Текст книги "Загадка белого «Мерседеса» [Сборник]"

Автор книги: Роберт Уэйд

Соавторы: Эльсе Фишер,Николас Фрелинг,Росс Барнаби
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Восхождение

IX

– Красота – это только внешняя оболочка, – сказал доктор Джеймс Рафф, вставляя в шприц новую стерильную иглу. – Афоризм старый, но с точки зрения биохимии совершенно правильный.

Голос его звучал спокойно и безразлично, без всяких интонаций. Девушка лежала на операционном столе, прикрытая белой простыней, и с некоторым испугом следила за его действиями. Но все движения доктора Раффа были неторопливы, даже небрежны, и это успокаивало ее.

– Физическая красота – это форма тела и лица, – невозмутимо продолжал он, как будто обращался к большой аудитории студентов-медиков. – Есть еще духовная красота, но это абстрактное понятие, и мы не будем его касаться.

В комнату быстро вошла медсестра, протирая руки антисептическим раствором. Рафф проткнул иголкой резиновую пробку маленького зеленого пузырька и набрал в шприц желтоватой жидкости. Какой-то миг постоял над девушкой, глядя на нее своими удивительно проницательными глазами.

– Форма тела – следствие сложных химических процессов внутри клеток, – сказал он. – С самого момента рождения тело человека растет и приобретает формы под влиянием разных химических веществ…

Он взял руку девушки и быстрым профессиональным движением вонзил иголку под кожу так, что она даже не почувствовала боли. Потом, немного погодя, вынул шприц и положил его на небольшой металлический поднос.

– Вы на какое-то время уснете, – сказал он. – Так будет легче. Никакого хирургического вмешательства не будет, но надо сделать серию глубоких инъекций, не очень приятных. Проснетесь такой же, как и были, если не считать нескольких проколов иглой. А потом посмотрим. – Он отошел от стола, и теперь голос его доносился из противоположного конца комнаты. – Человеческое тело непрерывно меняется от рождения и до самой смерти. Надо только руководить характером этих перемен точно так же, как можно ускорить или затормозить развитие растений соответствующим удобрением грунта. – Повернувшись к операционному столу, он спросил: – Вы понимаете, что я говорю, мисс Стенз?

Но она уже ничего не слышала.

Рафф строго и сосредоточено посмотрел на сестру, потом сказал:

– Я полагаю, начнем с эстрогенов – скажем с эстрадиола. Это округлит формы тела, улучшит структуру кожи. Будьте добры, сестра, подготовьте ее к глубоким внутренним инъекциям.

Так началась трансформация Мери Стенз.

Больше всего осложнений возникло в съемочном павильоне, где Клайв Роуз, Мак-Кинли и Блант кричали во все горло и никак не могли прийти к согласию. А операторы, осветители и звукотехники почти все время стояли без дела, безучастно слушая их споры. Ежедневно съемочная группа выпивала по нескольку десятков литров черного кофе. На этот раз Мак-Кинли был недоволен тем, что Роуз запретил косметику.

– Нельзя снимать девушку без косметики, – доказывал он, едва не плача.

– Никакого приукрашивания, – не уступал Роуз.

– Вы хотите, чтобы она вышла как урод?

– Пусть, – твердо ответил Роуз. – К косметике прибегнем потом, когда надо будет подчеркнуть ее красоту.

Программа съемок была довольно обширна. Кроме цветных и черно-белых кинолент предполагалось сделать несколько больших фотосерий, которые удовлетворяли бы всем требованиям рекламных кампаний. Павильонные съемки затягивались почти до самого вечера, и уже после первых нескольких дней Мери с гораздо большей охотой шла на утренние сеансы биохимической терапии, чем на съемки.

Но настоящей кульминацией каждого дня стали для нее вечерние посещения квартиры Дарка. Не потому, что между ними возникли какие-то особенные отношения, просто ей нравилось быть рядом с ним и слушать его уверенный насмешливый голос. Фотографировал он без суматохи, хорошо зная, чего хочет, орудуя лампами и камерой с ловкостью опытного репортера.

