Текст книги "Берегиня (СИ)"

Автор книги: Руслан Дружинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

– Скажи, Тимофей, а Оксана… – начала Ксения – хорошо, что зверолов повстречался ей раньше всех.

– Оксана всё – на следующий день, как ты пропала, – ответил Тимоха. – Честь по чести похоронили, сверху горючкой холм обработали, чтобы Пороховка взошла: там, где она растёт, там ложка не селится. А зимой Захар помер – ночью, прямо во сне преставился, тихо так отошёл. Вот такие дела, да…

Теперь и Ксюша замолчала – всё думала, как тяжело, наверное, пришлось Саше: смерть матери, потом ещё смерть Захара – сказки деда Сашенька так любила! Двух близких людей потерять за полгода – кому угодно аукнется. Хотя, что Ксюша в этом вообще понимала? У неё никого ближе Кощея и не было никогда, да и тот не родной.

Соседний квартал зарос полувековыми соснами и елями. Деревья выстроились прямо на развалинах старых домов и сомкнулись колючими верхушками в единый зелёный полог. Ксюша и Тимофей еле пробрались между ними по каше из грязи и снега. В окружении леса омкнулась глубокая котловина – это всё, что уцелело от двора – общего для нескольких пятиэтажек. Во дворе догнивали покосившиеся вповалку металлические гаражи, и только один гараж твёрдо стоял – кирпичный, широкий, с металлическими воротами. Бурые от ржавчины ворота были распахнуты настежь, перед входом трудились люди.

Виру Ксюша сразу узнала по вязаной шапке и тёмной непромокаемой куртке. Полусогнувшись, зверолов накачивал автомобильное колесо. Тросик насоса придерживал возле золотника мелкий парнишка. Он сидел на корточках, спиной к лесу, и не заметил ни Серебряны, ни Тимофея, зато Вира увидел брата и светлый комбинезон Ксюши от самых зарослей. Он бросил накачивать колесо. Парнишка проследил за взглядом Виры, и как всякий, кто видел Ксюшу впервые, с любопытством и страхом уставился на неё. Вира оглянулся на гараж и окликнул кого-то, изнутри выскочила Саша – почему-то простоволосая, без платка, но как только она увидела Ксюшу – сразу бросилась к ней со всех ног.

– Ксюшка! – чуть ли не завизжала Саша – налетела, схватила, и стиснула в объятиях, даже запрыгала от радости. – Офигеть – ты пришла, Ксюшка! Офигеть! Я уж думала всё – закрыли тебя в Башне! Куда ты пропала-то? Ксюшка!

После россказней Тимофея, Ксюша никак не думала увидеть её такой светлой, похорошевшей, смеющейся. За зиму Сашка вытянулась, и теперь в росте ей не уступала, с лица исчезла детская мягкость, даже голос слегка оглубел. Серо-зелёные лучистые глаза Саши востороженно и в волнении сверкали.

– Что с тобой случилось-то, ты чего не приходила!

Ксюша так часто мучала себя этим вопросом, мучилась скорой встречей, что поверить не могла, что Саша совсем не обвиняет её, и не сердится, и беспокоится только о ней.

– Я болела – сильно. Чуть не умерла, – просипела Ксюша, сама не зная, куда скрылся голос. – Если бы только могла – я бы пришла, Сашенька, обязательно!

Саша, обмерев на секунду, постояла перед ней, поджав губу, а потом вдруг судорожно обняла Ксюшу, и сжала её в объятиях, и сильно расплакалась.

– Ксюшка! Серебрянка моя, хорошая – ты живая! Как хорошо, Ксюшенька, что ты живая! Хорошо-хорошо-хорошо! – забормотала она, всхлипывая, и ещё сильнее обняла Ксюшу. Ксюша тоже ни с того, ни с сего расплакалась. Прошлой зимой они обе поняли, какой близкой и страшной может быть смерть, и чего стоит продолжать жить. Не было ни раскаянья, ни судилища, была только правда.

Когда они вдосталь наплакались, Саша вытерла слёзы и повела Ксюшу знакомиться с парнишкой у колеса. Парнишку звали Павликом. У Павлика под курткой громко хрустели целлофановые мешки, в ветхих местах – куртка плотно замотана скотчем.

