Текст книги "Если спросишь, где я: Рассказы"

Автор книги: Реймонд Карвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Соседи
(Перевод Е. Решетниковой)

Билл и Арлин Миллер были счастливой парой. Но иногда им казалось, что, в отличие от всех своих знакомых, они погрязли в будничной рутине и каждый занимался своей ерундой: Билл – бухгалтерскими отчетами, Арлин – нудными секретарскими делами. Изредка они даже об этом говорили и сравнивали себя с соседями, Гарриет и Джимом Стоунами. У Стоунов жизнь была куда полнее и ярче их собственной. Они постоянно выбирались куда-нибудь поужинать или звали к себе гостей, или отправлялись путешествовать по стране, когда у Джима была командировка.

Стоуны жили в квартире напротив Миллеров. Джим работал в фирме, торговавшей деталями для машин, и ему часто удавалось совместить деловую поездку с отдыхом, вот и сейчас Стоуны уезжали дней на десять, сначала в Шайенн, затем в Сент-Луис к родственникам. В их отсутствие Миллеры должны были присматривать за квартирой, кормить Китти и поливать цветы.

Стоя у машины, Билл и Джим обменялись рукопожатием. Гарриет и Арлин, поддерживая друг друга под локотки, чмокнулись в губы.

– Не скучайте там, – сказал Билл Гарриет.

– Постараемся, – отозвалась Гарриет. – Вы тоже, ребята, не скучайте.

Арлин кивнула.

Джим подмигнул ей.

– Пока, Арлин. Береги своего старика.

– Обязательно.

– Не скучайте, – повторил Билл.

– Само собой, – сказал Джим, легонько толкнув его в плечо. – И еще раз вам спасибо, ребята.

Отъезжая, Стоуны помахали из машины, Миллеры помахали им в ответ.

– Вот бы и нам тоже так, – сказал Билл.

– Да ради бога: давай поедем в отпуск, – отозвалась Арлин. Когда они поднимались к себе домой, она взяла его руку и положила к себе на талию.

После обеда Арлин напомнила:

– Смотри не забудь. В первый вечер Китти нужно покормить печеночным. – Она стояла в дверях кухни и сворачивала вышитую скатерть, которую Гарриет привезла ей в прошлом году из Санта-Фе.

Переступив через порог квартиры Стоунов, Билл сделал глубокий вдох. Воздух уже застоялся и у него был сладковатый привкус. Часы в форме солнца, висевшие над телевизором, показывали половину девятого. Он вспомнил, как Гарриет вернулась с этими часами домой, как пошла через холл, чтобы показать их Арлин, покачивая на ходу их причудливый медный корпус и разговаривая с ними сквозь оберточную бумагу, словно на руках у нее был младенец.

Китти потерлась мордочкой о его тапки, а потом отправилась восвояси, но как только Билл пошел на кухню и, выбрав из консервных запасов нужную банку, достал ее из-под блестящей раковины, вприпрыжку примчалась обратно. Оставив кошку наедине с миской, Билл направился в ванную. Он посмотрел на себя в зеркало, потом закрыл глаза, а потом посмотрел снова. Открыл аптечку. Нашел баночку с таблетками и прочитал этикетку – Гарриет Стоун. По одной в день – и сунул ее себе в карман. Он вернулся на кухню, набрал воды в кувшин и пошел обратно в гостиную. Полив все цветы, поставил кувшин на ковер и открыл дверцу бара. Достал стоявшую в глубине бутылку виски «Чивас Регал». Сделал два глотка, вытер губы рукавом и поставил бутылку на место.

Китти спала на диване. Он выключил свет, медленно закрыл за собой дверь и подергал за ручку. У него было такое чувство, как будто он что-то там оставил.

– Ты что так долго? – спросила Арлин. Она сидела, поджав под себя ноги, и смотрела телевизор.

– Да так. С Китти заигрался, – сказал он, подошел к ней и прикоснулся к ее груди.

– Пойдем в постель, милая, – сказал он.

На следующий день Билл потратил всего десять минут от своего двадцатиминутного обеденного перерыва и уехал с работы без пятнадцати пять. Он как раз припарковывал машину, когда Арлин вышла из автобуса. Он подождал, пока она зайдет в подъезд, а потом помчался вверх по лестнице, чтобы поймать ее, когда она выйдет из лифта.

– Билл! Господи, как ты меня напугал. Что-то ты рано, – сказала она.