Каждый вечер Мери подробно, не пропуская ни одной мелочи, рассказывала Дарку обо всем, что произошло днем на фабрике в Стенморе, а он записывал этот рассказ на портативный магнитофон. Потом они обычно выпивали по две-три рюмки и непринужденно о чем-нибудь беседовали, а около десяти Мери уходила домой. Но случались и такие вечера, когда Дарк был занят на каком-нибудь приеме для прессы или отправлялся как репортер куда-нибудь на званый обед, и тогда Мери, чувствуя себя одинокой и никому не нужной, проводила время в кино.

Вечерами, вернувшись домой, она запиралась в ванной и пристально разглядывала свои лицо и тело, не появились ли какие-либо перемены; но, если не принимать во внимание маленьких красных точек от укола иглой, Мери была такой же, как и прежде. Только к концу первой недели ей вдруг показалось, что у нее посвежела кожа. Глаза тоже как будто посветлели и ожили. Но Мери понимала, что все это может быть самообманом, когда желаемое начинает казаться действительностью.

Она едва дождалась, когда пройдут ничем не заполненные суббота и воскресенье. Но в среду вечером, на десятый день после начала опыта, когда она, как обычно, пришла к Дарку, тот заметил:

– Мери, вы начинаете меняться.

– Я знаю, – живо ответила она, напрасно стараясь погасить свое возбуждение.

Дарк принялся тщательно рассматривать ее лицо.

– Ваша кожа стала глаже, как будто округлились черты, да и цвет лица заметно изменился к лучшему. И волосы – в них появилось больше блеска.

– Изменились и пропорции, Пол, – сказала Мери. – У меня стала тоньше талия и увеличился бюст. И, как это ни странно, я подросла почти на полтора дюйма.

– Любопытно, – задумчиво сказал Дарк. – Кажется, фирма «Черил» знает, куда гнет. Удивительная вещь, но нам до сих пор не удалось напасть на след доктора Престона. Под такой фамилией есть несколько врачей, но вряд ли кто-нибудь из них причастен к фирме «Черил». Один наш сотрудник три дня дежурил около фабрики в Стенморе, стараясь опознать его по вашим описаниям. Я надеюсь, что мы сможем выследить его автомобиль.

– Возможно, мне удастся увидеть его номер, – сказала Мери. – Это длинная, черная и довольно старая машина. Я два или три раза видела, как доктор выходил из нее утром, когда я была уже на фабрике.

– Это облегчило бы поиски, – сказал Дарк. – Мы, конечно, не имеем намерения похищать ни самого доктора, ни кого-либо из людей, причастных к этой истории, но чем больше фактов мы соберем, тем лучше. Если доктор Престон действительно такой талантливый, его имя должно быть хорошо известно в медицинских кругах. Он говорил вам что-нибудь о себе?

– Вообще, он разговаривает очень мало, да и то только общими фразами. К тому же я почти все время нахожусь под наркозом и не имею возможности много разговаривать с ним.

Дарк закурил сигарету.

– Все это весьма загадочно, – пробормотал он, – но у нас достаточно времени, чтобы распутать этот клубок.

К концу третьей недели даже самый невнимательный человек заметил бы, что с Мери Стенз происходит бурная метаморфоза. Казалось, что с лица и тела девушки спадает невидимая оболочка. Красота ее проступала не сразу: сначала стали смягчаться черты лица и посветлели глаза; темно-каштановые волосы приобрели бронзовый оттенок; глаже и шелковистее стала кожа. Так постепенно, день за днем, рождалась новая Мери Стенз. Она стала выше ростом, так как у нее удлинились ноги, и теперь даже плохо сшитое платье не могло скрыть того, что формы ее тела приближаются к пропорциям голливудских звезд. Мужчины на улицах стали с интересом оглядываться на нее.

Пенелопа, увлеченная своими «приятелями», не замечала разительных перемен в подруге, пока они не достигли той стадии, когда их уже невозможно было не заметить. Мери старалась как-то объяснить ей суть опыта, но Пенелопа только со страхом повторяла, что такого не может быть. А потом, сообразив, наконец, что это правда, громко воскликнула:

– Убей меня бог, если здесь все чисто!

Впрочем, возмущения Пенелопы хватило ненадолго, и вскоре она уже принялась возбужденно рассматривать обновленную Мери. Она не верила своим глазам.

– Ну, Мери, никогда бы не подумала, что такое может быть, – заявила она. – Я и не знала, что они способны на такие чудеса.

