Текст книги "Снежный путь (СИ)"

Автор книги: Роман Ваалгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Коридор оказался на поверку не прямым. Выбежав за первый же поворот, Михаил чуть не врезался в идущие от стены до стены лучи, которые можно было сравнить только с лазерными. Ясно – следящая система. Расстояние между лучами вполне подошло бы, чтобы протиснуть через них тело, но только в верхней трети преграды… и как это сделать? – это уже другой вопрос. Михаил, тяжело дыша, с ненавистью смотрел на неожиданно возникшее препятствие. Он ни о чём не думал, но память, подогреваемая злостью, заработала сама. «Прыжок через три обруча», – шепнула она ему. И он вспомнил.

Давным-давно, когда он был совсем ещё маленьким мальчишкой, он уже ходил на занятия по борьбе. И у них входило в программу подготовки такое упражнение – прыжок через три удалённых друг от друга с интервалом в метр обруча с последующим кувырком и необходимым условием для зачёта – по завершении обязательно оказаться на ногах. В других условиях он может быть и поостерёгся бы и не стал бы искушать судьбу, но злость уже бросила его вперёд. Его тело расплосталось в воздухе, всё такое же послушное, как и прежде, и он, приземлившись уже за лучами, плавно перекатился через спину и оказался на ногах. «Ты меня достал!» – обратился он к «Кокону», но тот не ответил. Впрочем, Михаил и не ждал. И опять бег по петляющему коридору.

Он миновал уже три следящие системы, когда оказался перед «дверью». Как ни клокотала в нём злоба, ломиться в неё без раздумий он не стал. Он понял, что эта дверь – вход в Центральный Портал. Только из-под «земли». И что «под землёй» – это ещё Защитные Цепи. Он внимательно осмотрел дверь и нашёл в ней то, что в других обстоятельствах назвал бы «замочная скважина». Наклонившись, он постарался рассмотреть через неё как можно больше.

Совсем недалеко от двери оказался небольшой стол, за которым сидел «охранник» и… читал газету. «Какой дурняк…» – подумал Михаил, выпрямился и постарался успокоиться. Здесь нужно действовать уже не так прямолинейно.

Дверь оказалась не запертой и, когда он потянул за ручку – послушно начала открываться. Михаил очень медленно открывал её, пока не образовалась щель, достаточная для того, чтобы протиснуться в неё. Присев на корточки, он аккуратно и, почти не дыша, проскользнул внутрь, не спуская с «охранника» глаз. Медленно и осторожно Михаил двинулся в его сторону…

«Охранник» заметил его, когда было уже слишком поздно. Отбросив газету, он быстрым движением сунул руку за обклад пиджака, но вытащить оружие уже не успел. Одним стремительным прыжком оказавшись рядом, Михаил мощным хуком, вложив в него вес всего своего тела и силу инерции, ударил его под челюсть. С глухим стуком тело упало на пол.

Вытащив у «охранника» оружие, Михаил снял пистолет с предохранителя, передёрнул затвор и, крадучись, двинулся вперёд. Только для того, чтобы упереться в ещё одну дверь, над которой горело: «Верхние Уровни». Проблема заключалась в том, что дверь была надёжно заперта и даже на первый взгляд производила впечатление нешуточной прочности. А справа от двери, в стене, был вмонтирован небольшой пульт. Закрытый, но с зелёной кнопкой рядом. Михаил пожал плечами и нажал на кнопку. Она активировала пульт. Открылся небольшой мониторчик, а прямо из-под него выехала небольшая клавиатура. «Ваше Кодовое Имя?» – ненавязчиво появилось на мониторе. В первый момент Михаила посетило огромное искушение разрядить всю обойму прямо в нагло мерцающий мониторчиком пульт, но он взял себя в руки. И хорошая идея тоже не заставила себя ждать.

Когда он вернулся к первой двери, «охранник», невразумительно мыча, уже пытался подняться на ноги. Долбанув его по затылку рукоятью пистолета, Михаил отвернул ворот пиджака на обмякшем теле и прочёл: «ASD374VB». «Спасибо, дружок», – сказал он лежащему на полу телу, после чего, пнув его от избытка чувств ногой, побежал обратно.

