Текст книги "Снежный путь (СИ)"

Автор книги: Роман Ваалгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Ясно. А пульт управления… Наверняка в самом низу?

– Не знаю.

– Плохо. Тогда вы охраняйте люк, Немезида, ты с ними, а я постараюсь его найти. Поллукс, со мной.

– Не оставляй нас… – Жалобно попросила Сара.

Охотник тут же просчитал такую альтернативную ветвь событий, но отказался от неё:

– Нет. Турели снаружи. Значит их нужно активировать до того, как мутанты ворвутся внутрь. Иначе нам не спастись. А без вас я буду двигаться гораздо быстрее.

И тут же, уже ни над чем больше не размышляя, побежал искать лестницу или лифт. Первым он нашёл лифт. Ткнул кнопку вызова и с огромным облегчением услышал, как внутри шахты загудели подъёмные механизмы. Теперь только бы успеть. Только бы успеть.

Пульт управления он нашёл действительно в самом низу. Переключил основной рубильник на стене в положение «On», и пульт сразу осветился мерцанием ламп и мониторов. «Извини, братишка…» – сказал он высохшему трупу в операторском кресле и скинул его на пол. Тот немедленно рассыпался в пыль. «Сколько же лет он здесь просидел, на своём последнем посту?» – подумал Охотник, но тут же запретил себе отвлекаться. Он попытался вникнуть в интерфейс управления Стелой и тот, слава богам, оказался достаточно нагляден, чтобы без особого труда в нём разобраться.

Ожили мониторы внешнего обзора, изображение очистилось, и он увидел возле Стелы многочисленный отряд. Оставалось только гадать, что их сюда привело. Четверо мутантов уже карабкались к люку шестнадцатого уровня. Времени оставалось совсем чуть-чуть. Скоро они начнут его высаживать, а у Хаима и Сары навряд ли хватит силёнок, чтобы удержать рукоятку. Стоит только одному из мутантов повиснуть на ней всей массой, как это сделал вчера Охотник, и всё – покупайте свечи. В такой ситуации кнопка «Door Lock» оказалась очень кстати. От избытка чувств Охотник хватил по ней кулаком. «All Doors Locked», – сообщила система. Он облегчённо вздохнул.

Но стоило предположить, что мутанты не успокоятся и начнут осаду. А в Стеле есть свет, есть тепло, но нет еды и воды. Выбор получался простой: или помереть с голоду, или самому быть съеденным. Где же управление этими долбаными турелями?

Мутанты уже вовсю пытались отдать люк, а Охотник никак не мог найти боевых систем. Он перебрал уже все нецензурные слова и все возможные их сочетания, но это совсем не помогало. Тут его тронул лапой Поллукс.

– Чего тебе?! – Раздражённо бросил он.

Пёс в ответ повёл головой. Он посмотрел по направлению его взгляда и увидел на противоположной от пульта стене большую кнопку, над которой имелась ярко-красная надпись: «RED ALERT». «Ах ты ж, чёрт тебя побери… умный пёсик, хороший пёсик…» – приговаривал Охотник на бегу. Втопив кнопку в стену, он с радостью увидел, как идущий с потолка свет приобрёл красноватый, тревожный оттенок и услышал, как в недрах Стелы завыла сирена. Метнувшись обратно к пульту, он отметил, что мониторы автоматически перешли в боевой режим, теперь оставалось только кнопки жать… Вот только его ждал очередной сюрприз.

По центральному монитору красовалось: «To activate autocannons insert the Commander's Key». «Какой ещё на хрен Key?!!» – взвыл он. Гнездо для ключа, однако, он нашёл сразу, но вот где сам ключ? Вполне ведь могло получиться так, что его здесь и нет сейчас вовсе.

Он вскочил с кресла и переворошил полуистлевшую одежду оператора, но ключа в ней не нашёл. «Ищи!» – приказал он Поллуксу. Тот коротко гавкнул и умчался, а он остался у мониторов. Сев в кресло, он начал пассивно наблюдать за происходящим и эта вынужденная пассивность убивала. Когда же он увидел, что мутанты, оставив ни к чему не приводящие попытки открыть люк вручную, тащат к Стеле некое устройство, сильно похожее на автоген, ему стало нехорошо. Материал самой Стелы выдержит, но вот выдержит ли люк? – Большой вопрос. Он снова вскочил с кресла и стал беспокойно метаться рядом с пультом, не выпуская из виду происходящее на экране. А Поллукс всё не приходил. Неужели же… Но верить в это не хотелось.

Поллукс появился только тогда, когда мутанты с автогеном уже закрепились напротив люка и из сопла резака появилось синее пламя. В зубах у Пса болтался на цепочке ключ. «Молодец, я в тебе не сомневался!» – похвалил Охотник Пса, выхватил ключ, вогнал его в гнездо и провернул.

На обзорном мониторе, отображающем площадку возле шестнадцатого уровня, он увидел, как из стены рядом с мутантами выехала скорострельная пушка. Мутанты на лестнице замерли и тупо на неё уставились. А на главном мониторе появилась надпись: «Choose the Fire Mode: Automatic | Manual». Охотник кликнул на «Automatic», и тут же заснеженная реальность за стенами Стелы взорвалась огнём и рёвом. Работали даже те орудия, что были скрыты под снегом. Их крупнокалиберные пули вспарывали наст прямо под ногами мутантов, отчего снег казалось кипел, и уверенно находили цель. Охотник снова обессилено опустился в кресло.

Орудия прекратили огонь разом буквально через несколько секунд, а на мониторе управления замерцала надпись: «All detected targets have been destroyed». Охотник покосился на Пса и с улыбкой произнёс:

– Кажется всё? Поллукс победил?

– Нет. – Ответил Пёс.

– Что? – Не понял Охотник.

– Фартаны, хороший нюх. Кровь. Скоро здесь. Много.

Несколько мгновений он тупо смотрел на Пса, а потом подскочил, как ужаленный.

– Сразу не мог сказать?!

– Не спрашивал.

Охотник провернул ключ в положение деактивации орудий, убедился, что турели снова скрылись в стене, потом выдернул его из гнезда. Короткое мгновение смотрел на него, размышляя, после чего бросил его на главный пульт. Затем сбегал до противоположной стены и отключил тревогу. Снова вернувшись к пульту, нажал клавишу «Door Lock». Система никак не отреагировала. Он нажал её снова – никакой реакции. Тогда он просто выдрал её и обнаружил, что сломал контакт, когда ударил по ней кулаком. Подцепив его ногтём, он привёл его в рабочее состояние. «All Doors Unlocked» – сообщила система. Кое-как закрепив кнопку на месте, он крупными скачками понёсся к лифту. «Ещё день не начался, а уже столько беготни…» – мелькнула мысль. «То ли ещё будет…» – тут же пронеслась за ней другая.

Ворвавшись в помещение, где они провели ночь, он увидел, что Хаим и Сара уже собрали вещи. Молча отдраив люк, он выбросил из него первые сани.

– Ты чего? – Ошалел Хаим.

– Уходим. – Коротко ответил Охотник и вышвырнул вторые сани.

– Но почему?

– Фартаны. Скоро. Много.

– Тогда не ли лучше пересидеть здесь и от них тоже отстреляться?

– А ты знаешь, сколько фартанов в округе? А сколько боеприпасов осталось? Я – нет. А фартаны могут ждать долго. Ещё дольше мутантов.

Охотник выбрался на площадку и посмотрел вниз. Но плотный снег и всё ещё задувающий ветер так и не дали толком ничего рассмотреть.

– Так, – не оглядываясь сказал он, – сначала спускаем Псов…

Мимо промчался Поллукс и, перемахнув через леер, ухнул вниз. Не успел Охотник удивиться, как ту же процедуру повторила Немезида.

– Баба с возу, кобыле легче. – Прокомментировал он. – Псы знают, что делают, значит и мы не убьёмся. Твоя очередь. – Повернулся он к подошедшему Хаиму.

– Ты спятил? Прыгать неизвестно куда? Да мы ноги переломаем!

Охотник ухватил его за шиворот и за пояс и перекинул через ограждение площадки. С тихим шипением непонятного происхождения Хаим скрылся из поля видимости.

– Теперь ты.

Но Сара, с округлившимися глазами и затрясшейся челюстью, попятилась от него. Он её изловил, закинул на плечо, с большим трудом протащил её брыкающуюся, вертящуюся и визжащую через щель полуоткрытого люка и сбросил вниз. Визг сопровождал всё её падение, но потом резко оборвался. Тут Охотник впервые засомневался: всё-таки Псы – это Псы, а хрупкие человеческие тела – это совсем другое. Однако на раздумья времени не было. Захлопнув люк, он одним движением бросил себя через леер и провалился в пустоту.

Упав вниз, он ушёл в рыхлый снег по грудь. Пули турелей разворотили наст, превратив его в мягкую кашу. Оказалось мягче, чем на перину с тумбочки спрыгнуть. Охотник начал вертеться, выбираясь, но тут его подхватили и вытащили на более-менее твёрдый снежный покров. Потом все вместе они подтянули не очень глубоко ушедшие в снег сани, Хаим и Охотник впряглись в лямки, и вся компания, не сговариваясь, припустила со всей мочи от Солярной Стелы.

Глава 8. Третий контакт

Они бежали так, как не бегали до этого никогда. Хаим и Сара, получившие наглядную демонстрацию того, что для некоторых существ, населяющих этот мир, они не больше, чем несколько десятков килограмм вкусного мяса, тёплой крови и мозговых косточек, мчались так, что Охотник только и поспевал. Однако он понимал, что силы для такого спринтерского подвига им придаёт элементарный страх – самый лучший на свете стимулятор. Через какое-то время усталость достигнет таких значений, что даже слепой животный ужас перестанет быть для них чем-то особым. И они скорее умрут с безразличием на лицах, чем сделают ещё хоть одно движение. Но пока они бежали хорошо. Очень хорошо.

Через некоторое неизвестное, по причине отсутствия какого-либо значения, время из многослойной снежной занавески появился Поллукс и сообщил, что их курс пересекается с курсом большой стаи фартанов, со всех лап мчащейся к Стеле. Охотник молча развернулся и побежал в другом, указанном Псом, направлении. Парочка как привязанная проследовала за ним. На этот раз без всяких вопросов.

Во второй половине дня кончился осточертевший до невозможности снег. А ближе к вечеру беглецов догнала прикрывавшая тыл Немезида и отрапортовала, что погони нет и уже не будет – фартаны вовсю пируют и уже наверняка объелись. Прибежал и Поллукс. И тоже с добрыми вестями – все фартаны округи скорым маршем проследовали к месту утренней мясорубки. Охотник остановился, сбросил лямку и молча упал на сани. Лёгкий стук, донёсшийся до его ушей, красноречиво подтвердил то, что никому ничего объяснять не надо.

Когда дыхание немного восстановилось и более-менее успокоилось грохочущее сердце, он спросил:

– Сколько ещё?

– Завтра вечером будем у подножья. И там ещё день. – Донёсся слабый голос Хаима.

– Приемлемо. – Резюмировал Охотник.

– Жаль только, что в Стеле так толком и не отдохнули.

Охотник сел на санях и подозрительно покосился в сторону парня.

– Уж не специально ли ты туда завёл, Сусанин ты наш?

– А почему нет? – Огрызнулся тот. – Мы слишком устали. Нам необходим был отдых. А буран – это случайность.

– Ну-ну.

– Что «ну-ну»? Всё равно было почти по пути…

– Почти?!

– Да ну тебя. Никто не знал, что оттуда так срочно придётся отбывать.

– И никто не знал, что там территория охоты мутантов?

– Я читал о Стеле. Книжку, в которой её описывали, выпустили задолго до того, как появились мутанты. Какие бы там ни было. О чём жалею, единственное, что системы защиты так и не закончили. А то бы ещё денёк отдохнуть можно было.

– А что системы защиты?

– Разработали плазменные орудия, которые должны были бы питаться непосредственно от солнечной энергии. А это практически бесконечный боекомплект – Стела, как ты видел, до сих пор функционирует. Наверное потому, что она настолько высока, что уходит в самые небеса. Вот только установить их уже не успели…

Охотник пожал плечами. Если бы да кабы. Встал, накинул лямку на плечо и пошёл, бросив:

– Идём…

– Но…

– Идём!

