Текст книги "Если спросишь, где я: Рассказы"

Автор книги: Реймонд Карвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

– Я им передам, – пообещал Карлайл.

– Тебе привет от Ричарда.

Карлайл ничего не ответил, только мысленно повторил это слово – привет. Интересно, что это он вдруг? Вслух же произнес:

– Спасибо, что позвонила. И что поговорила с той женщиной.

– С миссис Вебстер!

– Да-да. Мне, пожалуй, пора закругляться – не хочу переводить твои деньги.

– Подумаешь, деньги, – Эйлин засмеялась. – Не более, чем средство товарообмена. Есть куда более важные вещи – впрочем, ты и сам это знаешь.

Карлайл вытянул перед собой трубку и посмотрел на это устройство, из которого доносился голос Эйлин.

– Карлайл, у тебя скоро все наладится. Я даже не сомневаюсь. Ты, может, думаешь, что я с ума сошла, – сказала она, – но все же помни об этом.

«О чем помнить? – в замешательстве подумал Карлайл, – наверное, что-то не расслышал».

Он снова поднес трубку поближе:

– Спасибо за звонок, Эйлин.

– Надо чаще общаться, – сказала она. – Нам нельзя прерывать связь. Мне кажется, худшее уже позади – для нас обоих. Я ведь тоже страдала. Но мы примем все, что уготовано для нас в этой жизни и в результате станем только сильнее.

– Спокойной ночи, – сказал он и повесил трубку. Потом посмотрел на телефон. Подождал. Нового звонка не последовало. Но через час телефон все-таки зазвонил. Карлайл поднял трубку.

– Мистер Карлайл, – раздался немолодой голос. – Вы меня не знаете, это миссис Джим Вебстер. Меня попросили с вами связаться.

– Да-да, миссис Вебстер, – он тут же припомнил, что Эйлин о ней говорила. – Миссис Вебстер, не могли бы вы прийти ко мне завтра с утра? Пораньше – скажем, часов в семь.

– Могу, конечно, – ответила пожилая женщина. – В семь часов? Дайте мне свой адрес.

– Надеюсь, я смогу на вас рассчитывать, – сказал Карлайл.

– Вы вполне можете на меня рассчитывать, – заверила она.

– Вы себе не представляете, как для меня это важно, – сказал он.

– Можете не волноваться, – ответила старушка.

На следующее утро, когда прозвонил будильник, Карлайлу не хотелось открывать глаза. Он пытался досмотреть свой сон. Ему снилась какая-то ферма. Неподалеку от нее шумел водопад. И кто-то, он не знал, кто это был, шел по дороге и что-то нес. Может быть, корзину для пикника. Никакого беспокойства во сне он не ощущал – наоборот, чувство умиротворенности.

Наконец, он повернулся в постели и нащупал кнопку на будильнике. Дребезжанье прекратилось. Он еще немного полежал, потом встал, надел тапочки и пошел на кухню готовить кофе.

Он побрился, оделся и сел за стол выпить чашечку кофе и выкурить сигарету. Дети еще не встали. Минут через пять он собирался поставить на стол коробку хлопьев, достать тарелки с ложками и позвать детей завтракать. Он не очень-то верил, что женщина, которая ему вчера звонила, действительно объявится. Карлайл решил подождать до пяти минут восьмого, потом позвонить на работу, взять отгул и всеми правдами и неправдами постараться найти кого-нибудь надежного. Он поднес ко рту чашку с кофе.

В это время с улицы донесся какой-то грохот. Поставив чашку на стол, Карлайл встал и выглянул в окно. К его дому, трясясь, – видимо, барахлил мотор, – подруливал грузовичок. Карлайл вышел на улицу и помахал рукой. Помахав ему в ответ, из машины вышла пожилая женщина. Водитель наклонился и исчез под приборной панелью, мотор еще раз чихнул и, наконец, затих.

– Мистер Карлайл? – спросила старушка, медленно подходя к нему с огромной сумкой.

– Миссис Вебстер, – сказал он. – Проходите в дом. А это ваш муж? Пригласите и его тоже, я как раз сварил кофе.

– Не беспокойтесь, – ответила она. – У него с собой термос.

