Текст книги "Герой"

Автор книги: Роберт Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Дзирт в удивлении склонил голову набок.

– Из–за тебя, конечно же, – вставил Энтрери. – Сердце ее разбито, но вскоре мы излечим и ее.

– Правда? – спросил Дзирт, глядя в упор на Ивоннель. – Это твоя последняя или, может быть, предпоследняя игра с моим… будущим?

– Я надеюсь, это не последнее мое приключение с твоим участием, – заметила Ивоннель, и при этих словах Энтрери с Дзиртом вытаращили глаза, а девушка лишь рассмеялась в ответ. – Но что касается хитростей и уловок – да, это была последняя игра. Я дарю тебе твои истинные, разумные мысли, доверие к другим и возможность выбрать собственный путь.

– Но почему?

– Потому что ты заслужил все это, и я была бы жалким, низшим существом, если бы твоя стойкость и сила твоей любви вызвали у меня зависть. Вместо, скажем, некоего озарения. А я вовсе не жалкое и не низшее существо.

– Я свободен?

– Разумеется.

– И ничем больше не обязан тебе?

– Мне – нет. – Она взглянула на Кейна. – А что касается монастыря…

– Нет, ты ничем нам не обязан, – начал Кейн, но потом усмехнулся – видимо, передумал. – Я все же хочу кое о чем попросить тебя.

* * *

Дзирт наблюдал за огарком свечи; свеча была новая, и на то, чтобы она догорела, понадобилось несколько часов.

Почти три часа он пребывал в этой позе, с совершенно прямой спиной, дыша медленно и ровно, и в мыслях его царила блаженная пустота. Ему никогда прежде не удавалось так долго медитировать – он не мог выдержать даже того времени, в течение которого прогорала одна десятая свечи.

А теперь она полностью оплавилась, и Дзирт почувствовал, что может сидеть так еще долго, и подумал, что ему предстоит именно это, когда в комнату вошел магистр Кейн. Но монах жестом велел дроу подняться, и на лице его появилось выражение одобрения и даже радости.

– Тебе нет нужды сидеть так и дальше, – произнес Кейн.

– Почему? Почему я должен прекратить медитацию?

– В нашем ордене не найдется и шести человек, которые в состоянии дождаться догорания свечи, – пояснил Кейн. – Чтобы дойти до этой ступени, быть способным пребывать в неудобном положении так долго, нужно обрести истинный внутренний мир. – Монах кивнул. – Я могу подтвердить слова Ивоннель. Ты действительно исцелился от своей болезни, Дзирт До’Урден.

– Да, так и есть. И мне не терпится вернуться домой. – Дроу усмехнулся. – В то же время меня очень интересуют это место и ваше учение.

– У тебя впереди еще много лет жизни. Когда будешь двигаться вперед, не закрывай за собой двери.

Дзирт кивнул и вслед за Кейном вышел из комнаты. К удивлению Дзирта, монахи устроили пир в его честь, чтобы отметить его выздоровление. Здесь был и Артемис Энтрери – Дзирта это обрадовало.

Была здесь и Ивоннель – это смутило Дзирта.

Кейн усадил его рядом со жрицей; с другой стороны от нее сидел Энтрери, а рядом с Дзиртом посадили Афафренфера.

– Да, есть много такого, о чем ты еще не знаешь, – со смехом произнесла Ивоннель, глядя на Дзирта, на лице которого отразились сомнения. – Я покинула Мензоберранзан и, возможно, навсегда, – объяснила она. – Подозреваю, что сейчас Паучья Королева ненавидит меня сильнее, чем тебя.

– Ты говоришь так, словно довольна этим.

– Меня это развлекает, – поправила его Ивоннель. – Но это ненадолго. У Ллос найдутся проблемы посерьезнее, нежели какая–то беглая жрица.

– Наверное, ты больше не жрица.

– Увидим. Госпожа Ллос не так примитивна, как считает большинство смертных. Сюрпризы, которые я преподношу ей так же, как и ты, вызывают у нее скорее любопытство, нежели гнев, потому что благодаря нам среди ее народа воцаряется хаос. Ты ведь понимаешь, что именно таков был результат твоих действий, верно, Дзирт До’Урден?

Он покачал головой, не понимая, что она имеет в виду.

– Все это время, с того дня, когда ты покинул свою расу, во время сражений против дроу, даже в тот момент, когда твой друг–дворф убил мою тезку – весьма болезненное воспоминание, я тебя уверяю, – ты, сам того не ведая, играл на руку Ллос.

