Текст книги "Крестный сын (СИ)"

Автор книги: С. Алесько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

IX

Наступила осень. Прошел год, с тех пор как беглецы приехали на остров. Они заметили это, лишь увидев в кронах остролистов алые ягоды, и очень удивились. Двенадцать месяцев пролетели незаметно, ни Ив, ни Филип ничуть не скучали по обществу других людей. Приближался Новый год, и парочка в очередной раз собралась съездить на ярмарку, пополнить к празднику винные запасы и купить сладостей. Все шло как обычно: через озеро переправились на лодке (лошади плыли рядом), миновали пещеру и по лесу двинулись к опушке. Там, куда они направлялись, чаща граничила с достаточно оживленным трактом, соединявшим в том числе родовой замок Ив и столицу. Приблизившись почти вплотную к дороге, скрытой густыми зарослями подлеска, молодые люди услышали приглушенный звон мечей и крики.

– Подожди здесь, а я схожу посмотрю, – сказал Филип, спешиваясь.

– Нет, я с тобой, – возразила девушка, тоже слезая с лошади.

Он прекрасно знал: если Ив что-то решила, переубеждать ее бесполезно, и, ничего не говоря, привязал лошадей к ближайшему дереву. Подойдя к опушке, Филип осторожно раздвинул покрытые темно-зеленой мягкой хвоей ветви молодого тиса и выглянул на дорогу. Чуть впереди на тракте стояла карета, запряженная четверкой гнедых лошадей. Рядом сражались люди. С такого расстояния трудно было различить детали, но насколько молодой человек мог оценить ситуацию, около пятнадцати плохо одетых разбойников напали на шестерых людей сопровождения в одинаковой темно-серой форме. Бывший предводитель пытался получше разглядеть нападавших, желая определить, нет ли среди них его людей, а на защищавшихся внимания не обращал. Ив, бросившая взгляд на дорогу из-под его руки, спросила:

– Бывшие коллеги?

– Не совсем. Это разбойники, но знакомых вроде бы нет, – он бросил на дерущихся последний долгий взгляд. – Нет, точно не мои. И мечами владеют плохо, и вид уж больно затрапезный.

– Интересно взглянуть на твою шайку, – фыркнула Ив.

Филип, задумавшись, пропустил ее замечание мимо ушей.

– Хочешь вмешаться? – подруга прекрасно поняла его мысли.

– Да. Те парни неплохо дерутся, но их в два раза меньше. И потом, неизвестно, кто в карете. Может, женщина или ребенок…

– Давай, я не против, – Ив положила руку на рукоять меча.

– Нет, ты не пойдешь.

– Вот как?

Филип взглянул на девушку и ему очень не понравился блеск, появившийся в ее глазах. Он не раз видел похожий у зеленых мальчишек, которые приходили в его шайку, и подозревал, что и его глаза когда-то блестели столь же нездорово. Да, Ив вряд ли что-то угрожает. За год почти ежедневных тренировок она стала владеть мечом не хуже своего наставника, ее мускулы окрепли, и теперь она может выдержать длительный бой. Но Филип знал, сейчас им придется убивать и, скорее всего, убивать много. Сам он давно к этому привык, хотя после первого же раза понял: пускать кровь – удовольствие не для него. Не надо бы Ив пятнать руки, пусть и во имя благой цели.

– Чего ты ждешь, их сейчас всех прикончат, – она так и рвалась в бой.

«А, ладно, пусть попробует», – подумал Филип, – «с ее характером все равно не отговорить. Может, после этого станет поспокойнее… Хотя, черт, зря я ей позволяю… Но времени объяснять сейчас нет.»

– Пошли, – сказал он.

Молодые люди осторожно вышли на дорогу подальше от кареты, за небольшим поворотом, дабы не привлекать раньше времени внимания разбойников. Впрочем, те так увлеклись схваткой, которую рассчитывали выиграть, что не замечали вновь прибывших до последнего. Защищавшимся тем более было не до высматривания нежданной подмоги. Приблизившись к дерущимся, Филип крикнул:

– Эй, ребята, вас слишком много на шестерых!

