Текст книги "Берегиня (СИ)"

Автор книги: Руслан Дружинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

– Слушайте, девчата, вы обе худенькие. Сашка, правда, поменьше, может ей и будет попроще…

– А ну-ка дай руку, – протянула Ксюша ладонь. Саша осторожно поглядела на Виру, но протянула ей пятерню. Ксюша пощупала плечо кутышки. Одни кожа да кости.

– И это рука? Ты как сопля на верёвке болтаешься. Нет, Сашка, надо лезть мне. На, трогай, – она подставила своё плечо в комбинезоне. Саша потрогала руку Ксюши и лицо её с уважением вытянулось.

– Да, Ксюшенька, ты сильнее. Но ползти наверх должна я…

– Никому ты ничего не должна, ты сорвёшься! – не вытерпела Ксюша. Шлем исковеркал её рассерженный крик. – Видела, как я по шахте ползла? Не сорвалась! И ты тоже видел, правильно? – кинула она Вире. Зверолов неохотно кивнул. Уж что-что, а подставлять Сашку ему не хотелось.

– Ксюшенька, милая! – затряслись у Саши губы.

– Не реви. Я смогу, а ты нет – вот и всё.

Саша трепетно её обняла, долго всхлипывала на плече и тискала Ксюшу. Вира тем временем забрасывал кошку, пока не получилось хорошо зацепиться под трещиной. Верёвка обвисла мимо балконной плиты.

– На верёвку, Серебряна. Ногами в стену упрись и подтянешься. Если проход в щели есть, то ползи до конца. Если хода нет, тогда к нам спускайся, раскачивайся, и я поймаю тебя на балкон.

«Да как меня угораздило-то? Ой-ёй-ёй! У меня крыльев ведь нету!», – сбивчиво думала Ксюша, а руки сами стиснули Верёвку от виры. – «Внизу метров сто… нет, даже смотреть не буду! Так, надо сойти с балкона, повиснуть и подтянуться. А если кошка не выдержит? Ну, не выдержит, и не выдержит – прощай Ксюха! И Кощей не узнает, где ёкнулась. Интересно, заплачет? Он-то? Я ему не Максим… Да что у меня в голове, про что я!»

– Ну, готова? – хлопнул по спине Вира. – Давай рюкзак-то сниму.

Ксюша скинула рюкзак, и отдала Вире, а тот передал Саше.

– А шлем? Шлем как, нормально?

– Не трогай мой шлем.

– Ладно, хорошо… Давай ещё одну верёвку на всякий к тебе привяжу.

Так и сделали. Теперь не только щель и Ксюша связались, но и Ксюша с балконом. Плохая, но всё же страховочка. Верёвка с кошкой на конце тянулась и загибалась наверх.

– Главное – не спеши, – посоветовал Вира в последний раз.

Спешить как раз следовало. Солнце почти скрылось за лесом на окраине города и совсем скоро стемнеет. Повиснуть над пропастью ночью – такое-себе удовольствие.

– Удачи, Ксюшенька! – напоследок пожелала ей Саша. Ксюша решилась и шагнула с плиты. Верёвка врезалась в тело, её поволокло вдоль по стене, кошка над головой дрогнула, заскрипела, но выдержала. Перебирая ногами, Ксюша остановилась и перестала раскачиваться. Она повисла в аккурат под щелью на двадцать третьем. Пришла пора подниматься. Ксюша напрягла руки и медленно поползла вверх, упираясь ногами в стену.

– Осторожно, Ксюшенька, только держись! – подбадривала Саша с балкона. Несколько шагов вверх по стене Ксюша просто ни о чём не могла думать, всё нутро занял страх. Позже вообще стало не до высоты и риска. Руки напрягались, шаркал под ногами бетон, и тяжёлое, трудное дыхание рвалось через зубы. Щель на двадцать третьем не приближалась, а как будто сбегала наверх. Но всё-таки Ксюша доползла до неё и втиснулась боком между двух плит.

– Молодец! – радостно взвизгнула Саша. – Молодец, Ксюшенька, молодец!

– Как там наверху, проход есть? – окликнул Вира.

Ксюша вообще ничего не видела в тёмной щели, пришлось включить на шлеме подсветку.

– Вроде есть! Немного вперёд точно можно проползти, а дальше не знаю!

– Попробуй! Если застрянешь – крикни!

