Текст книги "Берегиня (СИ)"

Автор книги: Руслан Дружинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

И правда, ему некого было жалеть – до того дня, когда он узнал, кто в саркофагах. Валентина, Ксения, Жанна стояли сейчас перед ним, спрятанные внутри белых контейнеров. Пусть это были не его близкие, но Пётр не выполнил приказ и не убил ангелов. Наверное, безумие Второго Мора коснулось в какой-то степени и его. Во всяком случае обуви, пусть и разного размера, у бывшего командира Призраков Петра Токарева осталось целых пять пар.

Четыре часа, тридцать минут – пора собираться. Из шкафчиков он достал амуницию. Чёрный комбинезон по-прежнему сидел на Петре как влитой. Синтетическая ткань не пропускала ни жару, ни холод, а стелс-манжета скрывала передвижение. Нашивку с эмблемой солнца и знаки отличия Пётр давно спорол, и только тактический интерфейс шлема до сих пор загружался через заставку с символом круга с двенадцатью кривыми лучами. Прозрачный изнутри и зеркальный снаружи шлем идеально скрывал лицо Петра. Ни один бандит его лично не видел, только Старый из кутышей, хотя теперь ещё и этот парень Максим… нет, стоп, Матвей, кажется.

Надо бы с ним разобраться раз и навсегда.

В разгрузку Пётр сунул запасную обойму, на пояс прицепил две осколочные гранаты и одну импульсную, ремень пистолет-пулемёта закинул на плечо, генератор фотонного щита, похожее на ребристый брусок устройство, пристегнул к кобуре. Щит остался последний. Чур не собирался использовать его без крайней необходимости. Остальное по мелочи: нож, фонарик, фляга с водой, сухпаёк, аптечка с наркотиками, набор инструментов в подсумках – на короткий рейд хватит.

Дверь следовало использовать не ту, в которую входили кутыши, основная дверь была для гостей. Чур покидал подвал через другой выход, скрытый за коробками в кирпичной стене. Перед выходом он ещё раз оглянулся на три саркофага. Нет, он не воображал себе, как какой-нибудь мечтатель, что с ним кто-то прощается, что он слышит голоса из белых ящиков, ему просто казалось, что они будут ждать его возвращения – дурацкая мысль, которую следовало поскорее искоренить.

Чур вышел не в ту дверь, над которой маячила камера, а через другой выход, с хорошей вентиляцией и тамбуром, и дальше через затянутые грибами и лохматой чадью подвалы. Спор Чур не опасался, тактический шлем фильтровал воздух, хотя комбинезон и оружие по возвращению всё равно придётся дезинфицировать.

Чтобы уничтожить группу загонщиков следовало их перехватить. По информации полученной от Старого, вчера загонщиков видели в соседнем квартале от Котла кутышей. Скорее всего загонщики уже обыскали вчерашний квартал и теперь перейдут в следующий. Старый не зря беспокоится, дела плохи, можно было содрать с него двойную плату, но Чур не брал больше заработанного. Пятнадцать бандитов (примерно пятнадцать), значит пятнадцать коробок еды. Только бы не попытались обмануть. Пётр не любил вымогать у гражданских своё, что ему причиталось по праву.

Если Старый обманет с пятнадцатью кубами, это будет хороший повод разобраться и с ним, и с приемником, и тем сохранить тайну подвала. Нет, Чур вовсе не бандит, он убивает бандитов, и тех, кто не платит долги. Кутыши должны понимать, что связались с одним из Городских Чудовищ. Кутыши… нет, гражданские – это слово рождало в Петре подзабытое чувство особого отношения к людям: беспомощные, почти что всегда обуза, но всё-таки они на твоей стороне. Кутышей можно убивать пачками, а гражданских нельзя. Призрак ЧС должен защищать гражданских. По крайней мере гражданское население Арктиды. Двадцать лет назад Чур защищал гражданских в убежищах.