Карлайл в ответ пожал плечами. Придержал ей дверь, она вошла в дом, и они пожали друг другу руки. Миссис Вебстер улыбнулась, а Карлайл ей кивнул. Потом они прошли на кухню.

– Значит, я начинаю работать уже сегодня? – спросила она.

– Давайте я разбужу детей, – сказал он. – Хочу, чтобы вы познакомились до того, как я уйду в школу.

– Да, хорошо бы, – ответила она, оглядела кухню и поставила сумку на стол у раковины.

– Зря я их еще не разбудил, – сказал он. – Подождите немного.

Через несколько минут он вернулся на кухню с детьми и познакомил с ними новую няню. Они еще не успели снять пижамы. Кит выглядел довольно бодрым, а Сара все еще терла глаза.

– Это Кит, – сказал Карлайл. – А ее зовут Сара.

Он взял девочку за руку и повернулся к миссис Вебстер.

– Понимаете, нам нужен по-настоящему надежный человек. Это для них очень важно.

Миссис Вебстер подошла к детям. Застегнула верхнюю пуговицу на пижаме Кита, поправила у Сары выбившуюся прядь. Детей это нисколько не испугало.

– Не волнуйтесь, ребятки, – сказала она им. – Мистер Карлайл, все будет в порядке. Мы отлично поладим, нам только нужен денек-другой, чтобы получше друг друга узнать. Раз уж я остаюсь, подайте, пожалуйста, мистеру Вебстеру знак, что он может ехать. Просто помашите ему рукой в окно, – сказала она и снова занялась детьми.

Карлайл подошел к эркеру и отдернул занавеску. Мистер Вебстер сидел за рулем своего пикапа и ждал сигнала, попивая из термоса чай. Карлайл махнул ему, тот помахал в ответ свободной рукой. Потом опустил стекло, вылил недопитый чай и снова скрылся под приборной доской. Карлайл представил, как мистер Вебстер вручную соединяет какие-то провода. Через минуту грузовик, весь дребезжа, завелся, и отъехал от дома.

– Миссис Вебстер, – сказал Карлайл, отворачиваясь от окна, – я рад, что вы теперь с нами.

– Взаимно, мистер Карлайл, – отозвалась она. – Идите по своим делам, а то опоздаете. Ни о чем не беспокойтесь. У нас все будет хорошо, правда, детки?

Дети кивнули ей. Кит одной рукой вцепился в подол ее платья, грызя на другой ногти.

– Спасибо вам, – сказал Карлайл. – Это действительно для меня громадное облегчение.

Карлайл потряс головой и усмехнулся. Целуя детей на прощанье, он почувствовал, как грудь его наполняет радость. Потом сказал миссис Вебстер, в какое время ждать его с работы, надел пиджак, еще раз попрощался и вышел из дома. Он чувствовал, что тот груз, который так давил на него все эти месяцы, похоже, стал немного легче. По дороге в школу он слушал по радио музыку.

На первом уроке, это была история искусств, он демонстрировал классу слайды с картинами неизвестных византийских мастеров и долго и терпеливо излагал основную идею произведения и нюансы, отдельные детали. Карлайл особо подчеркивал эмоциональную силу и гармоничность работ. Он так долго описывал общество, в котором жили эти мастера, что некоторые ученики уже начали нарочно шаркать по полу подошвами и шумно покашливать. В результате, успели пройти только треть от запланированного. Карлайл все еще продолжал говорить, когда раздался звонок на перемену.

На следующем занятии, уроке рисования акварелью, на него снизошло необыкновенное спокойствие и вдохновение.

– Да, да, вот так, – говорил он, следя за движениями их кисточек. – Прикасайтесь к бумаге нежнее, будто легкое дуновение ветерка. Слабым касанием. Вот так, видите? – говорил он и сам чувствовал, будто находится на пороге какого-то открытия. – Главное – это намек, – продолжал он, легонько направляя кисточку Сью Колвин. – Надо упорно трудиться, тогда даже ошибки покажутся зрителю гармоничными, понимаешь?

Во время обеденного перерыва, стоя в очереди в учительской столовой, он заметил Кэрол. Она как раз расплачивалась за еду. Дождавшись своего заказа, Карлайл нагнал ее, взял под локоть и подвел к незанятому столику возле окна.

