Текст книги "Невеста белого тигра (СИ)"
Автор книги: Полина Грийе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
Заметив мое приближение, он равнодушно мазнул по мне взглядом и снова вернулся к своему занятию. А я, зажав ладонями рот, и вспоминая как дышать, потрясенно замерла, уставившись на парня: острые, угловатые и совершенно незнакомые черты лица, длинный нос, тонкие губы, свежий шрам на скуле, но глаза… Эти глаза я знала…
– Пожалуйста, скажи, что это и вправду ты… – прошептала я, оседая на землю перед ним и хватая его за руки.
Он посмотрел на меня с непониманием, но вот легкий намек на узнавание все же проскользнул в его взгляде, лицо просветлело, на губах появилась легкая неверящая полуулыбка:
– Анниа? Это ты? Но как? – Его голос, все тот же, с легкой обволакивающей бархатистостью, сейчас звучал с легким акцентом.
Я кивнула и разревелась, кидаясь на шею другу.
– Элвин! Ты все-таки существуешь… Но как ты здесь очутился? Почему у тебя такая странная внешность?
– И сам не знаю как, – крепко обнял меня друг. – Просто в один момент очнулся на окраине какого-то поселения, вокруг непонятные люди в странных одеждах, говорящие на незнакомом языке, удивительные повозки, огромные многоэтажные здания… Если бы я не видел твои воспоминания, то очень удивился, а так догадался, что меня каким-то образом перенесло в твой мир…
Элвин подробно рассказал, как провел этот год в моем мире, сначала очутившись в больнице, а потом на улице – без дома, без денег и совершенно не зная язык, как познакомился с чудесной девушкой, которая над ним сжалилась и приютила у себя.
– Элвин, а как же ты… ну, без магии? Даже мне, большую часть прожив здесь, тяжеловато уже без дара живется, а уж тебе… Мне, кстати, никто не верит, что я в параллельном мире была. Даже к психиатру на консультацию отправляли, таблетки потом выписывали… А теперь ты можешь доказать, что я не сошла с ума… И я уверена, вместе мы обязательно вернемся назад. Мне уже не нужен этот мир, мое сердце теперь принадлежит Теллэрду… – Я говорила и говорила, и никак не могла остановиться.
– Конечно, милая, мы обязательно вернемся. Вот только придумаем как, – тяжело вздохнул Элвин. – Твой мир страшен. И в нем совершенно нет магии.
Элвин стал моим лучшим подарком на день рождения. Мы до темноты гуляли по парку, рассказывая и восстанавливая по кусочкам утраченные воспоминания. Как выяснилось, у Элвина были значительные провалы в памяти и он многое не помнил. Ирина – девушка, что приютила эльфа, вытащила того из психиатрической клиники, представившись родственницей и даже помогла сделать временные документы, а перед этим она долго ухаживала за Элвином в больнице, куда мой друг загремел после очередной уличной драки со шпаной, которым пытался объяснить что он эльфийский принц.
– Как оказалось, регенерация здесь не работает, впрочем как и вся остальная магия, включая защитные заклинания, – мрачно закончил Элвин, потирая шрам на щеке.
К концу его рассказа мы как раз подошли к дому, в котором жил Элвин вместе со своей спасительницей. Дверь нам открыла изрядно беременная девушка лет восемнадцати на вид, худенькая и маленькая, с хорошеньким, словно кукольным личиком, похожая на хрупкую статуэтку. Тепло улыбнувшись Элвину и просияв словно маленькое солнышко, она тут же нахмурилась, едва увидела меня, взгляд из приветливого стал холодным и колючим.
– Ирэна, это Анниа, моя подруга, я рассказывал про нее, – поспешил успокоить девушку Элвин. – Она может подтвердить мои слова, и ты убедишься, что я не сумасшедший.
– Проходите, – с прохладцей буркнула девушка, и уковыляла своей смешной беременной походкой в комнату, откуда слышался детский плач.
– Элвин? – выжидательно уставилась я на друга, намекая на живот девушки.
– Я же говорил, что заклинания не работают, – немного смущенно повинился друг. – И Эти тоже…
– А второй? – не отставала я, намекая на детский плач.
– Второй не мой. У Ирэны уже был малыш, когда мы познакомились.
