Текст книги "Лучшая подруга. Поцелуй убийцы. Богатая девочка. Побег (сборник)"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Глава 4

– Ты думаешь, ее взяла Хани? – спросила Лайла. – Кажется, я видела, как она положила брошь на туалетный столик.

– Но сейчас ее там нет! – пробормотала огорченная Бека. Девушка ползала по ковру, надеясь отыскать любимое украшение. Лайла и Триш охотно присоединились к ней.

– На письменном столе ее нет, – сообщила Триш.

– Посмотри под столом, может быть, она упала? – сказала Лайла.

– Эта брошь мне очень дорога, – сказала Бека, пытаясь заглянуть под туалетный столик. – Это единственный подарок Билла, мое самое любимое украшение.

– И она очень стильная, не забывай, – усмехнулась Триш, передразнивая Хани.

– Очень смешно! – Бека снова встала на ноги. – Она украла брошь! Хани украла мою брошь!

– Она не украла ее, – сказала Триш из‑под кровати. – Скорей всего она просто забыла ее снять.

– Я уверена, что она взяла ее ненарочно, – подтвердила Лайла.

– Если я потеряю эту брошь, я очень сильно расстроюсь! – взволнованно сказала Бека, пытаясь уже в который раз обнаружить брошь на туалетном столике.

– Нужно сходить к Хани домой и спросить ее про брошь, – предложила Триш, выбираясь из‑под кровати. – Скорее всего брошь сейчас на ее оранжевом свитере.

– Этот гадкий свитер! – Лайла поморщилась.

– Почему тебе так не понравился свитер? По‑моему, он вполне симпатичный, – сказала Триш.

– В нем Хани очень похожа на тыкву, – задумчиво произнесла Бека, продолжая поиски.

– Почему ты ее защищаешь? – набросилась Лайла на Триш. – Можно подумать, что именно ты – ее лучшая подруга.

– Я сейчас пойду к соседям за моей брошью, – сказала Бека. – Вы идете со мной?

– Зачем? – спросила Триш.

– Я пойду домой, – сказала Лайла, взглянув на часы. – Поговорим позже.

Триш и Лайла быстро спустились по лестнице. Бека поискала брошь еще некоторое время, пока окончательно не убедилась, что в комнате ее нет.

За окном снова шел снег. Большие хлопья медленно падали на землю, словно перья большой белой птицы.

– Пойду к соседям и спрошу Хани про брошь, – наконец решилась Бека. Она достала из чулана свою куртку и уже собиралась выскользнуть за дверь, как вдруг зазвонил телефон.

Аппарат стоял на письменном столе Беки. Она бросилась назад в комнату, но было уже поздно. Звонок прозвенел только один раз. Возможно, мама взяла трубку на первом этаже.

Не снимая куртки, Бека ждала. Несколько секунд спустя снизу раздался мамин голос, в котором явно слышалось неодобрение:

– Бека, это тебя! Это Билл. Почему он звонит тебе, Бека? Ты же знаешь, мы запретили тебе общаться с ним!

– Я знаю, мама! – сердито закричала Бека, – Избавь меня от нравоучений, хорошо?

Она взяла трубку, прислушалась к удаляющимся шагам матери и только тогда поздоровалась с Биллом.

– Привет, Билл, как дела?

– Привет, Бека, нормально.

Его голос казался таким далеким. Много помех. «Скорей всего он звонит из города», – решила Бека.

– Твоя мама не слишком любезна, – сказал он,

– Просто она очень удивилась, что ты позвонил, – солгала Бека.

– Она всегда меня недолюбливала. Мне кажется, это из‑за серьги в ухе.

– Она с этим смирилась, – сказала Бека. – А почему мы все время говорим о моей матери?

Он рассмеялся:

– Побей меня!

Беке нравился голос Билла. Нежный, бархатный, музыкальный.

– А что, если нам встретиться сегодня?

– Где? – Бека понизила голос до шепота, хотя ее матери поблизости не было.

– Встречаемся на обычном месте.

– Лучше не надо, – уклончиво осветила девушка.

– Почему? Это из‑за твоей мамы?

– И папы тоже, – отшутилась Бека. – Как ты мог забыть? Он тоже тебя недолюбливает.

– Значит, встречаемся? – лукаво спросил Билл.

Бека обожала его чувство юмора. Даже когда в жизни Билла наступила черная полоса, когда его исключили из школы, он был способен шутить по поводу этого события.