Он пожал плечами:

– А что мне делать на работе?

Она дала ему свой ключ, и он открыл дверь. Он посмотрел на дверь в глубине холла, а потом зашел за ней в квартиру.

– Пойдем в постель, – сказал он.

– Сейчас? – она засмеялась. – Что это вдруг на тебя нашло?

– Да так. Сними платье.

Он принялся неловко ее тискать, и она пролепетала:

– Боже мой, Билл.

Он расстегнул ремень.

Позже они заказали китайской еды, и когда ее доставили, принялись жадно есть. Ели молча и слушали пластинки.

– Надо не забыть покормить Китти, – напомнила она.

– Я как раз об этом подумал, – сказал он. – Сейчас схожу.

Он достал для кошки рыбные консервы, потом налил в кувшин воды и пошел поливать цветы. Когда он вернулся на кухню, кошка рылась в своем ящике. Она выжидательно посмотрела на него, а потом опять занялась своим туалетом. А Билл открыл все шкафчики и стал изучать консервы, крупы, упакованные продукты, бокалы для коктейлей и для вина, фарфоровую посуду, кастрюли и сковородки. Открыл холодильник. Понюхал сельдерей, два раза откусил от куска чеддера и по дороге в спальню стал грызть яблоко. Кровать, застеленная белым пушистым покрывалом, свисавшим до самого пола, показалась ему огромной. Он выдвинул ящик тумбочки, нашел там полупустую пачку сигарет и сунул к себе в карман. Затем подошел к шкафу и начал его открывать, но тут во входную дверь постучали.

Он зашел в ванную и спустил в унитазе воду.

– Что ты там делал? – спросила Арлин. – Тебя не было больше часа.

– Да ты что? – притворно удивился он.

– Точно, – сказала Арлин.

– В туалет захотелось, – сказал он.

– У нас дома туалет тоже есть, – сказала она.

– Прихватило, – наврал он.

В ту ночь они снова занимались любовью.

Утром на следующий день он попросил Арлин позвонить к нему на работу и предупредить, что он не придет. Он принял душ, оделся и сделал себе легкий завтрак. Попытался начать книгу. Вышел прогуляться и почувствовал себя лучше. Но чуть погодя, не вынимая рук из карманов, вернулся домой. Он остановился у двери Стоунов в надежде услышать, как по квартире бегает кошка. Потом открыл свою собственную и пошел на кухню за ключом.

Внутри было как будто немного прохладнее, чем у него в квартире, и темнее. Может, из-за цветов, подумал он. Он выглянул в окно, а потом пустился в неторопливый обход по комнатам, рассматривая все, на чем останавливался его взгляд, – внимательно, каждую вещь по отдельности. Он рассматривал пепельницы, мебель, кухонную утварь, часы. Он рассматривал все. Наконец он зашел в спальню, и тут кошка стала путаться у него в ногах. Он погладил ее, отнес в ванную и закрыл дверь.

Он лег на кровать и уставился в потолок. Полежал немного с закрытыми газами, а потом просунул руку под ремень. Он пытался вспомнить, какой сегодня день. Потом стал вспоминать, когда Стоуны должны вернуться домой, а потом подумал – а вернутся ли они вообще? Он не мог вспомнить ни их лиц, ни их манеры одеваться или разговаривать. Он вздохнул, через силу скатился с кровати и, склонившись над туалетным столиком, посмотрел на себя в зеркало.

Билл открыл шкаф и достал оттуда гавайскую рубашку. Он перебирал вещи, пока не нашел бермуды – они были хорошо отутюжены и висели поверх коричневых саржевых широких брюк. Он скинул свою одежду, влез в шорты и рубашку. Снова посмотрелся в зеркало. Пошел в гостиную, налил себе выпить и, потягивая из стакана, вернулся обратно в спальню. Он надел голубую рубашку, темный костюм, белый с голубым галстук, черные ботинки с заостренными носами. Стакан был уже пуст, и он пошел налить себе еще.

Снова вернувшись в спальню, он сел на стул, положил ногу на ногу и улыбнулся, рассматривая себя в зеркало. Дважды прозвенел телефон, потом замолчал. Он допил остаток и снял костюм. И теперь стал копаться в верхних ящиках, пока не нашел трусики и лифчик. Он просунул ноги в трусы и нацепил лифчик, а потом стал искать в шкафу женские наряды. Надел юбку в черно-белую клетку и попытался застегнуть на ней молнию. Надел красную блузку, которая застегивалась спереди на пуговицы. Пригляделся к туфлям, но понял, что они ему будут малы. Он долго стоял в гостиной за занавеской и смотрел в окно. А потом вернулся в спальню и сложил все обратно в шкаф.

