, лаская ногами бедра девушки.

– Приятно понежиться в теплой водичке, особенно когда не один, – сказал он, лукаво поглядывая на нее.

– Что, в борделях такую услугу не оказывают? – усмехнулась она.

– В борделях, между прочим, не всегда оказывают и ту услугу, которую ты мне только что столь любезно предложила.

– Я для тебя чересчур распутна? – ее глаза откровенно смеялись.

– Нет, наоборот, идеально подходишь.

– Это ты про размеры?

– Не только.

– Спасибо.

– Спасибо вам, моя леди. Вы оказали мне великую честь.

Она рассмеялась и плеснула на него водой.

– Ты правда дочка Правителя? – ухмыльнулся он. – Зная его, как-то не верится.

Ив тут же помрачнела, и он пожалел, что вспомнил ее отца.

– Фил, нам лучше убраться из дворца как можно скорее.

Его веселость тоже пропала, он задумчиво посмотрел на нее.

– Я не могу так поступить с крестным.

– Как «так»? Ты уже…

– Я не об этом. То, что произошло между нами, уже случилось, и тут ничего не поделаешь. Он пока не знает, может, и дальше удастся прятаться. А если сбежим, все сразу станет ясно, и ему, и другим.

– Ну и что? Если все откроется, пока мы здесь, он не пощадит тебя, не надейся. Я его очень хорошо знаю.

– А вдруг он со временем передумает?

– Да, конечно! Расчитываешь, он будет умолять тебя жениться на мне? – Ив вдруг с подозрением посмотрела на Филипа. – Ты что, привязался к нему? Воспринимаешь его как отца, раз он относится к тебе лучше, чем твой собственный?

– Какая умная! Баловалась книжками по мозгоправству? – его разозлила легкость, с которой девушка его раскусила.

– Ну, ты тоже, я смотрю, много читал, раз понял, о чем я! – не могла удержаться от колкости Ив, ибо тон беседы стал напоминать ей перебранки с отцом.

Молодой человек почувствовал, что разговор заходит явно не туда, и постарался успокоить подругу.

– Ив, я не хочу убегать, потому что не желаю возвращаться к прежней жизни. Я позволил себя поймать, настолько она мне опротивела. Надеялся, попаду не виселицу, и конец всему. – Девушка начала уже жалеть о сказанном. – И потом, – продолжал он, – неужели ты думаешь, твой отец не сможет нас найти?

– Там, куда я хочу уехать, не сможет, я уверена.

– Где это? За границей?

– Нет, другое государство – не спасение. Не представляешь, какие у него длинные руки. Это место находится в моем феоде.

Филип невесело рассмеялся.

– Твой феод он вывернет наизнанку в первую очередь.

– Вывернет, но это место не найдет.

– Хорошо, верю, – сказал он, дабы не выводить ее из себя, – но давай подождем какое-то время.

– Зачем?

– Думаю, рано или поздно твой старик отпустит меня в родовой замок. Я смогу по-честному уехать, а не сбежать. А потом мы встретимся за пределами столицы и отправимся куда хочешь.

– Во-первых, не вижу большой разницы: он все поймет, мне-то придется бежать. – Филип попытался что-то сказать, но она сделала знак, что хочет закончить. – Во-вторых, я очень жалею, что не встретилась с тобой, когда ты был Жеребцом. От вашей честности и правильности, герцог, меня уже тошнит.

– Как тебе не повезло! – засмеялся он. – Я точно не тот, кто тебе нужен. Если б ты наткнулась на меня на большой дороге, я очень скоро перестал бы разбойничать, нашел безопасное укрытие и трахал бы тебя там днем и ночью. – Ив довольно улыбнулась такой перспективе. – Что же касается моего плана честно уехать отсюда, то, конечно, твой отец все поймет, но он хотя бы сможет сохранить лицо.

– Ты о нем так трепетно заботишься, а вот он тебя не пощадит, – смирившись, с грустью сказала Ив.

– Он меня уже пощадил, не хочу быть совсем уж неблагодарным.

– Он пощадил тебя не из любви (дочь Правителя поморщилась, произнося это слово) и не из добрых чувств, а из каких-то своих соображений, о которых я пока не знаю. И пощадил он тебя как-то мелочно, сразу поставив к позорному столбу.