Уже виднелись горы, до которых, как казалось, рукой подать. Но Охотник знал, что это только кажется – до них ещё топать и топать. Поллукс бежал впереди, производя разведку, Немезида по-прежнему позади, за той же надобностью, да и сам Охотник не забывал зорко всматриваться в более-менее очистившееся пространство. Однако поздним вечером, когда он уже совсем собрался объявить ночёвку, компания неожиданно наткнулась на Святую. Все замерли, как вкопанные.

Та стояла босиком на рыхлом после бурана снегу, ничуть его не приминая, а из одежды на ней имелось только воздушное, практически ничего не скрывающее платьишко. Которое, однако, и не думало развеваться на резком, пронизывающем ветру. Как не думали менять своё положение и её красиво лежащие на плечах локоны.

– Прямо Моисей, евреев из Египта выводящий! – Расплылась она в улыбке от уха до уха.

– Скорее, от Мамоны спасающий. – Улыбнулся в ответ Охотник.

– Фи… – Скривилась Святая.

Тут-то Охотник и вспомнил – кого она ему напоминает. А напоминала она ему ту самую. Ещё со школьных лет любовь. Самую первую, самую нежную, трогательную и, разумеется, самую настоящую. Но вместе с памятью о том светлом, что тогда происходило, пришла и память о той боли, которая сопровождала их долгое, агонизирующее расставание. Ещё по-юношески острое, когда казалось, что время остановилось, Вселенная рухнула и жить дальше нет никакого смысла.

– А ты всё ищешь, где проще и больше? – Спросил он у неё.

– Узнал никак?

– А то.

– Кто старое помянет – тому глаз вон, не правда ли? – Осклабилась Святая.

– А кто его забудет – тому оба. – Ответная улыбка Охотника ничуть не уступала улыбке Святой. Ни по ширине, ни по лживости.

– Пожалуй. – Согласилась она. – Кстати, ты знаешь, что твои спутники не имеют к евреям никакого отношения? Просто имена у них библейские.

– Мне без разницы.

– Не антисемит?

– Нет.

– А в наше время были люди…

– Идиотов всегда хватало. – Перебил её Охотник. Святая посмотрела на него с интересом. Потом перевела взгляд на Хаима и Сару и приказала:

– Оставьте нас.

Те не двинулись с места. Брови Святой приподнялись, и она спросила у Охотника:

– Мы можем поговорить наедине?

Охотник жестом показал и людям, и подоспевшим Псам продолжать движение без него. И те и другие молча двинулись и, с двух сторон обойдя Святую, на которую бросали неприязненные взгляды, медленно потянулись к горам.

– Неплохо ты их надрессировал. – Прокомментировала Святая.

– Ты по-прежнему никого ни во что не ставишь. – Не то спросил, не то выразил общеизвестный факт Охотник.

– Ну знаешь ли… – Вспыхнула Святая, но Охотник поднял руку, останавливая готовую сорваться на его голову лавину.

– Не знаю и знать не хочу. Говори, зачем ты здесь? В нашей ситуации тебе здесь не следовало бы появляться.

– Ну во-первых, – сверкнула на него глазами Святая, – я предупредила Старика, что вы на подходе. Он будет встречать. Во-вторых, я доставила тебе от него передачку… – Она сдвинулась в сторону – на земле лежало плазменное ружьё и три батареи. – Ты кажется его умыкнул и теперь оно вроде как твоё, верно? – Она не скрывала иронии. – А в Горах тоже мутанты и ведут себя очень беспокойно. Кажется мне, что кто-то им подкинул некую идейку…

– Так чего и «БВ» тогда не принесла?

– А я тебе не нанималась. Что смогла, то смогла.

– Или что посчитала нужным?

– Может и так.

– А может и мутанты не просто так активизировались? Тебе ж нужно, чтобы я понял – кто я есть на самом деле…

– Скотина.

– За что взял, за то продал. Что ещё?

– А ещё – твоё время выбирать. Здесь нет моей охраны, никого вообще. Только ты и я. Если хочешь убить – убей.

– Здоровая мысль. – Согласился Охотник и потянул из-за голенища устрашающий боевой нож. Святая отступила на шаг.

– Ты убьёшь меня после всего, что я для тебя сделала?

