Текст книги "Герой"

Автор книги: Роберт Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

Глава 4
Морада Тополино

Два весьма дородных хафлинга топтались в конце пешеходной дорожки, обсаженной живой изгородью и выходившей на главную улицу богатейшего квартала города Дельфантл. Хафлинги старались принять небрежный вид, несмотря на то что весь город знал, кто они такие и чем занимаются. Они неумело притворялись, будто болтают друг с другом, а сами непрерывно обшаривали взглядами улицу.

Реджис ухмыльнулся при виде охранников. Они с другом выглядывали из–за угла таверны, расположенной дальше по улице.

– То самое место? – спросил Вульфгар.

– Морада Тополино, – подтвердил Реджис.

– Прошло пять лет, – напомнил ему Вульфгар. – Наверное, многое изменилось.

Реджис бросил на варвара суровый взгляд: он сейчас был не в том настроении, чтобы предаваться сомнениям.

– Доннола Тополино не менее хитра и изворотлива, чем Джарлакс, – довольно кислым тоном промямлил хафлинг. – Если Морада Тополино стоит на месте – а так оно и есть, – значит, она там.

Вульфгару захотелось ответить: «Ночи в Дельфантле наверняка долгие и темные…» Но варвар прикусил язык. Он и так уже сказал достаточно и недвусмысленно озвучил свое мнение насчет безграничной преданности Доннолы Тополино.

– Мы любим друг друга по–настоящему! – воскликнул Реджис, с тоской и нетерпением глядя на дом, где жила его возлюбленная.

– Когда–то я тоже так думал, – буркнул Вульфгар.

Реджис удивился: это был намек на Кэтти–бри. Тогда, давно, они не успели пожениться с Вульфгаром, потому что йоклол утащила его в Бездну.

– У нас все иначе, – возразил Реджис. – Доннола знает, что я рано или поздно вернусь. А тогда, много лет назад, мы считали тебя мертвым, Вульфгар, и отнюдь не без основания…

– Да знаю я, знаю. – Варвар махнул рукой и улыбнулся, желая дать понять, что искренне сожалеет о невольно вырвавшихся словах.

– Прошло столько лет, а ты все еще не можешь забыть, – вздохнул Реджис и вдруг ахнул. – Значит, поэтому ты ушел со мной? Тебе неприятно находиться рядом с Кэтти–бри и Дзиртом?

Вульфгар рассмеялся – вполне беззаботно.

– Нет, конечно же. Я сболтнул глупость насчет твоей возлюбленной… но только потому, что сейчас боюсь за тебя. В конце концов, несколько лет – срок немалый. Но я уверен, что напрасно беспокоюсь.

– То, что ты сказал, я много раз передумал сам, – признался Реджис. – Каждый день с того момента, как мне пришлось бежать из этого города, спасаясь от призрака Темной Души, я мечтал об этой минуте, о том, как вернусь к ней и заключу ее в объятия. – И Реджис снова взглянул на пресловутый дом. – Доннола была рядом со мной, когда я скакал по дорогам вместе с «Ухмыляющимися пони», ожидая назначенного дня; мысль о ней не оставляла меня все время, пока я добирался до Пирамиды Кельвина, а потом путешествовал через северные земли к Мифрил Халлу. Только воспоминания о ней поддерживали меня, когда мы с тобой заблудились в Подземье. – Он глубоко вздохнул, пару раз моргнул и прошептал: – Я так долго ждал этого момента и в то же время боялся его. Если ее там нет…

– Она там, – твердо произнес Вульфгар, снова удивив Реджиса. – Она там и ждет твоего возвращения.

– Но ты же сам только что сказал…

– Наверное, я не понял тебя. Я никогда прежде не слышал, чтобы ты так говорил о ней, но если твоя любовь к ней так глубока, тогда мне остается лишь верить в то, что ее любовь не менее сильна. Ты ждал бы ее до конца своих дней, верно?

Реджис улыбнулся и кивнул.

– Даже лежа на смертном одре, я смотрел бы в сторону двери, ожидая, что вот–вот повернется ручка и войдет она.

– Ну что ж, благодаря везению и могущественным друзьям ты можешь быть уверен: до этого не дойдет, – усмехнулся Вульфгар. – Идем, Редж… Паук Паррафин, найдем твою потерянную возлюбленную.

