Текст книги "Зеркало Медузы"

Автор книги: Роберт Маселло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Глава 42

Оливия подъехала прямо к служебному терминалу больницы. Дэвид помог Асканио выбраться из салона «пежо». Тот нахмурился и попытался ухватиться за цепочку, на которой висела «Медуза», но после нескольких таблеток перкокета его реакция была заторможенной. Пальцы Асканио лишь скользнули по рубашке Дэвида.

– Этот медальон принадлежит Сант-Анджело! – пробормотал он. – Отдай его мне!

Дэвид отступил назад и позволил работникам реанимации поднять Асканио на коляску. Они быстро повезли его в операционную. Он потерял много крови, и самодельная шина не удержала сломанные кости от смещения. Один из врачей начал расспрашивать Дэвида о том, что случилось и кем был раненый человек. Он ответил, что не понимает по-французски. Сев в машину, Дэвид велел Оливии гнать изо всех сил в аэропорт.

– Подождите! – закричал доктор, пробежав за «пежо» несколько ярдов. – Вы не можете так поступать!

Дэвид молча наблюдал, как корпуса больницы уменьшались в зеркале заднего вида. Их машина влилась в поток городского транспорта. Оливия тяжело вздыхала, не одобряя его действий.

– В аэропорт, – повторил Дэвид.

– Может быть, стоит позвонить маркизу? Ты не считаешь, что должен рассказать ему о своем плане?

Во время долгой поездки из долины Луары, пока Асканио, одурманенный лекарствами, храпел на заднем сиденье, Дэвид поведал ей о том, что случилось в замке. Хорошо, что Оливия нашла в себе силы вести машину всю дорогу. Он не знал ни одной другой женщины, которая была бы способна так собраться с силами.

– Маркиз мог бы оказать тебе помощь, – добавила она.

– Просто езжай в аэропорт, – ответил Дэвид.

Он достал айфон из сумки доктора и торопливо набрал чикагский номер Гэри.

– Это я, – сказал он, услышав голос Гэри. – Как ее состояние?

– Пока держится. Где ты, черт возьми?

– На пути в Орли.

Он не хотел вдаваться в сложности своей ситуации – особенно под храп Асканио.

– Так ты еще не в самолете? – с неприкрытым раздражением в голосе спросил Гэри.

– Я объясню все позже. Приеду как только смогу.

Он услышал, как Гэри сердито вздохнул.

– Наверное, я плохо изложил тебе состояние дел. Твоей сестре остались считанные часы. Эмма провела с ней целый день. Насколько я знаю, она больше не увидит свою мать живой. Сара ждет тебя, Дэвид. Она будет ждать тебя до последнего вздоха. Это все, на что она теперь способна.

– Я знаю, – сказал Дэвид, сжав пальцами «Медузу».

– Боже! – прошептал Гэри. – Неужели тебе так важно твое повышение по службе?

Дэвид почувствовал обиду. Но он знал, чем объяснялись эти слова. Гэри не понимал причин его промедления. А Дэвид не мог рассказать ему правду, не мог урезонить его.

– Прошу тебя, передай ей, что я уже в пути. Скажи, что я скоро буду.

Он сунул айфон в карман и горестно вздохнул. Когда машина остановилась на красный свет светофора, Оливия смерила его хмурым взглядом.

– Ты не доверяешь Сант-Анджело? – спросила она.

– Доверяю, но не полностью, – признался Дэвид.

Он повернулся к ней, стараясь объяснить свое решение.

– Маркиз считает, что зеркало принадлежит ему.

– А разве это не так?

– Но он не единственный, кто послал меня за ним. И он не первый, кто пообещал спасти жизнь моей сестры.

– Я думаю, он разрешил бы тебе использовать его!

– А если бы не разрешил? Я не могу рисковать. Не сейчас!