– Я учёл твои рассказы. – Спокойно ответил на это Охотник. – Но пока у меня есть возможность действовать по двум сценариям. Если мой сценарий, который пока базируется больше на рассказах Старейшин, окажется неверным, я погорюю по тебе. А если что, то остаётся ещё Старик, и ещё один Фантом. Я верно всё понял?

– И ты посмеешь?

На этот раз вместо ответа Охотник просто бросил нож. Тот угодил даже не делавшей попыток увернуться Святой прямо в левую часть груди, и она рассыпалась золотистыми искрами, которые медленно стали оседать на белый снег. Но Охотник готов был поклясться, что это случилось за мгновение до того, как лезвие ножа вонзилось в неё. Сам же нож пролетел ещё метров двадцать и провалился в снег.

Он покачал головой и пошёл за ножом. Она всегда была слишком самоуверенной. И всегда пыталась крутить людьми. Потому и расстались, что он послушно крутиться не хотел. А она была очень красивой и могла позволить себе выбирать. Так и получилось, что два паука не ужились в одной банке. Тем более, что каждый из этих пауков имел своё собственное представление о том, как нужно добиваться поставленных целей.

Он достал нож, разбросав снег, протёр лезвие от запорошивших его снежинок и сунул в ножны за голенищем. Потом подошёл к тому месту, где только что стояла Святая, поднял ружьё, вогнал в разъём батарею и щёлкнул предохранителем, одновременно являвшимся активатором подачи энергии. На маленьком табло возле приклада вспыхнула надпись. Но не обычное, достаточно крупное и хорошо различимое «ARMED», а что-то другое, более мелкое. Охотник приблизил табло к глазам и прочитал: «Self destruct in 10… 9… 8…»

Он забросил ружьё так далеко, как только мог, и ещё до того, как оно упало в снег, со всех ног помчался в противоположную сторону, мысленно продолжая счёт. Досчитав до нуля, он бросился наземь и закрыл голову руками. И тут же горячая волна распылившейся в окружающее пространство плазмы прошлась по нему. Запахло палёной шерстью. Охотник сразу, от греха подальше начал кататься по снегу. Когда он встал, чертыхаясь и отплёвываясь, он увидел, что к нему бегут его спутники. Ещё издалека он показал им жестом, что с ним всё в порядке, а сам пошёл к саням.

Сани оказались наполовину выгоревшими с одной стороны и основательно оплавленными с другой. Ему показалось, что над снежной равниной пронёсся лёгким ветерком еле слышимый призрачный смех.

– Что случилось? – Спросил подбежавший Хаим, с трудом переводя дыхание.

– Подарочек нашей общей знакомой взорвался.

– А она сама где?

– Шлёпнул гадину.

Хаим и Сара застыли двумя меховыми изваяниями.

– Но она же… она же… она… – Потрясённая Сара не находила слов.

– Что она? – Охотник глянул на неё с полным равнодушием.

– ОНА – СВЯТАЯ!!!

– Для кого как. – Спокойно ответил Охотник. – Но можешь мне поверить, – продолжил он, одновременно снимая лямку уцелевших саней с несопротивлявшегося по причине полного морального ступора Хаима, – она тоже вынуждена была садиться, чтобы не замочить ног.

Перекинул лямку через плечо и пошёл к Горам. Его же спутники пришли в себя только тогда, когда Охотник стал казаться маленьким комочком шерсти на белой скатерти. Они сорвались с места и в меру сил побежали за ним, увязая в снегу.

– Он сумасшедший! – На бегу крикнула Сара Хаиму.

– Абсолютно. – Согласился тот.

А Охотник уходил всё дальше и дальше ровным размеренным шагом и никто, ни люди, ни звери, ни мутанты, не мог себе представить – как ему погано на душе.

Часть пятая
НАКОПИТЕЛЬ

Глава 1. Битва в Горах

– Зачем ты убил её? – Спросил Охотника Хаим на последнем перед Горами привале.

– Закрывала мне обзор. – Буркнул тот в ответ.

– А всё-таки?

– Ну тебе-то что за интерес? Какая тебе разница? – Охотник не хотел разговаривать и поднятая тема его раздражала, возвращая к недавним событиям, о которых он как раз старался не думать.

