Текст книги "Питер Пэн и Похитители теней"

Автор книги: Ридли Пирсон

Соавторы: Дэйв Барри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Глава 34
Посетительница

Было уже очень поздно, скорее даже раннее утро, чем поздняя ночь, и Молли вконец отчаялась заснуть.

Девочка пыталась читать при свете керосиновой лампы, но никак не могла сосредоточиться. Большую часть ночи она простояла, глядя в окно на мистера Джарвиса, караулившего на своем посту у газового фонаря.

Девочка как раз смотрела на него, когда раздался стук в дверь, заставивший ее вздрогнуть.

Молли подошла к двери. Наверное, это матушка. Сейчас будет бранить ее за то, что она не спит так поздно. Но когда девочка отворила дверь, она с удивлением увидела на пороге новую служанку. Та все еще была в платье горничной.

– Да, Дженна? В чем дело? – спросила Молли.

– Я только зашла узнать, не нужно ли чего-нибудь юной леди, – сказала Дженна.

– Нет, спасибо, – ответила Молли и хотела было уже закрыть дверь, но Дженна по-прежнему неподвижно стояла на пороге, глядя на Молли странным, пристальным взглядом.

– Что-нибудь еще? – поинтересовалась Молли.

– Я просто подумала, уже так поздно. Быть может, юной леди пора спать?

– Нет, Дженна, благодарю вас, – сухо ответила Молли, – все в порядке.

Дженна сделала шаг вперед. «Как будто угрожает», – подумала Молли.

– Однако юной леди пора спать! – заявила Дженна весьма нагло. – Вам надо отдохнуть. Не думаю, что леди Астер рада будет узнать, что юная леди бодрствует в такой час.

Молли была шокирована и дерзостью служанки, и угрозой, скрытой в ее словах. И девочка позволила своему гневу взять верх над хорошим воспитанием. Она перешла в наступление.

– А откуда вам вообще известно, что я не сплю? – осведомилась она. – И почему вы сами на ногах в этот час?

Возможно, Дженну этот вопрос и смутил – если она вообще способна была смущаться, – но она этого ничем не проявила и все с тем же холодным, невозмутимым видом ответила:

– Я услышала шаги за дверью юной леди и пришла узнать, не нужно ли ей чего-нибудь.

Второй вопрос Молли она просто проигнорировала.

– Нет, – произнесла Молли ледяным тоном. – Я уже сказала, мне ничего не надо.

Дженна, кажется, хотела добавить еще что-то, но посмотрела в лицо Молли – и передумала.

– Что-нибудь еще? – спросила Молли, выразительно взявшись за ручку двери.

– Нет, мэм, – ответила служанка.

– Тогда спокойной ночи, – сказала Молли и закрыла дверь.

Девочка еще немного постояла, прислушиваясь, ощущая присутствие Дженны по ту сторону двери, всего в двенадцати дюймах от нее. Наконец, после очень долгой минуты, на лестнице послышались удаляющиеся шаги служанки.

«Что за нахалка!» – подумала Молли. Девочка присела на кровать, немного поразмыслила – и ее гнев улегся, уступив место тревожным мыслям. Как могла Дженна услышать ее шаги? Молли ходила очень тихо, а ее комната, в одной из башенок на фасаде дома, находилась за три этажа от комнат прислуги.

«Почему Дженна не спала? Зачем она сюда явилась? Почему она так настаивала, чтобы я ложилась спать?»

Она посидела еще немного, размышляя обо всем этом.

Потом встала, задула керосиновую лампу.

И вернулась к окну, чтобы дальше наблюдать за улицей.

Глава 35
Путь в темноте

Пятеро людей ехали в черном кебе – наемном экипаже. Омбра с Нереццей тряслись на заднем сиденье, а Герч, «констебль» Хэмптон и Сланк кое-как втиснулись втроем на переднее, лицом назад. Цокот конских копыт по мостовой гарантировал, что кучер не расслышит их разговора. Нерецца задернул занавески на маленьком оконце. Они велели кебмену везти их к особняку Астеров кружным путем, через Сильвер-стрит и Черч-лейн, чтобы миновать оживленную Аксбридж-роуд. Но сейчас, глядя в окно, Нерецца не понимал, где они находятся: он видел только тьму. Капитан глубоко вздохнул. Его деревянный нос издал протяжный свист.