Вульфгар взял Реджиса за локоть и хотел было завернуть за угол, но остановился и пригляделся к нужному дому.

– Как ты думаешь, я туда влезу? – спросил варвар, рост которого достигал почти семи футов.

– Пригнись, – посоветовал Реджис. – И не садись в кресла с подлокотниками, потому что, боюсь, мы не сумеем извлечь твое могучее тело из их жадных объятий.

Смеясь, два непохожих и странных на вид товарища, один из которых был более чем в два раза выше и в три раза тяжелее другого, вышли на открытое место и направились к дому Морада Тополино. Когда они преодолели половину пути, стражники наконец обратили на них внимание и принялись в изумлении разглядывать незнакомцев.

Толстые хафлинги преградили друзьям дорогу, а из–за живой изгороди появились их товарищи; в руках у многих были заряженные арбалеты. Обитатели Морада Тополино, судя по всему, ждали нападения, и это встревожило Реджиса.

– Вы кто такие? – заговорил один из толстых охранников.

– Что нужно?! – одновременно рявкнул второй, но едва он успел произнести эти слова, как хафлинги с арбалетами разразились воплями: «Паук!» Двое, загораживавшие дорогу, тоже узнали Реджиса, и лица их озарили широкие радостные улыбки.

– Паук? – повторили оба, подходя ближе.

Реджис приветствовал их, назвал по имени одного, Донфеллоу, и все трое принялись дружелюбно пожимать друг другу руки и обниматься.

– Это мой друг Вульфгар, – представил Реджис своего спутника. Однако при этом он смотрел не на Вульфгара, а на многочисленных стражей, которые появились из укрытий. Кое–кто прятался в кустах, и он заметил их только сейчас.

– Мы должны быть начеку, – пояснил Донфеллоу в ответ на недоуменный взгляд Реджиса.

– Такова новая реальность Морада Тополино, – добавил второй стражник. – С той самой ночи, когда ты исчез, Бабушка Доннола не позволяет нам расслабляться. Она не желает, чтобы нас снова застигли врасплох.

– Этого не будет, ни за что! – с мрачной решимостью произнес Донфеллоу.

– Доннола, – прошептал Реджис, и лицо у него сделалось такое, словно он готов был разрыдаться от радости. Она жива!

– Бабушка? – хихикнул Вульфгар и толкнул локтем Реджиса.

– Это титул предводителя, он не имеет никакого отношения к семейному положению, – объяснил Реджис. Потом обратился к Донфеллоу: – Пожалуйста, не надо сообщать о моем приходе, ладно?

Стражник с подозрением уставился на него.

– Она помолвлена с кем–нибудь? – спросил Вульфгар, удивив всех. Однако это сразу объяснило просьбу Реджиса.

– А тебе какая разница?

– Разумеется, вы можете забрать все мое оружие, и мой друг останется здесь, но, прошу вас, разрешите мне появиться перед госпожой Доннолой без предупреждения.

Донфеллоу кивал и улыбался.

– Нет, – обратился он к Вульфгару. – Она никем не интересовалась в последние годы. – Он посмотрел на Реджиса. – Теперь я начинаю понимать, почему.

Вульфгар согласился подождать снаружи в компании стражников, а Донфеллоу повел Реджиса в здание Морада Тополино. В вестибюле их приветствовал еще один страж; там им пришлось подождать несколько минут, пока хафлинг бегал за магом по имени Ловкие Пальцы, тоже состоявшим в организации.

– Я же говорил, что вернусь, – с широкой ухмылкой произнес Реджис, когда на верхней площадке лестницы появился хафлинг–иллюзионист. Воспользовавшись заклинанием, Ловкие Пальцы в мгновение ока перенесся прямо к Реджису, и прежде чем гость сообразил, что происходит, его в очередной раз стиснули в объятиях.

– Я так рад снова видеть тебя! – воскликнул маг, охваченный неожиданно бурным ликованием. Ловкие Пальцы никогда особенно не любил Паука и уж точно не проявлял такой радости при встрече. С другой стороны, и врагами они не были, и именно маг помог Реджису бежать в ту кошмарную ночь, когда за ним пришел призрак Темной Души. Все же такое приветствие застало Реджиса врасплох, и недоумение отразилось у него на лице.