Услышав это, Дзирт сердито нахмурился и расправил плечи.

– Не воспринимай это как оскорбление, – продолжала Ивоннель. – Ты не служил Ллос, но ей служили твои действия, потому что ее пища – это борьба, хаос и войны. Мензоберранзан в безмятежном состоянии нагоняет на нее скуку; к тому же у ее верных поклонников появляется избыток времени для того, чтобы задумываться над существующим положением вещей и критиковать его; поэтому она никогда не позволит городу жить мирно.

Дзирт несколько успокоился, но все равно настороженно, не мигая, смотрел на собеседницу.

– Возможно, настанет день, когда мы отнимем его у нее, – заявила Ивоннель.

– Его?

– Мензоберранзан. И начнем сами распоряжаться собственными судьбами. Разве не этого ты всегда желал?

– Ты хочешь встать во главе революции?

– Мы живем долго, – улыбнулась Ивоннель. – Кто знает, какие изменения принесет нам следующее тысячелетие?

Дзирт собрался насмешливо заметить, что Ивоннель, возможно, снова подпадет под чары Ллос, но удержался и вместо этого вспомнил о великих переменах, которые у него на глазах произошли в мире за последние двести лет.

Путешествие несколько напоминало ходьбу по кругу, но оно редко заканчивалось в той самой точке, где начиналось.

Путника всякий раз ждали сюрпризы.

А на следующее утро, в ту самую минуту, когда Дзирт, Ивоннель и Энтрери готовились покинуть монастырь, чтобы встретиться с Тазмикеллой, вверх по склону к воротам галопом прискакала усталая, грязная женщина-хафлинг верхом на усталом и грязном пони.

– Я ищу дроу по имени Дзирт До’Урден! – крикнула она монахам, которые стояли на просторном крыльце, в то время как Дзирт и остальные прощались с руководителями ордена. – Или Дриззита Дуддена, или что–то вроде того! – взволнованно добавила женщина.

– Дриззит Дудден? – прошептал Дзирт. Только один раз он слышал, как коверкали его имя подобным образом, и слышал от одного знакомого очень, очень давно.

* * *

«Нам нужно уходить отсюда», – на безмолвном языке дроу прожестикулировала Дендерида, обращаясь к жрице Чарри.

«Малкантет не исполнила свою угрозу», – таким же образом ответила Чарри.

«Пока нет. Но все еще впереди».

Чарри Ханцрин подошла к плохо пригнанной двери комнаты, которую спригганы отвели ей и ее свите. Естественно, она разделяла опасения Дендериды, но у нее имелись некоторые причины пока не покидать эту пещеру.

Дом Ханцрин помог Малкантет выбраться на поверхность с определенной целью, но без благословения Дома Бэнр или явно высказанного повеления Ллос. Чарри и остальным следовало убедиться в том, что суккуб полностью удовлетворена их услугами; в противном случае дьявольская тварь наверняка доложила бы обо всем Верховной Матери Бэнр.

– Еще десять дней, – сказала Чарри.

– Декада в этом грязном подземелье, – уныло протянула одна из женщин, но Чарри не стала делать ей выговор. Что она могла возразить? Она предпочитала отвратительным спригганам даже вонючих гоблинов и орков, и это было еще мягко сказано.

Она снова беззвучно заговорила с Дендеридой: «Отправляйся к Безубе и прикажи ему найти нам помещение поближе к поверхности и поближе к Ваасе. Если у Малкантет начнутся какие–то неприятности, пусть она и ее спригганы сами разбираются с ними».

Дендерида кивнула, и вскоре дроу уже шагали в северо–западном направлении по нижним туннелям Плавильного Двора, к местам более пустынным и, как надеялась Чарри, более подходящим для нее.

* * *

Они выслушали указания насчет дороги от члена отряда «Коленоломы», приятной женщины средних лет по имени Бруха, но не пригласили ее с собой. Если она и собралась обидеться на это, то обида моментально испарилась. Глаза ее сделались совершенно круглыми, когда Артемис Энтрери бросил на землю обсидиановую фигурку и вызвал черного, как смоль, адского жеребца с огненными копытами, выпускавшего из ноздрей дым.