– Большая разница. Ты убил не мутанта, не тварь какую-нибудь, не даже просто человека. Ты убил Святую.

– Были причины. И тебе об этих причинах лучше не знать.

– Ладно. То, что у вас имелись там какие-то свои дела, я ещё могу понять. Вся эта история с тобой сама по себе очень странная, но… Она жила для Ковчега, приносила ему огромную пользу, исцеляла даже безнадёжных… Что теперь будет с Ковчегом, с его людьми, ты об этом подумал?

– Нет. – Честно ответил Охотник. – Об этом я как раз и не думал. Но теперь, раз ты поднял эту тему, скажу так: Ковчег существовал и до Святой. И, насколько я понял, существовал вполне успешно. Стоит предположить, что и теперь с ним ничего особого не случится. Разве что добытчики и воины станут более осторожными, да все вместе будут больше беречь своё здоровье. К тому же, – Охотник хищно ощерился, – можешь мне поверить: что касается Падре, то лично ему я оказал офигенно большую услугу.

Хаим склонил голову и задумался.

– И что тебе за горе? – Продолжил Охотник. – Что тебе до Ковчега?

– Я понимаю, к чему ты клонишь, – ответил Хаим, – к тому, что нас там чуть не казнили, так? И ты прав, этого я не желаю принимать до сих пор. Но дело в том, что как бы то ни было, мы родились там, выросли… Ковчег – наш дом. Понимаешь?

Теперь склонил голову Охотник.

– Наверное не понимаешь. – Хаим вздохнул. – У тебя… Где твой дом, а? В Городе Надежды? Или где? Знаешь ли ты, что это такое?

– Нет. Я… не помню…

– И как ты живёшь с этим? Как ты живёшь без корней, без места, которое ты можешь назвать своим, если не домом, то просто своим?

– А вот так и живу. – Огрызнулся Охотник. – День за днём. Где накормили – там и дом. Где пригрели – Рай. Кто, – он посмотрел на Псов, – не предаст, из подлости ли или из благих побуждений, – тот и друг. Которая дарит поцелуй – та и жена. Чем плохо? Тем, что мне нечего терять? Тем, что я ни к чему не привязан, кроме минимальных своих потребностей и потому почти свободен?

– Как зверь?

– Если бы. – В голосе Охотника проскочило сожаление. – Так бы сейчас сидел один, ни на кого бы не оглядывался, никуда бы не торопился… А вместо этого я вынужден сидеть и слушать, как некий высокодуховный хлыщ меня чуть ли не жалеет. Знаешь, куда можешь деть свою жалость?

– Нам тебе каждые пять минут «спасибо» говорить, или что? – Сара явно решила развить ту линию, которую Охотник видел во сне.

– Иди ты к чёрту… – Устало ругнулся он. – Не я этот разговор начал.

На долгое время воцарилась тишина, но Хаим, уже задолбавший своей любознательностью, опять не выдержал:

– Нас чуть не казнили, да. Но я не понимаю – за что? Как она могла?

– «Она радеет за Ковчег», – процитировал Охотник, – не помнишь, чьи слова?

– Вот это то как раз и странно.

– Почему? Что бы ты сделал, если бы, не дай бог, тебя не сослали на нижний уровень и ты бы добился хоть какого-то влияния в Ковчеге?

– Я бы… – Хаим даже слова растерял от открывшихся перед ним умозрительных перспектив. – Я бы… Я бы постарался сделать так, что бы жизнь в Ковчеге стала более справедливой, более доброй, более человечной и просвещённой…

– Справедливой значит? – Хмыкнул Охотник. – А кто тебе сказал, родной, что «справедливость» и «эффективность» хорошо уживаются вместе? И к чему бы привела твоя справедливость, не скажешь?

– А ты скажешь? – Обозлился Хаим.

– Предположу. Например, рабочие нижних уровней и рабы забросили бы работу к чёртовой матери и стали бы орать, что они тоже хотят жить наверху и трахать тех же девок, что Падре и кормчие. Как результат, весь Ковчег загнулся бы с голодухи или его бы пожрали… но какое это имеет значение, правда? Зато все померли бы, сознавая наступившую справедливость и собственную просвещённость.