Кодовое имя, которое он добыл, оказалось для пульта вполне приемлемым, и дверь с лёгким шипением открылась. Поудобней перехватив оружие, Михаил двинулся вперёд.

Скоро он вышел в лестнице, ведущей наверх. Лестница оказалась полностью металлической – не только несущие элементы, но даже сами ступени. Поэтому он ставил ноги очень тихо и осторожно. И поэтому он услышал звуки шагов сверху задолго до того, как появился собственно тот, кто их производил. Михаил остановился и, прижавшись к стене, стал ждать.

Ноги, живот, грудь, голова… «Охранник» даже не успел заметить его. Мощный ствол в руках оглушительно рявкнул, и противник упал. Уже с разнесённой головой. Крупными прыжками, больше не заботясь о маскировке после такого заявления о своём существовании, Михаил рванулся к лежащему телу, а вокруг уже истошно завывала сирена.

Достав второй пистолет, Михаил также привёл его в боевую готовность и побежал наверх. Всё дальнейшее напоминало какой-то грохочущий кошмар. «Охрана» лезла на него табунами, совсем не думая, похоже, ни о маскировке, ни о самосохранении, и он изничтожал их пачками, стреляя «по-македонски» – с двух рук. При всём при этом, противник напирал на него не только сверху, но и снизу, хотя он мог бы поклясться, что когда он находился внизу, там никого кроме него просто не было. Но особо размышлять над подобными вопросами оказалось некогда.

Когда кончались патроны в одном из пистолетов, он просто выбрасывал его, поднимая следующий с очередного трупа. И медленно, очень медленно подвигался вверх.

Когда ему стало казаться, что этот подъём никогда уже не кончится, и он так и будет – стрелять, стрелять, стрелять, – он вышел таки к двери на самой верхней площадке. Продолжая отстреливаться с одной руки, другой он постарался набрать код. Даже через завывания сирены он услышал: «В доступе отказано!» «Твою мать!!!» – заорал он и сделал с отказным пультом то, что собирался сделать с первым. Если бы Михаил имел время удивляться – он бы удивился – дверь открылась, и он буквально вывалился в холл.

А если бы он имел возможность сосредоточиться на чём либо ином, кроме как не на попытках не дать себя убить, то после первого же своего выстрела он бы услышал:

«Защитные Цепи»: Обнаружен посторонний объект. Предпринимается попытка уничтожения.

«Кокон»: Подтверждаю.

Но он не имел ни времени, ни возможности.

Вывалившись в холл, он оказался на полу и это спасло ему жизнь. Оба «полицейских» уже были тут как тут и сантиментов не разводили – сразу начали стрелять. Покатившись по полу, он тоже открыл огонь.

Если бы в одном из пистолетов не кончились патроны, то возможно он решил бы эту проблему сразу, но патроны кончились. Поэтому сразу он смог свалить только одного из «стражей порядка». А в следующий момент пуля уцелевшего «полицая» сильно ударила Михаила в правое плечо. Но и он попал. Уцелевший поначалу «полицейский» схватился за живот, но сделал попытку выпрямиться и продолжить стрельбу. Только вторая пуля – в грудь – окончательно вывела его из строя.

Михаил вскочил. Правая рука повисла безвольной плёткой и по ней обильно побежала кровь. А сзади уже грохотали шаги тех, кто остался по ту сторону двери. И он снова побежал. Так быстро, как только мог. На ходу он успел ещё выбросить единственный оставшийся, но уже почти разряженный пистолет и подхватить один из валяющихся на полу «бульдогов».

Он бежал по хитросплетению коридоров, совсем не задумываясь над направлением, подчиняясь только наитию. И опять же, если бы он ещё не пребывал весь в горячке боя и не ожидал бы нападения из-за каждого угла, то он услышал бы ещё один диалог, после которого мог бы уже никуда не бежать, а просто спокойно идти пешком. Где-то за гранью сознания прозвучало:

«Защитные Цепи»: Попытка уничтожения постороннего объекта закончена. Объект вышел за пределы досягаемости.