Герч и Хэмптон пытались не глазеть на Омбру, но никак не могли удержаться. С тех пор как черная тень выплыла на палубу «Фантома», напоминая скорее тучу, чем человека, эта парочка не сводила с него глаз, подобно тому как кошка на заборе старается не терять из виду собаку.

Оба вздрогнули, когда раздался стенающий голос, исходящий из пустоты под капюшоном, где должно было находиться лицо Омбры:

– Опишите ситуацию в доме.

Герч прокашлялся и вытянулся. И срывающимся голосом сказал:

– Хэмптон, доложите!

Хэмптону вовсе не улыбалось привлекать к себе внимание темного существа, сидевшего напротив. Он нервно зачастил, то и дело сбиваясь на кокни, говор лондонских низов:

– Один спереди, Джарвисом кличут. Другой назади, Кадиган. Третий внутрях, в доме.

– Где именно находится третий человек в доме?

– Это по-разному ночь от ночи, сэр, – сказал Хэмптон. – Но у нас в доме своя подсадная служанка, она все расскажет, когда время придет.

– Время пришло, – заявил Омбра. – Остановите кеб.

Нерецца грохнул кулаком в стенку экипажа. Цокот копыт тут же замедлился и остановился. Нерецца выглянул из-за занавески и увидел, что они находятся на углу близ южного конца Кенсингтон-палас-гарденз. До особняка Астеров отсюда было рукой подать. Он удивился, откуда Омбра знал, где они находятся, если окна были занавешены, но спрашивать об этом капитан, разумеется, не собирался. Он отворил дверцу кеба и вышел. Следом за ним вышли остальные.

Нерецца рассчитался с кебменом, потом сунул ему в руку лишнюю монету и велел ждать их возвращения. Кебмен нехотя согласился. Эти пассажиры ему чем-то не нравились, да и лошадь нервничала: когда тот, в плаще, подошел к кебу, она едва не встала на дыбы.

На Черч-лейн царила кромешная тьма. Было тихо. В сыром воздухе пахло угольным дымом. Они пошли в ночь. Впереди скользил Омбра. Свернули налево, на широкую улицу, стараясь держаться в стороне от цепочки газовых фонарей.

Дойдя до середины улицы, Омбра остановился и дождался остальных.

– Мистер Сланк, – простенал Омбра, – вы останетесь здесь, будете сторожить.

Сланк кивнул и шагнул за дерево. С улицы его было совершенно не видно.

Омбра заскользил дальше, миновал еще несколько фонарей и остановился, когда показался фонарь перед особняком Астеров. В слабом свете фонаря еле виднелась фигура Джарвиса, стоявшего на страже.

– Мистер Герч, – негромко сказал Омбра, когда остальные подошли к нему, – вы с капитаном Нереццей останетесь здесь и спрячетесь. Я дам вам знать, когда обезврежу мистера Джарвиса. Констебль Хэмптон, вы пойдете вперед. Здесь мы перейдем улицу. Обо мне не беспокойтесь. Вы подойдете и завяжете разговор с мистером Джарвисом. Позаботьтесь о том, чтобы он стоял на свету. Понятно?

– Д-да, сэр… То есть милорд… – промямлил Хэмптон.

– Не в тени, а обязательно на свету, – повторил Омбра. – А когда я приближусь, постарайтесь отвлечь его внимание.

– Отвлечь внимание, – повторил Хэмптон, поводя носом, как встревоженная крыса. – Слушаюсь, милорд.

– Ступайте! – простенал Омбра.

Хэмптон вышел на улицу и направился наискосок, к особняку. Он оглянулся через плечо – проверить, следует ли за ним Омбра. Однако увидел только Герча и Нереццу, стоявших в отдалении. Омбры вообще видно не было.

– С-ступайте!!!

Хэмптон вздрогнул от этого голоса, раздавшегося неведомо откуда.

