Текст книги "Женщина в озере (Сборник)"

Автор книги: Ричард Старк

Соавторы: Эллери Куин (Квин),Раймонд Чэндлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

 Глава 18

Клуб помещался на самом углу улицы, а Триолер-Хауз немного дальше. Холл «Джиреллен компани» выглядел даже более безлюдным, чем накануне. Та же маленькая блондинка сидела у телефонных аппаратов. Она нежно улыбнулась мне, а я изобразил гангстерское приветствие: направил на нее указательный палец, три других согнул, а большим задвигал, как курком пистолета. 'Она весело засмеялась, хотя моя шутка едва ли была удачной. Я указал на пустой стол мисс Фромсетт, блондинка кивнула, но тут ее вызвали к телефону. Открылись двери, и мисс Фромсетт изящно опустилась на стул, посмотрев на меня с холодным ожиданием.

– Слушаю вас, мистер Марлоу. Мистера Кингсли сейчас нет на работе.

– Я возвращаюсь именно от него. Где можно с вами побеседовать?

– Побеседовать?

– Я должен кое-что вам показать.

– Вот как?

Она взглянула на меня недоверчиво. Вероятно, не один мужчина пробовал показывать ей разные вещи, не исключая порнографических открыток. В другое время я и сам бы с ней охотно пошутил.

– Деловой разговор,– пояснил я.– Вопрос касается мистера Кингсли.

Она поднялась.

– Тогда пойдемте в его кабинет.

Мы вошли внутрь. Я глубоко вдохнул и почувствовал запах духов.

– «Джиреллен-Регаль»,– заметил я.

– На мою зарплату,– улыбаясь парировала она.

– Никто не говорит о вашей зарплате. Вы не похожи на женщину, которая вынуждена сама покупать себе духи.

– Вы правы,– ответила она.– Но если хотите знать, я не выношу духов на работе. Это его духи.

Она села в кресло у стола, а я занял свое вчерашнее место. Мы смотрели друг на друга. На ней был коричневый костюм с жабо. Выглядела она немного мягче, чем обычно. Я угостил ее сигаретой Кингсли, она закурила и устроилась поудобнее.

– Не будем тратить время на то, чтобы наводить тень на плетень,– начал я.– Вам теперь известно, кто я и чем занимаюсь. Если вы не поняли этого вчера, то только потому, что он любит разыгрывать роль строгого начальника.

Она посмотрела на свою руку, лежащую на коленях, затем подняла глаза и робко улыбнулась.

– Он и вправду необыкновенный человек,– сказала мисс Фромсетт.– По временам обожает разыгрывать роль тирана, но обманывает только самого себя. А если бы вы знали, сколько он выстрадал из-за этой своей... ох, лучше не будем об этом. Для чего я вам понадобилась?

– Кингсли сообщил, что вы были знакомы с четой Алмор.

– Точнее, с миссис Алмор. Просто я дважды с ней встречалась.

– Где?

– В доме одного общего приятеля. А что?

– В доме Лавери?

– Вы хотите оскорбить меня, мистер Марлоу?

– Я понятия не имею, что вы считаете оскорблением. Я просто хочу поговорить с вами о деле, а дело – это не международная дипломатия.

– Хорошо.– Она кивнула.– Это действительно происходило в доме Лавери. Раньше я там бывала на дружеских приемах.

– Выходит, Лавери знал супругов Алмор, по крайней мере миссис Алмор?

Она слегка покраснела.

– Да. И очень хорошо.

– И многих других женщин... тоже довольно хорошо. Я в этом не сомневаюсь. А миссис Кингсли тоже была с ним знакома?

– Да, гораздо ближе, чем я. Они называли друг друга по имени. Миссис Алмор умерла, вы в курсе? Она покончила с собой года полтора назад.

– В этом нет никаких сомнений?

Она высоко подняла брови, но ее удивление было деланным, словно я задал вопрос, неуместный в порядочном обществе. И ответила она вопросом:

– У вас есть основания об этом спрашивать? Что здесь общего с историей, которой вы занимаетесь?