Результат: негативный.

«Кокон»: Принято. Модифицировать Защитные Цепи с учётом полученной информации после её обработки Логическими Цепями. Дальнейший трэкинг объекта отменяется.

«Защитные Цепи»: Принято.

Бесконечные коридоры, повороты, коридоры, повороты… До отупения, до полной потери восприятия происходящего. Сердце набатным колоколом било в груди, лёгкие бросали в топку организма всё новые и новые литры воздуха, но их катастрофически не хватало. Почему-то в виртуальных коридорах стояла жуткая духота. А вполне реальный, как казалось, пот струился по лицу и заливал глаза. Время от времени Михаил стирал его со лба рукавом, но это помогало ненадолго, а скоро рукав промок настолько, что уже не впитывал в себя влагу. Михаил задыхался и бежал всё тяжелее и тяжелее, а за ним, крупными маслянистыми каплями, оставался кровавый след. Странным казалось и то, что он никого не встречал.

Вот и ещё поворот, длинный коридор… А в стене по левую руку – широкая двустворчатая дверь из зеркального стекла. Он прижался к стене спиной и заскользил вдоль неё, стараясь сдерживать дыхание. Когда до двери оставалось метра два, створки разъехались в разные стороны. Сенсоры… Чёрт бы их побрал…

Он замер. Пистолет в вытянутой по направлению к двери руке был готов извергнуть из себя смерть при любом признаке движения. Но… но ничего не происходило. Михаил выждал минуты две, но никаких признаков жизни так и не увидел и не услышал. И тогда он двинулся вперёд. Медленно, очень медленно и осторожно. А когда медлить уже было нельзя, он бросился вперёд и вниз, уходя с линии возможного огня.

Там, за дверью, действительно стояли двое. Но они не стреляли. Они даже не сделали каких-либо попыток достать оружие или каким-либо ещё образом проявить свою враждебность. Они просто стояли и улыбались ему. А за их спинами было то, что Михаил сразу определил для себя, как конечную цель своих мытарств – круглый люк, но такой основательный, что ему позавидовало бы хранилище любого банка.

Медленно Михаил поднялся с пола, держа пистолет наизготовку, но двое по-прежнему не делали никаких попыток вести себя агрессивно. Они, всё так же улыбаясь, поприветствовали его едва заметными кивками. И, только когда он окончательно утвердился на ногах, один из них заговорил:

– Оружие здесь не нужно.

– Вот как… – Михаил криво усмехнулся, – а мне показалось, что здесь оно – в самый раз.

– Нет. Здесь оно уже не нужно.

– И я должен положить пистолет и всё такое? – В его голосе звучала неприкрытая ирония.

– Это было бы желательно. Но можно и обойтись, если вам так удобней и спокойней.

– Да, мне так удобней и спокойней.

На это говоривший с ним только пожал плечами. И продолжил:

– На самом деле всё, что происходило на нижних уровнях и в «холле» – не больше, чем иллюзия. Тщательно смодулированная, но всё же.

– То есть как так?

– Так, что никто на самом деле не умирал.

– Ага. И меня на самом деле никто не пытался шлёпнуть. Так?

– Не совсем. Вы сами выбрали этот путь.

– В смысле?

– Была и альтернативная ветвь сюжета.

– Какая ещё альтернативная ветвь?! – Михаил чувствовал, что теряет инициативу.

– Очень простая и наиболее приемлемая – с охраной в холле, после того, как они потребовали пароль, вы могли просто договориться, и они бы провели вас к нам. Вместо переговоров вы предпочли проверить Защитные Цепи. Ваше право.

– То есть вы хотите сказать, что на самом деле никакого пароля знать и не требовалось?!

– Верно. Но вы не разобрались в ситуации. Это плохо. Но, как бы там ни было, вы здесь.

– И что дальше?

– Дальше мы открываем вход Центрального Портала и вы спокойно проходите туда.

– Я вам не верю. Слишком просто всё у вас получается.

– Я ещё не закончил.

– Ну и…

– Центральный Портал – это только промежуточное звено. Что будет за ним, в случае вашего успеха – нам не известно, это не наша компетенция. Но вот что будет в нём – мы можем вам ответить.