Вира поздоровался с Ксюшей крепким рукопожатием и спросил про здоровье. Он был всё такой же не болтун, но по-хорошему помнил их восхождение на Вертолёт. Тимофей отозвал брата в сторону – поговорить про дела в Котле. Саша, изнывая от нетерпения, потащила Ксюшу в гараж – смотреть на машину.

Белая четырёхдверная легковушка висела на кирпичных подпорках со снятыми колёсами. Все стёкла и фары уклеены, ржавчина тронула только дно кузова. Двигатель под открытым капотом – весь в промасленной бумаге, её кутыши обдирали и чистили до сих пор. Хозяин машины, кем бы он ни был, знал, что технике предстоит пережить много зим в гараже: важные узлы густо покрыты солидолом, сидения укрыты чехлами, даже руль забран полиэтиленом пакетом, стянутым проволокой на колонке. В багажнике лежали три синие канистры – по словам Саши: полные новогептила, и ещё инструменты, масла – много чего, что могло пригодиться в пути.

Саша призналась, что никто из них не умеет водить, но Вира расспрашивал по подвалам стариков-кутышей, Вира скоро научится, Вира уже пробовал переключать передачи, Вира знает, где педали газа, сцепления и тормоза – Вира, Вира, Вира, Вира!.. Саша только и тараторила про своего Виру – каждую минуту, как показывала Ксюше автомобиль, а потом сама побежала к Вире и вымолила у него рассказать про машину, и Вира буркнул что-то в ответ про мотор, Саша тут же прилипла к его руке, как счастливая лампочка, и зверолов её обжимал, как раньше никогда не касаться.

С Ксюшей Саша обходилась совершенно иначе – несмотря на первую радость их встречи, в гараже Саша то отодвинется на четверть шажка, то руку уберёт скорее, чем нужно, то встанет между машиной и Ксюшей – нарочно. Казалось бы – мелочи, и надо списать их на разлуку, но эти мелочи кололи Ксюшу словно булавки.

– Саш, подойди ко мне, что здесь? – позвала она Сашу к багажнику. Саша бодро протиснулась от ворот, где опять щебетала со своим Вирчкой, и присела рядом с Ксюшей на корточки у заднего номера, где чёрным по белому были выштампованы крупные цифры и буквы.

– Прочитаешь?

Саша кивнула, но только одну букву из трёх прочла. Зато цифры она знала прекрасно – видимо, оставшись за хозяйку в подвале зимой, много считала.

– Что у тебя с ним? – тихо спросила Ксюша.

– С Вирой?

– А что, есть ещё с кем? – Ксюша не хотела грубить, особенно в эту минуту, но как-то само-собой вырвалось.

– Да нет никого, только Вира. Мы теперь вместе, – Саша ковыряла ногтем край старого номера.

– А Зоя что?

– Зою он назад прогнал – за реку, в свой Котёл, откуда брал – ещё осенью, – шепнула Саша. – Мама когда умерла, Вира о мне заботился – он и дедушка. Потом дедушка тоже умер, в Котле никого не было, Вира с Тимохой на охоту ходили, Зойка до меня докапываться начала: орала, потом драться полезла, чуть глаза мне, шалава, не выцарапала. Вира с Тимохой вернулись, и Вира выгнал её назад в свой подвал – Тимоха её отвёл за реку. Она потасканная вся была, как бродячая крыса, у неё и детей быть не может.

– Ты ему детей нарожать собралась, что ли? – еле сдерживалась Ксюша, чтобы не закричать на неё, и не заплакать. – Ты теперь у него вместо жены, да?

– Ксюш, не надо… – попросила Саша, а у самой руки затряслись, и глаза заблестели.

– А как надо?!

– Я люблю Виру, понимаешь? И он меня очень любит, он всегда говорил, что любит меня больше всех, у нас с ним всё хорошо, и ещё лучше будет. Ты за меня просто порадоваться можешь?

– Порадоваться? А как же я? Я ведь тоже тебя люблю, Сашка – ты что, забыла? Или ты думаешь, что я это всё не серьёзно?

– Серьёзно-не серьёзно – ты не сходи с ума, – сказала Саша давно заготовленной фразой. – Серьёзно сейчас – у нас с Вирой. А тогда я, Ксюша, всё ради мамы, ты и сама не хотела... Ну вот зачем ты сейчас всё опять повторяешь?

