Текст книги "Герой"

Автор книги: Роберт Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Часть 2
Земли Бладстоуна

Я не могу смыть с рук кровь.

Рана оказалась несерьезной; это была едва заметная царапина. Но мой меч коснулся шеи Кэтти–бри, ранил ее, я собирался зарубить ее Видринатом, рассечь ее горло, совершить жестокое убийство, искупаться в крови, хлещущей из раны! Я хотел отомстить!

О, как мне хотелось отомстить!

Потому что она – демон в обличье женщины, я знал это, и теперь знаю, и одновременно не знаю… В одном я уверен: она причиняет мне страдания, терзает меня, приняв физический облик моей утраченной возлюбленной.

Когда же она намеревалась открыть мне обман? Может быть, в постели? Я представляю себе: вот мы занимаемся любовью, и внезапно передо мной возникает мерзко ухмыляющаяся чудовищная морда; гротескная, уродливая демоница обнимает меня, чтобы зачать от меня ребенка, кошмарного полукровку!

Или нет? Или все это неправда?

Может быть, я ранил саму Кэтти–бри – настоящую Кэтти–бри – и едва не убил ее. Выходит, лишь чудо спасло ее?

Если бы я сейчас плыл на лодке вдоль Побережья Мечей и опустил руку в воду, тогда все море стало бы красным от крови! На самом деле я пролил ее так мало, но мне кажется, что вся кровь, какая есть в мире, готова захлестнуть меня, оставить у меня на лбу позорное алое клеймо.

Убийца!

Потому что я действительно убил ее в своем воображении. Я не верил ей, считал, что она лжет. Моя рука дрогнула. Сила духа изменила мне.

Потому что демон должен умереть!

Лживое существо, надевшее чужую личину, должно умереть, и убийство этой твари дало бы мне возможность в последний раз продемонстрировать, что я не сдался Ллос. Один последний взмах клинка, одна смерть, и я в конце концов показал бы Паучьей Королеве, что победа ускользнула от нее. Я ничем не сумею помешать ей, если она пожелает убить меня, она может испепелить меня в одно мгновение, но сломать меня ей не удастся. Нет!

Я не игрушка в ее руках!

Если только это не была на самом деле Кэтти–бри, если я не оцарапал ее нежную кожу своим мечом… Но как мне узнать это наверняка?

Это загадка, головоломка, это проклятие, именно поэтому я проиграл битву еще прежде, чем она началась, и пропал.

Каждое утро, просыпаясь, я говорю себе, что этот день будет иным, что сегодня я буду счастлив, что новый восход солнца даст мне надежду. Возможно, все это обман, все это наваждение, иллюзия, созданная демонической Паучьей Королевой, чтобы обречь меня на чудовищные мучения.

Пусть будет так, говорю я каждое утро. Пусть будет так!

И каждое утро я спрашиваю себя: «А разве у меня есть выбор?»

Что мне еще остается делать? Какую иную дорогу избрать? Если все окружающее – это плод моей фантазии, тогда, может быть, эту фантазию и самообман просто следует принять как реальность? И если эта реальность приятна, почему бы мне не найти в ней счастье на то время, пока иллюзия будет продолжаться? Стоит ли, разумно ли отказываться от долгих лет воображаемого покоя, жизни в окружении друзей, рядом с любимой? Почему бы просто не побыть счастливым, зачем постоянно бояться того, что придет – или не придет?

Разве восход солнца теперь менее прекрасен? Разве улыбка Кэтти–бри менее ласкова? Разве смех Бренора менее заразителен? Разве мурлыканье Гвенвивар менее приятно?

Каждый день я говорю себе это. Каждый день я стараюсь убедить себя в том, что следует быть счастливым и довольным жизнью. Каждый день. Каждый день я повторяю это, как молитву, чтобы спастись от безумия, от полного отчаяния.

Каждый день.

И каждый день терплю поражение.

Я не могу найти смысл среди бессмысленных видений. Я не могу создать цель, находясь один среди картин, созданных моим воображением. Я не могу стать свободным и улыбаться, в то время как меня терзает вечная мысль о том, что мои враги дожидаются подходящего момента. Когда я утрачу бдительность, стану счастливым, они разрушат этот прекрасный фасад.