Сигнал светофора поменялся, и Оливия вновь сосредоточилась на управлении машиной. Дэвид стиснул зубы, пытаясь собраться с мыслями. Все происходило с сумасшедшей скоростью, и никаких особых пауз не предвиделось. Но он интуитивно чувствовал, что возвращение в особняк маркиза могло вызвать фатальную задержку или вообще потерю «Медузы». Как бы он ни поступил, ему все равно пришлось бы предавать кого-то – миссис Ван Оуэн или Сант-Анджело. Он сделал свой выбор, потому что жизнь Сары висела на волоске. И Дэвид считал это решение правильным. Теперь он молился, чтобы инструкции «Ключа к жизни вечной» возымели действие. Дэвид выучил текст наизусть. Он читал указания сотни раз, но это не гарантировало их осуществления.

Вблизи аэропорта транспортный поток замедлился. Автобусы и такси соперничали за каждый ярд дороги. Рядом жались тысячи машин, а полосы перед постами безопасности сливались друг с другом.

– Попробуем «Эйр Франс», – сказал Дэвид, надеясь, что с этой компанией ему повезет.

Если у них не окажется билетов, он сможет перебежать в другой терминал. Оливия подрезала нерасторопный фургон, ловко подвела машину к тротуару и остановилась в дюйме от автобуса, стоявшего спереди. Они повернулись друг к другу, и она сказала:

– У тебя все получится, милый. Я чувствую это.

У Дэвида не было такой уверенности. Он обнял ее, поцеловал и быстро прошептал:

– Не подвергай себя опасности. Я вернусь к тебе, как только смогу.

Полицейский замахал им жезлом, призывая двигаться дальше.

– Я люблю тебя, – добавил Дэвид.

Оливия улыбнулась и после ответного поцелуя (ее теплые губы задержались только на секунду) подтолкнула его к двери.

– Скажешь мне это во Флоренции.

Закинув рюкзак на плечо, он побежал к терминалу «Эйр Франс». У него не было багажа, поэтому он направился прямо к билетной кассе первого класса. Передав кассиру паспорт и кредитную карточку, он поинтересовался, когда отправляется следующий рейс на Чикаго.

– Рейс номер четыреста отбывает через тридцать пять минут, – ответила женщина.

– Один билет. В одну сторону.

– К сожалению, все места уже заняты, – взглянув на экран компьютера, сказала кассир.

– Я возьму любое место. Даже на откидном сиденье! Или в грузовом отсеке.

На ее лице появилась приятная улыбка, но Дэвид понял, что женщина заподозрила неладное.

А разве могло быть иначе? Его шею и небритые щеки покрывали царапины. Он был одет в черную одежду и просил билет в одну сторону. Вполне возможно, она уже нажала на кнопку вызова, которая размещалась под стойкой. Через минуту могли появиться сотрудники службы безопасности аэропорта.

– Послушайте, – сказал он умоляющим тоном. – Моя сестра при смерти, и я должен вернуться домой. Прошу вас, помогите мне.

Ее пальцы застучали по клавишам клавиатуры.

– Следующий рейс в Чикаго отправляется вечером. Но вы можете полететь сначала в Бостон, а затем…

Однако Дэвид уже знал, что будет делать дальше. Забрав паспорт и кредитную карточку, он побежал по коридору. Его взгляд остановился на большом табло, где отмечались маршруты отбывающих самолетов. На рейс 400 была объявлена посадка через выход номер 23. Расталкивая других пассажиров, Дэвид помчался туда. У металлоискателя стояла длинная очередь. Обернувшись, он заметил полицейского в синей форме и белом кепи. Тот проворно направлялся к нему. Еще один полицейский шел наперерез. Дэвид заскочил в кофе-бар, выбежал с другой стороны и метнулся в первый попавшийся мужской туалет. Он вошел в последнюю кабинку, запер дверь и, покопавшись в рюкзаке, вытащил серебряный венок. Дневник Линца едва не выпал на пол. Дэвид затолкал его обратно в рюкзак, затем накинул ремни на плечи и, мысленно воззвав к богу, надел венок на голову.