– Все вы мужики одинаковы, во всех мирах, – вздохнула я, нацепляя дежурную улыбку и заходя в комнату, где расстроенная Ирэна пыталась успокоить двухлетнего малыша.
Весь вечер я провела в обществе Ирэны, на самом деле оказавшейся Ириной, ее чудного малыша Виталика и Элвина, который теперь, согласно документам, являлся троюродным братом Ирины и носил имя Илья. Мы долго обсуждали возможности возвращения на Теллэрд, и Ирина, наконец-то поверившая, что Элвин не врет, активно принимала участие в нашем обсуждении.
– Теперь я верю ему, – заговорщицки прошептала она мне, когда Элвин ушел укладывать спать раскапризничавшегося мальчика, заявившего, что спать уйдет только с папой. – Ты знаешь, он прекрасный человек, хоть и со странностями. Влюбилась в него как только увидела там, в палате – я медсестрой работаю в отделении. Я почему-то сразу поверила в его историю, слишком уж по-другому он себя вел. Сначала шарахался от девушек в коротких юбках и платьях, глаза закрывал, отворачивался…языка почти не знала, а как выучил разговаривать стал так вычурно… А вообще, он очень страдает. Мне кажется, наш мир его убивает. Винни так часто болеет, а еще он меняется. За этот год повзрослел лет на пять.
– Винни?
– Ну да. Элвин… Вин… Винни, – смутилась Ирина. – Он похож на плюшевого мишку. Такой весь мягкий, нежный. Боюсь, что он однажды погибнет. Я ведь тоже читала фэнтези, знаю, что без магии Элвину нельзя. Пообещай, что найдете способ вернуться в его мир.
– Если бы могла, Ирин, обязательно пообещала. Знаешь сколько литературы я за это время перечитала, в поисках порталов и дверей в параллельные миры. Даже к дольменам ездила и на Алтай. Думаю на Тибет съездить или к Стоунхэнджу, если родители позволят, но наверняка там тоже ничего не найду. В прошлый раз меня выдернул Бог мертвого мира, кто поможет в этот – не знаю.
– У меня такое ощущение, словно я сплю или сошла с ума, – усмехнулась Ирина. – Живые боги, эльфы, драконы… И все это на полном серьезе.
На этом наш разговор закончился: позвонила обеспокоенная мама, так и не дождавшаяся виновницу торжества на праздник, а следом вернулся и Элвин, уложивший малыша. Он вызвался проводить меня до остановки.
– Мы расписали с Ирэной, когда она узнала что ждет ребенка… – неожиданно вымолвил Элвин. – В имераторской семье еще не было бастардов. Мы всегда признаем своих детей и даем им имя.
– Элвин, ну какое имя ты можешь ей дать здесь, на Земле? У тебя и своего-то нет. – возмутилась я. – Что вообще ты можешь дать этому ребенку и этой девушке? У тебя ни образования, ни имени. Как ты будешь ее содержать, если не сумеешь вернуться?
– Я вернусь, – уверенно ответил Элвин, хмуря свои идеальные брови. – Вернусь, и ее заберу с собой. Они теперь моя семья. А эльфы семью не бросают. Кажется, твой автобус…
– Я очень надеюсь, что мы вернемся, – ободрительно похлопала я друга по плечу. Все вместе.
Махнув другу на прощание, я запрыгнула в автобус.
Дома, уверив родителей, что со мной все хорошо, я закрылась в своей комнате, не обращая внимания на гомон припозднившихся гостей. Мне нужно было о многом подумать.
Кот так и не вернулся из загула и я начала паниковать. Может с ним что-то случилось?
Утром я снова не пошла на пары, отправившись прямиком к дому Элвина. Этот день мы планировали провести в городской библиотеке. Теперь, когда я встретила друга, я поверила, что все будет хорошо, и мы обязательно найдем путь обратно.
Мы просидели до самого вечера, но так и не нашли ничего внятного и нужного. Зато вычитали еще про одно потенциальное место силы – Аркаим, и решили отправиться туда в ближайшие выходные, поискать магические источники.
Мама моей поездке не обрадовалась, но отпустила, узнав, что я еду не одна, а с другом. При виде Элвина, которого я все же познакомила с семьей, мама облегченно выдохнула и как-то многозначительно заулыбалась.