– Она так и не оправилась после той ужасной ночи, – серьезно объяснил Ловкие Пальцы.

– То есть после утраты Периколо, – догадался Реджис, но Ловкие Пальцы покачал головой.

– Разумеется, мы должным образом оплакивали Дедушку Периколо и похоронили его с почестями. Подобные потери причиняют горе, но они ожидаемы, и с ними можно смириться. Нет, мой старый друг, Доннола страдает не от горя, а от дурных предчувствий и безответной любви.

На несколько напряженных мгновений взгляды Реджиса и мага скрестились.

– Отведи меня к ней, – ровным голосом произнес Реджис, и Ловкие Пальцы кивнул.

* * *

– Ха–ха, вот это день сегодня выдался! – обратился к Вульфгару толстощекий старый хафлинг по имени Бристер–Биггус, протягивая ему очередной стакан виски.

Как только Реджис скрылся в особняке, стражники повели Вульфгара по лабиринту из живой изгороди, хотя он вовсе не казался лабиринтом рослому варвару, который был на два фута выше самых раскидистых кустов. Где–то примерно в середине лабиринта, миновав несколько сторожевых постов, они вышли на поляну, на которой стоял бочонок с краном. Почти сразу же к ним присоединились еще несколько хафлингов, и пирушка началась. Хафлинги передавали стаканы друг другу, но всякий раз, когда сосуд переходил из рук в руки, в нем оставалось меньше выпивки из–за того, что ее постоянно проливали – как будто бы случайно. Хафлинги беспрестанно чокались и даже завели импровизированную песню:

 
Все друзья Паука
Должны быть пьяными слегка
И с бутылкою дружить,
Вечно ржать и виски пить,
И друг друга колотить… э-э…
 

– «Э-э»? – обратился к Бристер–Биггусу Вульфгар после очередного припева, когда хафлинг хотел чокнуться с ним – и при этом коварно пролил на себя несколько капель спиртного.

– Ну, знаешь, это мы так, на месте сочинили, – рассмеялся Бристер–Биггус. – Потом подправим слова, когда дойдем до кондиции.

– За то, чтобы поскорее дойти до кондиции! – воскликнул Вульфгар и поднял свой стакан, чтобы чокнуться еще раз. При этом он заметил, что Бристер–Биггус снова как бы невзначай расплескал половину содержимого. Хафлинг, изображая пьяного, выливал в траву больше виски, чем вливал в рот.

Вульфгар понимающе усмехнулся, затем рассмеялся во весь голос. Словно из ниоткуда появилась грудастая девица и шлепнулась к нему на колени – и, разумеется, она принесла для него новый стакан, полный до краев.

– За то, чтобы дойти до кондиции! – проревел Вульфгар и опрокинул стакан, поданный Бристер–Биггусом. – За Паука! – заорал он еще громче и одним махом выпил виски, принесенное красоткой. – Еще!

И новая порция появилась словно по волшебству. Девчонка, сидевшая у него на коленях, начала подпрыгивать и подхватила песню. Казалось, вечеринка была в самом разгаре.

Но так только казалось.

Вульфгар также заметил, что хафлинги, действуя довольно ловко, дюйм за дюймом отодвигали Клык Защитника дальше от его руки, в кусты.

– Так скажи, давно ты знаешь нашего доброго г–г–господина Паука? – запинаясь, пробормотал Бристер–Биггус. Казалось, сейчас он упадет и захрапит.

Но так казалось лишь на первый взгляд.

– Сто лет, нет, больше! – заявил Вульфгар, и все рассмеялись, потому что для Тополино Пауку недавно исполнилось двадцать, а они знали этого парня – или знали о нем – большую часть его жизни.

– Двести лет! – вскричал Вульфгар и снова выпил. – Да–да, мы сложи… слажа… э-э… сражились? – Он смолк и с дурацким видом тряхнул головой. – Ага, мы вместе сражались с дроу и драконами, орками и бурундуками!

Это высказывание вызвало преувеличенно громкий смех и завывания. Вульфгар подумал, что те, кто пытается притвориться пьяным в стельку, выглядят до крайности нелепо.

– Нет, правда, – убедительным тоном продолжал он, затем стремительно поднялся, сбросив с колен пышнотелую девицу. Та шлепнулась на задницу, и окружающие снова взвыли от восторга. – Огромные бурундуки, с длиннющими зубами!