«И что вы тогда сделаете? Полезете за мной?» – подумала Ксюша. Она отвязала страховку, попросила Виру отвязать другой конец от балкона и смотала верёвку на всякий случай с собой. Дальше Ксюша поползла через щель, откидывая и сметая с пути острые камешки. Щель между плит кончилась тёмным провалом. В него Ксюша нырнула вниз головой и выпрямилась в обваленной со всех сторон квартире. Куда не ткнись, кругом обломки и арматура. Ксюша ощупывала груды бетона перчатками, смотрела во все глаза, но пути дальше не видела.

– Ксюша! Ну, как там? – окликнула Саша издалека.

– Непонятно ничего! Тупик, кажется! Я в квартире какой-то, но выход не вижу!

– Поищи лучше! Должен быть выход! Обязательно должен быть!

Ксюша выругалась про себя и осмотрелась в десятый раз. Пяточек комнаты, где она крутилась, выглядел одной сплошной кучей камня и погнутых арматурин. И всё же узенький лаз под обломками был.

– Нашла! Есть дырка какая-то!

– Здорово! Пролезть сможешь?

– Ну, щас попробую… – Ксюша нагнулась к пролазу. Он оказался ещё теснее, чем щель снаружи.

«Если застряну, можно тут и не кричать», – обречённо подумала Ксюша, но почему-то при этой мысли развеселилась. Посмеиваясь, как полудурошная, она взялась протискиваться то ли в вентиляционную шахту, то ли в разрушенный до основания коридор. Вдоль по лазу она смогла проползти метра четыре вперёд, пока не стало свободнее. Всё-таки это был коридор, куда под углом рухнуло перекрытие с верхнего этажа.

– Здесь можно подняться! – окликнула Ксюша, не зная, услышат её внизу или нет, ответа она не дождалась и полезла по наклонной плите. Ещё около получаса ей пришлось искать проломы и дыры на двадцать четвёртом, чтобы выйти к фасаду. Когда она наконец выглянула из окна, Саша радостно помахала с балкона на двадцать втором. Сильно стемнело. Ксюша обвязала конец верёвки вокруг трубы, а другой конец скинула Вире и Саше. Зверолов первым забрался наверх, Сашу подтянул следом.

Все вместе они наконец-то собрались в одной полуобваленной, тёмной квартире без крыши. Над остатками соседней стены темнел чёрный покатый бок вертолёта.

– Вот и всё, Сашка мы доползли. Доползли… – повторил Вира для Серебряны. Ксюша стащила надоевший душный шлем с головы. Ночной воздух овеял потное лицо и охладил лёгкие.

Глава 9 Пераскея

Двадцать четвёртый этаж разрушен, как и два этажа под ним, и два следующих этажа над ним. Но, если двадцать третий и двадцать второй завалило обломками, то на двадцать четвёртом, где упал вертолёт, вся крыша рухнула. Летающую транспортную машину большей частью смяло и погребло, рваные куски обшивки торчали из-под бетона, грузовое отделение задрано вместе с хвостом, эвакуационные люки распахнуты, вокруг россыпь белых пластиковых хронобоксов – все вскрыты и опустошены.

Ксюша со шлемом в руке плюхнулась на бетонную балку. Она устало смотрела, как роются и гремят пустыми коробками кутыши. Саша и Вира бегали среди хронобоксов, заглядывали в вертолёт, отрывали и скручивали, что под руку попадётся, но вся эта суета бесполезна. Кто-то успел побывать на двадцать четвёртом, может быть те самые люди, кто после себя взрывал лестницы, или кто-нибудь из подвальных нашёл путь наверх гораздо быстрее и легче Вириного – изнутри дома.

Напрасно залезли – на Вертолёте нет даже вздутой банки консервов.

– Пусто, – отошёл Вира к Ксюше. Саша настырно перебирала коробки, словно с прошлой минуты в них могло появиться что-нибудь кроме грязи и камешков. Ксюша ни смеялась, ни горевала над крахом их восхождения – слишком устала.

– Завтра утром спустимся вниз, – продолжил Вира. – В вертолёте тряпки есть, неободранные, гнильё всякое, мебелишка разбитая под бетоном. Сейчас наберём и нормальный костёр сварганим, погреемся, ночевать не так холодно будет.