Он поспешно повернулся и зашагал вперед, чувствуя у себя за спиной невидимую фигуру. Он не отрываясь смотрел вперед, на уличный фонарь и темный силуэт Джарвиса. Хэмптон не знал, что сейчас будет, но в одном был уверен точно: ему ужасно не хотелось бы оказаться сейчас на месте Джарвиса.

Глава 36
Несколько секунд

Прошло полчаса после настораживающего визита Дженны. Молли по-прежнему караулила у окна. Внизу, на улице, мистер Джарвис стоял на своем посту под фонарем. Его плотная фигура отбрасывала густую тень.

Это произошло за несколько секунд, и, хотя Молли видела все своими глазами, разум отказывался верить тому, что видел взгляд.

Сперва что-то шевельнулось справа, и из темноты выступила тень.

Бобби. Тот самый, которого Молли уже дважды видела раньше, в плохо подогнанной форме.

Но на этот раз бобби не прошел мимо. Напротив, он остановился прямо перед мистером Джарвисом и что-то ему сказал. Мистер Джарвис что-то ответил. Бобби сделал несколько шагов влево, словно собираясь уйти своей дорогой, но затем остановился и добавил что-то еще.

Мистер Джарвис повернулся в его сторону, чтобы ответить. И не увидел, что справа из тумана появился еще один человек.

Разглядеть этого человека как следует Молли так и не смогла. Даже в свете уличного фонаря он выглядел странно безликим, темным, как сама ночь. Двигался он стремительно и текуче. Он подошел к мистеру Джарвису на два фута, а тот явно так ничего и не услышал – его взгляд был по-прежнему обращен в сторону бобби.

Темный человек задержался всего на миг и тут же утек обратно в ночь, но за это мгновение что-то случилось. У мистера Джарвиса поникли плечи. Это Молли увидела отчетливо. Но кроме этого, произошло и что-то еще, что-то, что Молли почувствовала, но разглядеть не смогла. Что-то случилось со светом и ночью. Молли была уверена: что-то не так, но понять, в чем дело, не могла.

Еще секунда – и все было кончено. Бобби повернулся и исчез в тумане. Мистер Джарвис снова остался один в круге света. Он медленно поднял голову, и через секунду он и вся улица снаружи казались точно такими же, как обычно.

Однако Молли сделалось сильно не по себе.

Что-то случилось. Что-то было не так.

Глава 37
«Я тебя найду!»

В комнате было теперь почти темно. Угли отбрасывали только тусклый красноватый отсвет. Питер смотрел на гаснущий очаг, пытаясь выдумать какой-нибудь план.

Динька высунула голову из-за пазухи рубашки Питера. Огляделась, окинула взглядом спящего мужчину и детей. Потом выбралась наружу и встала на плече у Питера, вплотную к правому уху. И тихо-тихо прозвенела:

«Уходить надо сейчас!»

Питер оглянулся на бородача, спящего поперек двери.

– Но как?

«Слушай!» – сказала Динька и, придвинувшись еще ближе к уху Питера, принялась излагать свой план. Питер поначалу хмурился, потом принялся кивать. Когда Динька договорила, он невольно улыбнулся. Временами его забавляло, как ей удается так много думать своей маленькой головкой.

«Ну что, готов?» – спросила Динька.

Питер снова кивнул и бесшумно встал. Динь-Динь вспорхнула к низкому потолку, ухватилась за деревянную балку над головой Питера и распласталась на ней. Питер набрал в грудь побольше воздуху.

И завопил во всю глотку:

– ОЙ-ЕЙ-ЕЙ! У МЕНЯ ВОЛОСЫ ЗАГОРЕЛИСЬ!

Спящий бородач тут же пробудился.

– Что такое? – взревел он, вскочив на ноги. – В чем дело?!

– МОИ ВОЛОСЫ! – верещал Питер. – ОЙ-ЕЙ-ЕЙ!

Бородач заморгал, высматривая Питера в темноте. Теперь и Бредун вскочил на ноги. Они двинулись в его сторону. Питер подождал, убедился, что оба смотрят на него, запомнил, кто где стоит, потом развернулся к ним спиной и крепко зажмурился.

– ДАВАЙ! – крикнул он.

И даже сквозь зажмуренные веки Питер увидел вспышку ослепительно-белого света, которая на целую секунду заполнила комнату, точно беззвучная молния.

А потом почувствовал, как Динька бессильно упала ему на плечи: она истратила всю свою энергию, и теперь ей требовалось время, чтобы прийти в себя.

«Беги! – слабо звякнула она. – Беги!»

Питер открыл глаза. В комнате вновь сделалось темно. Мальчик развернулся и увидел, что бородач и Бредун оба стоят, застыв столбом, растерянно мигая, ошеломленные и ослепленные мощной вспышкой. Питер на цыпочках пробежал мимо них к двери. Когда он добрался до двери и нащупал засов, оба противника все еще стояли к нему спиной. Мальчик поднял засов и толкнул дверь. Засов брякнул… но дверь не открылась!

Бородач услышал стук и насторожился.

«Скорей!» – сказала Динька, цепляясь за шею Питера.

– Он у дверей! – вскричал бородач и быстро развернулся.

Все еще ничего не видя, шаря перед собой руками, он осторожно пошел в сторону Питера. Бредун следовал за ним по пятам.

Питер сильнее дернул засов вверх и на этот раз ощутил, как дверь подалась. Мальчик распахнул ее и выскочил наружу в тот самый миг, как бородач со злобным ревом подбежал к двери.

Питер очутился в проулке. Он бросился направо. Секундой позже за спиной у него послышались шаги. Своего преимущества он лишился: в проулке было темно, хоть глаз выколи, так что Питер был так же слеп, как и его преследователи. Но они, в отличие от Питера, знали этот проулок как свои пять пальцев.

Питер споткнулся обо что-то и растянулся на земле. Он вскочил. Шаги уже настигали его.

«Взлетай!» – крикнула Динька, но Питер уже и сам отчаянно рванулся вверх. Он почувствовал, как его пятки коснулись чего-то волосатого – наверное, бороды преследователя, – и тут рука ухватила его за щиколотку. Питер отчаянно брыкнул свободной ногой, услышал стон – и оказался на свободе.

– Хватай его! – взревел внизу бородач. – Он на стенку полез! Хватай его!!!

Послышался шорох, потом голос Бредуна:

– Его тут нету!

– Я его почти поймал! – воскликнул бородач. – Он полез туда, наверх!

– Ну а теперь его тут нету, – возразил Бредун.

А над ними невидимый, но и сам ничего не видя, Питер осторожно поднимался наверх по узкой щели между двумя развалюхами. Наконец он взлетел выше крыш и поплыл в сторону, к бледному пятну газового фонаря. Позади снизу донесся гневный рев бородача.

– Я тебя все равно найду! – вопил он. – В Лондоне тебе от меня никуда не деться! Я тебя найду!

Глава 38
Похититель теней

Удивить Хэмптона было не так-то просто. Ему уже случалось работать на Других. Он знал, что они обладают необычайными способностями, и ему не раз доводилось видеть странные, необъяснимые вещи.

Однако он еще никогда не видел ничего подобного тому, что Омбра сделал с охранником под фонарем у особняка Астеров. Омбра пошел вокруг дома, и Хэмптон направился следом, гадая, что же все-таки это было. Он украдкой оглянулся на Джарвиса, который по-прежнему стоял под фонарем, не двигая ни единым мускулом. Хэмптон снова перевел взгляд на темную фигуру, скользящую впереди. Хотелось бы знать, кто – или что – скрывается под этим плащом. Впрочем, Хэмптон не был уверен, что ему действительно хочется это знать.

Они обогнули угол дома, и Омбра остановился, почти невидимый во мраке. Он обернулся к Хэмптону. Тот ощутил, как на него повеяло могильным холодом, и слегка отвернулся, не в силах смотреть во тьму под капюшоном.

– Ты понял мои инструкции? – еле слышно простенал Омбра.

– Да, милорд! – шепнул в ответ Хэмптон. – Но тут будет не так-то просто заставить его отбросить тень. Темно очень.

– Мне не нужно много света и много времени, – простенал жуткий голос. – А от тебя пахнет как от человека, который курит.

Хэмптон нахмурился, пытаясь понять, к чему это сказано. Потом до него дошло.

– Ага, понятно, милорд! – сказал он, улыбнувшись, несмотря на то что ему было не по себе. – Может быть, Кадиган и сам не откажется прикурить!

– Может быть, – простенал Омбра. – Смотри, чтобы он стоял ко мне спиной. Ты сам поймешь, когда это случится.

– Хорошо, – ответил Хэмптон.

Он поправил свой выпуклый шлем полицейского, одернул коротковатый форменный сюртук и зашагал к черному ходу огромного темного особняка, стараясь держаться поближе к кустам, высаженным вдоль мощеной дорожки.

Обогнув угол дома, он повернул на зады и еще раз позволил себе улыбнуться. Да, Кадиган и в самом деле курил. Хэмптон ощутил запах трубочного табака еще до того, как увидел массивную фигуру Кадигана, возвышающуюся впереди.

– Стой, кто идет? – осведомился Кадиган низким, хриплым голосом.

– Констебль Хэмптон.

– Что вам нужно?

– Это вы – Кадиган?

– Возможно.

Тон Кадигана был подозрительным и недружелюбным.

– Мистер Джарвис сказал, что мне, наверное, стоит поболтать с вами.

– Так и сказал? – уточнил Кадиган.

– Именно так.

– Ну что ж, констебль, заходите, поболтаем. Только утром, а не сейчас. Я на службе.

Хэмптон продолжал идти вперед. Ему нужно было миновать Кадигана, чтобы заставить того развернуться. Но массивный охранник сделал шаг и преградил ему дорогу. Кадиган явно не собирался пропускать чужака – даже и констебля – к черному ходу.

– Завтра, если не возражаете, – сказал Кадиган.

Слова его были вежливыми, но тон – угрожающим.

– Ничего, если я закурю? – спросил Хэмптон и прежде, чем Кадиган успел ответить, наклонился и чиркнул по своей подошве длинной деревянной спичкой.

В густом ночном мраке вспышка спички показалась настоящим взрывом. Желтый огонек озарил лица обоих людей. Кадиган оказался моложе, чем можно было судить по его голосу. У него был широкий лоб, коротко остриженные рыжие волосы и толстая шея. Хэмптон сунул в рот небольшую сигарку и быстрым, отработанным движением поднес к ней спичку. Поджег сигару, затянулся и выпустил облако серого дыма, которое окутало Кадигана и растворилось во тьме.

– Дело в том, – сказал он, продолжая держать зажженную спичку, – что этот разговор до утра ждать не может.

Кадиган чувствовал запах дыма, смотрел на огонек спички. Как и надеялся Хэмптон, привычка к курению взяла верх над осторожностью. Кадиган сунул руку в карман и вытащил трубку.

– Можно? – спросил он, кивая на спичку.

– Да, пожалуйста! – ответил Хэмптон.

Кадиган шагнул поближе, чтобы прикурить, и Хэмптон при этом незаметно заставил его развернуться.

Кадиган затянулся. Пламя вспыхнуло ярче. Хэмптон, глядя через плечо Кадигана, увидел темный силуэт, стремительно скользнувший через дорожку к колеблющейся тени Кадигана.

– Мне велели вас предупредить, – сказал Хэмптон.

– О чем? – спросил Кадиган, затянувшись еще раз.

Пламя спички подбиралось к пальцам Хэмптона, но он не осмеливался ее погасить.

Плащ Омбры стремительно и беззвучно приближался к тени Кадигана. Хэмптон следил за его продвижением. Кадиган уловил его взгляд, развернулся – но было поздно.

Кадиган застонал. Тень его удлинилась и вытянулась навстречу плащу Омбры, как капля воды, готовая упасть. Вот уже лишь тонкий перешеек тени лежал у ног Кадигана. Тень как будто цеплялась за него, не желая уходить, а потом оборвалась, точно нитка карамели. И вся тень перетекла к Омбре, образовав черный островок у его ног. Омбра поднял правый рукав, и тень, отчаянно извиваясь, словно протестуя против пленения, потекла наверх, туда, где должна была находиться рука Омбры, хотя самой руки Хэмптон так и не разглядел, как ни старался.

Мгновение Омбра удерживал тень, как человек удерживал бы змею. Потом поднял левый рукав, с которого свисал мешок. Правая рука как будто еще немного поборолась с сопротивляющейся тенью, но наконец целиком запихала ее в мешок. Мешок исчез в складках плаща.

Омбра волчком развернулся на месте. И на земле перед ним появилась новая тень, хотя никакого света у него за спиной не было. Тень, извиваясь, заскользила по земле. И прицепилась к ногам Кадигана как раз в тот миг, когда спичка догорела и потухла.

Навалилась тьма.

Хэмптон невольно с шумом перевел дух. Кадиган неподвижно стоял перед ним.

– Мистер Кадиган, – простенал Омбра, – вы продолжите выполнять свои обязанности!

– Да, милорд, – бесцветным тоном ответил Кадиган и вернулся к дверям черного хода.

– Вызвать служанку? – спросил Хэмптон.

Капюшон плаща запрокинулся к небу.

– Нет, – ответил Омбра. – Скоро рассвет. Нам пора возвращаться на корабль. – И обратился к фигуре, застывшей у дверей, точно статуя: – Мистер Кадиган!

– Да, милорд, – откликнулся бесцветный голос.

– Мы снова навестим вас и мистера Джарвиса завтра ночью. Вы поможете нам справиться с мистером Ходжем и с женщинами.

– Как вам будет угодно, милорд, – ответил Кадиган.

– Да, – сказал Омбра. – Именно как мне будет угодно.

Он развернулся и вместе с Хэмптоном, который поторопился за ним следом, растаял во мраке.

Глава 39
Птичий рынок

Питер летел над темными крышами. Вымотанная Динь-Динь крепко цеплялась за его рубашку. Наконец мальчик счел, что удалился от своего преследователя на достаточно безопасное расстояние, и приземлился на конек островерхой крыши. И съежился, весь дрожа: ему опять стало холодно.

– Ты в порядке? – спросил он.

«Да, – ответила Динька. – Только устала очень».

– Здорово ты все-таки придумала! – похвалил ее Питер.

«Ну еще бы!»

Они немного помолчали, приходя в себя. На востоке ночная тьма начала бледнеть, сменяясь предрассветными сумерками. Сквозь угольный смог пробивался рассвет. Питер огляделся и обнаружил, что сидит на высоком, отдельно стоящем здании. С одной стороны виднелись железнодорожные пути, с другой – открытая площадь с рядами лотков, очевидно, нечто вроде рынка.

Питер был рад, что кошмарная ночь подходит к концу, однако нельзя было, чтобы рассвет застал его на таком видном месте. Он сел на черепицу и съехал на пятой точке до самого карниза, а потом мягко спланировал на площадь. И не успели его босые ноги коснуться земли, как со всех сторон послышались звуки пробуждающегося города: чей-то кашель, голоса, собачий лай, грохот колес по булыжной мостовой…

Питер запихал протестующую Динь-Динь под рубашку и пошел вдоль ряда лотков к невысокой каменной стенке, отделяющей рынок от улицы. Ему пришло в голову, что рынок – самое подходящее место для того, чтобы раздобыть поесть. Мальчик уселся на стену. Его план на данный момент состоял в том, чтобы дождаться прихода продавцов, выпросить или позаимствовать что-нибудь из еды, а потом узнать у кого-нибудь дорогу к дому лорда Астера.

Вскоре и в самом деле показались продавцы. Они приходили по одному, по двое, неся свой товар в руках или везя на тачке. Но они торговали вовсе не едой! Тут продавали… животных!