Бристер–Биггус захлебывался хохотом.

– Эй, вы, тихо! – воскликнул Вульфгар, споткнулся и прижал трясущийся палец к губам, призывая к тишине. – Ш-ш, я знаю один секрет.

– Ах, секрет, – отозвался Бристер–Биггус и тоже приложил палец к губам. Остальные хафлинги подобрались ближе, не скрывая интереса.

– У меня есть секрет, – бормотал Вульфгар, тряся головой, как пьяный. – Когда я был молодым человеком – мальчишкой еще, – меня взяли в плен на поле боя, потому что у меня ноги подкосились, я поскользнулся. – Для пущего эффекта он заговорил с дворфским акцентом. – Ага, вот так–то, и сел я на задницу, а знамя полетело прочь. – Он огляделся и снова прижал палец к губам. – Ш-ш! Да, тут бы я и помер, еще мальчишкой, потому что на меня набросился свирепый враг.

– И Паук тебя спас? – ахнул Бристер–Биггус.

– Ха! – свирепо взревел Вульфгар, и хафлинги в ужасе отступили. – Паук? – изумленно переспросил Вульфгар. – Ба, но ведь он–то воевал на другой стороне, разве вы не знаете? Это его друг сбил меня с ног! – Он поднялся, выпрямился в полный рост и скрестил на груди мускулистые руки. – Его друг, – объявил он, и голос его снова стал ясным и звонким, словно хмель внезапно слетел с него. – Благородный дворф, даже, если хотите знать, король, и вместо того чтобы меня прикончить, как он вполне мог сделать, он принял меня в свой клан как сына. А потом выковал для меня оружие.

Он прошептал: «Темпус», – и в руке у него появился боевой молот, а хафлинги разинули рты от изумления.

– Да–да, я называю своим отцом короля Бренора Боевого Молота из Мифрил Халла, самого лучшего дворфа из всех, кого я знаю! – Понимая, что из кустов на него, скорее всего, направлена дюжина арбалетов, Вульфгар опустил Клык Защитника и протянул его Бристер–Биггусу. – Замечательное оружие, правда?

Хафлинг взял в руки чудесный молот, но едва не рухнул на землю под его тяжестью.

– А знаешь ли ты, господин Бристер–Биггус, – продолжал Вульфгар, – что еще получил я от короля Бренора?

– Что бы это могло быть? – с любопытством спросил хафлинг, выведенный из равновесия – и не только в прямом, но и в переносном смысле. Он развернулся боком к собеседнику, чтобы Вульфгар не сумел сразу забрать у него молот. Хафлинги так и не поняли, что варвару вовсе не нужно было выхватывать его у стражника лично.

– «Потрошитель», – ответил Вульфгар. – Ага, много-много «Потрошителя». – Он заметил, что кое–кто закивал при упоминании знаменитого крепкого напитка дворфов, валившего с ног самых сильных. – И поэтому вы должны знать, что от вашего виски, хотя оно и неплохое, язык у меня заплетаться не начнет и спотыкаться я не стану.

В этот момент веселье прекратилось, и дюжина пар глаз с подозрением уставилась на варвара.

– Но нам не понадобится выпивка, чтобы познакомиться получше, потому что у меня имеется в запасе дюжина занимательных историй. Надеюсь, вы их с удовольствием выслушаете. Я друг Паука – то есть Реджиса, хотя мой отец, король Бренор, всегда называл его Пузаном.

– Ты хочешь сказать, тот, кто пришел с тобой, – не наш Паук? – подозрительно спросил Бристер–Биггус, и Вульфгар услышал какое–то шуршание в кустах. Без сомнения, стражники побежали в особняк, предупредить Доннолу.

– Конечно же, это он самый, но здесь кроется кое–что еще. Точнее, много чего. Мы прошли половину Фаэруна, чтобы найти вас, найти возлюбленную Паука, и поэтому не надо меня бояться. Мой боевой молот… – он замолчал и призвал к себе оружие, – никогда не поднимется против жителей Морада Тополино.

Вульфгар шмякнулся обратно на бревно, схватил девушку–хафлинга и усадил ее к себе на колени. Затем завел песню хафлингов «Все друзья Паука…», но тут же закрыл рот и просто загудел мелодию себе под нос, потому что забыл слова. Он продолжал мурлыкать, когда остальные подхватили песню, и останавливался лишь затем, чтобы время от времени опрокинуть стаканчик виски.