– Это он тебя так научил говорить? – сжала губы в тонкую нервную линию Ксюша. – Да откуда он знает, чего я хотела, чего я хочу!

Ксюша попробовала взять Сашу за пальцы, но та ускользнула.

– Не надо, Ксюша. Не надо. – Твёрдо, раздельно повторила она. – Давай будем только подругами, но… знаешь, я сама проживу свою жизнь, как хочу. И ты тоже живи, как хочешь. Мне очень хочется, чтобы ты тоже встретила кого-нибудь, очень-очень его полюбила, чтобы ты поняла, что такое любовь, какое это счастье… я вот сейчас всякую фигню говорю, но мне так хорошо! Счастье, Ксюша – это… когда хорошо, когда есть любовь! Я за эту любовь боролась, я о ней каждый день мечтала, когда Вира был рядом. Это моя любовь, Ксюша – моя, и я другой не хочу, и обижать тебя не хочу тоже: ты добрая, умная, ты хорошая, и мне с тобой хорошо, но мы будем только дружить с тобой, Ксюша, понимаешь?

Саша посмотрела на Ксюшу с надеждой, а ту как будто из кипятка в прорубь бросили. Горько ей стало, воротило её слушать об этом – обидно! Обидно, как будто предали! И ведь предали – правда, и ещё дружбу просят!

– От твоего Вирки вонючего меня блевать тянет, – только и процедила она.

– Ну конечно – мы же, подвальные, тебе не ровня, – хмыкнула Саша. – У вас-то в Башне там всё по-другому. Вот и найди кого-нибудь из неё.

– Да нет там никого! – взорвалась Ксюша. Саша удивлённо и даже зло уставилась на неё, будто она врёт.

– Девчонки – каре шептаться! Пошли кое-чего покажу, – окликнул Вира снаружи.

– Пойдём, – позвала Саша, только бы прекратить разговор. Ксюша ни за что бы не пошла, если бы Саша не взяла её за руку. Глаза весь свет бы не видели! Но вместе с Сашей она вышла из гаража и подошла к Вире и Павлику. Зверолов достал из кармана маленький серебряный свисток на цепочке. На конце свистка болталась маленькая фигурка лошадиной головы с гривой. Зверолов передал свисток Саше, та Павлику, кто первый протянул руку, а тот с восхищением отдал свисток Ксюше.

– Смотри, Ксюшка – это посвист, – сказала Саша. – Мы его у нахрапа нашли, когда прошлой осенью обыскали. Наверное, за ним бандиты на перекрёсток к нам приходили: хотели посвист обратно забрать. Посвисты есть только у крышаков, они ими крыс и ворон приманивают, но лошадей в городе нет, значит он бесполезный.

– Нахрап, может, украл его, или крышак ему сам подарил, – подсказал Вира. – Важная штука, хотя и бесполезная.

– Но ведь где-то же есть лошади! – не сдержалась Саша. – На западе, за горами они точно есть! Представляешь, если одна такая к тебе подойдёт, сколько еды у нас сразу будет – на два месяца хватит, или больше, если растягивать!.. Ксюш… – прервалась она и заговорщицки поглядела, – мы хотим на машине на запад поехать, где посвист сработает. Если получится – переедем через горы по перевалу, и может быть доберёмся до озёрного города!

Ничего себе: размечталась Саша во всю! Никто из кутышей толком не знал, где этот город, и как далеко до него ехать, и о том, какие люди живут на западе – хороших историй нет. Это ведь западники подожгли резервуары на аэродроме, и сражались против Орды. Конечно, с тех пор прошло двадцать лет, и всё могло измениться…

Слабая надежда, но Вира Сашу не отговаривал. Он смотрел на свисток уверенно, потому что знал цену посвиста, и зверолову тоже очень хотелось испробовать его где-нибудь, кроме города. Чего ещё ждать от охотника, кто столько раз стоял возле могучей крысиной волны?

– Мы, Ксюша, решили, что вчетвером поедем… – продолжила Саша, – я, Вира, Борька и Пашка. Тимоха не поедет – не хочет, и ему о Котле заботиться надо. Да и ладно: Тимохе теперь хорошо, у него Ульяна есть – мама Бори и Пашки, она и Костика с Юркой воспитывает, и своих Борьку с Пашкой отпускать тоже боится, но лучше уж ехать – не здесь наше счастье. Если останемся, всегда будем бояться бандитов, а это жизнь разве? Мы ведь раньше к Котлу как прикованные – никуда от грибницы не денешься, а теперь с посвистом и машиной – куда хочешь, хоть на запад можем рвануть! Это ведь правда судьба, кажется, Ксюша! Верно?

Ксюша знала одно: убедила всех ехать – Сашка. Это её истории и сказки подначивали зверолова и других парней, что на западе лучше. И правда, какой у них выбор? Либо трясёшься в подвале, чтобы бандиты тебя не нашли, либо сам орудуешь в банде. И только кутышам из этого Котла повезло найти машину и посвист. Оставалось лишь добраться до места, где живут лошади, и зажить припеваючи – в путь!

Но Ксюша тогда с кем останется?..

– Кажется, судьба… – буркнула она. – Вы что, на совсем хотите уехать?

– Нет конечно! Мы, если хорошее место найдём – обязательно за Тимофеем вернёмся и за Ульяной вон, с мелкими! – кивнула Саша в сторону Котла. – Если даже лошадей не найдём, то в лесу зверей настреляем – их там всяко больше, чем в городе! Вира нам свой дом построит, где-нибудь у реки. Будем жить наверху, не в подвале! В лесах ведь никаких бандитов нет: там, правда, волки живут, и медведи всякие, но у Борьки есть самопал, и Вира тоже ружьё достанет!

Тут она сама взяла Ксюшу за руку и уверенно, с яркой надеждой в глазах на неё поглядела. Ксюше так сложно было представить, что когда-нибудь Сашка – Саша! Кто всю жизнь просидела в глухом подвале, так захочет вырваться на свободу и обгонит её.

– Ксюша, ты с нами поедешь? Пятое место найдём – потеснимся! Поехали с нами, из города – навсегда, хочешь?

Ксюша похолодела, даже сердце пропустило удар. На краткий миг мечта Саши захватила её в полную силу, ей очень-очень захотелось уехать с ними на белой машине – прочь от Кощея, прочь из Башни, прочь из дряхлого города!.. Но мечтать – это одно, а вот решиться – совсем другое. Что-то коробило Ксюшу после Сашиной откровенности в гараже, тяжелило, и не давало сорваться.

– Я подумаю, Саш, – отозвалась она. – А пока, что я могу сделать, чтоб вы уехали?

– Нужны припасы в дорогу. Кое-что из запчастей, – как по заготовленному начал Вира. – Не мешало бы и топлива поддостать, но ведь к Раскаянью на Кольцо сунешься – сам на запчасти пойдёшь. На самопальный выстрел к горючке не подобраться.

– Еды я вам принесу сколько надо, – скинула Ксюша рюкзак и расстегнула его перед кутышами. Рюкзак был доверху набит серебристыми упаковками сухпайков, пузатыми мясными консервами, напитками и сладостями. Кутыши оживились, Павлик и вовсе до этого видел только остатки и обёртки припасов из Башни – ещё со времён прошлых приходов Ксюши в Котёл, а тут разом столько!

– С запчастями и топливом – даже не знаю… – оговорилась Ксюша, пока разбирали еду. – Объясните, что ль, что вам надо.

На подземной парковке у Кощея стояло почти полсотни машин. Хотя у них были оцарапаны фары и порезаны шины, но что-то, наверное, получится отвинтить.

*************

Следующие два месяца Ксюша только и занималась, что челночила между Башней и гаражом. Она вооружилась инструментами, которые выдал ей Вира, забралась на парковку, вскрывала капоты и скручивала под ними всё, что могла. В автомеханике – она совсем не разбиралась, Вира тоже оказался не бог весть каким слесарем. Он только показывал в моторе легковушки, чего надо скрутить, и Ксюша старалась запомнить форму и расположение запчастей. На деле же, когда Ксюша приносила скрученную деталь, та оказывалась либо ненужной, либо не подходящей. Очень редко ей удавалось притащить важную штуку, чтобы та подошла к легковушке, но Вира и этому был очень рад.

Топливные баки внедорожников на парковке оказались пустыми. Но Ксюша взломала запертый склад возле стоянки и нашла внутри него большие синие бочки с горючим. Сдвинуть с места хотя бы одну такую тяжеленую бочку – Ксюша не смогла, сколько не старалась. Пришлось стащить с продовольственного склада банку консервированного жира, спустить жир в унитаз, банку промыть и приспособить для переноски горючего в рюкзаке.

Как только она попыталась слить из бочки горючее, банка упала, разбилась, и по складу разнеслась убийственная, едкая вонь, так что Ксюша сбежала оттуда, зажимая рот и нос тряпкой. С тех пор на склад топлива она больше не заходила, тем более, что своими челночными рейдами натаскала кутышам и так кучу всего. Даже от запчастей Вира начал отказываться.

Ксюшу позвали помогать в гараже. Машину почти подготовили к дороге: прикрутили колёса, попробовали завести двигатель. Вира осторожно выводил машину из гаража и медленно колесил по расчищенному двору, мимо выложенных пирамидкой кирпичей, чтобы освоиться с управлением. Ксюша, Саша, Борис и Павлик сидели на перевёрнутых баках, болели за него, и с нетерпением ждали, когда можно будет с ним покататься.

Белая машина – их ласточка, их мечта о скором перелёт на место лучшее, не обмёрзшее, доброе.

Часто к гаражу прибегали Юрка и Костик, вечером навестить сыновей приходила Ульяна, к Вире наведывался старший брат. Все кутыши из одного Котла собирались, чтобы посмотреть, как всё увереннее и быстрее кружит белая машина по двору, как Вира катает малышей и девчонок, и мало кто из большой семьи думал, и вскользь вспоминал, что машина нужна вовсе не для развлечений, а для серьёзного и опасного путешествия прочь из города.

На свежем воздухе кутыши накрывали стол – тем, что принесла Серебряна, вечеровали среди руин до самой ночи. Бандиты в район давно не ходили, а кутыши с Серебряной – ничего не боялись. За столом, где дымился настоящий кофе и чай, яркой горкой на блюдце лежали конфеты, Ульяна рассказывала, как они ютились в старом Котле, и как она в молодости, когда жила ближе к Центру, встретила зверолова Тимофея. Ульяна влюбилась в него; потом, правда, ей пришлось без предупреждения – из-за бандитов, уйти вместе с матерью дальше к окраинам – в плохой и нищий подвал, и только спустя много лет они с Тимофеем снова нечаянно встретились, когда у Ульяны уже были дети – два сына и малышка Лёля. Но старая любовь не прошла – это было видно по ласковым серым глазам Ульяны, по мягкой улыбке, по тому как она приосанивается рядом с Тимофеем, как полноправная хозяйка и его единственная настоящая половина.

Тимофей всегда был себе на уме, вечно по-сентябрьски хмурился, но рядом с Ульяной светлел, и разговорчивее становился. На одной скамейке с родителями сидели Борис и Павлик – двое смышлёных парней, кто и едят за четверых, и живо шутят, и сами же в голос гогочут. Они тоже очень хотели научиться водить машину и всё время просили у Виры показать им свисток, но тот не всегда им показывал. Рядом с братьями примостилась Лёля – ясноглазая маленькая девчушка в туго завязанном светлом платке: она недоверчиво поглядывала на малознакомых, пусть и добрых людей, и постоянно муслила в губах то шоколадки, то конфеты, и даже кубики сахара. Лёля очень стеснялась перед Серебряной, и робела перед Тимофеем и Вирой, и всё время старалась прижаться поближе к братьям, чем порядком надоела Борису и Павлику. Тимофеевы Юрка и Костик с ней не хотели дружить – мелкой считали, хотя Костик был на год младше Лёли, но мальчишки во всём подражали старшим парням.

Звероловы вслух не рассуждали об этом, но Юра и Костик скоро останутся главными помощниками Тимофея и надеждой на будущее Котла.

На Виру и Сашу все просто не могли налюбоваться, как на новую молодую семью – ту семью, которая выбрала другой, не тяжёлый путь их родителей, а свободу и новую жизнь далеко на западе. Вира и Саша всегда были вместе – вместе садились за стол, вместе приворковывали о своём, вместе пеклись друг о друге и подкладывали друг другу самые вкусные кусочки. Когда Сашу отвлекли настырные вопросы мальчишек, она начала рассказывать всем истории деда Захара про западный край, и прибавляла к ним новые выдумки, но все верили, потому что хотелось верить, что на западе люди добрее, что они не забыли, как надо жить, что у них есть и электричество, и машины, и лошади, и много всяких других чудес, и что только дикие пустоши и леса не дают им приехать и помочь городу кутышей.