– Это особенный опыт, – скромно объяснила Мери. – Да и вряд ли сам крем даст такие результаты. Суть опыта состоит в том, чтобы показать, что может сделать «Бьютимейкер», примененный в клинических условиях в концентрированном виде.

– Что ж, я и сама с удовольствием выкупаюсь в этом концентрате! – весело воскликнула Пенелопа.

Все, кто был причастен к опыту, с восторгом следили за перевоплощением Мери Стенз. Только доктор Рафф, он же Престон, оставался спокойным, бесстрастным, ничем не проявляя своего удовлетворения, продолжал идти к цели. Фасберже все чаще наведывался в исследовательский отдел, чтобы своими глазами увидеть новое чудо. Клайв Роуз не знал, на что направить свою бурную энергию. Мак-Кинли продолжал требовать косметики, и Роуз наконец дал согласие.

– Хорошо. Цемножечко подкрасьте, но знайте меру. Эффект надо нагнетать постепенно, а самое разительное приберегите под конец.

На лицо Мери наложили немного косметики и дали ей более элегантное платье. Съемки не прекращались ни на один день – черно-белые и цветные, кино и фото. Продолжался и курс лечения – каждое утро сеансы под наркозом, а после них снова до самого вечера изнурительные съемки в павильоне. К концу четвертой недели Мери решила, что опыт приближается к завершению. Разглядывая себя в зеркале и на экране во время просмотра снятой пленки, она убеждалась, что стала совсем другой. Вместо неприметной, угловатой, небрежно одетой Мери Стенз она видела перед собой элегантную красавицу Лору Смайт.

Пол Дарк был просто ошеломлен быстротой и масштабами этой перемены.

– Эти дураки из фирмы «Черил», вероятно и не догадываются, что из этого можно сделать самую шумную сенсацию года, а не просто какой-то рекламный трюк, – сказал он. – Готов поклясться, что ничего подобного не бывало до сих пор.

– У них только одна цель – продажа крема «Бьютимейкер», – заметила Мери.

– Отсюда и вся таинственность, – сказал Дарк. – Этот опыт не имеет ничего общего с кремом «Бьютимейкер», как косметическим средством. Это курс клинического лечения, и никакой в мире «Бьютимейкер», хоть втирай его три раза на день, до еды и после еды, не даст таких результатов. Рекламировать и продавать косметическое изделие, основываясь на таком явном обмане, просто жульничество.

Мери улыбнулась и положила руки ему на плечи.

– Пол, меня не интересуют этические соображения относительно крема «Бьютимейкер», я предпочитаю подумать о себе. Вы действительно считаете, что они сделали меня красивой?

– Да, – без колебаний ответил он. – Они сделали вас настоящей красавицей, я даже не представлял себе, что такое возможно. Откровенно говоря, не вижу, чего еще не достает вам.

– Курс лечения будет продолжаться еще три или четыре недели.

Дарк выдвинул ящик письменного стола и вынул оттуда небольшую фотокамеру и складную треногу. Установив треногу посреди комнаты, он прикрепил к ней аппарат. Мери заметила, что Дарк хмурится.

– Вопрос теперь в том, как дать ход этой истории, – проговорил он. – Конечно, самое большое впечатление она произведет, если напечатать ее перед самым началом рекламной кампании. Фирма «Черил» обидится и почти наверняка снимет свои многочисленные объявления. Не скажу, чтобы это меня очень пугало, но материальные соображения тоже немаловажны.

– А нельзя ли опубликовать репортаж после того, как начнется кампания, или, по крайней мере, одновременно с ней?

– Почему же, они и потом смогут забрать свою рекламу. Но придется пойти на риск… Знаете, мы все же разыскали вашего доктора Престона. Его настоящая фамилия Рафф. Боюсь, что его биография сделает плохую рекламу фирме «Черил». – Мери вопросительно поглядела на него. Дарк сосредоточенно расставлял рефлекторы. – Когда-то он был под судом по довольно грязному делу – тайный аборт, – сухо продолжал он. – Его исключили из корпорации и посадили в тюрьму за то, что он погубил пациентку.

– Вот как… Трудно даже представить себе: доктор Престон, и вдруг…

– Ему просто не повезло. Но это усложняет мою задачу. «Обсервер» всегда пишет правду, не считаясь с последствиями. Своим успехом наш журнал обязан именно своей принципиальности.

– А вы… не считаете, что это будет во вред доктору? – нерешительно спросила Мери. – Если вытащить на свет его прошлое.

– Мери, – сказал Дарк с едва заметным неудовольствием, – я не могу скрывать факты в угоду рекламодателям. От всей этой истории весьма неприятно пахнет. Клинический опыт они положили в основу шумной рекламы косметического изделия, хотя это изделие никогда не будет иметь приписываемых ему свойств. Тот факт, что доктор Рафф-Престон был дисквалифицирован и посажен в тюрьму, только ухудшает дело. Возможно, я ошибаюсь, но считаю, что в интересах общества надо напечатать всю правду. Мы и раньше теряли рекламодателей, иногда весьма солидных, но журнал не обанкротился, а постепенно приобретал еще большую силу.

– Не знаю… – неуверенно отозвалась Мери. – Ей-бо-гу, не знаю.

Дарк мрачно поглядел на нее, затем сказал:

– Теперь я жалею только о том, что втянул вас в эту историю.

– А я нет, Пол, – с улыбкой произнесла Мери. – Не было бы меня, взяли бы какую-нибудь другую девушку. Я рада, что это произошло именно со мной.

– И все же, – невесело добавил Дарк, – мы напали на чудесный материал. И я очень благодарен вам за помощь. – Он решительно поднял затвор фотокамеры и отступил на шаг назад. – А сейчас приступим к делу, Мери. На серьезные рассуждения у нас хватит времени – впереди еще три недели.

X

Мери Стенз с каждым днем хорошела. Регулируя деятельность ее эндокринных желез и применяя сложные органические вещества, доктор Рафф деловито и педантично совершенствовал ее внешность. Хотя, как это ни странно, но всем, кто наблюдал это перевоплощение, казалось, что Мери не столько меняется, сколько все больше становится сама собой, как будто избавлялась от невидимых наслоений, которые до сих пор прикрывали ее подлинную красоту. Мери стала замечать, что ее присутствие действует на мужчин, как гипноз. Дейв Блант бродил по павильону словно зачарованный, и даже Клайв Роуз, несмотря на всю свою женственность, проявлял чисто мужские черты.

Ее красота была бесспорна. Биохимия совершила настоящее чудо. Женщина, которая смотрела на Мери из зеркала, была так хороша, что у нее самой дух захватывало. Теперь и Мери, так же, как неделю назад Пол Дарк, не могла себе представить, что она еще может измениться к лучшему, но доктор Рафф изо дня в день терпеливо проводил свой опыт, добиваясь совершенства.

На этой стадии опыта фирма «Черил» в лице Аманды Белл принялась украшать уже почти готовое произведение модным элегантным платьем и едва заметной долей косметики. Мери Стенз привлекала всеобщее внимание на улицах, и это начинало все более смущать ее. Однажды какой-то юноша, сидевший за рулем потрепанного автомобиля, так загляделся на нее, что наехал на фонарный столб.

Смущение и беспокойство первых дней постепенно уступали место неудовольствию. Мери казалось бессмысленным, что такая очаровательная красавица должна ходить пешком по улицам и пользоваться городским транспортом, как обыкновенная служащая. Если уж фирма «Черил» решила сделать ее в своей рекламе национальной знаменитостью, так пусть к ней и относятся соответственно: возят в автомобиле, снимают приличный номер в отеле или квартиру в Мейфейре… но сказать об этом Аманде Белл она не решалась, так как понимала, что ее работа для фирмы приближается к концу, и не представляла себе, что ждет ее в будущем. Она стала избегать многолюдных мест и по утрам пробиралась до станции метро тихими боковыми улочками, а потом всю дорогу до Стенмора прятала лицо за развернутой газетой.

К концу пятой недели произошло небольшое приключение. Однажды утром около станции метро «Саус-Кенсинг-тон» ее встретил высокого роста и приятный на вид молодой человек в новом сером костюме, с репортерской камерой через плечо.

– Простите, – вежливо сказал он. – Моя фамилия Джефкот. Я из редакции «Ивнинг Диспетч». Наша газета ежедневно дает подборку фото «Лондонские красавицы». Для этого мы снимаем на улицах города красивых женщин. – Он пристально посмотрел на Мери и добавил: – Но вы не просто красавица – вы самая красивая девушка, которую я когда-либо видел…

– Извините, но я спешу, – сухо ответила Мери, стараясь обойти его, но репортер преградил ей дорогу и снял с плеча камеру.

– Очень прошу, разрешите сфотографировать вас. Это отнимет всего несколько секунд.

– Нет, нет, не надо, – запротестовала Мери.

– Тогда, может быть, в другой раз, скажем, сегодня вечером? Если вы окажете такую любезность и назовете свою фамилию и адрес…

– Нет, – решительно ответила Мери. – Я не хочу, чтобы мое фото появилось в «Ивнинг Диспетч» или в какой-либо другой газете, и вообще не хочу, чтобы обо мне знали.

– Напрасно обижаете наших читателей, – смущенно улыбнувшись, заметил репортер. – Вы могли бы помочь газете увеличить тираж. Разрешите позвонить вам немного позже?

– Нет, благодарю.

Мери снова попыталась обойти его, но задела локтем камеру, и едва не вышибла ее из рук репортера. Она инстинктивно нагнулась, чтобы подхватить камеру, и в тот же миг ее сумочка выскользнула из рук, и все содержимое вывалилось на тротуар.

– Ой, простите, пожалуйста! – воскликнул молодой человек.

Положив камеру на тротуар, он стал помогать Мери собирать разбросанные предметы – кошелек, пудреницу, губную помаду, ключи, авторучку, несколько писем. Он поднимал их и виновато подавал ей, но, передавая одно из писем, на миг задержал его в руке. Конверт был голубым, с эмблемой в виде цветка с надписью «Косметическая фирма Черил», на нем были четко напечатаны адрес и фамилия. Репортер, вежливо улыбаясь, отдал письмо Мери.

– Еще раз прошу прощения, мисс Стенз, – сказал он. – При удобном случае я разыщу вас.

Мери ничего не ответила и, не обращая внимания на любопытные взгляды случайных свидетелей этой сцены, торопливо направилась к станции.

В тот же день перед началом съемок Аманда Белл пригласила Мери к себе. У миссис Белл был усталый вид, и сквозь ее обычную вежливость проступало легкое раздражение.

– Садитесь, мисс Стенз, – сказала она. Мери села. Миссис Белл сосредоточено занимала свое место за столом. – Мне звонили из «Ивнинг Диспетч», – сказала она без вступления. – Они каким-то образом узнали кто вы, и что работаете на нас. Потом проверили заказы на рекламу изделий «Черил», которые поступили через «Меррит и Хау>, и теперь стараются увязать одно с другим. Вряд ли следует говорить, что мы считаем это разглашением тайны, и я не могу даже представить себе, как это могло произойти… если, конечно, вы сами не дали для этого какого-то повода.

– Извините, – сказала Мери. – Все произошло совершенно случайно.

Она рассказала о своем утреннем приключении и объяснила, каким образом репортер по фамилии Джефкот добыл эти сведения.

Лицо миссис Белл еще более помрачнело.

– Такие письма лучше оставлять дома.

– Я взяла его с собой, когда впервы шла к вам, – объяснила Мери. – И с той поры он так и лежало в сумочке. Я просто забыла о нем.

Миссис Белл вздохнула.

– Ну что ж, теперь уж ничего не поделаешь. Наверно, было бы лучше, если бы вы позволили сфотографировать себя. Газетные фото недолговечны, на другой день их уже никто не помнит. Тогда не выплыла бы на свет ваша связь с фирмой «Черил»…

– Я поступила так, как считала лучше. Старалась избежать огласки.

– Если «Диспетч» не успокоится, огласка будет большая. Да и другие газеты сразу же подхватят новость. Вся беда в том, что доктор Престон добился, кажется, слишком большого успеха. Они, наверно, назовут вас самой красивой женщиной в мире, и тогда весь наш последующий план полетит в тартарары. Кого могут интересовать известные уже всем вещи?! – Миссис Белл, не сводя с Мери пристального взгляда, закурила. – К счастью, опыт почти закончен, – произнесла она. – Еще две недели и конец. К тому времени ваша красота не будет поддаваться никакому описанию. – В голосе миссис Белл зазвучали резкие нотки, и это не понравилось Мери. – Газетчики не знают о вас почти ничего, кроме фамилии, адреса и вашей связи с фирмой «Черил», но, вне всякого сомнения, будут охотиться на вас еще неделю-две в надежде добиться более подробных сведений. Вполне понятно, что от меня или кого-либо другого из персонала фирмы они ничего не узнают. Меня беспокоит лишь одно, – не удастся ли им выудить что-либо из вас, мисс Стенз.

Мери покачала головой.

– Я ничего не скажу им, миссис Белл, – решительно ответила она.

– Мы считаем, что лучше не рисковать, и потому мистер Фасберже решил прибегнуть к некоторым предупредительным мерам. Они будут стоить фирме немалую сумму, но это лучше, чем ставить широкую рекламную' кампанию под угрозу срыва со стороны назойливых газетчиков и фоторепортеров. Одним словом, нам кажется, что будет лучше, если до начала кампании вас никто не сможет застать дома.

– Понимаю, – пробормотала девушка, хотя на самом деле еще ничего не понимала.

– Мы считаем, что вам уже следует стать Лорой Смайт. Для вас заказан номер в одном из лучших лондонских отелей, где присутствие красивой девушки вряд ли будет возбуждать любопытство. Вы пробудете там две недели, оставшиеся до окончания опыта. Мы также наняли частного детектива, который будет следить, чтобы к вам никто не имел доступа, кроме меня, служащих фирмы и рекламного агентства. Каждое утро возле отеля вас будет ждать автомобиль, чтобы отвезти вас в Стенмор, а вечером – обратно в отель. Другими словами, мисс Стенз, или лучше сказать мисс Смайт, вы переходите на полное содержание фирмы.

– Благодарю, – неуверенно сказала Мери. – А что будет потом?

– После окончания опыта мы с месяц подождем, прежде чем начать рекламную кампанию. На это время вам лучше всего исчезнуть.

– Исчезнуть?..

Миссис Белл хитро улыбнулась.

– Поехать в месячный отпуск на Французскую Ривьеру, где красивая девушка никому не бросится в глаза. К тому времени, когда вы вернетесь, «Бьютимейкер» запустят в производство, рекламная кампания будет в разгаре, и тогда уж нам не страшны никакие выступления прессы,

– А потом?

– Потом вы сможете устраивать свою жизнь, как вам угодно. Перед вами, женщиной редкостной красоты, откроются чудесные перспективы. Возможно, время от времени вам придется обращаться к доктору Престону, чтобы поддерживать вашу красоту, так сказать, на постоянном уровне. И еще одно… – Миссис Белл грациозным движением тонких пальцев положила окурок в большую стеклянную пепельницу. – Возможно, фирма «Черил» в будущем захочет воспользоваться вашими услугами с целью рекламы того или другого изделия. Вы должны подписать контракт, что оставляете это право за нами. Совершенно понятно, что разрешить вам рекламировать косметическую продукцию другой фирмы – не в наших интересах. Надеюсь, это справедливо?

– Да, – согласилась Мери. – Справедливо. Когда я должна переехать в отель?

– Сегодня.

– Мне надо забрать из дома кое-какие вещи.

Миссис Белл сделала протестующий жест рукой.

– Они никуда не денутся. Все необходимое вы получите. Запомните, с сегодняшнего дня вы – Лора Смайт, красавица-манекенщица, которая только что вернулась… ну, скажем, из Америки. Частного детектива зовут Виллерби, Эрик Виллерби.

– Хорошо, запомню.

– Вы ни с кем не должны встречаться, кроме меня, мистера Фасберже, мисс Лури и мистера Роуза из рекламного агентства. Понимаете?

Мери нахмурилась.

– У меня есть друг, с которым я встречаюсь ежедневно, – сказала она. – Мне можно будет видеться с ним?

– Нет, – коротко ответила миссис Белл. – Ему придется на несколько недель отказаться от вашего общества. Говорят, разлука только укрепляет чувства.

– Но имею я право на какую-то личную жизнь?!

Миссис Белл нетерпеливо застучала пальцами по столу.

– Мисс Стенз, несколько недель ваша личная жизнь целиком будет принадлежать нам, – сказала она. – Наша фирма сделала для вас немало, полностью изменила ваше будущее. Думаю, мы можем надеяться и на кое-какие небольшие жертвы с вашей стороны. Кстати, от этого выиграем все мы.

– Что ж, хорошо, – просто ответила Мери. – Я сделаю так, как вы хотите.

– Вот и отлично, – произнесла миссис Белл, поднимаясь. – А теперь – сниматься.