Есть ему не хотелось. Она тоже почти не притронулась к пище. Они смущенно переглянулись и улыбнулись. Она встала из-за стола, удостоверилась, что ключ лежит на полке, а потом торопливо помыла тарелки.

Он стоял в дверях кухни, курил сигарету и ждал, когда она возьмет ключ.

– Ты пока отдыхай, а я схожу в квартиру напротив, – сказала она. – Газету почитай, ну или так чего-нибудь. – Ее пальцы сомкнулись на ключе. А ему она сказала, что у него какой-то усталый вид.

Он пытался сосредоточиться на новостях. Прочитал газету и включил телевизор. И в конце концов пошел в квартиру напротив. Дверь была заперта.

– Это я. Ты еще тут, милая? – позвал он.

Немного погодя замок щелкнул, Арлин вышла и захлопнула за собой дверь:

– Я что, долго там пропадала? – спросила она.

– Не то слово, – сказал он.

– Правда? Я, наверно, с Китти заигралась.

Он внимательно на нее посмотрел, она отвела взгляд в сторону; рука ее по-прежнему лежала на дверной ручке.

– Забавно, – сказала она. – Ну, ты понимаешь – вот так побывать в чужом доме.

Он кивнул, снял ее руку с дверной ручки, повел домой. Отворил дверь, и они вошли.

– Действительно забавно, – сказал он.

Он заметил, что сзади к ее свитеру прилипла белая ниточка, и на щеках разгорелся румянец. Он стал целовать ее шею и волосы, она повернулась и поцеловала его в ответ.

– Черт, – сказала она. – Черт, черт! – заголосила она, и как девочка захлопала в ладоши. – Только что вспомнила. Совершенно забыла сделать то, ради чего туда пошла, то есть напрочь. Я не покормила Китти и цветы не полила. – Он взглянула на него. – Ну не дура ли?

– Да ладно тебе, – сказал он. – Постой. Я сейчас возьму сигареты, и мы туда вернемся.

Она подождала, пока он закроет дверь на ключ, а потом взяла его за руку выше локтя и сказала:

– Думаю, стоит тебе сказать. Я нашла фотографии.

Он остановился посреди холла:

– Какие фотографии?

– Сейчас сам увидишь, – сказала она и внимательно на него посмотрела.

– Шутишь? – Он ухмыльнулся. – Где?

– В тумбочке.

– Шутишь? – повторил он.

А потом она сказала:

– Может, они не вернутся, – и тут же сама удивилась своим словам.

– Может, и так, – согласился он. – Всякое может быть.

– А может, они вернутся и… – она не закончила.

От двери до двери было совсем недалеко, они шли держась за руки, и когда он заговорил, она едва его расслышала.

– Ключ, – сказал он. – Дай мне ключ.

– Что? – сказала она. И уставилась на дверь.

– Ключ, – сказал он. – Он у тебя.

– Господи, – пролепетала она. – Я его там оставила.

Он подергал за ручку. Дверь была заперта. Потом подергала она. Дверь не поддавалась. Рот у Арлин приоткрылся, она задышала тяжело и напряженно. Он раскрыл объятья, и она шагнула ему навстречу.

– Не волнуйся, – сказал он ей на ухо. – Ради бога, не волнуйся.

Так они и стояли – обняв друг друга. Прижались к двери, будто прячась от ветра, и старались прийти в себя.

Поставьте себя на мое место
(Перевод А. Рейнгольда)

Телефон зазвонил в тот момент, когда он пылесосил. Он уже вычистил всю квартиру и теперь заканчивал в гостиной, надев на пылесос другую насадку, чтобы убрать кошачью шерсть, скопившуюся между диванными подушками. Он остановился и прислушался, потом выключил пылесос, подошел к телефону и снял трубку.

– Алло, – ответил он. – Это Майерс.

– Майерс, – сказала она. – Как ты? Чем занимаешься?

– Да так, ничем. Здравствуй, Паула.

– Сегодня корпоративная вечеринка, ты тоже приглашен. Дик тебя пригласил.