– Пока не пойму. Но вчера доктор Алмор, выяснив мою фамилию и профессию по номеру машины, вызвал полицейского только потому, что я смотрел на его дом. Полицейский обошелся со мной грубо. Он не знал, что именно я расследую, да я и не стал объяснять, что интересуюсь Лавери. Но доктор, наверное, сам догадался, поскольку видел меня возле своего дома. Почему же он счел необходимым вызвать полицейского? И почему полицейский посчитал нужным сообщить мне, что последнего человека, который пытался выдоить деньги из Алмора, отправили на принудительные работы? Почему полицейский интересовался, не ее ли родители – то есть родители миссис Алмор – меня наняли? Если вы сумеете ответить хотя бы на один из этих вопросов, я попытаюсь решить, имеет ли происходящее хоть что-то общее с моим делом.

Она немного поколебалась, бросила на меня быстрый взгляд, потом снова посмотрела в сторону.

– Я встречалась с миссис Алмор всего два раза,– подчеркнуто сказала она.– Но все-таки смогу ответить на ваши вопросы, и, может быть, даже на все. Последний раз я видела ее в доме Лавери, как уже говорила, тогда там было полно народу. Вино лилось рекой, и стоял страшный шум. Женщины пришли без мужей, а мужчины без жен. Среди гостей присутствовал некий мистер Броунсвилл, хвативший лишнего. Я слышала, что теперь он служит во флоте. Броунсвилл обсуждал с миссис Алмор практику ее мужа. Похоже было, что он считает Алмора врачом, который ночи напролет занимается впрыскиваниями, спасая местных тузов от нашествия белых мышей и розовых слонов. Флоренс

Алмор отвечала, что ее совсем не интересует, каким способом ее муж зарабатывает деньги, лишь бы она могла побольше тратить. Она совсем захмелела, но вряд ли и в трезвом виде она выглядела симпатичной. Эта женщина все приносила в жертву эффекту: она слишком громко смеялась и садилась в кресло таким образом, чтобы показать мужчинам возможно большую часть своего тела. Она была яркой блондинкой с большими детскими голубыми глазами. Броунсвилл заявил, что она может не беспокоиться, ибо практика такого рода хорошо оплачивается. Визит к пациенту занимает пятнадцать минут, а стоит десять-пятнадцать долларов. Правда, потом он добавил, что доктор едва ли много заработает, не имея контакта с преступным миром. Затем он спросил миссис Алмор, сколько красивых гангстеров приходит к ним на обед. Она выплеснула ему в лицо бокал с виски.

Я улыбнулся, но мисс Фромсетт не ответила мне улыбкой. Она погасила сигарету и внимательно поглядела на меня.

– Превосходно,– заметил я.– Наверное, так бы поступил каждый, кто не может воспользоваться кулаками.

– Конечно. Недели две спустя на рассвете ее нашли мертвой в гараже. Двери гаража были закрыты, а мотор автомобиля включен,– Она помолчала и провела языком по губам.– Ее обнаружил Крис Лавери, который вечно возвращается домой бог знает в каком часу утра. Она лежала в пижаме на бетонном полу. Ее голова и выхлопная труба машины были прикрыты одеялом. Алмора дома не было. Газеты сообщили только о том, что она скоропостижно скончалась. Дело замяли.

– И что же в этом случае неестественного?

– Люди, как обычно, болтали разные вещи. Но немного позднее я услышала нечто такое, что заставило меня по-иному взглянуть на события. Однажды я встретила на улице Броунсвилла, и он пригласил меня выпить. Мне он не очень нравился, но я имела свободных полчаса. Мы устроились в отдельном кабинете бара «Леви», и Броунсвилл спросил, помню ли я ту женщину, которая выплеснула в него виски. Я ответила, что помню. И у нас завязался разговор, который прямо врезался мне в память. Броунсвилл сказал: «Наш приятель Лавери напал на золотоносную жилу. Если он когда-нибудь перестанет возиться с девчонками, то сможет получить денег, сколько душе угодно». Я ответила: «Не понимаю». Он сказал: «Вы просто не хотите понять. В ту ночь, когда умерла жена Алмора, она была в притоне Лу Конди и проиграла в рулетку все, до последней рубашки. С ней случилась истерика, она кричала, что колесо нарочно искривлено и так далее. Конди пришлось насильно втащить ее в свой кабинет. Он позвонил доктору Алмору, гот вскоре прибыл, сделал ей успокоительный укол и уехал, предоставив Конди и дальше возиться с ней. Видимо, доктор очень торопился. Итак, Конди отвез больную домой, куда приехала специально вызванная доктором медсестра, работавшая у него. Конди внес жену Алмора на руках, а сестра положила ее на постель. Потом Конди вернулся к своим грязным делам. Заметьте, что ее доставили домой и положили на кровать, и в ту же ночь она поднялась, спустилась по ступенькам, вошла в гараж и отравилась выхлопными газами. Что вы об этом думаете?» Я ответила: «Я впервые об этом слышу, откуда вам это известно?» Он сказал: «Я знаком с репортером из той помойки, которую здесь называют газетой. Не было ни вскрытия, ни расследования, и дело не поступило к коронеру. Ее немедленно похоронили. Такие вещи легко устроить в маленьком городишке, если у тебя есть деньги и ты знаешь нужных людей. А у Конди и Алмора деньги были. Они мечтали избежать следствия».

Мисс Фромсетт замолчала, ожидая моих вопросов. Не дождавшись, она прибавила:

– Я полагаю, вы догадались, что Броунсвилл хотел этим сказать.

– Конечно. Алмор ее прикончил, а потом вместе с Конди дал взятку, чтобы замять историю. Подобное происходит и в более крупных городах, чем Вай-Сити. Но, вероятно, это еще не конец?

– Нет, не конец. Кажется, родители миссис Алмор наняли частного детектива. Это был человек, исполняющий обязанности почтового сторожа. Он появился на месте происшествия вслед за Лавери. Броунсвилл утверждал, что сторож напал на какой-то след, но ему ничего не удалось сделать. Он был арестован за езду в пьяном виде и осужден.

– Это все? – спросил я.

Она кивнула.

– Если вам кажется, что я чересчур много запомнила, то учтите, что запоминание разговоров является моей обязанностью.

– Нет, сейчас я просто думал о том, что нам не хватает многих данных. Я пока не вижу, каким краем все это касается Лавери. Ваш болтливый Броунсвилл считает, что происшедшая история дает возможность шантажировать доктора. Но для шантажа нужно иметь конкретные доказательства, иначе человека, который обо всем договорился с полицией, не проймешь.

– Я тоже так полагаю,– согласилась мисс Фромсетт.– И кроме того, я надеюсь, что Крис Лавери шантажом не занимался. По-моему, я сообщила вам все, мистер Марлоу. А теперь мне нужно заняться работой.

Она собралась встать, но я остановил ее:

– Погодите. Я хочу вам кое-что показать.

Я вынул из кармана надушенный платочек, который обнаружил под подушкой Лавери, и положил его на стол.

 Глава 19

Она посмотрела на платок, затем на меня, взяла карандаш и тупым его концом перевернула крохотный кусочек материи.

– Чем он пахнет? – спросила она.– Одеколоном?

– Я думаю, что духами.

– Дешевое синтетическое производство. Это не духи, а просто мерзость. Для чего вы показали мне эту дрянь, мистер Марлоу?

Она откинулась на спинку кресла и взглянула на меня спокойными холодными глазами.

– Я нашел эту вещицу в доме Лавери под подушкой на его постели. На ней вышиты инициалы.

Она снова перевернула платочек кончиком карандаша. Лицо ее напряглось.

– Здесь стоят две буквы,– гневно и холодно проговорила она.– Случайно они соответствуют моим инициалам. Наверное, вы это имели в виду?

– Конечно,– ответил я.– Но Лавери, разумеется, знался с полдюжиной женщин с такими инициалами.

– И все же вы поступаете неблагородно,– заметила она.

– Это ваш платок или нет?

Она заколебалась, потом спокойно взяла сигарету и закурила.

– Да, мой. Очевидно, я его там потеряла. Но это было очень давно. Уверяю, что не я положила его под подушку. Вы именно это хотели выяснить?

Я ничего не ответил.

– Его должна была оставить женщина, которая пользуется такими духами,– прибавила она.

– Я уже создал в своем воображении образ подобной дамы,– сказал я.– Но она почему-то совсем не подходит для Лавери.

Она закусила нижнюю губу. Мне страшно нравились такие губы.

– По-моему,– заметила она,– портрет Криса Лавери вы должны еще доработать. Напрягите свои детективные способности.

– Нехорошо так говорить о мертвом,– заметил я.

Мгновение она сидела неподвижно, словно не слыша моих слов. Внезапно легкая дрожь охватила все ее тело. Руки сжались, сигарета свесилась изо рта. Быстрым движением руки она бросила ее в пепельницу.

– Его застрелили под душем,– сказал я.– И похоже, что это сделала женщина, которая провела у него ночь. Она оставила на лестнице пистолет, а под подушкой этот платок.

Она слегка шевельнулась в кресле. Глаза ее ничего не выражали, а лицо стало холодным, как мрамор.

– И теперь вы ожидаете, что я сообщу вам какие-то сведения об этой ночи? – с горечью спросила она.

– Послушайте, мисс Фромсетт,– сказал я,– мне бы очень хотелось остаться деликатным. Вместо того чтобы вести неприятные разговоры, я бы, к примеру, охотно сыграл с вами в крокет. Но такого мне никто не позволит – ни клиенты, ни полиция, ни остальные заинтересованные люди. Как бы я ни пытался изображать из себя маркиза, кончается все обычно тем, что нос мой тыкается в грязь и я хватаю кого-нибудь за горло.

Она кивнула, будто совсем меня не слышала.

– Когда его убили? – спросила она и снова содрогнулась.

– Похоже, что сегодня утром, вскоре после того, как он встал. Лавери едва успел побриться и собирался принять душ,

– Тогда это случилось очень поздно,– заметила она.– А я здесь с половины девятого.

– Я и не думаю, что его убили вы.

– Очень благородно с вашей стороны. Но это мой платок, хотя и не мои духи. Впрочем, я не надеюсь, что полицейские обратят внимание на запахи.

– Вы правы.

– Боже мой! – воскликнула она.

– В него стреляли пять или шесть раз, но попали всего дважды. Он забился в угол. Представляете себе сцену, которая там разыгралась? Жгучая ненависть в сочетании с холодным расчетом.

– Его легко было ненавидеть,– почти беззвучно произнесла она,– и очень легко любить. Даже умные женщины постоянно ошибаются в мужчинах.

– Ваши слова свидетельствуют о том, что когда-то вы любили его и что не вы в него стреляли.

– Да? – Ее голос был тихим, но отчетливым.

– Надеюсь, вы оцените мое доверие.

Она рассмеялась горьким смехом.

– Мертв... бедный, эгоистичный, жалкий, отвратительный, красивый, коварный мальчик. Нет, мистер Марлоу, я не убивала его.

Я молчал, давая ей время прийти в себя. Минуту спустя она спокойно спросила:

– Мистер Кингсли знает о случившемся?

Я кивнул.

– И полиция тоже?

– Еще нет. А если и знает, то не от меня. Обнаружил его я. Двери дома были не заперты. Я просто вошел и увидел труп.

Она спокойно взяла карандаш и опять прикоснулась к платочку.

– А об этой надушенной тряпке мистер Кингсли слышал?

– О ней никто не слышал, кроме вас, меня и человека, который ее там оставил.

– Очень любезно с вашей стороны,– сухо, заметила она.– И вообще приятно, что вы так думаете.

– А как, по-вашему, я должен думать? Вытащить платок из-под подушки, понюхать, осмотреть и сказать: «Да, это инициалы мисс Адрианны Фромсетт. Выходит, мисс Фромсетт должна была знать Лавери очень близко. Так близко, как мой убогий ограниченный мозг может только себе представить. То есть близко в высшей степени. Но духи дешевые, синтетические, а мисс Фромсетт не пользуется такими. Кроме того, платок лежал под подушкой Лавери, а мисс Фромсетт никогда не оставляет платков под подушками мужчин. Следовательно, ситуация не имеет отношения к мисс Фромсетт, а является простым оптическим обманом».

– Перестаньте, пожалуйста!

Я улыбнулся.

– За кого вы меня принимаете? – продолжала она, слегка краснея, затем спросила: – Вы уже составили какую-то версию?

– Да, но именно версию. Боюсь, что полиция отнесется к происшедшему без фантазии. Некоторые платья миссис Кингсли висят в шкафу Лавери. А если они пронюхают все, вместе со вчерашней историей у озера Оленят, то без размышлений вынут из кармана наручники. Конечно, сперва ее нужно найти, но это для них не составит труда.

– Кристаль Кингсли,– тихо проговорила она.– Даже здесь судьба не пощадила его.

– Тут не обязательно замешана она. Мотивы убийства могут оказаться такими, о которых мы даже не подозреваем. Вдруг его прикончил кто-нибудь вроде доктора Алмора?

Она бросила на меня быстрый взгляд и покачала головой.

– Это вполне возможно,– настаивал я.– У нас нет оснований не принимать его в расчет. Вчера он так нервничал, что походил на человека, которому есть что скрывать. Правда, боятся не только виновные.

Я встал и побарабанил пальцами по краю стола, глядя на нее. Шея у мисс Фромсетт была очень красивая.

– А что делать с этим? – спросила она сдавленным голосом, указывая на платок.

– Если бы он принадлежал мне, я бы постарался уничтожить запах.

– Он имеет какое-то значение? Это улика?

Я рассмеялся.

– Не думаю. Женщины постоянно теряют свои платки. Лавери мог собирать их и держать в ящике, пахнущем этими духами. А какая-нибудь дама просто воспользовалась одним из сувениров. Или Лавери сам похищал платочки, наслаждаясь реакцией женщин, обнаруживающих чужие инициалы. Я скорее допускаю последнее. До свидания, мисс Фромсетт. Благодарю за беседу.– Я направился к двери, но неожиданно остановился и спросил: – Не знаете ли вы фамилии репортера, который снабдил Броунсвилла сведениями?

Она покачала головой.

– А фамилии родителей миссис Алмор?

– Тоже нет. Но, наверное, смогу выяснить. По-моему, это не сложно.

– Каким образом?

– Такие вещи иногда помещаются в некрологах, не правда ли? Вероятно, некрологи были напечатаны в лос-анджелесских газетах.

– В таком случае до свидания,– сказал я, взглянув на нее еще раз.

У нее были кожа цвета слоновой кости, прекрасные темные глаза и пушистые волосы, такие пушистые, какие только можно вообразить, к тому же и черные, как ночь.

Я вышел из кабинета. Маленькая блондинка у телефонов выжидательно смотрела на меня, приоткрыв хорошенький ротик. Она ждала новой шутки. Но я ничего не сказал.

 Глава 20

Перед домом Лавери не было полицейских машин, и никто не расхаживал по тротуару. А когда я открыл дверь, то не почувствовал запаха табачного дыма. Над рюмкой жужжала муха. Я добрался до лестницы и глянул вниз. Все было тихо и неподвижно в доме мистера Лавери. Слышалось только, как в ванной капает вода на тело убитого. Я подошел к телефону, отыскал номер отделения полиции, набрал его и, ожидая, пока кто-нибудь подойдет, положил пистолет на столик. Ответил мужской голос:

– Городская полиция Вай-Сити, говорит Смит.

Я сказал:

– В доме № 623 по Элтер-стрит была стрельба. Там жил некий Лавери. Он убит.

– Элтер-стрит, 623? Кто вы такой?

– Моя фамилия Марлоу.

– Вы находитесь на месте происшествия?

– Да.

– Прошу ничего не трогать.