Он застыл на месте, ожидая необычных ощущений. Но их почему-то не было. Боже, подумал Дэвид, неужели он сделал что-то не так? Венок не действовал. Возможно, Сант-Анджело и Асканио не раскрыли ему какой-то важный секрет. А вдруг, вернувшись в Чикаго, он обнаружит такое же упущение с «Медузой»? Но затем, пока его паника безудержно нарастала, он заметил странный холодок. Казалось, что на его макушку лили воду. Он даже прикоснулся к волосам, ожидая почувствовать влагу. Но его волосы оказались сухими. Это было иллюзорное ощущение. Оно не ослабевало и, более того, опускалось к лицу и шее, а через миг уже охватило плечи и грудь. Дэвид похлопал себя по щекам. Тело сохраняло осязаемость.

Он вдруг заметил мутный образ на двери кабинки. Деревянная панель была обита полированными стальными листами, на поверхности которых отражалась его нижняя часть тела. А верхней части уже не существовало. Пока он приходил в себя от шока, его отражение постепенно исчезало. Дэвид заколотил руками по бедрам. Его охватила волна ужаса. Но бедра чувствовали прикосновения, а ладони ощущали удары о плоть. На поверхности двери теперь отражались только его ноги. Взглянув вниз, он увидел, что туфли тоже исчезли из виду. Он топнул ногой по полу и почувствовал твердость кафеля. Дэвид даже услышал звук каблука, ударившегося об пол. Однако под ним ничего не было. И на двери кабинки тоже ничего не отражалось.

Он мог сгибать пальцы и шевелить стопой. Все чувствовалось, как обычно! Хотя ощущение веса пропало. Наверное, нечто подобное происходило с астронавтами в невесомости. Он вытянул руку и попытался отодвинуть защелку. Это простое действие внезапно вызвало затруднение. Не видя тела и не имея зрительной информации о местоположении рук, ему было сложно координировать движения. Открывая защелку, он был вынужден фокусировать внимание на каждом действии. И теперь он понимал, почему Асканио надел венок лишь в последние мгновения их операции. Обладатель этого магического предмета мог ненароком совершить фатальную ошибку.

Едва он вышел из кабинки, как в мужскую комнату ворвались двое полицейских. Дэвид застыл на месте. Помещение было длинным и узким, а копы суетились, склоняясь вниз и проверяя, в каких кабинках виднелись ноги людей. Некоторые кабинки оказались занятыми. Мужчины, стоявшие у раковин, торопливо покинули комнату. Один из полицейских начал стучать дубинкой по закрытым дверям.

– Пожалуйста, откройте дверь. Это полиция.

Другой полицейский блокировал выход. Дэвид, затаив дыхание, стоял в четырех шагах от первого копа. Люди в кабинках, краснея от стыда, неохотно открывали двери.

Поглядывая в большое зеркало, Дэвид видел полицейского и ряды кабинок, но он не замечал никаких признаков самого себя. Это немного успокаивало. Полицейский заглядывал в каждую кабинку и смущенно извинялся.

Наконец он повернулся к своему коллеге и, возмущенно всплеснув руками, спросил:

– Куда он подевался?

Второй полицейский направился к нему, чтобы лично убедиться в отсутствии подозреваемого мужчины. Дэвид тихо выскользнул из туалета. Маневрируя в толпе – а люди иногда реагировали на его близость внезапными отскоками или поворотами головы, – он побежал к металлоискателю. Очередь перед ним стала еще длиннее. Дэвид подумал о венке, «Медузе», висевшей под его рубашкой, и фонарике в рюкзаке. С такими предметами он вряд ли мог пройти незаметно. Осмотрев людей в очереди, он заметил юношу с загипсованной ногой и с алюминиевыми костылями под каждой рукой. Дэвид встал позади него, и когда звонок металлоискателя прозвучал после их совместного прохождения, он проскользнул мимо юноши и побежал по коридору.

Выход № 23 располагался слева. Один из контролеров уже пересчитывал собранные билеты, а другой стоял у турникета, за которым тянулась рампа, ведущая на борт самолета. Когда Дэвид пробежал мимо мужчин, они почувствовали движение воздуха и с удивлением переглянулись друг с другом. На полпути к концу рампы он увидел, что люк закрывается.