В тот момент, когда ассасин забирался на коня, Дзирт поднес к губам свисток, и появилось второе животное – казалось, оно находилось далеко, очень далеко. Однако даже с этого как будто бы большого расстояния все собравшиеся на крыльце монастыря поняли, что животные резко отличались друг от друга. Это было не порождение ада, а единорог, ослепительно белый, украшенный прекрасным рогом.

Скакун сделал один шаг, другой, третий, и расстояние оказалось иллюзией; а может быть, зрители заглянули за границу между уровнями существования. Единорог, высокий, сияющий в лучах солнца, стоял рядом с Дзиртом.

Дроу взлетел в седло, и, когда Артемис Энтрери предложил руку Ивоннель и усадил ее на круп коня, Дзирт точно так же протянул руку магистру Кейну.

Но монах покачал головой.

– Встретимся в доме Чалмера, – сказал он. – Мне известно, где это, и сначала я хотел бы кое–что разузнать.

– Наши кони неутомимы, мы будем скакать всю ночь, – предупредил Дзирт.

– Я прибуду сразу за вами, – пообещал Кейн и подмигнул дроу.

Дзирт кивнул и не стал спорить. Ему уже не раз приходилось наблюдать проявления невероятного могущества Кейна.

Воины и чародейка, покинув монастырь, на полной скорости направились на северо–восток, оставляя слева высокие пики Галенских гор. Вскоре после того как горная цепь повернула на север, они нашли нужную дорогу. К рассвету путники преодолели почти сотню миль и достигли пересечения нескольких дорог – впрочем, некоторые из них заслуживали лишь названия тропинок. И у этого оживленного перекрестка приютилась гостиница и несколько домов, в точности как описывала женщина–хафлинг.

Дзирт сидел у кровати Пайкела еще до того, как постояльцы спустились в общий зал на завтрак.

Лицо дворфа было пепельно–серым. Каким–то образом он сумел немного приоткрыть один глаз и даже пролепетал: «Дриззит Дудден», – затем ухмыльнулся, но после этого снова потерял сознание.

– Сделай же что–нибудь! – взмолился Дзирт, обращаясь к Ивоннель, которая вместе с Энтрери стояла в дверях.

– Ты хочешь, чтобы я обратилась за помощью в исцелении к Госпоже Ллос? – скептически ответила жрица, разводя руками. – Сейчас она вряд ли склонна даровать мне могущество.

– Значит, ты бессильна?

– В моем распоряжении только слабые закли…

– Так используй их! – вскричал Дзирт. – Любое из них, все, что осталось!

Ивоннель кивнула и приблизилась к изголовью Пайкела. Взглянув на дворфа, она поняла, что может лишь на время облегчить его страдания при помощи земных чар, использование которых не требовало помощи богини или ее прислужниц.

Она внимательно осмотрела раны дворфа. Где–то в глубине ее памяти, в воспоминаниях Ивоннель Вечной, она нашла похожую рану. Она была уверена, что ей приходилось видеть ее прежде, но не могла вспомнить точно, где и как.

Но она поняла, кто нанес ее.

Ивоннель произнесла несколько коротких исцеляющих заклинаний, которые, казалось, немного облегчили страдания несчастного больного.

– Возможно, я смогу сделать больше, – обратилась она к Дзирту. – Эта рана нанесена магическим оружием; подобно большинству порождений Бездны, оно не только обладает сверхъестественными свойствами, но использует также черную магию.

Она снова произнесла нараспев какие–то слова – с таким выражением, как это делали маги, а не жрицы.

Дыхание Пайкела выровнялось, и он открыл глаза.

– Дриззит Дудден, – более четко выговорил он и радостно улыбнулся.

Дзирт и Ивоннель поменялись местами, и девушка, прежде чем уйти, прошептала дроу на ухо:

– Это ненадолго. Скорее всего, он умрет до заката, и я ничем не могу ему помочь.

Дзирт выслушал ее слова, стараясь по–прежнему улыбаться, затем опустился на колени около Пайкела и взял дворфа за руку.

– Вуфгар, – произнес Пайкел, помотав головой.

– Вуфгар?

– Вуфгар! Вуфгар и Реджис, – сказал Пайкел.

– Вульфгар? – воскликнул Дзирт и обернулся к своим спутникам.

– Ш-ш, – прошипел Пайкел и закашлялся.

– Дайте мне побыть с ним наедине, – попросил Дзирт остальных, и они вышли, закрыв за собой дверь, а Дзирт принялся слушать рассказ Пайкела.