Несколько разбойников двинулись на новых противников. Пара минут – и все они лежали на земле, мертвые или раненые. Защищавшие карету, поняв, что подоспела помощь, удвоили усилия. Разбойники, оказавшись меж двух огней, попытались ретироваться, но безуспешно. Через четверь часа сражение закончилось. Филип взял Ив за локоть и уже хотел потихоньку нырнуть с ней в кусты, как вдруг столкнулся нос к носу с Кайлом. Оба застыли в удивлении, потом почти одновременно начали:

– Что ты тут…

Не успел ни один из них закончить, как дверца кареты отворилась и показался Правитель собственной персоной. Наблюдая за сражением, он поначалу не узнал ни дочери, ни крестника: их лица трудно было разглядеть во время битвы. Владение мечами этих двоих сразу заворожило главу государства, и вдруг он вспомнил, где видел сей стремительный виртуозный стиль. «Не может быть! Неужели он так натаскал девчонку? Она ни в чем ему не уступает», – прежде всего пришло ему в голову, и лишь потом он подумал: «Ну, теперь попались, голубки!»

Филип, уставившийся на Кайла, слышал, как его подруга вскрикнула, а потом изо всех сил дернулась в Лес. Повернув голову, он увидел, что девушка, не отрываясь, смотрит на карету. Еще секунда, и молодой человек встретился взглядом с крестным, неподалеку стоял растерянный Шон. Кайл к этому времени тихонько отошел, давая Филипу возможность уйти. Но тут прозвучал приказ Правителя:

– Взять их!

Четверо людей сопровождения (это были сотрудники Тайной службы) двинулись к своим спасителям, но, увидев, что те расцепили руки и взялись за мечи, изменили тактику и остановились, окружив их.

– Филип, – тихо, но отчетливо произнес Шон, – только скажи…

Правитель от этих слов чуть не подпрыгнул.

– Вы виновны пока только в неподчинении, – обратился он к Шону и Кайлу, – я прекрасно видел: ни один из вас не двинулся с места, когда последовал приказ арестовать беглых. Но если вы что-то предпримете, это будет уже государственная измена. Сбежите с ними, – глава государства кивнул в сторону крестника и дочери, – по закону ответят ваши семьи. Насколько мне известно, у вас обоих есть братья и сестры, да и родители еще живы…

Ив взглянула на Филипа и с тревогой увидела: он не может принять решение. Ей стало страшно, похоже, ради нее он собирается послать своих друзей (или их родственников) на смерть. Шон и Кайл тоже колебались: угроза Правителя охладила их, но не заставила отказаться от идеи помочь другу. Девушка лихорадочно пыталась найти выход. После всех их прегрешений нечего рассчитывать на милость. Правитель наверняка расправится с крестным сыном, спас тот сейчас жизнь ему и его людям или нет. А ее запрет в монастырь. Да какая ей будет разница, если Фила повесят? Но получить свободу, принеся в жертву друзей или их семьи… Пожалуй, перейдя такую черту, ни Филип, ни она уже не смогут быть прежними, и их свяжет уже не симпатия (или любовь, черт бы ее побрал, раз все это так называют!), а запятнанная кровью друзей совесть. От таких уз захочется поскорее избавиться… Нет, надо искать приемлемый выход.

Филип действительно не знал, что делать. Он прекрасно помнил, каково пришлось Ив, когда Правитель отправлял его на каторгу. Не хочет он вновь заставить ее пережить подобное или худшее. Но и предать друзей он не может. Да и что толку в победе над четырьмя людьми крестного? Потом старик наверняка сам схватится за меч. Обезоружить людей сопровождения, не причинив им значительного вреда, несложно, а вот поединок с крестным достаточно непредсказуем: тот слишком хорошо владеет мечом. Если Правитель ранит его, не страшно, шкуру штопать не впервой. А вот если он случайно заденет старика, это будет уже слишком для и без того пакостной карьеры непутевого сынка герцога Олкрофта. Ну хорошо, даже если удастся выбить у крестного меч или заставить сдаться, то что? Упрямый старикашка тут же начнет угрожать Шону, Кайлу и их родственникам. По его физиономии видно: он уже получил подарки на все грядущие дни рождения, наткнувшись на «беглых», и теперь не выпустит ни за какие коврижки. Да и Энджи не слишком рвется в бой, а она-то знает своего папашу как никто…

В этот момент девушка придвинулась к Филипу, он чуть наклонился, не сводя глаз с Правителя и его людей.