– Наверное, я не смогу, – сказал Майерс.

– Дик только что попросил меня тебе позвонить. Сказал, чтоб звала тебя сюда. Что тебе пора уже вылезти из своей башни из слоновой кости, хоть ненадолго. Дик такой забавный, когда выпьет. Ты меня слушаешь, Майерс?

– Да-да, я понял.

Майерс раньше работал на Дика. Тот всегда мечтал поехать в Париж и написать там роман. И когда Майерс ушел с работы, чтобы засесть за свой, Дик сказал, что будет внимательно просматривать списки бестселлеров, искать творение Майерса.

– Знаешь, я не могу сейчас.

– Тут у нас кошмарная новость, – продолжала Паула, как будто не слышала его. – Помнишь Лари Гудинаса? Он еще работал, когда ты сюда устроился. Так вот, он какое-то время разгребал всякие научные опусы, потом его перевели в другой отдел, а потом вообще уволили. Короче говоря, нам позвонили и сказали, что он утром покончил с собой. Выстрелил себе в рот. Представляешь? Майерс, ты меня слышишь?

– Да, я слушаю. – Он начал вспоминать Лари Гудинаса: высокий, сутулый, очки в проволочной оправе, лысоватый, носил яркие галстуки. Майерс представил себе выстрел, представил, как треснул череп.

– Боже. Какое несчастье.

– Приезжай в офис, дорогой, договорились? – сказала Паула. – Мы тут общаемся, выпиваем, слушаем рождественскую музыку. Давай приезжай.

Что там происходит было и так ясно – по звукам в телефоне.

– Нет, я не хочу, – сказал он. – Паула?

Глянув в окно, он увидел, как, танцуя, опускаются на землю снежинки. Он протер стекло, а потом стал выводить пальцем свое имя, пока ждал ответа.

– Что Паула? – сказала она. – Ладно. Тогда давай встретимся в «Воилз» и пропустим по стаканчику, идет? Майерс?

– Идет, – ответил он. – «Воилз». Заметано.

– Все так хотели с тобой повидаться. Особенно Дик. Ты ведь знаешь, он тобой восхищается. Нет, правда. Он мне сам говорил. Он еще говорил, что если бы у него было столько сил и азарта, он не бросил бы писать, тогда, много лет назад. И еще он сказал, что нужно уйму энергии иметь в запасе, чтоб поступить, как ты. Слышишь, Майерс?

– Да-да, – ответил Майерс. – Пойду заведу машину. Если не получится, я перезвоню.

– Хорошо. Значит, в «Воилз». Если ты не позвонишь, я через пять минут выхожу.

– Дику от меня привет, – сказал Майерс.

– Передам, – ответила Паула. – Он ведь только о тебе и говорит.

Майерс поставил пылесос на место. Спустился со своего третьего на первый, вышел на улицу и пошел к своей машине, которая была припаркована дальше всех и была вся в снегу. Он забрался внутрь, несколько раз нажал на педаль, потом повернул ключ зажигания. Машина завелась. Он надавил на педаль газа.

По дороге он какое-то время наблюдал за людьми, бежавшими по тротуарам с подарочными пакетами. Потом взглянул на серое небо, с которого густо падали хлопья, посмотрел на высокие дома – снег лежал на всех выступах и оконных карнизах. Он старательно все рассматривал, наверняка пригодится. Он как раз закончил один рассказ и собирался начинать другой, но чувствовал себя совсем опустошенным. Наконец показался «Воилз», небольшой бар на углу рядом с магазином мужской одежды. Майерс припарковал машину на стоянке позади бара и зашел внутрь. Немного посидел за барной стойкой, потом, взяв свой стакан, пересел за столик у самой двери.

Когда Паула наконец появилась, он встал из-за стола и в ответ на ее «С Рождеством!» поцеловал ее в щеку. Потом пододвинул ей стул.

– Виски? – предложил он.

– С удовольствием. Виски со льдом, – сказала она подошедшей официантке.

Потом схватила стакан Майерса и залпом выпила его виски.

– И мне еще стаканчик принесите, – велел Майерс официантке. – Мне здесь, если честно, не нравится, – сказал он, как только та отошла.

– А что тебе не нравится? – спросила Паула. – Мы сюда часто ходим.

– Просто не нравится, и все. Давай допьем и пойдем куда-нибудь еще.