– Ага, и поужинаем – тем, что я принесла, – напомнила Ксюша о единственном стоящем деле во всём походе. Очень хотелось высмеять Виру, как главного выдумщика ползти на Вертолёт: это Вира тащил Сашу на верёвке, как крысиную тушку, это Вира заставил Ксюшу ползти по верёвке над пропастью и втискиваться в щель, это Вира всё затеял и ничего не добился!

Вира смолчал. Чего сказать? Она чужая – после всего, что Ксюша сделала для их подвала, для Сашки, для Кутышей – она им чужая! Вот ведь хорош-зверолов: в городе без старшего брата шагу ступить не может, никому снаружи не доверяет, и её от себя за версту держит, и даже не злится – одно слово – чужая!

Вира без спроса взял Ксюшин рюкзак и пошёл искать место для костра, и для ужина. Ксюша проводила его колким взглядом. Скоро от пустых коробок вернулась Саша. Серая от усталости, она обречённо присела на балку и уставилась на ночной город. Чёрные тени высоток поблёскивали и рябили мелкими огоньками. Где-то на этажах жгли костры. Может – бандиты? Наверняка бандиты, кутыши ведь в центре города не живут. Кострами загонщики обозначают свою территорию, и что Вышка живая.

Глаза Саши тупо уставились перед собой, будто на пустом вертолёте вся жизнь закончилась. Ксюша стянула перчатки и взяла её за холодную руку.

– Видишь, красная звёздочка? – бессильно указала Саша на небо. Сквозь мутную хмарь светлела едва различимая красная точка. – Одна такая звёздочка есть, красная-красная. Она висит над чистым озером – далеко на западе, над городом из дерева, где не растут ни чадь, ни ложка. Каждый дом на берегу озера – расписной, узорный, по два, или три этажа, с фигуринами всякими, и воротами с птицами и русалками. Люди там живут добрые, потому что сытые – в озере у них много рыбы. И среди всех рыб есть одна волшебная, какую поймаешь, и любое желание загадать можно, и она всё исполнит – всё-всё-всё. Люди рыбке той молятся, одежду в честь неё железными чешуйками обшивают. Если эту рыбку поймать, то её отпустить надо, и про желание своё никому не рассказывать.

На этаже затрещал огонёк. Ксюша мельком оглянулась на Виру. Ловчий обложил костёр от ветра хронобоксами и подкидывал на растопку щепки от мебели. Ксюша отвернулась к городу и нашла взглядом Башню. Впервые за жизнь у Кощея она не ночевала дома. Узник волнуется? Нет, ему с вороном наплевать, наверное, щёлкают друг друга по клювам где-нибудь на запертых этажах, и знать не знают, где она, с кем она, как она… Узкая ладонь Саши в руке – вот и всё настоящее в ночном, замерзающем мире, где солнце ушло на закат к расписному деревянному городу.

– И что бы ты загадала, Саш?.. – тихо спросила Ксюша.

– Я бы?.. – прикусила губу Саша, меленько задрожала и из глаз у неё скатились слёзы. – Я бы, Ксюша, загадала… загадала, чтобы… мама моя не умерла, – пролепетала Саша распухшими губами и вытерла слёзы рукой. – Ей очень, очень плохо! Лежит, кашляет, еле дышит. У неё махра, Ксюшенька, ничего не помогает, а ящики все пустые! Понимаешь? Пустые ящики, в них лекарства нет!

У Ксюши округлились глаза. Верно, Саша как-то обмолвилась, что у неё мама болеет, но отмахивалась, мол, это ничего, это пройдёт, но сколько времени уж вместе, а мать Саши болела, болела, и на поправку не шла.

– Захар говорит: «пей побольше горячей воды, отдыхай», – а не проходит, – всхлипывала Саша. – Он всем так говорит, кто заболеет… Не сердись, Ксюш, что я тебя на Вертолёт потащила, что ты чуть не упала – это я придумала, не Вирочка! Вирочка меня отговаривал! Но мы лекарство искали, понимаешь? Если не тут, то нигде! Вот почему сюда лезло столько народу. Кто ж знал, что вертолёт давно обобрали? И говорили, что обобрали, и Вира слышал, только я всё равно полезла, и вас потащила за собой, Ксюша!.. Лекарство от махры – здесь, говорят… Либо сюда, либо к Башне, а к Башне не лечиться, к Башне погибать ходят. Никакого лекарства из Башни никто не даёт!

– Это другим не даёт, а меня-то чего не попросила! – не стерпела Ксюша. – Я бы тебе принесла! Тебе, для Оксаны!

