Текст книги "Смерть - штука тонкая. Афера Хавьера. Экстренный выпуск"

Автор книги: Роберт Ллойд Фиш

Соавторы: Уильям Макгиверн,Эдгар Бокс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

Клейпул был уже за линией прибоя и легко плыл по течению, которое сносило к югу, так что он оказался довольно далеко от того места, где входил в воду. Сейчас он по диагонали направлялся к берегу.

Миссис Брекстон прибой еще не миновала. Я видел ее белую шапочку, подпрыгивавшую среди волн.

Мы с Элли подошли к Брекстону, оставшемуся у края прибоя. Когда вода коснулась наших лодыжек, она неожиданно показалось очень холодной.

– Не думаю, что Милдред следовало бы заплывать так далеко, – сказала Элли.

Брекстон кивнул, не спуская глаз с жены.

– Я просил ее этого не делать. Естественно, она решила поступить наоборот.

– Там довольно сильное подводное течение, – сказал я, припоминая кое-что о траекториях и оценке скорости: Клейпул в этот момент скользил на прибойной волне к берегу примерно в тридцати метрах от нас.

Насколько видел глаз, и к северу, и к югу тянулся белый пляж, окаймленный травянистыми дюнами. Перед каждым домом виднелись кучки людей, похожие отсюда на черные точки. На расстоянии мили или двух перед яхт-клубом было их целое скопище.

На небе не появилось ни облачка, нещадно палило ослепительно белое солнце.

Потом вдруг Брекстон сломя голову бросился в воду. Наполовину бегом, наполовину вплавь он поспешил к жене.

Она не произнесла ни звука, но слабо взмахнула рукой с линии, от которой начинался прибой. Ее подхватило течение.

Я тоже нырнул в воду. Элли закричала брату, который уже вышел на берег. Он тоже наполовину бегом, наполовину вплавь присоединился к нам и бросился к Милдред.

Соленая вода попала мне в глаза, но я проскочил прибой раньше Клейпула. Однако мне не удалось добраться до Милдред. Вместо этого мне пришлось поддерживать Брекстона в нескольких метрах от его жены. Он жадно глотал воздух.

– Судорога! – прокричал он и ушел под воду, поэтому пришлось схватить его, а Клейпул проплыл мимо, направляясь к Милдред. С некоторым трудом мне удалось добраться с Брекстоном до берега. Клейпул подхватил Милдред и уже плыл с ней назад.

Задыхаясь и дрожа от холодной воды, я вытащил Брекстона на песок. Он сел, пытаясь перевести дыхание и с болезненным видом держась за бок. Меня всего трясло от холода и напряжения.

Потом мы двинулись к террасе, где остальные собрались вокруг неподвижного тела Милдред Брекстон.

Она лежала лицом вниз, Клейпул делал ей искусственное дыхание. Я с ужасом смотрел на радужные пузырьки, пенящиеся на ее синих губах. Пока он отчаянно работал с ее руками, прокачивая легкие, пузырьки лопались один за другим.

Казалось, прошло больше сотни лет, и за это время никто не издал ни звука, если не считать тяжелого дыхания Клейпула, работавшего в мрачной тишине. И настоящим шоком стал его голос. Не прекращая напряженных попыток, он повернул голову к сестре.

– Врача… скорее.

Солнце стояло уже в зените, когда появился врач, как раз вовремя, чтобы объявить, что Милдред Брекстон умерла, захлебнувшись.

Расстроенный, ослабевший как побежденный боксер, повисший на канатах ринга, Клейпул покачивался над мертвым телом, не сводя глаз с Брекстона. Он произнес только два слова, сказал их тихо, но они были полны ненависти.

– Ты – дьявол!

Они пристально смотрели друг на друга, стоя над мертвым телом. Никто из нас не произнес ни слова.

Глава вторая

1

Незадолго перед обедом к всеобщему удивлению появился полицейский в штатском.

– Кто меня вызвал? – хмуро спросил он. – Кто тут утонул?

Ему явно было скучно. Видимо, такой финал купания считался здесь достаточно привычным.

– Не могу себе представить, кто мог послать за вами, – поспешила заявить миссис Виринг. – Мы уже известили врача и похоронное бюро…

– Это я вызвал полицию, – сказал Клейпул.

Все изумленно посмотрели на него, но он не стал ничего объяснять. Все мы сидели в гостиной… Все, кроме Брекстона, который сразу же ушел к себе и оставался там.