Так мысли перепрыгивали с одного на другое, пока он выбирался из подвала в заросли возле дома. Кусты в зарослях сцепились так плотно, как будто каждую веточку нарочно перекрутили друг с другом. Папоротник рос ещё быстрее, стоило пройти по нему, и через пару дней от тропинки ни следа не останется. Всё это, включая изъеденную грибницей пятиэтажку, вполне устраивало Чура в качестве маскировки. В Ботаническом вообще легко спрятаться, как-никак пятьдесят гектаров угодий до Обледенения, теперь же зелёнка и вовсе расползлась на добрую четверть города.

По прямой до нужного квартала идти минут двадцать, но никаких прямых путей в городе давно нет. Даже если подточенный грибницей дом обрушался – это вовсе не значило, что по руинам теперь можно пройти. Завалы на добрых шесть метров порастали Ложкой и ещё всякой гадостью, которая обжигала кожу или травила дыхание. Так и получалось, что с одной стороны улицы перекрывались обломками, а с другой заросли плотными кустами да ёлками, и только знающий человек мог быстро ходить по тропинкам и лазам. В этом и заключалось главное преимущество кутышей над бандитами. Все банды жили в каменном Центре, куда лес ещё не добрался. Загонщики приходили грабить в районах, но часто не могли найти хорошо замаскированный Котёл.

Чаще всего подвал раскрывался не из-за старательных поисков загонщиков, а из-за предательства. К бандам перебегала мизга – эдакие подлецы, которые ради тёпленького местечка сдавали новым подельникам весь свой бывший Котёл вместе с семьями. Кутыши редко сопротивлялись бандитам, ведь те были на порядок злее, и лучше вооружены. Но нахрапы и загонщики не шли ни в какое сравнение с подготовкой и тем более опытом Чура.

За тот час, что Чур пробирался по городу, он никого не встретил. Только дикий олень промелькнул под окнами какой-то заросшей пятиэтажки. Определить, где именно пойдут загонщики, тоже не составляло труда. Бандиты всегда искали очевидные тропы, высматривали срезанные на стенах домов молодые грибы, банки под стоками, вытравленную новогептилом плесень, открытые слуховые окна, ну и конечно сам вход в Котёл. Кутыши таких явных примет старались не оставлять.

В квартал, где прятался Котёл Старого, вело всего три тропинки. Две из них были слишком далеко от того квартала, в котором вчера искали загонщики. Значит скорее всего бандиты пойдут по ближайшей тропе.

Чур выбрал узкое место, где боковые стены домов возвышались всего шагах в десяти друг от друга. Тропа между ними поднималась вверх по холму, через который надо было пробраться. Чур хорошо осмотрел дома и холм между ними. Главное пропустить банду вперёд, так чтобы возвышение оказалось за спинами у загонщиков, а по бокам старые здания. На холме Чур заложил первый заряд и присыпал его мелким мусором, а второй приткнул под треснутую бетонную плиту, немного вниз по тропинке. Место для себя он выбрал на втором этаже одного из зданий и спрятался за окаменелым стопельным грибом – таким прочным, что наверняка остановит свинцовую пулю из самопала.

Теперь оставалось только ждать, но Чур был уверен, что задолго до темноты бандиты Скорби пройдут по этой дорожке. В шлеме жарко и душно, фильтры работали на пределе ресурса, но снимать шлем нельзя. По визору мерно текли строчки данных о скорости ветра, влажности, токсичности воздуха, динамики усиливали соседние звуки. В городе как будто ничего странного не было. Рядом звякнуло железо, запыхтел небольшой зверёк, растущая в стене грибница вытолкнула из трещины камушки. Кроме этих звуков доносился только стрёкот насекомых и чириканье птиц. Если и есть место на свете, где жизнь дышит во всю свою дикую грудь на могиле былой цивилизации, то это старик-город.

Когда Долгие Зимы уйдут, таким станет весь мир: леса, грибы и травы захватят каждый сантиметр пространства. Останется ли место для человека? Не стоит проклинать Мор, ведь Долгое Лето принесёт может быть испытания много хуже.