– И что же будет в нём?

– В нём вы встретите Стража.

– Стража? Это кто такой?

– Видите ли… Вам наверное известно… хотя конечно известно, иначе бы вас просто не было здесь… что с недавних пор «Кокон» работает нестабильно?

– Да, это мне известно.

– Хорошо. Так вот, основная проблема в вирусе, поразившем Внутренние Логические Цепи и Процессорный Модуль. Мы не знаем откуда он и как взялся. Точнее будет сказать, что мы о нём вообще ничего не знаем. И, собственно ваша задача – избавить нас всех от этой неприятности.

– И каким же образом?

– Если мы ничего не знаем о недуге, поразившем «Кокон», то как мы можем знать, как с ним бороться?

– Замечательно.

– Ничего замечательного. Вашей задачей как раз и будет – сориентироваться на местности и действовать согласно обстоятельствам.

– Ну-ну. А всё-таки, может вы мне объясните – почему я?

«Двое у ларца», как он их уже для себя окрестил, переглянулись и на этот раз заговорил другой, тем же голосом и с теми же интонациями:

– Это очень простой вопрос. У вас потрясающие адаптивные способности. Ваша приспособляемость выходит за рамки ординарной, поэтому вы и здесь. Вы должны приспособиться и… победить.

– Так, понятно… А кто такой Страж и кто такие вы?

– Страж… О нём мы знаем очень мало… Но он решает – кого пропускать, кого нет. К тому же в настоящий момент времени он ещё и уничтожает то, что прорывается время от времени с «той стороны» в ЦП, чтобы это нечто не прорвалось сюда. А мы… Мы здесь как раз на тот случай, если прорвётся. Мы должны будем уничтожить здесь всё.

– Где-то я это уже слышал…

– Не знаю, где вы могли это слышать, но такова наша задача.

– Но ведь тогда погибнете и вы?

– «Мы» – не больше, чем «программный организм». Понятие смерти в вашем понимании для нас отсутствует. Зато для нас есть понятие точно исполненного алгоритма.

– Понятно. И что от меня потребуется, чтобы Страж меня пропустил?

– Ответить на вопрос.

– Ага. Если отвечу правильно – пройду. Если нет – он тут же попытается меня ухайдокать. Так?

– К сожалению, это так.

– И я умру… в смысле в реальности?

– Боюсь, что так. Потрясение от смерти «там» будет таким сильным, что и в реальном мире ваши сердце и разум не выдержат. К тому же… в настоящий момент вас в реальном мире попросту не существует.

– Чего? – Михаил почувствовал, как земля уходит у него из-под ног.

– В настоящий момент вы весь, целиком, включая ваше физическое тело, переведены в состояние программного организма. Вынуждены признать, что это не наша «заслуга». Работы в направлении «полного слияния» велись, но были ещё очень далеки от завершения. То, что произошло с вами и вашими предшественниками – побочный эффект работы вируса. Он контролирует нейросканер.

– Погодите, погодите… И теперь вы предлагаете мне пойти и уничтожить то, что обеспечивает переход туда-обратно?

– Нам понятно ваше беспокойство. Думаю, следует прояснить ситуацию: пока вирус контролирует нейросканер, ваше возвращение в принципе невозможно. Если вы его уничтожете, то с достаточно большой степенью вероятности можно утверждать, что нам удастся вас вернуть в вашу реальность. Вирус контролирует нейросканер, но не контролирует его логи. В настоящий момент мы имеем практически полную картину того, как это работает. В крайнем случае, вам придётся немного подождать, пока мы не отладим процесс, придав ему законченный вид. Как я сказал, работы в этом направлении велись, вирус в данном случае нам только помог. И, повторюсь: в крайнем случае.

– Ну, спасибо на добром слове. Это все приятные новости?

– Да.

– Тогда мой вам ответ: я хочу вернуться. Прямо сейчас.

– Это невозможно. Во-первых, по причине того, что мы вам только что поведали. Во-вторых: при таком подходе не имело никакого смысла идти сюда вообще. – Без всякого выражения ответили ему на это. – Если вы хотите – мы вас отпустим. Прямо сейчас… Но что вы будете делать с обретённой свободой?

