Текст книги "Герой"

Автор книги: Роберт Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Хотя он и знал, что этот поступок может стоить ему жизни.

Но пусть будет так, решил он.

Демоница сцапала его со сверхъестественной силой, и ему показалось, что у него сломана кость. Но Артемис Энтрери не сдавался. Он схватил руку Дзирта, которая была ближе к нему, безвольную, безжизненную руку, и вонзил в нее волшебный кинжал, а затем направил руку дроу так, чтобы кинжал, проткнувший кисть насквозь, задел живот демона.

Она с силой ударила Энтрери, и он отлетел прочь и рухнул около очага. Почти теряя сознание, ассасин пополз к мечам Дзирта.

Демоница взревела, и Энтрери подумал, что ему пришел конец. Он бросился на оружие, вцепился в Ледяную Смерть и перевернулся так, чтобы оказаться лицом к врагу.

Однако Малкантет ревела не на него, и рев этот был вызван не гневом, а потрясением и болью. Кинжал все же задел ее, хотя и немного, и начал пить ее энергию, высасывать ее могучую жизненную силу и передавать ее «хозяину» кинжала; Дзирт пришел в себя и вцепился в Малкантет так, словно от этого зависела его жизнь.

Демоница в ужасе вытаращила глаза. Она, рыча, впилась в шею Дзирта и начала поглощать его жизненную энергию, так же, как он пил ее силу.

Они кружились, словно в каком–то чудовищном танце, и это страшное зрелище заставило Энтрери ахнуть от ужаса, несмотря на то что во рту и горле его жгло, словно огнем.

– Пора, – сказал он себе, решив, что наконец получил свой шанс, схватил Видринат и вскочил на ноги.

Но шанса не было. Демоница скорчилась, выдохнула, толкнула Дзирта, и он неловко пошатнулся, упал на пол и покатился прочь, словно тело тюленя, выброшенное морем на берег.

Демоница распахнула глаза и улыбнулась шире, и это зрелище производило впечатление тем более ужасающее, что лицо ее заливала кровь. Казалось, она не была серьезно ранена, и Энтрери понял, что на сей раз ему действительно настал конец.

Она направилась к нему, медленно, небрежно, уверенно, и на губах ее играла хищная, жестокая, издевательская улыбка.

Но вдруг демоница остановилась и резко выпрямилась, и на лице ее промелькнуло недоуменное выражение. Она резко обернулась, но тот, кто на нее напал, повернулся вслед за ней так, чтобы оставаться у нее за спиной.

Мокрый до нитки хафлинг сжимал в руке тонкую рапиру, и с ее острия капала демоническая кровь. Очевидно, рана не причинила Малкантет боли, и хафлинг, явно в панике, нанес удар другим оружием – но это не был пресловутый кинжал со змеями.

Энтрери, не веря своим глазам, наблюдал, как Реджис вытащил из кармана какой–то плоский драгоценный камень и приложил его к крошечной ране от рапиры на спине адской бестии.

Малкантет замахнулась, и Реджис попытался бежать, но она все же оттолкнула его, и он полетел прочь вместе с камнем и рапирой. Он сильно ударился об пол, вскрикнул от ужаса и побежал к пруду. Хафлинг прыгнул в воду и исчез в тот самый миг, когда кнут щелкнул и по поверхности рассыпались сияющие искры.

Демоница взъярилась: она обернулась к ассасину, который снова предпринял попытку добраться до нее, и замахнулась кнутом, чтобы нанести смертельный удар.

Энтрери бросился на пол, перекатился назад, намереваясь скрыться за очагом.

Но удара не последовало; королева суккубов пошатнулась и согнулась пополам. Она собралась выговорить какое–то проклятие, но вместо слов получился неразборчивый лепет – рот ее скривился, лицо перекосилось, словно она больше не могла контролировать собственное тело.

Спотыкаясь на каждом шагу, демоница побежала к двери и, задев косяк, вывалилась в коридор. Наткнувшись на противоположную стенку, Малкантет яростно взревела.

Энтрери не испытывал ни малейшего желания отправляться за ней в погоню.