– Фил, мы не можем так поступить с Шоном и Кайлом, – прошептала она, так и не найдя другого решения.

Филип, к ее удивлению, облегченно вздохнул. Слова Ив все решили. Раз она не хотела драться, он знал, как поступить. Молодой человек взглянул на нее, и в голове у него пронеслось: «Теперь, Энджи, вытащить меня для тебя не составит труда, если ты, конечно, захочешь. Ну, а не захочешь… Тогда последней моей подружкой станет виселица.» Он расслабился, опустил меч и крикнул:

– Крестный, я сдамся, если вы пообещаете предать меня, наконец, в руки правосудия, а не начнете выдумывать очередные способы наказания и перевоспитания для собственного удовольствия!

– Договорились! – ответил довольный Правитель. – Хочешь в конце своей никчемной жизни почтить закон – пожалуйста. Отправишься на виселицу под чтение приговора и барабанную дробь.

– Очень хорошо, – весьма нагло заявил Филип, отбрасывая в сторону меч, который тут же подобрал один из агентов Тайной службы. – По крайней мере, все будет цивилизованно, без помоев, грязи и вшей. И еще попрошу без плеток и кандалов: шрамов на моей шкуре и так хватает. Я не буду пытаться бежать, даю вам слово. Да, хочу предупредить заранее: в качестве последнего желания приговоренного попрошу ночь с вашей дочерью.

Шон с Кайлом только диву давались, слушая нахальную речь друга.

– Не слишком ли много условий? – издевался Правитель, – А что же это Евангелина молчит? Или тебе удалось научить ее манерам?

– Я так растрогана нашей встречей, отец, что слов не нахожу.

Девушка была на удивление спокойна. Слова о правосудии зацепили некое воспоминание, с трудом извлеченное на поверхность, пока Филип и Правитель упражнялись в изящной словесности. Хранившиеся в глубине сознания сведения оказались чрезвычайно полезными и обнадеживающими. Глядя на дерзящего крестному Филипа, Ив заподозрила, что бывший разбойник знает кое-что из известного ей. «Замечательно. Только бы у него хватило ума не сомневаться во мне.» Правитель недобро улыбнулся на слова дочери.

– Надеюсь, по дороге тебе найдется, что сказать. Поедете со мной в карете. Если все же надумаете бежать, не забывайте: ваши друзья остаются со мной.

– Лошади! – внезапно вспомнил Филип. – Они привязаны.

– Где? Объясни, твои приятели сходят за ними, – бросил Правитель, неодобрительно глянув на гвардейцев.

– Объяснить сложно, разрешите мне.

Он не желал, чтобы крестный прознал об их передвижениях по Лесу.

– Ты меня за дурака держишь?

Филип не сразу понял, что имеет в виду Правитель, а когда сообразил, невесело усмехнулся.

– Да куда я без нее денусь? – он кивнул на Ив.

Правитель крепко взял дочь за локоть, предварительно забрав у нее меч. Потом пристально посмотрел крестнику в лицо. Парень, судя по всему, окончательно влип. Нагулялся, что ли? Как он может уживаться с этой вздорной девицей? Впрочем, это очень даже на руку.

– Ладно, иди, да побыстрее.

Неподалеку тракт делал поворот, Филип быстро направился туда, дабы наблюдающие не смогли увидеть, в какую сторону он свернет. Убедившись, что ни кареты, ни людей не видно, он быстро нырнул в Лес, добрался до лошадей, отвязал их и осторожно подошел к дороге, затем незаметно выглянул из кустов, проверяя, не послал ли Правитель кого-то из своих людей шпионить за ним. Все было спокойно, и он вышел на тракт. Филип не знал, придется ли им с Ив еще побывать в Лесу и на острове, но выдавать столь надежное убежище ему совершенно не хотелось. Когда он появился из-за поворота, Правитель уже заметно нервничал: «безутешный отец» постоянно дергал дочь за руку и бубнил ей что-то в ухо.

– Эй, оставьте ее в покое, я уже здесь! – крикнул Филип.

Правитель сразу прекратил свои действия.

