Текст книги "Миры Роджера Желязны. Том 17"
Автор книги: Роджер Джозеф Желязны
Соавторы: Роберт Шекли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Особняк архангела Михаила располагался на небольшом участке земли в самом дорогом пригороде Рая. В данный момент архангел Михаил возился в своем садике – пересаживал розы.
Подняв голову, он увидел Илит, ангела-стажера и бывшую ведьмочку, которая поднималась к нему по мраморным ступеням.
– А, Илит, здравствуй, рад тебя видеть, – сказал Михаил, откладывая садовую лопатку и вытирая руки. – Хочешь холодного лимонада? Нынче у нас жарковато, зато влажность умеренная – типичный райский денек.
– Спасибо, не надо, – мотнула головой Илит. – Я пришла, потому что некоторые обстоятельства ставят меня в тупик.
– Не бойся, рассказывай мне все без утайки, – ласково промолвил архангел Михаил. – В чем твои затруднения?
– Ко мне попали данные о том, что Мефистофель занят обманом.
– Вот оно что! – воскликнул архангел Михаил без особого огорчения. – Но разве это новость – чего еще ожидать от беса?
– Меня с толку сбивает другое, – сказала Илит. – По моим сведениям, вы тожеобманываете.
– Я? – озадаченно переспросил архангел Михаил.
– Да, вы.
Архангел Михаил некоторое время задумчиво молчал. Потом спросил:
– Ведь вы новенькая в наших кругах, не правда ли?
– Да, – сказала Илит. – Но разве это играет роль?.. Архангел Михаил остановил ее движением руки:
– Как новенькая, вы неопытны и не ведаете о существовании великой гармонии, которая объединяет Добро и Зло в единое неразделимое целое и диктует нам правила поведения.
– Впервые слышу о существовании подобной великой гармонии, – призналась Илит. – Но при чем тут она? Я говорю о самом заурядном вранье.
– Очень и очень при чем, душа моя. Задумайтесь вот над чем: уж если силы Тьмы и силы Света решили вступить в соревнование, они должны быть равными соперниками и заранее знать, что победивший в Турнире отнюдь не станет победителем на веки веков, а лишь временно одержит верх. Ибо Зло и Добро – взаимозависимые силы. Одно без другого существовать не может. Понимаешь, дитя мое?
– Вроде бы… – промямлила Илит. – И тем не менее при чем все это…
– Вследствие вышесказанного, – продолжал архангел Михаил, – в определенном смысле неважно, кто одерживает верх в данный момент – силы Добра или силы Зла. На уровне текущих событий мы трудимся на сторону или Добра, или Зла. Мы рвемся победить и расправиться с нашим врагом раз и навсегда. Однако на более высоком уровне в нас живет понимание того, что такая победа не только невозможна, она и нежелательна. Поспеваете за ходом моих мыслей?
– Трудно сказать. Однако продолжайте, я слушаю.
– Из того, что в состязании между Добром и Злом должны участвовать равные соперники на равных условиях, всем нам приходится использовать одинаковые приемы. Добро было бы поставлено в худшие условия, если бы оно не могло прибегать к так называемым «дурным» средствам, которыми широко пользуется Зло. Ведь Зло, преследуя свои корыстные цели, то и дело творит добрые дела. Логично предположить, что и Добру не следует брезговать средствами из арсенала противника. В заключение, дорогая моя Илит, хочу особо подчеркнуть: в конечном итоге имеет значение не формальный ярлык доброго или злого, а то, что вот здесь. – При этом архангел Михаил коснулся рукой области сердца.
– Должна ли я сделать из этого вывод, – спросила Илит, – что добрым духам не зазорно при случае лгать?
Архангел лукаво усмехнулся и потупил глаза:
– Я веду к тому, что у нас столько же прав использовать ложь в своих интересах, сколько у сил Тьмы.
– Итак, по-вашему, это правильно– лгать во имя победы?
– Я бы сформулировал чуточку иначе: в этом нет ничего неправильного.