– Боже, Карлайл, – сказала она, когда они уселись. Поднесла к губам стакан чая со льдом и покраснела. – Ты видел, как на нас посмотрела миссис Сторр? Да что с тобой такое? Все же узнают. – Она немного отпила и поставила стакан на стол.

– К черту миссис Сторр, – ответил Каралайл. – Знаешь что, милая? Я чувствую себя превосходно. Господи, просто в миллион раз лучше, чем вчера.

– Что же произошло? – спросила она. – Карлайл, расскажи мне. – Она сдвинула мисочку с фруктами к краю подноса и посыпала спагетти сыром. Но есть не стала – ждала ответа Карлайла. – Так что же случилось?

Он рассказал ей про миссис Вебстер. Даже про мистера Вебстера вспомнил. Про то, как он замыкал руками голые провода, чтобы завести машину. Рассказывая это, Карлайл уплетал тапиоку. Потом переключился на хлеб с чесноком. Наконец, сам того не заметив, выпил чай Кэрол.

– Ты совсем рехнулся, Карлайл, – сказала она, кивком показывая на его спагетти, к которым он так и не притронулся.

Он помотал головой.

– Господи, Кэрол. О господи, ты бы знала, как мне сейчас хорошо. За все это лето я ни разу не чувствовал себя так замечательно. – И добавил чуть тише. – Приезжай сегодня ко мне, ладно?

Он протянул руку и коснулся под столом ее коленки. Она снова покраснела. Он опасливо огляделся, никто не обращал на них внимания. Она быстро кивнула и коснулась под столом его руки.

Вернувшись вечером с работы, Карлайл обнаружил, что в доме необыкновенная чистота и порядок, а Кит и Сара – сама опрятность. Они стояли на кухонных стульях и помогали миссис Вебстер лепить имбирные пряники. Сара была аккуратно причесана, на волосах заколка.

– Папочка! – радостно завопили дети, увидев его.

– Кит, Сара, – строго произнес он. – Миссис Вебстер, я… – Но она не дала ему закончить.

– Мы хорошо провели день, мистер Карлайл, – быстро сказала она, вытирая пальцы о старый фартук. Этот фартук с синими мельницами раньше носила Эйлин. – Такие милые детки. Они просто сокровища, настоящие сокровища.

– Даже не знаю, что и сказать, – Карлайл стоял возле раковины и смотрел, как Сара раскатывает тесто. Пахло специями. Потом он снял пальто и сел за стол. Ослабил узел на галстуке.

– Сегодня мы только знакомились, – объяснила миссис Вебстер. – А на завтра у нас уже есть планы. Наверное, пойдем прогуляемся по парку, тем более, что погода стоит замечательная.

– Отличная мысль, – согласился Карлайл. – Очень хорошо. Все просто прекрасно, миссис Вебстер.

– Сейчас поставлю пряники в духовку, и как раз должен подъехать мистер Вебстер. Вы же сказали, что я работаю до четырех часов? Вот я в четыре и попросила его приехать.

Карлайл кивнул, абсолютно счастливый.

– Вам сегодня звонили, – сказала миссис Вебстер, ставя грязную посуду в раковину. – Звонила миссис Карлайл.

– Миссис Карлайл, – повторил он, слушая, что она скажет дальше.

– Да. Я представилась, но она, похоже, совсем не удивилась, что я здесь. И еще она немного поговорила с детьми.

Карлайл взглянул на Кита и Сару, но они были заняты тем, что аккуратно выкладывали пряники на противень, и не обращали на отца никакого внимания.

Миссис Вебстер продолжала:

– Она просила вам кое-что передать. Я, конечно, это записала, но, думаю, могу сказать по памяти: «Передайте ему – вам передать то есть, – чему быть, тому не миновать». Так вроде. Она сказала, что вы поймете.

Карлайл в изумлении уставился на нее. На улице уже тарахтел грузовичок мистера Вебстера.

– А вот и мистер Вебстер, – сказала она, снимая фартук.

Карлайл кивнул.

– Значит, завтра в семь часов? – спросила она.

– Конечно. И еще раз спасибо вам.

Карлайл выкупал детей и одел их в пижамы. Потом послушал, как они молятся, почитал им книжку перед сном, подоткнул одеяла и выключил свет. Было уже почти девять. Он налил себе выпить и немного посмотрел телевизор, пока не подъехала Кэрол.