– Как скажешь, – ответила Паула.

Официантка принесла напитки. Майерс расплатился, они чокнулись.

Майерс сидел и смотрел на нее.

– Дик передает тебе большой привет.

Майерс кивнул.

Паула немного отпила.

– Ты как сегодня?

Майерс пожал плечами.

– А что делал?

– Ничего особенного. Пылесосил.

Она коснулась его руки.

– Все просили передать тебе привет.

Они допили виски.

– У меня идея, – сказала Паула. – Давай заскочим к Морганам, а? Мы ведь их ни разу не видели, а они уже несколько месяцев тут, вернулись. Мы можем просто заехать и сказать: «Здравствуйте, мы Майерсы». Тем более, они нам открытку прислали. Они попросили их навестить во время праздников. Они ведь нас сами пригласили. И вообще, я не хочу домой ехать, – заявила она и полезла в сумку за сигаретой.

Майерс начал вспоминать, все ли он выключил и настроил ли отопление перед тем, как уехал. А потом он вспомнил снежинки, за которыми наблюдал в окно.

– А помнишь то письмо с угрозами, когда они узнали, что мы дома кошку держим? – спросил он.

– Да они уже об этом точно забыли, – ответила Паула. – Это же такая ерунда. Ну, пожалуйста, Майерс, давай к ним заскочим.

– Сначала в любом случае стоит позвонить.

– Нет! – запротестовала она. – В этом вся соль! Давай не будем никуда звонить. Просто придем, постучим в дверь, поздороваемся и скажем, что мы тут раньше жили.

– Все равно надо сначала предупредить.

– Сейчас же праздники! – сказала она и встала со стула. – Милый, поехали.

Она взяла его за руку, и они вышли на заснеженную улицу. Она предложила ехать на ее машине, а за его машиной заехать попозже. Он открыл перед ней дверь, потом обошел машину кругом и сел на пассажирское сиденье.

Когда он увидел свет в окошках, снег на крыше, универсал на подъездной дорожке, что-то дрогнуло в душе. Шторы были распахнуты, и в окне сверкали огни рождественской елки.

Они вышли из машины. Переступая через сугробы, они направились к парадному входу, – он поддерживал ее за локоть. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как из-за угла гаража выскочил огромный мохнатый пес и бросился прямо на них.

– Господи, – выдохнул Майерс, пригнувшись, попятился и вскинул руки. Потом он поскользнулся, пальто распахнулось, он упал на замерзшую траву, уверенный, что эта кошмарная собака сейчас вцепится ему в горло. Но собака только разок гавкнула и начала обнюхивать его пальто.

Паула зачерпнула горсть снега и швырнула в собаку. На крыльце зажегся свет, дверь открылась, и мужской голос позвал:

– Баззи!

Майерс поднялся и начал отряхиваться.

– Что случилось?! – крикнул мужчина с порога. – Кто это там? Баззи, паршивец, ко мне. Ко мне, я сказал!

– Это мы, Майерсы! – крикнула в ответ Паула. – Мы пришли пожелать вам счастливого Рождества!

– Майерсы? – переспросил мужчина. – Убирайся! Убирайся в гараж, Баззи! Давай-давай! Это Майерсы, – сказал мужчина женщине, выглядывавшей из-за его плеча.

– Майерсы, – повторила она. – Ну так зови же их скорее сюда! – Она вышла за порог и сказала:

– Пожалуйста, заходите, холод ведь какой. Я Хильда Морган, а это Эдгар. Очень приятно с вами познакомиться. Пожалуйста, заходите.

Они, стоя на улице, быстренько пожали друг другу руки. Майерс и Паула зашли внутрь, и Эдгар Морган закрыл дверь.

– Давайте сюда ваши пальто. Снимайте же, – сказал Эдгар. – С вами все в порядке? – спросил он Майерса, оглядывая его со всех сторон. Майерс кивнул. – Знаю, что пес у нас дурной совсем, но таких фокусов он еще не выкидывал. Я все видел. Я из окна наблюдал.

Последние слова показались Майерсу довольно странными, и он внимательно посмотрел на Эдгара. Лет сорок пять, волос почти не осталось, на нем были свитер, широкие штаны и кожаные тапочки.

– Его зовут Баззи, – объявила Хильда и скорчила гримасу. – Это все Эдгар. Я лично против животных в доме, но Эдгар купил себе пса и обещал держать только на улице.