– Подождите! – не подумав, крикнул он.

Стюард остановился и вышел наружу, чтобы посмотреть, откуда голос. Этого оказалось достаточно, чтобы Дэвид вбежал в салон самолета. Когда люк закрылся, он впервые за сутки облегченно вздохнул. Осмотр обоих салонов показал, что кассирша говорила правду. Он не увидел ни одного свободного места. В любом случае, Дэвид не мог оставаться в салоне. Кто-то обязательно обнаружил бы его присутствие – услышал бы дыхание или коснулся невидимых ног на пути в туалет. В умывальных кабинках он тоже не мог бы спрятаться, потому что включенный знак «занято» привлек бы внимание стюардов.

Самолет отбуксировали от терминала, и через несколько минут пилот, ко всеобщей досаде, объявил о непредвиденной задержке. Дэвид взглянул на часы, но вспомнил, что циферблат и стрелки были невидимыми. Чуть позже пилот снова вышел на связь и, извинившись, сообщил, что штормовой фронт, надвигавшийся с востока, затягивает прибытие всех рейсов с запада. Среди пассажиров послышался раздраженный шепот. В конце концов, простояв на земле час или два, лайнер поднялся в воздух.

К тому времени, когда самолет достиг предписанной высоты, Дэвид нашел для себя пару мест – угол в маленьком тамбуре между первым и вторым салонами и маленький пятачок под иллюминатором аварийного выхода. Ему лишь требовалось сохранять бдительность и сидеть с согнутыми ногами, прижимаясь спиной к вибрирующей стенке. Особую опасность представляли стюарды, иногда проходившие мимо и достававшие продукты из складских контейнеров. Он понял, что действительно сможет остаться незамеченным. После посадки в тамбуре будет тесновато, но он как-нибудь справится.

Полетное время составляло около девяти часов. Однако Дэвид не знал, как повлияют на посадку погодные условия. Кроме того, обстановка не позволяла ему позвонить Гэри и расспросить о состоянии сестры. Он только верил, что Сара дождется его. Они никогда не подводили друг друга. «Дождись меня, – повторял про себя Дэвид. – Дождись меня, сестра».

Глава 43

Когда маркиз ворвался в больничную палату, таща за собой медсестру, вцепившуюся в его рукав, Асканио уже был в сознании и постепенно отходил от анестезии.

– Ты в порядке? – склонившись над кроватью, спросил Сант-Анджело.

Обычно он видел Асканио в гораздо лучшем состоянии, хотя временами ему доводилось лицезреть его и в более ужасной форме.

– Мсье! – возмутилась медсестра. – Сейчас не время для посещений. Пациент нуждается в восстановлении сил. Вы можете вернуться, когда…

Сант-Анджело бережно отодвинул ее в сторону и пожал руку верного друга. Одна нога Асканио была упакована в гипс, но в остальном он выглядел вполне нормально. Ему удалось пройти через жуткие испытания, оставшись при этом живым и почти невредимым.

– Я здоров, как бык, – слабым голосом ответил Асканио, пожимая руку маркиза. – Хотя сейчас мы соответствуем друг другу. Пара немощных стариков.

Он указал рукой на эбеновую трость маркиза.

– Это ненадолго, – заверил его Сант-Анджело. – Доктора удалили пулю. Они сказали мне, что через несколько месяцев ты будешь бегать, как страус.

Асканио молча кивнул. Медсестра проверила его кровяное давление, предложила ему глоток воды через трубку и наконец покинула палату, бросив на маркиза еще один убийственный взгляд. Распахнув подбитый мехом плащ, Сант-Анджело придвинул стул к кровати.

– Расскажи, что случилось?

– Разве Дэвид этого не сделал?

– Франко? Я от него и двух слов не услышал. Он позвонил, сообщил, что ты здесь, и закончил разговор, прежде чем я успел задать ему хотя бы один вопрос. На самом деле я думал, что увижу его здесь.