Часов в десять, когда они уже были в постели, вдруг зазвонил телефон. Карлайл выругался, но брать трубку не стал. Аппарат продолжал звонить.

– Может, это что-то важное, – сказала Кэрол, садясь на постели. – Вдруг это моя няня – я оставила ей этот номер.

– Это моя жена, – ответил Карлайл. – Я уверен. Она совсем из ума выжила. Просто сбрендила. Не буду я ей отвечать.

– Все равно мне скоро уже уходить, – сказала Кэрол, прикасаясь к его лицу. – Все было великолепно, милый.

Была середина осеннего семестра. Миссис Вебстер работала у Карлайла уже почти шесть недель. За это время его жизнь успела несколько измениться. Во-первых, он почти примирился с тем фактом, что Эйлин ушла от него и, насколько он понимал, не собирается возвращаться. Он больше не тешил себя мыслью, что она одумается. И только иногда ночью, если рядом не было Кэрол, он мучился из-за того, что никак не может окончательно разлюбить Эйлин и спрашивал себя, почему все вышло именно так. Но в целом и он, и дети, окруженные заботой миссис Вебстер, были счастливы. Она даже специально разогревала в духовке обед, как раз к его возвращению с работы. Он подходил к двери и сразу чувствовал, что пахнет чем-то вкусным, а войдя на кухню, видел, что Кит и Сара помогают накрывать на стол. Иногда он просил миссис Вебстер поработать в субботу. Она соглашалась, но только чтобы прийти не раньше полудня. В субботу утром, говорила она, у них с мистером Вебстером есть свои дела. Тогда Кэрол оставляла Доджа под присмотром миссис Вебстер вместе с детьми Карлайла, и они вдвоем ехали обедать в загородный ресторан. Карлайлу казалось, что жизнь как будто начинается заново. От Эйлин ничего не было слышно уже шесть недель, со времени того самого последнего звонка, но несмотря на это Карлайл обнаружил, что теперь может думать о ней без злобы или вдруг подступивших слез.

В школе они как раз заканчивали с классом период Средневековья и должны были приступить к готике. До Ренессанса было еще далеко – он начнется уже после рождественских каникул. И тут Карлайл заболел. Вечером он почувствовал, что сдавило грудь и начала болеть голова. Ломило суставы. При ходьбе голова кружилась, и боль становилась все сильнее. В воскресенье он проснулся совсем разбитым. Подумал, не позвонить ли миссис Вебстер, попросить ее, чтобы она куда-нибудь сводила детей. Карлайлу было приятно, что они носят ему в постель сок и газировку с сиропом, но сам он о них заботиться не мог. На следующее утро он еле дошел до телефона, позвонил и сказал, что заболел. Назвал свое имя, номер школы, специальность, описал симптомы своей болезни. Потом порекомендовал в качестве замены Мела Фишера. Фишер занимался тем, что по шестнадцать часов в сутки, три-четыре дня в неделю писал маслом абстрактные картины, но не продавал их, и даже никому не показывал. Они с Карлайлом были друзьями.

– Возьмите Мела Фишера, – сказал Карлайл женщине на том конце провода. – Фишера, – повторил он шепотом.

Он снова вернулся в постель, накрылся одеялом и уснул. Сквозь сон он слышал, как к дому, тарахтя, подъезжает пикап, как чихает мотор, и машина останавливается. Потом за дверью его спальни раздался голос миссис Вебстер:

– Мистер Карлайл?

– Да, миссис Вебстер, – собственный голос показался ему чужим. Он добавил, не открывая глаз:

– Я болею. Уже позвонил в школу. Я хочу сегодня отлежаться.

– Понимаю. Можете не волноваться, – сказала она. – Я обо всем позабочусь.

Он закрыл глаза, все еще находясь между явью и сном. Ему показалось, что хлопнула входная дверь. Он прислушался. С кухни донесся приглушенный мужской голос и звук отодвигаемого стула. Потом он услышал голоса детей. Прошло еще некоторое время – сколько точно, он не знал, – и миссис Вебстер снова подошла к его двери.

– Мистер Карлайл, может, позвать вам доктора?

– Нет, не беспокойтесь, – сказал он. – Я просто подхватил сильную простуду. Правда, все тело горит. Наверное, на мне слишком много одеял. И в доме слишком жарко. Может, вы выключите отопление?

И он почувствовал, что снова проваливается в сон.

Еще через какое-то время он услышал в гостиной голоса миссис Вебстер и детей. Интересно, они только пришли или, наоборот, собираются уходить? Может, уже настал следующий день?

Он опять уснул. Разбудил его звук открывшейся двери. Около его постели появилась миссис Вебстер. Она приложила руку к его лбу.

– Вы весь горите, – сказала она. – У вас жар.

– Все будет нормально, – сказал Карлайл. – Мне просто нужно еще поспать. Вы не выключите отопление? И, пожалуйста, если вас не затруднит, принесите аспирину. У меня ужасно болит голова.

Миссис Вебстер вышла из комнаты. Но дверь осталась открытой. Карлайл слышал, как работает телевизор.

– Сделай потише, Джим, – услышал он ее голос, и громкость сразу убавили. Карлайл снова заснул.

Но спал он не больше минуты, потому что миссис Вебстер опять вернулась в его комнату с подносом. Она присела к нему на кровать. Он приподнялся, пытаясь сесть. Она подложила ему под спину подушку.

– Вот, проглотите, – она протянула ему таблетки. – И запейте. – Подала ему стакан с соком. – Еще я принесла вам «Крим ов уит»[7]7
  Манная каша быстрого приготовления производства компании «Набиско».


[Закрыть], съешьте обязательно. Вам будет гораздо лучше.

Он принял аспирин и запил его соком. Кивнул. Но потом закрыл глаза. Его снова клонило в сон.

– Мистер Карлайл, – позвала она.

Он приоткрыл глаза.

– Я не сплю, – сказал он. – Извините.

Он немного выпрямился на кровати.

– Просто температура очень высокая. Кстати, который час? Уже есть половина девятого?

– Сейчас примерно половина десятого, – ответила она.

– Половина десятого, – повторил он.

– А теперь я покормлю вас кашей. Открывайте рот и кушайте. Всего шесть ложек. Так-так, первая ложечка. Откройте рот пошире, – сказала она. – Вот съешьте, и вам сразу полегчает. Потом поспите. Сейчас доедим – и сразу спать.

Он послушно ел кашу с ложки, потом попросил еще сока. Выпив сок, он снова лег и, уже засыпая, почувствовал, как его накрывают еще одним одеялом.

В следующий раз он проснулся уже после полудня. Он понял, что уже наступил день по слабому свету, пробивавшемуся через окно. Он вытянул руку и отодвинул занавеску. Небо было затянуто облаками; за ними едва виднелось неяркое зимнее солнце. Он медленно поднялся с постели, нашел тапочки и халат. Пошел в ванную и поглядел на себя в зеркало. Потом умылся и выпил еще аспирину. Вытер лицо полотенцем и пошел в гостиную.

В столовой на обеденном столе была расстелена газета: миссис Вебстер лепила с детьми фигурки из глины. Некоторые фигурки уже были готовы – у них были длинные шеи и глаза навыкате, и напоминали они то ли жирафов, то ли динозавров. Увидев, что Карлайл подошел к столу, миссис Вебстер оторвалась от работы.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она.

Он уселся в гостиной на диван. Оттуда было очень удобно рассматривать стол, за которым сидели миссис Вебстер и дети.

– Мне уже лучше, спасибо. Намного лучше, – сказал он. – Голова еще болит, и жар никак не спадет до конца. – Он приложил ко лбу тыльную сторону ладони. – Но мне уже лучше. Да, гораздо. Спасибо вам за помощь – сегодня утром.

– Может, вам еще что-нибудь нужно? – спросила миссис Вебстер. – Принести вам еще соку или чаю? Кофе, полагаю, тоже не повредит, но все же чай полезнее. А лучше всего выпить соку.

– Нет, нет, спасибо, – сказал он. – Я хочу просто немного здесь посидеть. Приятно наконец выбраться из постели. Я чувствую лишь небольшую слабость, только и всего. Кстати, миссис Вебстер…

Она выжидательно посмотрела на него.

– Мне показалось, сегодня утром заезжал мистер Вебстер? Я, разумеется, не против. Жаль только, что не удалось его увидеть.

– Да, заезжал, – сказала она. – Он тоже хотел с вами познакомиться. Я провела его в дом. Ему просто не повезло, он выбрал не то утро, ну понимаете, как раз, когда вы заболели. Я хотела вам кое-что рассказать о наших с мистером Вебстером планах, но подумала, что это не лучшее для таких разговоров время.

– Что рассказать? – спросил Карлайл встревоженно, чувствуя, что сердце у него уже сжимается от страха.

Она покачала головой.

– Ничего срочного, – сказала она. – Это подождет.

– Что рассказать? – повторила Сара. – Что рассказать?

– Что, что? – подхватил Кит, бросив свое занятие.

– Да угомонитесь вы, – сказала миссис Вебстер, поднимаясь на ноги.

– Миссис Вебстер, миссис Вебстер! – завопил Кит.

– Послушай-ка, молодой человек, – сказала миссис Вебстер. – Мне надо поговорить с твоим отцом. Отец сегодня болен. Так что успокойся и иди дальше лепить своих зверушек. А то, смотри, сестра тебя обгонит.

Сказав это, она из столовой направилась в гостиную, и тут зазвонил телефон. Карлайл перегнулся через стол и поднял трубку.

Он услышал уже знакомое потрескивание на другом конце провода: звонила Эйлин.

– Да, – сказал он. – Что такое?

– Карлайл, – сказала ему жена. – Я знаю, и не спрашивай откуда, что дела у тебя сейчас идут неважно. Ты болеешь, да? Ричард тоже недавно заболел. Это какая-то зараза вокруг гуляет. Так вот, его постоянно тошнит. Он уже неделю не ходил на репетиции своей пьесы. Мне пришлось самой идти туда и обсуждать с его помощником детали постановки. Но я тебе не за этим звоню. Расскажи, как ты там?

– Рассказывать нечего, – ответил Карлайл. – Просто я заболел. Небольшая простуда. Но мне уже становится лучше.

– Ты все еще ведешь журнал? – спросила она. Вопрос его очень удивил. Несколько лет назад он говорил ей, что ведет журнал. Именно журнал, как он сказал тогда, а не дневник – как будто это что-то объясняло. Но ей он его никогда не показывал и не делал новых записей уже больше года. Он совершенно про него забыл.

– Я это говорю к тому, – объяснила она, – что ты должен описать в своем журнале все, что с тобой сейчас происходит. Что ты чувствуешь и что думаешь. Ну, ты понимаешь, все свои ощущения от этой болезни. Не забывай, что болезнь – сигнал организма о состоянии твоего здоровья. Она о многом может сказать. Так что веди записи. Понимаешь, о чем я? А когда поправишься, ты сможешь оглянуться назад и понять, что это был за сигнал. Перечитай свои записи позже, после болезни. Колетт так делала, когда однажды заболела.

– Кто? – спросил Карлайл. – О ком ты говоришь?

– Колетт, – ответила Эйлин. – Французская писательница. Ты же ее знаешь. У нас дома где-то лежала ее книга. «Жижи» или что-то в этом духе. Именно эту книгу я не читала, но сейчас я Колетт читаю постоянно. Я открыла ее для себя благодаря Ричарду. Она написала книжку о том, что думала и чувствовала, пока у нее была лихорадка. Во время болезни у нее была температура сто два градуса[8]8
  Имеется в виду шкала Фаренгейта, то есть 39° по Цельсию.


[Закрыть]. Иногда ниже. А иногда, наверное, и выше поднималась. Но сто два градуса – самая высокая температура, которую она тогда зафиксировала, ну, когда болела. В общем, важно то, что она описала все это. Попробуй тоже написать о своих ощущениях. Возможно, это окажется полезным, – сказала Эйлин и, совершенно неожиданно для Карлайла, засмеялась. – В любом случае, у тебя будет подробное почасовое описание твоей болезни, и ты сможешь его потом перечитать. По крайней мере, это время не пройдет зря. Сейчас болезнь для тебя – сплошное неудобство. А надо стараться извлечь из нее хоть какую-то пользу.

Карлайл прижал пальцы к вискам и закрыл глаза. Но она все еще ждала, что он что-нибудь скажет. А что он мог сказать? Ему было совершенно ясно, что она сошла с ума.

– Боже мой, – пробормотал он. – Боже, Эйлин. Я даже не знаю, что тебе на это сказать. В самом деле не знаю. Мне надо идти. Спасибо, что позвонила.

– Не за что, – ответила она. – Нам надо чаще общаться. Передавай детям, что я их целую. Скажи, что я их люблю. Ричард, кстати, тоже передает тебе привет. Хотя он сейчас и не встает с кровати.

– Пока, – сказал Карлайл и повесил трубку. Потом закрыл лицо руками. Он почему-то вспомнил, как толстушка Дебби точно так же закрыла лицо, выходя из его дома. Он опустил руки и посмотрел на миссис Вебстер, которая внимательно за ним наблюдала.

– Надеюсь, это не плохие новости? – спросила она, подвинув стул поближе к дивану, на котором сидел Карлайл.

Он покачал головой.

– Хорошо, – сказала она. – Это хорошо. Послушайте, мистер Карлайл, может, сейчас не самое лучшее время для такого разговора. – Она заглянула в столовую. Дети склонились над столом и были заняты лепкой. – Но вы уже немного оправились, а рано или поздно я должна была вам об этом сказать, ведь это касается и вас, и детей. Дело в том, что мы с Джимом стареем. Нам надо что-то менять в жизни. Понимаете, мне сложно об этом говорить, – она покачала головой. Карлайл медленно кивнул. Он уже понял, что она говорит о том, что собирается уезжать. Он вытер рукавом лицо.

– Сын Джима от предыдущего брака, Боб, ему сейчас сорок, вчера позвонил нам и пригласил к себе в Орегон, помочь ему с фермой. Он там норок разводит. Джим будет заниматься норками, а я – готовить, ходить в магазин, убираться в доме, ну и все в этом духе. Это для нас отличный шанс. По крайней мере, можно будет не беспокоиться о пропитании и крыше над головой, а там – кто знает. В любом случае, нам не придется волноваться о будущем. Ну, вы меня понимаете. Сейчас ведь Джим не работает, – сказала она. – На прошлой неделе ему исполнилось шестьдесят два, и работы у него нет уже давно. Он приезжал к вам сегодня утром, хотел сам сказать, про то, что я собираюсь увольняться. Мы подумали – то есть я подумала, – что если со мной будет Джим, мне легче будет вам все рассказать.

Она подождала, что скажет Карлайл, но он молчал. Она продолжила:

– Эту неделю я доработаю, ну и на следующей еще могу помочь вам денька два. А потом, поймите правильно, нам в самом деле пора будет уезжать. А вы пожелаете нам счастливого пути. Сами представьте, каково будет ехать до самого Орегона на этой нашей колымаге. Но я все равно буду скучать по детям. Они такие милые.

Карлайл все не отвечал, наступила пауза. Она встала и пересела на диван рядом с ним. Коснулась рукава его халата.

– Мистер Карлайл?

– Я понимаю, – сказал он. – Хочу вам сказать, что вы очень много сделали для меня и для детей. – Голова у него болела так, что пришлось зажмурить глаза. – Ужасная головная боль. Просто сил нет.

Миссис Вебстер приложила ладонь к его лбу.

– У вас все еще небольшой жар, – сообщила она. – Сейчас принесу еще таблетку аспирина. Он собьет температуру. Я же должна вас лечить, – сказала она. – Я все еще ваш доктор.

– Моя жена считает, что я должен написать о том, что чувствую во время болезни, – сказал Карлайл. – Она думает, что описывать свои ощущения при лихорадке – отличная идея. А потом перечитать это и понять, о чем сигнализировал мне мой организм. – Он засмеялся. На глаза у него выступили слезы. Он смахнул их тыльной стороной ладони.

– Сейчас я принесу вам аспирину и соку, а потом, наверное, пойду прогуляюсь с детьми. Похоже, глина им уже порядком надоела.

Карлайл испугался, что она уйдет в другую комнату и оставит его одного. Он хотел с ней поговорить. Он откашлялся.

– Миссис Вебстер, я просто хочу, чтобы вы знали. Мы с моей женой очень долго любили друг друга, любили больше всего на свете. И детей тоже. Мы думали, то есть мы знали, что проживем всю жизнь вместе. И знали, что сделаем абсолютно все, что мы хотим – сделаем вместе.

Он покачал головой. Самое грустное теперь – что бы с ними ни было, им придется обходиться друг без друга.

– Ну-ну, не переживайте, – сказала миссис Вебстер, похлопав его по руке.

Он снова выпрямился и продолжал говорить. Через некоторое время в гостиную пришли дети. Миссис Вебстер поймала их взгляд и приложила палец к губам. Карлайл посмотрел на них, не прекращая своего рассказа. «Пусть слушают, – подумал он, – это и их тоже касается». Дети, похоже, поняли, что нельзя шуметь и следует даже изобразить какой-то интерес, поэтому они тихо сели у ног миссис Вебстер. Но потом повалились на ковер и начали хихикать. Миссис Вебстер бросила на них строгий взгляд, смех прекратился.

Карлайл продолжал говорить. Поначалу голова у него еще болела, и кроме того он чувствовал себя неловко, сидя в одной пижаме рядом с этой пожилой женщиной, которая так терпеливо слушала его. Но потом головная боль как будто испарилась. Куда-то ушло и чувство неловкости. Он начал примерно с середины, с рождения детей. Потом он вернулся назад, к началу истории. Эйлин тогда было восемнадцать лет, ему – девятнадцать. Влюбленные друг в друга, сгорающие от любви мальчик и девочка.

Он остановился и вытер лоб. Потом облизал губы.

– Продолжайте, – подбодрила его миссис Вебстер. – Я вас понимаю. Рассказывайте дальше, мистер Карлайл. Иногда полезно выговориться. Иногда это просто необходимо. К тому же, я действительно хочу услышать. Вы сами почувствуете себя лучше, когда все расскажете. Со мной тоже такое случалось, почти то же самое, что вы описываете. Любовь, вот что это такое.

Дети заснули прямо на ковре. Кит держал палец во рту. Карлайл все еще говорил, когда раздался стук в дверь и вошел мистер Вебстер. Он приехал за женой.

– Присаживайся, Джим, – сказала миссис Вебстер. – Мы не торопимся. Продолжайте рассказывать, мистер Карлайл.

Карлайл кивнул ему, тот кивнул в ответ, потом принес себе из столовой стул. Поставил его рядом с диваном и, вздохнув, сел. Затем снял с головы кепку и с усилием закинул ногу на ногу. Когда Карлайл продолжил рассказ, старик снова опустил ноги на пол. Проснулись дети. Они сели, вертя головами по сторонам. Но Карлайл уже сказал все, что хотел, и замолчал.

– Хорошо. Вы правильно поступили, – сказала миссис Вебстер, когда он закончил. – Вы человек хороший. И она тоже – то есть миссис Карлайл. Вы про это не забывайте. Все это пройдет, и дела у вас наладятся.

Она поднялась и сняла фартук. Мистер Вебстер тоже встал, снова надев свою кепку.

Карлайл проводил их до двери и пожал им руки.

– До свидания, – попрощался мистер Вебстер, прикоснувшись к козырьку.

– Удачи вам, – сказал Карлайл.

Миссис Вебстер сказала, что придет завтра, как обычно, с утра пораньше.

– Отлично, – ответил Карлайл, так, как будто они договорились о чем-то действительно важном.

И вот они неторопливо прошли через двор и сели в машину. Джим Вебстер нырнул под приборный щиток. Миссис Вебстер взглянула на Карлайла и махнула ему рукой. Именно тогда Карлайл почувствовал, что в его жизни закончился какой-то период. Он как будто прощался с Эйлин и своей прошлой жизнью. Интересно, он когда-нибудь махал ей на прощанье? Должен был, конечно, он даже в этом не сомневался, но вспомнить что-то точно не мог. Однако он понял, что все завершилось, и почувствовал, что, наконец, может ее отпустить. Он не сомневался, что их жизнь была именно такой, как он рассказал. Но эта жизнь уже была в прошлом. И его прошлое – хотя сейчас это казалось невероятным, и он изо всех сил этому сопротивлялся – станет частью его самого, как и все, что произошло с ним в жизни.

Когда пикап покатил прочь, Карлайл снова поднял руку. Пожилые супруги оглянулись на прощание. Потом он опустил руку, повернулся и посмотрел на детей.