* * *

Дзирт появился на пороге комнаты несколько часов спустя, качая головой; он еще не пришел в себя от потрясения, вызванного тревожными новостями. Следопыт пересказал услышанное Ивоннель, Энтрери и Кейну, который уже появился в гостинице – впрочем, последнее нисколько не удивило Дзирта.

Это была короткая история о подземном руднике, обиталище дворфов, которые могли превращаться в гигантов, и демонической женщине с крыльями, которая украла тело королевы Дамары и теперь держала «Вуфгара» в каком–то магическом зеркале, глубоко в подземельях.

– И больше ничего? – уточнил Энтрери.

Дроу покачал головой.

– Ты просидел там все утро! – возмутился Энтрери.

– Тебе когда–нибудь случалось беседовать с Пайкелом Валуноплечим? – огрызнулся Дзирт, и в его лиловых глазах зажглись огоньки гнева, а может быть, боли, и ассасин не решился на дальнейшие расспросы.

Следопыт вздохнул; он все еще с трудом верил, что нашел своего старого друга сейчас, в этом месте, когда жизнь Пайкела подошла к концу, и не мог смириться с тем, что снова потерял другого дорогого друга – несчастного Реджиса.

Но затем в памяти Дзирта всплыла одна деталь из бессвязного бормотания Пайкела.

– Он сказал, что в пещерах этих дворфов – или гигантов, или кто они там – видел темных эльфов.

– Дроу?! – воскликнула Ивоннель. Это сообщение заставило ее призадуматься. Возможны были самые разнообразные варианты. – Он не сказал, кого именно? – Она подалась вперед.

– Он лишь мельком заметил их, не успел рассмотреть. Но если верить его словам, это были высокопоставленные жрицы. Пайкел описал мне одежды одной женщины; такое платье может носить только старшая дочь Верховной Матери.

Ивоннель кивнула. Кое–что начинало проясняться, особенно после сообщения о демоне, вселившемся в тело королевы.

– Что ты можешь рассказать мне об этой королеве Дамары? – обратилась она к Кейну.

– Ее зовут королева Консеттина, – ответил он. – Сейчас только о ней и говорят на дорогах в окрестностях Хелгабала.

– Когда именно ты слышал эти разговоры? – недоверчиво спросил Энтрери.

– Вчера вечером, когда побывал в столице, – сказал Кейн, но Дзирт не удивился.

– Ведь город находится в ста милях к востоку отсюда, – возразил Энтрери, но Кейн лишь кивнул.

– Король Ярин собрал целую армию, – продолжал загадочный монах, – хотя военачальники не знают, куда двигаться. По слухам, королеву Консеттину похитили заговорщики, и среди них – какой–то демон, варвар из Долины Ледяного Ветра и хафлинг из Агларонда.

Дзирт почувствовал, что сейчас упадет в обморок.

– Вам знакома история семейной жизни короля Ярина? – спросил Кейн, и, поскольку никто не ответил, монах рассказал им о Дриелле и тех, кто был до нее, о бессилии короля, казнях, статуях в его саду – статуях без голов, на которых сидели голуби. Он объяснил, что Пайкел работал садовником во дворце, и вернулся к сплетням о заговоре, которые шепотом передавали друг другу в Хелгабале и его окрестностях.

– Итак, хафлинг и варвар, демон и дворф по имени Валуноплечий, – закончил Кейн, и все обернулись к дверям комнаты, в которой лежал несчастный Пайкел.

– Значит, они придут за ним, – решил Энтрери.

– Нет, – возразил Дзирт, потому что Пайкел поделился с ним своими страхами. – Речь не о Пайкеле; это его брат, Айвен, скорее всего, сейчас сидит в королевской темнице. А может быть, его уже казнили.

– Отправляйся к военачальникам короля и укажи им направление, – предложила Ивоннель Кейну.

– Мне нужно идти прямо в эти пещеры, – заявил Дзирт, – иначе я отправился бы с тобой и заступился за Айвена Валуноплечего, одного из лучших дворфов, которых я когда–либо знал.

По выражению лица Кейна Дзирт сообразил, что его намек понят и требовалось кое–что посерьезнее, нежели железные двери и несколько тюремщиков.

– Значит, идем в пещеры! – решил Энтрери, взглянул на своего друга–следопыта и кивнул с мрачным и решительным видом.