Глава 26
Храбрость

«Надо было забрать у него этот клинок», – мысленно выругала себя Малкантет. Она неверными шагами ковыляла по коридору, ее качало от одной стены к другой, и она не могла выговорить ни слова. Этот кошмарный кинжал нанес дьяволице более серьезную рану, чем ей показалось сначала.

Кроме того, душа Консеттины вернулась; она была в полном сознании и отчаянно цеплялась за реальность, за свое физическое тело. Каждый следующий шаг давался Малкантет с большим трудом, потому что теперь другая душа вытесняла ее прочь, и битва разгоралась все ожесточеннее.

Для демона нелегко вселиться в чужое одушевленное тело даже в обычной ситуации, когда обладатель его застигнут врасплох, но сейчас борьба велась не на шутку. Этот кинжал не просто нанес рану телу Консеттины, он высосал часть жизненной силы самой Малкантет, и она испытывала боль, когда Консеттина пыталась контролировать собственное тело.

«Нет, так не годится, – подумала демоница. – Совершенно не годится».

Они, шатаясь, преодолели несколько коридоров; открытый рот издавал неразборчивые вопли, ноги не сгибались, и походка была нелепой, неестественной.

Малкантет нужно было продержаться еще немного, до того момента, когда она найдет себе нового «хозяина».

Женщина всем телом врезалась в какую–то дверь, дверь распахнулась, и она ввалилась внутрь и рухнула ничком на пол. Малкантет и Консеттина услышали, как несколько существ ахнули от неожиданности, и узнали вопли и уханье гоблинов.

Обе души находились в теле женщины, слабой на вид раненой женщины в изорванном платье.

Какой–то гоблин подошел, схватил густые светлые волосы и резко дернул голову жертвы назад.

Вонючая тварь, вооруженная зловещим зазубренным ножом, была не одна – ее окружала дюжина приятелей. Остальные гоблины, оправившиеся от первоначального потрясения при виде неожиданной гостьи, казалось, еще менее были склонны к милосердию, чем это злобное грязное существо.

* * *

– Только не смотри в зеркало! – предупредил Реджис Энтрери. – Не смотри в зеркало! Там злые существа! Очень, очень опасные!

Хафлинг задыхался; он явно был не в себе. События в пещере совершенно лишили его сил, и Энтрери решил, что события эти отнюдь не ограничились недавним сражением с демоницей.

– Нам сказали, что ты погиб, – бросил он на ходу, подбежал к телу Дзирта и опустился на колени. Он взял ладонь дроу, собираясь попрощаться с боевым товарищем, но, к его изумлению, оказалось, что Дзирт еще жив.

– Сделай что–нибудь! Хоть что–нибудь! – завопил Энтрери, и Реджис, осторожно прикрыв зловещее зеркало своим плащом, подбежал к нему.

– Дзирт! – воскликнул Реджис и распахнул свой волшебный мешок.

Он извлек оттуда небольшой стеклянный флакон, быстро поднес его к губам Дзирта и вылил жидкость ему в рот.

– Я даже не знал, что он здесь, – едва слышно выдохнул Реджис.

– Она швырнула его в стену, – угрюмо произнес Энтрери. – И уничтожила кошку.

– Гвен, – прошептал Реджис, положил на пол пустой сосуд и вытащил из мешка второй, который тоже дал выпить Дзирту.

– Откуда ты взялся? – нетерпеливо спросил Энтрери.

– Из пруда. Я нырнул в воду. Из зеркала выскочила гидра, такой многоглавый дракон, извергающий пламя. Мне некуда было деваться.

– Но это же было несколько дней назад.

– Я всплывал на поверхность только для того, чтобы подышать воздухом, – не больше двух раз.

– Что? – не веря своим ушам, спросил ассасин.

Реджис лишь мотнул головой; в этот отчаянный момент у него не было никакого желания объяснять Энтрери, что среди его предков затесались генази.

– Кто сказал тебе, что я мертв? – спросил он.

– Тот дворф, Пайкел.

– Он жив? – изумился Реджис. – Он сумел спастись? О, Пайкел!

Прежде чем Энтрери успел ответить, Дзирт закашлялся – слабо, хрипло, однако, по крайней мере, дроу оставался жив. Следопыт распахнул лиловые глаза и уставился перед собой, на два лица, склонившиеся над ним, на тех двоих, что спасли его от смерти.