И вот теперь все стало еще хуже, теперь я обагрил руки кровью Кэтти–бри – или демонического создания, которое заняло ее место. И если верно первое, если я ударил мечом женщину, которую люблю, я скоро утону в пучине стыда и крови. А если верно последнее, то выходит, что я не смог найти в себе сил покончить с врагом и потерпел поражение.

У меня отняли оружие, и я рад этому. Хорошо бы они заодно отняли у меня жизнь и положили конец моим страданиям.

Они делают вид, что заботятся обо мне. Они притворяются, что при помощи колдовства и «магии мысли» пытаются излечить мою болезнь, но я вижу их злобные взгляды, чувствую исходящий от них смрад Бездны, слышу, как они хихикают, изображая сочувственные гримасы.

Дайте мне сгнить в могиле с кровью Кэтти–бри на руках или дайте мне сгореть от стыда за собственную трусость.

В любом случае, я заслужил свою участь.

Дзирт До ’Урден

Глава 9
Клиент

Реджис обрадовался предложению сопровождать Доннолу на бал в тот прекрасный летний вечер в Дельфантле и еще сильнее обрадовался, когда увидел ее. Она спускалась по ступеням главной лестницы особняка в шелковом платье лавандового цвета, отделанном белыми кружевами; глубокий вырез открывал ее пышную грудь. На шее у нее поблескивало драгоценное ожерелье из розового жемчуга, добытого из глубоководных устриц – возможно, самим Реджисом.

Судя по всему, немало этих жемчужин обладали волшебством. Доннола, хотя и не являлась чародейкой, имела некоторое представление о магическом искусстве.

У Реджиса перехватило дыхание, когда она легко сбежала по главной лестнице Морада Тополино. Улыбка ее сияла ярче, чем жемчужное ожерелье и тиара из золота и серебра, поддерживавшая ее густые волосы.

– Я вам нравлюсь, добрый господин Паук? – спросила она.

– Госпожа, вы никогда не можете сделать ничего такого, что не понравилось бы мне, – ответил Реджис. Он отвесил низкий поклон, при этом изящно взмахнув своим синим беретом. Он тоже разоделся в пух и прах: на нем был новый серый жилет с золотым шитьем, красивый черный плащ с высоким жестким воротником; на голове красовался волшебный берет, а у пояса сверкал эфес острой рапиры. Кроме того, хафлинг был обут в новые, высокие, блестящие щегольские сапоги; надменный стук каблуков привлекал всеобщее внимание.

– Вы готовы, мой очаровательный кавалер? – спросила Доннола.

– Миледи, теперь, когда я увидел вас… предлагаю остаться здесь… – Он коварно улыбнулся и многозначительно подмигнул, и Доннола легкомысленно захихикала. Они играли роль пустоголовых великосветских бездельников, которые только и делают, что хлопают ресницами и подкручивают усы. – Давай сегодня вернемся домой пораньше, – уже серьезно предложил Реджис, подавая руку своей даме.

– Мы задержимся ровно настолько, насколько это будет необходимо, – возразила Доннола, напоминая ему, что они идут на бал не для удовольствия, а по делу. Конечно, они могли найти там и развлечения или, по крайней мере, развеяться. На подобных сборищах Доннола поддерживала контакты со своими секретными агентами и завязывала деловые знакомства. Среди прочего, она занималась добычей информации. А на придворных пирах, где рекой лилось крепкое вино ззар и рашеменское огненное вино, ей предоставлялось немало возможностей для сбора сведений.

– Все они становятся такими скучными, когда мне надоедает смеяться над их нелепыми выходками, – проговорил Реджис, выходя из парадных дверей, и Доннола снова хихикнула.

А Ловкие Пальцы, который ждал их снаружи, вытаращил глаза.

– Постарайтесь извлечь выгоду из сегодняшнего вечера, – напомнил им обоим волшебник.

Доннола что–то ответила, но Реджис не слушал, настолько его заворожило странное одеяние Ловких Пальцев. Мантия была украшена гротескными изображениями месяца и гигантских звезд и делала ворчливого мага очень похожим на ученика чародея, которого наняли участвовать в дне рождения ребенка богатых родителей и вызывать своим видом охи, ахи и смех.

– Что это ты на себя напялил? – удивился Реджис.

– Наш добрый друг сегодня вечером играет роль шута, – пояснила Доннола.