Сборы были недолгими. Но Ирина порыдала чуток перед отъездом и раз пятнадцать взяла с меня клятвенные заверения, что я не влюблена в Элвина и не попытаюсь его совратить, и что мы обязательно дождемся рождения малыша, прежде чем возвращаться.
Перед самым отъездом неожиданно нашелся кот, снова весь подранный и перепачканный, возникнув непонятно откуда, он запрыгнул в машину и рухнул мне на колени, пачкая джинсы. Я попыталась занести его домой, но он упирался, орал и шипел так, что пришлось все-таки взять животное с собой.
Аркаим встретил нас мерзкой дождливой погодой, холодным пронизывающим ветром и относительно малым количеством народа – туристический сезон уже закончился. Мы с Элвином, изучив карту и тоненькую брошюрку, отправились покорять заповедник и туристическую зону. Музеи уже были закрыты; в заповедник нас не пустили, поэтому мы помыкались по городищу, разглядывая быт древних поселенцев и погуляли по горам, даже не побоявшись разуться и пройтись босиком по спиральным кругам. Я, подпрыгивая на земле холодящей босые ступни, быстренько пробежала до центра – места наивысшей концентрации энергии, периодически, согласно указаниям в путеводителе, останавливаясь и вскидывая руки к небу. Элвин сначала подхихикивал над моими действиями, но потом прошел следом, послушно повторяя движения. Но чуда так и не произошло.
Послонявшись еще немного по территории, перекусив пирожками, мы устроились на ночлег в машине. Элвин удивительно быстро освоился в техномире, даже умудрился получить права и теперь разъезжал на Ирининой старенькой потрепанной «девятке».
Я проснулась на рассвете от странного предчувствия: что-то неумолимо звало меня к горам. Выбравшись из-под теплого пледа и наспех натянув ботинки, я, в обнимку с курткой и проснувшимся котом, тихонько выбралась из машины, стараясь не разбудить закутавшегося с головой в одеяло Элвина.
Мои старания оказались напрасны: у Шаманки, в самом начале спиральной тропы стоял Элвин, растрепанный и почему-то босой. Тонкий хлопковый серый свитер и модные облегающие джинсы очень шли ему, и в сочетании с нестандартной, словно инопланетной, внешностью создавали чертовски сексуальный образ. Куртку мой друг позабыл в машине, но ни пронизывающий холодный ветер, ни легкий утренний морозец, кажется, совсем не беспокоили его. Элвин настолько погрузился в свои мысли, разглядывая что-то под ногами, что даже не заметил моего присутствия. Кот призывно мявкнул, потерся приветственно о ноги парня но, не дождавшись реакции, оскорбленно фыркнул и задрав хвост, умчался к центру круга.
Первые солнечные лучи, уже по-осеннему скудные, позолотили начало спирали. Элвин помотал головой, как будто стряхивая с себя оцепенение, отчего светлые, практически белые волосы растрепались еще больше. И только потом заметил меня:
– Привет. Чего проснулась так рано? Или ты тоже Это почувствовала?
– Что почувствовала? – не поняла его я.
– Тсс… – приложил он палец к губам и склонил голову набок, как частенько раньше делала Солана. – Слушай. И попробуй почувствовать.
Я послушно замолчала и прислушалась, на всякий случай еще и глаза закрыв.
Сначала ничего не происходило. Но я все стояла и пыталась ощутить хоть что-нибудь, кроме утреннего холода.
– Разуйся… – едва слышно прошептал Элвин подсказывая.
Я послушно скинула ботинки, а следом и теплые носки, ступив на первую тропу спирали босыми ногами и чуть не взвизгнув от холода. Постояв несколько секунд привыкая к новым ощущениям, я снова постаралась отрешиться и почувствовать: вот солнечный лучик заскользил по лицу, ветер всколыхнул выбившуюся из-под шапки непослушную прядку волос и забрался под расстегнутую куртку, щекоча холодным дыханием живот, ткнулся в солнечное сплетение, растекся по раскинутым рукам и потянул за собой…
Я от удивления распахнула глаза и посмотрела на Элвина, тут же теряя это удивительное ощущение. Элвин ободряюще улыбнулся, кивнул и взял меня за руку. Пришлось все начинать заново, но в этот раз друг был рядом.