– Вира сказал, что нечего у тебя и просить, что мы и так в должниках. Ты нам носишь, а потом как Серый Повелитель зло какое-нибудь Котлу сделаешь, что вообще плохо, что ты узнала про наш подвал. «Добра просто так не бывает», – говорит, и ты ни разу лекарства нам не приносила, и ты не знаешь, что такое лекарства, ты в нашем доме их в мусоре видела, и не узнала – вот так!

Глупость! Глупость! Глупость! Но как? Как помочь Саше? Попросить у Кощея? Ксюша и правда не знала, какие нужны лекарства против махры. Всю Башню облазила сверху донизу, но ничего такого не видела, только старые капельницы, бинты и каталки внизу в вестибюле с каменным солнцем. Ещё была аптечка в рюкзаке… но это ведь ерунда! Против махры нужно средство сильнее, особое! Оно есть – Кощей говорил, что хоть вылечить трудно, но можно. Значит оно, лекарство – наверху, на запертых этажах Башни – там, где Узник работает!

Ксюша вспомнила про кубик. Она почти не собирала его, как встретилась с Сашей. Их новый дом, приключения закрутили её, так что собран только один слой из трёх. Даже сейчас кубик валялся где-то брошенный на дне рюкзака.

Ничего, она попросит Кощея и тот поможет Оксане!.. Что за бред? Что мешало ему десятилетиями не помогать кутышам и стрелять в них возле двери?

Если рассказать, он ещё строже будет следить за ней и охранять Башню…

Что же делать, что делать?! Вход на верхние этажи перекрыт серой дверью. Каждая серая дверь открывается при помощи слова-ключа. Если бы Ксюша узнала верный ключ, или хотя бы случайно отгадала его, то смогла бы войти и забрать лекарство!.. Но это вовсе не то что пробраться на склад за фруктовым сиропом. Если она попадётся, Кощей может запереть её навсегда – и не придумать наказания хуже! в городе столько друзей, Котёл кутышей, у неё есть теперь Саша!

Нет, говорить Кощею нельзя.

– Через сколько нужно лекарство?

– Нужно прямо сейчас… может день или два ещё мама потерпит. Ей воздуху не хватает, она очень хрипит, и всё просит, чтобы её на улицу вынесли, а Зойка выносить не пускает, говорит, что её бандиты услышат и Котёл наш найдут… Ксюшенька, Ксюша, я не хочу, чтобы моя мама умирала и становилась грибницей!

– Не станет. Принесу я тебе лекарство, Саш, обещаю, – только сказала, а саму как огнём обожгло: «Ну, а дальше? Мать Сашина вылечится, кутыши Ксюшу ещё больше зауважают, и Саша тоже, но потом выскочит Сашенька за своего Вирочку: «Спасибо, подружка! Люблю, помню, ценю!», и всё: помогла Ксюша по дружбе, на дружбу Ксюша только и может рассчитывать, на том и прощай!

Нет! Не пойдёт! Цена, Сашенька, для всех велика, и для тебя тоже!

– Есть кое-что ещё, Саша… – обе Сашины руки Ксюша крепко взяла в ладони. – Знаешь, что бы я у золотой рыбки попросила? Чтобы мы, мы с тобой, жили вместе, в нашем доме тайном, чтобы ты из подвала ко мне ушла, бросила своего зверолова и была со мной – только со мной, Саша!

Саша растерянно поглядела на неё. Ксюша настойчивее повторила, чего Саша не поняла в библиотеке:

– Я тебя люблю, Сашенька – не в шутку, не знаю, что это, только думаю о тебе – всегда, постоянно, где бы ты ни была, где бы я… без тебя, с тобой, в городе, внутри Башни – я чувствую тебя, понимаешь? Ты ещё слова не скажешь, а я уже знаю, что скажешь. Я иду к тебе, и в сердце всё скачет, что увижу, что ты со мной будешь, что я могу тебя за руку взять. Мы с тобой будто связанные, Сашенька, Саш, ты меня понимаешь?.. – Ксюша задохнулась, лицо пылало. А Саша наоборот – побледнела.

– Саша… Останься со мной. Ты на меня посмотри! Я люблю тебя, Саша.

Ксюша приподняла её руки и расцеловала ей пальцы.