Полицейский был краток и не считал нужным терять время на чепуху.

– Леди и джентльмены, кто из вас был свидетелем несчастного случая?

Те, кто были свидетелями, сообщили об этом. Миссис Виринг с высоким бокалом коньяка в одной руке и носовым платком в другой принялась объяснять, что она была в доме, но если бы ока только знала, что бедная Милдред…

Полицейский бросил на нее раздраженный взгляд, и она умолкла. Глаза ее покраснели и припухли, похоже, она действительно была взволнована всем случившимся. Остальные, как ни удивительно, сохраняли спокойствие. Смерть, пришедшая так неожиданно, имеет какое-то необъяснимое право на свое существование, подобно грому или дождю. Горе, шок, угрызения совести придут позднее. А сейчас мы чувствовали себя немного неловко от того, что были не слишком расстроены гибелью Милдред Брекстон, происшедшей на наших глазах.

– Очень хорошо. – Полицейский достал блокнот и огрызок карандаша. – А теперь назовите мне свои фамилии, возраст и место рождения, род занятий и отношение к умершей, а также все, что сможете припомнить относительно этого несчастного случая.

Первой недовольно откликнулась Мери Вестерн Ланг.

– Не понимаю, какое отношение к случившемуся имеет наш род занятий… и возраст.

Полицейский вздохнул.

– Я буду говорить с каждым из вас по очереди, и все сказанное останется в тайне. – Он взглянул в сторону алькова в гостиной.

– Да, конечно, – кивнула миссис Виринг. – Вы можете допрашивать нас по одному, и я сделаю все, что в моих силах…

Полицейский жестом пригласил мисс Ланг следовать за ним, они пересекли комнату и исчезли в алькове. Остальные как-то неловко зашептались. Я повернулся к бледной Элли Клейпул, напряженно застывшей возле меня на кушетке.

– Не думал, что что-то подобное может случиться… так быстро, – сказал я не совсем к месту.

Она какое-то время невидящими глазами смотрела мимо, потом с некоторым усилием сфокусировала на мне свой взгляд.

– Дайте мне сигарету.

Я достал сигарету, прикурил и протянул ей; руки ее дрожали так сильно, что я побоялся ее обжечь. Однако одна длинная затяжка сразу позволила ей расслабиться.

– Это ужасное подводное течение… Я никогда не заплываю так далеко. Не понимаю, почему Милдред… особенно если учесть, что она прекрасно плавала… Она была отличной пловчихой.

Я удивился, вспоминая вялые неловкие движения рук.

– Мне показалось, она выглядела слабовато… Я насчет умения плавать.

В другом конце комнаты миссис Виринг тихо плакала, и слезы капали в ее коньяк, а Флетчер Клейпул, уже совершенно спокойный, – его таинственная вспышка так и осталась необъясненной, – старался устроить ее поудобнее. Из алькова до меня доносился высокий пронзительный смех Мери Вестерн Ланг, и я готов был представить, как ее жадная рука похотливо опускается на девственное колено полицейского.

– Думаю, виной всему ее болезнь, – наконец сказала Элли. – Другого объяснения не вижу. Я не заметила, как она вошла в воду. Я ничего не видела до тех пор, пока Брекстон не бросился следом.

– Вы думаете, нервный срыв может подействовать на умение человека плавать? Разве плавание не напоминает езду на велосипеде? Либо вы умеете, либо нет.

– И что же вы предполагаете?

Ее глаза, таким милые и голубые, неожиданно уставились на меня.

– Не знаю. – Ее вспышка меня удивила. – Я только подумал…

– Она ослабла, вот и все. Тяжелые переживания…

– У нее могло появиться желание умереть?

– Сомневаюсь, чтобы Милдред хотела умереть, – сухо возразила Элли. – Она была не из тех, кто склонен к самоубийству… Если такие вообще существуют.

– Да, но если это вышло подсознательно?

Как и большинство людей, я был специалистом по психоанализу и знал о Фрейде все, не прочитав ни единой написанной им строчки.

– Не имею представления. Бедный Брекстон. Что он сейчас делает?

– А был их брак счастливым?

У меня были изрядные сомнения на этот счет, если учесть рубец на шее и крики накануне ночью: казалось, слово «счастливый» не очень подходит для характеристики их совместной жизни.