– Вы мне наговорили столько нового… Попробую осмыслить все это где-нибудь в уединении…
На королевский дворец Тюильри опустились сумерки. Из окон лился свет тысяч и тысяч свечей. Через парадный вход входило и выходило множество народа – королевские цвета, малиновый и белый, попадались редко, на большинстве посетителей были серо-голубые мундиры республиканцев. Мак сидел на скамеечке поодаль от этого движения и обдумывал свое положение.
Легкий ветерок трепал кроны искусно подстриженных деревьев, окружающих дворец. Но вот Мак ощутил дуновение более сильное, чем дуновение легкого вечернего бриза. Рядом раздался тонкий, идущий ниоткуда голосок:
– Фауст! Фауст! Вы где, Фауст? Мак быстро огляделся.
– Кто меня зовет? – спросил он пустоту, из которой немедленно материализовалась Илит, ангел-стажер.
На ней была восхитительная амазонка из черного вельвета и замши. Ее сапожки наездницы ослепительно блестели, а темные длинные волосы были перехвачены кокетливым белым шарфиком.
– Вы меня припоминаете? – спросила она.
– Как вас можно позабыть, – сказал Мак. – Ведь это вы заперли меня в Пекине в зеркальном лабиринте, когда вообразили, что я занят обманом.
– С тех пор я поумнела и кое-чему научилась, – скромно произнесла Илит. – Каковы теперь ваши планы?
Планы у Мака были просты: повернуться и броситься во весь опор прочь и ничего не рассказывать этому хорошенькому, но настырному и скорому на суд и расправу духу женского пола. Если она так поумнела, пусть сама догадывается, что у него на уме!
Однако, нутром почуяв возможную выгоду, он усилием воли взял себя в руки, преодолел обиду и сказал:
– Я намерен спасти жизни французской королевской четы.
– Во имя чего вы хотите спасти их?
– Сам толком не знаю. Видите ли, я с ними лично не знаком. Но по условиям Турнира мне все равно что-то необходимо предпринять, а это будет весьма положительным поступком. По мне, все просто: какого черта им головы рубить – за то, что они родились в королевской семье? Так тут их вины нету. Ну и Мефистофель считает, что это очень подходящий поступок.
– Ясно, – сказала Илит. – И раз Мефистофель этого хочет, архангел Михаил автоматически выступает против.
– Да, логика правильная, – согласился Мак. – А раз вы на стороне архангела Михаила…
– Я больше не знаю, на чьей я стороне, – сказала Илит. – Однако в прошлом я доставила вам неприятности и теперь собираюсь загладить свою вину. Чем я могу помочь вам?
– Мне нужно заставить королеву поторопиться со сборами в дорогу. Уже восемь часов. Пора бы ей выйти к карете, чтобы бежать.
– Я сделаю все, что в моих силах, – заверила Илит. И, дважды грациозно взмахнув руками, она исчезла.
Илит материализовалась вновь на втором этаже дворца, в коридоре, ведущем в покои королевы.
Хоть она и стала видимой, не было большой опасности быть замеченной – солдаты национальной гвардии, державшие королеву под домашним арестом, были в стельку пьяны: бродили по коридорам, лапали визжащих фрейлин, неустанно прикладывались к бутылям с дешевым вином, жевали хлеб и сыпали крошки на бесценные ковры.
Илит прошла незамеченной и разыскала комнаты королевы. Она застала Марию Антуанетту спящей на кушетке – в полном дорожном наряде. Королева даже во сне не могла обрести покой: ее пальцы судорожно сжимались и разжимались, словно она пыталась что-то удержать – не саму ли жизнь?
И тут Мария Антуанетта зашевелилась, открыла глаза и обнаружила, что она не одна в комнате. Ее голубые глаза испуганно расширились.
– Вы кто?
– Сочувствующий вам добрый дух, ваше величество, – сказала Илит. – Я здесь, чтобы помочь вам выпутаться из нынешнего отчаянного положения.
– О! Ради всего святого, помогите мне! – радостно вскричала Мария Антуанетта.
– Позвольте мне говорить с вами прямо, ваше величество. Побег назначен на восемь часов вечера сегодняшнего дня. В этот час вы в костюме гувернантки должны спуститься вниз, прошмыгнуть мимо стражи и сесть в карету. Извозчик доставит вас до места вне пределов Парижа, где вы соединитесь с королем и пересядете в большую дорожную карету, чтобы продолжить путь в Бельгию, где окажетесь в безопасности.
– Да, было задумано именно так! – воскликнула королева, изумленно глядя на необычную собеседницу. – Откуда вы все узнали? Неужели план сорвался и все вышло наружу?
– План хорош, – сказала Илит. – Однако из истории известно, что вы опоздали спуститься к карете на несколько часов. Это сдвинуло во времени все последующие события, и весь тщательно разработанный план полетел кувырком.
– Чтобы я да опоздала на несколько часов, – не без надменности сказала королева, – такого быть не может! Конечно, на какое-нибудь совершенно невинное свидание с молодым кавалером я могла бы опоздать – думаю, история несправедливо все эти свидания вменит мне в вину и ославит женщиной порочной и бесстыжей, приравняв меня к развратным стервам вроде дю Барри. Да, какого-нибудь красавца-воздыхателя я могла бы заставить не один час томиться в ожидании своего прихода, чтобы он как следует истомился – это лишь придает остроты свиданию. Стоя у его постели, я бы ворковала о том, что, дескать, искала муфту, или ларец с перстнями, или моего спаниельчика. Вполне извинительная задержка, говорила бы я, ласково теребя его усы, а он бы таял от моего веселого легкомыслия, которое так упоительно неуместно в этой опасной ситуации, когда нас могут застать вдвоем. Словом, я легкомысленна в том, что касается флирта, но, когда речь идет о спасении моей жизни, – тут я серьезна как сто профессоров.
– Я рада слышать, ваше величество, что история лжет насчет вашей чрезмерной распущенности, – сказала Илит. – А сейчас нам надо выйти из дворца ровно в восемь. Все остальное будет детской игрой по своей простоте.
– Да, согласна. Однако вы ошибаетесь касательно времени: побег назначен на одиннадцать вечера:.
Илит удивленно нахмурилась и покачала головой:
– Ваше величество, смею заметить, ошибаетесь вы. Мой источник точен, это исторические свидетельства.
– Придется поспорить с историками. – Мария Антуанетта покачала головой. – Я разговаривала с кучером несколько часов назад. Он сказал совершенно четко, что будет ждать меня в одиннадцать.
– А мне говорили – в восемь, – стояла на своем Илит.
– Вас ввели в заблуждение.
– Хорошо, я перепроверю.
Ангел-стажер незамедлительно исчезла из комнаты и с немыслимой скоростью понеслась по тем многоцветным царствам, что таятся между слоями бытия – ибо бытие подобно слоеному пирогу. Ее целью была библиотека истории человечества по адресу Царство духов, улица Знаний, 1211. В тамошнем архиве хронология событий в истории человечества расписана по минутам.
Илит направилось прямо к терминалу суперкомпьютера, хранившего для пользователей Царства духов все факты человеческой истории.
Компьютер был установлен совсем недавно. Многие духи Света и Тьмы решительно протестовали против этой новации в архивном деле, потому что повальная компьютеризация небесных сфер только-только началась, ангелы и черти еще не освоились с электроникой и побаивались ее как смертных грехов или ладана. Однако у подобного консерватизма нашлись сильные противники, которые в итоге одержали верх. Консенсус был достигнут путем апелляции к основополагающему принципу жизни небесных сфер – что внизу, то и наверху, – согласно которому духам негоже отставать от впечатляющих перемен на Земле.
Когда Илит набрала свой код, компьютер отозвался вежливым вопросом:
– Приветствую вас. Если вы изложите ваши затруднения, я охотно помогу.
Илит торопливо сказала:
– Мне нужно выяснить точный час свершения некоего исторического события. Мария Антуанетта полагает, что время ее побега из Версаля прочь от нависшей тени гильотины назначено на одиннадцать вечера. Мне же сказали, что кучер будет ждать в восемь. Кто из нас прав?
– Прошу прощения, – ответил компьютер, задумавшись на какую-то наносекунду, – информация засекречена.
– Какие тут секреты? Это элементарный факт, совершенный пустяк!
– Уточнение. Это не секретная информация. Мне просто не рекомендовано разглашать некоторые категории фактов.
– Какие именно категории?
– Самые простые и доступные мелкие факты, достоверность которых на самом деле почти невозможно гарантировать.
– Хорошо, вы просто извлеките из памяти факт, а его достоверность я сама оценю.
– Я бы с радостью извлек, но в данный момент трудность заключается в невозможности найти его.
– Почему?
– Как раз сейчас технические работники вводят в меня новые пакеты программ для поиска уже имеющейся в моей памяти информации. Но для работы этих программ требуется новая классификация старой информации. Пока она не завершена, доступ к сведениям невозможен.
– Выходит, тем временем ваша информация – мертвый груз? Какая глупость! Но вы-то почему бездействуете?
– Я?
– Вы, вы!
– А я что? Моя хата с краю, – сказал суперкомпьютер. – Велели мне ждать, пока работы не завершатся, я и жду.
– Итак, вы утверждаете, что не имеете сведений, которые мне необходимы? – раздраженно спросила Илит.
– Не искажайте смысл моих слов, – почти обиженным тоном ответила машина. – Я храню в себе всю историю до мельчайшей подробности. Просто временно не работает система перекрестного поиска. Таким образом, технически невозможно обслужить вас.
– Технически? А если по-человечески!
– Если по-человечески, я бы мог ответить на ваш вопрос.
– Ну так ответьте, черт вас побери!
– Мог бы. Но не желаю.
В интонациях голоса компьютера Илит послышалась обиженная гордость. Тогда она решила применить иную тактику.
– Ну будь лапочкой, ответь, пожалуйста. Я тебя очень прошу.
– Ладно, малышка. Подожди секундочку. – Помигав лампочками, компьютер наконец произнес: – По моим данным, ответ: три часа.
– Это невозможно, – сказала Илит.
– Не тот ответ, которого ты ждала? Прости, я предупреждал: система поиска информации дает сбои.
– Понимаю. Но ведь ты говорил, что можешь обойти трудности.
– Я их обошел и обнаружил именно такой ответ: три часа утра.
– Так, значит, больше ничего уточнить нельзя? Спасибо и на том. Посмотрим, как можно употребить эти сведения. Еще раз спасибо.
Илит поспешила обратно к Марии Антуанетте.
– Который нынче у вас час? – спросила она первым делом.
– Двенадцатый, – ответила королева, взглянув на свои песочные часы.
– Странно, а на моих только восемь, – сказала Илит. – Ладно, черт с ним. Быстро спускаемся вниз!
– Я готова, только сумочку прихвачу.
Чуть поодаль от парадных дверей высокий кучер прохаживался в темноте вокруг кареты, чтобы кровь в ногах не застаивалась, и время от времени заглядывал в карету, где на сиденье стояли песочные часы в футляре из красного дерева – их следовало переворачивать каждый час.
– Проклятье, проклятье, проклятье! – приговаривал он по-шведски.
И вот наконец дверь распахнулась, и в сторону кучера заспешили две женщины: блондинка и брюнетка.
– Ваше величество! – воскликнул кучер. – Где вы пропадали столько времени!
– Что ты имеешь в виду? Я пришла вовремя! – сказала королева.
– Простите покорно, однако осмелюсь возразить, вы опоздали на четыре часа. Теперь весь план под вопросом!
– Я отнюдь не опоздала! – Антуанетта повернулась к Илит: – Который сейчас час?
– Восемь.
– А на моих одиннадцать! – упрямилась королева.
– А на моих три часа утра! – сказал кучер.
Все трое уставились друг на друга в свете каретного фонаря и разом засетовали о том, сколько бед приносит неунифицированное время. Илит с болью в сердце осознала, что Мария Антуанетта жила по французскому королевскому времени, кучер – по шведскому, а она сама – по средненебесному времени…
И во всех этих временных системах – а если есть иные, то и в них, – Мария Антуанетта безнадежно опоздала на жизненно важную встречу.
Кучер вздохнул:
– Делать нечего. Садитесь в карету и в путь. Но мы опаздываем, чудовищно опаздываем!
Кто-то грубо затряс за плечо Мака, мирно дремавшего на диване в Отель-де-Вилль. Он открыл глаза и со сна осоловело вытаращился на крошечного бородатого человечка.
– В чем дело?
– Это я, гном Рогнир.
– Ах да, – пробормотал Мак, протирая глаза. – Теперь я вас узнал. Чем могу служить?
– Мне от вас ничего не нужно. Я с новостями. Илит попросила меня найти вас и сообщить, что ей не удалось поторопить королеву. Что-то там у них вышло с часами. Она объясняла, только я не запомнил.
– Черт возьми! – воскликнул Мак. – Стало быть, королевская карета с опозданием начала свой злосчастный путь в Варенн!
– Наверное, – сказал Рогнир. – Никто не позаботился ввести меняв курс событий.
– Я стараюсь спасти от пленения королевскую чету, которая бежит от своих убийц, – торопливо сообщил Мак. – Но теперь, чтобы не сидеть сложа руки, я должен достать лошадь.
– На что вам лошадь?
– Я могу поехать в городок Сен-Менеульд. Там мне предоставится второй шанс изменить судьбу Людовика Шестнадцатого и Марии Антуанетты.
– Почему бы вам не перенестись туда с помощью магии? – спросил Рогнир, наливая кружку вина для Мака.
– Говоря по совести, я не знаю слов нужного заклинания, – откровенно признался Мак.
– Тот другой знает.
– Какой другой? – насторожился Мак.
– А тот, кого я встретил на пароме на Стиксе.
– Вы имеете в виду… Фауста?
– Мне сказали, что это Фауст.
– Я тоже Фауст.
– Это как вам угодно.
– Но тот хочет избавиться от меня!
– Тогда вам несладко придется, – сказал Рогнир. – Не обижайтесь, я против вас лично ничего не имею. Однако я раскинул мозгамии решил, что мне стоило помочь ему – этим я могу натянуть нос одному моему знакомому бесу. Недавно этот демон не заплатил мне за работу по подряду. А гномы очень и очень злопамятны!
– Проклятье! – воскликнул Мак. – Как же мне добраться до Сен-Менеульда раньше, чем туда попадет королевская карета?
– Выбирайтесь из гостиницы и достаньте лошадь, – посоветовал Рогнир.
Мак с сарказмом уставился на него:
– Так просто – вскочил на коня и вперед?
– И поторопитесь, а не то у вас будет куча неприятностей.
– Вы правы, – кивнул головой Мак. – Итак, в путь!
Чуть позже Мак несся галопом через погруженный в темноту лес на горячей офицерской лошади, которую он конфисковал именем Комитета спасения Республики. Просто зашел в конюшню, разысканную Рогниром, и вел себя так нагло и угрожающе, что никто не захотел с ним связываться. Лошадь отдали беспрекословно.
Итак, Мак скакал по лесной дороге, которая была лишь слабо освещена луной, и поздравлял себя с тем, что, разбираясь в лошадях, безошибочно выбрал такую резвую. Но тут он услышал за собой цокот копыт и оглянулся. Его нагонял всадник. Да, лошадка под Маком была резва и шла на пределе скорости, однако его преследователь неуклонно сокращал расстояние между ними.
Маку оставалось только смириться с судьбой. Вскоре он мог различить лицо всадника – это был Фауст. Полы его черного плаща развевались и бешено хлопали, шляпа съехала на лоб, на губах играла зловещая улыбка.
– Ага, самозванец, опять встретились! – крикнул ученый муж, поравнявшись с кобылкой Мака.
Теперь две лошади бок о бок неслись галопом по узкой лесной дороге. Фауст осыпал Мака проклятиями, а тот вцепился в поводья и думал только о том, как бы не сломать шею в темноте. Такие бешеные скачки по ночному лесу были ему в новинку. Впрочем, Фаусту тоже. Но чародей из Виттенберга держался в седле крепко, не хуже венгерских гусар, чье верховое искусство вошло в поговорку. За его спиной, обхватив Фауста руками, сидела насмерть перепуганная Елена Прекрасная; за спиной Мака, разумеется, сидела Маргарита. Обе женщины не проронили ни слова. Лошади продолжали скакать голова в голову. Мак выжимал последнее из своей кобылки. Фауст пытался раздавить своего соперника апломбом.
– Оставь свои претензии на мое громкое имя! – орал он. – Если верховные силы всерьез задумаются над этим, враз станет ясно, что лишь настоящий доктор Фауст – он один! – достоин вписывать на скрижали истории новые повороты, ибо он является неповторимой личностью, способной на неповторимые поступки. А прочие жалкие придурки пусть катятся колбаской и не возбухают, потому как, ежели у меня крыша поедет от злости, я любого в бараний рог сверну и в таком виде кузькиной матери покажу! Усек, парень?
Сбивчивый монолог Фауста на полном скаку и малоудачная попытка имитировать крутой сленг будущих эпох вряд ли можно назвать успешными, но до Мака отлично дошел общий смысл его слов: проваливай, козявка, и больше не вертись у меня под ногами!
– На, выкуси! – прокричал в ответ Мак. – Я тут останусь до конца! Это моиприключения! Это моя собственная история!
– Врешь, стервец! Фауст я, и только я! Единственный и наилучший! – громче прежнего громыхнул доктор, и в его волчьих яростных глазах засветился устрашающий огонек бешенства.
Фауст направил свою лошадь еще ближе к лошади Мака, так что они теперь то и дело соприкасались на бегу, и выхватил из-под плаща какой-то узкий предмет почти метровой длины, усыпанный блеснувшими в лунном свете бриллиантами. Это было что-то вроде скипетра, но не простого – вокруг этого жезла разливалось яркое сияние. Да, Мак узнал необычный предмет – то был волшебный скипетр, который Мак некогда украл в пекинском дворце: попросту вырвал из рук Кублай-хана. Теперь волшебный скипетр в руках его беспощадного противника.
У Мака все внутри оборвалось: по тому, как Фауст держал скипетр, он догадался, что доктор уже откуда-то проведал о магических свойствах этого предмета и как с ним обращаться. Достаточно направить конец жезла в сторону своего недруга и сказать «бац!», как от того останется кучка пепла. Принцип действия тот же, что и у позднейших аннигиляторов, посылающих в противника смертоносные уничтожающие лучи.
Перед лицом столь страшного оккультного оружия Мак ощутил полную беспомощность и обреченно распростился с жизнью. Но тут краем глаза он заметил впереди на повороте могучий дуб, и в его сердце мгновенно затеплилась надежда. Мак проворно, но предельно расчетливо и спокойно послал лошадь немного вперед, взял чуть левее и стал преграждать путь лошади Фауста. Доктор упивался моментом мести, оттягивая мгновение казни врага, и был занят скипетром. В результате маневра Мака Фауст вслепую невольно взял влево, чтобы уклониться от столкновения, и в следующий момент на полном скаку врезался в дуб. Маку показалось, что он видит, как из глаз противника посыпались искры от удара, хотя это, конечно, была лишь игра воображения. За спиной Мака его подружка тихо ойкнула и прошептала сочувственно: «Бедняжка!» Знала бы Маргарита, что за секунду до падения Фауст замышлял испепелить их обоих!
Лошадь Мака неслась дальше, а сзади доктор Фауст рухнул на землю со своей лошади, которая сделала безумный скачок в сторону и понеслась прочь. Елена Прекрасная, вечный трофей великих воинов, свалилась с лошади за мгновение до удара, несколько раз перевернулась через голову, но тут же вскочила и стала отряхиваться и поправлять прическу.
Неважно, видно ли что в лунном свете и сколько рядом зрителей – один ошалевший от падения колдун или тысяча греческих кораблей с бесстыже глазеющими на нее солдатами. При любых обстоятельствах, всегда и везде Елена обязана оставаться Прекрасной.