– Я лекарство тебе принесу, сделаю, что захочешь, – шептала Ксюша. – Ты ведь про дом никому не рассказывала? Нам будет так хорошо вместе. Только со мной, Саша, будь со мной, будь, останься… – звала Ксюша, и от пальцев подалась к лицу Саши. Она поцеловала Сашу в мягкие губы. Вот и первая любовь – райский Ирий. Счастье распёрло грудь, похолодило хребет, голова закружилась. Мягкий, тёплый, ласковый поцелуй с Сашей длился сладкую вечность.

Вблизи зашаркали. Саша оторвалась от Ксюши и села ровно. Вира принёс пачку галет и две кружки, над костром пыхал и кипел котелок. Зверолов наверняка видел, как они целовались. Украдкой Ксюша глянула ему на лицо – ни любопытства, ни удивления. Вира проворчал что-то про ночёвку, кто где и как ляжет спать, и ушёл обратно к костру. Наверное, скотина тягловая, думал, что они с Сашей не всерьёз, просто так тренировались. Ксюша вспомнила Беллу в бассейне, как она со скуки учила её целоваться.

– Саша, ну что? – потаённо спросила она. Саша едва заметно кивнула и надорвала упаковку галет. Она уйдёт из подвала – ради неё, ради Ксюши, они будут жить вместе, как и мечтала Ксюша. Что это будет за жизнь! И любовь…

Как любимое платье – своё, близкое к телу. Тонкое платье любви.

*************

Кощей не пришёл на урок в столовую, и Ксюша начала беспокоиться. Впервые воспитатель пропускал занятия, и это наверняка связано с её ночными загулами. Плохо, ведь Ксюше важно знать, где Кощей ходит, она рассчитывала прокрасться на верхние этажи пока Кощей обедает, в крайнем случае во время его ужина, но и к ужину Кощей не явился. Нигде не было и Гаврана – верного знака присутствия хозяина. Впервые Ксюша не встретила Кощея ни в один положенный час, хотя заранее вернулась в Башню и переоделась в домашнее.

Неизвестность «где Кощей?» изводила её. Он ведь мог уехать – что странно, но всё-таки – или запереться наверху, что уж совсем плохо, ведь войти – значит попасться. Ксюша меряла шагами столовую, коридоры, ходила по десять раз в спальню, спортзал, но нигде не могла найти себе места. Она с треском крутила кубик, пыталась забыться и собрать второй слой.

Одна из сторон – полностью белая. Углы подогнаны, нижний слой собран по всем шести цветам. Надо перевернуть кубик жёлтым центром наверх и смотреть не на углы, а искать рёбра без жёлтого квадратика. Когда такое ребро найдено, Ксюша переворачивала кубик, чтобы центральный цвет точно совпал с цветом посреди второго слоя. Теперь надо смотреть, куда с верхнего слоя сместится ребро – на левую сторону второго слоя, или на правую? Хорошо, что есть неподвижные части кубика. Ксюша нашла на правой стороне точно такой же цвет, как и на верхней, повернула слой один раз налево, будто убирая нужное ребро подальше от однотонного центра, и только сейчас повернула правую сторону наверх, верхний слой по часовой стрелке, правую сторону вниз, верхний слой против часовой стрелки. Ксюша чуть развернула кубик к себе и продолжила сборку – повернула левую сторону вниз, верхний слой против часовой стрелки, левую сторону вверх, верхний слой по часовой стрелке. Вот и ребро верхнего слоя на месте! Всё просто – повторяй и повторяй!.. но не получается ни черта!

Ксюша зашвырнула кубик в спальне, но скоро вернулась и схватила обратно. Часы шли, кубик не поддавался, законный путь на сорок девятый – закрыт. Ксюша бродила по Башне, надеялась хотя бы случайно встретить Кощея или Гаврана. Стрелки часов тикали-тикали-тикали. Ксюша видела в них Сашину мать, как та издыхает в подвале. Каждый вздох – тик-так-тик-так-тик-так – секундной стрелкой, а щёлк стрелки минутной – протяжный кашель.

После ужина ждать стало больше нельзя. Ксюша поднялась к сорок девятому и остановилась перед запертой серой дверью. Эта проклятущая дверь не открывалась ни по слову «Узник», хотя Ксюша нарочно, несколько раз громко его повторила, ни на прочие слова-ключи: «Велес», «Купала», что помогали ей в Башне. В часы своего ожидания Ксюша составила целый список имён и названий из сказок Кощея:

– Марья-Моревна! – громко называла она, – Сварог! Даждьбог! Перун! Скипер! Пераскея! Семаргл! Мать Сыра-Земля! Лада! Макошь! Ягиня! Хорс! Кощей!