– Дзирт! – воскликнул Реджис и поднес флягу к губам дроу, чтобы тот до последней капли выпил целительное зелье.

– Ты можешь пошевелиться? – спросил Энтрери.

Дзирт взглянул прямо на человека, но не сделал никакого движения, даже не пошевелил головой.

– Собери его вещи, – приказал Энтрери. – Помоги мне вынести его из пещеры.

– Что с ним произошло?! – в отчаянии воскликнул Реджис и ахнул, когда его осенило. – Этот кнут! О, этот проклятый кнут!

Он потянулся к своему мешку за очередной порцией снадобья, хотя и знал, что теперь все бесполезно.

– Зачем ты пришел сюда? – спросил он у Энтрери.

– Я пришел вместе с Дзиртом.

– Это я понял, но зачем ты пришел? – снова спросил Реджис.

– Знаешь, – Энтрери фыркнул, – говорят, что с возрастом люди становятся мудрее.

– Да.

– Это неправда.

Реджис протянул Ледяную Смерть Энтрери, который сунул меч в ножны на правом бедре Дзирта.

– Надо выбираться отсюда, – сказал ассасин.

– Но Вульфгар там, – возразил Реджис, указав на зеркало.

– Я знаю, но мы не сможем унести эту тяжелую штуку с собой.

– Но… – Реджис замолчал, подыскивая возражения. – После того как зеркало захватывает жертву, кто–то другой выскакивает из него.

– Кто выскакивает?

– Например, огнедышащая гидра–дракон.

– Очень мило.

– Я не знаю точно, как оно работает, – признался Реджис. – Но я слышал, как демоница рассказывала дроу…

– Дроу?

– Здесь, внизу, были темные эльфы – я думаю, жрицы из Мензоберранзана.

Энтрери уже слышал об этом в доме Чалмера, но вопреки всему надеялся, что Реджис имел в виду единственную жрицу–дроу, Ивоннель. Однако, судя по всему, дело обстояло гораздо хуже.

– Она сказала, что зеркало переполнено, – объяснял Реджис. – Мне кажется, речь шла о тех, кто сидит внутри, и поэтому если зеркало поймает нового пленника, то «выплюнет» одного из предыдущих.

Артемис Энтрери потер лицо и вздохнул.

– И Вульфгар по–прежнему там?

Реджис кивнул.

– Ты в этом уверен?

Хафлинг помедлил долю секунды, затем снова кивнул.

– Оставайся здесь, с Дзиртом, – приказал Энтрери. – Уложи его поудобнее.

– А ты куда?

Энтрери подошел к двери и высунул голову в коридор. Мельком оглянувшись на Реджиса и Дзирта, он вышел из комнаты и притворил за собой дверь.

* * *

Гоблины обсуждали между собой, что им следует делать с этим неожиданным подарком судьбы, который свалился им на голову, – с беспомощной женщиной.

Однако обсуждение внезапно закончилось, а гоблины так и не осознали, что произошло.

Первым понял свою ошибку гоблин с ножом, находившийся ближе всех к женщине, державший ее за руку и ожидавший указаний от своих друзей насчет того, убить ее или изувечить.

Малкантет сообразила, что не сумеет быстро вернуть полный контроль над сопротивляющимся физическим телом Консеттины. Теперь смертная женщина поняла, что происходит, и ужасно боялась снова лишиться собственного тела, боялась, что какое–то чужое существо завладеет им.

Малкантет смирилась с этим, потому что больше не нуждалась в теле Консеттины, по крайней мере, не собиралась в нем обитать.

И поэтому демоница покинула его, ее дух на мгновение оказался свободным, а затем вселился в тело ничего не подозревающего гоблина.

Существо в смятении подскочило на месте и попятилось прочь от белокурой женщины. Оно не обладало ни большим умом, ни сильной волей, и Малкантет быстро справилась с ним, запугала, лишила способности к сопротивлению.

У жалкого гоблина не было ни малейшего шанса против демонической твари, и Малкантет почти мгновенно получила полный контроль над его телом, достаточный для того, чтобы подавить его душу, захватить его плоть и кости, изменить их форму и размер. Кости начали изгибаться, ломались, удлинялись, но она наслаждалась болью, сопровождавшей этот процесс.

И в конце концов в комнате оказалось две женщины – рыдающая, ошеломленная происшедшим Консеттина и более высокая, крепкая, черноволосая дьяволица, которая зловеще ухмылялась, пока у нее над головой росли рога; затрещал позвоночник, развернулись кожистые крылья, во все стороны полетели клочья убогой гоблинской одежды.

Остальные гоблины, распихивая друг друга, спасались бегством от монстра.

Малкантет вырвала у Консеттины свой кнут и щелкнула им в непосредственной близости от гоблинов – и как же они улепетывали!

Суккуб рассмеялась. Наклонилась, схватила Консеттину за волосы и со сверхъестественной силой оторвала ее от пола. Она стиснула руку женщины, грубо сорвала с нее магические кольца, забрала свое ожерелье и любимое платье.

Затем небрежно швырнула обнаженную королеву Дамары на пол.

– Тебе повезло: возможно, в ближайшее время ты мне понадобишься, – бросила она рыдающей Консеттине.

Малкантет пнула несчастную, развернула ее лицом к двери.

– Ползи, – приказала она.

Консеттина всхлипывала.

Малкантет вцепилась ей в волосы и с силой дернула.

– Ползи, иначе я поволоку тебя.

Несчастная Консеттина, которая еще не освоилась с собственным телом, испытывала боль после борьбы с вселившимся в нее демоном и боль от ран, полученных Малкантет в сражении, заставила себя подняться на четвереньки.

В воздухе щелкнул кнут, и от молнии и раската грома несчастная, перепуганная женщина затряслась.

Они вышли в коридор; Малкантет беспрестанно угрожала Консеттине, издевалась над ней, рассказывала, что сделает с ней после того, как перестанет в ней нуждаться.

Во время беспорядочного бегства, когда две души находились в одном теле, они оставили далеко позади пещеру с черной каменной дверью, но спустя несколько минут Малкантет сообразила, куда они попали, и поняла, в каком направлении находится помещение спригганских главарей. Поэтому она погнала Консеттину перед собой, и та поползла, подобно старой изможденной собаке.

Из ладоней ее текла кровь, камни царапали ее нежные колени, но она все равно ползла, постоянно вскрикивая.

Они завернули за какой–то угол, и королева Дамары замерла от ужаса: показались еще несколько женщин, темные эльфы, страшные жрицы–дроу.

– Что происходит?! – воскликнула Чарри Ханцрин, переводя взгляд с Малкантет на окровавленную, избитую женщину на полу.

– Это ты мне скажи, – злобно огрызнулась демоница.

– В Плавильный Двор вторглись чужаки, – объяснила Чарри. – За ними идут их союзники. Тебе нужно уйти отсюда. Тебе давно уже надо было уходить, потому что Дом Бэнр узнал о твоем бегстве в Верхний Мир и они недовольны.

Королева суккубов зловеще рассмеялась.

– Дети Ллос, не думайте, что вы обладаете властью приказывать мне, – предупредила она.

– Они говорят разумные вещи, – раздался чей–то голос из–за спин жриц Ллос, и появилась пятая женщина. – Меня зовут Ивоннель… Бэнр, – сказала она. – Я дочь архимага Громфа.

– В таком случае ты должна поблагодарить меня, – заявила Малкантет, которую совершенно не впечатлило и не испугало это сообщение. – Потому что я лично уничтожила одного из самых известных еретиков, предавших Ллос.

Заметив, что молодая женщина слегка нахмурилась, Малкантет ухмыльнулась.

– Тебе следует уйти, – бесстрастно произнесла Ивоннель. – Возвращайся домой.

– Ты решила, что можешь указывать мне, что делать, поклонница Ллос?

– Это просто предупреждение, добрый совет. – Голос Ивоннель прозвучал более уверенно. – О твоем появлении здесь стало известно Дому Бэнр и могущественным врагам, которыми ты обзавелась в этой стране. Приближается армия, и в числе этой армии – могучие воины.

– Этот жалкий король, что ли? – фыркнула Малкантет. – Отлично, хочется увидеть, как он умрет. – Она пнула Консеттину, просто ради развлечения, и женщина, откатившись к стене коридора, сильно ударилась, застонала и заплакала. Затем Малкантет шагнула к ней, грубо схватила ее, словно куклу, и швырнула на пол перед собой.

– И другие, – сказала Ивоннель. – Другие, которые заметили твое появление. Неужели ты не узнаешь меня, Малкантет? Я Ивоннель, которая руководила армией Мензоберранзана, уничтожившей Демогоргона.

Малкантет зашипела и подняла руку с кнутом.

– Я пришла за тобой, пришла, чтобы честно предупредить тебя. – Ивоннель даже не дрогнула.

– Хочешь меня уничтожить?

Ивоннель покачала головой и пожала плечами.

– Ты же знаешь, в какие игры мы все играем, – заметила она. – Мы постоянно находимся в состоянии войны и выбираем более подходящих союзников.

– И ты решила, что стоит воевать против меня? – недоверчиво осведомилась суккуб.

– Неужели ты думаешь, что мне стоит воевать на твоей стороне против него? – усмехнулась Ивоннель, изобразила на лице благоговейный ужас, обернулась и посмотрела в дальний угол. Суккуб, проследив за ее взглядом, заметила в туннеле клубы дыма. И вот из этого дыма появился высокий демоноподобный гуманоид с черной кожей, окруженный языками пламени и сжимающий в руках огромный меч с волнистым клинком.

Малкантет вытаращила глаза.

– Граз’зт, – прошептала она.

Ивоннель улыбнулась. Ханцрины расступились, стараясь держаться подальше от монстров, которые, казалось, готовы были схватиться насмерть.

– Сегодня ты приобрела себе могущественного врага! – предупредила Малкантет Ивоннель. С хищным рычанием суккуб подняла ногу и, обрушив мощный удар на позвоночник Консеттины, размазала ее по камням. – Тебе до самой смерти предстоит опасаться, скрываться и прятаться! – заорала Малкантет, но не хлестнула кнутом Ивоннель и не стала нападать на демона с черной кожей. Она вовсе не желала иметь дело с Граз’зтом.

Малкантет резко обернулась и произнесла заклинание. В пространстве образовалась дыра, похожая на дверь, и, пройдя сквозь эту дверь, королева суккубов скрылась.

Ивоннель поняла, что демоница вернулась в Бездну, и с облегчением выдохнула.

– Исцели ее! – приказала она Чарри Ханцрин, указав на Консеттину.

Жрица, казалось, колебалась.

– Она понадобится нам, тупица! – прикрикнула на нее Ивоннель. – Исцели ее! А ты, ты иди и убери с глаз моих этого безмозглого сприггана, пока я не превратила его в кучку пепла, – велела она Дендериде, и та поспешила прочь, чтобы позаботиться о Комтодди.

Ивоннель потерла лоб и попыталась продумать свой следующий ход. Итак, Дзирт, по словам Малкантет, был мертв, и молодую женщину изумило, какую сильную боль причинило ей это известие.

– Отведи меня к Дзирту, – негромко обратилась она к Чарри Ханцрин, хотя старшая жрица была занята исцелением королевы и не могла ее слышать.

* * *

Реджис вздрогнул от страха, когда дверь распахнулась и в пещеру, спотыкаясь, ввалился гоблин. Однако тревога хафлинга была мимолетной: сразу же за тварью появился Энтрери с обнаженным мечом.

Ассасин закрыл дверь, схватил гоблина за загривок и подтащил его к зеркалу, прикрытому плащом. Затем кивнул Реджису.

– Ты уверен? – спросил хафлинг. – Там опасные твари…

– Ты хочешь выбраться отсюда или нет?

Реджис спрятал ониксовую фигурку пантеры, которую держал в руках. Он как раз размышлял о том, что стоит вызвать Гвенвивар, чтобы взглянуть, сумела ли пантера залечить раны, нанесенные адским кнутом, пребывая в своем астральном доме.

– Если путешествие домой помогло Гвен, то, может быть, нам удастся уговорить ее забрать туда Дзирта, – объяснил он.

– Сомневаюсь.

– Мы должны попытаться! – Реджис подошел к демоническому зеркалу и встал позади него, чтобы случайно не бросить туда взгляд.

– Да, мы должны испробовать все возможности, – согласился Энтрери и тоже обошел зеркало, по–прежнему держа острие меча у горла пленника.

– Скажи мне, что ты видишь, – приказал он гоблину, и Реджис сорвал с зеркала плащ.

Гоблин посмотрел на Энтрери, потом на Реджиса, потом взгляд его приковало собственное отражение.

А затем фигура его растянулась, наклонилась к зеркалу, захваченная магией, а зеркало освободило другого «заключенного», и перед очагом материализовалось новое существо.

Ящерица.

Огромная синяя ящерица, длиной больше, чем десять шагов Вульфгара, с дюжиной лап, изогнутыми рогами и головой гигантского крокодила. Тварь зашипела так громко, что по пещере прокатилось эхо. Не глядя в зеркало, она подпрыгнула, вцепилась в сталагмит, служивший очагом, и с поразительной скоростью рванула вверх, цепляясь за вертикальную стенку двенадцатью конечностями; добравшись до верхушки «дымохода», она побежала по потолку.

Реджис и Энтрери, естественно, бросились в стороны.

– Что это такое, во имя Девяти Кругов Ада?! – взвизгнул Реджис.

– Дай мне лук! – заорал в ответ Энтрери.

Рептилия уставилась на них с потолка. Огромная крокодилья пасть раскрылась, и из нее вырвался язык пламени, едва не угодил в бегущего хафлинга и ударил в пол, отчего задрожала вся пещера.

– К дьяволу лук! – крикнул Энтрери и метнулся в противоположную сторону в поисках укрытия. Существа, оружием которым служило пламя, – например, драконы, хотя Энтрери никогда не приходилось видеть подобных драконов! – были устойчивы к огненным снарядам, а ведь лук Дзирта выпускал стрелы–молнии.

– Я убью вас! – рявкнула ящерица.

– Она еще и говорящая? – одновременно произнесли Реджис и Энтрери.

– Да как вы посмели засадить меня в это зеркало? – выкрикнула ящерица и с невиданной, головокружительной скоростью понеслась вниз по сталагмиту; шлепнувшись на пол, она бросилась к Реджису, но тот, не теряя времени, нырнул в пруд. Тогда ящерица развернулась с проворством, необычным для существа подобных размеров, и сцапала Энтрери как раз в тот момент, когда он очутился на пороге комнаты.

– Мы не сажали тебя в зеркало! – прохрипел Энтрери, сжимая в руках меч и кинжал, которые казались детскими игрушками рядом с могучим чудовищем. – Мы тебя выпустили!

Ящерица прошипела ему прямо в лицо:

– Зачем?

– Мы искали нашего друга, который тоже сидит там, внутри, – сбивчиво объяснял Энтрери. – Его поймала суккуб.

Ярость существа, казалось, немного утихла.

– Да-а, – прошипела ящерица, растянув это слово на несколько секунд. – Теперь я ее вспомнила.

Огромная крокодилья голова кивнула – это было странное зрелище.

– Где она?

Энтрери махнул рукой в сторону двери:

– Где–то там, в пещерах.

– В пещерах?

– В туннелях, – выпалил он. – Там целый лабиринт. Ты собираешься убить ее? Мы можем тебе помочь…

– Я к этой твари даже на милю близко не подойду! – огрызнулась ящерица, подползла к двери, осторожно открыла ее и выглянула в коридор.

– Как тебя зовут? – спросил Энтрери. – Кто ты? Я никогда не видел такого дракона.

Ящерица пренебрежительно фыркнула. «Разве ящерицы фыркают?» – пронеслось в голове у ассасина. Загадочное создание выскользнуло за дверь.

Энтрери бросился за ним, но успел лишь увидеть, как существо завернуло за угол далеко впереди и скрылось из виду. Он вернулся в комнату, запер за собой дверь и, привалившись к ней спиной, с облегчением выдохнул.

– Что это было?! – воскликнул Реджис несколько минут спустя, выбираясь из бассейна.

– Приятно узнать, что в сражении я могу на тебя рассчитывать, – сухо произнес Энтрери.

– Ты собирался затеять сражение вот с этим? – возразил Реджис, и ассасин в ответ лишь пожал плечами: если бы он находился в другом конце пещеры, когда появилось чудище, то нырнул бы в воду еще прежде Реджиса.

Энтрери повернул голову влево, но тут же замер.

– Закрой зеркало, – обратился он к Реджису и заслонил рукой глаза, чтобы случайно не взглянуть в коварную «пасть демона».

– Эта тварь слишком хитрая, она даже не обернулась к своей тюрьме, – вздохнул он. – Поэтому мы снова вернулись к тому, с чего начали.

Он развернулся и открыл дверь.

– Ты куда?

– Туда же, куда и в прошлый раз, – бросил Энтрери.

– Ты что, серьезно? – воскликнул хафлинг. – Ты хочешь провернуть это снова?

– А ты хочешь освободить своего друга или нет?

И ассасин ушел.

* * *

– Хватит сопли распускать! – рявкнула Чарри Ханцрин, обращаясь к Консеттине.

Королева, которую исцелила жрица–дроу, тряслась всем телом и рыдала; она еще пребывала в шоке и не понимала, что происходит.

– Оставь ее в покое, – резко приказала Ивоннель. Она произнесла несколько магических слов, и рядом с ней возник небольшой сундучок. Девушка открыла крышку и принялась рыться в одежде. Найдя подходящее платье, она бросила его обнаженной женщине и мирным тоном сказала: – Теперь ты в безопасности.

Чарри Ханцрин издала едва слышное, но все же различимое недовольное ворчание.

– Отведи меня в комнату Малкантет, – велела Ивоннель Чарри.

Консеттина ахнула и попятилась; одно лишь упоминание имени мучительницы лишило ее сил.

– Демоница скрылась и в ближайшее время не вернется в этот мир, – успокоила ее Ивоннель. – Она нашла себе другое тело, и тебе больше ничто не угрожает.

Чарри Ханцрин попыталась оттолкнуть Ивоннель; судя по выражению ее лица, она хотела обойтись с беспомощной пленницей по–своему.

– Нет, подожди, – передумала Ивоннель. – Тебе и всем твоим подчиненным из Дома Ханцрин больше нечего здесь делать. Уходите из этих пещер, и побыстрее.

– С удовольствием, – процедила Чарри.

Ивоннель заметила, что Дендерида, которая была более практичной и, в отличие от верховной жрицы Дома Ханцрин, понимала, кто такая Ивоннель Бэнр, нахмурилась, глядя на Чарри. Взглядом она предупредила начальницу о том, что следует вести себя сдержаннее.

– В предгорьях, к югу от выхода из пещеры со стороны Дамары, есть дорога, – бесстрастным и в то же время угрожающим тоном произнесла Ивоннель, подошла к Чарри вплотную и взглянула ей прямо в глаза. – Эта дорога приведет вас в небольшую деревушку. В доме Чалмеров вы найдете дворфа по имени Пайкел Валуноплечий. Он смертельно болен: Малкантет ударила его кнутом.

Мельком взглянув на Консеттину, она замолчала. Судя по выражению лица королевы, она узнала это имя.

– Исцели его, – приказала Ивоннель.

– Исцелить дворфа?

– Если он умрет, если я узнаю, что он умер после того, как ты пришла туда, что ты не смогла спасти ему жизнь, тогда возвращайся домой к Верховной Матери Шакти и скажи ей, что на ее Дом вскоре обрушится гнев Бэнров, – спокойно продолжала Ивоннель. – И это будет не слишком приятно.

Дендерида снова поморщилась, и Чарри утратила остатки самоуверенности.

– Ты…

– Заткнись, – оборвала ее Ивоннель. – Уходи отсюда и исцели этого дворфа.

У Чарри Ханцрин сделалось такое лицо, будто ей дали пощечину, но Дендерида быстро подошла, схватила жрицу за руку, оттащила ее в сторону и повела по туннелю обратно к выходу.

Комтодди собрался было идти за ними.

– Ты остаешься, – велела Ивоннель своему «актеру», сыгравшему роль лорда демонов. – Ты отведешь меня в комнаты Малкантет, немедленно!

И неуклюжий «близнец» Граз’зта поспешил повиноваться.

* * *

Энтрери толкнул гоблина перед собой в сторону прикрытого плащом зеркала.

– Ты уверен? – спросил Реджис.

– Дай мне лук, – велел Энтрери.