Через усилители шлема Чур услышал шарканье ног, на холме показались люди. Загонщики мало чем отличались от кутышей, по крайней мере в глазах Чура: всё такие же лохмотья, целлофановая плёнка, бечевки, мешки и стоптанная обувь. Но в глазах кутышей бандиты одевались гораздо лучше. К тому же Скорбь носила ожерелья из сушёных крысиных хвостов и пришивала на одежду крысиные черепа. Будь здесь кто-то из подвальных, наверняка попросил бы не дырявить одежду слишком уж сильно. Что же, Чур постарается. Но бандитов шло совсем не пятнадцать. Первые успели подойти к заложенной под плитой мине, Чур насчитал тридцать загонщиков, почти полную бригаду, а бандиты всё поднимались и поднимались на холм.

Что же, Старый мог ошибиться, или крышак сегодня послал больше людей за добычей. Чур позволил нескольким бандитам пройти мимо заряда. Последние из нестройной колонны наконец втянулись между домов. Подрывать надо сразу обе мины, и Чур нажал на кнопки на пультах. Тут же земля сыпанула камнями и причудливым синим пламенем. Горящие в новогептиле подшипники смели ушедших вперёд загонщиков и бандитов в хвосте колонны. Даже те, кто не погиб от самодельной шрапнели, загорелись химическим пламенем. Грохот, огонь и дым вогнали загонщиков в панику. В матерной кутерьме Чур спокойно отстреливал бандитов по одному, словно в тире.

И снова неприятное подозрение зашевелилось в Петре. Среди воплей и мата шипели и хлопали не только выстрелы самопалов загонщиков, но и изредка гавкал треск унитарных патронов. У кого-то из банды был при себе настоящий пистолет. Всё огнестрельное оружие прошлого подчистую вымели Серые перед Исходом. Конечно, городские кое-что спрятали, но ружья, пистолеты и уж тем более автоматы – такая редкая ценность, что далеко не в каждой банде имелось с десяток стволов. Посылать загонщиков с драгоценным оружием на поиски Котла кутышей крышак Скорби точно бы не стал.

– Херня какая-то… – шепнул Чур и активировал стелс на манжете. Большая часть бригады погибла или попросту разбежалась. Но человек с пистолетом высаживал пулю за пулей в пустой оконный проём, где ему примерещились нападавшие. Лицо бандита было сильно татуировано в виде крысиной морды, как выделяли себя нахрапы Скорби. Ещё несколько загонщиков медленно пятились и прикрывали своего главаря. Всё тело Чура вместе с комбинезоном, разгрузкой, подсумками, оружием и шлемом превратилось в лёгкое дрожание воздуха. И всё-таки один из бандитов засёк его призрачный силуэт. Конечно, о волшебных способностях одного из Городских Чудовищ устраивать огненные смерчи, убивать из засады и исчезать словно тень знали все. Загонщик прицелился из самопала на мерцание воздуха, но чиркнуть по забитому пороховницей отверстию в стволе не успел. Одним выстрелом в лоб Чур уложил бандита. Остальные развернулись на вспышку.

Двое бросили оружие и кинулись прочь, ещё двое с заточенной арматурой выскочили перед Чуром. Признаться, нервы у Петра тогда сдали. На каждого он потратил по короткой очереди. Нахрап выставил пистолет, но вовсе не испугался, что стало последней деталью в подозрительном бою.

Чур отпустил автомат, тот свободно повис на ремне, руками Пётр с лёгкостью выдернул пистолет у обалдевшего от его наглости нахрапа. Бандит был настолько уверен в мощи своего оружия, что такого исхода не предположил, пусть толком не умел держать пистолет. Нахрап попятился, споткнулся об арматуру и плюхнулся на задницу. Всё выходило как в дрянном боевике. Пётр целился из украденного оружия в перепуганное татуированное лицо. Маскировка Городского Чудовища спала.

– Откуда про меня узнали?

– Не шмаляй! – распахнул рот с гнилыми зубами нахрап. Чур выстрелил рядом, щёку бандита рассекло пулей. Не было ни времени, ни желания играть в эти игры: «Не шмаляй! Не убивай! Всё расскажу!».

– Откуда про меня узнали?

– А?! А! Кутышек слил! Забарыжил тебя на Котёл, ссучился, чтобы свою яму сныкать!

– Старый или молодой?

