355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роберт Гринвуд » Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны » Текст книги (страница 6)
Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 04:16

Текст книги "Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны"


Автор книги: Роберт Гринвуд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

– Насчет чего?

– Возьмем мы автомобиль?

Увы! Оправдались подозрения, которые мистер Бантинг все время старался отогнать от себя как недостойные. Словно шипы, вонзились они в его сердце. Он был оскорблен и разочарован. Чтобы Крис, именно Крис, так беззастенчиво обнаружил корыстные побуждения!

– Так вот почему ты пригласил меня покататься! – сказал он с упреком. – Не потому, что тебе хотелось доставить мне удовольствие. О, нет! Не потому, что тебе приятно было провести со мной время. Просто ты хотел умаслить меня, чтобы я купил машину.

– Вовсе нет, папа. Но ты только подумай, ведь как дешево!

– Дешево! – вскричал мистер Бантинг, которого это слово задело за живое. – Ты думаешь, я могу выбросить двадцать фунтов на покупку машины? А затем понадобится еще гараж, потом разрешение и бог знает, что еще. И все для того, чтобы иметь эту струю колымагу!

– Что ты говоришь, папа? Это же «грандикс»!

– Двадцать пять фунтов! – не слушая его, бушевал мистер Бантинг, и в его устах эта сумма превращалась в астрономическую цифру. – Подумать только! Что, мне покуда девать двадцать пять фунтов, кроме как на покупку автомобилей у мистера Ролло? Отведи машину назад и скажи мистеру Ролло, пускай сам на ней ездит. И будь добр больше не притаскивать сюда всякие дурацкие машины, пока тебя об этом не попросят.

Он зашагал к дому и увидел, что при его приближении Эрнест и Джули поспешно покинули свой наблюдательный пост у окна гостиной. На лицах у них был написан вопрос: «Чего это он опять разбушевался?» и кроткая покорность воле тирана.

Он подумал, что, пожалуй, чересчур погорячился, показал себя в невыгодном свете. Так всегда бывает, когда человека одолевают заботы, – всегда говоришь не то, что думаешь. Они с Крисом неплохо ладили до этой минуты.

– Хорошо прогулялся, Джордж? – спросила миссис Бантинг сладким голосом. Эрнест на несколько дюймов пододвинул к нему стул, а Джули проворковала:

– Хэлло, папка-ворчун!

Он опять возвращался в ту же атмосферу взаимного непонимания, которую оставил час назад. Ничто, казалось, не в силах было разрушить стоящую между ними стену, помочь семье увидеть его таким, каким он себя чувствовал – измученным, обремененным заботами, но с нежным, любящим сердцем.

Крис тем временем поставил «грандикс» в гараж и унылым жестом дал понять молодому Ролло, что дело безнадежно провалилось.

– Что ты говоришь! Какую же еще машину ему нужно? Должно быть, он порядочный скряга, а?

– Не знаю, что он такое, – ответил Крис мрачно, но в глубине души он думал, что его старик просто какой-то чудак. Ему дают четыреста пятьдесят фунтов, и он не желает их брать. А в то же время не может раскошелиться на каких-то двадцать пять фунтов, О даже не двадцать пять, а двадцать, и, главное, за что, – за «грандикс»! Не человек, а загадка! Потому что в конце концов, – это Крис готов был великодушно признать, – отец у него совсем не дурак.

«Хотел бы я знать, что у него на уме!» – мысленно воскликнул Крис и глубоко задумался.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Встреча с Доукинсом, естественно, привела мистера Бантинга к выводу, что если ему без всяких стараний с его стороны была предложена сумма в четыреста пятьдесят фунтов, то, значит, он легко может получить и больше. Он написал письма земельным агентам, в частности некоему Хаулэшу, у которого была контора на главной улице в Линпорте, предлагая свою землю для продажи. Агенты ответили в оптимистическом тоне, обычном для эпистолярного стиля земельных агентов, и единодушно заверили мистера Бантинга, что покупатель для него будет найден без промедления. Их уверенность очень его ободрила.

У него, появилась привычка производить вычисления на полях «Сирены», приняв за основу четыреста пятьдесят фунтов, предложенные ему Доукинсом; он оплачивал полностью всю закладную и помешал X фунтов в ценные бумаги, руководствуясь при их выборе биржевыми отчетами на последней странице газеты. Упомянутые X фунтов были переменной величиной, колебавшейся в зависимости от настроения мистера Бантинга, однако даже самые оптимистические минуты он никак не предполагал, что этот X может означать для него полную независимость.