– Он в гараже спит, – добавил Эдгар Морган. – Все скулит, просится в дом, но это уж никак нельзя, сами понимаете. – Он хихикнул. – Пожалуйста, присаживайтесь, если, конечно, вы отыщете местечко в этом тарараме. Хильда, дорогая, пожалуйста, убери все это с дивана, чтобы мистер и миссис Майерс могли присесть.

Хильда сразу же начала убирать с дивана всякие сверточки, подарочную бумагу, ножницы, ленту и банты – все это она сложила рядом на полу.

Майерс заметил, что Морган снова смотрит на него, но уже без улыбки.

– Майерс, милый, у тебя что-то в волосах застряло, – вдруг заметила Паула.

Майерс, проведя рукой по голове, нащупал веточку, снял ее и положил в карман.

– Ох уж этот пес, – снова засмеявшись, сказал Морган. – А мы сидели, выпивали помаленьку, заворачивали подарки, какие еще не успели упаковать. Может, и вы с нами чего-нибудь выпьете, а? В честь праздничка? Чего вам налить?

– Да все равно, – сказала Паула.

– Все равно, – повторил Майерс. – Зря мы явились, побеспокоили вас.

– Какая чушь, – перебил Морган. – Нам и самим очень хотелось узнать, какие они, эти Майерсы. Так, сэр, вам налить чего-нибудь крепенького?

– Было бы неплохо, – ответил Майерс.

– А вам, миссис Майерс?

Паула кивнула.

– Так, две чашки, сейчас сделаю, – сказал Морган. – Дорогая, может, и нам добавить, а? – обернулся он к жене. – Заодно уж.

Он взял ее чашку и отправился на кухню. Майерс услышал, как хлопнула дверца шкафа, за этим последовало какое-то слово, подозрительно похожее на ругательство. Майерс моргнул. Потом взглянул на Хильду, которая усаживалась в кресло рядом с диваном.

– Садитесь же, не стойте, – сказала она. Она хлопала по подлокотнику дивана. – Давайте-ка сюда, поближе к камину. Мы попросим мистера Моргана подбросить туда еще дров, когда он вернется.

Они сели. Хильда Морган сложила руки на коленях, потом слегка наклонилась, изучая лицо Майерса.

В гостиной все было точно таким же, как раньше, кроме, пожалуй, трех гравюр в рамочках, которые висели на стене за стулом Хильды. На одной из них мужчина в «тройке», приподняв котелок, приветствовал двух дам с летними зонтиками. Все действо происходило на широком перекрестке, заполненном лошадьми и экипажами.

– Как вам Германия? – спросила Паула. Она сидела на самом краю дивана, держа сумочку на коленях.

– О, нам там очень понравилось, – ответил ей Эдгар Морган, возвращаясь из кухни: в руках у него был поднос с четырьмя большими чашками. Майерс узнал эти чашки.

– А вы бывали в Германии, миссис Майерс? – спросил Морган.

– Нет, но мы очень хотим туда поехать, – ответила Паула. – Ведь правда, Майерс? Может быть, в следующем году, летом. Или через год. Как только Майерс издаст свою книгу. Он ее сейчас пишет.

– Думаю, писатель может извлечь из поездки в Европу много полезного, – сказал Эдгар, аккуратно ставя чашки на подставки. – Прошу вас, не стесняйтесь. – Он сел на стул прямо напротив Хильды и посмотрел на Майерса. – Вы упомянули в письме, что бросили работу, чтобы была возможность писать.

– Да, это так, – ответил Майерс и отхлебнул из чашки.

– Он почти каждый день что-нибудь пишет, – сказала Паула.

– Правда? – спросил Морган. – Вот это да! И что же вы сегодня написали, позвольте спросить?

– Ничего.

– Это все из-за праздников, – сказала Паула.

– Вы можете им гордиться, миссис Майерс, – вставила Хильда.

– Я и горжусь.

– Рада за вас.

– Я тут одну историю услышал, может, вам интересно будет, – изрек Эдгар. Потом достал табак и начал набивать трубку. Майерс прикурил сигарету, поискал глазами пепельницу, и не найдя, бросил спичку за диван.