И снова сладкий холодок по телу и будоражащее ощущение предвкушения, сотней мурашек пробежавших по телу и свернувшихся в области солнечного сплетения тугим, горячим, щекочущим клубком. Тонкая незримая ниточка протянувшаяся от сердца куда-то к центру спирали превратилась в толстый канат. Что-то невидимое подталкивало в спину, поторапливая. Я послушно пошла вперед, утягивая за собой Элвина, убыстряя шаг с каждым витком.
До центра мы добрались почти бегом. Сердце гулким набатом колотилось под ребрами, пытаясь пробить грудную клетку и вырваться наружу, дыхание сбилось, став рваным и хриплым, руки и ноги тряслись от перенапряжения. Эмоции и чувства сменяли друг друга с поразительной быстротой: от щемящего счастья и безграничной эйфории к тоске и отчаянию, от боли и желания умереть к томительному ожиданию чуда и слепой вере в волшебство, от предвкушения к гневу и обратно. Все смешалось в каком-то невообразимом коктейле и казалось, что еще немного и меня разорвет на части от этой гремучей смеси.
Рядом упал на колени Элвин, утерев под носом кровавую юшку. Друг был неестественно бледен, а в глазах застыл ужас. Я попыталась окликнуть его, но слова застряли. Я силилась вдохнуть и закричать, но не могла ничего сделать: по телу разливалось непонятное оцепенение. Ослабевшие ноги подломились, и я неловко упала на землю, застыв в неудобной позе и наблюдая за странным маревом возникшим вокруг нас. Сизо-серое, как грозовое небо, и такое же тяжелое и мрачное, оно клубилось и разрасталось, протягивая к нам свои холодные мерзкие щупальца. Вот оно уже почти поглотило Элвина, оставив только перекошенное от страха лицо парня с невидящим, остекленевшим взглядом, смотрящим куда-то позади меня. Еще два вдоха и на месте Элвина осталась серая высушенная мумия, обтянутая серым и липким туманом.
И вот уже этот туман ползет ко мне, касаясь босых ног тягуче-медленно и аккуратно, направляясь вверх по джинсам, заползает под свитер, исследуя кожу сантиметр за сантиметром, оставляя область сердца напоследок, он тянет энергию и жизненные силы, и я чувствую как все медленнее бьется заполошное трусливое сердце, все реже хочется дышать, с силой проталкивая уже ненужный воздух в непослушные легкие; зрение померкло, сузив мир до маленькой светлой точки, нетерпеливо подрагивающей над туманом почти оформившимся в сгусток рыхлой плоти. Я пытаюсь вызвать в памяти образ Сэдрика, выдавить непослушными губами его имя, в надежде сбросить с себя оковы парализующего ужаса, избавиться от мерзкого ощущения прикосновения чьих-то липких ледяных пальцев и уйти за грань со светлыми воспоминаниями, но страх оказывается сильнее.
Щупальца подбираются все ближе, болезненно-ласково касаясь лица, обводят контур губ, касаются век, спускаются к крыльям носа, очерчивают скулы, играя, внушая все больший ужас смешанный с отвращением. И я с затаенной надеждой жду окончания этой изощренной пытки. Но нет, чудище словно чего-то ждет, оттягивая последний удар, то отпускает, то сжимает в холодных тисках перепуганное сердце, дергает за невидимый канат, что все еще тянется от меня, заставляя замирать от боли и ощущения непоправимой, мучительно страшной потери. А потом, на последнем ударе сердца, когда мне все же удалось выцарапать из собственного горла имя любимого, все неожиданно закончилось.
С громким треском мир разорвался напополам, ослепив яркой вспышкой, я только успела заметить как из-за спины туманного чудища выпрыгнул мой кот, воинственно растрепанный, с вздыбившейся на холке шерстью и оскаленными клыками, он храбро ринулся в бой, шипя и фырча, растворяясь в призрачном сизо-сером теле врага.
А затем все исчезло в нестерпимо ярком зареве очищающего пламени, сжигающего все на своем пути, освобождающего от призрачных мрачных оков недавнего плена.
Глава 33
– Здравствуй, родная…
Я распахнула глаза, тут же зажмурилась от слепящего солнца, и, прикрыв лицо ладонью, прислушалась.
– Я здесь. Теперь все будет хорошо.
Нет, этого не может быть. Или может?
Перекатившись набок, снова открыла глаза: передо мной на корточках сидел Сэдрик.
– Сэд? Ты мне снишься? Я умерла и попала в рай, где есть ты?
– Ты живая, и не спишь. Это я. Теперь все будет хорошо.
– Сэд, – я кинулась на шею любимому, желая убедиться, что он мне не кажется, но тут же отпрянула, вспомнив о друге: – Элвин! Что с Элвином?
– А что с ним не так? – не понял меня Сэдрик. – Вон он, валяется без сознания. Что с вами вообще произошло?
Я подробно пересказала произошедшие с момента пробуждения события.
– Ты видела как рвется ткань миров при соприкосновении, – пояснил мне всезнайка Сэдрик. – Энергетические затраты на такой разрыв просто колоссальные, вот Элвин и вырубился. С него просто выкачало всю энергию, должен очухаться чуть позже.
Я пригляделась: Элвин дышал, слабо, поверхностно, но дышал. Лицо осунулось, лоб весь в мелких бисеринках пота, кожа бледная. Но друг был жив, что радовало.
Пока Сэдрик что-то хлопотал склонившись над младшим эльфийским принцем, ныне обычным человеком, я оглядывалась по сторонам, выискивая следы серого тумана и недавнего пламени, которые, разумеется не нашла. Вокруг царил все тот же унылый осенний пейзаж. Зато я заметила кое-что другое. В самом центре спирали лежал мой кот.
– Хан! – бросилась я к животному, но, увы, кот был мертв. – Хан, не смей умирать! Нет, пожалуйста, – рыдала я, прижимая к себе маленькое бездыханное тельце.
– Ниа, успокойся, не нужно плакать. Твой кот выполнил свое предназначение. Ведь он всего лишь хранитель.
– Ты ведь его оживишь? – с надеждой уставилась я на Сэдрика, не вслушиваясь в его слова. – Скажи, что Хан не умер!
– Родная, твой никогда и не был живым, – обнял меня Сэдрик. Ну то есть когда-то он был котом, умирающим. Просто дух-хранитель нашел подходящую оболочку и дал возможность коту прожить немножечко дольше.
– Дух-хранитель?
– Да. Эйнари заперла меня вместе с Кайларом. Но медальон, в котором была частичка моей души, последовал за тобой. Он и стал тем духом.
– Тогда не пустила, а теперь ты здесь? Или тебе удалось сбежать? – я окончательно запуталась в его объяснениях
– Помоги мне дотащить Элвина до машины, а я расскажу как все произошло. Кота лучше оставить здесь. – охотно согласился Сэдрик.
Мы похоронили котика у подножия горы, а затем вернулись за Элвином. Пока шли к машине, Сэд рассказал, что происходило в мое отсутствие. Оказалось, как только я вернулась на Землю, Сэдрик, разлученный с мейтой, которой вручил свою жизнь, начал медленно умирать. И чем лучше становилось мне, тем хуже Сэдрику. А в месте с Сэдриком угасал и Кайлар. В один из дней, Безликий, превратившийся в высохшую мумию, перестал реагировать на внешние раздражители, превратившись в жалкое подобие живой куклы, в которой едва теплилась жизнь. И тогда Эйнари, не готовая потерять возлюбленного, смилостивилась и помогла разорвать ткань миров, отпустив Сэдрика за мной. Вся проблема заключалась в том, что проход настолько мал, что протащить Элвина с семьей Сэдрик просто не сможет. И к тому же ограничен по времени.
Сэд предлагал уйти этим же днем, на закате, когда энергия в спирали Аркаима максимальна, но я заупрямилась: хотелось убедиться, что с Элвином все будет хорошо, и подумать еще над возможностями протащить эльфа на Теллэрд.
Вести машину пришлось мне, а поскольку водителем я была никудышным, добирались мы долго и осторожно, старательно объезжая крупные населенные пункты и посты ГАИ на дорогах. К тому времени, как добрались до дома, Элвин пришел в себя, порадовался присутствию Сэдрика, выслушал условия возвращения и теперь молчал, задумчиво глядя в окно и покусывая нижнюю губу.
– Я принял решение, – нарушил молчание Элвин, когда мы уже почти подъехали к его дому. – Я остаюсь.
– Но Элвин! – попыталась возмутиться я, но была остановлена жестом
– Выслушай, Анна. Это мое решение. Мне хорошо с Ирэной, она носит под сердцем нашего сына, и я готов прожить с ней эту жизнь, ровно столько, сколько отпущено мне по человеческим меркам твоего мира. Ради нее я готов на эту жертву.
– Элвин… – потрясенно ахнула я, не ожидав такого от друга. – Ты готов променять магию, долголетие, вечную молодость вот на это все? – я показательно обвела рукой унылый пейзаж за окном, с серыми мокрыми домами, шумными автомобилями, угрюмыми прохожими, зябко кутающимися в свои синтетические пуховики и дерматиновые куртки. – Все ради Ирины? Неужели так сильно любишь?
– Когда-то я спрашивал тебя о том же, – усмехнулся враз повзрослевший Элвин. От пылкого влюбленного мальчишки-эльфика не осталось и следа, сейчас передо мной сидел мужчина. – Да, люблю. А теперь прощайте. Надеюсь, все у вас будет хорошо. Передайте моей семье, что я обрел свое счастье. И, если не трудно, оставьте машину на стоянке, в соседнем квартале. Я заберу ее завтра.
Элвин махнул на прощание рукой, послал воздушный поцелуй и скрылся в подъезде.
От стоянки мы шли молча, обдумывая ситуацию с Элвином.
– Пообещай, что мы обязательно за ним вернемся! – вцепилась я в руку Сэдрика у самого подъезда. – Он не должен здесь оставаться. И Ирину его заберем. Ты ведь разговаривал с Кайларом, он наверняка тебе теперь поможет.
– Да, у нас было время поговорить, – криво усмехнулся Сэдрик. – Узнал много нового. Но без твоей помощи я не смогу его освободить. Вожак получает силу альборов только после инициации с мейтой – свадьбы и обряда единения. Поэтому, следует поторопиться, пока Кайлар еще жив.
– Конечно. Вот только познакомлю тебя с родителями и попрощаюсь с ними. Ведь в этот раз я ухожу навсегда?
– В этот раз навсегда. Это обязательное условие, – согласно кивнул Сэдрик, сжав ободряюще мою ладонь.
Что сказать маме и папе я так и не придумала, поэтому очень долго стояла под дверью, не решаясь позвонить, пока дверь не открылась сама – папа решил выйти ппокурить.
Диалог с родителями вышел скомканным и весьма сумбурным. Наспех придуманная легенда о любви с первого взгляда в иностранного ученого родом с Новой Зеландии, путешествующего по миру, трещала по швам. Нелепым выглядело и заявление о том, что нам непременно сегодня нужно уехать, потому что у жениха и его научной экспедиции через пару часов самолет в Исландию, и я обязательно должна лететь с Сэдриком, чтобы обвенчаться на острове, под шум прибоя в день уникального природного явления которое вот-вот состоится.
Папа хмурился и молчал, комкая в руках сигаретную пачку. Мама, время от времени хватающаяся то за сердце, то за стакан с корвалолом, всхлипывала, косилась на лохматого Сэдрика в старомодном и слегка нелепом для моего мира брючном костюме, и что-то несвязно причитала. Родительница всегда настороженно и с некоторой боязнью относилась ко всяким людям из субкультур – готам, панкам, хиппи и просто неформалам. А сейчас перед ней сидел ее воплощенный страх: длинноволосый загадочный иностранец в нелепой одежде и повадками истинного аристократа, который к тому же в перспективе мог стать мужем ненаглядной дочери и увезти куда-то за границу.
Затянувшееся молчание начинало тяготить.
– Дочь, ты уже достаточно взрослая, чтобы отвечать за свою жизнь самостоятельно. – наконец заговорил папа, всегда относившийся весьма флегматично ко всем моим выходкам и закидонам. – И если ты уверена, что будешь счастлива с этим человеком, которого едва знаешь, мы препятствовать не станем. Можешь жить хоть в Исландии, хоть в Зеландии, хоть на Северном полюсе, лишь бы тебе было хорошо.
Мама кивнула, всхлипнула и полезла обниматься к Сэдрику, а потом и ко мне. Но я успела заметить, как побледневший Сэдрик, слегка пошатываясь и придерживаясь руками за стены, ушел в ванную. Кое-как высвободившись от родительских объятий, я зашмыгнула вслед за Сэдриком. Он сидел на краю ванны зажимая ладонью нос и разглядывал красные разводы расплывающиеся по раковине. Кровь, смешиваясь с водой, из красного становилась бледно-розовой и тоненькой струйкой убегала в сливное отверстие.
– Эй, что с тобой? – наклонилась я к Сэдрику. – Откуда кровь? Тебе плохо?
– Нет, все нормально, отмахнулся Сэд от меня и отвернулся. – Просто колдовать в твоем мире гораздо сложнее. Не переживай. Уже все прошло. Сейчас немного посижу и вернусь к твоим родителям. Иди.
– Так это все ты? Ты внушил им, чтобы они меня отпустили?
– Нет. Я просто забрал их сомнения и страхи, заменив на уверенность, что с тобой все хорошо. Теперь они не так сильно будут по тебе скучать.
– Сэд… – присев на корточки, я уткнулась лицом ему в колени. – Спасибо. Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю…
– Если хочешь, мы можем остаться, – еле слышно пробормотал он, но я все равно услышала. – Проживем эту жизнь здесь, как обычные люди, рядом с твоими родителями, друзьями, Элвином…
– А как же Кайлар и Эйнари? Вэлдорн и Зарина, твоя мама? Разве мы можем их оставить?
– Иногда приходится чем-то жертвовать, – Сэдрик наклонился ко мне. – Здесь тоже надо выбрать.
– Тогда я выбираю Теллэрд, – улыбнулась я. – Там мой дом.
– Люблю тебя, – прошептал Сэдрик наклоняясь к моим губам. Но поцелуй прервал требовательный стук и взволнованный голос мамы – ее беспокоило наше долгое совместное оотсутствие.
Посидев еще немного на кухне с родителями, собрав для отвода глаз небольшую сумку с вещами, мы отправились на вокзал. Папа даже любезно отвез нас туда. Но от предложения подождать вместе с нами поезд мы отказались. Спустя две пересадки, три вида транспорта и почти суток пути, мы оказались на месте. Напоследок, я все же отправила Элвину смс, что мы обязательно что-нибудь придумаем и вернемся за ним. Почти такую же отправила и Ирине, только добавила еще нашу с Сэдриком фотографию.
В этот раз мы ждали заката. И снова путь по спирали босиком, туман и ревущее пламя, в которое мне предстояло шагнуть. Вот только в этот раз рядом со мной был Сэдрик, и я ничего не боялась. Глубоко вдохнув и сжав покрепче ладонь любимого, я одновременно с ним шагнула в образовавшуюся прореху портала. Я возвращаюсь домой.
* * *
Мы очутились в том же самом месте, откуда я исчезла – внутри каменного алтаря, у дверей темницы Кайлара. Вот только на сей раз комната оказалась открыта, а внутри, у невесть откуда взявшейся кушетки на которой было бережно уложено тело Безликого, сидела Мааль Ли, закутанная в бесформенный серый плащ, и осунувшаяся заплаканная Эйнари, прижимающаяся щекой к высушенной, с тяжами выступающих черных вен, ладони Кайлара.
– Ты! Ты пришла! – кинулась Эйнари ко мне, стоило только переступить порог. В ней мало что осталось от богини. Сейчас она походила на совершенно обыкновенную, убитую горем влюбленную женщину, каких тысячи живут в этом мире. – Я… я думала переместить тебя куда-нибудь на острова, а ты исчезла совсем. И Кай стал угасать. Верни мне его. Верни живым. Забирай своего мальчишку, возьми все, что захочешь, только верни Кайлара.
Эйнари хватала меня за руки, больно жаля прикосновениями, трясла за плечи, заходясь в безумном, истеричном плаче и что-то бормотала:
– Хочешь, сделаю тебя богиней? Я могу… я помню, как надо… Ты будешь бессмертной, у тебя будет собственный мир, безграничная сила… Хочешь? Я сделаю, только верни его.