Но и «Кощей», и множество других слов не помогли ей, ни «Дуб-стародуб», ни «Кобылицы ягини», ни «Калинов Мост» не сработали.

Ксюша начала искать щели, чтобы подцепить их, пинала дверь, прикладывала ухо и по нескольку минут слушала. Ей почудилось карканье ворона. Ксюша постучала костяшками пальцев по серому пластику – Гавран снова каркнул.

Если Гавран там, значит и Кощей тоже?.. Нет, стал бы он слушать, как она ломится – точно бы вышел!.. Может… может он умер и только ворон живой? Клюёт тело хозяина и покаркивает… Ксюша хмыкнула, но тут же накатил испуг: «А что тогда будет с ней?!». Она останется в Башне, но пока кто-нибудь не заявится из Арктиды. Её заберут, увезут, и к кому и зачем – всё не важно! Главное, Ксюша не хотела уезжать из Башни, из города, где жила Саша! Придётся сбежать в подвал кутышей и остаться там жить навсегда.

– Кощей! – окликнула Ксюша и ударила в дверь, но только Гавран каркнул. Ксюша опомнилась и больше не звала Узника. Глупо-то как, по-дурацки! Кусок стали и пластика перекрыл путь к лекарству, к спасению Оксаны, к мечте жить вместе с Сашей!.. Может быть завтра получится? Да будет ли оно, это завтра, если Оксана умрёт! Проклятущая дверь, проклятущий Кощей, гадкий ворон за дверью – засел и сторожит там, как врата Ирия!

Ксюша вздрогнула и отступила. Ну конечно – есть ещё одно неиспробованное слово из сказок! Ксюша собралась с духом и громко сказала.

– Ирий!

Дверь тихонько отъехала в сторону. Из проёма вырвался тёплый воздух с примесью кислых запахов. Ксюша с непривычки заморгала на такое количество ярко-зелёных цветов. Через дверь она вошла в тропический сад. По бокам узкой гравийной дорожки росли кусты с пышными цветами и широкими листьями в жёлтых пятнах и с розовыми и фиолетовыми прожилками. В резучей траве валялись брёвна. Белоснежные кувшинки плавали в рукотворном пруду.

Дверь за Ксюшей тихо закрылась, над головой загудели извилистые трубы. Кожа мигом вспотела от жары и духоты, волосы намокли от влаги, размеренный белый свет лился со сплошного потолка-лампы, с того же потолка и труб моросил мелкий дождь, а вернее – стекала вода конденсата.

Ксюша шла по дорожке и гадала, зачем Кощею понадобился сад внутри Башни? Некоторые участки огораживались витринами. За ними валялись трухлявые брёвна с радужными грибницами, росли затянутые паутиной кустарники с веретеновидными коконами, и громоздились сплошь покрытые чёрной плесенью бетонные кольца.

В конце дорожки Ксюшу поджидала ещё одна дверь, но не с голосовым ключом, а с кнопочной панелью. Ксюша потыкала кнопки, красный огонёк и резкий сигнал отпугнули её. Через тропинку с хлопаньем крыльев перепорхнул Гавран. В вольере, куда он залетел, сильно качнулись кусты. Гавран спрятался где-то в зелёных зарослях.

– Кощей? – окликнула Ксюша и вгляделась в шипастый кустарник. Обычно – где ворон, там и хозяин. В глубоком вольере кто хочешь мог спрятаться, кусты скрыли дальнюю стену. – Кощей, я не хотела входить, но у меня очень срочное, неотложное дело!

Ксюша окликала Кощея, выглядывала в кустах ворона и нервно щёлкала кубиком в пальцах.

– Кощей, ты чего, шутишь, что ли? Выходи! – потребовала она, когда ей показалось, что в траве кто-то лежит – как будто, человек в тёмной одежде. С Кощеем плохо, что-то случилось, и только верный Гавран остался с хозяином!

– Кощей, постой, я сейчас! – Ксюша полезла через низенькую оградку вольера. Ноги тут же погрузились по щиколотку в болотистую землю. Ксюша прочавкала четыре шага и разглядела в траве вовсе не тело Кощея, а замшелое и коряжистое бревно. Волна холодного страха схлынула с сердца. Гавран насмешливо каркнул из глубины кустарника.

