Текст книги "Лицо врага"

Автор книги: Ричард Фоукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

18

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Прогулка по джунглям с охотниками – кладезь бесценного опыта для социоксенолога, и поэтому Джулиана с восторгом приняла предложение. Местная экосистема была очень похожа на ту, где девушка проходила практику: Джулиана каждую минуту ждала, что вот-вот увидит ротекта-оленя или услышит сверху крик чектора. Как ученый, она понимала – все эти подобия носят только внешний характер, но ее сердце продолжало твердить, что это не Чуген IV, а Мимакрон. «Только оглянись вокруг, – говорила себе Джулиана. – Посмотри как следует». Но повсюду были новые для нее образы, звуки и запахи.

Подошел Ахзт. Одной рукой он сделал знак Джулиане, чтобы она шла вперед, а другой обхватил свою мордочку. У х’киммов это означало команду молчать. Очевидно, он выследил добычу. Вокруг бесшумно скользили сквозь кусты молодые х’киммы. За пределами деревни они становились естественной частью своего примитивного мира и пробирались между ветвями с легкостью призраков.

Ну что могло убедительнее доказать ей, что х’киммы – не Шандалтелкакская Ассоциация мимаков, которую Джулиана изучала много лет? По сравнению с этой тихой вылазкой за дарами леса в Шандалтелкаке поход за едой представлял собой шумный набег.

Судя по шуму в кустарнике, х’киммы настигли свою жертву. Но когда подоспела Джулиана, охотники уже деловито разделывали какую-то многоножку, похожую на броненосца. Ахзт назвал этого зверька синтером, и Джулиана внесла новое слово в растущий каталог местной фауны и флоры.

Х’киммы знали каждое растение и каждое животное в лесу, и всему у них находилась дюжина применений. Джулиана не переставала восхищаться гармонией, существовавшей между местными жителями и джунглями, и жалела, что Курт не видит сейчас это чудо.

Однако Курт от похода в лес отказался. Он заявил, что, пока не вернулись Раф и Зандовски, кому-то нужно остаться в деревне, чтобы присмотреть за Локхарт и Сингхом. Как будто Лангдорф не справился бы! Просто Курт не хотел покидать деревушку, даже в обществе Джулианы…

Ее это немного обидело. И хотя она уверяла себя, что у него было много причин остаться, так и не смогла назвать ни одной убедительной.

Может быть, Курт, так же как и она, боится, что вдруг появятся реморы? Или он, так же как и она, хочет больше времени уделить той работе, ради которой они сюда прилетели? Или ему, так же как ей, работа нужна, чтобы отвлечься от мыслей о реморах?

«Не будь дурочкой», – сказала себе Джулиана.

Элликота не особенно пугали реморы. Следуя собственным советам, он позволял каждому дню идти своим чередом и не слишком заботился о том, что будет завтра. И Джулиана понимала, что он остался в деревне просто потому, что ему интереснее разговаривать с Логненом.

Джулиана немного завидовала их взаимопониманию, и ее отчасти мучила совесть за то, что она тогда вмешалась в их разговор. Логнен пытался быть вежливым, но девушка понимала: в ее присутствии старый х’кимм испытывает неловкость. Курт тоже старался вести себя дипломатично, но и ей, и ему было ясно, что старик становится откровеннее, когда рядом нет Джулианы. Она не понимала почему, но приходилось принимать все, как есть.

И еще важно было то, что Курт чувствовал себя счастливым. Начав работать с х’киммами, он ожил. Теперь почти каждый день Курт улыбался и смеялся – чего не замечалось раньше. И хотя он по-прежнему уделял больше внимания исследованиям, чем Джулиане, она радовалась, что ему хорошо. Работая бок о бок, они невольно становились ближе друг другу. Если реморы удовлетворились бы тем, что люди изолированы от галактического общества, Курт и Джулиана могли бы задержаться на планете надолго.

А пока они рассказывали друг другу о своих открытиях и радовались, что с каждым днем все лучше понимают х’киммов. Ученые делились друг с другом всем. «Ну, почти всем…» – виновато подумала Джулиана. Она по-прежнему держала в секрете существование аналога Алсиона. Но так ли ей нужен этот секрет? Общаясь с аналогом, Джулиана поддерживала связь с человечеством, которой лишилась вся их группа, и ей было от этого немного неловко.

После поимки синтера Ахзт, по обыкновению, растворился в лесу. Охотник племени редко бывал в деревне, он был одиночкой. Хотя соплеменники уважали его за мастерство и знание джунглей, вместе с тем они относились к нему, как к парии. Иногда его встречали с радостью, в других обстоятельствах с презрением. Этого феномена Джулиана пока еще не могла понять.

В деревню х’киммы возвращались с шумом и песнями. Джулиана тоже поддалась их настроению и даже попыталась подпевать. Х’киммы подшучивали над ней, но, казалось, были довольны.

Однако настроение Джулианы тут же испортилось, когда навстречу им вышли из-за деревьев Раф, Зандовски и Шанхольц.

Последнюю неделю Джулиана чувствовала себя легко. Но только сейчас поняла почему: потому, что рядом не брюзжал по любому поводу Раф.

Конечно, можно понять, что ему нелегко. Но Джулиана полагала, что любой эколог мечтает соприкоснуться с первозданным миром вроде Чугена IV, и была уверена, что возможность исследовать местную природу радует Рафа так же, как ее радует возможность узнать общество х’киммов.

Она ошибалась. Раф без конца жаловался на примитивные условия и при каждом удобном случае напоминал, что такой человек, как он, не любит терпеть неудобств. А его страдания из-за утраченного оборудования! Как будто исследователю мало собственных глаз и мозгов! Почему бы ему не взять пример с Курта, который легко приспосабливался к окружающей обстановке и мог служить образцом для подражания всей группе?

Однако Раф оставался Рафом, неизменным островком эгоцентризма. Увидев Джулиану, он улыбнулся, но, заметив рядом с ней х’киммов, тотчас нахмурился.

Чтобы завязать разговор, Джулиана спросила, обнаружили ли ее коллеги что-нибудь интересное.

Раф насмешливо фыркнул.

– Только если ты любишь насекомых и пауков.

– Вообще-то мы видели кое-что инте… – начала Зандовски, но Раф ее перебил:

– С таким же успехом мы могли бы очутиться в каменноугольном периоде старушки-Земли. Кроме твоих мохнатых приятелей, здесь нет ни одного млекопитающего. Если они аборигены этой вонючей планеты, я женюсь на одной из х’киммок.

– Вряд ли она согласится, – съязвила Джулиана.

– Конечно. Кто же захочет породниться с врагом? – парировал Раф.

– Ты хочешь сказать…

Раф не дал ей договорить.

– Они такие же туземцы, как мы с тобой.

– Мы это подозревали, – сказала Джулиана, хотя и надеялась, что за время экспедиции Раф найдет доказательства обратного. – В конце концов интерес Комитета к этому проекту как раз основывался на сходстве между видимыми из космоса сооружениями на этой планете и на Доме Кассуэлов.

– Неужели ваше начальство верит в то, что здесь живут кассуэлы? – спросила Зандовски, и когда Джулиана пожала плечами, с сомнением покачала головой. – Если так, то их выводы слишком скоропалительны. Несомненно, имеет место сильный параллелизм фенотипов, но о связи этих двух видов нельзя сказать что-то определенное без анализа генетического кода.

– Согласна. – Джулиана обрадовалась поддержке. – Поверьте, я ни на минуту не могу предположить, что у них общие корни.

– Потому что не смотришь в лицо фактам, – обвиняюще сказал Раф, смерив женщин свирепым взглядом. – Ковергентная эволюция – это понятно, но как тебе ковергентная техника строительства? Что же ты молчишь?

Джулиана изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

– Я знаю, что между сооружениями чугенцев и кассуэлов немало общего, но этому можно найти объяснение. Сходство может быть основано на универсальности геометрии и совпадении свойств строительных материалов, что диктует одинаковые принципы строительства. Пока никто ничего не знает, потому что никто не изучал чугенские сооружения.

– И вряд ли изучит, поскольку реморы никого к ним не подпускают, – усмехнулся Раф, презрительно глядя на х’киммов, которые шли рядом. – И к своим детишкам.

– Зачем ты так? – Джулиана с ужасом вынуждена была признать, что он говорит, как пропагандист Лиги. – Может быть, обнаружится, что кассуэлы и х’киммы имеют общее происхождение, но это еще не делает их реморами.

– Да ну?

Почему же он такой упрямый?

– Курт считает, что нет оснований причислять х’киммов к реморам.

– Еще бы! – выпалил Раф. – Кассуэлов он к ним тоже не причислял. Да ты только взгляни на него! Он больше времени проводит с этими крысами, чем с нами, людьми. Седой старикан относится к нему скорее как к сыну родному, чем к инопланетянину.

Джулиана попыталась остудить его злость с помощью холодных фактов:

– В ситуациях, сходных с нашей, туземцы нередко демонстрируют подобное привыкание к чужим.

– Да пошли твои туземцы… знаешь куда?! Я говорю об Элликоте. Это он привыкает к чужим! Стоит лишь на него посмотреть. Он даже начал носить местную бижутерию.

– Это…

– Мне наплевать, как она называется. Сам факт кое-что значит. Помяни мое слово – он становится местным, точно так же, как раньше.

– Он делает то, за чем сюда прилетел, – сказала Джулиана.

Раф снова фыркнул.

– Защищай его, если хочешь, но говорю тебе – ты не тем занимаешься. Если Элликота снова замкнет, беспокоиться придется о себе. Я за ним послеживаю. Когда он перейдет черту и променяет нас на аборигенов, я буду начеку. Я не собираюсь умирать, как кроткая овечка! Клянусь Богом, на этот раз ему это так просто не пройдет.

– По-моему, свихнулся не Курт… О чем ты вообще говоришь?

– Какая тебе разница, о чем я говорю! – Раф бросился вперед, налетел на Шанхольца и сбил его с ног. Извинения ни в чем не повинного сержанта утонули в потоке ругательств Рафа. Не обращая внимания на мольбу Зандовски не уходить слишком далеко, Раф унесся прочь.

Джулиана была этому только рада.

– На самом деле он не такой уж плохой, – сказала Джулиана, помогая Шанхольцу подняться.

Сержант слегка улыбнулся.

– Не беспокойтесь, профессор. Он напоминает мне одного сержанта-инструктора из летной школы. У него просто завышенная самооценка, вот и все. Как вы думаете, а вдруг он окажется прав насчет профессора Элликота? Я имею в виду его превращение в аборигена.

Прав?

– У профессора Элликота были некоторые неприятности, но курс терапии полностью снял все проблемы. Теперь он в полном порядке. Его отношения с х’киммами абсолютно нормальны.

Шанхольц, казалось, не был удовлетворен таким ответом, но потом он кивнул:

– Как скажете, мэм. Тогда я пошел?

Джулиана тоже кивнула ему, и он направился вперед. Вскоре между деревьями показалась деревня.

Шанхольц не мог дождаться, когда закончится их экскурсия. В какую-то минуту он даже подумал, не бросить ли ученых в джунглях, но решил, что это может возбудить подозрения. Нет, решил он, лучше вернуться в деревню вместе с ними, а уж там, избавившись от необходимости пасти этих умников, можно будет спокойно разработать дальнейший план.

Желая ускорить возвращение, Шанхольц помогал своим спутникам всем, чем только мог. Он опасался, что им покажется странным такое рвение, но они приняли его как должное, и когда Шанхольц предложил, что сам займется снимками, сделанными во время похода, они и ухом не повели. Впрочем, Шанхольц мог бы не удивляться: зачем им выполнять черную работу, когда рядом есть слуга, которого даже и просить не надо?

Шанхольц все правильно рассчитал – не прошло и часа, как они столкнулись с профессором Тиндал и х’киммами. Берк и Тиндал снова поругались, и Берк использовал это как предлог, чтобы смцться. Теперь эколог еще долго будет не в духе, и можно не бояться, что он помешает.

Когда оба отряда вернулись в деревню, Зандовски уговорила Берка рассказать о своем приключении. Локхарт, естественно, не преминула заметить «я же вам говорила». Шанхольц ловко перевел разговор на природу непонятного существа, и когда все принялись обсуждать научные аспекты этого приключения, Шанхольц, как примерный лакей, отправился «на работу».

Проявитель стоял в общей хижине вместе с остальным уцелевшим оборудованием. Шанхольцу повезло: сейчас в хижине был только Сингх – да и тот лежал без сознания. На всякий случай Шанхольц закрылся рабочим экраном. Сингх, конечно, ничего рассказать не сможет, но береженого Бог бережет. А если кто-то войдет, он успеет спрятать то, ради чего он все это затеял.

Шанхольц не мог остановить программу, пока та не выдала всю серию снимков, но нужен ему был только один. Когда он наконец появился, подозрения сержанта насчет летающего насекомого подтвердились. Немного подработав кадр, Шанхольц отправил его на печать. После того как машина выдала все копии, одна из них очутилась в кармане Шанхольца. Остальные ровной стопкой легли на стол.

Когда Шанхольц уже заканчивал работу, в хижину вошел Берк. Он был раздражен, но, вопреки обыкновению, не стал отпускать в адрес Лиги и ее солдат острот, а направился прямо к фотографиям. Он дважды перебрал их и недовольно спросил:

– А где тот снимок, который я сделал у реки?

Шанхольц постарался, чтобы его голос звучал как можно непринужденнее:

– Снимки с реки в третьей стопке, – ответил он, неопределенно махнув рукой в сторону стола.

Берк еще раз просмотрел их.

– Его тут нет. Где тот, который я сделал, когда вы убивали каракатицу?

Шанхольц пожал плечами и повторил:

– Все снимки с реки – там. У меня остались только те, что Зандовски делала у «муравейника». Вы хорошо посмотрели?

– Да, хорошо, – отрезал Берк.

Он не любил, когда сомневаются в его словах. И злился, когда ему продолжали не верить. Шанхольц на это и рассчитывал: гнев ослепляет.

– Снимка нет, – повторил Берк. – Куда он делся?

– Понятия не имею. Наверное, оказался непригоден для печати, – предположил Шанхольц. – А что, он был очень важный?

– Еще бы! Таких крупных летающих насекомых я здесь еще не видел. Но я никак не мог разглядеть толком. Проклятие! – Берк шлепнул по столу пачкой фотографий. – Если бы я не подпрыгнул от вашего выстрела, то… А, какой теперь толк от этих «если»? Если бы вы не выстрелили, я бы тут сейчас не стоял. Как плохо, что снимок не вышел. Ну да ладно – в ближайшее время я все равно не собираюсь выставлять работ. Но все-таки плохо!

– Да, ужасно, – сочувственно согласился Шанхольц.

Словом «грортайо» х’киммы называли тех, кто, хотя и принадлежал стае, жил в одиночестве и сородичей навещал только изредка. Все грортайо были немного не в себе. Это же слово применялось по отношению к грешникам, переступившим установленные богами границы. Ахзт был ярким примером грортайо – в первом значении этого слова. Курт подозревал, что второе значение неприменимо к нему лишь благодаря его неподражаемому охотничьему мастерству. В любом обществе полезные члены не подвергаются полному остракизму, поэтому Ахзт пользовался уважением, у него было место возле очага Логнена и даже подруга по имени Тлок.

Именно таким грортайо, только среди людей, Курт постепенно стал считать сержанта Шанхольца. И не только потому, что Шанхольц был среди них единственным представителем Лиги. Позднее между Шанхольцом и Ахзтом проявилась и другая сходная черта: невозмутимость и умиротворенность, связанные с тем, что индивидуум познал свое место в мире и смирился с этим.

Судя по всему, Шанхольц не только обрел свое место в маленьком мирке потерпевших кораблекрушение людей, но и принял Чуген IV. Курт подумал об этом, когда увидел, как Шанхольц, сидя на стволе упавшего дерева, кормит с руки какое-то крупное насекомое с легкими и тонкими, как паутинка, крыльями. Вид этого насекомого в точности совпадал с описанием «опасного воздушного хищника» у реки, но с Шанхольцом он вел себя как белка из городского парка, привыкшая к людям.

Локхарт отправила Курта на поиски Шанхольца, но, найдя его, он не решился нарушить эту идиллию. Что бы там ни понадобилось Локхарт, Курт и так считал себя вечным нарушителем спокойствия, и ему не хотелось усугублять свое чувство вины.

Вот только ведом ли грортайо покой?

Порой Курт думал, что и сам он грортайо, хотя ему, во-первых, недоставало трансцендентальной невозмутимости Ахзта и Шанхольца, а во-вторых, он ловил себя на том, что чем больше х’киммы считают его своим, тем ему становится тяжелее. Он был не х’киммом, а человеком – и всегда помнил об этом. И переживал, что ему слишком легко удалось слиться с х’киммами, вписаться в ритм местной жизни и видеть вещи такими, какими их видят они.

Курт отважился поделиться своими тревогами с Джули, но та, разумеется, ничем помочь ему не смогла. Она выслушала его – и спасибо ей за это! – но, казалось, не восприняла его проблему всерьез и даже пожалела, что у нее нет такой же.

Раньше его притягивали к себе кассуэлы; теперь – х’киммы. Между лесной жизнью х’киммов и существованием кассуэлов в пустыне была пропасть, но и здесь, и там Курт чувствовал себя как дома. Он уже начал думать на языке х’киммов – первый этап истинного взаимопонимания, – и вместе с тем боялся потерять человеческую сущность, как произошло на Доме Кассуэлов.

Но и одиночество пугало его не меньше.

Так много страхов и так мало покоя…

На этом мрачном фоне Джули была для него проблеском света, напоминанием о том, что он – человек. Курт видел, что интересен ей, и отвечал взаимностью. Однако, вспоминая Клариссу, боялся увлечься.

«Да я похож на трусливого зайца!»

И тут, как на зайца, на него с воплями набросились дети. Курт подыграл им, позволив связать себя воображаемыми веревками и потащить к Логнену в качестве трофея. Старейшина торжественно принял пленного, а затем сделал вид, будто раздает ребятишкам новые задания. Вернувшись к Курту, старейшина широко улыбнулся и вытащил нож – узкое лезвие из тщательно обработанной пластины обсидиана, к которому с помощью прочной лозы шпранкеля была прикреплена рукоятка из отполированной древесины зела. Помахав ножом, старейшина провозгласил:

– Ты свободен.

Затем Логнен спрятал оружие в ножны.

– Пусть этот постыдный плен напомнит тебе, что ты не охотник-грортайо, как Ахзт. Ты быть часть стаи, друг Куртэлликот, а стая быть часть тебя. И не воображай большего.

Курту не понравилось, какой оборот приобретает беседа. Обсидиановый нож Логнена помог ему сменить тему.

– Друг Логнен, тебя уважает и чтит стая, и все же я вижу, что твой нож ничем не отличается от ножей остальных. Когда же мы пришли сюда, ты отдал Ахзту нож из металла. Это был твой собственный?

– Он был у меня на хранении.

– Я редко видел у х’киммов железо.

– Это правда, друг Куртэлликот. Мы не так богаты, как вы. Х’киммы не делают железа и должны выменивать его.

Ответ Логнена озадачил Курта. Если х’киммы не выплавляют железа, тогда кто же этим занимается?

– В этом мире, кроме х’киммов, есть кто-то другой?

– Есть. – Логнен засмеялся. – Ты и твоя стая.

– Мы не делали железа и не продавали его вам.

– Знаю. Я пошутил, верно? – И уже серьезно Логнен продолжал: – Железо делают несколько стай, но ни одна из них не живет в лесу. Лес не любит железа. Железо приходит в лес, и лес выгоняет его. Но пока оно есть в лесу, оно очень дорого. В других местах – нет. Детвора часто говорит, что это несправедливо, но мы, старики, знаем: так надо.

– Это важно – понять и принять различия.

– Ты говоришь, как истинный туойал, – кивнул старейшина.

– Помоги мне понять, друг Логнен. Ты сказал, что железо очень дорого. Поэтому ты подарил Ахзту нож, когда он привел нас сюда?

– Ты думал, я подарил ему нож из железа? – Логнен рассмеялся. – Такой мудрый и не знаешь, друг Куртэлликот! Чтобы почтить богов, я отдал лучшее из лучшего. Железа было бы слишком мало. Я отдал Ахзту нож из звездного металла.

У Курта пересохло во рту. Ловил макрель, а поймал акулу!

– Из звездного металла?

– Конечно. По сравнению со звездным металлом, железо – хлам. Лес не может справиться со звездным металлом, поэтому здесь он еще дороже, чем в других местах. Ахзт привел сюда вас, звездных людей. Боги сказали, чтобы он получил то, что ему полагается. Поэтому я отдал Ахзту самое лучшее. Возможно, некоторые поступили бы по-другому, потому что Ахзт грортайо. Но, хотя он и грортайо, он не плохой. Пойди он другой тропой, он мог бы стать нашим вождем. Ахзт не унесет нож из стаи. Мы не станем беднее.

– Вы вымениваете звездный метал так же, как железо?

Логнен фыркнул.

– Кто станет менять звездный металл? Р’киммы, что живут в песках, знают секреты железа, но даже им неведома тайна звездного металла. Звездный металл – наша гордость, он сошел к нам, вечный и неизменный, как звезды.

От замысловатых объяснений Логнена у Курта начала кружиться голова. Но в непонятных словах и фразах скрывались зерна очень важной информации. Старейшина сказал «сошел». Что бы это значило?

– Значит, он упал с неба?

– У тебя так много вопросов, друг Куртэлликот. Ты заблудился в вопросах и забыл ответы, которые уже знаешь. Я напомню тебе то, что известно всем туойал. Мы тоже явились со звезд.

Именно этот ответ и хотел услышать Курт.

– Выходит, ваши предки путешествовали в космосе и оказались заброшены сюда так же, как мы, люди?

Логнен глубоко вздохнул.

– Ты используешь слова своей стаи, которых я не знаю. Но я чувствую в тебе удивление. Как же так? Ты сидишь у огня, слушаешь истории и пересказываешь их своему ящику. Тебе известны наши предания. Почему же ты спрашиваешь? Должен ли я показывать тебе, где звезды впервые коснулись земли? Не насмехайся над богами. Прими то, что для нас священно. Мы здесь потому, что звезды сошли вниз и коснулись земли. Там, где они прошли, появились хос’киммы. – Логнен снова вздохнул. – А-а, что мне тревожиться? Время хос’киммов вновь настает. Когда звезды укажут, ты пойдешь с нами. Хос’киммы с нетерпением ждут встречи с тобой.

Курт понимал, что может испортить отношения со старейшиной, но промолчать не мог:

– Кто такие хос’киммы?

– Большая стая, – ответил Логнен с подчеркнутым терпением. – Все мы.

Но у Курта было еще много вопросов.

– Откуда тебе известно, что хос’киммы хотят с нами встретиться? Я не видел гонцов.

– Я туойал и вождь, – произнес старейшина так, будто это все объясняло.

Впрочем, для него, наверное, так оно и было. Но Курт по-прежнему оставался в неведении. Только одно было ему теперь ясно: в обязанности Логнена входило не только управлять маленькой стаей.

В голове Курта рождались сотни вопросов, но большинство из них он не осмеливался задавать. Время постигать все тонкости еще не пришло.

– Но откуда ты все-таки это знаешь?

– Я туойал и вождь, – повторил Логнен.

– Я тоже туойал, – напомнил старейшине Курт. – Не можешь ли ты поделиться со мной тем, что тебе известно? Я действительно хотел бы понять.

– Ты говоришь, как щенок, – упрекнул его Логнен. – Ты наш друг, Куртэлликот, и ты туойал, однако ты не вождь. Когда-нибудь ты, возможно, и узнаешь то, что хочешь узнать, но не сегодня. Найди свое место среди х’киммов. Найди свое место среди хос’киммов. Когда ты узнаешь стаю и стая узнает тебя, все будет так, как должно быть. А до того, как охотник, прибейся к скендалу.

– Но…

Логнен резко оборвал его:

– Довольно. Прежде чем бегать, щенок должен научиться ходить.

Устроившись в выделенной людям хижине, где, кроме лежавшего без сознания Сингха, больше никого не было, Шанхольц, как и во все предыдущие дни, изучал украденный у Берка снимок. Фотография не отличалась высоким качеством, но все же запечатленный на ней объект можно было хорошо разглядеть. Как забавно, что Шанхольц знает вещи, о которых даже не догадываются его высоколобые товарищи! Конечно, Берк кое-что видел – но он ни черта не понял, а потом ввел в заблуждение остальных. К радости Шанхольца, рассказу Берка о воздушных хищниках поверили все.

Сунув снимок в карман, Шанхольц прислушался к деревенскому шуму – ничего подозрительного. Скоро полдень, и, как обычно, в деревне наступит затишье.

Итак, хотя первоначальный план рассыпался в прах вместе с лейтенантом Мостелом, цель по-прежнему достижима. Теперь Шанхольц был уверен, что задание не отменено.

Он сгорал от нетерпения, но приказ есть приказ. Надо ждать.

К черту ожидание!