– Ты утрируешь! – Чуть ли не заорал Хаим. – Люди, которые поверили бы в то, что их труд будет справедливо вознаграждён, работали бы от души! Как следствие – более эффективно.

– Ну нет. Люди – существа ленивые. Поэтому справедливость воспринимают не как равную обязанность работать, а как равное право на праздность. И вот в лень многое и упирается. Потому как отобрать или выманить обманом проще, чем работать.

– Мы не поймём друг друга. – Хаим отвернулся.

– Да, похоже. – Согласился Охотник. – Но может ты объяснишь, что ты подразумеваешь под справедливостью?

– Прежде всего… равенство…

– Равенство?! – Охотник откровенно рассмеялся. – Равенство ты говоришь? Да пойми ты, дурилка, люди от рождения не равны. Кто-то умнее, кто-то сильнее, кто-то быстрее… И настоящий руководитель, если он настоящий, никогда не станет чесать их под одну гребёнку. Нет, он постарается выявить их слабые и сильные стороны, и использовать их максимально эффективно. Несправедливость не в том, что кто-то живёт на верхнем уровне, а кто-то на нижнем. Несправедливость наступает тогда, когда некто может жить на верхнем уровне, а его туда не пускают. Но тогда тот, кто позволяет такому происходить, – не только не руководитель, но и предатель. Интересов сообщества. Любого. За время же моего пребывания в Ковчеге, я таких уж явных несоответствий не заметил…

– Как это ты не заметил?! – Возмущению Хаима не было предела. – А мы с Сарой?!

– А что вы с Сарой? Сара – слишком красивая для Ковчега. Если бы её пустили в общий оборот, то, при ваших свободных нравах, мужики бы в очередь выстраивались, только бы с ней переспать. За счёт других женщин и девушек. И где была бы справедливость и равенство? Особенно в отношении неё – у неё приключился бы весьма плотный рабочий график. Да и для Ковчега сейчас главное – рождаемость. В количествах как можно больших. Сара же внесла бы дисбаланс в устоявшуюся систему взаимоотношений и, скорей всего, её присутствие негативно сказалось бы на этой самой рождаемости.

Хаим вскочил и сжал кулаки.

– Что подпрыгиваешь, как блоха на собачье пузо? Разве не так? Ах, да, у тебя же чувства… Интересно, как бы твоя концепция чувств была принята Ковчегом, где привыкли ко всеобщему разврату? Думаю, когда ты попытался бы ввести что-то вроде института брака, тебя не то, что на нижние уровни выселили бы, а торжественно и единодушно скормили бы кислотным червям.

– Они бы поняли!

– Не сомневаюсь. Но если с Сарой у нас всё ясно, так сказать очевидно, то ты-то у нас чем особенный?

– Ты опять его унижаешь! – Возмутилась Сара. Но не очень убедительно. Видимо понравился разговор про красоту.

– И не думаю унижать. – Ответил Охотник. – Мне действительно интересно знать, что даёт ему основания считать, что он был достоин большего?

– Я… мои знания… их можно было бы использовать на благо Ковчега! Мой ум…

– Ого, какая претензия. Так всё-таки знания или ум? – Охотник уже откровенно потешался.

– А какая разница?!

– Огромная. Если выражаться фигурально, то знания – это книги. Чем больше знаний, тем больше «книг» в «библиотеке» твоей головы. Вот только книги эти могут быть разбиты по темам и аккуратно расставлены по полочкам, тщательно каталогизированы и подписаны, а могут быть и свалены в одну общую безобразную кучу. И вот ум – это собственно и есть умение этой библиотекой пользоваться. Чем быстрее находишь нужное, чем быстрее сравниваешь похожее – тем ты и умнее. Мало того, я скажу так, что человеку не очень умному много знать даже вредно. Там, где он может быть принял бы правильное решение, используя незатейливую мотивацию, он, не умея работать с этой пресловутой библиотекой, скорей всего выберет неверные исходники, неверно их истолкует и неверно реализует. Ага. Так что у тебя, сообразительный ты наш, всё-таки имеется – ум или знания?