А кроме того, покупатель, с такой уверенностью обещанный земельными агентами, пока что не появлялся.

За этим последовал период, в течение которого мистер Бантинг вел оживленную переписку с десятком земельных агентов, причем ответы последних с каждым разом становились все короче и приобретали довольно кислый тон. Они заявляли, например, что его земля, – самый обыкновенный земледельческий участок, из чего можно было понять, что земледельческие участки вообще не представляют для них никакого интереса. Повидимому, строительные участки были одно, а земледельческие – нечто, совершенно другое. Мистер Бантинг до сих пор думал, что строить можно на любой земле, за исключением болота. Он не имел ни малейшего понятия о том, сколько может стоить один акр земледельческого участка, и даже не представлял себе, как этот самый акр выглядит. Но тем не менее он упорно противился всем попыткам сбить цену. Он решил лично повидаться с агентами.

Его первый и, как судьбе было угодно, последний визит, был к мистеру Хаулэшу, которого он нашел в его конторе – маленьком кирпичном домике на Главной улице. Хаулэш оказался болезненным на вид человеком, со впалыми щеками; при первом взгляде на него у вас возникало впечатление, что этого человека преследуют несчастья. Он с некоторым трудом припомнил, кто такой мистер Бантинг.

Когда мистер Бантинг упомянул об их переписке, а также о существовании неких «Жасминовых коттеджей» и картофельного поля, Хаулэш признался, что в то время как других клиентов он без всяких затруднений избавляет от их недвижимости, благодаря чему его дело, кстати сказать, находится в самом цветущем состоянии, с участком мистера Бантинга он по каким-то необъяснимым причинам совершенно бессилен что-либо сделать. Он сам поражен этой неудачей. Просто невозможно сдвинуть с места это во всех отношениях недвижимое дело. Повидимому, мистер Хаулэш впервые за свою долголетнюю практику сталкивался с подобным случаем.

– А если бы вам все же удалось найти покупателя, сколько, по-вашему, можно получить?

Хаулэш затруднялся сказать что-нибудь определенное. Может так случиться, что мистеру Бантингу выгодно будет продать, но может случиться и так, что ему выгоднее будет воздержаться. Ввиду чрезвычайно быстрого роста некоторых поселков в этой местности сейчас особенно трудно определить реальную и, если ему будет позволено так выразиться, потенциальную ценность линпортовских участков.

Мистер Бантинг кивком дал понять, что это слово доступно его пониманию.

– У вас были какие-нибудь предложения, мистер Бантинг?

Мистер Бантинг упомянул о Доукинсе. Это имя произвело сильное впечатление на агента.

– Какой Доукинс, не из городского управления?

– Подрядчик; предложил мне четыреста пятьдесят.

– Черт возьми, неужели! – воскликнул Хаулэш. – Это очень интересно. Потому что вообще-то считается, что в эту сторону Линпорт не будет развиваться, а Доукинс – председатель Дорожного комитета, а также заместитель председателя Комитета городского благоустройства. – Хаулэш, казалось, был очень возмущен тем, что Доукинс занимает эти почетные должности.

– Вот как? – сказал мистер Бантинг, не понимал, какое отношение это имеет к его делу.

– Здесь что-то кроется, – сказал Хаулэш, положив на кончик языка таблетку висмута и задумчиво ее посасывая. Он встал и, подойдя к карте Линпорта, начал водить по ней указательным пальцем, сунув другую руку в карман и позвякивая мелочью. Его нахмуренные брови свидетельствовали о том, что мозг мистера Хаулэша усиленно работает в интересах мистера Бантинга. Внезапно Хаулэш обернулся.

– Я раскусил, в чем тут дело! Это старый проект дороги.