– Так расскажи нам какую–нибудь историю! – крикнул один из хафлингов.

– За поцелуй! – обратился Вульфгар к девице, сидевшей у него на коленях, и, когда она наградила его поцелуем, в его прозрачных синих глазах появился опасный блеск, и он серьезно спросил: – Кто–нибудь из вас когда-нибудь встречался с белым драконом в его логове? Я – да, и я не только сумел остаться в живых, но и прикончил дракона!

– Ты убил дракона? – недоверчиво переспросил кто–то.

– Ты ведь еще совсем молод! – усомнился другой хафлинг.

– А в то время я был еще моложе, – сказал Вульфгар, не упоминая о том, что этот случай произошел в прошлой жизни. – Да, дракон Ледяная Смерть из Долины Ледяного Ветра вовсе не обрадовался, увидев на пороге меня и Дзирта До’Урдена, моего друга–следопыта.

Хафлинги слушали, затаив дыхание, и он заметил, что при упоминании имени знаменитого воина в глазах некоторых стражников зажглись огоньки – здесь его знали.

– Да–да, моего друга дроу, – заявил Вульфгар. При слове «дроу» девушка, сидевшая у него на коленях, ахнула, и некоторые другие, очевидно, никогда не слыхавшие о Дзирте, тоже разинули рты. – Хотите узнать, как я убил дракона? – громким шепотом вопросил варвар, наклоняясь вперед.

Все закивали, и из кустов донесся хор голосов:

– Хотим!

Вульфгар улыбнулся, потому что эта необыкновенная история обязательно обеспечит ему еще несколько стаканчиков этого замечательного виски.

Реджис расхаживал взад и вперед по небольшой, но со вкусом обставленной гостиной, куда привел его Ловкие Пальцы. Он не сомневался, что волшебник находится где–то поблизости и, возможно, шпионит за ним при помощи магии ясновидения, желая узнать всю правду о возвращении Паука.

Наконец, когда Реджису уже показалось, что наступил вечер, какая–то небольшая дверь распахнулась сама собой. Реджис замер, не зная, что это означает и следует ли ему перейти в другую комнату или…

На пороге стояла она, Доннола Тополино. Она застыла на мгновение, потом пошатнулась, словно ноги не держали ее, и Реджис поспешил к ней.

– Паук, – прошептала она, и слезы выступили на ее прекрасных глазах. И пока Реджис преодолевал расстояние в дюжину шагов, чтобы приблизиться к ней, наконец быть рядом с ней, он тоже несколько раз шмыгнул носом.

Ему хотелось подбежать к любимой, схватить, обнять, но он не знал, позволит ли она ему это, поэтому последние несколько шагов были сделаны неуверенно.

Доннола бросилась к нему, обняла его, осыпала поцелуями. Реджис лишился сил и рухнул на пол, увлекая за собой возлюбленную.

– Паук! – восклицала она между поцелуями. – Паук, я знала это! Я знала! Знала, что ты не забудешь меня, что ты вернешься!

– Я же тебе обещал, – прошептал он. – Я никогда не смог бы нарушить обещание, данное тебе.

Последние слова прозвучали невнятно, потому что Доннола снова одарила его долгим поцелуем, и Реджису внезапно показалось, что они никогда не расставались. И одновременно показалось, что он находился в разлуке с ней слишком долго!

– Я ждала тебя, – прошептала она. – Я знала, что ты вернешься.

Реджис улыбнулся и кивнул, но внезапно в глазах Доннолы промелькнул страх.

– Ты надолго? – жалобно спросила она. – Ты скоро покинешь меня?

Реджис крепче обнял женщину и взглянул ей прямо в глаза.

– Никогда, – пообещал он. – Никогда.

Глава 5
Фигурки на доске

– В наше время возможно существование нескольких истин, – заявила прекрасная девушка–дроу, обращаясь к своим теткам, которые были намного старше ее.

– И многие из этих истин основаны на ереси, – сурово произнесла Сос’Умпту с явным желанием осадить молодую, но могущественную Ивоннель. Сидевшая рядом с ней Квентл Бэнр, за которой по–прежнему сохранялся номинальный титул Верховной Матери Мензоберранзана, нервно заерзала на месте и бросила на свою фанатичную сестру настороженный взгляд.