Питер с Динькой очутились на рынке, где торговали домашними питомцами, на улочке под названием Брик-лейн. Тачки продавцов были нагружены клетками, а в клетках сидела всякая мелкая живность: щенки, котята, морские свинки, черепахи, змеи, ящерицы, верещащие обезьянки и птицы. Птиц было больше всего. Сотни и сотни птиц, больших и маленьких, местных и экзотических, ярких и скромных расцветок. В некоторых клетках сидели буквально десятки птах, щебечущих, свиристящих, чирикающих и тенькающих.

Для Питера все эти звуки были бессвязной какофонией. Но не для Диньки. Динька отлично понимала птичий язык, и то, о чем говорили птицы, ей очень не понравилось. Питер ощутил дрожь, и из-под его рубахи высунулось разъяренное крошечное личико Диньки. Мальчик поспешно накрыл ее ладонью.

– Спрячься сейчас же! – прошипел он.

«Они хотят на волю!» – заявила Динька.

– Динь, но мы ведь не можем…

«Они голодные, им страшно! Им хочется летать!»

– Но мы…

Однако было уже поздно. Динька раздвинула его пальцы и размытой золотистой струйкой устремилась к маленькому, жилистому человечку, который катил тачку с четырьмя большими клетками. В клетках сидели канарейки. Они пересвистывались и порхали внутри, точно ярко-желтые листья, подхваченные осенним ветром.

– Вернись! – крикнул Питер.

Его голос привлек внимание жилистого дядьки, который повернул голову в сторону Питера. А Динька тем временем обогнула его и опустилась рядом с одной из клеток. Стремительный золотой отблеск привлек внимание человека, и тот медленно начал поворачивать голову в сторону тачки.

– Нет! – взвыл Питер, чем снова привлек внимание жилистого.

Тот устремил на него взгляд близко посаженных глаз. У него было лицо землистого цвета, со стянутыми в ниточку губами и жидкими, сальными, липнущими ко лбу волосами. Питер видел, что за спиной у этого человека Динька уже добралась до дверцы одной из клеток и теперь возится с задвижкой.

– В чем дело? – раздраженно спросил дядька.

Питер лихорадочно придумывал, что бы такого сказать. А Динька уже отворила дверцу и сунула голову внутрь! Она что-то говорила этим птицам, и они каким-то образом ее понимали. Во всяком случае, они перестали свиристеть и внимательно слушали, склонив головки набок.

– Я… э-э… – промямлил Питер. – Я говорю, славная погодка сегодня, а?

Дядька поглядел на небо. Небо было свинцово-серым – похоже, снова собирался дождь. Торговец злобно взглянул на Питера, сплюнул себе под ноги и обернулся к тележке.

И увидел Диньку.

Дядька стремительно выбросил вперед руку, с уверенностью и точностью человека, привычного ловить мелких летающих созданий. Миг – и Динька попалась! Питер увидел ее головку, торчащую из правого кулака дядьки, услышал перепуганный трезвон.

«На помощь! Питер, спаси меня!»

Питер уже и так бросился к дядьке.

– Отпустите ее! Она моя! – кричал он. – Отпустите! Ох!..

Дядька так же стремительно, как и в первый раз, выбросил кулак, на этот раз левый, и врезал Питеру по скуле. Питер отлетел в сторону, из глаз у него посыпались искры. И в следующий момент он обнаружил, что уже лежит в грязи на спине, а правую щеку отчаянно саднит.

Он увидел снизу, как дядька поднес отчаянно брыкающуюся Диньку к лицу, разглядел как следует, бросил мельком взгляд на Питера, а потом сунул Диньку в клетку с канарейками и запер дверцу.

Голова у Питера шла кругом. Он с трудом, пошатываясь, встал на ноги.

– Отпустите ее! – крикнул он дядьке. – Не смейте сажать ее в клетку! Она не ваша!

– Моя-моя, – спокойно ответил дядька. – Теперь – моя.

Он с любопытством посмотрел на клетку.

– Что же это за тварь такая? Никогда еще такой не видел.

Питер снова рванулся было к клетке, но дядька оказался слишком проворен и куда сильнее него. Он преградил Питеру путь, ухватил мальчишку за плечи и снова швырнул наземь. Потом накрыл клетку мешковиной и покрепче замотал веревкой. Изнутри доносился приглушенный трезвон Диньки, отчаянно зовущей на помощь.