Элли пожала плечами.

– Не думаю, что существуют слишком счастливые браки, по крайней мере, в наших кругах, но есть люди, которые постоянно ссорятся и все-таки не могут жить друг без друга.

– И это можно было сказать про них?

– В известной степени… Особенно после того, как она начала болеть… Он вел себя с ней вполне прилично, особенно если учесть его ужасный характер и то, что он думает только о себе. Он сносил от нее такие вещи… ну, вы просто не поверите, если рассказать. Но он терпел…

– Она всегда себя так вела? Я имею в виду прошлую ночь?

Элли ответила не сразу.

– Милдред всю жизнь была трудна в общении. При желании она могла очаровать кого угодно; но если не хотела этого, то становилась невыносимой.

– И в последнее время она этого не хотела?

– Похоже на то.

Из алькова, довольно хихикая, появилась Мери Вестерн Ланг. Побагровевший и явно взбешенный полицейский кивнул Элли:

– Теперь вы.

Мисс Ланг заняла место возле меня.

– О, полицейские – такие милые люди! Мне первый раз в жизни пришлось так близко общаться с одним из них и при таких печальных обстоятельствах! Он просто чудесно ко мне отнесся, и мы очень приятно поболтали. Мне нравятся настоящие мужчины такого мужественного типа, а вам?

Я заметил, что могу иметь дело с настоящими мужчинами, а могу и оставить их в покое.

– Ну конечно, вы же мужчина и вам не понять, что в таких людях видят женщины.

Я изобразил вялое возмущение из-за того, что не вошел в число этих суровых мужчин; на самом деле наш полицейский приятель мог бы быть повержен мизинцем любого атлета, однако мисс Ланг видела только очарование профессии… Сверхчеловеческий гортанный выговор этого блюстителя закона буквально очаровал автора «Бесед о книгах». Она прижалась пышной периной своих боков ко мне, и я оказался зажатым между нею и поручнем кушетки.

Пришлось предпринять серьезную попытку самообороны.

– Он сказал что-нибудь интересное по поводу несчастного случая?

Писательница покачала головой. Мне было очень интересно, есть ли кости под этой массой жира, которая растеклась, подобно мягким часам с известной картины Сальватора Дали, над моей собственной ляжкой. Она больше походила на мясистое растение, чем на человеческое существо.

– Нет, мы беседовали главным образом о книгах. Ему нравится Микки Спиллейн. – Она сморщила нос, что совершенно неожиданно изменило ее лицо; я облегченно вздохнул, когда она перестала его морщить.

– Я обещала прислать его детям мою книгу «Маленькая веселая песенка», но оказалось, что он не женат. Тогда я сказала, что он получит огромное удовольствие, если прочтет ее сам… Множество взрослых это уже испытали. Я постоянно получаю письма, в которых говорится…

Следующим вызвали меня, но отпустили только после того, как я выслушал очередную историю из жизни Мери Вестерн Ланг.

Полицейский старался делать свое дело как можно скорее. Он что-то царапал в своем блокноте; когда я сел в кресло, он даже не поднял глаз.

– Фамилия?

– Питер Катлер Серджент Второй.

– Второй? – поднял он глаза.

– Существуют два человека с одной и той же фамилией. Полагаю, я – второй. Можете поставить рядом две вертикальные палочки.

Он с явным отвращением посмотрел на меня.

– Возраст… место рождения… нынешний адрес…

– Тридцать один… Хартфорд, Коннектикут… Восточная 49-я улица, дом 280.

– Род занятий?

Я немного помедлил, вспомнив свое обещание миссис Виринг. Однако решил, что закон есть закон.

– Связи с общественностью. Собственная фирма. Серджент инкорпорейтед: Восточная 59-я улица, 60.

– Давно вы знали покойную?

– Около восемнадцати часов.

Я уже собрался уходить, но полицейский остановил меня, вспомнив, что забыл задать важный вопрос.

– Заметили вы что-нибудь необычное во время происшествия?

Я сказал, что ничего не заметил.

– Опишите своими словами, что произошло.

Я коротко описал и был отпущен. Теперь, когда я оглядываюсь назад, мне представляется странным, что никто, включая и меня самого, даже не думал в тот момент о возможности убийства.