– Ужасная история, если честно. Но вам может пригодиться, мистер Майерс. – Морган чиркнул спичкой и поднес ее к трубке. – Пустите в дело, так сказать, – он засмеялся и погасил спичку. – Этот парень примерно моего возраста. Мы с ним два года вместе работали. Не то чтобы очень хорошо друг друга знали, но у нас были общие друзья. Потом он переехал, пришлось – ему предложили работу в университете. Ну, и знаете, как оно бывает – роман с одной из студенток.

Миссис Морган неодобрительно поцокала языком, потом нагнулась, взяла зеленый сверточек и стала прилаживать к нему красный бант.

– Судя по всему, роман был страстный, и длился он несколько месяцев, – продолжал Морган. – Буквально до недавнего времени. Закончилось все неделю назад, если быть точным. В тот самый день, а дело было вечером, он объявил жене, с которой они прожили вместе двадцать лет, что хочет с ней развестись. Можете себе представить, как отреагировала на это женщина, когда муженек ей такое выдал. Скандал получился что надо. Вся семья орала. Она кричала ему, чтоб он убирался. И вот когда он уже уходил, сын бросил в него банкой с томатным супом и попал прямо в лоб. У него – сотрясение, пришлось его отвезти в больницу. Он до сих пор в тяжелом состоянии.

Морган пыхнул трубкой и посмотрел на Майерса.

– Никогда ничего подобного не слышала, – сказала миссис Морган. – Эдгар, это отвратительно.

– Ужасно, – добавила Паула.

Майерс усмехнулся.

– Вот такая история, мистер Майерс, – Морган прищурился, заметив улыбку Майерса. – Только представьте себе, какой может получиться рассказ, если вам удастся написать его с точки зрения этого парня, так сказать, залезть ему в душу.

– Или с ее точки зрения, – вставила миссис Морган. – Залезть в душу жене. Такое предательство после двадцати лет брака. Только представьте, в каком она была состоянии.

– А вообразите, как чувствовал себя бедный мальчик, – заметила Паула. – Ведь чуть отца родного не убил.

– Да, это все так, – заключил Морган. – Но есть еще кое-что, о чем никто из вас не подумал. Представьте себе на минуту, – мистер Майерс, вы меня слушаете? – вот какой вариант… Поставьте себя на место восемнадцатилетней девочки, которая закрутила роман с женатым мужчиной. Подумайте и о ней, тогда у вас точно появится сюжет для рассказа.

Морган тряхнул головой и с довольным видом откинулся на спинку стула.

– Ну знаешь, вот уж ей я совсем не сочувствую, – сказала миссис Морган. – Я таких хорошо знаю. Мы все знаем девиц из этой породы, которые охотятся на женатых мужчин. Но и его мне тоже не жалко – так и надо этому бабнику. Вот жену и сына мне жаль, только их.

– Толстому бы об этом написать, у него бы получилось, – заключил Морган. – Да, разве что Толстому. Мистер Майерс, пейте, пока напиток не остыл.

– Нам пора, – сказал Майерс.

Он встал и бросил окурок в камин.

– Останьтесь, – предложила миссис Морган. – Мы ведь так и не познакомились. Вы ведь не знаете, мы с мужем… так много о вас говорили. Теперь, когда мы, наконец, встретились, вы убегаете – почему? Ваш визит – такой приятный сюрприз.

– Нам очень понравились ваша открытка и записка, – сказала Паула.

– Какая открытка? – переспросила миссис Морган.

Майерс снова сел.

– А мы решили в этом году никому не посылать открыток. Я не успела написать всем поздравления вовремя, а потом подумала, что делать это в последнюю минуту – все равно бесполезно, – сказала Паула.

– Миссис Майерс, вам еще налить? – спросил Морган, накрыв ее чашку рукой. – Покажите мужу пример.

– А что, хорошо! – сказала Паула, – очень согревает.

– Именно так – согревает, – ответил Морган. – Правильно. Дорогая, ты слышала, что сказала миссис Майерс? Согревает. Очень хорошо. Мистер Майерс, вы к нам не присоединитесь? – спросил Морган и чуть помедлив, добавил: – Присоединяйтесь, ладно?

– Ладно, – сказал Майерс и отдал свою чашку Моргану.

Собака начала скулить и скрестись в дверь.

– Ох уж этот пес. Да что с ним, черт возьми, такое, – проворчал Морган, удаляясь на кухню, и на этот раз Майерс отчетливо слышал, как тот выругался, грохнув чайник на плиту.

Миссис Морган стала что-то напевать себе под нос. Она подняла с пола не до конца упакованный сверток, оторвала кусочек липкой ленты и начала заклеивать обертку.

Майерс закурил еще одну сигарету. Спичку он бросил на подставку и посмотрел на часы.

Миссис Морган подняла голову и сказала:

– Кажется, я слышу пение.

Она прислушалась, потом встала с кресла и подошла к окну.

– Да, они поют, Эдгар! – крикнула она мужу.

Майерс и Паула тоже подошли к окну.

– Я так давно не слышала рождественских гимнов, – сказала миссис Морган.

– Что случилось? – спросил Морган, притащивший поднос с чашками. – Что случилось? В чем дело?

– Все в порядке, дорогой. Рождественские гимны поют. Вон там, через дорогу.

– Прошу, миссис Майерс, – сказал Морган, протягивая поднос. – Прошу, мистер Майерс. Дорогая.

– Спасибо, – сказала Паула.

– Muchas gracias[5]5
  Большое спасибо (исп.).


[Закрыть] – поблагодарил Майерс.

Морган поставил поднос и подошел со своей чашкой к окну. Стайка ребятишек – девочки, мальчики – собралась на дорожке перед домом напротив. Среди них выделялся мальчик постарше, – высокий, в теплой куртке, с шарфом. Майерс увидел лица в окне сосднего дома – там жило семейство Ардри. Когда дети замолчали, Джек Ардри вышел из дома и дал что-то мальчику постарше. Ребята двинулись дальше по дорожке, играя фонариками, и остановились у следующего дома.

– К нам они не зайдут, – помолчав, сказала миссис Морган.

– Как это? Почему это не зайдут?! – воскликнул Морган и повернулся к жене. – Что за чушь? Почему не зайдут?

– Не зайдут и все, я точно знаю, – отрезала миссис Морган.

– А я говорю, зайдут! Миссис Майерс, как вы полагаете, – зайдут сюда певцы или нет? Они вернутся, чтоб благословить наш дом? Что скажете?

Паула подошла ближе к окну, но дети ушли уже далеко. Она ничего не ответила.

– Ну вот, теперь все веселье закончилось, – сказал Морган и, снова усевшись в свое кресло, принялся набивать трубку.

Майерс и Паула вернулись на диван. Миссис Морган, наконец, тоже отошла от окна и села. Улыбаясь, долго смотрела в свою чашку. Потом поставила ее на стол и заплакала.

Морган протянул ей носовой платок. Потом посмотрел на Майерса. Чуть погодя начал постукивать пальцами по подлокотнику кресла. Майерс заерзал. Паула начала искать в сумочке сигарету.

– Видите, что вы наделали? – сказал Морган, уставившись в какую-то точку на ковре, рядом с ногами Майерса.

Майерс нетерпеливо подался вперед, собираясь встать.

– Эдгар, принеси им еще выпить, – вытирая слезы и сморкаясь, сказала миссис Морган.

– Я хочу, чтобы они услышали про миссис Аттенборо, ведь мистер Майерс писатель. Мы тебя подождем.

Морган собрал чашки и понес их на кухню. Майерс слышал, как зазвенели тарелки и хлопнула дверца шкафа. Миссис Морган посмотрела на Майерса и едва заметно улыбнулась.

– Нам уже пора, – начал было Майерс. – Нам и вправду пора. Паула, надевай пальто.

– Нет-нет, прошу вас, не уходите, мистер Майерс, – всполошилась миссис Морган. – Мы так хотим, рассказать вам про миссис Аттенборо, про бедную миссис Аттенборо. Вам, наверное, эта история тоже понравится, миссис Майерс. – И потом, заодно увидите, как ваш муж работает над материалом для своих рассказов.

Морган вернулся и передал всем чашки. Затем быстренько уселся на свое место.

– Расскажи им про миссис Аттенборо, дорогой.

– Этот ваш пес чуть не отгрыз мне ногу, – сказал Майерс и сам удивился своим словам. Он поставил чашку.

– Да, ладно вам, бросьте, все не так уж страшно выглядело, – сказал Морган. – Я же все видел.

– Ох, уж эти писатели, – заметила миссис Морган, обращаясь к Пауле. – Вечно все преувеличивают.

– Ну да, сила пера и все такое прочее, – вставил мистер Морган.

– Вот именно, – сказала миссис Морган. – Успокойтесь, пожалуйста, мистер Майерс.