– Ну, погоди у меня, каркун пернозадый! – пригрозила Ксюша и повернула обратно. Чёрный шланг выскочил из травы и вцепился ей в ногу. Ксюша вскрикнула – больше от неожиданности, чем от короткой и жгучей боли, и одним махом выбежала из вольера. Шланг остался шипеть за спиной, как проткнутый мяч. Ксюша уселась на гравийную дорожку, закатала штанину – на голени кровили две мелкие раны, нога вокруг опухла.

– С-с, ой! Кто меня укусил? – просипела Ксюша и хотела встать, но тут же упала на гравий. В голове поплыло, закружилось. Нога совсем онемела и не слушалась. От коленки по бедру растекался леденящий жар, стало трудно дышать. Ксюша попробовала подняться на четвереньки, но локти подогнулись, и она свалилась на бок.

Кто укусил?.. Змея-Пераскея, жена Индрика-Зверя, жена Волхва потом, когда он… когда Волх Индрика…

Мысли спутались, Ксюша крепко стиснула кубик, чтобы почувствовать его грани, но кубик почему-то взял и выкатился из руки. Цвета квадратиков перепутались. Ксюша громко окликнула Кощея, но губы еле выдохнули первый слог его имени. Холод добрался до горла, глаза уставились в одну точку и замерли, и не могли моргнуть.

Так хорошо, да, так много легче – можно лежать вот так, и не двигаться, и не дышать вовсе. Дышать незачем, воздуха ведь больше нет – очень темно вокруг, без воздуха. Кто же знал, что воздух – это свет?.. Так странно в темноте, без воздуха… холодно.

*************

Слишком долго пришлось ждать благоприятного, безветренного дня. Метеорологический терминал как назло предсказывал погоду настолько неточно, что Кощей больше ориентировался на ветроуказатель, чем на результаты электронных вычислений. Пока порывы ветра были чересчур сильными, он взялся за тяжёлую работу – сборку технологических ферм и мачты для ракетной площадки. Так вышло, что в лаборатории ему больше приходилось работать с пинцетом и микроскопом, а на крыше Башни в окружении шестиметровых шпилей короны пользоваться отвёрткой, молотком и сварочным аппаратом. Один только верный Гавран помогал ему в нелёгком труде ракетного инженера.

Ворон зябко нахохлился на корпусе компьютерного терминала и каркал, зазывая хозяина поскорее спуститься в тепло. Трудами Кощея на крыше со временем поднялась четырёхметровая мачта с подведёнными к ней фермами и подключёнными к ней кабелями. Посреди ферм, возле мачты торчала серебряная ракета с ярко-красной носовой частью. Особой красоты в своё творение Кощей не вкладывал, громких имён не давал. Главное в ракете – надёжность, практичность и работоспособность. Ракета должна была подняться на тридцатикилометровую высоту и взорвать там при помощи пиротехнического заряда контейнер, куда Кощей загрузил ровно восемьсот грамм серого порошка – того самого реагента, который ему по счастливой случайности удалость смешать в лаборатории, и путём долгих опытов довести до нужных характеристик.

Площадку Кощей давно подготовил для запуска, и как только ветер утих, он бросил всё, даже назначенный на это время урок с Ксюшей. Всё равно на занятия она перестала ходить, а вчера вообще не ночевала в Башне. Недостатком предстоящего запуска бело весьма ограниченное на крыше пространство. Мощность для трёхметровой ракеты нужна большая, в качестве топлива Кощей сначала планировал использовать перхлорат аммония, но из-за узости стартовой площадки пришлось ограничиться азотом, который войдёт во взаимодействие с твёрдым топливом, расположенным чуть ниже основного баллона. Но и такой силы достаточно для хорошего старта и доставки заряда на положенную высоту.

– Прости приятель, но нервы тебе лучше поберечь, – извинился Кощей перед вороном, взял его и отнёс со стартовой площадки вниз, в тёплый сад. Гавран недовольно каркнул и выпорхнул у него из рук на ветку кустарника. Так лучше, ведь неясно, как поведёт себя птица при виде яркой вспышки и грохоте взлетающей ракеты.