2

Обед прошел в подавленном настроении. Миссис Виринг оправилась от первого потрясения, вызванного потерей любимой племянницы, и, казалось, полностью владела собой, или по крайней мере полностью владела выпитым спиртным, что в данном случае было одним и тем же.

Брекстону обед подали в комнату. Остальные остались сидеть в гостиной и неловко пытались поддерживать разговор, стараясь не упоминать про случившееся, но не умея найти другой темы для беседы.

Медленно наступала реакция. Шок происшедшего постепенно овладевал нами, особенно когда миссис Виринг обнаружила шарф Милдред, небрежно переброшенный через спинку кресла, словно она в любой момент могла за ним вернуться.

Поначалу мы собирались в Медстоун-клуб на коктейль, но в последний момент миссис Виринг все отменила. Намеченные на вечер танцы тоже оказались под сомнением. Правда, про себя я решил, что отправлюсь на них, пойдут другие или нет. И даже лучше, если не пойдут: меня больше устроит встреча с Лиз Бессемер с глазу на глаз.

Постепенно гости разбрелись кто куда: кто-то поднялся в комнату, кто-то ушел на пляж, кто-то остался в доме, причем никто не знал, как вести себя в подобных обстоятельствах. Я коротко переговорил в алькове с миссис Виринг. Никто, включая меня самого, не хотел входить в воду, хотя после полудня океан-убийца выглядел еще более голубым и сверкающим.

– Ну, как вы думаете, это может помешать? – Миссис Виринг пристально посмотрела на меня.

– Чему помешать?

– Приему, чему же еще? Это может создать мне рекламу… но нежелательного толка.

Я начал понимать, что она имеет в виду.

– Можно считать…

– Что полезна любая реклама, – поспешно прервала она. – Но в обществе не совсем так. Устройте себе рекламу известного сорта – и люди от вас отвернутся.

– Я не могу себе представить, как на вас может сказаться, что ваша гостья случайно утонула.

– Если все действительно так, то не скажется. – Она сделала многозначительную паузу; я ожидал дальнейшего развития темы, но она неожиданно сменила тему.

– Когда приедут газетчики, я бы хотела, чтобы вы действовали от моего имени. Один из них уже катит сюда. Но не объясняйте им, в чем состоит ваша настоящая работа. Просто скажите, что вы один из гостей, что я расстроена случившимся… Ведь в самом деле так и есть… И что вам поручено говорить от моего имени.

– А что я должен буду говорить?

– Ничего, – улыбнулась она. – А что вы можете сказать? Что Милдред была моей племянницей; что я очень любила ее; что она недавно болела (полагаю, на это следует обратить внимание) и что она не справилась с течением.

– Они забрали… э-э… тело в морг? Врач с Брекстоном внесли ее в дом, и больше я их не видел.

– Не знаю. Врач увез его с собой в машине скорой помощи. Я уже договорилась с владельцем похоронного бюро, он обо всем позаботится… Они сами свяжутся с врачом, а тот – мой старый друг.

Она задумалась и замолчала, перебирая бумаги на столе. Меня удивила быстрая смена ее настроения, но я знал, что подобным образом ведет себя большинство алкоголиков. Общительные, доброжелательные, эмоциональные натуры, они зачастую безответственны и непредсказуемы. За обедом я сидел рядом с нею, и то, что могло показаться бокалом с водой, как я заметил при более внимательном рассмотрении, оказалось полным бокалом джина. К концу обеда бокал опустел.

Потом она добавила:

– Я буду вам очень признательна, Питер, если вы ничего не скажете… по поводу ночного недоразумения.

– Вы имеете в виду крики?

Она кивнула.

– Если бы стало известно… Ну, если бы возникли неверные представления об отношениях Милдред и Брекстона, это серьезно повредило бы мне в глазах общественности. Он был весьма ей предан и все время поддерживал ее во время нервного срыва. Не хотелось бы, чтобы возникли ложные слухи…

– Разве есть такая возможность? Несчастная женщина пошла купаться и утонула; мы все были свидетелями – и ничего больше.

– Знаю-знаю. Но даже если это так, вы знаете, как люди любят сплетничать. Мне очень не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из газетчиков, из этих жутких репортеришек, начал строить какие-то версии.

– Я присмотрю за этим, – заявил я с куда большей уверенностью, чем подобало в подобных обстоятельствах.

– Вот почему я бы хотела, чтобы вы взяли прессу на себя… И еще одно… – она помолчала, потом добавила: – Постарайтесь держать остальных подальше от газетчиков.

Это требование меня поразило.

– Почему? Ведь это не имеет никакого значения. Мы все видели одно и то же. Полиция уже получила наши показания.

– Полиция будет помалкивать. Просто сделайте так, как я прошу, и я вам буду очень благодарна.

Я пожал плечами.

– Если смогу, постараюсь. Но что может остановить ваших гостей, если им захочется общаться с прессой?

– Надеюсь на вас. – Она сменила тему разговора. – У меня была очень милая беседа с Элмой Эддердейл, она просила вам о ней напомнить. Сегодня утром она остановилась в отеле «Си Спрей».

– Чудесно.

– Я надеялась встретиться с ней завтра, но теперь… Право, не знаю, как быть.

– Я бы сказал – как обычно. Это ужасная трагедия, но…

– Но ведь она была моей племянницей, мы были с ней очень близки… Другое дело, будь она просто моей гостьей…

Я понял, чего от меня ждут.

– Может быть, стоило бы пригласить несколько человек… друзей семьи. Я убеждена, это выглядело бы естественно.

Тут я кое-что вспомнил и бодро вмешался.

– Меня сегодня вечером пригласили на танцы в яхт-клубе. Если вы не пойдете, могу ли я…

– Да-да, конечно, вне всякого сомнения. Но пожалуйста, пожалуйста, не говорите ни с кем о том, что произошло. Я, скорее всего, не смогу и не уверена, что захотят остальные, – все они были более или менее тесно связаны с Милдред. А у вас нет никаких причин не пойти.

И, чувствуя себя слугой, которому дали свободный вечер, я удалился, а миссис Виринг отправилась в спальню, к графину с волшебным средством, отгоняющим заботы.

Спустя час вся гостиная осталась в моем распоряжении, что оказалось весьма кстати, – дворецкий привел первого представителя прессы, щуплого молодого человека из отдела хроники.

Я любезно пригласил его сесть в кресло.

– Мне хотелось бы поговорить с миссис Розой Клейтон Виринг и Полем Брекстоном, – простуженным голосом выдавил репортер.

– Вам придется удовлетвориться беседой со мной.

– Я приехал сюда, чтобы поговорить с миссис Розой….

– Можете говорить со мной, – сказал я уже резче. – Мне поручено говорить от имени миссис Виринг.

– Кто вы такой?

– Питер Катлер Серджент Второй.

Он медленно записал это, делая вид, что стенографирует, на самом же деле просто выводя кошмарные каракули.

– И тем не менее, мне все-таки хотелось бы… – упрямо повторил он, но я опять прервал.

– Молодой человек, они не хотят встречаться с прессой. Вы можете поговорить со мной или убраться восвояси.

Это явно произвело на него впечатление.

– Хорошо, сэр. Я был в полиции, и там сказали, что миссис Брекстон утонула сегодня утром в одиннадцать часов шесть минут. Это верно?

Я подтвердил и выдал все имевшиеся факты, а он старательно записывал.

– Мне бы хотелось осветить проблему с человеческой точки зрения, – сказал он тоном, выдававшим человека, едва окончившего школу журналистики.

– У вас есть все возможности. Брекстон – известный художник. Миссис Виринг принадлежит к сливкам высшего общества. Просто поройтесь в справочном отделе вашей редакции, и там найдется материала на приличную статью.

Он подозрительно посмотрел на меня.

– А вы не работаете на какую-нибудь газету?

Я покачал головой.

– Мне как-то пришлось посмотреть фильм «Первая полоса», так что я все о вас, ребята, знаю.

Он с явным отвращением поморщился.

– Мне хотелось видеть миссис Виринг просто для того, чтобы…

– Миссис Виринг – открыть кавычки – убита горем – закрыть кавычки. Поль Брекстон – открыть кавычки – всемирно известный современный художник отказывается каким-либо образом комментировать происшествие, в настоящее время находится в своей комнате и недоступен – закрыть кавычки. Вот и вся ваша история.

– Вы не очень-то мне помогли.

– Это больше, чем ничего. Не поговори с вами я, никто другой не сделал бы даже этого.

Я с беспокойством огляделся вокруг, не видно ли кого-то из гостей. По счастью, никого не было.

– Сейчас производят вскрытие тела миссис Брекстон, и мне хотелось бы знать…

– Вскрытие?