– Я много читал, старался запоминать и усваивать. Значит у меня есть знания. Но я старался и обдумывать то, что узнаю, анализировать, разбирать. Значит я могу с определённой долей уверенности сказать, что я – умный человек. По крайней мере по сравнению…

– Вот именно, – перебил его Охотник, – по сравнению.

– Да что опять не так?! – Хаим, казалось, сейчас кинется в драку.

– Да как тебе сказать… Давай я лучше тебе одну историю расскажу… Была у меня, значит, знакомица – очаровательница и милашка. Из разряда «прелесть, какая глупенькая». И вот как-то гостевал я у неё, приятно проводил вечер. А потом зашёл у нас разговор, не помню о чём, и в процессе этого разговора я ввернул такую фразу: «несоответствие парадигм». Она на это улыбнулась, кивнула и продолжила заниматься домашними делами. А я вдруг понял, что она не только не в курсе, что такое «парадигма», но и уже забыла – о чём это я. Далее… У меня имелось на выбор две возможности. Первая: просто плюнуть на всё и наслаждаться её обществом (что я и сделал). И вторая: попытаться объяснить ей, что такое «парадигма» и что я собственно хотел выразить… И тем самым убить на хрен всё очарование того вечера… Если бы я таки выбрал второй вариант, то кто из нас двоих оказался бы дураком на самом деле – я, такой умный, или она, потому, что ей по барабану слово «парадигма»?

– Я понял. – Хаим сел на сани.

– Слава богу. – Одобрил Охотник. – Теперь тебе осталось совсем чуть-чуть до осознания того факта, что во что бы ты сам не верил – ты представлял для Ковчега угрозу. И Падре это понимал. Он пытался тебя приструнить, ты сам говорил, что тебя наказывали, но это не помогло. А Падре также понимал, что если ты, не дай бог, войдёшь в силу, особенно-то на своих популистских идеях, то Ковчегу придётся туго. А, возможно, и самому Падре. Поскольку, если бы ты начал реализовывать свою политику, то ваши интересы очень скоро пересеклись бы. И вопрос стал бы ребром: или ты, или он. Он просто попытался под шумок моей «заразной» «проклятости» избавиться от тебя, вот и всё. И я его понимаю. Что же касается Святой, то она вряд ли выступала в этой истории главным действующим лицом. Скорее – просто не возражала. Хотя кто её знает. Могла и спровоцировать. Но по причинам к вам отношения не имеющим.

– Это почему же?

– Потому, что мне показалось, будто она хотела, чтобы я пришёл за вами.

– Но зачем?

– Были причины значит у тётеньки. Чего пристал?

Хаим убито сгорбился на санях. Переваривал.

– А теперь, – Охотник встал, – рассиживаться давайте больше не будем. Я хочу заночевать в какой-нибудь щели в горах, чтобы ветром лишнего не задувало.

Охотник думал, что в Горах станет полегче, но как оказалось – он сильно заблуждался. По снежному полотну идти было утомительно по причине проваливающихся ног, однообразия и происходящей от этого сводящей с ума скукоты, а вот в Горах разнообразия и сопряжённого с ним околофатального веселья оказалось столько, что не нарадуешься.

Бессчётное количество раз они падали, множество раз съезжали на задах к самому подножию штурмуемых ими высот, несколько раз имели все шансы сорваться в пропасть. Прямо с лютой по-звериному завистью он смотрел на прекрасно справляющихся и с такой пересечённой до невозможности местностью Псов. Им всё было едино. Когти вгрызались в лёд, камни будто специально вырастали для них из-под земли, да и рыхлые, надутые ветром в щели сугробы, куда Охотник проваливался по самые уши, не являлись для них проблемой. А Старик всё не появлялся…

Через некоторое время, стоило ему только открыть рот, как Хаим и Сара хором спрашивали: «И где этот старый пердун?» Они, предвкушая близкий отдых, становились всё веселее и беззаботней. А вот он наоборот – становился всё мрачнее. Приобретённое за время странствий в этом мире, который он сначала принимал по факту, а теперь всё уверенней считал не своим, звериное чутьё, подсказывало ему, что их приключения ещё далеко не закончены. Частенько замиравшие и принюхивавшиеся Псы только убеждали его в собственной правоте. Быть встрече с мутантами, точно быть.