Я повесил трубу, сел на кушетку и стал ждать. Томился я недолго! Вдали завыла сирена, потом вой стал нарастать. Наконец раздался скрип тормозов, и сирена стихла. Послышались шаги, я подошел к двери и открыл ее. В дом ворвались двое полицейских. Они были типично огромного роста, имели ничего не выражающие лица и подозрительные взгляды. У одного за ухо была заткнута гвоздика. Старший по чину спросил меня:

– Где труп?

– Внизу в ванной. Под душем.

– Посиди с ним, Эдди.

Он ушел, а оставшийся полицейский, не сводя с меня глаз, предупредил:

– Только не шевели руками, парень.

Я снова опустился на кушетку. Полицейский обвел взглядом комнату. На лестнице слышались шаги. Неожиданно увидев пистолет, полицейский, как ястреб, бросился к нему,

–Лавери убит из этого оружия?! – крикнул он.

– Думаю, да. По крайней мере, из него недавно стреляли.

– Ха!

Он оскалил зубы в улыбке, правая рука его потянулась к кобуре.

– Прекрасно,– вызывающе процедил полицейский,– Просто замечательно.

– А я не нахожу здесь ничего хорошего,– пожал плечами я.

Он немного отступил в сторону.

– Зачем ты его убил?! – воскликнул он.

– Сами подумайте.

– Я тебе порассуждаю!

– Разрешите мне просто посидеть и подождать ребят из отдела убийств,– проговорил я.– Им я все расскажу.

– Только без шуток.

– Я не шучу. Если бы его убил я, меня бы здесь не было, я не звонил бы вам по телефону, а вы бы не нашли пистолета. Не стоит ломать над этим голову. И вообще, никогда не утруждайте ее больше десяти минут.

Лицо его приняло обиженное выражение. Он снял фуражку, и гвоздика упала на пол. Полицейский наклонился, поднял цветок, повертел его в пальцах, а потом швырнул за решетку камина.

– Лучше не делайте этого,– предостерег я.– Следователь может подумать, что цветок– вещественное доказательство, и напрасно потеряет время.

– А, холера! – выругался он, перегнулся за решетку, вытащил гвоздику и сунул ее в карман.

Второй полицейский вернулся очень серьезный. Он остановился посреди комнаты, посмотрел на часы, записал что-то в блокнот, затем поднял жалюзи и выглянул в окно. Полицейский, остававшийся со мной, спросил:

– Могу я к нему пройти?

– Не стоит, Эдди. Там нечего делать. Ты сообщил коронеру?

– Подождем ребят из отдела убийств.

– Ты прав, этим займется капитан Уэббер, а он все любит делать сам.

Он посмотрел на меня и спросил:

– Вас как будто зовут Марлоу?

Я ответил утвердительно.

– Это ушлый тип,– заметил Эдди.

Старший инспектор бросил ничего не выражающий взгляд сначала на меня, затем на Эдди, а потом на пистолет.

– Его убили из этой пушки,– сообщил Эдди,– Я ее не трогал.

Старший кивнул головой.

– А ребята сегодня не торопятся. Вы откуда взялись? Его знакомый? – спросил он, указав пальцем на пол.

– Я вчера впервые его увидел. Я частный детектив из Лос-Анджелеса.

– Ну!

Он подозрительно покосился на меня.

– Черт побери! Это очень запутает дело,– сказал другой полицейский.

За все время прозвучало первое осмысленное замечание. Я сочувственно улыбнулся Эдди. Старший снова выглянул из окна.

– А на другой стороне улицы дом Алмора, Эдди,– сказал он.

Эдди подошел и тоже взглянул.

– Да, верно. Послушай, а может быть, этот парень внизу...

– Заткнись,– пробормотал его товарищ и опустил жалюзи.

Они повернулись и посмотрели на меня тупыми глазами.

Послышался шум приближающейся машины. Немного спустя хлопнула дверь, и кто-то стал подниматься по лестнице. Старший полисмен открыл дверь, и в гостиную вошли двое мужчин, одетых в штатское. Одного из них я уже знал.