– А?! – дико таращился бандит. Неправильно поставлен вопрос. Всего, что знает крышак – рядовой нахрап знать не может. Таким вопросом Пётр сам выдал часть своей информации. Кнез бы его за такое не похвалил. Но где сейчас Кнез, а чем занимается Пётр…

– Кутыша звали Матвей?

– Д-да! Такое у мизги погоняло, в натуре!

– Котёл вы его всё равно разграбили и пожгли, так?

– Не по Праву это, крышак приказал! Он…

Чур прострелил ему голову, недослушав. Если кутыши – это гражданские, то бандиты – это противник. Но сейчас гражданские, кого Чур защищал, пошли на сделку с противником, а значит стали предателями. Простые законы войны диктовали Чуру относиться к Матвею, Старому и ко всему их Котлу соответственно. Только нет нужды мстить. Котёл разграбили, остатки съестных припасов и Птах уволокли в Центр. Крепких парней затолкают в мизгу, несогласных убьют. А детей… каждая банда поступает по-своему, чаще всего бросают на месте, кто-то из банд берёт к себе на воспитание, например такие, как Карга; другие убивают детей, чтобы не мстили, когда вырастут – например, такие как Скорбь. В любом случае самые маленькие гибнут.

– Гибнут… – повторил про себя Чур. – Жанна, Ксюша, Валентина!

Что значит «забарыжил и ссучился?». Матвей сдал загонщикам только Чура, или же… Прямо от места засады, даже не обыскивая убитых, Пётр бросился обратно к Ботаническому. В общей сложности его не было дома четыре часа. Солнце садилось, в заросшем городе стемнело. Шлем сам подключил фильтр ночного виденья, в зелёном спектре лес стал ещё ядовитее. Неторопливым шагом Чур мог вернуться в подвал за час, но до дома он добежал бегом с препятствиями всего минут за сорок. Папоротник возле пятиэтажки вытоптали. В нежилой части подвала Чур наткнулся на первых загонщиков Скорби. Из мешков и узлов на их спинах вываливались провода, торчала одежда Чура, выглядывали носы проклятых пяти пар ботинок. Чтобы не заразиться спорами, бандиты замотали носы и рты вымоченными в чём-то тряпками. В темноте никто толком не разглядел Чура. Пётр расстрелял загонщиков на ходу и побежал дальше, не оглядываясь, ранены ли противники, или точно убиты. Впервые по Чуру открыли встречный огонь только возле входа в жилой подвал. Самопалы шипели и грохотали, по бетону глухо стучали свинцовые шарики, внезапно треснули автоматы.

Ну конечно, это были его собственные автоматы! Впервые Чуру пришлось спешно нырять в укрытие, в густые заросли Ложки. Как только он плюхнулся на раздутые шляпки грибов, над ним сразу же взметнулось густое рыжее облако спор. Индикаторы биологической угрозы завизжали в шлеме. Комбинезон и фильтры должны были выдержать натиск спор, но не осколки гранат. Сразу несколько металлических яиц полетели в укрытие Чура, некоторые даже с выдернутой чекой. Бандиты прекрасно знали, что такое гранаты, только не очень хорошо ими пользовались. Чур выхватил с кобуры брусок фотонного щита, вытянул одну его часть из другой, и в миг взрыва его накрыл сияющий купол. Новых чудес Городского Чудовища бандиты толком не разглядели. Взрыв разметал по всему подвалу ядовитый туман. От насыщенного вихря спор не спасали никакие самодельные маски, к тому же взрыв гранат в бетонном подвале контузил самих же загонщиков.

Надсадный кашель, стенания и хрипы неслись из рыжего смога. Щит продержался над Чуром положенные секунды, после чего с коротким гудением схлопнулся. Шлем пытался отфильтровать чёткое изображение, но в густом розовом киселе спор ничего не было видно. В конце концов Пётр включил тепловизор и только тогда смог увидеть скорченные фигуры возле двери и кирпичной стены. Споры убили бандитов гораздо быстрее, чем смог бы он сам.