Реджис подошел к бесчувственному телу Дзирта и принялся неловко возиться с пряжкой; в конце концов у него в руках очутился Тулмарил. Он подхватил волшебный колчан со стрелами и принес то и другое Энтрери.

По знаку ассасина Реджис приставил острие рапиры к горлу гоблина, чтобы не дать существу возможности сопротивляться, пока Энтрери прятал клинки и доставал стрелу.

– Демоница сказала, что внутри сидят существа пострашнее гидры, – снова предупредил Реджис, заняв позицию сбоку от зеркала.

– Мы не оставим его там.

– Но мы могли бы взять зеркало с собой и выпустить пленников, когда рядом будут наши друзья, – предложил хафлинг.

Ассасин окинул его тяжелым взглядом и жестом велел снимать с дьявольской рожи проклятую тряпку.

Реджис со вздохом подчинился. Гоблин, едва взглянув в зеркало, исчез.

А в пещере появилось другое существо, демон, похожий на стервятника, которого Реджис уже однажды видел.

Хафлинг попятился и потянулся к своему ручному арбалету.

Энтрери выстрелил твари прямо в морду; огненная стрела опалила и расщепила ее клюв.

Врок прыгнул на Реджиса, и отчаявшийся хафлинг выхватил кинжал, отломал боковые лезвия и одну за другой швырнул в противника живых змей. Магические змеи быстро доползли до горла врока, и призраки, появившиеся у него за спиной, с силой потянули за удавки.

Но врок обладал слишком большой силой, его нельзя было просто так опрокинуть на спину, и он не обратил никакого внимания на магические удавки. Они не придушили его, ведь демоны не нуждаются в воздухе.

Реджис понял свою ошибку, вскрикнул и продолжал отступать, хотя он не собирался нырять в пруд, предоставив Энтрери в одиночку отбиваться от врага.

Однако, к своему ужасу, хафлинг сообразил, что до водоема ему все равно не добраться.

Стиснув в руках кинжал и рапиру, он остановился, собрался с силами и приготовился к нападению, и тут вторая стрела угодила в демона; врок пошатнулся.

Решив, что враг отвлекся, Реджис шагнул вперед, но снова отскочил, ведь перед ним возникла какая–то черная стена, отделившая его от демона. Он не разобрал, в чем дело, пока Артемис Энтрери не оттолкнул его и не ринулся прямо в непрозрачную завесу из черного пепла.

Реджис различил за черной пеленой стремительно двигавшиеся фигуры противников; оглушительные вопли демона–стервятника прокатились по пещере.

Хафлинг побежал в сторону, не осмеливаясь вступить в отчаянную схватку, не видя, что там происходит, и к тому моменту, как он сумел разглядеть сражавшихся, врок уже лежал на полу. Он пытался подняться, опираясь на одну руку, Энтрери рубил его своим тяжелым мечом, а два призрака тянули за свои удавки.

Наконец демон затих, и Энтрери оставил его.

– Это еще что такое? – Он указал клинками на призраков.

Реджис молча подошел, ткнул рапирой в призрачные лица, и они мгновенно исчезли. Он показал ассасину кинжал, у которого осталось только одно лезвие, и пожал плечами.

Энтрери кивнул.

– Мне нужно найти другого гоблина.

Реджис хотел что–то возразить, но ассасин оборвал его:

– Закрой зеркало.

Энтрери вернулся почти сразу, едва Реджис успел завесить зеркало плащом, и перед собой он толкал нового пленника.

Несколько мгновений спустя этот гоблин вслед за своими собратьями отправился в магическую темницу, и на его месте возник другой гоблин.

– Смотри в зеркало! – приказал Энтрери жертве, прицелившись в нее из Тулмарила, один выстрел из которого мог испепелить это жалкое существо.

– Нет, пожалуйста! – взмолился гоблин.

– Твой единственный шанс остаться в живых, – пригрозил Энтрери. – Смотри в зеркало!

Он выпустил стрелу в пол, к ногам съежившегося от страха пленника, – и прежде, чем гоблин успел оправиться от потрясения, вложил в лук другую.

– Давай! – потребовал Энтрери.

И гоблин исчез в зеркале.

А в пещере появился Вульфгар.