Кощей вернулся на крышу, провёл полный комплекс мероприятий по предстартовой подготовке, и встал к пульту запуска за крепким щитком. Он надел тёмные очки с круглыми линзами, набрал на компьютере стартовые команды – оставалось только нажать на кнопку «Ввод». Но тут консоль управления Башней на запястье издала мягкий писк. Кощей поднял руку – консоль управления умещалась в приборчике размером с часы. Кощей нажал на кнопку и в воздухе развернулся виртуальный дисплей. Он увидел Ксюшу, изображение передавалось с камер в саду. Ксюша ввела неправильный код возле внутренней двери, и система сигнализировала хозяину.

– И куда ты ползёшь? – обронил Кощей, наблюдая, как Ксюша вертит головой на дорожке. Жаль, что она пробралась на сорок девятый этаж, не выполнив поставленного условия, что являлось грубым нарушением их устной договорённости. С другой стороны, она молодец – догадалась подобрать голосовой ключ к неотмеченной руной двери, следуя только услышанным на уроках сказкам. Ничего, он разберётся с нарушительницей потом, когда запустит ракету с зарядом.

Кощей нажал «Ввод» и увидел сквозь прорезь в щите, как из сопел ракеты вырываются снопы оранжевого пламени. Секунду ракета ещё стояла у стартовой мачты, а потом с оглушительным рёвом начала подниматься. Узкая, похожая на серебряный дротик ракета устремилась прямиком в серую хмарь. За дротиком тянулся шлейф дыма. На компьютерном терминале рассчитывалась высота и набранная ракетой скорость – две с половиной тысячи километров в час, расчётной высоты ракета достигнет за семьдесят девять секунд. Вот на дисплее зажглась иконка – значит нос ракеты взорвался. Кощей ждал минуту, две, снял очки и прицелился острыми и чёрными как осколок обсидиана глазами в небо.

В сером полотне хмари показался разрыв. Голубое пятно росло, расширялось, вот уже голубая клякса растеклась до самого русла реки – небо, это ведь чистое небо! Словно око раскрылось над городом и взглянуло на серые заплесневелые руины!.. Надо бы проанализировать, записать данные – предполагаемую ширину окна, соответствие массы заряда размеру деактивированной зоны… но рука не поднималась. Кощей застыл, он не мог оторваться от зрелища, он не видел чистого неба вот уже семьдесят долгих лет…

Небо открылось лишь на минуту. Словно устав смотреть на сумрачный, погрязший в отсталости город, око начало медленно закрываться. Хмарь лениво кутала голубой кусок неба со всех сторон.

– Вот оно – начало… – шепнул Кощей, и пожалел, что только он один видит око. К чёрту всё, и позвать Ксению? Пусть тоже посмотрит, пока око не закрылось! Пусть она увидит, ради чего они трудятся, ради чего она живёт в Башне и ради чего однажды покинет свой дом и выйдет к людям!

Кощей активировал консоль управления. На виртуальном дисплее Ксюша неподвижно лежала на гравийной дорожке возле террариума. На оградке возле неё хлопал крыльями ворон и широко раскрывал клюв. Через секунду Кощей сбегал вниз по лестнице, бросив все исследования на крыше.

*************

«Зачем путь человеку безногому?

Зачем руки человеку бессильному?

Зачем голос человеку безвольному?

Зачем жизнь человеку погибшему?»

Такие знакомые слова… Где она слышала их? Ксюша проснулась и увидела рядом с постелью Кощея – удивительно, ей захотелось, чтобы он повторил эти слова или рассказал сказку, хотя бы просто с ней поговорил – всё, что угодно, пусть говорит без остановки, только услышать бы его голос, а не лежать в пустоте – чёрной, холодной, не чуя тела, ничего не слыша, не видя, где и дышать не надо, только покоиться…

С отчаянным желанием слышать – вернулась и боль. Тугая, ломающая, неукротимая, она поползла по всему телу, от горла до кончиков пальцев на ногах, тяжело ухнула в голове. Во рту собралась едкая горечь, как после рвоты.

Ксюша хотела приподнять руку и дотронуться до Кощея, хотела понять, сможет ли двинуть рукой, ощутить под пальцами его тёмную, домашнюю футболку. Вся кожа на руке побурела от синяков, словно Ксюшу спустили с лестницы с сорок девятого этажа, и она катилась до самого вестибюля. Синие, фиолетовые и багряные пятна расплылись и перемешивались по всей коже, особенно чернели вены. Если такое случилось с рукой, то что с телом?..