Мальчик снова поднялся на ноги и встал так, чтобы дядька не мог до него дотянуться.

– Пожалуйста, отпустите ее! – взмолился он. – Ну пожалуйста!

– Знаешь что, малый, – сказал дядька, угрожающе шагнув в сторону Питера, – проваливай-ка ты отсюда подобру-поздорову!

– Нет! – вскрикнул Питер, хотя и отступил назад. – Отпустите ее!

К этому времени полдюжины других торговцев подошли поближе, чтобы узнать, из-за чего такой шум. Питер обернулся к ним.

– Он схватил мою… мою птичку! – воскликнул он, указывая на жилистого дядьку. – Он ее украл!

Дядька покачал головой и обернулся к остальным торговцам.

– Нет, вы видали такую наглость? – сказал он спокойным, рассудительным тоном. – Сперва пытается спереть моих канареек, а теперь еще утверждает, как будто это я его обворовал! И это я, человек, который торгует на этом рынке уже лет десять, если не больше.

Прочие торговцы, все хорошо знавшие этого дядьку, покачали головой, удивляясь падению нравов нынешней молодежи.

– Но это же правда! – в отчаянии воскликнул Питер. – Он врет!

Но видя, что никто в толпе ему не верит, Питер, не обращая внимания на боль в щеке, снова бросился к клетке. Однако жилистый был начеку. Он, удовлетворенно крякнув, врезал кулаком Питеру под дых.

Мальчик рухнул на четвереньки, не в силах ни охнуть, ни вздохнуть. Боль в животе была просто невыносимой. Торговцы разразились хохотом. Прошло несколько секунд, прежде чем Питер смог мало-помалу втянуть в себя воздух маленькими болезненными глотками. Он поднял голову и увидел, что жилистый дядька ржет вместе с остальными, а из клетки, занавешенной мешковиной, доносятся слабые, отчаянные призывы о помощи.

С мучительным трудом Питер поднялся на ноги и вновь ринулся вперед. На этот раз он даже сумел добраться до клетки. Мальчик ухватился за ручку как раз в тот миг, когда жилистый ухватил его за шиворот и занес кулак, чтобы еще раз ударить в лицо.

– Эй, там! – прогремел новый, сугубо начальственный голос. – Это еще что такое?

Жилистый опустил руку. Они с Питером обернулись и увидели перед собой полисмена, дородного мужчину с роскошными моржовыми усами.

– Да вот, воришка! – заявил жилистый, указывая на Питера, который все еще держался за клетку. – Пытался спереть моих лучших канареек! Скажите?

Жилистый обернулся к прочим торговцам. Те солидно закивали.

– Воруешь, стало быть? – сказал бобби, ухватив Питера за воротник рубашки. – Ну тогда пошли! – И он грубо стиснул руку мальчика повыше локтя.

– Но она же моя! – воскликнул Питер. – Я… Ой!

Бобби резко ткнул его под ребра дубинкой, заставив замолчать.

– Эти разговоры ты для судьи прибереги, – сурово пробасил бобби. – Вдруг ему будет интересно!

Толпа торговцев откликнулась на эту шуточку зычным хохотом.

– Пошли, пошли! – сказал бобби. Он вырвал клетку из рук Питера и вернул ее торговцу.

«Питер!» Посреди рыночного гама только Питер мог расслышать приглушенный звон колокольчиков. Он снова шагнул было к клетке, но полицейский грубо поволок его прочь, на улицу. Питер попытался было подпрыгнуть, в отчаянной надежде улететь отсюда, но массивная рука полисмена сжимала его локоть железной хваткой.

Дойдя до конца Брик-лейн, Питер в последний раз оглянулся назад, на торговца. Тот смотрел ему вслед, самодовольно ухмыляясь и покрепче обматывая веревкой свою клетку с канарейками, которая теперь сделалась драгоценной. Последнее, что услышал Питер, прежде чем потерять рынок из виду, был далекий, придушенный, отчаянный трезвон колокольчиков.