В конце своих сказок Саша уверяла всех, что хмарь – не везде, что она расстилается только над городом, и что на западе её вовсе нет: там небо чистое и солнце ясно светит – значит там и зимы короче и лето длиннее.

В такие загибы совсем уж мало кто верил, но все надеялись, что так и есть.

Но и в городе наступало лето: улицы зазеленели, зацвели лесные кустарники, просохли тропинки. День отъезда накатывался, как страшный праздник. Саша время от времени интересовалась у Ксюши: хочет ли она уехать с ними из города?

«Хочу, но не с вами – только с тобой…» – думала Ксюша. Пока кутыши одобряли любовь Саши и Виры, она цинично ненавидела чужое счастье. Больше всего в душе кипело и клокотало от Саши – Ксюша была уверена, что однажды зверолов бросит её, поведёт себя как последняя крыса, и Ксюши рядом не будет, чтобы вытереть слёзы и подставить плечо, и спасти Сашку от тягловой скотины. Это могло стать хорошей причиной уехать на легковушке, чтобы присмотреть за Сашей – если бы она попросила честно. Но Саша просила неискренне – это чувствовалась и по голосу, и по взглядам. Саша просила только в долг дружбы, и чем скорее приближался отъезд, тем реже спрашивала. На самом деле Саша совсем расхотела, чтобы Ксюша ехала вместе с ними. В машине всего четыре места – нет пятого, и в будущем Саши нет места для Серебряны.

Презирая их, презирая их всех – за радость, за участие в любви Саши и Виры, ненавидя даже само призрение внутри себя, как что-то неправильное и больное, в сердце Ксюши раздувалось тяжёлое, муторное чувство, как овсяное печенье, брошенное в кипяток. В день перед отъездом она специально набила рюкзак едой до треска во швах и пришла к гаражу.

Ворота до сих пор стояли закрытыми, кутыши возле них о чём-то встревоженно переговаривались.

– Что случилось? – спросила Ксюша.

Саша растерялась, Борис и Павлик метнулись глазами на Виру, и тот с тихой руганью прояснил:

– Всё, узнали про нашу машину: может быть мотор из котловины услышали, или кто из подвальных донёс, у кого я про ремонт и как управлять ей расспрашивал – поняли, что к чему… В общем, завтра утром сюда загонщики лопанутся – много, очень много! – мне один знакомый из Центра про это шепнул.

– У тебя среди бандитов знакомые? – едко заметила Ксюша.

– Да нет же, кутыш он! – мигом заступилась Саша за Виру. – Только к бандитом ушёл в мизгу, но они с Вирой раньше дружили – Вирочка ему возле волны жизнь спас, вот он и отплатил!

– Отплатил-не отплатил – уезжать надо! Прямо сегодня уезжать! – поняла Ксюша.

– Вот и я про то же! – поддержал Борис, но Вира зыркнул на молодого парня.

– Это будет не просто облава. Ради машины из Центра сюда не одну бригаду пришлют, и, если ничего не отыщут, тогда Котёл наш искать будут и семьи наши допрашивать, где легковушка. Они ведь знают, из какого мы района приходили про ремонт спрашивать.

– И ещё они знают, что я здесь, – додумала Ксюша. – Они ведь и за Серебряной пришли, для этого толпой собрались.

– Да, придут мстить, – кивнул Вира. – И в этот раз не налегке – хорошо подготовятся.

– Тогда надо спалить их опять, чтобы забыли, как в квартал ваш соваться! – зазвенел голос Ксюши. Борис и Павлик облегчённо глянули друг на друга. Никто из них не хотел уезжать и бросать своих родных без защиты. Но Вира серьёзно задумался.

– Загонщиков навалится слишком много: от каждой банды – не меньше бригады. Такую толпу ты ни на улице, ни на перекрёстке одна не остановишь.

Ксюшу пробила дрожь – она вспомнила, чего стоило ей сжечь бандитов в прошлый раз, и ведь Перуницей она не могла нападать – система работала лишь на защиту.

– Не пойдут они по одной улице, им легче сюда со всех сторон подойти, – задумчиво оглядела она расчищенный двор в котловине с хвойными зарослями по краям.

– Как отобьёмся? – коротко спросил Вира.

– Если пойдут через лес – с любой стороны могут вылезти, – прикинул Борис.

– За деревьями спрячутся – сверху им хорошо нас расстреливать! – сразу представил Павлик.

– Мы даже ответить не сможем! – отчаялась Саша.

– Да, как в капкане, – медленно кивнула Ксюша. – И в капкане наживка есть, – оглянулась она на гараж. – Но кто жертва, а кто охотник? Загонщики явятся, и мы это знаем, но у нас есть время на подготовку.

Ксюша вытащила кубик и пару раз задумчиво провернула его в руках.

– Вот что, Вира, мне нужен металл – балки, арматура, штыри – всё, что найдёте, и ещё надо будет часть топлива слить. Все, кто только может – пусть помогают. На месте бандитов я бы нашу машину захотела украсть вечером или утром, так что не расслабляйтесь.

– Что делать-то надо? – прищурился зверолов внимательно.

Ксюша рассказала ему, что замыслила. Вира кивнул и начал раздавать указания, кому из ребят чем заняться. Саша побежала в Котёл и привела оттуда всех до единого кутышей, и малышню. В пяти шагах от ворот все вместе они натаскали баррикаду из некрупных бетонных обломков. Из стен гаража аккуратно выбили кирпичи для сквозных бойниц – гараж будет их последним укрытием, если некуда останется отступать.

– Ксюша, а ружья! – вспомнила Саша. Но поздно идти за двустволками на Лысую Поляну, иначе весь день потеряется, а Ксюша и Саша были нужны на баррикаде.

Пришлось пожертвовать и одной канистрой новогептила. Павлик вылил горючку в старую большую ванну, желеистый студень щедро развели водой, перемешали, разлили по стеклянным бутылкам и запихнули в каждое горлышко по матерчатому фитилю – это придумал Вира. Ксюша вместе с Сашей и Ульяной облили остатками вонючего студня ёлки и стволы сосен на краю котловины. По всему двору, как просила Ксюша, Вира и Тимофей с Борисом вбили ребристые арматурины, между них набросали кучи другого металла, какой только нашёлся в округе, и ещё растянули металлическую сеть для крысиных волн.

Мужчины хотели защищать гараж только с одной Серебряной. Тимофей взял заострённый лом, у Виры был арбалет, у Бариса самопал, Павлику досталось копьё с наконечником из заточенной автомобильной рессоры. Но Саша наотрез отказалась прятаться вместе с Ульяной и ребятишками в Котле. Она настырно подоткнула волосы под платок, взяла свой махач и встала за баррикаду рядом с Ксюшей и Вирой.

Весь день над двором и котловиной стелилась серо-голубая как старый машинный кузов хмарь, солнце не выглядывало совсем, только один раз еле блеснуло над зубастыми верхушками сосен и утонуло за лесом.

Тимофей и Борис ушли на разведку. Вира остался с Ксюшей, Сашей и Павликом за баррикадой. Ульяна всё никак не могла отойти от своего Павлика, и только Вира убедил её, что Тимофеевым малышам, и Лёле у баррикады опасно. Ульяна, тихо плача, увела ребятишек в подвал. Среди обломков с внутренней стороны баррикады торчали бутылки с зажигательной смесью и воткнутые для розжига факелы. Ещё днём, когда кутыши только готовились отстоять гараж и машину, баррикада казалась надёжной и крепкой, но сейчас, в ожидании нападения бандитов, при тусклом свете укрепления выглядели хлипкими и открытыми со всех сторон. Ксюша надела шлем и подключила фильтр ночного виденья и сканер движения. Тёмная стена леса замерла не шелохнувшись, прицельная рамка скользила по кустам и деревьям, но не фиксировала никакого движения.