Только что у них на глазах Ивоннель устроила невиданный, невероятный спектакль, демонстрацию силы, какой не приходилось прежде видеть ни одному дроу Мензоберранзана, включая Квентл и Сос’Умпту. А ведь эти две женщины когда–то наблюдали за тем, как их мать «с корнем» вырвала дворец Дома Облодра из каменного пола пещеры и швырнула его в ущелье Когтя вместе с обитателями, дроу–отступниками. Но недавнее событие, высвобождение огромной силы, физической и магической, силы всех магов и воинов Мензоберранзана, накопленной вокруг живого существа, Дзирта До’Урдена, превзошло даже деяние Верховной Матери Ивоннель Бэнр. Поток энергии невиданной мощи, направленный на Демогоргона, полубога, князя демонов, превратил его в пузырящуюся лужу, над которой клубился бесплотный дым.

– А кто решает, что есть ересь, а что – нет? – обратилась Ивоннель к Сос’Умпту. – Ты?

– Существует Правящий Совет…

Издевательский хохот Ивоннель помешал старой жрице договорить.

– Ты хочешь собрать этот Совет сейчас, после того, как клан Меларн открыто напал на другой правящий Дом с недвусмысленного согласия и одобрения остальных крупных семей и, среди прочих, Дома Баррисон Дел’Армго? Что хорошего может из этого выйти, по–твоему?

– Так положено по протоколу.

Ивоннель снова рассмеялась, покачала головой и взглянула в лицо Верховной Матери Квентл.

– Не вздумай назначать заседание Совета, – пригрозила она.

– Ты хочешь добиться прощения для архимага Громфа, – вмешалась Сос’Умпту прежде, чем Квентл успела ответить.

Ивоннель бросила на старшую женщину угрожающий взгляд. Такой взгляд Квентл уже видела однажды, непосредственно перед тем, как Ивоннель недвусмысленно продемонстрировала ей, Квентл, свое истинное могущество – весьма болезненным образом. Но упрямая фанатичка Сос’Умпту не уступала: – Именно Громф привел Демогоргона в этот город.

– Он был обманут, – возразила Ивоннель.

– Это не оправдание…

– Он был обманут Госпожой Ллос, – договорила Ивоннель, и это заставило Сос’Умпту наконец замолчать. Квентл перестала трястись от страха. – Я узнала об этом заговоре из разговоров с К’йорл, – продолжала Ивоннель. – Там, в дыму и смраде Бездны, Госпожа Ллос приняла облик бывшей Матери Дома Облодра и передала Киммуриэлю, сыну К’йорл, секретное заклинание, которое ослабило барьер Фаэрцресса и вызвало сюда Демогоргона. Повинуясь Паучьей Королеве, Киммуриэль обманул архимага Громфа. Таким образом Громф, позволив Демогоргону прийти в этот мир, выполнил волю Госпожи Ллос. Не больше и не меньше. Значит, мы должны покарать его за это?

Сестры Бэнр переглянулись, и лица у обеих были озабоченные.

– Госпожа Ллос хотела, чтобы Демогоргон напал на нас? – дрожащим голосом проговорила Сос’Умпту.

– Выходит, она считала, что мы можем победить, – заявила Квентл, но с таким видом, словно она не очень верила собственным словам. – Одолев это чудовище, мы послужили ей!

– Кто может знать намерения или желания Ллос? – спросила Ивоннель. – Истинные намерения?

– Это выше нашего разумения, – согласилась Сос’Умпту.

– Ты хочешь, чтобы я снова назначила Громфа на пост архимага Мензоберранзана? – спросила Квентл.

Ивоннель рассмеялась.

– Разумеется, нет! Сейчас для Дома Бэнр лучше, чтобы этот пост занимал Тсабрак Ксорларрин, особенно если вспомнить о просьбе Верховной Матери Зирит разрешить ей вернуться в город со всем своим семейством. Зирит Ксорларрин окажется перед нами в неоплатном долгу, а ее сына легко контролировать. – Она пожала плечами и презрительно фыркнула. – А можно ли контролировать Громфа?

Квентл захотелось заорать: «А тебя?» Но она сжала губы, зная ответ и зная, что даже подобный вопрос навлечет на нее большие неприятности.