– Да вы, я вижу, путешествуете налегке, – сказал он, взглянув на лошадей без поклажи.

Молодые люди ничего не ответили и направились к карете. По дороге Ив пришлось перешагнуть через мертвое тело. До этого момента она ничего не чувствовала, хотя собственноручно убила как минимум троих, но тут вдруг резко согнулась пополам, и ее вырвало. Филип поддержал ее и помог забраться в карету. Правитель уселся напротив них. Он пристально посмотрел на побледневшую дочь и спросил, обращаясь к крестнику:

– Она не беременна?

Ив, несмотря на дурноту, чуть не рассмеялась. Филип тоже не беспокоился на сей счет. Девушка в самом начале их связи рассказала ему, что умеет готовить надежное противозачаточное снадобье и совершенно не желает преподнести своему отцу еще один объект для педагогических экспериментов. Тем не менее, вопрос крестного разозлил молодого человека, и он спросил:

– А если и так, заставите плод изгнать?

– Нет, просто тогда оставлю вас в покое, гнилые яблочки, и возьмусь за воспитание внука.

– Отец, вы полагаете, что сможете воспитать внучку лучше, чем меня? – поинтересовалась Ив.

Правитель сделал вид, что не заметил шпильки насчет пола предполагаемого наследника и ответил:

– Тебя испортила мать.

Дочь в ответ ловко извернулась в тесной карете и изо всех сил пнула Правителя по голени ногой, обутой в сапожок с окованным железом носком. Тот взвыл. В окне кареты тут же появилось встревоженное лицо одного из людей сопровождения.

– Все в порядке, мой лорд?

– Да! Оставь нас! – прошипел Правитель, морщась от боли.

Ему повезло: высокое голенище смягчило удар. Филип, с трудом сдерживая смех, старался придать лицу бесстрастное выражение. Правитель не мог позволить себе дать дочери сдачи в присутствии крестника, поэтому ядовито бросил ему:

– Тебя она тоже бьет?

– Нет, крестный, я стараюсь не доводить ее до этого.

Ив расхохоталась.

– Как приятно снова участвовать в милых семейных беседах! – сквозь смех проговорила она. – Втроем стало еще интереснее!

Филипу не понравился ее смех, он звучал как-то неестественно.

– Ив, успокойся, – он легонько встряхнул ее. – Это из-за того, что нас поймали?

Она отрицательно помотала головой и внезапно расплакалась.

– Что у вас происходит, черт возьми? – спросил Правитель.

Филип даже не взглянул на него и продолжал, обращаясь к девушке:

– Этого я и боялся. Поэтому пытался тебе запретить. Я не сомневаюсь в твоем мастерстве, но убивать людей не так просто. И мне совсем не хотелось, чтобы ты начала этому учиться.

Она, всхлипывая, уткнулась ему в плечо. Он обнял ее и стал гладить по голове. Правитель почувствовал некоторую неловкость, но не смог удержаться от едкого замечания.

– Неужели за целый год скитаний ты не научил ее убивать?

Филип взглянул на него чуть ли не с ненавистью.

– Оставьте ее хотя бы на сегодня в покое. Она, между прочим, влезла в это, спасая вас и ваших людей. Какого черта вы путешествуете в этих местах с таким маленьким сопровождением?

– Вас разыскивал, – торжествующе улыбнулся Правитель. – И если б не маленькое сопровождение, то вряд ли нашел бы!

Крестник выругался, дочь в очередной раз всхлипнула.

– Кендрик рассказал вам о той встрече? – догадалась она.

– Да, твой верный вассал. Не надо было так шуточками сыпать: он их до сих пор цитирует.

Правитель с удовлетворением заметил, что Филип помрачнел еще больше, и, желая окончательно допечь мальчишку, который рук не отрывал от его дочери (это почему-то раздражало), спросил:

– Удивляюсь, почему вы его не убили? Это было бы нетрудно.

Евангелина сквозь слезы посмотрела на отца как на сумасшедшего, а крестник огрызнулся:

– Мы не убийцы, что б вы там о нас не думали!

Правитель пожалел о сказанном, но виду не подал.

– Расскажи-ка, где вы прятались, – потребовал он у Филипа.