Маг щелкнул пальцами и создал из ничего розу с разноцветными лепестками; лепестки прямо на глазах изменили оттенки, один за другим осыпались, но, не успев коснуться земли, превратились в бабочек и разлетелись.

– Отлично сыграно, – оценил Реджис.

Волшебник снова сделал круглые глаза и быстро зашагал к ожидавшему их экипажу.

– И ты позволишь ему делать из себя посмешище? – обратился Реджис к Донноле.

– Ловкие Пальцы знает свою роль и превосходно исполняет ее.

– Он выглядит как полный придурок.

– И поэтому его всегда недооценивают. – Доннола остановилась и, схватив Реджиса за руку, заставила его обернуться к себе. – Разве не так обстоит дело с нашим народом? – серьезно и грустно спросила она. – Мы дурачки, шуты, дети, забава, предмет насмешек.

– Я смотрю на тебя и не понимаю: неужели кто–то может считать тебя кем–то, кроме самой замена…

– О, прекрати, – перебила его Доннола, но затем примирительно улыбнулась, принимая комплимент. – Ты должен принять жестокую реальность существования среди более высоких народов Фаэруна. Мудрые хафлинги могут обернуть их высокомерное отношение в свою пользу, верно?

– Разумеется, моя прекрасная госпожа, – ответил Реджис, снова предложив ей руку. Когда она оперлась на его локоть и они двинулись к карете, Реджис добавил: – Знаешь, у Вульфгара никогда бы не возникло таких мыслей относительно хафлингов.

– Тебе очень повезло – ты, как всегда, окружен необычными, исключительными друзьями, – заметила Доннола.

Он знал, что Доннола даже отдаленно не представляет себе, насколько верно это утверждение. Он лишь кивнул в ответ, хотя мог бы часами распространяться о Компаньонах из Халла, о том, как его всегда ценили друзья, даже когда он собственными поступками навлекал на них несчастья, а на себя – презрение.

– Твой друг–варвар слишком сильно отличается от нас, чтобы его можно было официально принять в члены Морада Тополино, ты ведь понимаешь это, – продолжала Доннола, возвращаясь к разговору о Вульфгаре. – Хотя это тоже может послужить к нашей выгоде.

– Ты откажешь ему в теплой постели?

– Я уже устроила его на неопределенный срок в одну прекрасную гостиницу. Оттуда он прибудет в особняк лорда Тулуза.

– Вульфгар собирается присутствовать на балу?

– Да, он согласился.

Реджис рассмеялся, пытаясь представить своего друга–великана, облаченного в кричащие одежды, принятые в Дельфантле.

– Как ты умудрилась найти ему жилет подходящего размера? – спросил он, запинаясь.

– Жилет? Мастер Паук Паррафин, что за глупости ты говоришь!

Реджис невольно улыбнулся до ушей, когда Доннола назвала его этим именем, и еще его насмешил ее изумленный тон.

– Этот дикий варвар, Вульфгар, является официальным послом далекой страны под названием Долина Ледяного Ветра, и его миссия – обеспечить дворфов Пирамиды Кельвина самой лучшей здешней выпивкой, – объяснила Доннола.

Реджис удивленно взглянул на нее:

– Дворфов Пирамиды Кельвина? Но ведь их дом разрушен…

– Эта выдумка – идея Вульфгара, и притом неплохая. – Доннола позволила Реджису помочь ей сесть в экипаж, разумеется, не потому, что так было принято, и не потому, что она чувствовала себя слабой женщиной. Просто ее платье не было предназначено для того, чтобы взбираться по ступеням, хотя оно отлично подходило для того, чтобы прятать кинжалы и тому подобные вещи. – Ты познакомился с северянином Вульфгаром, пересекая Море Падающих Звезд, и представил его мне, но, хотя я достала ему приглашение на бал, он никак не связан с Морада Тополино. Возможно, разве что в качестве клиента.

Реджис кивнул, выслушав эту «легенду», и продолжал ухмыляться, представляя Вульфгара в роскошных одеждах. Но он сел в карету и больше ничего не сказал. Он не собирался оспаривать решение Доннолы поменьше распространяться о делах Морада Тополино и играть на склонности высокого народа смотреть на хафлингов как на низшие существа. Он не мог отрицать справедливости ее наблюдений относительно положения их расы. Во многих городах Фаэруна на хафлингов не обращали внимания, в лучшем случае издевались и смеялись над ними. Дедушка Периколо немало усилий приложил для того, чтобы убедить жителей Дельфантла в опасности и лживости подобных представлений, но даже былые заслуги Морада Тополино не полностью изгнали эти предрассудки.