Он уставился на мистера Бантинга, ожидая, что тот проявит хоть какие-нибудь признаки понимания. – Ну да, вы, конечно, не в курсе дела. Вы ведь сами не живете в этой проклятой дыре. Этот проект дороги уже много лет лежит в городском управлении. Даже в то время, когда я еще был членом городского управления – а я был бы им и по сей день, если бы не эта свинья Доукинс, – даже тогда этот проект не раз ставили на обсуждение и опять клали под сукно. Ручаюсь, что областное управление нажимает на них; и министерство, возможно, тоже. В таком случае, им придется теперь за него взяться. С открытием дороги эта часть города расцветет. Предполагалось даже разбить там парк и построить аэропорт. И он предложил вам четыреста пятьдесят? Вот жулик! Вы со своим участком попали в самую точку. Можете тысячу фунтов получить.

Мистер Бантинг обернулся так стремительно, точно что-то прожужжало у него под самым ухом.

– Как вы сказали? – с трудом выдавил он. – Тысячу?

– Если мои предположения оправдаются.

– Вы это серьезно?

– Конечно, – заявил Хаулэш. Он заговорил скороговоркой, для большей убедительности постукивая пальцем по карте. До мистера Бантинга долетали слова, проливавшие некоторый свет на старинную распрю, существовавшую между Хаулэшем и Доукинсом, и подтверждавшие, что он попал как раз на того человека, который ему нужен.

– Что же теперь надо делать?

– Прежде всего выяснить, правильны ли мои предположения.

– А как это сделать?

– Есть способы. Предоставьте это мне. Но имейте в виду: я требую монопольных прав! – он впился взглядом в мистера Бантинга. – Никаких других агентов.

– Понятно.

– Вы согласны?

– От всей души, – сердечно заверил его мистер Бантинг.

– Значит, решено, – удовлетворенно произнес Хаулэш. Держа пресспапье наготове, он с заметным удовольствием следил, как его клиент подписывает официальную доверенность. – Положитесь во всем на меня, – заключил он.

Возвращаясь домой после этого знаменательного свидания, мистер Бантинг чувствовал такой прилив жизненных сил, что они рвались из него наружу, как пар из парового котла; к тому времени, как он добрался до коттеджа «Золотой дождь», он был уже на волосок от взрыва. Чуть не вприпрыжку побежал он на своих коротких ножках по тропинке к дому, повозился с дверным запором, ругаясь, правда добродушно, и с шумом ввалился в переднюю. Тут он вспомнил о детях и о необходимости сдерживать свои чувства; дети могли быть дома.

Они и были дома – все трое, Эрнест, Крис и Джули – и сидели у камина. При его появлении они обернулись и, как по команде, воззрились на него с таким удивленным видом, словно заметили что-то совершенно необычное в его наружности. Воцарилась напряженная тишина, как всегда при внезапно оборвавшемся разговоре. Мистер Бантинг посмотрел на себя в зеркало, но оно не дало ему никаких объяснений. Правда, щеки его немного раскраснелись, должно быть, оттого, что он слишком быстро шел в гору, да на голове он обнаружил шляпу, которую позабыл снять. Приняв самый небрежный вид и что-то напевая, он прошел на кухню и, остановившись в дверях и помолчав немного, чтобы овладеть голосом, позвал жену:

– Мэри, пойди-ка сюда на минутку!

Он плотно притворил за ней дверь.

– Тысячу фунтов самое меньшее – вот что говорит Хаулэш, – объявил он в заключение, изложив жене дело, и упругой, энергичной походкой принялся ходить из угла в угол по выложенному плитками полу. – Тысячу фунтов! – восклицал он снова и снова и, как бы невзначай схватив с буфета сладкий пирожок, отправил его в рот; пережевывая сочные куски теста с вареньем, он принялся добавлять к своему рассказу некоторые красочные подробности.

– Как это будет чудесно, правда, Джо? Мы заживем припеваючи.

Он подумал, что ее следует предостеречь. – Подожди. Еще неизвестно, выгорит ли. Только не говори им, – он кивнул в сторону гостиной.

– Они сейчас же бог знает что придумают.

– Но ведь это все-таки будет перемена в нашей жизни? Для всех нас?

– Ну, еще бы! Как ты думаешь, не сбегать ли мне за бутылочкой «Принца Чарли»? А тебе прихвачу портера. Отпразднуем.

– Не стоит тратиться на портер...

– Нет уж, извини, старушка, сегодня ты получишь бутылочку «Гинесс», – величественно объявил он. – Стимулирует красные кровяные шарики. Ты что-то бледна последнее время. Только, смотри, им, – он жестом дал понять, что имеет в виду детей, – им ни слова.