– Теперь вы меня за дурака держите?

Правитель промолчал. Филип, не глядя на крестного, еще крепче прижал к себе плачущую девушку и стал баюкать как ребенка, пока она не затихла.

– Я должен был хотя бы взглянуть на защищавших карету, – прошептал он ей, – тогда мы бы не влипли. А я смотрел только на нападавших…

– Ты бы все равно не смог не вмешаться, – ответила она, – да и я тоже…

– Да, но тогда мы бы вовремя смылись…

– Фил, если бы да кабы… Теперь бессмысленно думать об этом. Успокойся, ты ни в чем не виноват, на твоем месте я вела б себя также.

Правителю снова захотелось высказаться, но, встретившись взглядом с крестником, он счел за лучшее путешествовать молча.

Тем временем Шон и Кайл, ехавшие за каретой, несколько отошли от неожиданности.

– Черт, как им не повезло… – вздохнул Кайл.

– Скорее, им здорово повезло: они спокойно прожили где-то целый год, – заметил Шон.

– Да, не похожи они на терпевших лишения скитальцев. Очень любопытно, что же это за убежище такое?

– Вот и Старикан, видно, полюбопытствовал, – усмехнулся Шон, услышав сдавленный крик, донесшийся из кареты. – Зуб даю, это Евангелина папашу достала. Как она теперь владеет мечом! Видел?

– Видел, – ответил Кайл, потом, помолчав, сказал: – Если бы не мы, они, может быть, и ушли бы…

– Да… Все-таки Старикан иногда перегибает палку, – ответил Шон, вспомнив, как ловко Правитель взял их с Кайлом за жабры, заодно принудив беглецов сдаться.

– Суд его не оправдает, они оба должны это понимать. Почему же она так спокойна? А уж как Филип со Стариканом разговаривал… Никогда б не подумал, что наш Правитель может стерпеть от кого-то подобный тон.

– У этой парочки что-то на уме.

– Поживем-увидим. Нам, кстати, тоже придется отвечать, – сказал Кайл. – Еще попрут из Тайной службы…

– Ответим. Попрут – уйдем. Ни виселица, ни каторга нам не грозят. А Филип и Евангелина сегодня спасли нам жизнь. Я был готов рискнуть ради них.

– Я тоже, дружище, я тоже…

Правитель радовался неожиданной поимке беглецов. Наказывать Филипа он раздумал, а суд, которого требовал крестник, Правителя не беспокоил, ибо он возлагал большие надежды на лучшего столичного адвоката, брата его портного. Искусному законнику неоднократно удавалось выигрывать совсем безнадежные дела. «Пусть парень ответит по закону, на собственной шкуре прочувствует, каково это. Адвокат его наверняка отмажет, и он будет чист, его прошлое быстро станет всем безразлично», – размышлял Правитель. – «Неприятно, конечно, что все узнают, чем он занимался, а, впрочем, это немногим хуже сплетен, распускаемых о нем и моей разлюбезной дочери. Но если его все же приговорят… Да и приговорят, так не сразу на виселицу потащат. Придумаю что-нибудь. С его талантами он любую грязную работу для Тайной службы выполнит и вину свою искупит. Можно было бы и сейчас еще все замять, без всякого суда, но тогда они с Евангелиной опять улизнут и смогут мне условия диктовать, раз я парня покрываю. А мне он нужен под рукой и в полной моей власти. Оправдают – ему придется выполнять вассальный долг и повиноваться мне, не оправдают – от меня будет зависеть его жизнь.»

В отношения молодых людей Правитель решил не вмешиваться и разлучать дочь и крестника больше не собирался. На его взгляд, полутора лет вместе было вполне достаточно, чтобы доказать прочность привязанности друг к другу. У главы государства никогда не имелось планов на блестящую или политически выгодную партию для дочери, но уже давно хотелось сбыть ее с рук. Крестник ему нравился, а раз тому так нужна Евангелина, пусть забирает это сомнительное сокровище. Правитель подозревал, что его дочь способна испортить жизнь любому, несмотря на в высшей степени притягательную внешность, но и Филип с его строптивым характером тоже далеко на подарок. Со стороны казалось: эти двое прямо-таки созданы друг для друга, а уж как там на самом деле – пусть сами разбираются.