Весьма необычно.

– Да. Это происходит именно сейчас. Мне просто хотелось бы знать, не было ли каких-либо намеков…

– На грязную игру? Нет, ничего такого не было. Мы все были свидетелями ее смерти. Никто ее не топил. Никто не заставлял ее заплывать в прибой. Она недавно перенесла нервный срыв, и это, несомненно, как-то повлияло на ее состояние.

При этих словах он просто загорелся: я почти видел набранный крупными буквами заголовок: «В Истхемптоне во время купания утонула женщина из высшего общества, находившаяся в состоянии депрессии». Ну что же, я следовал полученным указаниям.

В конце концов я выставил его из дома и велел дворецкому всех остальных газетчиков направлять прежде всего ко мне. Мне показалось, он все понял правильно.

Лениво размышляя, чем бы заняться, я вышел на веранду и уселся в большое плетеное кресло, глядя на море. Возле воды с хмурым видом гуляла Элли Клейпул. Она подбирала раковины, камни и кусочки водорослей и бросала их, как жертвоприношение, в волны прибоя. Ее стройная фигурка силуэтом прорисовывалась на фоне морской синевы.

Я подобрал лежавший рядом журнал «Тайм», чтобы выяснить, каких новых высот достигла «команда» в Вашингтоне, и уже наполовину одолел отчет об успехах президента в турнире по гольфу в его резиденции «Бернинг Три», когда услышал за спиною голоса.

Оглянувшись, я понял, что доносятся они из окна слева от меня. Окно, по-видимому, принадлежало спальне Брекстона: на первом этаже была только одна спальня. Разговаривали двое мужчин – Брекстон и Клейпул. Их голоса я сразу же узнал.

– Вы заставили ее это сделать. Вы же знали, что она еще не окрепла, – говорил Клейпул, тон его был напряженным и обвиняющим.

Голос Брекстона звучал слабо и устало; журнал выскользнул из моих рук и упал на пол, а я стал напряженно вслушиваться.

– Да перестаньте, Флетчер. Вы просто не понимаете, что говорите. И ничего не знаете.

– Я знаю, она мне говорила. Она сказала…

– Флетчер, все последние несколько месяцев она была совершенно не в себе, вы это знаете не хуже меня… И даже лучше, потому что вы отчасти за это в ответе.

– Что вы имеете в виду? Что я виноват в ее болезни?

– Вот именно. Особенно после поездки на Бермуды.

Последовала продолжительная пауза. Мне даже показалось, что они вышли из комнаты.

Потом заговорил Клейпул.

– Думайте, что хотите. Во всяком случае, с вами она не была счастлива. Вы и ваше проклятое самомнение почти погубили ее… действительно погубили.

– Не думаю, что вы можете обвинить в ее смерти мое самомнение…

– Нет, потому что я намерен обвинить в ее смерти вас.

По спине у меня пробежал холодок. Голос Брекстона прозвучал очень твердо.

– Существует такое понятие, как клевета. Так что поосторожнее.

– Я ожидал такого ответа. И намерен рассказать все в суде. Если вы думаете, что я боюсь последствий… Так вот, я их не боюсь. Я расскажу, и все узнают…

Брекстон коротко хохотнул.

– В суде? А почему вы думаете, что будет суд?

– Потому что я намерен сказать, что вы ее убили.

– Флетчер, вы спятили. Вы же там были. Как я мог ее убить? Даже если бы захотел?

– Думаю, что я знаю. Во всяком случае, будут только ваши слова против моих о том, что случилось, почему она утонула.

– Вы забываете про молодого человека, который тоже там был. А следует подумать и о его показаниях. Он же знает, что ничего не было.

– Я был ближе, я видел…

– Вы вообще ничего не видели. А теперь убирайтесь вон.

– Я вас предупредил.

– Тогда позвольте мне предупредить вас, Флетчер: если начнете рассказывать повсюду ваши дикие истории, если попытаетесь повесить это… этот несчастный случай на меня, то я втяну в это дело Элли.

Прежде чем мне удалось услышать что-нибудь еще, появился дворецкий с известием, что репортер из местной газеты хочет увидеться со мной. Проклиная свое невезение, удивленный и испуганный услышанным, я прошел в гостиную и выдал новую порцию пустых фраз о случайной гибели Милдред Брекстон. Только на этот раз я не был так уверен в случайности случившегося.