Чур скорее прошёл мимо умирающих к двери. На месте замка зияла проплавленная дырища. Трудно представить себе, какой дрянью облили загонщики крепкий метал, чтобы от него остались одни оплавленные края. Стараясь не касаться дыры и не маячить в дверном проёме, Пётр заглянул внутрь тамбура. Тепловых сигнатур сквозь шлем он не увидел, но в жилом Котле наверняка засели бандиты. Входить через тамбур было очень опасно, наверняка его держат под прицелом изнутри Котла. Чур активировал стелс, поднял оружие, и медленно, чтобы не создавать лишнего мерцания воздуха, пошёл вдоль по тамбуру к жилой части подвала. Внутреннюю дверь в Котёл постигла такая же участь, как и наружную. В Котле ждали загонщики, все трое целились на выход из тамбура. В этот миг Чур полностью осознал, почему их отряд в Арктиде назвали Призраками. Ни один из бандитов не заметил его, даже когда Чур вошёл к ним в помещение. Света нет, что стало с генератором – не разглядеть. Тепловизор отображал только белые силуэты людей в засаде.

Вдруг под ботинком хрустнуло, белые силуэты мигом повернулись на звук, грянули выстрелы. Вспышки запрыгали по Котлу и почти ослепили Петра. Короткая и бешеная перестрелка захлебнулась за считанные секунды. После неё в живых остался один только Чур, бандиты лежали в пятнах медленно растекающегося света.

Чур отключил тепловизор и нашарил фонарик в подсумке. С маленьким узким лучом в руках он поспешил к саркофагам. Весь Котёл был разгромлен: бранные надписи по стенам, разбитая электроника, распахнутые шкафчики без еды и оружия – всё, что он собирал и чинил на протяжении двадцати лет было разорено. Но главное, что с саркофагами? Что с его ангелами?!

Из трёх контейнеров – два опрокинуты. Один распахнут настежь, рядом склизкое тело ребёнка со слипшимися волосами. Жанна так и не очнулась, хотя бандиты явно пытались её разбудить. Люк-крышка второго саркофага на месте, и в душе Чура мелькнула надежда… но нет, и этот саркофаг взломали, ребёнка просто не успели вытащить изнутри. Кажется, это был мальчик. Пётр не очень хорошо расшифровал маркировку и принял его сквозь оконце за девочку и всё это время называл Валентиной. Мальчик лежал в саркофаге со свободно вытянутыми вдоль тела руками и выглядел спящим, но тоже был мёртв. Жидкость в лёгких надо откачивать, а бандиты просто взломали крышку и пытались растолкать труп.

Остался последний контейнер. Кардиомонитор на нём не работал, хотя днищем саркофаг по-прежнему находился в ячейке для подзарядки. Чур попробовал крышку на прочность, та не поддалась, но на перчатках остались тягучие склизкие нити биотической жидкости. Осветив фонариком боковую стенку контейнера, Чур нашёл сбитое место, где бандиты пытались подцепить крышку ломом. Герметичность саркофага нарушена, из трещины подтекало.

Чур стянул провонявшие грибами перчатки и нажал на дисплей саркофага. Ещё никогда в жизни он не был так рад увидеть солнечный круг на заставке. Система работала, загружалась, а значит не всё ещё было потеряно.

– Ничего, Ксюша, мы ещё поживём! – бормотал Чур, пока на дисплее появлялись индикаторы состояния объекта. Показатели ухудшились: температура внутри саркофага росла, сердцебиение участилось, мигали тревожные сообщения о нарушении стерильности. Даже если залатать контейнер, процесс пробуждения необратим, значит Ксюша погибнет без реанимации, как её сестра Жанна и неизвестный парнишка.

Чур подбежал к генератору, запустил его, по всему Котлу замигал свет. Некоторые лампы были разбиты стрельбой. Через отверстия в дверях просачивался рыжеватый туман. Жить в Котле больше нельзя, и не потому что не удастся дезинфицировать его от спор Ложки. Котёл Чура отыскали бандиты, и волей-неволей придётся переезжать в новый район, обживаться в другом подвале. Пётр давно подыскивал для себя резервное место, как раз на такой случай, но придётся бросить всё лишнее. У него может быть час до прихода новых загонщиков. Взять надо самое необходимое, что уместится в один транспорт: оружие, одежду, провиант, фильтры для очистки воды, что-то из электроники, генератор...