– У меня есть кое–какие дела; это непосредственно связано с нашей задачей, поэтому я должна вас покинуть, но, думаю, мы встретимся на месте, – обратилась к ним Ивоннель.

– Отдохните немного и позавтракайте перед уходом, – посоветовал им Кейн, но сам, не последовав собственному совету, поспешил прочь из гостеприимного дома Чалмера и бросился бежать по восточной дороге в Хелгабал с такой скоростью, что даже Андхар вряд ли смог бы догнать его.

* * *

– Мы идем спасать Вульфгара, – сообщил Дзирт Пайкелу некоторое время спустя, когда они немного восстановили силы. – И обещаю тебе: мы не забудем об Айвене.

– Мой братец, – едва слышно прошептал Пайкел и слабо пожал руку Дзирта.

– Отдыхай и ни о чем не тревожься, друг мой, – сказал Дзирт, похлопав его по руке. Он оглянулся на открытую дверь, за которой ждала Ивоннель. Теперь, когда она смогла немного восстановить силы, она пообещала воспользоваться всеми чарами, которые были в ее власти, чтобы помочь раненому.

Дзирт вышел в общую комнату, и они с Энтрери уселись завтракать, одновременно составляя маршрут похода; они решили, что, если сведения Пайкела были верны и Кейн точно указал им направление, они смогут добраться до нужной пещеры еще до заката.

Вскоре Ивоннель вернулась из комнаты Пайкела, кивнула воинам и скрылась в небольшой комнатке, которую отвел ей хозяин гостиницы. По пути она прихватила в баре приготовленный специально для нее кувшин с водой.

– Это для прорицания, – объяснил Энтрери, и Дзирт кивнул.

– Мне кажется, ей известно нечто – точнее, многое такое, о чем мы не знаем, – заметил дроу.

– Вокруг нас происходит множество событий. – С этими словами Энтрери поднялся, взял свой пояс с ножнами, застегнул его и, сжав в руке обсидиановую фигурку, направился к выходу.

Несколько минут спустя следопыт и ассасин уже скакали по дороге на север, к предгорьям.

– Отомстим за этого дворфа! – провозгласил Энтрери, когда они отпустили скакунов и начали подниматься в гору по узкой тропе, которую Пайкел описывал Дзирту.

– И за Реджиса, – добавил Дзирт. – Которого ты хорошо знаешь.

Энтрери лишь пожал плечами, потому что ему не хотелось говорить о хафлинге, друге Дзирта До’Урдена. В прошлой жизни Артемис Энтрери отрезал своему пленнику палец, и, как ни странно, новое тело, дарованное хафлингу, имело то же самое увечье.

– Он бы тебе понравился, если бы у тебя была возможность познакомиться с ним поближе, – сказал Дзирт человеку. – У Ре… Пузана много качеств, не сразу заметных со стороны.

– А Вульфгар?

– Конечно, это и к нему относится.

– Тогда идем и вытащим его из зеркала, а потом освободим из тюрьмы брата однорукого дворфа! – воскликнул Энтрери. – Чем больше я слышу про этого короля Ярина, тем меньше он мне нравится.

– Насколько я понимаю, ты в этом не одинок.

* * *

В тот же самый день, когда наступили сумерки, Ивоннель в раздраженном состоянии расхаживала по своей комнате; ее попытки заглянуть в пещеры при помощи чаши с водой не увенчались успехом. Она искала демона, но не получила помощи от Паучьей Королевы и ее слуг.

Ивоннель сказала себе, что этот отказ был обусловлен не столько ее нынешним положением отступницы, сколько мудрым решением Ллос держаться подальше от князей, лордов и королев демонов, которых она выпустила на Первичный материальный уровень.

Немного успокоившись, она вернулась к чаше с водой и снова произнесла заклинание ясновидения.

В чаше она увидела Галенские горы и проследовала той самой тропой, которую Пайкел описал Дзирту. Она уже видела вход в комплекс, охраняемый гигантами и гротескными «дворфами», но в прошлый раз, «проникнув» в туннели, заблудилась в подземном лабиринте, поскольку не ощутила присутствия магической энергии, которая направляла бы ее.

И поэтому на сей раз, войдя в пещеры, она при помощи чар отправилась искать не демона, захватившего тело королевы Консеттины, а дроу из Дома Ханцрин.

Ей оставалось лишь надеяться на то, что они не ушли в Мензоберранзан.

