Текст книги "Лицо врага"

Автор книги: Ричард Фоукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

34

СИСТЕМА ЧУГЕН

«КОНСТАНТИН», МЛЗ

Проснулся он снова один – и опять в камере. Разлученный со стаей, он стонал от горя и одиночества.

Однако пропала не только стая. Пока он был без сознания, забрали ее.

Он плакал.

Ни подруги, ни соплеменников – одни лишь шадакейи с их холодными жесткими камерами. Они взяли его к себе. Но он не хотел им принадлежать. И не будет им принадлежать.

Песня «другого» подсказала ему, что этого и не нужно.

Он был частью стаи, и – через «другого» – стая была частью его. Стая служила ему убежищем.

Совещание на борту «Константина» подходило к концу.

Капитан Шейлер, ланкаширский специалист по вопросам политики, сделал необходимое дополнение к тактическому обзору, который только что закончил старший помощник Макандры. На терминале отображалась система Чуген и расстановка сил в ней. Картина складывалась тревожная.

Равновесие было слишком непрочным. Хотя эскадра Лиги нанесла врагу ощутимый урон, она не смогла прикончить его, потому что уступала реморам в скорости и маневренности. Несмотря на потерю дредноута, реморы по-прежнему представляли собой реальную угрозу. А теперь еще возникла угроза со стороны кораблей Объединения и Конкордата. Хотя оба потенциальных противника не располагали силами, чтобы разбить эскадру Лиги, но любой из них мог потрепать ее, и тогда она не смогла бы выстоять против второго.

Прежде всего нужно было решить, что делать с кораблями Объединения и Конкордата, которые медленно входили в систему. Это был недвусмысленный намек на то, что они готовы вступить в бой с эскадрой. Стоун недоумевал. О чем только они там думают? Неужели никак не могут понять, что если корабли людей станут сражаться между собой, то кто будет защищать человечество от настоящего врага?

– Прибытие Конкордатской эскадрильи, – говорил тем временем Шейлер, – сказалось больше на политическом равновесии, чем на военном. Директор-распорядитель Коной не блефует – скорее всего он просто не умеет этого делать. Его враждебное поведение и воинственные речи должны иметь под собой основание. Мне кажется, Конкордат обещал оказать ему поддержку, то есть Коной ждет подкрепления. Тем не менее, я полагаю, что он еще не готов вступить в открытый конфликт. Пока инициатива у нас, хотя очень скоро это положение может измениться.

– Недостаток времени преследует нас на протяжении всей операции. – Стоун оглядел офицеров – люди были озабочены, даже встревожены, но вместе с тем преисполнены решимости. – Господа, операция «Хамелеон» потерпела горькую неудачу. Мы перехватили сигналы Объединения и Конкордата. Они знают, что после крушения второго шаттла «Генри Халла» погибли не все. Правда, мы думаем, им еще не известно, что роль реморского корабля играл наш «невидимка». Он пока остается в системе, так же как «Ягуар», но ни о том, ни о другом не упоминается. Несмотря на это, Коной оспаривает права Лиги на систему, а присутствие Конкордата привлекло к нашим операциям здесь нежелательное внимание. Военная напряженность сохраняется, а политическая ситуация даже ухудшилась. – Стоун придал своему лицу выражение беспристрастной деловитости. – Перед нами вновь ситуация Дома Кассуэлов. Стратегическое Командование не одобрит слепого повторения того, чтр было там, особенно учитывая реакцию прессы, которая последовала за той акцией. Ваши предложения?

– Мы не можем позволить реморам восстановить контакт со своей колонией на Чугене IV, – заявил Фармер, командир «Монткама».

– Меня интересуют конкретные предложения, а не констатация очередной проблемы, – прорычал Стоун.

Заговорил полковник Макандра:

– Прежде всего мы должны думать о реальном противнике. В настоящее время чугенцы не представляют угрозы. Я предлагаю позволить кораблям Объединения выйти на орбиту Чугена IV, а мы тем временем добьем реморов в космосе. Это докажет, что мы защищаем систему, и обеспечит выгодную тактическую позицию, если нам все же придется вступить в бой с Объединением.

Стоун кивнул.

– Принимаю это за исходный пункт, но хочу, чтобы была учтена каждая случайность. Предоставьте мне оперативные планы для каждой альтернативы, и срочно. Я буду у себя до тринадцати ноль-ноль.

Стоун покинул совещание, чтобы офицеров не стесняло присутствие командира. Если повезет, кого-нибудь посетит вдохновение, которое пока что обходило их стороной…

Через полчаса его потревожил Макандра:

– Командующий, вас вызывает военврач.

– Соедините, – приказал Стоун.

– Элликот и Тиндал проснулись, – доложил военврач без всяких предисловий.

– Побочные эффекты после снотворного? – спросил Стоун, тоже переходя сразу к делу.

– В целом, очень слабые. Элликот угнетен и замкнут, но, я думаю, в основном это обусловлено его возвратом к чугенскому «я». От предложенной одежды он отказался. Заставить его одеться, сэр? – Отрицательный ответ, похоже, не понравился врачу, но, справившись со своим оскорбленным чувством приличия, он продолжал: – С Тиндал, наоборот, все в порядке. Она активна, внимательна и очень интересуется тем, где находится и что ее ждет. Вообще-то она просит встречи с вами – шумно и, я бы сказал, не очень лестно о вас отзываясь.

– Значит, она бодра? Ей отдали компьютер?

– Как вы приказали. Разумеется, за ней наблюдают.

– Хорошо. – Если Тиндал просит встречи с командующим, вместо того чтобы воспользоваться незаконным передающим устройством в компьютере, значит, эскадрилья эффективно глушит ее сигналы. А раз у Тиндал нет возможности отправить свое последнее сообщение, следовательно, ее хозяева не знают о последних событиях на Чугене IV. Можно объявить благодарность специалистам центра связи. – Приведите обоих ко мне, и пусть зайдет полковник Макандра.

Шадакейи пришли за ним. Он стоял выпрямившись во весь рост и не боялся их. Впрочем, когда они сказали, что отведут его к своему командиру, он вздрогнул.

Они требовали, чтобы он оделся, но он отказался: даже такая мелочь, как их одежда, – уже уступка. Он не другой и не желает одеваться, как они.

Он принадлежал стае.

Стая была его убежищем.

– Вы не имеете права нас здесь держать! – гневно заявила Тиндал, когда вошла.

– Прошу вас, сядьте, профессор Тиндал, – дружелюбным тоном предложил Стоун. – Ваш коллега уже удобно устроился. Вам совсем незачем стоять.

Элликот, как только охранник перестал его придерживать, и в самом деле плюхнулся на пол и положил одну ногу на другую.

Тиндал пропустила слова Стоуна мимо ушей. Скрестив руки на груди, она сердито смотрела на командующего.

– А если говорить о правах… Что вы скажете о краже транспортного самолета, которую совершили вместе с профессором Берком?

– Нас незаконно заключили под стражу.

– Из вас вышел бы хороший адвокат, профессор. В вашу подготовку к заданию входило изучение законов Лиги?

– К заданию? Я не понимаю, о чем вы.

Стоун нажал кнопку. Вошел ординарец с компьютером Тиндал. Командующий с улыбкой похлопал по крышке футляра.

– Весьма тонкая работа. Боюсь, что передающее устройство было повреждено, когда мои специалисты его изучали. Но они в восхищении. Зато я теперь знаю, что «научная база данных» – скорее всего фальсификация, прикрытие для очень мощной управляющей системы. – Стоун убрал с лица улыбку. – Это устройство для шпионажа, профессор, а мы имеем все законные основания задерживать шпионов.

Ее плечи поникли – слишком быстрое признание и вряд ли заслуживающее доверия.

– Отпустите Курта, – проговорила Джулиана. – Он тут ни при чем.

– Правда?

– Правда.

– Боюсь, я вынужден не согласиться. По-моему, вы оба очень активно участвовали в событиях на Чугене IV.

– Я имела в виду шпионаж.

– Я тоже. Вероятно, вы думаете, что раз единственный свидетель со стороны Лиги погиб, то мы не знаем, в какую щекотливую ситуацию попал профессор Элликот. – Стоун воспроизвел Джулиане запись, сделанную и переданную бронекостюмом майора Эрша. На ней была запечатлена церемония, во время которой Элликоту имплантировали «червяка». – Закон Лиги не карает человека, которому насильно внедрили устройство для шпионажа, но когда он соглашается добровольно – дело другое. Еще пару месяцев назад у нас не было твердых доказательств, чтобы обвинить его в шпионаже, но теперь директора Объединения согласились с тем, что чугенцы генетически неотличимы от кассуэльских и гренволдских аборигенов. А поскольку кассуэлы были объявлены врагами больше десяти лет назад, я считаю, что имею дело с еще одним шпионом.

– Он не шпион! – возразила Джулиана.

– Хотел бы я в это поверить, профессор, однако закон совершенно недвусмысленно трактует понятие тайного соглашения с врагом. Боюсь, положение профессора Элликота еще хуже, чем ваше. Объединение и Лига не воюют между собой, и это спасает вас от смертной казни, но профессор Элликот предпочел сотрудничать с врагом в зоне активных боевых действий. Я мог бы расстрелять его прямо сейчас.

– Насчет меня вы ошибаетесь, – раздался голос Курта – нечеткий, потому что он сидел, уткнувшись лицом в сложенные на груди руки.

И как они могли не ошибаться, когда он сам в себе ошибался?

Да, он был частью стаи, и в нем звучала ее песнь, но стая, оставаясь убежищем, не была для него всем. Джули вернула его к человеческому мироощущению.

Но можно ли им ограничиться?

Нет. Теперь он не только человек. Пусть еще не ясно, кем он стал, но наверняка не предателем человечества, каким его выставляет Стоун. Стоун ничего не понимает. И никто из них не понимает.

Отличается ли он от них?

О да, еще как! По крайней мере физически. И не должен забывать об этом.

Вероятно, стая могла бы ответить на его вопросы – но только если бы выжила. Поэтому, прежде чем достичь серьезного прорыва, предстояло добиться прорыва менее значительного. Стоун обязан понять, обязан убедиться в том, что идет неверным путем.

Курт сам еще не постиг своего нового положения и знал не больше остальных. Но правда постепенно просачивалась в его голову, карабкаясь вдоль спинного мозга.

«Другой» не родился на Старой Земле, но был рожден для нее богами – Дайшей. «Другого» сотворили, чтобы сделать хос’киммов такими, какими они стали, когда их забрали со Старой Земли.

Курт это знал, но не имел доказательств – научных данных, способных убедить людей. У него в голове все смешалось, и ясной была только песнь «другого», которую не мог услышать никто, кроме Курта.

Поглядев на голого съежившегося Элликота, Стоун подумал, что вряд ли ошибается в этом человеке.

– Неужели?

– Я стою между джунглями и звездами. Я брат хос’киммам и вам.

– Брат хос’киммам? Не благодаря ли тому организму, который пересадили вам чугенцы? Корабельный врач говорит, что эта штука внедрилась в ваш позвоночный столб, но он отказывается без предварительного обследования делать какие-то предположения о природе этого существа. Что это, по вашему мнению? Паразит или симбионт?

Элликот поднял голову, и его глаза блеснули, как у фанатика.

– Это дар Дайши.

– А Дайша бог или ремор?

Элликот вновь опустил голову и ничего не ответил. Стоуна это нисколько не удивило, однако он все же не знал точно, молчит ли Элликот от смущения – ведь в конце концов был обнаружен его сговор с врагом – или от злости на Стоуна, который обвинил профессора в этом сговоре.

– Я пригласил сюда вас двоих… – начал было командующий, но Тиндал его перебила:

– Наверное, вы хотите, чтобы мы смотрели, как вы будете уничтожать хос’киммов.

– Когда операция начнется, вам позволят наблюдать, если пожелаете, профессор Тиндал, но профессору Элликоту – нет. План, выработанный нашей разведкой, требует, чтобы он не видел того, что должно случиться.

– Вы не посмеете уничтожить хос’киммов! – с яростью выкрикнула Тиндал. – Вы не можете этого сделать!

– Очень даже могу, профессор, – спокойно парировал Стоун. – И у меня есть соответствующий приказ.

– У вас преступные приказы! Хос’киммы – не враги людям. Они жертвы реморов. Не делайте их еще и своими жертвами. Не повторяйте той же ошибки, которую сделали на Доме Кассуэлов.

Глаза Стоуна угрожающе сузились.

– Многие из нас, в том числе покойный майор Эрш, твердо уверены, что подчиняться приказам – наш святой долг.

– Типичные рассуждения недалеких вояк! Впрочем, чего еще ожидать от Хладнокровного Убийцы. Ваши руки по локоть в крови!

– Следите за тем, как вы разговариваете с командующим, – одернул Джулиану Макандра.

– Я буду разговаривать с ним, как захочу. Я не вхожу в число ваших штурмовиков и не принадлежу к вашему обманутому народу. Я свободная гражданка Объединения и вправе говорить то, что думаю!

– И отвечать за свои слова, – напомнил ей Стоун. – Повторяю, я пригласил вас сюда по одной лишь причине: верите или нет, я хотел с вами побеседовать. Я надеялся, что вы расскажете мне о том, что видели в священной яме чугенцев.

– Разве у вас нет записей Эрша?

– Сделайте милость, представьте, что нет. – Их на самом деле не было. Последнее, что передал Эрш, было изображение шлюзовой камеры реморов – по крайней мере именно так разведка определила назначение арки. Потом сигналы прекратились.

– Какая вам разница, что я там видела? – дерзко спросила Тиндал. – Ведь на ваш взгляд, я лгунья.

– А вы лгунья, профессор?

– Нет!

– Тогда скажите что-нибудь такое, чему я бы поверил.

Джулиана взглянула на Элликота; погруженный в себя, Курт не обращал на нее внимания. Она снова перевела взгляд на Стоуна и проговорила:

– Корабль, который был в расс’арассе, может быть, реморский, а может быть, и нет – я не знаю. Я даже не уверена в том, что это действительно был космический корабль. Но я твердо знаю одно: хос’киммам он не принадлежал.

– Что навело вас на эту мысль?

– Какое вам дело? Вы все равно мне не верите.

– Но по крайней мере я надеюсь, что вы говорите то, во что верите сами. Правда, считаю своим долгом подчеркнуть, что факты гораздо убедительнее слов. Причем не важно, чьих именно слов, профессор. К тому же голые факты не имеют политической подоплеки.

Стоун видел, что Джулиане очень хочется поверить в его искренность, но, похоже, ей никак не удавалось забыть о его репутации. Сумеет ли она разбить оковы предвзятости хотя бы в силу необходимости защитить своих друзей-аборигенов?..

Взгляд Джулианы метнулся к компьютеру.

– Я сделала запись. Может быть, если вы увидите то же, что видели мы, то поймете.

Стоун придвинул к ней кейс.

– Покажите.

Открыв крышку, Джулиана включила его и, несомненно, изумилась, увидев голографическое изображение какого-то мужчины. Он явно ей не знаком. Ага, не тот, кого она ожидала увидеть?

Компьютер представился:

– Я тот самый агент, которого искали ваши специалисты, командующий Стоун. Мне запрещено называть себя и свои источники информации, но я готов ответить на ваши вопросы. Уверяю вас, что все представленные мною сведения будут чистой правдой.

Еще меньше, чем в честность Тиндал, Стоун верил в честность этой машины.

– Но не обязательно будут всей правдой.

– Кому известна вся правда, командующий? Позвольте подключиться к вашему дисплею. Мое техническое обеспечение не функционирует – вероятно, из-за грубого обращения.

Стоун кивнул, и Макандра обеспечил соединение. На дисплее возникли своды «оракула».

– Перед вами комплексная реконструкция, основанная на моих записях. Точность – девяносто два процента. Обращаю ваше внимание вот на эту консоль, – произнес агент, настраивая изображение так, чтобы была видна поверхность консоли, а также то, что на ней изображено.

– Мак? – спросил Стоун. У него были свои догадки о том, что он видит, но командующий желал услышать мнение полковника.

– Похоже на спектр излучения чугенского светила, – заметил Макандра.

– А это? – Агент выделил еще одну часть консоли.

– Смахивает на карту местного космоса. Хотя звезды на ней немного смещены.

– Временной эффект, – объяснил агент.

– Что скажешь, Мак? – спросил Стоун.

– Если вы хотите услышать мое предположение, сэр, я бы сказал, что перед нами – астрогационная станция.

Тиндал уцепилась за вывод полковника:

– Если это панель управления, посмотрите, что перед ней. Эта висящая в воздухе пластина – скорее всего кресло. Обратите внимание на волнообразный изгиб: оно явно сделано не под хос’киммов. Даже вам должно быть очевидно, что корабль им не принадлежал. Он чей-то еще. Существ, у которых совсем другой облик. Реморов.

– Да, судя по всему, эти кресла были бы для чугенцев чересчур неудобны, – согласился Стоун. – Но даже если кораблем управляли другие, это не значит, что они и были реморами. Ученые Конкордата любят распространяться насчет того, что ваших инопланетных друзей поработили реморы. Но что, если хозяевами были как раз ваши приятели, а рабы их просто перевозили? В конце концов никто не видел этих самых «существ с другим обликом». История учит нас, что сильные угнетают слабых и выживают сильнейшие. Здесь выжили чугенцы. Не значит ли это, что они скорее хозяева, чем рабы?

Неожиданно ему ответил Элликот:

– Так была воспитана стая. Внимай законам, по которым была воспитана стая. Ухаживай за Текланандой. Не забывай о знаках. Строй так, чтобы могли видеть духи на небесах. Учи своих детей тому, чему учили тебя. Жди возвращения. – Элликот поднял голову. Глаза его потускнели. – Это законы, по которым живут хос’киммы. Это законы, которые хозяева дают рабам.

Из того, что он видел и слышал сам, из глубокой молчаливой песни «другого», Курт понял, что Дайша и реморы – одно и то же. В языке хос’киммов не существовало множественного числа, и «Дайша» могло означать как одного ремора, так и многих.

Только какая разница? Хос’киммы стали такими, какие есть, благодаря реморам. Реморы рассеяли их по всему космосу, оторвали от корней, переделали, а потом бросили. Правда, как было видно на примере гренволдской стаи, не все были брошены. Некоторые до сих пор странствовали в космосе вместе со своими хозяевами и создателями.

Из-за связи хос’киммов с реморами Лига хотела обречь их на гибель, но она действовала по неведению. Они должны увидеть всю правду. Правда – это единственная надежда хос’киммов на спасение.

Если компьютер Джули вел запись, очевидно, он заснял и то, что поведал оракул.

– Джули, покажи Стоуну тайну Жент’ах-рхулла. Пусть он узнает правду о хос’киммах.

Тиндал, казалось, была смущена этой просьбой. Тогда он сам обратился к машине:

– Компьютер, у тебя есть запись того, что показал оракул, когда Жент’ах-рхулл положил на пьедестал свою руку?

– Есть.

– Продемонстрируй ее командующему Стоуну. Пусть и он знает то, что его врагам известно о хос’киммах.

Стоун ожидал увидеть какие-то выкладки, результаты неких исследований. Он уже думал о том, что надо будет отдать их для ознакомления биологам, но когда перед ним возникло изображение звездной системы, он был поражен. Желтое солнце. Десять планет, и третья – синяя жемчужина с крупной луной на орбите.

– Пусть запись проанализируют специалисты, Мак, – приказал он не совсем твердым голосом.

– То, что вам нужно знать, вы уже знаете, – заметил Элликот. – Хос’киммы – наши братья, рожденные от одной матери и унесенные к звездам.

– Измышления, – бросил Стоун.

– Истина, – возразил Элликот.

Одно стало ясно командующему: чугенцы и реморы – разные виды. Хотя так ли уж это очевидно? Может, эти записи – фальсификация? Вдруг он ошибся в Тиндал и Элликоте? Что, если все их представление было заранее хитро спланировано?

– Едва ли вас и ваш компьютер можно считать непредвзятым источником информации. Ваши данные не заслуживают доверия. Боюсь, того, что у вас есть, недостаточно, чтобы переубедить Стратегическое Командование.

– Значит, вы все же собираетесь бомбить Чуген. Хладнокровный Убийца намерен оправдать свое прозвище Мерзавец! Вы так лицемерны, необъективны, отвратительны…

Стоун резко перебил Джулиану:

– Ваше мнение о моей личности меня не интересует, профессор. Полковник Макандра, пусть этих людей уведут обратно.

После того как Элликот и Тиндал вышли из комнаты, Макандра спокойно спросил:

– Так мы будем бомбить или нет?

– Нет.

– Но нам приказано…

– Мне приказано, полковник. А значит, это уже мои проблемы. Я же приказываю вам связаться с директором Коноем. Скажите ему, что мы признаем: наших сил для сражения с реморами внутри системы недостаточно и предлагаем организовать совместную операцию, чтобы уничтожить противника. Мы здесь для того, чтобы дать бой врагу, – и, видит Бог, мы это сделаем.

– Есть, сэр! – Макандра отдал честь и вышел, а Стоун остался размышлять над тем, правильное ли решение он принял.

Джулиана весьма удивилась, услышав сигнал, предупреждающий о том, что корабль покидает орбиту, а не сирену, возвещающую начало бомбардировки. Еще больше она удивилась, когда в дверях ее камеры появился сержант и отдал ей компьютер, который она в последний раз видела на столе у Стоуна.

– Передатчик по-прежнему не работает, мэм, – предупредил он и, выйдя, снова запер за собой дверь.

Джулиана не понимала, что происходит, но не стала об этом раздумывать, а сразу открыла компьютер. Аналог Алсиона продемонстрировал способность быть в курсе событий, даже когда компьютер, предположительно, был выключен. В кабинете Стоуна он мог узнать гораздо больше, чем хотелось бы командующему.

«Если его не разобрали по винтику», – напомнила себе Джулиана.

По ее вызову возникло голографическое изображение: монах в сутане и с капюшоном.

– Добрый день, профессор Тиндал, – бодро приветствовал он ее. – Надеюсь, вас не очень испугала моя предыдущая маскировка. Я решил, что им лучше не знать, с кем они имеют дело.

– Тогда вы прокололись. За мной наверняка наблюдают.

Аналог ничуть не смутился.

– Вообще-то да, но командующий Стоун дал команду прекратить наблюдение. Кажется, он с вами закончил.

– Тогда почему я по-прежнему под замком?

– Простая формальность, профессор Тиндал, – беззаботно ответил аналог. – Вас освободят в надлежащее время, причем это будет довольно скоро. Прежде чем повести эскадрилью в бой с оставшимися в системе кораблями реморов, командующий намерен высадить вас на промежуточной станции. Не годится, вступая в бой, держать на борту гражданку другого государства, даже если в объединенный флот входят корабли этого государства.

Объединенный флот? Если Стоун идет в бой вместе с кораблями Объединения, значит, он признает, что Чуген принадлежит Объединению и сам Стоун не имеет здесь абсолютной власти. Теперь он никак не сможет бомбить Чуген IV. Неужели им удалось его убедить? Хос’киммы спасены! Если Объединение и Лига сотрудничают в этой системе, никто уже не обвинит Джулиану в шпионаже. Она отправится домой. Но…

– А что с Куртом?

– Командующий Стоун обязан обеспечить необходимые условия для всесторонней работы с ним, которую проведут специалисты Конкордата. Так что профессор Элликот тоже будет высажен на станцию, откуда командующий уже не имеет права его забрать.

Невероятно!

– Должно быть, это какая-то шутка.

– Если и шутка, то в масштабах вселенной. – Аналог усмехнулся. – Нам следует радоваться ей и ждать в Канзасе грозы.

– Что?

– Изучайте нелинейную социодинамику.

Последняя фраза показалась Джулиане излишне снобистской, но она была не в том состоянии, чтобы спорить.

– Из хаоса – порядок, – продолжал аналог. – Зыбь увеличивается и превращается в волны. Хос’киммы и подобные им будут свободны от обвинений, и хотя война с реморами продолжается, мы становимся ближе к тому, чтобы постичь истинное лица врага. Это поворотная точка в истории, и вы сыграли в этом свою роль, и сыграли ее хорошо. Вот вам моя благодарность – а моя признательность, как и ваше освобождение, придет в свой черед. Видите ли вы яркое солнце, сверкающее на гребне волны? Объединение достигло расцвета и распускается во всем великолепии. Чтобы установилась новая гармония, недостает лишь немногих фрагментов. – Лицо аналога утратило воодушевленное выражение, и на его губах мелькнула озорная улыбка. – Ага, в поток вливается еще один ручеек…

Раздался стук, но прежде чем Джулиана успела ответить, дверь камеры бесцеремонно открыли. В коридоре стояла женщина в мундире Лиги и держала за локоть Курта.

– Он попросил командующего о встрече с вами, мэм.

– Наедине, – добавил Курт.

Женщина посмотрела на Курта так, будто он был каким-то насекомым.

– Если хотите, я могу остаться.

– Все в порядке, – словно издалека услышала Джулиана собственный голос.

Курт шагнул в камеру. Недоверчивая конвоирша захлопнула дверь.

Встревоженная поведением Курта, Джулиана ждала, когда он заговорит.

– Стоун сказал мне, что не станет стерилизовать планету, – наконец произнес Курт. – Стая должна выжить.

– Да, как все отлично! Мы его убедили. Мы спасли хос’киммов.

– Да, – безучастным тоном согласился он.

Почему он не рад? Вероятно, его до сих пор тревожит их с ней судьба?

– Разве вы не знаете, что нас освобождают?

– Знаю.

Теперь Джулиана уже вообще ничего не понимала.

– Почему же у вас такой вид, будто вам прочли смертный приговор?

Курт долго не отвечал. На его лице отражались самые противоречивые чувства.

– Они хотят, чтобы я вернулся на Чуген.

– Но разве это не то, о чем вы мечтали? На сей раз вы вольны вести любые исследования. Не будет никаких интриг – только хос’киммы. И огромное поле для увлекательной работы.

– Я не могу вернуться, – сказал Курт дрожащим голосом. – Если я вернусь, то стану одним из них. Так уже было. Я не хочу потерять себя.

– Вы и не теряли.

– Но был близок к этому. Во мне всегда был силен зов «другого». Грамманхатей ушел, но Куртэлликот… Он сильнее. – Курт судорожно сглотнул и, понурившись, тяжело вздохнул. – Во мне живет симбионт хос’киммов, и это все меняет. Теперь «другой» обрел настоящий голос, и я не могу не слушать его. У меня в голове звучит шепот стаи. Если я вернусь, то превращусь в хос’кимма.

– Возможно. Если бы вы были один. – Симбионт, как все неизвестное, пугал Джулиану, но ей не хотелось, чтобы Курт об этом догадался. Она вскинула голову. – Только вы будете не один. У вас будет якорь.

Курт вопросительно взглянул на нее.

– Я буду вашим якорем, – пообещала Джулиана и шагнула к нему. – И не позволю вам потеряться.

– Я не вправе просить вас об этом.

Джулиана приложила палец к его губам.

– Я сама этого хочу.

Обхватив голову девушки обеими руками, Курт приподнял ее лицо и заглянул в глаза. Наверное, он отыскал там то, что хотел, потому что улыбнулся. И поцеловал ее.

Джулиана ответила на поцелуй и крепче прижалась к нему. Пятясь к кровати, она услышала, как аналог Алсиона с негромким щелчком отключился.

* * *

Солдат в бронекостюме, открывший дверь камеры, ничего не сказал, только поманил Курта за собой. Все еще полный впечатлений от минувшей ночи, Курт не чувствовал страха. Джули отправилась на промежуточную станцию, как только «Константин» произвел стыковку, и ждала его там.

И еще его ждало будущее – гораздо более светлое, чем все предыдущие годы.

Коридоры были пусты. До самой шлюзовой камеры им никто не встретился – большая редкость на военном корабле. «Константин» выглядел незнакомым, опустевшим, лишенным жизни.

Войдя в шлюзовую камеру, солдат указал Курту сначала на аккуратно сложенные на полу брюки и рубашку, а потом – на него.

Курт оглядел себя. На шее и на поясе он по-прежнему носил почетные знаки старейшины и провидца хос’киммов. Он был не более наг, чем любой другой член стаи, но люди, ждавшие его на станции, могли этого не понять. Они знали только свой Путь. Джули оказалась мудрее многих – тоже была в каком-то смысле провидицей. Она поймет, но она – исключение.

Курт с трудом натянул на себя брюки и рубашку. Теперь он будет больше похож на человека. Ну и хорошо.

На прощание ему захотелось поблагодарить солдата и, поскольку Курт сам недавно вновь обрел себя, обратиться к нему по имени, однако на бронекостюме оно не значилось. Курту пришлось ограничиться обычным «спасибо».

Солдат ничего не ответил. Он просто попятился на борт «Константина» и закрыл шлюзовую камеру.

Люк промежуточной станции начал отъезжать в сторону, и Курт радостно устремился вперед, готовый начать новую жизнь. Человеку, который стоял в двух мирах, предстояло многое совершить.