В этот вечер они засиделись у камина, причем виски и бутылка «Гинесс» на столике перед камином придали их беседе оттенок пиршества.

Как только эта сделка осуществится, он выложит Вентнору все, что он о нем думает, все начистоту и объявит о своем уходе. Он долго смаковал эту сцену, на все лады разыгрывал ее в своем воображении. Если бы только мальчики зарабатывали побольше! Один-два лишних фунта в неделю – и совсем другое было бы дело. Он бы тогда ни от кого не зависел. А так придется!, пожалуй, попрежнему гнуть спину и терпеть Вентнора и Слингера, – и все только потому, что Крис и Эрнест не желают интересоваться своей работой.

– Вот если бы Хаулэшу удалось поднять цену до полутора тысяч, – бормотал он. – Он ловкий парень. Энергичный.

– Вот увидишь, у тебя теперь и в магазине все наладится, – сказала миссис Бантинг. – Теперь тебе во всем начнет везти. Лучше всего, знаешь что? Продолжай работать, как раньше. Теперь все будет хорошо, Джордж, голубчик. – Она подняла стакан и блаженно хихикнула.

– Я хочу уйти на покой, Мэри, – солидно сказал мистер Бантинг. – Довольно я поработал. Хочу сидеть дома и заниматься своим садом. Ну, там, тебе немножко помочь по хозяйству. Может быть, даже в гольф поиграть. Мне ведь нехватает только клюшек: штаны у меня уже есть.

Затем он перешел к делам: – Если придет письмо из Линпорта, ты его распечатай. Теперь его можно ждать со дня на день. Если это будет запрос о продаже, закажи междугородный разговор и позвони мне в магазин.

– Голубчик Джо! Разве нельзя подождать, пока ты приедешь домой?

– Может потребоваться срочный ответ. Дело серьезное. – Затем последовал довольно продолжительный экскурс в технику телефонных переговоров. – Помни же, – добавил он, – ни слова детям.

Мысль о тысяче фунтов, которая, как манна небесная, могла свалиться на него с каждой почтой, очень поддерживала мистера Бантинга во всех неприятностях, упорно преследовавших его последнее время.

Главной и непосредственной причиной этих неприятностей был его непокорный, густо напомаженный и с каждым днем все более ненавистный помощник – Слингер. Слингер, тщась окончательно обольстить Вентнора, с каждым днем все больше и больше становился воплощением приказчичьих добродетелей. Излучая самодовольство всем своим существом, – отчего мистера Бантинга просто тошнило, – он стремительно превращался в образцового приказчика. Он являлся в магазин ни свет ни заря и покидал его позже всех и с видимой неохотой; все свое время и самого себя он отдавал фирме Брокли со страстью и самозабвением фанатика. Он довел до пределов мастерства свой природный талант обращать на себя внимание усердием и расторопностью. Стоило Вентнору войти в отдел, и Слингер был уже тут как тут. Он сразу бросался в глаза – озабоченная фигура в белой куртке, буквально разрывавшаяся на части. Но все же не настолько, чтобы не улучить минутки осведомиться у Вентнора, одобряет ли он его деятельность, и выслушать это одобрение с сосредоточенным и глубокомысленным видом человека, который старается запомнить каждую мелочь или сделать какое-нибудь оригинальное предложение, свидетельствующее о том, что, чем бы он ни занимался – сидел ли в кино, катал ли в колясочке своего младенца, лежал ли в постели, – мысли его неизменно были заняты одним – заботами о благосостоянии фирмы Брокли. При этом он обычно выражался так:

– Я сделал все, как вы предлагали, сэр. Это замечательная идея, сэр. Замечательная, сэр. – От беспрестанного повторения словечка «сэр» от него все время исходил какой-то свист и шипение.

«Как сифон с содовой водой, – думал мистер Бантинг, мрачно взирая на эти «обезьяньи ужимки». – Ведь вот подлиза!» Его поражало, как Вентнор мог терпеть подобную угодливость.

– Проклятая болонка! – бормотал мистер Бантинг, выглядывая из-за перегородки и загораясь гневом. – С какой стати Вентнор разговаривает с ним? Кажется, я здесь заведующий, а не Слингер. В нем медленно зрело решение. «Слингер опять начал забываться. Надо его осадить». Поскольку долг и внутренняя потребность для мистера Бантинга сливались в этом вопросе воедино, он решил произвести «осаживание» как можно основательнее и при первом же удобном случае.