Оказалось, что они еще находились в подгорном лабиринте спригганов, хотя и далеко от главного входа; Ивоннель пришлось долго брести по коридорам на север, прежде чем она обнаружила женщин в какой–то комнате, где они собрались вокруг стола над картами. Она узнала Чарри, верховную жрицу Дома торговцев, и другую женщину, которую, насколько она помнила, звали Дендерида – это была хорошо известная лазутчица. Три другие женщины, судя по их облачению и возрасту, занимали низшее положение.

Ивоннель, прислушиваясь к разговору, понимающе кивала. Они обсуждали способы распространения на поверхности прекрасных ювелирных изделий и уловки, с помощью которых можно было бы подарить украшения ничего не подозревавшим королям и королевам. Однако эти ожерелья и тиары были смертельно опасны для владельца, потому что в одном из драгоценных камней сидел демон, готовый завладеть душой и телом человека, точно так же, как Малкантет завладела телом дамарской королевы.

Ивоннель отстранилась от сосуда с водой.

– Малкантет, – прошептала она. Именно этого она и боялась с того момента, когда Дзирт пересказал ей историю раненого дворфа. Ивоннель Вечная, разумеется, была знакома с королевой суккубов, и воспоминания о могуществе этой обитательницы Бездны достались ее внучке.

Она заподозрила, что речь идет именно об этой демонице, стоило Дзирту упомянуть о магическом зеркале, улавливающем живые существа. В давние времена Малкантет заключила сделку с личем Ацерераком; она наполняла эту кошмарную ловушку душами, а потом доставляла ее на могилу Ацерерака.

Малкантет, как известно, являлась супругой Демогоргона, и поэтому было совершенно логичным, что она находилась неподалеку от Мензоберранзана, когда физическое воплощение князя демонов было уничтожено. Очевидно, после того сражения жрицы Ханцрин спрятали ее в безопасном месте.

Скоро они поймут, что это место не такое уж и безопасное.

Ивоннель извлекла из своей сумки свиток и расправила его на столе рядом с чашей. Она вспомнила отказ Громфа телепортировать ее в Дамару для поисков Дзирта. Тогда он указал ей на опасность телепортации в незнакомое место, не подготовленное заранее, и настаивал на том, что не желает идти даже на самый ничтожный риск ради Дзирта До’Урдена.

Ивоннель перевела взгляд со свитка с заклинанием телепортации на чашу с водой. Перенестись при помощи магии в подземную пещеру, особенно в ту, что знакома ей лишь по изображению в чаше, было еще более опасным предприятием. Если бы она переместилась слишком высоко или слишком низко, то оказалась бы заключенной в толще горы.

Принять материальный облик внутри сплошной глыбы камня – не слишком приятная смерть.

На мгновение она усомнилась в собственном здравомыслии: как ей могло прийти в голову использовать это рискованное заклинание ради отступника До’Урдена?

Но эта мысль исчезла спустя секунду, и Ивоннель решительно приступила к делу; она ощутила, как энергия накапливается вокруг нее, и пристально уставилась на поверхность воды, на изображение того места, куда хотела попасть.

А в следующее мгновение она уже очутилась в пещере, к изумлению пяти женщин–дроу, прямо между Чарри Ханцрин и Дендеридой.

– А Верховной Матери Квентл известно о том, что вы доставили королеву демонов из Подземья на поверхность Фаэруна? – многозначительным тоном произнесла она прежде, чем женщины оправились от потрясения, вызванного ее появлением.

У Чарри Ханцрин глаза полезли на лоб, и она отпрянула, но Ивоннель шагнула вслед за ней; лицо молодой женщины приняло угрожающее выражение и оказалось на расстоянии меньше дюйма от лица испуганной жрицы Ханцрин.

Жрица попыталась что–то ответить, и Ивоннель наклонилась ближе; в глазах ее сверкнули грозные огоньки.

– Госпожа Бэнр, – заговорила другая жрица из клана Ханцрин, и Ивоннель резко обернулась и уничтожающим взглядом заставила наглую девчонку замолчать.

Это дало возможность Чарри Ханцрин несколько прийти в себя, и она заметила:

– Наши планы по транспортировке демонов в Верхний Мир при помощи филактерий были известны Правящему Совету.

– В том числе транспортировка королевы суккубов? – издевательским тоном спросила Ивоннель.