Ив ненадолго задремала в объятиях Филипа, а проснувшись, чувствовала себя гораздо лучше. Правитель, заметив это, оживился: ему хотелось поговорить.

– Полегчало? – спросил он дочь.

– Да, спасибо.

– Ты потрясающе владеешь мечом.

– Еще раз спасибо. Это, в основном, заслуга Филипа.

– Не скромничай, Ив, – сказал тот.

– Почему ты сдался? – задал очень интересовавший его вопрос Правитель. – У вас был шанс сбежать, даже и без помощи друзей.

Он действительно так полагал и хотел проверить, не замыслил ли чего крестник.

– Кстати, о друзьях, – проговорил Филип. – Я очень прошу вас, крестный, не применять к ним никаких санкций. Просто забудьте.

Правитель внимательно посмотрел на него.

– Они помогли Евангелине сбежать?

– Я все сделала одна.

– При всем моем теперешнем уважении к твоим способностям, что-то не верится.

– Ваше право, – она пожала плечами.

– Так что с Шоном и Кайлом? – не отставал Филип.

– Сам-то как бы поступил на моем месте? Молодчики готовы были предать меня, ты это прекрасно видел. Странно, что не воспользовался.

– Я б воспользовался, если бы Ив этого хотела. Но она, к счастью, лишена вашей неразборчивости в средствах, – усмехнулся молодой человек.

– Правитель из тебя не получится: тобой слишком легко управлять, – сказал глава государства с изрядной долей презрения.

– С чего вы взяли, что я хочу занять ваше место? – рассмеялся Филип. – Мне это не нужно. А управлять мной может только ваша дочь, и то не всегда (при этих словах Правитель с нарочитым удивлением поднял брови), все остальные, кто пытался, где сели, там и слезли: что мой отец, что вы.

– И почему же я должен простить твоих дружков? – решил вернуться на менее скользкую почву Правитель.

– Они случайно оказались втянутыми в ваши семейные дела. Шон и Кайл не виноваты, что вы не можете найти общего языка со своими близкими. Мне они пытались помочь, зная: я никогда не причиню вреда ни вам, ни Евангелине. Ваше же обращение с ней и со мной их несколько удивило. А мы с Ив всего лишь хотели и хотим спокойно жить подальше от всех. Нам удалось хорошо спрятаться: никто о нас целый год не слышал, и дальше все шло бы также, потрудись вы путешествовать с нормальным сопровождением.

– Ладно, уговорил, – проворчал Правитель, – твоим друзьям ничего не грозит.

– Спасибо.

– И все же, почему ты сдался?

– Не хотел подставлять Шона и Кайла.

– Как трогательно! А почему ты, Ив, так спокойно к этому относишься?

– Надеюсь вытащить его законным путем.

– Это как же?

– Поговорю с адвокатом, узнАю. У меня прекрасные отношения с братом лучшего адвоката в столице.

– Ладно, удачи, – хмыкнул Правитель.

Такой расклад его вполне устраивал: не нужно самому проявлять излишней заинтересованности в деле знаменитого разбойника. А Евангелина выжмет из адвоката все, что можно и даже больше: веревки вить из мужчин она умеет, и ради Филипа на все готова. Видимо, потому, что только ему удается вить веревки из нее. Правитель с неудовольствием вспомнил, как легко крестнику удавалось успокаивать девчонку, когда та выходила из себя или была расстроена. Да и сейчас, глядя на сидящую напротив парочку, он никак не мог решить, кто из них больше жмется к другому: он к ней или она к нему. Некоторое время ехали молча, потом Правитель спросил дочь:

– Как тебе удалось вызволить его с каторги?

– Элементарно: за деньги, – с присущим ей цинизмом ответила Ив, дерзко глядя на отца.

– И во сколько же его оценили? – в голосе Правителя звучала неприкрытая издевка.

– Я сама назначила цену, чтобы не торговаться и не тратить время.

– Сколько?

– Полторы тысячи.

Глава государства присвистнул точно также как Филип, когда узнал сумму выкупа.

– И как, не жалеешь? – с интересом спросил он.

– Вы же видите: не жалею, – усмехнулась дочь, давая понять, что его недовольство их близостью не осталось незамеченным.

– Где ты взяла столько денег?

– Продала кое-какие драгоценности.

– Сама продала?

– Естественно. Повторяю: мне никто не помогал.

– Кроме твоей няни.

– Что вы с ней сделали? – заволновалась Ив.

– Ничего, еще и заплатил за услуги. Старушка уморительно прикидывается выжившей из ума.

Филип, разозленный разговором о его рыночной стоимости, хмыкнул.

– Крестный, вы на себя не похожи, даже удачно пошутили. Раз уж вы в ударе, расскажите, как собираетесь объяснять суду, что я полгода жил во дворце и постоянно с вами общался?

– Придется сказать правду и покаяться. Люди это любят, – усмехнулся Правитель, глядя на угрюмого крестника. – А суд устроим закрытый.

– Хорошо. Только не втягивайте Ив. Я не буду рассказывать о наших отношениях. И не желаю, чтобы ее допрашивали или вызывали как свидетеля.

– Я и не собирался привлекать ее к этому. Но если она сама захочет…

– Нет, не захочу, – успокоила Ив отца. – Но на суде я должна присутствовать.

Филип и Правитель чуть не хором сказали:

– Конечно!

Солнце садилось, и начинали сгущаться холодные зимние сумерки, когда путники подъехали к постоялому двору. Правитель и его пленники вышли из кареты и направились к дому, сзади следовали люди сопровождения и понурые Шон с Кайлом. Не успели они наполовину пересечь просторный двор, как входная дверь распахнулась, и оттуда быстрым шагом вышел Кендрик. Он приблизился к Правителю, низко поклонился и сказал:

– Здравствуйте, мой лорд! Я уже стал беспокоиться и собирался с людьми отправиться вам навстречу.

– Не зря беспокоился, – проворчал Правитель, – на тракте шайка разбойников орудует, а ты ни сном, ни духом. Пришлось твоей леди за меч браться.

Он усмехнулся, глядя, как изменилось лицо вассала.

– Моей леди? – растерянно спросил тот.

Правитель вытолкнул дочь вперед.

– Ты жаждал засвидетельствовать ей свое почтение. Пожалуйста!

Ив, видя написанное на лице Кендрика недоумение, не стала жеманиться и напускать туману, чего явно ждал от нее отец, а сказала:

– Здравствуй, Кендрик. Я – твоя леди, герцогиня Адингтон.

Кендрик несколько мгновений с изумлением разглядывал ее, потом опустился на одно колено и склонил голову.

– Здравствуйте, ваше высочество. Рад служить вам. Простите за недосмотр на тракте, похоже, старею.

– Встань, пожалуйста. У меня нет к тебе претензий. Я хорошо знаю, насколько ты бдителен: год назад моему спутнику с трудом удалось убедить тебя, что он не беглец с каторги.

Кендрик вгляделся в упомянутого спутника и узнал того почти сразу. Филип, которому не понравилась издевательская откровенность крестного с вассалом Ив, с вызовом проговорил:

– Привет, Кендрик! Приятная встреча. Может, сегодня удастся вместе выпить, если ты не очень спешишь и заночуешь в этой дыре. Извини, я в прошлый раз назвался не своим именем. На самом деле я – герцог Олкрофт, и «браслеты» у меня…

– Филип! – заорал Правитель, чуть не дав крестнику пинка.

Молодой человек усмехнулся и замолчал.

– Здравствуйте, мой лорд, – поклонился Кендрик – надеюсь, вы не держите зла за мои подозрения.

– Не держит, не беспокойся, – быстро сказал Правитель, не давая Филипу раскрыть рот, но тот, видя, что крестный уже сам не рад своей откровенности, молчал.

Кендрик, не будучи дураком, прекрасно понял – лучше ему побыстрее удалиться и поменьше думать об этой встрече. Во время поездки в столицу он слышал кое-что о дочери Правителя и герцоге Олкрофте, а происходящее лишь подтверждало: нет журчанья без ручья. «Девочка, судя по всему, сногсшибательно красива, еще лучше матери», – подумал Кендрик и, не удержавшись, бросил на свою госпожу оценивающий взгляд. – «Парень, небось, на все ради нее готов, вот и доигрался: пришлось уголька поломать, Правитель-то наш со своими близкими всегда не в меру суров был… С каторги мальчишка сбежал, и не без ее помощи, но это тоже понятно: на таких, как он, бабы гроздьями вешаются.» Вассал герцогини вздохнул, вспоминая собственную молодость. «Да не мое это дело, пусть сами между собой по-родственному разбираются. Девочке я всегда буду верой и правдой служить в память о матери, а если парень станет ее мужем, тоже неплохо: скучать не придется.» Его размышления прервал Правитель.

– Я устал, – сказал он Кендрику, – а мне еще нужно поговорить с этими двоими. Спасибо, ты очень помог. Отправь людей к месту побоища, пусть уберут трупы, да заодно проверят, не осталось ли поблизости лихих людишек. И оставь мне человек пять в сопровождение, до столицы доехать.

Кендрик поклонился. Его госпожа и молодой герцог кивнули ему и отправились за Правителем в дом.

– Придется вас связать на ночь, голубки, – заявил глава государства, когда они остались в комнате втроем. – Моим людям нужно отдохнуть, у них был тяжелый день, так что караулить вас некому.

– Крестный, я же дал вам слово не пытаться бежать.

– А мне одной уходить незачем, – добавила Ив.

– Раньше ты обещал, что не станешь спать с моей дочерью…

– Ошибаетесь, такого я не обещал. Я всего лишь согласился на ваши условия насчет женщин, это разные вещи.

– Тебе бы в законники податься: к словам лихо цепляешься.

– Прежде чем нас свяжут, можно сходить в ванную? – спросила девушка, понимая, что сейчас последует очередной словесный поединок.

– Иди-иди, можешь плескаться сколько хочешь, – милостиво разрешил Правитель.

Когда она вышла, Филип сказал:

– Можете доверять мне, крестный, я действительно не собираюсь бежать. Не хотел говорить при Ив…

– Говори сейчас, я слушаю.

– Сдался я не только из-за друзей. Мне надоело бегать. Год назад я надеялся, нам удалось хорошо спрятаться, рассчитывал, мы сможем спокойно жить вдвоем, никому не мешая. Не получилось. – Правитель молчал, не прерывая крестника. – Значит, придется покончить с состоянием преследуемого зверя. Одному мне, наверное, интересно было бы продолжить, но Ив боится за меня, а я не хочу причинять ей боль.

– Полагаешь, она обрадуется, когда тебя повесят?

– А почему вы об этом не подумали, отдавая приказ схватить нас в благодарность за помощь?

– Не сваливай на меня свою ответственность! Евангелина теперь твоя, ты о ней и думай.

– Так вы все-таки отдаете ее мне? – на губах Филипа заиграла кошачья улыбка. Ему очень хотелось добавить «не смотря на то, что у меня в штанах», но он сдержался.

– Она сама тебя выбрала, а у меня никогда не было над ней настоящей власти, – пробурчал Правитель.

– Спасибо! Постараюсь не обмануть вашего доверия, крестный. Я хочу найти законный выход из всей этой ситуации и избавить Ив от дальнейших неприятностей. Сами видите, бежать мне незачем, ваша дочь, по-моему, тоже этого не планирует. Но, если что, я ее отговорю. Поэтому не надо нас связывать, лучше прикажите дать отдельную комнату, – буднично закончил Филип.

– Ты так уверен, что суд тебя оправдает?

Правитель пристально глядел на крестника. Тот напустил на себя хорошо знакомый бесстрастный вид и пожал плечами.

– Откуда мне знать? Оправдает – хорошо, нет – придется вам как-то меня вытаскивать, если не хотите оставить дочь без мужа.

– Ну и наглец! – Правителю стало смешно от бьющей через край самоуверенности мальчишки. С другой стороны, тот почти угадал его собственные рассуждения. – Так ты даешь слово, что вы не сбежите по дороге?

– Да, даю слово: не сбежим, – серьезно ответил Филип, не пряча глаз.

Правитель видел – крестник не врет, да и поведение дочери не вызывало опасений, разве что они достигли новых высот на поприще лжи и притворства.

– Ладно, уговорил, получите отдельную комнату, я вижу, года наедине вам не хватило, – сказал Правитель.