– Нет, лучше не надо, – прошептала Бека. – Я бы очень хотела, но…

– Это означает «да»?

– Нет, я имею в виду…

– Постарайся уйти тайком! – настаивал Билл. – Подожди, пока родители уснут, и незаметно выскользни за дверь.

– Билл, ты же знаешь, мои родители ложатся поздно, – ответила Бека, покачав головой. Внезапно ее охватило неприятное предчувствие. – Мама, ты слушаешь наш разговор по другому телефону? – спросила она громко. И сразу услышала характерный щелчок. На первом этаже повесили трубку.

– Да уж, забавно!

– Мне кажется, тебе стоит поговорить со своими родителями. – По голосу Билла Бека поняла, что задето его самолюбие. – Скажи им, что теперь я – хороший парень.

– Я как раз собиралась это сделать, – виновато сказала Бека. – Просто не могла найти подходящий момент, – и поспешно добавила: – Я уверена, Билл, они все поймут. У тебя еще есть шанс.

– Да, конечно, – горько усмехнулся Билл. – Так ты собираешься встретиться со мной сегодня, Бека? Да или нет?

Бека долго не могла решиться.

– Не стоит. По крайней мере не сегодня, – сказала она.

– Ладно, но учти: я очень занят! – пошутил Билл.

Бека усмехнулась:

– Очень смешно!

– А я всегда смешной, – парировал Билл.

– Да, ты выглядишь смешным.

– Это твоя шутка?

Бека услышала на лестнице шаги матери.

– Мне пора. Пока, Билл, до встречи.

Девушка быстро повесила трубку.

Бека бежала вниз по лестнице с развевающейся курткой за спиной, как вдруг внезапно появившаяся мама преградила ей путь.

– Что хотел Билл? – спросила она, нахмурившись.

– Он просто хотел поздороваться со мной.

Бека стояла на нижней ступеньке лестницы.

– Ты знаешь, как мы, твой папа и я, относимся к этому парню, Бека.

– Да, я знаю, мама, но сейчас Билл совершенно изменился, он…

– Чего можно ожидать от него, особенно после того, что произошло с тобой?

В серых глазах миссис Норвуд появилось то отстраненное выражение, какое бывало всегда, когда она думала о чем‑нибудь плохом.

– Ты была так расстроена тогда, доченька. Места себе не находила. Мы с папой не хотим, чтобы это повторилось снова.

– Мама, – начала Бека, но сдержала свой порыв.

– Куда ты идешь так поздно? Скоро ужин. – Мама только сейчас заметила куртку.

– Я не собираюсь тайком бежать на свидание с Биллом, если ты это хотела узнать, – дерзко заметила девушка.

– Бека!

– Я только зайду к соседям. Скоро вернусь, – Бека отстранила свою мать и, хлопнув дверью, выбежала на улицу.

Под ногами свежий снег. Девушка подняла голову и посмотрела на небо. Холодные снежинки таяли на ее разгоряченных щеках.

Заботливость мамы раздражала, просто бесила девушку. Какое ей дело до того, что Бека хочет встретиться с Биллом?

– Когда же, наконец, она прекратит вмешиваться в мою жизнь? – громко закричала она. – Когда? – Бека обращалась к небу.

Вместо ответа на ее язык упала снежинка.

Бека опустила голову, накинула капюшон и направилась по заснеженному двору к дому Хани. Дом пустовал в течение нескольких месяцев. Чтобы сократить путь, Бека перелезла через живую изгородь, разделяющую дворы соседей. В снегу торчали высокие стебли сорняков на давно не стриженом газоне.

«Хорошо, что теперь в этом доме кто‑то живет», – подумала девушка.

Вид заброшенного дома всегда вызывал у Беки неприятные ощущения.

Перейдя через заснеженную дорогу, Бека остановилась прямо перед домом. Она подняла голову и… застыла от изумления.

Глава 5

Дом пустовал. Это было ясно с первого взгляда.

Бека вздрогнула.

Хани солгала.

Порыв холодного ветра гнал по двору поземку. Голые деревья качались и скрипели, словно молчаливые стражи, охраняющие этот дом.

Пустой темный дом.

Бека переводила взгляд от одного окна к другому, надеясь разглядеть хоть маленький огонек, хоть малейший признак жизни. Но старый дом с заснеженной крышей и свисающими над крыльцом сосульками выглядел таким же безлюдным и запущенным, каким он был все эти месяцы.