Чарри попыталась найти какой–то внятный ответ, но не смогла.

– А разве это противоречит желаниям Госпожи Ллос? – вмешалась Дендерида. – Таким образом мы одновременно посеем хаос и устраним угрозу для Мензоберранзана; ведь Малкантет наверняка осталась недовольна гибелью Демогоргона.

– Она сама сказала тебе об этом? – осведомилась Ивоннель, глядя на лазутчицу.

Дендерида пожала плечами, но Чарри добавила:

– Это вполне разумное предположение.

– А может быть, она испугалась, – возразила Ивоннель, отстраняясь и продолжая разговор в более мирном тоне. – И у нее была на это серьезная причина.

– Конечно, она теперь опасается нас; уж если мы сумели одолеть Демогоргона… – начала Чарри, но Ивоннель оборвала ее.

– В туннелях Подземья блуждают другие могущественные существа, более опасные для Малкантет, нежели дроу, – заявила она. – Кроме того, у нас вовсе не было причин воевать с королевой суккубов, которая давно уже является союзницей одного из величайших благородных Домов.

Ее тон вызвал беспокойство у слушателей. Выходит, они в дни опасностей и смуты лишили Бэнров ценной союзницы, не сообщив об этом Верховной Матери?

Чарри Ханцрин почувствовала, что у нее пересохло в горле.

– Мы лишь хотели приумножить хаос, – пробормотала она.

– И одновременно получить выгоду, – добавила Ивоннель.

– Разве не такова наша естественная цель?

– Может быть; тем не менее, преследуя свою цель, вы перешли мне дорогу, и это мне не по душе, – сообщила Ивоннель. – Скажите мне, как вы собираетесь посадить своего демона обратно в клетку?

Чарри, Дендерида и остальные нервно переглянулись. Разумеется, они были бессильны сделать это. Пять жриц, даже при содействии знаменитой и могущественной дочери Громфа, намного уступали Малкантет.

– Мы не можем вернуть ее в филактерию, – уныло призналась Чарри.

– Вы это сделаете, – объявила Ивоннель и начала бормотать что–то вполголоса.

– Но, госпожа Бэнр, это невозможно! – воскликнула одна из младших жриц, почти ребенок, как раз в тот момент, когда Ивоннель закончила свое заклинание.

Ивоннель вытянула руку в сторону молодой девушки; луч магической энергии ударил жертву, и она пронзительно вскрикнула.

А затем раздалось кваканье – там, где только что стояла девушка, сидела большая лягушка, растерянно озиравшаяся по сторонам.

– Ты сделаешь в точности так, как я прикажу, – угрожающим тоном обратилась Ивоннель к Чарри, затем обернулась, дав понять, что это предупреждение относится также к Дендериде и прочим. – Если ты неверно произнесешь хоть одно слово или один слог, ошибешься в интонации, я уничтожу тебя, а заодно и весь Дом Ханцрин. – Она снова взглянула в лицо Чарри: – Мы договорились?

Женщина сглотнула ком в горле, но промолчала, и Ивоннель, отойдя, наступила на лягушку каблуком; от несчастной осталась лишь лепешка на каменном полу.

– Вы сомневаетесь в моих словах? – обратилась она к разинувшим рты жрицам Ханцрин. – Может быть, ты хочешь вызвать прислужницу Ллос, жрица Чарри, и попросить ее помощи в воскрешении своей молодой подчиненной?

– Ее судьба мне совершенно безразлична, – неубедительным тоном ответила Чарри.

– А может быть, ты боишься? – продолжала Ивоннель. – Потому что, если ты позовешь и Ллос не ответит на твой призыв, ты поймешь, что тебе пришел конец.

У Чарри Ханцрин сделался такой вид, словно она готова замертво упасть на пол.

– Тебе повезло, потому что я придумала, как исправить твои ошибки, – заявила Ивоннель. – И если ты выполнишь мои указания – все, в точности, – тогда ты обретешь силу для воскрешения своей… подруги и вернешь милость Ллос. Можешь быть спокойна: то, что вы сделали, останется секретом для Верховной Матери и Правящего Совета. А также для всех тех, кто мог бы не одобрить идею транспортировки королевы суккубов на поверхность без разрешения руководства.

Она зловеще понизила голос и снова спросила:

– Так мы договорились?

Чарри Ханцрин кивнула.

– Все в точности, до последнего слога, все интонации, – снова предупредила Ивоннель.