Асканио болезненно поморщился, и это встревожило маркиза.

– Так что я должен знать? – спросил Сант-Анджело.

Его помощник указал пальцем на воду. Маркиз поднес к его губам пластмассовую трубку. Асканио, запинаясь, начал рассказывать об их набеге на замок, о финальной битве с Линцем и последующем пожаре, который полностью разрушил замок. Но когда он закончил, маркиз продолжал смотреть на него в ожидании информации, которую Асканио по какой-то причине упустил. Сант-Анджело надеялся, что это объяснялось последствиями анестезии.

– «Медуза», – напомнил он, обводя взглядом комнату. – Где медальон?

Асканио отвернулся. Сант-Анджело придвинул стул к кровати – так близко, что тот царапнул по каркасу.

– Где «Медуза»? – спросил он сердитым голосом, в котором появились стальные нотки. – Где Дэвид Франко?

Ему нужны были сведения об этих двух выпавших фрагментах истории. И тогда Асканио рассказал ему о поступке Дэвида.

– Я не мог погнаться за ним, – извиняющимся тоном подытожил Асканио. – Они передали меня в руки медиков и умчались прочь, словно летучие мыши из ада.

Вот именно, подумал маркиз. Он пошлет их в ад, если не вернет принадлежавшую ему вещь. Разве он не сообщил этому Франко все, что тот хотел узнать? Разве он не открыл ему свои секреты, о которых не говорил ни одному человеку? И чем отплатил ему Дэвид?

– Он на пути домой, – сказал Асканио. – Мне кажется, парень хочет спасти свою сестру.

Сант-Анджело тоже так думал. Он предвидел подобный вариант. Один из слуг отследил звонок Дэвида, сделанный из его парижского особняка. Перекрестная проверка позволила выявить всех пациентов хосписа, которые пребывали в критическом состоянии. Сестру Дэвида звали Сарой Хендерсон, и она находилась в местечке Эванстон близ Чикаго. Очевидно, Дэвид не верил в честную игру маркиза. Он решил передать «Медузу» той женщине, которая отправила его на поиски медальона.

Дэвид не был таким наивным простаком, каким казался. Вопреки собственному возмущению, Сант-Анджело восхищался его целеустремленностью. Но он должен был покончить с этим. После смерти монстра в замке Пердю ему оставалось лишь вернуть «Медузу»… и найти свою давно утраченную любовь.

– Подождите до завтра, – взмолился Асканио. – Завтра я отправлюсь в Штаты следом за ним.

Он попытался подняться с постели, словно был в силах сбросить тросы и гири, удерживавшие его ногу в нужном положении. Трубки капельницы, присоединенные к его руке, закачались в воздухе. Маркиз опустил ладонь на плечо Асканио и мягко толкнул его обратно на подушки.

– Отдыхай, – сказал он. – Ты сделал свое дело. Я сам позабочусь об остальном.

И затем, громко постукивая тростью об пол, будто пронзая врагов каждым новым ударом, Сант-Анджело вышел из палаты. Открывая дверь, он едва не сбил с ног медсестру, которая вернулась, чтобы выпроводить его из отделения.

* * *

Не прошло и двух часов, как он уже сидел в своем личном самолете, вылетавшем в Соединенные Штаты. На Париж надвигалась буря. Пилот умолял его передумать. Однако когда маркиз предложил команде премию в десять тысяч евро, все жалобы прекратились. Экипаж составил новый план полета. Маршрут проложили через Галифакс – в обход штормового фронта.

Маркиз сидел в кресле с плюшевой обивкой и, глядя в иллюминатор, гадал, как далеко теперь был Дэвид Франко. Сант-Анджело знал, почему этот парень спешил к своей сестре, но он не собирался одалживать «Медузу» посторонним людям. Он не желал, чтобы ее использовали в каких-либо целях. Дэвид многое сделал для возвращения медальона, но только он, маркиз, и его верный Асканио могли обладать этим мощным магическим секретом. Особенно после того, как десятилетия назад «Медуза» попала в руки мерзкого чудовища. Нет, он не успокоится, пока не вернет ее себе.