Однако дерзкая мысль, очевидно, отразилась у Квентл на лице, потому что Ивоннель криво усмехнулась и многозначительно посмотрела на тетку.

– В моих интересах оставить Дом Бэнр на верхушке иерархии Мензоберранзана, – заявила Ивоннель, и это необычное утверждение застигло старших женщин врасплох. – Только поэтому я говорю вам все это насчет Громфа и советую с радостью принять его обратно, – продолжала молодая выскочка. – Он могущественный союзник, но, с другой стороны, может оказаться страшным врагом. Так что лучше будет держать его поблизости.

Несмотря на свою очевидную неприязнь к Ивоннель, Сос’Умпту невольно кивнула в знак согласия. Однако для Квентл вопрос о возвращении Громфа внезапно отошел на второй план – ее поразило одно слово.

– Ты советуешь? – рискнула она спросить. Ивоннель кивнула.

– Ведь ты же Верховная Мать, разве не так?

Квентл устремила на Ивоннель долгий пристальный взгляд, ожидая подвоха, резкого поворота на сто восемьдесят градусов.

– А кто же ты тогда, Ивоннель, дочь Громфа? – осторожно поинтересовалась Сос’Умпту.

– Хороший вопрос, – усмехнулась Ивоннель. – Я сама задаю его себе.

Она пожала плечами, развернулась и вышла из приемного зала, оставив двух своих теток в страхе и растерянности.

– Ее могущество основано на том, что она постоянно сбивает нас с толку, – негромко прошипела Квентл, и сестра не нашлась, что на это ответить.

* * *

Ивоннель, погруженная в глубокую задумчивость, машинально добралась до зала прорицаний Дома Бэнр. Она приблизилась к сосуду с водой и провела пальцами по его гладкой поверхности, вспоминая удивительное ощущение, которое испытала, когда погрузила руки в толщу камня вместе с К’йорл Одран.

Ей сейчас не хватало К’йорл, и она пожалела, что женщину уничтожил мощный кинетический барьер, который она «перенесла» из города иллитидов к телу Дзирта До’Урдена.

Ивоннель в конце концов пришла к выводу, что это существо, К’йорл Одран, женщина–псионик, отступница, заслуживало уважения гораздо больше жриц Паучьей Королевы. Ее мысли и действия служили некоей высшей цели, она обладала большим потенциалом, нежели жрицы, сосредоточенные лишь на том, чтобы удовлетворить Паучью Королеву, доставить ей жестокие и грубые развлечения. Ивоннель обнаружила, что К’йорл Одран даже после всех перенесенных пыток и страданий сохранила в душе стремление к свободе, недоступное верховным матерям.

Тогда она подумала о Джарлаксе, своем дяде, и об этом удивительном дроу–следопыте, которого назначила избранным воином Ллос. Она же сама смеялась про себя, когда этот абсурдный титул упоминался рядом с именем Дзирта До’Урдена!

– Кто ты такой, Дзирт До’Урден? – произнесла девушка вслух, глядя на неподвижную воду.

Если бы К’йорл была здесь, Ивоннель, наверное, заставила бы ее взглянуть сквозь пространство, мысленно устремиться в чашу и шпионить за отступником.

Мензоберранзан принадлежал ей, она была его полновластной хозяйкой. Она станет легендой, темные эльфы будут бояться ее, почти как богиню, будут выполнять все ее прихоти.

Она подумала о Джарлаксе, мысленно повторила его утверждения относительно Дзирта До’Урдена. Какими смехотворными ей показались его слова! Она вспомнила последний разговор с лидером наемников, когда Джарлакс открыто обвинил ее в суетных мелких чувствах. Смехотворное обвинение, ей даже в голову не могло прийти подобное.

Джарлакс, естественно, ошибается.

Но если он ошибается, то почему же Ивоннель действительно завидует Дзирту До’Урдену?

* * *

Размышления Ивоннель были прерваны на следующее утро этой жалкой Минолин Фей, существом, которое Ивоннель с каждым днем презирала все сильнее. Если бы Минолин Фей не приходилась ей родной матерью, Ивоннель просто прикончила бы ее давным–давно.