– Этого не может быть! – сказала Бека вслух.

Девушка начала нерешительно подниматься по обледенелым ступенькам крыльца и вдруг увидела такое, отчего по спине побежали мурашки…

Бека вздрогнула от ужаса.

На снегу виднелись следы. Старые следы, почти запорошенные снегом. Снегопад начался после обеда.

На первой ступеньке Бека поскользнулась, но сумела удержать равновесие, вцепившись в железную водосточную трубу рядом с верандой. Она пересекла маленькое квадратное крыльцо и громко постучала в дверь.

Тишина.

Спустившись с крыльца, девушка заглянула в окно гостиной.

Где же вещи новых жильцов? Слишком темно, чтобы что‑нибудь разглядеть.

Бека постучала снова. Она попыталась позвонить в дверь, но кнопка звонка примерзла и не работала.

Тишина.

Подул ветер, на крыльце взметнулась поземка.

Дрожа от холода и страха, Бека повернула назад, стараясь осторожно ступать по обледенелым ступеням. Домой она возвращалась бегом. В голове кружилось множество вопросов, словно снежинки, потревоженные порывом ветра: «Где сейчас Хани? Почему она появилась так внезапно и солгала, что живет по соседству? Где моя брошь с попугаем?»

Должно же быть какое‑нибудь логическое объяснение всему этому, правда?

Правда?

– Ты видела Мери Харвурд, когда она выходила из чулана с Дэвидом Меткафом? На ее шее было большое темно‑красное пятно, – Лайла покачала головой и захихикала.

Бека остановилась и посмотрела на подругу.

– Ты думаешь, это след поцелуя?

Лайла закатила глаза.

– Мери утверждает, что это комариный укус. Ну не глупо ли? Комар в декабре!

Девушки засмеялись и пошли дальше.

День был погожий, солнце ярко светило. Чуть подтаявший снег блестел как серебро. Занятия в школе только что закончились, и девушки решили немного прогуляться пешком.

– А как относится к этому мать Мери? – спросила Бека, перекидывая свой рюкзачок с одного плеча на другое, чтобы поправить капюшон куртки. – Разве она не знает, что за штучка эта Мери?

– Понятия не имеет! – насмешливо ответила Лайла. – Ее мать живет словно на другой планете. Билли Гарпер сказал Лизе Блюм, что когда они с Мери занимались сама знаешь чем в субботу, в комнату вошла мама с подносом и спросила, не желает ли кто полакомиться домашней помадкой!

Эта история очень рассмешила подружек.

– Вот это здорово! – воскликнула Бека. – А моя мама контролирует все мои телефонные звонки!

– Кстати о звонках, – Лайла перестала смеяться. – Есть новости о Билле?

Бека покачала головой.

– Нет. Наверное, он разозлился на меня, что я не могла незаметно уйти из дома и встретиться с ним.

Девушки перешли улицу. Бека едва поспевала за широкими шагами Лайлы.

Сзади послышался гудок. Девушки оглянулись. К ним приближался автофургон с детьми из их школы. Он остановился на перекрестке. Окно кабины водителя открылось, оттуда высунулась голова Рики Шорра.

– Хотите покататься?

– Нет мест, – ответила Бека, показывая на кучу‑малу в салоне автомобиля.

– Можешь устроиться на моих коленях, – пошутил Рики.

В машине послышался дружный смех.

– Лучше уж я пойду домой босиком! – не осталась в долгу Бека.

Подруги повернулись спиной к шутнику и продолжили свой путь. Фургон с грохотом покатил по дороге.

– Друзья Рики считают его отчаянным парнем, – сказала Бека.

– С каких это пор у него появились друзья?

– Как только он начал ездить в школу на этом фургоне.

– Ты все‑таки сказала своим родителям, что хочешь снова встречаться с Биллом?

Бека покачала головой:

– Я не готова к третьей мировой войне.

– Ты собираешься встречаться с ним тайком?

– Нет… Может быть… Не знаю, не могу решиться…

– Какая ты нерешительная! – усмехнулась Лайла. Она остановилась и помахала рукой мужчине и женщине на противоположной стороне улицы. Мужчина стоял на лестнице и прикреплял гирлянду рождественских фонариков на крыше своего дома. Внизу его жена помогала распутывать провод.

– Андерсоны по‑настоящему готовятся к Рождеству, – тихо сказала Лайла. – Посмотри на эти фонарики! Их дом похож на казино в Лас‑Вегасе! Представляешь, какой счет они получат за электричество?

– По крайней мере я смогу увидеть Билла на рождественской вечеринке у Триш, – вздохнула Бека.

– А он придет?

– Конечно. По‑моему, проще сказать, кто туда не придет! Триш, похоже, решила пригласить на свою вечеринку всех подряд!

– Ты уже купила платье? – спросила Лайла, на ходу поддавая носком ботинка кусочек ледышки.

– У меня есть потрясающая юбка, – оживилась Бека. – Очень короткая и очень блестящая. Серебряная. Я собираюсь надеть ее в паре с облегающим черным костюмом.

– А мне не идут облегающие костюмы, – посетовала Лайла. – Я в них выгляжу как палка!

– Не могу поверить, что твой высокий рост тебя не устраивает, – сказала Бека. – Я могла бы убить кого‑нибудь, чтобы быть такой же высокой, как и ты!

– Нет, не смогла бы!

– Ладно, почти такой же высокой, как ты!

Девушки рассмеялись. Затем они попрощались, пообещав позвонить друг другу позже. Бека долго смотрела вслед Лайле. Девушка шла к своему дому по заснеженной улице. Длинные волосы, собранные в конский хвост, были выпущены из голубой вязаной шапочки.

Бека повернулась и направилась на Фиар‑стрит, думая о Билле и о вечеринке у Триш.

– Есть кто‑нибудь дома? – крикнула она, входя на кухню и закрывая за собой дверь. В кухне было тепло и пахло корицей.

Ответа не последовало. Бека прошла через прихожую и направилась к лестнице на второй этаж, чтобы оставить рюкзачок с книгами в своей комнате. Вдруг она остановилась и прислушалась. Голоса наверху.

Голоса в ее комнате.

Это ее мама? С кем же она говорит?

Бека поднялась еще на две ступеньки и остановилась. Спрятавшись за вешалкой, девушка заглянула в свою комнату.

Дверь была полуоткрыта. Горел свет. Сквозь щель в двери Беке была видна часть ее кровати.

Кто‑то ходил по комнате и разговаривал.

Кто же это мог быть?

Бека вышла из‑за вешалки и заглянула внутрь.

Хани!

Стоя в полумраке коридора, Бека увидела, как Хани раскладывает какую‑то одежду на ее кровати.

«Мою одежду! – догадалась Бека. – Что здесь происходит? Хани стоит в моей комнате и вынимает одежду из моего шкафа».

Теперь Хани исчезла из вида.

Бека слышала ее голос, но не могла разобрать слов.

Когда Бека снова увидела Хани, то сразу же узнала юбку. Ту самую серебряную юбку, которую она специально купила для вечеринки у Триш.

«Она носит мою юбку!»

Бека вцепилась в прутья вешалки обеими руками. Не веря своим глазам, она смотрела на происходящее в ее собственной комнате сквозь дверной проем.

«Она носит мою юбку!»

А также голубую шелковую блузку, которую родители подарили Беке на день рождения.

Хани снова пропала из поля зрения. Но Бека услышала, как со скрипом открываются ящики ее комода.

«Что она там делает? Почему она находится в моей комнате, примеряет мою лучшую одежду? И с кем, – недоумевала Бека, – с кем это она разговаривает?»

Глава 6

– Хани!

С бешено колотящимся сердцем Бека влетела в свою комнату.

– А, привет, – Хани перестала опустошать комод, на ее лице показалась широкая улыбка. – Вот ты и дома.

Бека уставилась на нее во все глаза, лишившись дара речи. В комнате царил жуткий беспорядок. Бека увидела, что Хани вынула из шкафа большую часть одежды и стопками сложила ее на кровати.

– Я… не знала, я не думала, что… – мямлила Бека, чувствуя, как ее лицо становится пунцовым.

– Твоя мама разрешила мне подождать тебя здесь, – сказала Хани небрежно. Она повернулась к Беке спиной и принялась закрывать ящики комода.

– Моя мама? Она дома?

– Нет, думаю, миссис Норвуд куда‑то вышла.

– Тогда с кем же ты сейчас разговаривала? – спросила Бека, направляясь к своей кровати.

– Разве? – на лице Хани было явное замешательство. Она тряхнула головой, отбросив назад копну своих темно‑рыжих волос.

– Я слышала, как ты с кем‑то разговаривала! – настаивала Бека, разглядывая пустой шкаф для одежды.

– Нет. Это не я, – ответила Хани, улыбаясь. – Я здесь одна.

– Но… – Бека только сейчас поняла, что держит в руках свой школьный рюкзак. Она опустила его на пол и ногой задвинула под кровать.

– О, Бека, как мне нравится твоя одежда! – воскликнула Хани. Она крутилась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон в серебряной юбке и голубой шелковой блузке. – У тебя всегда был потрясающий вкус! Даже когда мы были маленькими девочками, ты всегда знала, какую одежду стоит носить.

– Но, Хани…

– Невероятная юбка! – воскликнула Хани, не давая Беке возможности вставить хоть слово. Она еще немного покрасовалась перед зеркалом, затем подошла к Беке так близко, что девушка чувствовала сладкий запах жевательной резинки в ее дыхании. Беке стало неловко, и она отступила на шаг назад.

– Я купила эту юбку совсем недавно. Я даже ни разу не надевала ее, – сказала Бека упавшим голосом, не скрывая своего раздражения.

– А где ты ее купила? – защебетала Хани. – Конечно, не в нашем магазине. Ты не могла купить эту юбку в одном из этих гадких маленьких магазинчиков. Где, Бека? Ты должна мне сказать. Эта юбка такая сексуальная!

– В маленьком магазине в Старой Деревне, Петерманн, если не ошибаюсь, – пробормотала Бека.

«Это похоже на кошмарный сон! Это не может происходить наяву!» – в отчаянии думала она.

Хани, казалось, не замечала деликатных намеков девушки. Она снова направилась к зеркалу полюбоваться своим отражением в красивой одежде.

– Мне кажется, эта блузка сюда не совсем подходит. Что еще можно носить с этой юбкой?

– Не знаю, – сказала Бека. – Я собиралась надеть эту юбку на Рождество.

– Представляешь, – радостно закричала Хани, – у нас почти один размер. Мы можем вместе носить одежду, как тогда, в детстве!

– В самом деле? – Бека не знала, что сказать.

– У нас всегда была одежда на двоих. Мы часто менялись. Даже джинсами, даже носками. Это было так интересно, так увлекательно! – с воодушевлением рассказывала Хани. – Иногда мы даже не знали, чья это одежда. Мы были как сестры‑близнецы.

«Как я могла забыть такое? – удивлялась Бека. – Все это так похоже на правду. Хани кажется такой искренней. Не думаю, что она умышленно говорит неправду. Может быть, она живет в мире своих фантазий?»

– Мне идет эта прическа? – спросила Хани, закрутив свои густые темно‑рыжие волосы в жгут и уложив их валиком на затылке.

– Да, хорошо, – вяло откликнулась Бека.

– Ты даже не смотришь! – обиделась Хани. – Посмотри. А вот так? Или так?

Она опустила руки, и волосы дождем рассыпались по плечам.

– Будет неплохо, если ты соберешь их в хвост сзади и подвяжешь широкой лентой.

– Ты права! – радостно закричала Хани. – Ты всегда знаешь, что посоветовать в таком случае! Ты такая замечательная, Бека! – И Хани снова бросилась обнимать Беку. Девушка едва дышала.

– Не могу поверить, что мы снова лучшие подруги! – сказала Хани, высвобождая Беку из своих цепких объятий. – Я так счастлива, Бека, а ты?

– Я тоже, – Бека старалась казаться счастливой. Она уже смирилась с присутствием незваной гостьи в своей комнате и хотела задать ей несколько очень важных вопросов.

– Хани, я заходила в соседний дом в субботу вечером, – Бека внимательно вглядывалась в лицо Хани, надеясь прочитать ее мысли. – Но в доме было темно и пусто.

Хани перестала улыбаться. Она отбросила со лба прядь темно‑рыжих волос.

– Я знаю. Мой отец не смог включить отопление. В этом старом доме было жутко холодно, и нам пришлось уехать. Я так радовалась из‑за переезда, но нам с отцом пришлось проводить выходные в переполненном мотеле!

– О, какая досада! – сказала Бека, продолжая изучать лицо собеседницы. – Сейчас, надеюсь, все в порядке?

– В конце концов мы вызвали газовщика и тогда окончательно переехали, – сказала Хани. – Только сегодня я ходила в школу, и у меня не было времени разобрать вещи.

Бека начала нервно грызть ногти. «Можно ли ей верить? – думала она. – По‑моему, я ей верю. Нет причин не верить в эту историю, она кажется абсолютно правдоподобной».

– У тебя есть ленты? – спросила Хани, играя со своими волосами. – Хочу попробовать сделать прическу по твоему совету.

– В верхнем ящике комода есть какие‑то ленты, но не думаю, что они подходящего цвета. – Бека сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Еще один вопрос.

– Да?

Бека кашлянула.

– Помнишь ту брошь с попугаем? Из эмали. Которую ты примеряла? Не могла ли ты случайно унести ее домой в субботу?

Хани смутилась, но ненадолго. Вместо ответа она кинулась к Беке, двумя руками ухватила ее за горло и начала душить.

Глава 7

Бека в ужасе смотрела на руки Хани, вцепившиеся в ее горло. Задыхаясь, она извивалась всем телом, старалась вырваться изо всех сил.

«Она задушит меня! Не могу дышать!»

Внезапно Хани ослабила хватку и отпустила Беку. Бека согнулась пополам, сжав руками колени. Она ловила ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание.

Хани весело смеялась.

– Я выиграла! – торжествовала она. – На этот раз я победила!

– Ты… – Бека пыталась говорить, но изо рта вылетали только болезненные хрипы. Наконец она с трудом выдавила: – Ты душила меня! – Бека не узнала своего голоса.

Хани перестала смеяться.

– Эй, Бека, ты что, не помнишь нашу игру?

– Нет! – Бека закашлялась. Горло болело, дыхание было хриплым и тяжелым, сердце билось как сумасшедшее.

– Мы обычно делали всякие гадости друг другу, – заявила Хани, тряхнув головой. – Мы всегда любили буйные игры, разве ты не помнишь, Бека?

Бека не ответила. Тяжело дыша, она подошла к зеркалу. На шее виднелась широкая ярко‑красная полоса.

– Ты сделала мне больно! – сердито сказала Бека, обращаясь к отражению Хани в зеркале.

Хани больше не улыбалась. Она надула губы, накрашенные темной помадой.

– Ты забыла нашу игру, – сказала она тоненьким голоском.

Бека осторожно пощупала свою шею. Порывшись в туалетном столике, она достала флакон с косметическим молочком. Повернувшись к Хани спиной, Бека тщательно втирала густую белую жидкость в поврежденную кожу.

– Мы всегда шокировали друг друга, – между тем продолжала Хани. – Помнишь, как в третьем классе ты задрала мне платье в автобусе, полном бойскаутов? Это было хуже всего. Самая худшая шутка! Не думаю, что когда‑нибудь смогу расквитаться с тобой за это. О, как все было интересно, Бека! Веселые времена, помнишь?

«Я ничего не помню, – подумала несчастная Бека. – Мне кажется, она сочиняет все это на ходу. Что же происходит?»

– Послушай, Хани, – сказала Бека. Чтобы дрожь в руках не бросалась в глаза, она крепко сжала край туалетного столика. – Ты случайно не взяла брошь с попугаем? Да или нет?

– Конечно, я взяла ее, – спокойно ответила Хани, – но не случайно.

От удивления Бека резко повернулась:

– Что все это значит?

Хани вскинула голову, отбросив волосы назад.

– Ты сама отдала ее мне, разве не так?

– Что? – от удивления Бека открыла рот. – Я… что?

– Ты дала брошь мне, – без тени сомнения повторила Хани.

– Но я…

– Это было очень мило с твоей стороны, – сказала Хани с чарующей улыбкой.

– Нет, Хани, подожди, – Бека чувствовала биение пульса в висках. – Ты попросила померить брошь и…

– И затем ты сказала, что раз она мне так нравится, я могу оставить ее у себя. – Вместо улыбки на лице Хани появилось обиженное выражение с надутыми губками. – Ты сама так сказала, Бека!

– Хани! – Бека поняла, что девушка расстроилась по‑настоящему. У Хани дрожали плечи, она была готова расплакаться.

– Спроси своих подруг, – оправдывалась Хани. – Спроси тех двух девушек, они скажут тебе. Они видели, как ты отдала эту брошь мне. Правда.

Бека не знала, что ей делать. Она видела, что Хани близка к истерике. Еще этого не хватало! Бека надеялась вернуть брошь, но без бурных сцен. А больше всего ей хотелось выставить из дома Хани раз и навсегда!

– Ты отдала брошь мне, – сказала Хани нежно‑вкрадчивым голосом. – И теперь эта брошь – самая дорогая для меня вещь. Я буду хранить ее как сокровище, Бека!

– Я рада, что она тебе так нравится, – пробормотала Бека.

Хани не скрывала торжествующей улыбки. Всего несколько секунд назад она была готова расплакаться и устроить истерику, а теперь бесцеремонно плюхнулась на кровать, прямо на одну из лучших блузок Беки.

– Ты не хочешь помочь мне убрать всю эту одежду в шкаф? – спросила Бека, собирая в стопку несколько пар джинсов и брюк.

«А потом я постараюсь отделаться от нее и позвоню Биллу», – подумала она.

– Да, конечно! – Хани энергично вскочила с кровати. – Мне не удалось померить все эти вещи. Но у нас еще впереди много времени, не так ли?

– Да, да, – безучастно ответила Бека, складывая джинсы на полку.

Хани снова сидела на кровати. Она и не собиралась помогать Беке.

– Посмотри, я посадила пятно на твою блузку! – Она поднесла блузку ближе к свету. – Что бы это могло быть? – Хани пристально посмотрела на Беку. – Может, стоит сполоснуть холодной водой?

– Не надо, – поспешно сказала Бека. – Я и раньше надевала эту блузку и приготовила ее в стирку.

– Не стоит, – возразила Хани. Она остановилась в дверях, – Вот что мы сделаем: я отнесу эту блузку домой и выведу пятно. Затем я постираю ее и верну как новую.

– Оставь ее, – сказала Бека, но Хани все‑таки прихватила блузку.

Хани не помогала Беке убирать одежду в шкаф. Она сняла нарядную серебряную юбку и снова натянула потрепанные джинсы.

– Какая интересная игра! – воскликнула Хани.

Бека не ответила. Она молча повесила юбку в шкаф.

– Ты не против, если я попрошу классного руководителя посадить нас за одну парту? – Хани снова села на кровать.

– Нет проблем, – ответила Бека, пожав плечами.

– Как в старые добрые времена, – обрадовалась Хани. – Мы будем вместе ходить в школу каждое утро. Как раньше.

– Иногда папа подвозит меня, – сухо сказала Бека, задвигая ящики комода.

– Потрясающе! – воскликнула Хани. – Это будет так здорово!

– А в хорошую погоду я езжу в школу на велосипеде, – прибавила Бека. – Это очень полезно.

– Да, мне тоже нужен велосипед, – задумчиво произнесла Хани. – Дай мне покататься на твоем, и я точно буду знать, какой велосипед нужен мне.

– Куда ты переехала из Шейдисайда? – перевела разговор Бека.

– В Северные Штаты, – уклончиво ответила Хани. – Это было так тяжело, и совсем не хотелось уезжать. Прежде всего мне жаль было расставаться с тобой, моя самая лучшая подруга. Я до сих пор помню тот ужасный день, хотя мне было тогда всего девять лет!

– Да, я тоже, – Беке стало не по себе. «Не помню, чтобы я с ней общалась в девять лет!»

– Мы, две девочки, сидим на обочине тротуара, обнявши друг друга за плечи. Мы плачем и плачем. Мы тогда чуть не выплакали глаза. Это было ужасно. Ты помнишь?

– Да, – сказала Бека, стараясь не смотреть Хани в глаза.

– А помнишь того парня, который остановил свою машину, чтобы сфотографировать нас? Он подумал: «Какая трогательная сцена!» Когда щелкнул фотоаппарат, мы заплакали еще громче. – Хани вздохнула и откинулась на кровать, облокотившись на обе руки. – Это был худший день моей жизни. Правда, Бека, самый‑самый худший!

– Мне сейчас нужно спуститься на первый этаж, – робко сказала Бека, посмотрев на дверь. – Я еще не успела поздороваться с мамой и…

– Я же тебе сказала, она ушла. – Хани не сдвинулась с места.

– Нам много задали в школе и…

– Хочешь, приходи ко мне вечером, будем делать уроки вместе, – предложила Хани. Она принялась тереть пятно на голубой шелковой блузке.

– Нет, сегодня я не могу, – сказала Бека.

– Как насчет завтрашнего вечера?

– Извини, Хани, завтра вечером я тоже не могу. – Бека говорила правду. – Я пообещала зайти к Лайле и помочь ей украшать елку.

– Как это мило, – холодно сказала Хани, опустив глаза. На ее лице появилось странное выражение. – Ты проводишь с Лайлой много времени, не так ли?

– Да, Лайла, Триш и я – хорошие друзья, – Бека теряла терпение. – У меня так много уроков помимо всего прочего, Хани, и…

Хани резко поднялась.

– Ладно. До свидания. Все было замечательно, – она улыбнулась Беке, направляясь к выходу. – Мне кажется, что мы и не расставались. Нам так много нужно сделать, о многом поговорить.

– Да, – неуверенно сказала Бека.

– Увидимся утром, – сказала Хани, спускаясь по лестнице. – Найду тебя в школе. Пока.

Бека неподвижно стояла на месте, закрыв глаза, стараясь не дышать. Она не двигалась до тех пор, пока не услышала, как с шумом хлопнула входная дверь. Хани ушла. Тогда Бека сделала глубокий вдох, затем медленный выдох и направилась к лестнице.

– Мама, ты дома? Мама?

Ответа не последовало.

– Хани была права, – подумала Бека. – Мама действительно куда‑то ушла. Отлично, я спокойно могу пообщаться с Биллом, мама не будет вмешиваться.

Бека поспешила к телефону и набрала номер Билла. Гудок прозвучал дважды, прежде чем Билл снял трубку.

– Чем ты занимаешься? – шепотом спросила Бека, хотя дома никого не было.

Билл хихикнул:

– Представь себе, делаю уроки!

Билл должен был закончить школу прошлой весной, но из‑за временного исключения он пропустил много занятий и остался на второй год в выпускном классе.

– По второму кругу занятия кажутся интереснее, – сказал он полушутя‑полусерьезно, – быть, на этот раз мне удастся сдать экзамены. А ты чем занимаешься?

Бека вздохнула.

– Помнишь ту девушку, о которой я тебе говорила? Хани, моя новая соседка. Она опять приходила. Вернее, она была у меня дома, когда я вернулась.

– Не думаю, что ты очень обрадовалась, – сказал Билл.

– Мне кажется, Хани слишком давит на меня. С ней все в порядке, это точно. Просто я слишком нервничаю…

– Что‑то не так? – засмеялся Билл.

– Что ты имеешь в виду? – взвилась Бека.

– Ничего. Я просто дурачусь. Тебя нельзя назвать самой спокойной девушкой в мире. – Чтобы выйти из положения он быстро сменил тему разговора: – Встречаемся в субботу вечером?

Бека не решалась ответить.

– Я не знаю… Мне и в самом деле не хочется встречаться тайком.

– Но, Бека!

– Я всегда доверяла своим родителям. Не думаю, что нам стоит встречаться за их спиной.

– Тогда скажи им прямо, что идешь ко мне на свидание! – настаивал Билл.

– Я хотела, но не смогла найти подходящий момент. Наверное…

– Ты же знаешь, я не серийный убийца, – горячо убеждал Билл. – В прошлом году у меня были неприятности, но теперь все по‑другому. Я не собираюсь совратить драгоценную дочь Норвудов. – Он добавил игриво: – Ну разве только чуть‑чуть…

– Я понимаю, – прервала его Бека. – Просто ты не знаешь моих родителей.

– Хорошо. Мне очень хочется встретиться с тобой в субботу вечером, – продолжил Билл. – Может быть, мне стоит прийти к тебе домой и по‑настоящему переубедить их?

Бека хотела ответить, но в этот момент услышала шум мотора машины, въезжающей в гараж.

– Мне пора, увидимся в школе, – поспешно сказала она и повесила трубку. Сердце бешено колотилось. Бека поспешила на первый этаж поздороваться с матерью.

Миссис Норвуд прошла на кухню, в руках у нее были две тяжелые сумки с продуктами.

– На улице такая слякоть, – пожаловалась она, поставив сумки на пол и наклоняясь, чтобы снять мокрые сапоги. – Ненавижу мокрый снег! – Она посмотрела на Беку. – Как дела? Чем занимаешься? Ты сделала уроки?

– Еще не закончила, – ответила Бека. – Я общалась с Хани.

– Хани?

– Да. Зачем ты пустила Хани в мою комнату? Ты же знаешь, как я ненавижу, когда кто‑то примеряет мои вещи!