Самолет попал в зону турбулентности, и пилот, включив интерком, передал сообщение:

– Извините, мсье, но нам придется отклониться еще на сотню миль к югу.

Казалось, что сама природа пыталась помешать ему. Но маркиз успокоился, вспомнив взгляд Дэвида, прикованный к бюсту на каминной полке. Он верил, что Катарина была живой. И кто мог подумать, что она окажется в таком невероятном месте. Прекрасная и изумительная женщина. Единственная настоящая любовь его жизни. Она плыла рядом с ним сквозь океан вечности, а он не знал об этом. Какая невыносимая трагедия! Мысль о годах, которые они могли бы провести вместе, деля друг с другом странную судьбу, буквально разрывала его сердце. С другой стороны, возможность исправить ситуацию наполняла его радостной надеждой, которую он успел забыть за несколько столетий.

Создавая медальон и оживляя зеркало магической кровью горгоны, он даже не подозревал, что заплатит за это тяжкую цену. В ту пору он был молод и мало знал о жизни. Его манило бессмертие. И ему не приходило в голову, что вечность таит столько скуки и одиночества. Он не понимал, что будет чувствовать, шагая среди смертных людей, создавая связи и обретая новых друзей, а затем наблюдая, как они – дорогие и любимые – стареют и умирают на его глазах. Стоит ли задерживаться на белом свете, чтобы видеть это? Стоит ли так жить? Он помнил сотни случаев, когда вдруг замечал в отношении близких людей сначала удивление, потом страх. Они осознавали, что время превращало их в развалины и по какой-то причине щадило Сант-Анджело. И тогда ему приходилось обрывать знакомства, менять города и страны, привыкая к новому окружению. Отягощенный тайной, в которую никто, кроме Асканио, не верил, он стал чужим среди людей – одиноким странником, блуждавшим по просторам бесконечного времени.

Стюардесса подошла к нему и спросила, не хочет ли он что-нибудь съесть или выпить. Маркиз, как обычно, заказал горячий шоколад. Буря сотрясала самолет, как маленькую игрушку. Пилот отчаянно маневрировал. Сант-Анджело, потягивая густой напиток, задумчиво откинул голову на спинку кресла. В его зрачках отражались красные огоньки, мигавшие на крыле. Снежная крупа полировала толстое стекло иллюминатора.

Как много он потерял в своей жизни! Прекрасную любовь и мастерство, которым прежде обладали его руки. Он был великим скульптором и ювелиром. Когда-то никто не мог сравниться с ним в великолепии работ. Они считались чудом своих дней. Некоторые из них – пусть и немногие – пережили века. И все это ушло в обмен на бессмертие. Неимоверная цена, которую он не мог понять и принять. Неужели в этом и скрыта магия? За вечную жизнь он отдал талант.

С таким же успехом его могли похоронить в базилике вместе с нищим, который занимал сейчас могилу Бенвенуто Челлини. Он надеялся, что вечно будет создавать чудесные работы, оттачивая свое мастерство и возводя искусство до высочайшего идеала. А вышло по-другому. И Сант-Анджело знал, что прошлого уже не вернуть. Лишь провидению было известно об отведенном ему времени, и когда он превысил этот срок, его дни превратилась в испытание терпения. Он стал ходячей тенью своего былого «я», лишившись всех умений и талантов, которые делали жизнь такой сладкой и желанной – достойной приза за первое место. Челлини, самый одаренный человек своих дней, перехитрил сам себя.

Сильный порыв ветра еще раз встряхнул самолет. Шоколад выплеснулся на блюдце. Стюардесса тут же принесла ему новую чашку и чистую льняную салфетку.

Какая нелепость! Будучи мастером, создававшим прекрасные и совершенные предметы, он попал в ловушку собственного изобретения. Обладая талантами, перед которыми склоняли головы да Винчи и Микеланджело, он сотворил для себя судьбу без цели, формы и окончания.