Он поднялся на ноги. В дверь хижины было видно, что люди и туземцы занимаются своими обычными делами. Уже несколько дней Шанхольц после обеда уединялся якобы для того, чтобы «часок соснуть». Теперь это должно было ему пригодиться. Какое-то время о нем не вспомнят – что и требовалось.

Шанхольц занялся делом.

Раф сказал, что Шанхольц пожаловался на расстройство желудка и вернулся в хижину, поэтому Джулиана пошла искать его там. Она не сомневалась, что сержанту не понравится, когда она начнет жаловаться на зарядную станцию, но Джулиана считала, что проблемы нужно решать, пока их еще можно решить.

Заглянув в дверь, она окликнула Шанхольца, однако в ответ услышала лишь стон Сингха. В хижине было темно и все же светлее, чем обычно, потому что в задней стене зияла дыра. В свете, проникающем через нее, Джулиана увидела разбросанные в беспорядке пожитки. Создавалось впечатление, что в хижине была драка.

Девушка хотела позвать на помощь, но вовремя одумалась. Вместо этого она негромко окликнула Шанхольца по имени. По-прежнему тишина.

Постепенно глаза Джулианы привыкли к полумраку, и она убедилась, что Шанхольца в хижине нет. Впрочем, крови на полу она тоже не увидела, и страх, что сержанта утащил какой-нибудь чугенский хищник, рассеялся. Тогда, возможно, Шанхольц сбежал? Но зачем?

Тайна исчезновения Шанхольца напомнила ей о ее собственном секрете. Джулиана метнулась к компьютеру, включила его и с облегчением увидела на экране изображение Алсиона.

– А-а, мисс Тиндал, рад, что это вы и что вы в добром здравии. Тридцать семь минут назад к машине подходил чужой.

Заботливость аналога растрогала Джулиану. Вместе с тем она вновь почувствовала страх.

– Кто именно подходил?

– Боюсь, этого я вам сказать не могу, – ответил аналог.

– Не можете или не хотите?

– Ни присущие машине способности, ни мои собственные не обеспечивают меня информацией, достаточной, чтобы опознавать индивидуумов, которые не зарегистрированы в моей памяти.

– Вообще-то это не ответ, верно? Порой вы так же уклончивы, как и ваш оригинал.

– Что ж, спасибо, мисс Тиндал. Меня редко удостаивают комплиментов, тем более таких обстоятельных, как ваш. Это лестно.

– Вам нельзя польстить. Вы программа.

– Да, я действительно программа.

– И все же я хочу услышать ответ. Вы не можете сказать, кто приходил, потому что не знаете или потому что у вашей программы есть задачи поважнее, чем правдиво отвечать на мои вопросы?

– Уверяю вас, мисс Тиндал, я здесь только затем, чтобы быть вам как можно более полезным. Я не могу назвать индивидуума.

– Не можете или не хотите? – снова повторила она.

– Не могу. Индивидуум отсутствует в моей базе данных. Впрочем, могу подтвердить, что это человек, а не х’кимм, и что он отлично владеет компьютером. Еще могу сказать, что это был не мистер Элликот и не мисс Локхарт.

– Я знаю. В это время я была с ними. На самом деле все, кроме Шанхольца и Сингха, были весь последний час на виду.

– А, независимое расследование. Весьма полезно. Поскольку мистер Сингх недееспособен, остается сержант Шанхольц.

– Вы сказали, что он умеет обращаться с компьютерами. Он в вас влез?

– Влез? Уверяю вас, он и понятия обо мне не имеет. Просто он попытался отыскать ваши базы данных и стереть несколько разделов. Еще он хотел ввести вирус, который мне пришлось уничтожить, чтобы уцелеть самому. Впрочем, я оставил самозванца пребывать в иллюзии, что он преуспел. Боюсь, что необходимость сохранять свое присутствие в тайне не позволила мне спасти всю вашу информацию. Несколько файлов стерты. Надеюсь, что на других компьютерах есть копии.

Джулиана оглядела остальные машины. Все они были сдвинуты с прежних мест.

– У них нет таких сторожей, как вы.

– Какое несчастье. – Казалось, аналог искренне огорчен. – Вы организуете поиски сержанта Шанхольца?

Зачем? Да и где его можно искать?

– Я посоветуюсь с остальными, – сказала Джулиана и выключила компьютер.