– Ну вот ты – богиня, бессмертная и всесильная, что ж не вернешь его сама? – не удержалась я от насмешки. Сэдрик предупреждающе кашлянул за моей спиной. – Зачем просишь смертную?
– Сила Бога в вере его паствы. Ослабевает вера – умирает Бог. Вера есть наша жизнь. – монотонно забубнила Эйнари, заглядывая мне в глаза. Ее взгляд был абсолютно безумен. И мне стало страшно. По спине зазмеилась маленькая капелька пота. А Эйнари все говорила, вцепившись в меня: – Мы прокляты, понимаешь, прокляты собой – заигрались однажды в Богов. Мы медленно сходим с ума, запертые в клетках собственных миров, лишенные нормальной жизни, наделенные бессмертием и могуществом, обреченные на вечное безумие. Мы сильны и одновременно бессильны. Он все, что у меня осталось. Без него я мертва. Верни…
Я пыталась вырваться из плена ее безумного взгляда, старалась смотреть поверх ее головы, разглядывая тело Кайлара. Пока не наткнулась на взгляд Мааль Ли, неотрывно следящий за мной. И то, что я прочла в ее глазах…
– Нет Жизни без Смерти, как нет Смерти без Жизни, едины они, ибо есть две половины одного целого… – беззвучно прошептала Мааль Ли, но мне показалось, словно голос ее прозвучал где-то глубоко внутри меня.
– Оставь свои дары при себе, – вырвалась я наконец-то из захвата безумной богини. – Я попытаюсь, но не ради тебя и твоих обещаний… Ради него, – я кивком указала на лежащее тело. – Только скажи как.
Все снова оказалось на удивление просто: Кайлар мог покинуть свою тюрьму только после активации всех четырех печатей, но активировать их мог только один из АлРаа, а точнее – альбор, вожак, вступивший в силу и овладевший своим даром. А дар у альборов завязан на мейту и раскрывается только после ритуала признания – что-то вроде нашего венчания, когда при свидетелях в одном из храмов даешь клятвы перед статуей бога, и бог, услышав просьбу, отвечает пробуждая силу в вожаке, заключая ее в печати, и тем самым делая альбора пожизненным правителем своего клана. Ну или пока не объявится новый альбор, нашедший мейту и решивший претендовать на трон.
Казалось бы все просто – произнес клятву, поклялся в вечной любви и верности, божество одарило милостью и объявило мужем и женой, все счастливы. Ан нет. Трудность заключалась в том, что божество Сэдрика не могло явиться на ритуал, а я вообще была из другого мира и верила в других богов.
Поэтому Мааль Ли и Эйнари предложили другой вариант: я должна была принять покровительство Пресветлой, а она в присутствии свидетелей приняла бы нашу супружескую клятву, пробудив тем самым дар Сэдрика.
Я согласилась, хоть и не хотелось менять веру и религию. Но я теперь принадлежу другому миру, так что придется подчиниться.
Мы вышли к камню-алтарю, у которого нас уже ждали.
– Вэлдорн? Зарина? Улара? Свен? Солана? – недоверчиво называла я каждого поименно, видя такие до боли знакомые лица. – Что вы здесь делаете?
– С возвращением, Цветочек, – подмигнул мне Вэлдорн, приобнимая чуть располневшую Заринку.
Сзади кто-то тихо но требовательно мявкнул. Обернувшись я увидела очень крупную кошку, на спине которой сидела пестрая птичка. А рядом стоял черный волк.
– Райнар? Аюна? И Кара, да? – узнала я животных. – Вы тоже здесь? Но почему?
– Здесь тоже не обошлось без трудностей, – приобнял меня Сэдрик. – Нужен представитель каждой расы, обитающей на Теллэрде в качестве свидетеля при принятии иномирцем. Вэлд от эльфов, Зарина от драконов, Свен представляяет людей, Солана – оборотней, Улара – вампиров.
– А гномов кто? – вспомнила я еще об одной расе.
– Гномов нет, но я за них! – раздался звонкий девичий голосок за моей спиной.
– Ксанка! – взвизгнула я, кидаясь к подруге. – Как ты здесь оказалась?