Напротив, из того, что Реджис узнал от Доннолы и Ловких Пальцев – а также после драмы с пленными пиратами и их шлюпом, из планов на сегодняшний вечер и вообще осторожного поведения членов Морада Тополино, – он понял, что прежние достижения могущественной организации хафлингов сильно потускнели. После Раскола на побережье Моря Падающих Звезд настали тяжелые времена, изменился даже ландшафт, и в прибрежных городах большую роль теперь играли могущественные отряды ополчения и банды наемников.

К добру или к худу, но Доннола решила, что Морада Тополино следует снизить свою активность и стать менее заметным. Возможно, это было признанием поражения, возможно, принятием реальности, возможно, попыткой смириться, потому что агрессивное поведение привело бы к худшему результату. Разумеется, Реджис не имел права оспаривать ее решение, но он готов был помочь ей и сделать все, что она сочтет нужным. Однако ему оставалось лишь надеяться, что она снова выберет более славный путь, когда положение улучшится – если это вообще случится. И тогда Морада Тополино снова поднимется на высоты, достигнутые в свое время Дедушкой Периколо.

* * *

После заметного – по крайней мере Реджису – отсутствия в течение часа, Вульфгар снова появился в огромном бальном зале лорда Тулуза, одного из богатейших и влиятельнейших людей в Дельфантле, да и во всем Агларонде. Варвар, казалось, пребывал в отличном настроении, хотя волосы его были взъерошены немного сильнее обычного, а одежда из зимней шкуры волка сидела криво.

Придворная дама, которая вошла в зал вскоре после Вульфгара, выглядела более взволнованной, волосы ее выбивались из гребня и в беспорядке рассыпались по плечам, несколько пуговиц на платье было расстегнуто.

Реджис опустил взгляд и покачал головой, напомнив себе, что удивляться не приходится. Он поднял изящный бокал с вином ззар, самым знаменитым хересом Глубоководья, полюбовался прекрасным золотистым оттенком и, вдохнув аромат миндаля, сделал небольшой глоток.

Когда он поднял голову, Вульфгар уже направлялся на танцплощадку под руку с придворной дамой, причем это была не та взлохмаченная женщина, которая только что вернулась.

Реджису оставалось только тяжело вздохнуть.

Некоторое время его друг, ничуть не смущаясь своей неловкости, топтался среди танцующих. Вульфгар казался неуклюжим по сравнению с изящными лордами Дельфантла, которые посвящали свои дни подготовке к визитам и посещению балов и практиковались в танцах чаще, чем в обращении с мечом. Но Вульфгара это явно не беспокоило, впрочем, как и женщину, которую он держал в объятиях. Глаза у нее были широко распахнуты, грудь высоко вздымалась. И, разумеется, никто из разряженных щеголей, присутствовавших в зале, не нашел бы в себе смелости оскорбить рослого торговца вином из Долины Ледяного Ветра.

«Да, – подумал хафлинг, смеясь про себя, – это действительно отличное представление».

Однако внимание Реджиса вскоре привлекла другая пара. Доннола танцевала с незнакомым ему человеком, величественным пожилым аристократом с седыми волосами, облаченным в дорогую одежду и увешанным драгоценностями. Она двигалась на цыпочках, как делали все хафлинги в Дельфантле, танцуя с людьми. Он низко склонился, так что его лицо было спрятано в пышных волосах женщины.

– Это по делу, – раздался рядом чей–то голос, и Реджис вздрогнул.

Обернувшись, он увидел мага Ловкие Пальцы с бокалом ззара.

– Это лорд Делказио, – пояснил маг, кивая на человека, склонившегося над Доннолой. – Как только мы прибыли, он умолял Доннолу о танце, точнее говоря, об аудиенции.

– Обязательно так тесно прижиматься к ней?

– Он просто шепчет ей в ухо, чтобы никто больше не услышал.

– Расскажи мне о нем.

– Лорд занимается торговлей, в основном с землями за пределами Агларонда, – начал маг. – Обычно он интересуется сведениями о том, что происходит в доках, о грузах и часто жалуется на пиратов, хотя половина из них, по–моему, работает на него.

– Может быть, его интересует торговля с Долиной Ледяного Ветра?

– Нет. Лорд Делказио попросил об аудиенции еще до того, как твоего друга–гиганта в пахучих шкурах представили ко двору. – Волшебник взглянул за спину Реджису и насмешливо фыркнул, и хафлинг, обернувшись, заметил, как Вульфгар выскальзывает из зала. Быстро осмотрев присутствующих, Реджис не заметил среди них дамы, с которой варвар только что танцевал. – Наверняка следующее поколение аристократов Дельфантла будет значительно выше ростом и крупнее, чем нынешнее, – язвительно заметил Ловкие Пальцы. – Он хоть чем–то еще в жизни интересуется, кроме еды и женщин?

– Он просто старается урвать от жизни все, что можно. – Реджис пожал плечами и улыбнулся, но тут же нахмурился, оглядев зал. Он увидел, как аристократ, лорд Делказио, исчезает за другой дверью.

– Дела, – негромко, но уверенно произнес Ловкие Пальцы. – Просто дела. Забудь о своей глупой ревности, мастер Паррафин, и вспомни о положении госпожи Доннолы.

Реджис обернулся, собираясь возразить что–то, но маг лишь пожал плечами и отошел прочь.

* * *

– Эти пятна – от ее слез! – воскликнул лорд Коррадо Делказио, и глаза у него увлажнились, как будто бы он, в свою очередь, собрался залить слезами небольшой кусок пергамента.

Доннола снова взглянула на смятое письмо.

– О, моя любимая маленькая доченька! Что же я наделал! – Человек шагнул в сторону и с драматичным видом спрятал лицо в ладонях, как будто хотел скрыть стыд. Они находились в небольшой комнате, примыкавшей к бальному залу.

Доннола перечитала письмо королевы Консеттины Делказио, супруги короля Ледяная Мантия, и простила подавленному горем лорду его несдержанность. В конце концов, любой отец расстроится, получив подобные известия.

«Мой дорогой папочка!

Король Ярин с каждым днем делается все несноснее. Всякий раз, когда становится ясно, что я не беременна, глаза у него наливаются кровью и лицо искажается злобой, как будто на троне Хелгабала сидит не человек, а какой–то демон. Он намерен заполучить наследника, и неважно, скольких жен ему придется для этого казнить.

Я видела статуи в его саду, мой господин и отец. У них нет голов, именно так две его последние королевы расстались с жизнью. Я не могу покинуть свою тюрьму, не могу бежать, я добродетельная королева.

С любовью и доверием, Конси».

– Конси? – переспросила Доннола.

– Я называл ее так, когда она была ребенком, – ответил лорд Делказио; казалось, это воспоминание окончательно сломило старика.

– Вижу, ты вырастил прекрасную женщину.

– Которая собирается наставить мужу рога?

«Тебе бы следовало на это надеяться», – подумала Доннола, но промолчала и лишь с улыбкой кивнула. Сама молодая женщина, оказавшись в положении Консеттины, моментально забыла бы о никчемной добродетели и зашвырнула бы ее в навозную кучу у придворной конюшни!

Добродетель? Какое значение имеет добродетель в этой жизни? Король Дамары наверняка казнит свою жену, если она не сумеет родить наследника. Всякий, кто слышал знаменитую историю подлого тирана Ярина Ледяная Мантия, ясно понимал, что королю Дамары некого винить в бесплодии, кроме самого себя.

– Если Ярин… – начал лорд Делказио, но вынужден был помолчать и сделать глубокий вдох. – Я хорошо знаю короля Ярина. Он не знает слова «милосердие». Если ему станет известно об этом письме, моя Конси…

– Зачем ты показываешь мне его? – спросила Доннола.

На лице лорда промелькнуло выражение удивления, затем отчаяния.

– Я был хорошо знаком с Дедушкой Периколо, – пробормотал он.

– Дедушки Периколо больше нет.

– Но Морада Тополино…

– Зачем твоя дочь уехала в Земли Бладстоуна? – спросила Доннола, и гримаса лорда сказала ей все, что ей нужно было знать. Коррадо из корысти устроил брак своей дорогой Конси с этим королем Ярином Ледяная Мантия, и теперь, кроме страхов, его терзало еще и чувство вины.

– Прошу тебя, госпожа Доннола. У меня нет выхода.

– Ты хочешь, чтобы я организовала доставку ответного письма твоей прекрасной дочери? – осведомилась она, и человек застонал. – Значит, тебе нужен посредник. Ты желаешь выплатить соответствующую сумму за благопристойный развод?

– Нет, это бесполезно…

– Ты пытался с ним договориться?

– Король Ярин слишком сильно дорожит своей репутацией, и его не интересует мое золото, – простонал лорд Делказио. – Он уже развелся по закону со своими четырьмя женами – и при этом получил значительные суммы от их родителей–купцов; а потом некоторые из этих женщин благополучно родили детей. Я тебя уверяю, он был в ярости, вся страна до сих пор смеется над ним.

– Но от Дамары далеко до Дельфантла.

– А слухи распространяются так быстро, что могут опередить даже дракона.

Доннола кивнула, потому что возразить было нечего – на самом деле, именно с использованием этой простой истины она пыталась создать себе положение и состояние.

– Пожалуйста, госпожа.

– Я не понимаю, чего ты от меня ждешь, лорд Делказио. Я просто завсегдатай светского общества Дельфантла…

– Я знал Дедушку Периколо! – воскликнул лорд Делказио.

– Повторяю, Дедушки Периколо больше нет. И очень прошу тебя, не повышай голоса.

– Госпожа! – Он шагнул к ней с угрожающим видом.

Но Доннола устремила на него такой взгляд, от которого у лорда кровь застыла в жилах. Этот взгляд недвусмысленно намекал на то, что женщина прошла обучение у того самого хафлинга, главы гильдии ассасинов Периколо, чье имя Делказио все время повторял.

– Я… я… – запинаясь, пробормотал он и отступил на пару шагов.

– Подожди, ведь ты тоже давно знаком с историей короля Ярина, – догадалась Доннола. Она подняла письмо Консеттины, словно обвинительный приговор. – Ты знал о статуях без голов в дворцовом саду? Конечно же, это не новость для такого безупречно собранного и осмотрительного человека, как лорд Коррадо Делказио.

– Я верил в свою дочь.

– Ты поддался жадности. – Доннола перебила его, не скрывая презрения. Она не испытывала желания унизить и без того подавленного несчастьем человека; следовало успокоить его и привести в чувство. В конце концов, Делказио едва не напоролся на отравленный кинжал Доннолы, а это не принесло бы ничего хорошего ни ей, ни ему.

– Госпожа, умоляю тебя! – произнес он, овладев собой, – и Доннола поздравила себя с победой. – Я не знаю, что мне еще делать. Консеттина уже не дитя, и она не какая–то слезливая дурочка. Но она плакала, когда писала это письмо.

– Скорее всего, это дождь, а может быть, брызги морской воды, которые попали на пергамент во время путешествия по морю.

– Но она пошла на такой риск, когда писала его…

Доннола кивнула в знак согласия.

– И все равно я не понимаю, чего ты хочешь от меня или от Морада Тополино. Мы торговцы, только и всего.

– Я хочу, чтобы вы убили его, – откровенно заявил лорд Делказио.

– Убили его? Кого? Короля Ярина? – усмехнулась она.

– Дедушка Периколо сделал бы это, и делал, много раз, – упрямо произнес лорд Делказио, не желая сдаваться. – Этот хафлинг знал, что такое справедливость, а разве то, о чем я тебя прошу, не справедливо?

– Периколо Тополино был богатым хафлингом, – заметила Доннола.

– Я заплачу тебе, сколько ты пожелаешь.

– Ты просишь меня убить короля. Наверное, на всем Фаэруне не найдется столько золота, чтобы ради него пойти на подобный риск.

– Ну что ж… тогда мне все равно, убьют его или нет, – пробормотал отчаявшийся человек. – Я ни в чем не виню короля Ярина.

Доннола постаралась скрыть ехидную усмешку, услышав это замечание. Этот человек, отец, готов был смириться с казнью ни в чем не повинной дочери? Последнее замечание лорда Делказио уничтожило сочувствие и симпатию, которую Доннола питала к нему, и таким образом лорд, сам того не зная, сильно повысил стоимость ее услуг.

– Просто спаси ее, и все, – умолял лорд Делказио.

Доннола долго смотрела на подавленного горем лорда, обдумывая свой план и взвешивая возможные последствия.

– Посмотрим, может быть, мне удастся что–то придумать, – кивнула она.

– Я щедро заплачу тебе! – выпалил лорд Делказио; при этом он испытал такое облегчение, что бросился к женщине, намереваясь заключить ее в объятия. – Сотню золотых слитков!

Доннола уклонилась от объятий и в мгновение ока очутилась у лорда за спиной.

– Ты доставишь в дом Морада Тополино тысячу слитков золота, – отчеканила она. Обескураженный лорд Делказио развернулся вслед за женщиной, и у него отвисла челюсть. – Кроме того, я желаю получить «Трубкозуб», – добавила Доннола, имея в виду лучшую каравеллу в Дельфантле, принадлежавшую лорду.

– Г-госпожа… – пролепетал он, вытаращив глаза.

– Вместе с экипажем, – продолжала Доннола. – В конце концов, ты просишь меня убить короля.

– Но…

– О, мне кое–что известно о Ярине Ледяная Мантия, лорд Делказио. – Доннола действительно знала подробности жизни всех аристократов восточного и северного побережья Моря Падающих Звезд. – Я знала о нем все уже тогда, когда ты отдавал ему свою прекрасную дочь, глупец.

– Я… я верил в нее, – пробормотал лорд.

– Так говорили и другие отцы до тебя, – бросила Доннола. – Уверена, твоя дочь вполне в состоянии родить ребенка. Ты думаешь, это имеет сейчас значение?

Уничтоженный лорд Делказио понурился.

– Итак, мы договорились? – нажимала Доннола. Тысяча золотых слитков и «Трубкозуб».

– Ты сможешь увезти ее из Дамары? Ты сможешь доставить домой мою прекрасную Конси?

– Если не выйдет, то я найду мужчину, который сделает ей ребенка, – пообещала Доннола. – Королю Ярину ничего не останется, кроме как признать этого ребенка своим, он осыплет ее подарками, а твои страхи улягутся. В этом случае пятьсот золотых слитков и корабль.

У лорда Делказио загорелись глаза, и Донноле захотелось пырнуть его кинжалом. Судя по всему, он решил, что последний вариант предпочтительнее, потому что это будет дешевле и позволит ему извлечь дальнейшую выгоду из брака дочери.

– По рукам, лорд Делказио? – резко спросила она.

Он кивнул, и Доннола вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Она шла по коридору, и в мыслях ее царила неразбериха. Она пыталась понять, как действовать дальше. Несмотря на свои угрозы и холодное обращение с лордом Делказио, Доннола хотела чем–нибудь помочь госпоже Консеттине. Она лично знала дочь лорда Делказио, познакомилась с ней в юности в местном высшем обществе, когда Дедушка Периколо ввел Доннолу в круг лордов и леди Дельфантла в качестве представительницы Морада Тополино.

Консеттина была ровесницей Доннолы; она и ее благородные друзья приняли Доннолу и приглашали ее участвовать в светских развлечениях. Доннола никогда не питала особой любви к кому–либо из них – эти сборища были для нее просто работой, способом завести нужные знакомства, и отношения с этими людьми даже отдаленно не напоминали дружбу. Но, с другой стороны, Доннола не испытывала враждебных чувств по отношению к девушке из высшего света и, конечно же, понимала, в каком отчаянном положении она сейчас находится.

Ни одна женщина не заслуживает подобного.

Лорд Делказио мог бы заключить и более выгодную сделку, если бы знал о чувствах Доннолы. Она ощутила укол вины из–за того, что запросила слишком высокую цену.

Но это быстро прошло.

Она вернулась в бальный зал и заметила, что Реджис вполне грациозно танцует с одной из придворных дам. Доннола невольно хихикнула, когда они нечаянно столкнулись и Реджис уткнулся лицом в пышную грудь партнерши.

Доннола продолжала осматривать зал, кивнула Ловким Пальцам, который готовился к следующему номеру своего представления. Это был какой–то глупый трюк с кроликом. Однако взгляд ее ненадолго задержался на волшебнике, потому что она нашла человека, который мог ей очень пригодиться в новом предприятии.

«Да, – подумала Доннола, глядя на Вульфгара, окруженного толпой дам, хлопавших ресницами и веерами. – Этот богатырь с севера будет вполне уместно смотреться в Землях Бладстоуна, а король Ярин наверняка обрадуется, когда у него родится крупный, светловолосый и голубоглазый наследник».