Пётр думал об этом, а сам глаз не спускал с белого саркофага возле стены. Его последний ангел ещё жив. С Ксюшей он не успеет собраться и сбежать на новое место. За последние двадцать лет Пётр старался не принимать нелогичных решений. Ему с лихвой хватило прошлого расстрела команды и проваленной операции. Если взять Ксюшу с собой, то ничего не изменится, она всё равно умрёт.

Только ни о чём другом Пётр больше не думал. Ксюша умрёт, ну и что? Она просто тихо утонет во сне, а ему надо жить в реальности. Только вот, зачем жить? Ведь Пётр продержался последние двадцать лет только ради них, ради того светлого дня, когда наконец-то сможет открыть саркофаги! Он мечтал, что однажды обретёт семью снова, что ангелы каким-нибудь образом знают, как он заботился о них, что они оправдают его, и Пётр больше никогда не будет преступником в тесной камере!

Пётр подошёл к парадной двери, нажатием кнопки открыл её, и лестница с двумя пандусами озарилась. Вытащить саркофаг можно было только через этот подъём. Пётр расчистил путь от обломков, вернулся к контейнеру, ухватился за ручку на крышке и потянул. Саркофаги он устанавливал так давно, что и забыл, какие они тяжёлые. Пришлось поднапрячься, чтобы наклонить контейнер с ячейки, а потом аккуратно положить саркофаг на пол. Снизу контейнера имелись колёсики, впрочем, от них мало толку. Такой громоздкий саркофаг требовалось перевозить на специальной тележке. Чур потащил его к выходу и впервые ясно почувствовал, что лучшие годы давно минули. Когда он спускал саркофаги в Котёл, то был ещё крепок и молод, да и спускать было легче, чем волочить по пандусам вверх.

Другие вещи остались в Котле. Ну что же, такова была плата за спасение последнего небезразличного Петру человека.

Чур с трудом поднялся по лестнице на первый этаж, потянул саркофаг за собой. Колёсики тонули в мягкой земле, контейнер полз, оставляя за собой широченный след, и буксовал на бетонных обломках и мусоре.

Где-то в доме забормотали человеческие голоса. Чур ошибся, даже часа на прошло, как ещё одна крупная бригада подошла к пятиэтажке. И сейчас он вовсе не был готов ко встрече с ними. Но, что ещё хуже, любое случайное попадание по тонкостенному саркофагу пробьёт его, и тогда все усилия будут напрасны.

В рукаве у Петра остался последний козырь. Он не собирался идти пешком через весь город, и последнее чудо Городского Чудовища поджидало его под плотным брезентом в густых зарослях папоротника возле дома. Только бы выйти на улицу. Пока бандиты спускаются в подвал, пока осматривают убитых и ищут хозяина, Чур успеет сбежать.

Саркофаг тормозил и цеплялся за каждый камень в разбитых квартирах. Грохот металла привлёк загонщиков Скорби. Не заходя в подвал, бандиты устроили погоню за Чуром прямо в заброшенном доме. В спину с шипением хлопнули три выстрела из самопалов. К счастью шарики ни в Петра, ни в саркофаг не попали. Попадать из самодельного гладкоствольного обреза вообще не просто.

Чур не задерживался и не отстреливался в ответ. Сквозь пролом во внешней стене любопытно заглядывал раскидистый папоротник. Пётр вбежал в его заросли вместе с саркофагом. Загонщики подошли к дыре следом, но не спешили соваться за Городским Чудовищем. А когда, наконец, под напором матерных криков и приказов нахрапа вошли в папоротник, из чащи заревел двигатель, кусты содрогнулись, бетонные стены разлетелись кусками и прямиком на загонщиков вылетел чёрный бронетранспортёр. Машина обвалила половину этажа и вырвалась из бетонной пыли на улицу. Толстые покрышки сломали молодые деревья, бронетранспортёр помчался от Ботанического сада в сторону Центра, где жили крышаки и бандиты, куда кутышам путь был заказан, где стояла чёрная Башня и пряталось второе Городское Чудовище.