– Если задавят – живыми им не давайтесь, – шепнул Вира всем, но особенно Саше и Ксюше. Серебряна увереннее и твёрже встала за баррикадой – без её Перуницы кутышам смерть. В этот раз она даже не собиралась разговаривать с бандитами. Она здесь – защитить мечту Саши, её белую ласточку в гараже. Пусть у Кощея сорок четыре машины подло прячутся под небоскрёбом, как табун кобылиц в синем море, и все вороные – под стать самой Башне, многосильные и многомощные, но ни одна из них не увезёт Сашу к её мечте, к её сказке, к волшебному озеру и красной звёздочке – только белая машина свободы. Нет, ласточку нельзя отдавать в грязные лапы бандитов, и Ксюша ни за что не отдаст – только через её труп, пусть хоть режут!

Ксюша нащупала рукой ладонь Саши поблизости и крепко стиснула её. Только ради одного человека, готового променять жизнь в тюрьме на свободу, ей стоило выйти из Башни!

Тимофей и Борис выбежали из чащи, пронеслись через поле с металлическими штырями и вскарабкались на баррикаду. Они рассказали впопыхах, что бандитов – немеряно, и все загонщики разными улицами идут к ним в район.

– Больше четырёх бригад – точно больше! – отпыхивался Тимофей: не в его возрасте было так бегать. – Со всего Центра напёрлись, я двести обломтей насчитал, и со счёта сбился – нахрапы идут, загонщики, и мизга – все к нам, по наши души, и шумно прут, во все пасти горланят – как раньше ходили-никого не боялись.

Вира с ребятами хмуро слушали Тимофея, но никто из них не предложил сбежать, пока ещё можно. Разве бандиты удовольствуются, если просто заберут легковушку? Нет, орда загонов отправится искать их Котёл – убивать и грабить тех, кто починил машину, кто пытался вырваться из города, из прошлой жизни. Котёл ведь должен быть где-то рядом – и он был рядом, тут загонщики правы. Надо разогнать бригады, перебить побольше загонов – как тогда, на перекрёстке: сжечь как можно больше людей, чтоб боялись!.. – Ксюша вдруг вспомнила слова Беллы, что бандиты – это те же самые кутыши, только сбежавшие от трудной подвальной жизни в мизгу. В чём же разница? Почему она сейчас должна убивать одних кутышей ради других? И ведь должна убивать – не сомневалась! Но в душе заворочался кубик, и вместо правильного квадратика, один квадратик подсунулся иноцветный и нарушил весь слой.

Кубик исчез перед глазами, как только лес зашевелился и загаркал голосами бандитов. Показались огни – живой рой светлячков между сосен, и с каждой минутой огней становилось всё больше и больше – десятки и сотни – со всех сторон! Сыпались мат и угрозы. Бандиты свистели и пугали добычу – шли с факелами, за кровью, им не терпелось пострелять и поквитаться за старое!

Ксюша почувствовала, как дрожит рука Саши. Но только рука. Лицо кутышки, обрамлённое платком, строго смотрело вперёд, на огни бандитов. Бледный Павлик крепко стиснул копьё, будто врос вместе с ним в землю. Тимофей тихо шевелил губами и про себя пересчитывал факелы. Борис гладил ствол самопала и потерянно улыбался. Вира задрал голову и выцепливал из бандитского гомона гортанные приказы нахрапов.

– Как крысы на волне, – изрёк он. – Чем громче визжат – тем смелее.

Первые бандиты показались на краю котловины, и все кутыши невольно пригнулись за баррикадой. Издали баррикада походила на груды привычного городского мусора. Только часто вбитые в землю штыри и арматурины, да натянутая сеть выглядели необычно и подозрительно. Загонщики окружили двор плотным кольцом, у каждого бандита в руках был горящий факел, дубина, тесак, самопал, или ещё какое-нибудь смертовертище. Передние загонщики ждали команды нахрапов. После Серого Повелителя банды вместе никогда не собирались. Наверное, крышаки с трудом порешали, как разделят машину и «по-честному» разграбят Котёл. Но вот переливчато, с матом, разнеслось приказание, и бандиты нестройной толпой попёрлись вперёд. Прицельная сетка сканера заметалась, как ошалелая, и выделила сотни красных отметок. Но основная куча бандитов осталась на краю котловины – с этим уже ничего не поделать. Ксюше больше не нравилось, что бандиты чересчур осторожничают и идут, подкрадываясь, к баррикаде, а не ломятся на рожон.