– Верховная Мать Зирит прибыла для встречи с верховной жрицей Сос’Умпту и Верховной Матерью Квентл, – осторожно сообщила Минолин Фей, тщательно и с благоговейным трепетом перечисляя все титулы. Она боялась ошибиться, ведь титулы менялись чуть ли не каждый день.

Девушка посмотрела на мать в недоумении, словно спрашивала, какое ей, Ивоннель, до этого дело.

– Сарибель и Рейвел Ксорларрин также приглашены, – быстро добавила Минолин Фей, словно сообразив, что нужно заинтриговать вспыльчивую Ивоннель или, по меньшей мере, пообещать ей развлечение. – Говорят, что Верховная Мать Зирит все–таки претендует на трон Дома До’Урден, потому что при тамошнем дворе, наряду с множеством воинов из Дома Бэнр, состоят ее дети.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – резко спросила Ивоннель.

– Мне было приказано…

– Тебе всегда приказывают! – огрызнулась Ивоннель. – Смысл твоего существования заключается в том, чтобы выполнять приказы, ты только и делаешь, что прислуживаешь, повинуешься, трясешься в страхе. Как ты можешь спокойно спать по ночам, зная о собственном ничтожестве, и быть довольной своим существованием?

Женщина даже не возмутилась.

Она не осмеливалась возмущаться!

Ивоннель рассмеялась и покачала головой.

– Чего ты хочешь от меня? – тихо, почтительно спросила Минолин Фей и смиренно опустила взгляд.

Ивоннель грубо взяла ее за подбородок и заставила поднять голову, заставила мать взглянуть себе в глаза.

– Ты моя мать, – заявила Ивоннель. – Я не забыла об этом, и я придаю этому кое–какое значение, в отличие от прочих, которые рады забыть о родственных связях, как это принято в семьях дроу.

Несмотря на охвативший ее ужас, Минолин Фей внимательно взглянула на дочь, услышав это совершенно неожиданное заявление.

– Чего я от тебя хочу? – повторила Ивоннель, качая головой, словно не верила собственным ушам. – Я хочу, чтобы ты сделала то, чего желаешь сама, хотя бы раз за всю свою ничтожную, убогую жизнь. – Она отпустила Минолин и, отступив на шаг назад, пригвоздила женщину взглядом. – Ты всегда делаешь только то, чего требует Верховная Мать или эта мерзкая жрица Сос’Умпту; если бы мне предложили убить любого темного эльфа на выбор, я прикончила бы ее. А прежде ты выполняла приказы Верховной Матери Биртин. Даже Громф, мой…

– Архимаг Громф, – машинально поправила Минолин Фей, и Ивоннель захотелось визжать от досады на мать, которая ни на шаг не могла отступить от протокола.

– Даже Громф, – с ударением произнесла она. – Ты делала все, чего он от тебя требовал, так?

Старшая жрица на сей раз не выдержала и отвела взгляд.

– Ты когда–нибудь сама требуешь что–нибудь у кого-нибудь? – более мягко спросила Ивоннель. – Хоть что-нибудь?

Минолин Фей подняла взгляд, и на этот раз Ивоннель увидела в ее глазах решимость и гнев – очевидно, она задела некую чувствительную струну.

– У меня есть подчиненные, – сказала жрица. – Множество подчиненных. Они выполняют мои приказы, в противном случае их ждет наказание.

– Они служат Паучьей Королеве?

– Таковы обычаи народа Ллос.

Ивоннель с отвращением покачала головой, отвернулась и отошла прочь.

– Ты передала мне свое сообщение, – произнесла она. – А теперь уходи.

И вечно покорная Минолин Фей вышла из комнаты.

Ивоннель упала в кресло, скрестила ноги, откинула голову на спинку и принялась обдумывать полученные сведения. Значит, Верховная Мать Зирит возвращается в город – возможно, в качестве главы одного из правящих Домов. Это немаловажное событие. Если она войдет в Правящий Совет вместо Далии как глава Дома До’Урден, тогда Бэнры действительно приобретут могучего союзника.

Второму Дому Мензоберранзана это не понравится. И чокнутым фанатичкам Меларн – тоже. Они ненавидели кощунственный Дом Ксорларрин, в котором мужчины занимали ответственные посты. Верховную Мать Зирит часто шепотом называли оскорбительным словом баридам – эта уничижительная кличка была изобретена женщинами–дроу для тех, кто выказывал излишнее уважение к существам мужского пола.