– Какого ты мнения о Слингере? – спросил он Кордера за завтраком. – Я его просто не выношу.

– Слингер? – повторил Кордер и в поисках точного определения устремил взгляд на таявший в воздухе дымок папиросы. – Из гадов всех, кишащих на земле, нет гаже Слингера.

Это изречение показалось мистеру Бантингу необыкновенно метким и остроумным. Он повторил его несколько раз, он смаковал его. – Здорово сказано, Джо. А главное – не в бровь, а прямо в глаз.

– Опасный человек.

– Кто? Слингер? – Мистер Бантинг досадливо отмахнулся, не желая даже слушать подобную нелепость.

– Опасный человек, – повторил Кордер и нахмурился самым свирепым образом, пытаясь придать своему лицу грозное выражение. – Имей в виду, – продолжал он зловеще, – это – змеиное яйцо, из него может вылупиться... как ты думаешь, что, Джордж? – Он остановился, держа чашку в руке и ожидая ответа.

– Понятия не имею.

– Дорогой мой Бантинг! – Кордер поставил на стол недопитую чашку. – Это одно из тех скользких пресмыкающихся, которые пролезают в каждую щель. Кроме того, он мерзкий ябеда. Чуть что, бежит к Вентнору: Пакостит тебе, где только может. Старается показать, что лучше тебя сумел бы заведывать отделом. Короче говоря, это змееныш. Убей его в зародыше.

– Ты думаешь, он хочет сесть на мое место? – Мистер Бантинг недоверчиво посмотрел на Кордера. Чтобы билсоновский приказчик заведывал отделом у Брокли! Конечно, когда он сам уйдет... – Я еще не ушел.

– Пока нет.

И вдруг, словно откровение свыше, мистера Бантинга осенило. Последнее время он не раз с удивлением замечал, что у него в отделе «что-то творится». Приказчики, казалось, все время над кем-то подшучивали; мистер Бантинг знал по опыту, что на это не следует обращать внимания. Он слышал приглушенный шопот, мгновенно сменявшийся неестественной тишиной, как только он вылезал из своего закутка; он видел лица, с которых тотчас сползала улыбка, стоило ему выглянуть из-за перегородки. Теперь он понял – предметом шутки был он сам. Весь отдел с интересом наблюдал, как Слингер крутит и вертит за его спиной, и все ждали, когда он обратит на это внимание и задаст ему перцу.

«Чорт возьми, – думал он. – Я ему покажу! Я раздавлю эту гадину». Ему вспомнились неоднократные попытки Слингера превысить свою власть, вспомнилась плохо скрытая наглость Слингера, все возрастающее самомнение Слингера, короче говоря, вся эта «слингеровщина», и это еще подлило масла в огонь и разожгло справедливый гнев мистера Бантинга. Среди всех этих воспоминаний было одно, особенно неотвязно его преследовавшее: Вентнор входит в отдел с пачкой бумаг в руке и говорит: – Мистер Слингер, будьте добры на минутку.

И все это он терпел! Дурак он был. Слепой дурак. Он даже покраснел, вспомнив об этом унижении.

– Надеюсь, я не пробудил в тебе мятежных чувств? Я рекомендую тебе соблюдать величайшую осторожность с этим ползучим гадом. Иди к нему с отравленным цветком, а не с дубинкой, Джордж.

– Я сначала поднесу ему цветок, а потом огорошу дубинкой. Ты не думай, что я не заметил его происков, Джо. Я все время подстерегал его, хотел напасть на него врасплох.

Вернувшись после этой беседы в свой отдел, мистер Бантинг тут же заметил, что ему представляется прекрасный случай для задуманного нападения. Взгромоздившись на самую верхушку лестницы, младший помощник разыскивал что-то на покрытой пылью верхней полке, и для мистера Бантинга было полнейшей загадкой, что он мог там искать.

– Я ищу старые полуторадюймовые задвижки, – разъяснил младший помощник, задыхаясь от кашля в облаке пыли.

– Напрасно ищете. У нас их нет.

– Мистер Слингер сказал, что, может быть, они здесь, сэр. Остатки старой партии.

– Вот как? – ядовито заметил мистер Бантинг. – Ну что ж, если найдете, пошлите их в Британский музей. За последние тридцать лет из стали не вырабатывалось никаких изделий размером меньше двух дюймов.