– А-а-а, чтоб вас!!! – Михаил со всей силы бросил пистолет об пол. Ему стало совершенно всё равно – убьют его сейчас или нет. – Можно подумать, у меня имелся выбор… там… Что нужно делать?

На это двое не ответили, а, отвернувшись от него, синхронно повернули рукояти, которые, похоже, управляли запирающими замками. Люк начал медленно открываться…

Смена декораций произошла мгновенно. Михаил сидел на коне, закованный в доспехи, уже без раны на правой руке, в которой и сжимал сейчас обоюдоострый меч. Двое стояли по бокам, тоже закованные в латы, но не верхом, а просто на земле и смотрели вперёд.

А вперёд убегала мощёная булыжником дорога. И упиралась прямо в опущенный подъёмный мост стоящего на высоком холме мрачного замка. Над ним ветер гнал клочья чёрных туч, из которых то и дело вырывались ослепительно яркие молнии. Грохотал гром, завывал ветер… в общем, обстановочка над пейзажем царила ещё та.

– Мне туда? – Михаил мечом указал на замок.

– Да, – ответили ему, – Страж уже ждёт.

Глава 4. Страж

Михаил вздохнул и, больше ни слова не говоря, хлопнул коня по крупу мечом плашмя. Тот послушно двинулся вперёд. Копыта бодро зацокали по камню. А оставшиеся сзади двое прокричали ему вслед: «Удачи. Постарайся вернуться…»

«Да уж, с вами тут вернёшься… – Недобрые мысли приходили в голову сами собой. – Вот меня угораздило попасть под фанфары…» Но особо поразмышлять на эту тему он не имел времени. Скоро он въехал на мост, ведущий через глубокий ров прямо к распахнутым воротам, и вместо цоканья копыта коня стали издавать глухой гул. А потом и гул закончился, снова сменившись цоканьем, но уже о плиты внутреннего двора.

Резко лязгнув, сзади рухнула сверху наземь кованая решётка, отрезая последний путь к оступлению, и сразу за этим противно заскрежетали механизмы, поднимающие мост. Михаил прибыл на свой личный Рубикон.

Страж сидел на некоем подобии трона прямо посреди внутреннего двора. Вокруг него и, казалось, по всему замку, суетилась разношёрстная живность, напоминающая то ли чертей, то ли горгулий, то ли ещё какую нечисть, а, скорее, всё сразу, но хозяин странного места не обращал на них ни малейшего внимания. Он сидел, слегка подавшись вперёд, его руки локтями опирались на колени, и в них он держал за длинную рукоять меч, упёртый острием в каменную плиту, с широким, отливающим чернотой волнистым лезвием. Одна его рука покоилась на крупном зелёном камне, то ли просто украшающем рукоять, то ли служащем своего рода противовесом, а другая сжимала гарду с левой стороны. Его голова была склонена, и лбом он опирался на ту руку, что покоилась на камне. Черные шипастые доспехи весьма грозного вида, время от времени вспыхивавшие иссиня-вороными отливами от рвущих небо молний, довершали картину.

Михаил подъехал к Стражу почти вплотную. Если бы конь сделал ещё два шага, то упёрся бы мордой прямо в сидящего.

– Ты б его ещё задницей ко мне повернул, чтоб он мне сапоги обделал. – Не поднимая головы произнёс Страж.

– И вам также здрасте… – Сказал на это Михаил.

– Мы оба знаем – зачем ты здесь, так что к чему разводить условности? – Спокойно ответил хозяин замка и, неопределённо поведя плечами, добавил: – Да и для кого здесь быть вежливым?

– А для самого себя не обязательно?

– Тебе от этого станет легче?

– Это вряд ли…

– Так чего тогда веслом по воде стучишь?

На это Михаил не нашёлся, что ответить. Поэтому просто молча спрыгнул с коня. Тут же сбоку, неестественными потешными скачками, к коню приблизилось нечто когтято-зубатое и взяло коня под уздцы. На удивление, конь не шарахнулся, не заржал, а дал спокойно себя увести. И снова заговорил Страж:

– Если бы это происходило в твоей реальности, то можно было бы сказать, что его накормят, напоят, да отпустят обратно.

– Вот как… – Ответил Михаил, внимательно разглядывая всю отирающуюся неподалёку «публику» более чем выразительного вида. – Будем надеяться, что так.

– И до тебя им, к слову, тоже нет дела. – Снова подал голос сидящий на троне, всё также не поднимая головы. – Это наш с тобой разговор.

– На это я тоже надеюсь. Но вид у них какой-то… хищноватый…

– Да-а-ааа… – Протянул Страж. – Но здесь не всегда так было… Когда-то эти стены, – и он опять повёл плечами, отчего задвигались шипы на наплечниках, – украшала позолота, а над ними сияло солнце и в небе никогда не сходила радуга… А здесь, по двору, не по плитам, а по траве и цветам гуляли животные… невиданной красы… А не этот демонический сброд…

– Отчего же так всё переменилось?

– От того, человече, что с другой стороны замка тоже есть ворота, через которые ты пройдёшь, если тебе будет суждено. И через эти ворота повадились к нам шастать незваные гости… А единороги – они хотя и рогатые, но в бою – не больше, чем свежая конина.

Подобное определение для потрясающе красивых лошадей из детских сказок неприятно резануло слух.

– Неужели всё так действительно плохо?

Страж пожал плечами.

– Это смотря с какой стороны посмотреть. Всё бы было плохо, если бы процесс не начался ещё задолго до того как…

– Что за процесс?

– Видишь ли… Этот замок – единственное место, через которое проходит вся информация из твоего мира в этот. А стоит вас, людей, узнать поближе (а у кого, как не у меня была возможность это сделать, если всё шло через меня, мою душу, если так можно выразиться), как желание беззаботно прыгать по лужайкам отпадает напрочь.

– Разве мы так ужасны?

– Разве я так сказал? – Ответил Страж, на этот раз всё-таки подняв голову.

И Михаил, заглянув ему в глаза, замер, как кролик перед удавом. Взгляд хозяина замка оказался холоден, как лёд и пронизывал насквозь. До самого подъёмного моста за спиной. А на самом дне его глаз струилась из ничто в ничто древняя, неизбывная боль по некогда потерянному, чего уже никогда не вернуть… и о чём осталась только светлая память, причиняющая ещё большую боль. Только боль и пустота… и холод… и больше ничего…

Михаил стушевался и отвёл глаза. Странный он, этот Страж. Очень странный. В его лице угадывалась некая теплота и человечность, некогда являвшиеся его естественной частью, но теперь надёжно забытые. Его высокий, широкий лоб мог принадлежать мыслителю, но никак не воину. Однако кожа на нём загрубела, покрылась глубокими морщинами и в паре мест была отмечена застарелыми шрамами. Его глубоко запавшие глаза под мощными надбровными дугами некогда наверняка смотрели на мир гораздо более дружелюбно и открыто. Его густые брови наверняка раньше не были так сурово нахмурены, образуя глубокую складку над переносицей. По его широким, мощным скулам раньше видимо не гуляли желваки. Уголки его губ тоже наверное не были так презрительно опущены вниз, а скорей даже наоборот – смотрели вверх от постоянных улыбок. И его подбородок наверняка раньше так упрямо не выдавался вперёд. Но то было когда-то… Не теперь. И о тех временах можно только догадываться. Теперь это просто Страж.

– Как бы там ни было, – продолжил хозяин замка, – тебе предстоит ответить на один, заданный тебе и только тебе, никому более, вопрос… Готов ли ты?

– Да, я готов. – Ответил Михаил.

– Экая прыть. – По губам Стража скользнуло бледное подобие улыбки. – Но прежде, чем я задам тебе вопрос, ты должен доказать, что достоин быть спрошенным…

Михаил поднял голову вверх и грустно посмотрел на сошедшее с ума небо. После чего спросил:

– Это сражаться опять что ли?

– Да.

Больше они не сказали ни слова. Михаил отошёл от трона, недвусмысленно инкрустированного черепами, рёбрами и головами чудовищ, и принял боевую стойку, крепко держа меч перед собой обеими руками. Страж встал и молча двинулся к нему.

В полный рост хозяин этих мест не производил особо грозного впечатления. Сам Михаил высоким ростом не отличался, но тот был ещё ниже. И в плечах не то, чтобы атлет-троеборец… Да и двигался легко… Не так, как должен бы двигаться, будучи навороченно-мышцатым. Однако…

Однако первый же нанесённый удар оказался молниеносным, практически без замаха и невероятно для таких габаритов бойца сильным. Защитные рефлексы сработали, как надо. Мышцы так рванули руки вверх, что чуть не повыворачивали суставы… и Михаил успел. Блок получился отменным. Но, несмотря на то, что ему удалось удержать меч, ему пришлось сделать два непроизвольных шага назад. Страж в ответ не сделал никаких попыток «сломать» блок. Вместо этого он дёрнул меч на себя, отчего от скрещенных мечей во все стороны посыпались искры, и при этом повернувшись к Михаилу немного боком, за мгновение выбрал всю длину своего меча от чужого клинка и в следующий момент нанёс колющий удар.

Чёрная стальная молния метнулась Михаилу в грудь и единственное, что он успел сделать – это отпрыгнуть назад. Но его противник не дал ему возможности хоть немного прийти в себя. Незаметным скользящим движением он снова оказался рядом и тут же три убийственных удара попытались пробить чужую оборону. Это было почти чудом, но Михаил смог их отбить. И только он собрался ответить, как Страж, закрученный, как казалось, его последним блоком, нанёс с невероятного разворота ещё один страшный удар – сверху и наискосок. И этот удар Михаил тоже смог заблокировать, но его против воли бросило на колени, а запястья прошила резкая, нестерпимая боль. Меч Стража демонстративно скользнул рядом с его горлом, после чего хозяин замка неожиданно отступил, сделав вид, что якобы промахнулся…

Медленно Михаил поднялся с колен. Запястья ныли, но, похоже, их игра ещё не закончена. Он снова взглянул противнику в глаза. И не увидел в них ничего. Теперь там не плескалось даже той затаённой на самой глубине боли, так поразившей его поначалу… Только пустота. Неожиданно он понял, что Стражу на самом деле совершенно всё равно – убьёт он своего противника или нет. Этому чёрному воину абсолютно наплевать на то, что происходит. От него прямо веяло искренним отсутствием интереса к происходящему. Поскольку… поскольку результат известен заранее.

«Ну нет! Ты меня так просто не сломаешь!» Знакомая злость снова накатила на Михаила будоражащей волной. Нет, здесь он не засветился, как в Защитных Цепях, но… Но в глазах Стража неожиданно вспыхнул интерес.

– Надо же… – Спокойно произнёс он. – Волчонок учится рычать…

– Ах ты!

И Михаил бросился вперёд, отчаянно пытаясь его достать. Но так и не достал. Как-то так незаметно получилось, что Страж сам перешёл в атаку и на взведённого злостью испытуемого обрушился шквал ударов. Очень скоро они слились в одну сплошную череду, и Михаил только кое-как успевал отвечать на них, но получалось у него не то, чтобы очень убедительно – перевес был явно на стороне противника. А потом… Потом Страж и вовсе исхитрился оказаться позади и со всего маху наддать мечом плашмя Михаилу пониже спины. Кровь бросилась тому в голову и, глухо зарычав, он кинулся на своего обидчика. На этот раз и у него кое-чего выходило – Страж даже немного отступил, но потом опять пошёл в контратаку и снова хитрым приёмом обошёл его. И опять позорный хлопок по заду. Михаил почувствовал, что просто звереет.

На этот раз он позволил ярости полностью затопить себя и удар, что он нанёс, оказался не менее страшен, чем те, которыми награждал его противник. На мгновение ему показалось, что тот уже не успеет защититься, и злое предвкушение вспыхнуло в его душе…

Но противник успел. Мечи встретились в воздухе с оглушительным звоном, снова отчаянно брызнули искры, и ослеплённый ненавистью, уже не желающий ни над чем думать Михаил, попытался «сломать» блок. И у него начало получаться! Меч хозяина замка стал заметно поддаваться под его бешеным натиском…

Но не будь он в бешенстве, он бы заметил, что это удавалось ему только потому, что Страж держал меч одной рукой… А в следующий момент тяжёлая латная перчатка, как будто выстреленная из пушки, ударила Михаила в лицо. И мир померк в его глазах.

Удар оглушил его и бросил наземь. Меч выпал из отказавшихся подчиняться рук и упал рядом. Сколько он пробыл без сознания – он не знал. Но когда он очнулся, Страж всё ещё стоял рядом и абсолютно невыразительным взглядом смотрел мимо него на то, что творят его «подчинённые». Михаил попытался подняться, но сразу у него получилось только сесть. В голове звенело, а из разбитых носа и губ капала кровь. Изнутри поднялась волна тошноты, но он постарался подавить её. Он должен встать. Он просто должен.

И он встал. Пошатываясь, он поднял с земли меч и снова повернулся к противнику.

– Выспался? – Спросил Страж.

– Да пошёл ты…

И Михаил попытался замахнуться, но его руки стали вдруг такими непослушными… Страж тут же принял оборонительную позицию. Но Михаил не ударил. Постояв несколько мгновений с занесённым над головой мечом, он медленно опустил его вниз. А потом и вовсе бросил на каменные плиты.

– К чему этот фарс? – Произнёс он.

– А-а-а… – Протянул Страж, закинув свой меч на плечо. – Ты всё-таки понял…

Отвернувшись от Михаила, он пошёл к своему трону. Уже садясь в него, он снова заговорил:

– Похоже, Двое были правы…

– В чем?

– В том, что ты соображаешь, но очень медленно.

На этот раз Михаил не испытал ни зла, ни раздражения. Он понял, что Страж на самом деле не издевается, не иронизирует, просто для него это – нормальная манера разговора.

– И что теперь? – Спросил он у Стража, подходя к нему неверной походкой.

– А теперь – самое интересное…

И снова вокруг все исчезло. Они со Стражем оказались стоящими на белом пятне, которое образовывал падающий сверху конус света. А вокруг них уходила в бесконечность тьма. И казалось, что в не поддающейся измерению тьме кроме них и маленького светового пятна больше ничего не существует.

– Готов ли ты отвечать?

– Да.

– Хорошо, слушай внимательно, особо одарённых на второй год не оставляем… Вопрос… – Страж внимательно на него посмотрел и продолжил: – Почему тьма помещается в точке света?

Михаил сразу понял, что конкретного ответа на этот вопрос он попросту не знает, а поле для домыслов, даже на первый взгляд, оказалось стремящимся к бескночености. С таким же успехом Страж мог бы попросить его подобрать с одной попытки пароль символов из пятнадцати для чужого документа.

– Не торопись. – Будто издеваясь сказал Страж. – Иначе судьба-шутница выдаст тебе слишком много свободного времени для размышлений.

На это Михаил только кивнул и погрузился в раздумья.

Он попытался вспомнить и осмыслить всё, что знал о том, что есть тьма и что есть свет. Все известные ему физические и метафизические определения, все когда-то прочитанные теологические и мифологические тексты. Вообще всё то, где об этом упоминалось, даже случайные разговоры. И в конечном итоге, отбросив все сомнения, выдал перл:

– Потому, что пока есть хотя бы точка света – нет тьмы. И только свет, погаснув, порождает тьму.

Страж покачал головой.

– Хороший ход. Но неверный. Мне очень жаль…

И тут же исчез. Исчез и конус света и порождаемое им светлое пятно. Исчез и Михаил. Но не совсем. В абсолютной черноте он увидел… свой мозг… Но настолько большой, как будто либо его увеличили в несколько десятков раз, либо как будто Михаила уменьшили во столько же. Извилины, отросток мозжечка, полушария… И почему-то он мерцал красноватым… Наверное это была пульсация крови, перегоняемой невероятно далёким от реальности и отсутствующим в виртуальности сердцем…