Можно было не сомневаться, что Слингер, торчавший за соседним прилавком, все прекрасно слышал, ибо его длинные, уши покраснели. Доказав таким образом свое профессиональное превосходство, мистер Бантинг, преисполненный самых воинственных намерений, продолжал осмотр отдела. Окинув помещение властным взглядом, он заметил, что мальчик-рассыльный старательно начищает ножовый товар, выставленный под стеклом на прилавке, что само по себе не было предосудительным занятием, если бы только не указывало на постороннее вмешательство в дела мистера Бантинга.

– Кто распорядился снять все это с прилавка?

– Мистер Слингер, сэр.

– Ну, так положи-ка все это обратно и отправляйся на склад резать оберточную бумагу. И если в другой раз не будешь знать, что тебе делать, потрудись спросить меня. Меня, понятно? А не мистера Слингера.

Он направился дальше, чувствуя воцарившуюся вокруг выжидательную тишину – казалось, все сотрудники, затаив дыхание, наблюдают за ним и ждут, безмолвно ободряя его, чтобы он раздавил ненавистного Слингера. Волнение достигло предела, когда он позвал Слингера к себе за перегородку.

– В дальнейшем, Слингер, будьте любезны воздерживаться от каких бы то ни было распоряжений по отделу. Все распоряжения, какие нужно делать, делаю я. Понятно?

– Прошу прощения, – начал Слингер, подчеркивая приторно вежливую наглость, с которой он всегда произносил эти слова, – прошло десять минут после положенного на завтрак времени, а вас все не было. Я и дал мальчишке работу. Он болтался без дела.

– Вы хотите сказать, что я слишком долго завтракал, так, что ли?

– Я ничего не хочу сказать, мистер Бантинг. Просто констатирую факт. Но, конечно, если вы хотите, чтобы мальчишка целых десять минут плевал в потолок, пожалуйста. Я за это не отвечаю. – И с этими словами Слингер неожиданно и очень поспешно удалился, довольный тем, что последнее слово осталось за ним.

Мистер Бантинг почувствовал себя, как кошка, у которой мышь ускользнула из-под носа.

Из-за перегородки до него донесся голос Слингера, поучавшего мальчика-рассыльного тоном, в котором почтительность к начальству сочеталась с демонстративной готовностью беспрекословно и буквально выполнять самые нелепые приказания.

– Нет, оставь все так, как есть. Ничего, что беспорядок. Ступай на склад и режь бумагу, как велел мистер Бантинг. Ничего, что там сколько угодно уже нарезанной бумаги. Делай, как велит мистер Бантинг.

Прислушиваясь к его словам, мистер Бантинг с горечью думал о том, что Англия стала чересчур цивилизованной страной, если даже такой гнусной твари, как Слингер, нельзя безнаказанно дать пинка в зад. Стоило вам только прикоснуться к нему пальцем, и он мог возбудить против вас «дело». Он мог притянуть вас к суду, втоптать в грязь, потребовать с вас в возмещение ущерба совершенно несуразную сумму. Короче говоря, все это только доказывало полную непригодность дубинки. Что же касается отравленного цветка...

Некоторое время он сидел, размышляя над этой восхитительной метафорой, но без особой пользы. Хорошо Кордеру рекомендовать отравленные цветы, когда Слингер, невидимому, набрал их целый букет и уже дал ему почувствовать их запах своим замечанием о десятиминутном опоздании после завтрака. Об этом случае, соответственно его приукрасив, он мог шепнуть на ухо Вентнору. А там найдется еще что-нибудь... Мистер Бантинг начинал менять свое мнение о Слингере. Этот человек, несомненно, обладал особыми качествами, – конечно, гнусными, но тем не менее с этими качествами необходимо было считаться, бороться против них и постараться их обезвредить.

Мистер Бантинг достал парочку каталогов, книгу заказов и инвентарную книгу и разложил их на столе, рядом с прейскурантом и пачкой писем. В данную минуту у него не было особенной нужды в этих предметах, но они должны были служить свидетельством его административного рвения. В отношении Слингера необходимо принять какие-то меры – это было ясно. Но какие? Это, к сожалению, было далеко не так ясно. Мистер Бантинг сунул кончик карандаша в рот и нахмурил брови.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю