Текст книги "Невеста белого тигра (СИ)"
Автор книги: Полина Грийе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)
Невеста белого тигра
Полина Грийе
Часть первая. Пролог 1
– Кайлар! Ты что творишь? – она ворвалась в комнату разъяренной фурией. – Стоило мне ненадолго отвлечься, и ты чуть не развалил проект! Не смей вмешиваться в мои дела!
– Угу. А я и не вмешивался. Но пока ты там носилась с обустройством кьерров и повышала популяцию драконов, чуть не пропустила мою смерть, – он вальяжно развалился в кресле, пряча лицо в глубоком капюшоне.
– Что за глупости ты говоришь? И перестань прятаться. Можно подумать, я ни разу тебя не видела.
– Я умираю, и ты прекрасно это знаешь. Знаешь и закрываешь на это глаза. Ты взяла с меня клятву о невмешательстве, истребила мой народ, пусть и чужими руками, и заперла здесь, лишив силы и имени. А все ради чего? Ради власти? Ты готова пойти на убийство ради единоличного обладания всем? Пусть не сама, все же тебе по статусу не положено, но это все равно будет убийством, – он откинул капюшон и подался вперед, вперившись в нее взглядом и ища подтверждение своим словам. В комнате ощутимо похолодало.
– Замолчи! Ты говоришь глупости. Никто не собирается тебя убивать! – она чуть дернулась и отвела глаза.
– Конечно. При таком раскладе я сдохну сам. И уже очень скоро, – он снова расслабленно откинулся на спинку кресла, увидев то, что хотел.
– Ты невыносим. С тобой просто невозможно разговаривать! – она топнула ножкой и, гневно печатая шаг, направилась к выходу.
– Ты тоже сегодня особенно мила, дорогая, – бросил он ей вслед ухмыльнувшись.
Нарочито громко хлопнула дверь, демонстрируя всю степень гнева ушедшей, и сразу же из-за кресла вышла прятавшаяся там маленькая фигурка, закутанная от макушки и до пят в серый плащ.
– Убедилась? Она даже не стала ничего отрицать и отнекиваться, – он снова натянул капюшон, привычно пряча лицо.
Серая фигурка, чье лицо тоже было невозможно разглядеть, кивнула, а затем произнесла мелодичным голосом:
– Хорошо. Я помогу. Но только один раз. Цену услуги ты знаешь.
– И ты туда же. Пользуешься тем, что я бессилен и у меня нет выбора, – раздосадовано произнес сидящий. – Ладно. Я согласен. Твой ход. Мы должны выиграть эту партию, иначе она станет последней.
Глава 1
Вот уже который день меня мучили неожиданно начавшиеся приступы страха и паники. Мир словно отторгал меня, все ближе подводя к черте, перешагнув которую вернуться обратно невозможно.
Просыпаясь, первое, что я чувствовала – это охватывающую тревогу и желание куда-то бежать. Дни шли за днями, а сосущее ощущение страха никуда не девалось. Я прошла кучу обследований, но врачи не находили никакой органики. Они говорили, что я здорова, советовали успокоиться и побольше отдыхать. Я пила пустырник, заедая валерьянкой и валидолом, послушно ходила на встречи с психотерапевтом, вела дневники и выполняла дурацкие бессмысленные задания, но ничего не помогало.
Я видела, как страдают родные, неспособные хоть чем-то помочь, и от этого на душе становилось только хуже. Иногда я просыпалась полная сил бороться и жить дальше, иногда срывалась, ревела навзрыд и молила о смерти.
По вечерам долго не могла уснуть, ворочаясь и вздыхая, а потом под утро, измученная и обессиленная, словно проваливалась в липкое забытье. Все чаще оно было наполнено тихими шорохами, чужими лицами, странными тварями, порожденными моим больным сознанием и безмолвной тьмой. И каждый раз я с трудом просыпалась, еще долго пребывая под впечатлением от пережитого кошмара, потерянная, запутавшаяся и уже почти не отличающая реальность от снов. Мой организм в попытке защитить себя от этих кошмаров отказывался засыпать без помощи сильнодействующих лекарств.
Уже третий психиатр за последний месяц пытался убедить меня, что я совершенно здорова, и назначал новое лечение.
Мой новый доктор, от которого я в тот день вернулась совершенно разбитой после сеанса гипноза, оказался весьма странным типом, и у меня возникли серьезные сомнения, не состоит ли он на учете сам.
К вечеру я почувствовала себя особенно плохо, и, бегая как загнанный зверь по своей комнате, сжимая в потных ладошках упаковку от выписанного странным доктором лекарства, снова задалась вопросом: зачем все это, и для чего так жить?
Лекарство своим видом доверия не внушало, как и то, что заказывать его пришлось курьером через интернет. Но состояние ухудшалось и я, как утопающий за соломинку, хватаясь за надежду на моментальное исцеление от волшебных таблеток, все же выпила необычные сиреневые кругляшки. Ожидая, пока они подействуют, я уселась на подоконнике открытого окна, свесив ноги в ночную пустоту. Нервно поигрывая необычной упаковкой, я размышляла, а не спрыгнуть ли мне? Одиннадцатый этаж. Все будет быстро и наверняка.
«Свой крест неси до конца. Не ты себе жизнь дала, не тебе ее у себя и забирать!» – так некстати вспомнились слова покойной прабабки, и я поспешила вернуться в комнату, неуклюже спрыгнув с подоконника.
В голове неожиданно зашумело, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Привычная паника жаром плеснула по телу, разгоняя сердце до второй космической. Я грузным кулем повалилась на кровать, пытаясь расслабиться и отрешиться от навязчивых мыслей. Вокруг меня плавились стены и разноцветной радугой изгибался потолок. Я зажмурилась, пытаясь отогнать вызывающее тошноту видение и схватилась за край кровати. В бешеной карусели перед глазами замелькали незнакомые лица, стали чудиться обрывки непонятных разговоров. Крик застрял в горле, а тело, тяжелое, непослушное, неродное, словно медленно падало в вязкую черноту. Разум затуманивался, мир превратился в непрозрачное размытое пятно, постепенно уменьшающееся и темнеющее. Вот оно сузилось до размеров малюсенькой точки. Короткий миг, и темнота настигла меня…
*****
В лицо светило что-то яркое и настойчивое. Сначала я решила, что кто-то в комнате включил свет. Приоткрыв глаза, тут же закрыла их снова – на месте привычной люстры оказалось солнце. Полежав некоторое время, снова открыла и посмотрела вверх. Солнце никуда не делось.
«Нифига себе уход в сон!» – ошарашено подумала я, садясь и осматриваясь. Вокруг был самый настоящий лес. Величественный и безмолвный. Я с удивлением оглядела себя: на мне была все та же пижама, в которой я ходила дома.
– Какие интересные таблеточки мне доктор подсунул. Мультики такие реалистичные… Вот только засыпать страшно, – высказала я вслух, старательно щипая себя за запястья. – Надо хоть прогуляться и посмотреть, что за сказку мне показывают.
Я направилась в сторону деревьев. Трава и мелкие веточки неприятно кололи босые ноги, но оставаться и сидеть на полянке мне не хотелось. Если уж попала в такой странный сон, надо использовать пребывание в нем по полной.
Лес, лес, всюду лес… Огромные деревья самых странных форм и расцветок, редкие кусты и полное отсутствие каких-либо животных. Мой сон оказался таким же скучным и унылым, как мое настроение в последние месяцы.
Ноги уже подкашивались от усталости, но я продолжала упрямо идти вперед. Зачем мне это было нужно, сама не знала. Может, надеялась увидеть еще что-нибудь кроме леса…
Когда сил совершенно не осталось, устало опустилась на траву, облокотившись спиной о дерево. Ступни сильно болели и немного кровоточили.
– Не хочу такой сон, слишком уж все тут натурально. Слишком реальные болевые ощущения, – бормотала я, осматривая израненные ноги и нарушая своим голосом давящую тишину безмолвного леса. – Я устала, хочу пить, есть, и я замерзла. А ведь не должна всего этого испытывать. Но даже если и так, то все равно я хочу другой бред – где тепло и кормят.
Я бормотала и бормотала, высказывая скопившееся недовольство до тех пор, пока не уснула. Проснулась от странного шороха неподалеку. Стемнело, но в небе светила яркая луна, и вокруг все было прекрасно видно. Тело от непривычного сидения в неудобном положении затекло и плохо слушалось. Шорох повторился.
– Кажется, я сошла с ума. Ведь невозможно спать во сне, – глупо думала я, прислушиваясь к шороху и пытаясь сообразить, что же все-таки происходит.
Я встала и пошла на шум. Страха не было. Мне все еще казалось все вокруг каким-то дурацким сном.
Не заметив в темноте выступающий корень, я споткнулась и больно ударилась, ободрав ладони и колени и расцарапав веткой щеку. Чем ближе я подходила, тем сильнее становился звук. За очередными кустами показался ручей. А на его берегу огромный белый тигр отбивался от человека в черном плаще. Я потрясенно замерла под деревом, не в силах оторвать взгляд от открывшейся картины, освещаемой яркой луной. На боку животного зияла рваная рана, из которой хлестала кровь. Зверь был измотан и отбивался из последних сил. Человек, похоже мужчина, размахнулся и бросил что-то в тигра. Короткая вспышка, и зверя обволокло черной сетью. Тигр сдавленно захрипел и тяжело прыгнул вперед, подминая под себя напавшего, сжимая зубы на его горле. Мужчина дернулся, вкладывая что-то в пасть животному. Раздался хлопок, и зверь отлетел на пару метров в сторону, шумно шлепнулся о землю и остался лежать неподвижно. Человек же, пытаясь зажать одной рукой разорванное горло, что-то сжал во второй руке. Сверкнула вспышка, сменившаяся серым туманом, и мужчина исчез. На берегу остался лежать смертельно раненный зверь. Тигр ещё раз дернулся, суча лапами по земле, издал последний хрип и затих.
#
Я немного постояла, наблюдая за животным, а затем решилась и подошла поближе. Вблизи тигр оказался просто колоссальных размеров. Он лежал на боку, из раны были видны сломанные ребра. Само животное оказалось опутано чем-то вроде паутины, слабо мерцающей в ночной темноте. При моем приближении тигр открыл глаза и беззвучно оскалил клыки. На большее его не хватило.
С одной стороны, я понимала, что лезть к раненному зверю, да еще и к хищнику размером с крупную лошадь – верх глупости, но и видеть, как мучается ни в чем не повинное животное, тоже не могла. Разве тигр виноват, что человек напал на него и пытался убить? Зверь ведь только защищался, как того требовали его животные инстинкты.
– Эй, спокойно, не надо на меня рычать, я не обижу тебя… Просто хочу попытаться помочь… – ласково заговорила я, приближаясь к животному.
Тигр, словно поняв меня, спрятал клыки и закрыл глаза.
– Держись, малыш. Или ты малышка? Прости, не знаю, какого ты пола, – ласково приговаривала я, опускаясь на колени рядом с животным. – Не думаю, что смогу тебе теперь чем-то помочь, раны слишком серьезные, но я попробую облегчить твои страдания…
Легонько прикоснувшись к морде животного, я попыталась снять с него то странное подобие паутины, что опутывало его. Стоило коснуться незнакомого вещества, как по моему телу словно пробежали тысячи иголочек, потом вспышка короткой невыносимой боли и темнота…
– Мой сон становится все чудесатее, – пробормотала я, очнувшись на земле, и попыталась подняться. – И что это было?
Зверюга, как ни странно, был еще жив. Он шумно дышал, закрыв глаза и ни на что не реагируя. Почему-то мне показалось, что его мучает жажда. Я решила напоить его, благо ручей протекал совсем рядом. Мне пришлось не один раз спуститься к воде, набирая ее большой листе незнакомого мне растения. Первый раз я приблизилась к животному с опаской, боясь очередного повторения предыдущего прикосновения. Но ничего не произошло. Я влила немного воды в пасть зверю. Он слизал, тогда я принесла еще.
Неподалеку от места сражения я нашла плащ и, кое-как разорвав его на лоскуты, соорудила на ране подобие повязки. Зверь наблюдал за моими действиями из-под полуприкрытых век, но никаких признаков недовольства и агрессии не проявлял.
Кровь наконец-то остановилась. Я присела на корточки и ласково погладила тигра по морде, шепча слова утешения. Руке стало щекотно, а в голове закрутилось одновременно множество не связанных между собой картинок. Зверь тяжело вздохнул и открыл глаза, пристально меня разглядывая. А у меня по спине побежали мурашки. Казалось, что он сканирует меня, настолько нереальным и разумным в этот момент был его взгляд, совершенно не соответствующий звериной морде. И эти странные образы, один за другим возникающие в моей голове. От удивления я попятилась назад.
– Ты кто?
Животное лишь снова вздохнуло.
– Наверное, ты просто не умеешь говорить, – продолжила я разговор сама с собой, пристально разглядывая нового знакомого. Но тигр сделал вид, что спит.
Я снова робко прикоснулась к звериной морде, а тигр приоткрыл один глаз. В этот раз картинок в голове было меньше, и сменяли они друг друга гораздо медленнее, но все они были мне незнакомы и от того непонятны. Какие-то люди, город с необычными строениями, тигр в окружении странных существ, человек в темном плаще.
– Извини, я не понимаю тебя, – грустно улыбнувшись, мотнула я головой и убрала руку. Образы исчезли. Зверь вздохнул и больше не обращал на меня внимания.
Начинало светать, ночь подходила к концу. Я зябко поежилась, двигаясь поближе к животному в поисках хоть какого-нибудь тепла. Руки сами собой легли на тигриную морду, поглаживая.
– Давай хоть познакомимся, раз уж мы оказались в одной компании, – с иронией произнесла я, прижимаясь к животному. – Имя у тебя есть?
– …аР’Хххххааааан… – полурыкнул-полувыдохнул тигр.
– У тебя сложное имя, – улыбнулась я, понимая, что повторить этот рык у меня не получится. – Я буду звать тебя Хан, если ты не против, – Или ты Хана?
Он недоуменно посмотрел на меня. Тогда я, прижавшись рукой к морде тигра, закрыла глаза и попыталась передать зрительный образ, одновременно произнося вслух имена. Сначала Хан, потом Хана.
– Хаан… – еще раз прохрипел зверь.
– Хм, все-таки ты мальчишка, я правильно угадала.
Возможно мне показалось, но зверь согласно хмыкнул. Тогда я показала на себя и произнесла вслух: Аня.
– Ниа… – с трудом выдохнул зверь, пытаясь произнести мое имя.
Некоторое время я удивленно молчала, обдумывая происходящее со мной. Всё это уже мало напоминало сон, и вряд ли было обусловлено действием новых таблеток. Может быть, я сошла с ума? Или, как в книжках фэнтези, умерла и попала в другой мир? От обилия событий и множества мыслей клонило в сон. Засыпая, я почувствовала, как длинный белый хвост бережно обнял меня.
Остаток ночи и часть утра я провела в каком-то странном полубреду. Я спала урывками, вздрагивая от малейших шорохов и звуков, постоянно просыпалась, ожидая подвоха от тигра и пугаясь непривычной обстановки. Все-таки ночевка посреди незнакомого леса в компании с огромным хищником для меня была впервые.
Побудка была неожиданной: что-то мокрое и влажное провезло по щеке. Поморщившись, я открыла глаза. На меня смотрел вчерашний знакомый и довольно скалил клыки.
– И тебе доброе утро, Хан. Как твои раны? – я улыбнулась, потянувшись и разминая затекшее от неудобной позы тело, и попыталась встать, но мои ноги крепко обвивал длинный хвост. – Смотрю, тебе уже гораздо лучше. Ты не против, если я поднимусь и осмотрю тебя?
Я попыталась мысленно показать ему, что собираюсь делать. Видимо, у меня получилось, потому что Хан расслабился и позволил встать.
– Хм, чего-то ты при дневном свете мало похож на тигра… Или ты гибрид какой-нибудь? – задумчиво пробормотала я.
Зверюга оскорбленно фыркнул и недовольно уставился на меня своими голубыми глазищами с вертикальными зрачками.
При свете дня мой найденыш оказался еще больше, чем виделось в ночи. Размером с крупного коня-тяжеловоза, с заостренными как у рыси ушами, небольшой львиной гривой-воротником, белой тигрино-полосатой расцветкой и длинной кисточкой на кончике хвоста, он казался дикой смесью из разных представителей семейства кошачьих
– Ну да ладно. Буду считать тебя тигром, шкура у тебя по расцветке похожа очень. – примирительно улыбнулась я, осматривая Хана.
За ночь рана подсохла и уже не казалась такой страшной и смертельной, как виделось мне ночью.
– Ребра, конечно, сломаны, и сильно разорван бок, но, думаю, жить будешь. – вынесла я вердикт. Затем, прикоснувшись к Хану, попыталась зрительно передать, что отправляюсь на поиски еды. В ответ в голове возникла четкая картинка куста с ягодами, которые можно есть. Такой стиль общения начинал мне нравится. – Спасибо за подсказку! Не скучай тут без меня, – расхрабрившись, я наклонилась, чмокнула тигра в нос в знак благодарности и, весело улыбнувшись в ответ на его удивленную морду, отправилась за едой.
Идти босиком по траве было страшно и неудобно. Вдруг там какая-нибудь змея или насекомое ядовитое притаилось? Но лес был безмолвен и пуст. Немного поплутав, морщась и ойкая от боли в израненных ногах, я все же нашла куст с ягодами, который мне показал Хан. Набрав полный кулек, свернутый из подходящего листа, пошла обратно.
– Ну, вот и я. Знаю, хищникам нужно мясо, но его ведь надо сначала поймать, поэтому предлагаю побыть немного травоядным. Тебе нужны силы для восстановления организма…
Пока Хан завтракал, я, из найденных неподалеку больших очень плотных листьев неизвестного мне растения и остатков трофейного плаща пыталась соорудить некое подобие обуви. Зверь с любопытством наблюдал за моими манипуляциями.
– Хорошо тебе, – заметила я его внимание. – Ты меховой, теплый. Вон какая шкура! А я существо нежное, к лесу неприспособленное. Мне без обуви никак. Да и без одежды могу замерзнуть. На помощь бы кого-нибудь позвать, но я не знаю, куда идти. Да и тебя одного бросить не могу. Вот и выкручиваюсь.
Хан фыркнул и, чуть изменив позу, в которой лежал, приподнял переднюю лапу, словно приглашая забраться к нему подмышку, чем я и воспользовалась, удобно устроившись между передних лап тигра, прислонившись к мохнатой шее. Тигр был теплый, уютный и, какой-то родной что ли, словно очень близкий друг с которым знаком много-много лет. Согревшись я, измотанная предыдущей напряженной ночкой, крепко уснула.
Пробуждение было резким и внезапным – от тигриного рыка, раздавшегося мне в самое ухо. Испуганно подскочив от неожиданности, едва не упала, запнувшись о лапу Хана. Зверь сучил лапами, взрывая когтями землю, мотал лобастой башкой, словно пытаясь с себя что-то стряхнуть, и злобно рычал. Он даже попытался подняться, но не смог, неловко завалившись на бок и содрав импровизированную повязку.
– Хан! – я попыталась привлечь внимание зверя. – Хан! Успокойся! Что случилось? Тебе больно?
Может тигр среагировал на мой голос, а может и боль отпустила, но только зверь чуть затих, уткнулся носом в землю и закрыл морду лапами, изредка вздрагивая.
Медленно-медленно, стараясь не делать резких движений, я подошла к Хану и положила ладони ему на голову. От накатившей боли и огромного количества картинок-образов, сменяющихся с поразительной скоростью, я рухнула на колени, забывая, как дышать. Тигр мотнул головой, стряхивая мои руки. Боль тут же отпустила.
– Так ты еще и ощущениями делиться умеешь? Не только мыслями? – сделала я вывод. – М-да. Не хило тогда тебя корежит от боли. Как же тебе помочь?
Я снова протянула руку, намереваясь прикоснуться, но Хан оскалился и зарычал.
– Ну, надо же, какие мы гордые, – притворно обиделась я. – Все вы, мужики, одинаковые, что двуногие, что четверолапые. Все сами справиться пытаетесь. Помощь от женщины принять боитесь.
Я уселась рядом, демонстративно повернувшись к нему спиной. Послышался странный шорох, сменившийся сдавленным хрипом, и я, не выдержав, обернулась. Тигр, неестественно запрокинув голову, хрипел, содрогаясь в судорожном припадке. Язык вывалился, из пасти показалась пена, глаза остекленели. Словно чья-то могучая рука ломала и выворачивала животное, заставляя рычать и биться о землю от боли.
Отбросив в сторону страх и заглушив инстинкт самосохранения, я бросилась к Хану. Сейчас он здесь единственное близкое мне существо.
Схватившись руками за морду, я попыталась прижать голову к земле. Меня снова накрыло нечеловеческой болью. Хан попытался вырваться. На очередной волне боли его челюсти судорожно клацнули, случайно прикусив меня за ногу в попытке освободиться, но я вцепилась намертво, чувствуя, как сводит от напряжения пальцы. Его мощные челюсти с легкостью вспороли кожу, прокусывая голень до кости. Но на фоне тех страданий, что я уже испытывала, эта боль казалась незначительной. Я кричала, срывая голос, но тигра уже отпустить не могла – пальцы свело судорогой. Наконец, мой слабый человеческий организм, не справившись с болевыми ощущениями, отключился, погружая разум в спасительную темноту.
И снова я очнулась от того, что по лицу провезли чем-то мокрым и шершавым. Причем не один раз. С трудом разлепила глаза. Я лежала у лап тигра, который меня старательно вылизывал.
– Я тоже рада тебя видеть, – просипела я сорванным голосом.
Увидев, что я очнулась, Хан покаянно ткнулся в меня своей лобастой башкой, заставив от неожиданности выдохнуть и закашляться. В голове снова замелькали картинки. Сама не знаю, как у меня так получилось, но я вдруг поняла, что чувствую его эмоции, очень четко разделяя их на свои и чужие, пришедшие извне. Сейчас я остро ощутила его вину и раскаяние, а также недовольство мной и недоумение.
– Сама не знаю, зачем так сделала, – отмахнулась я от назойливого звериного взгляда. – Просто испугалась, что ты можешь умереть, и хотела хоть как-то помочь.
От дальнейших объяснений тигру своего странного поведения меня спасла внезапная боль, прострелившая голень, когда я попыталась сесть. Не сдержавшись, я застонала. Хан виновато ткнулся носом в ногу, легонько лизнув рану, и снова заглянул мне в глаза.
– Да не сержусь я на тебя, – я погладила звериную морду.
Оторвав кусок от подола своей пижамы, я кое-как перетянула рану, оставшись в импровизированном топе и испачканных бриджах. А затем, изрядно хромая, отправилась к ручью умываться и собирать завтрак. Там же, у ручья, нашла подходящую для костыля палку, и обратный путь прошел гораздо легче.
Хан отказывался от еды и упорно делал вид, что спит, но я чувствовала его эмоции – вину, злость, неверие.
– Ну, надо же! Животное, а такое совестливое! – попыталась я подначить тигра, гладя его между ушами. – Не каждый человек такую вину испытывать будет и голодовку объявлять.
Хан фыркнул и отвернулся. Сомневаюсь, что он что-то понял из моих слов, но игнорирует меня мастерски. Совершенно перестав его бояться, я уселась рядом и обхватила Хана за шею, зарывшись пальцами в длинный теплый мех. Немного помолчав и собравшись с мыслями, кое-как развернула его морду и посмотрела в глаза, стремясь донести до него все то, что хотела сказать.
– Хан, я не знаю, где я, не знаю, зачем я здесь и как долго тут пробуду, но ты сейчас единственное и самое близкое для меня существо, и без тебя я в этом лесу просто-напросто умру от банального переохлаждения, не говоря уже о хищниках, – я прижалась к тигру лбом и ненадолго замолчала, гадая, понял ли он хоть что-нибудь. Потом снова заглянула ему в глаза и поцеловала в нос, обнимая крепко-крепко. – Так что, прекрати дуться и давай опять дружить. Подумаешь, рана. Заживет. У тебя вон вообще бочина разодрана. Мы с тобой теперь два раненых бойца.
Хан сдавленно рыкнул, то ли от моей проникновенной речи, то ли от объятий. Перемирие было достигнуто.
Прошло два дня. Я кормила Хана ягодами, поила водой. Тигр выглядел с каждым часом все лучше, но встать все еще не мог. А вот моя нога наоборот распухла и сильно болела. Мое состояние ухудшалось, и я чувствовала, что еще чуть-чуть, и уже не сумею подняться.
В свободное от поисков еды время мы общались. А что еще оставалось делать двум раненым в возможно последние часы их жизни?
Сначала у меня плохо получалось, но постепенно я приспособилась. Не все понимала, не все получалось объяснить, но я старалась. В то же время, я заметила, что и тигр стал понимать обрывки моей речи и некоторые обрывки мыслей, не выраженные зрительными образами. Он показывал мне потрясающей красоты города, женщин в длинных платьях с пышными юбками, мужчин верхом на странных скакунах, лишь отдаленно напоминающих лошадей. Я же в свою очередь пыталась показать ему свой мир.
Вспоминать и рассказывать становилось все труднее, словно кто-то каждую минуту методично, один за другим, удалял важные фрагменты моей памяти. И по большей части я, удобно устроившись на плече Хана, просто говорила о чем-нибудь несущественном, пересказывала сказки, которые смогла вспомнить, периодически скатываясь в горячечный бред, а выныривая перебирала возможные варианты нашего спасения. В основном, уговаривала его съесть меня, если умру, и тем самым получить возможность выжить. Тигр злился, бесновато лупил хвостом, рычал и пытался заставить меня замолчать, прикусывая за руки. Я улыбалась, почесывая его за ушами, отмечая про себя, как неожиданно падок оказался на ласку грозный хищник, и целовала зверя в морду.
В один из таких разговоров, когда я пыталась объяснить, что, скорее всего, уже завтра не смогу подняться от слабости, в голове вдруг возник довольно странный, но четкий мыслеобраз. Я недоуменно посмотрела на Хана, но сделала так, как он просил: вырвала из гривы немного шерсти и сплела ее в тоненькую косичку. Оттянув край повязки, прикрывающей рану на боку, с трудом, но выдавила сначала несколько капель его крови и мазнула по получившейся плетеной веревочке, следом добавила своей. Получившуюся косичку повязала себе на шею. Хан удовлетворенно кивнул. И тут я почувствовала, что воздух вокруг меня на короткое мгновение стал обжигающе холодным, дыхание перехватило, в грудную клетку словно мячом ударили, а затем все снова стало прежним, вот только на шее вместо плетеной косички из волос красовалась тонкая цепочка с кулоном в виде белой тигриной морды. Я потрясенно уставилась сначала на цепочку, потом на тигра. Хан, лежал закрыв глаза и не подавая признаков жизни, а подзажившая рана снова кровоточила.
Я испуганно бросилась к нему, теребя за морду и пытаясь привести в чувство. Через некоторое время тигр все же очнулся и предложил мне либо снять кулон, если не понравилось, либо оставить на себе. В порыве чувств, радуясь, что Хан жив, и растрогавшись полученному подарку, я крепко обняла зверя, покрывая поцелуями его морду, а потом вдруг смутилась и покраснела. А ведь перед этим я много раз тискала, обнимала и целовала его. Что же изменилось сейчас?
– Нииа… – тихонько рыкнул Хан и ласково лизнул меня в щеку.
Я еще долго сидела, прижавшись к тигру, перебирая пальцами подарок и гадая, что это сейчас было. Но Хан так и не смог объяснить, откуда он взял цепочку. Вернее, это я так и не смогла понять.
На следующее утро я почувствовала себя немного лучше и отправилась на поиски еды, потому что из тигра добытчик был все еще никакой. Он даже на лапы встать не мог, не то что охотится.
На этот раз решила пойти на противоположный берег ручья и поискать что-нибудь съедобное там. Я уже достаточно углубилась в лес, когда кусты рядом со мной вдруг зашевелились, и оттуда выпрыгнули две крупные черные собаки и кинулись на меня. Одна из них повалила меня на землю и уперлась лапами в грудь, вторая встала рядом, угрожающе зарычав. Немного погодя следом за собаками из-за кустов вышел мужчина закутанный в темно-зеленый плащ. Он что-то произнес, но я ни слова не поняла из того, что он говорил. Не дождавшись моего ответа, мужчина наклонился и начал связывать мне руки.
– Кто вы? Что вы делаете? Отпустите меня? – начала я возмущаться, пытаясь вырваться.
Собака, что прижимала меня к земле, угрожающе зарычала и склонила свою пасть к моему горлу, вторая ткнулась носом в раненную ногу, тщательно ее обнюхивая.
Мужчина опять что-то забормотал. И хотя я снова ничего не поняла, вид собачьей пасти у моей шеи был весьма красноречив. Затем этот странный тип громко и коротко свистнул, и из-за деревьев вышло большое животное, напоминавшее гибрид носорога и собаки. Мой похититель рывком поднял меня и взвалил на спину животному.
– Хааааан!!!! – громко взвизгнула я, отчаянно пытаясь вырваться.
Мужчина резко, наотмашь ударил меня по лицу, вынуждая замолчать. Затем вскочил в седло, хлестнул животное тростью, и мы понеслись через лес с поразительной скоростью, огибая деревья и кусты, как будто их и вовсе не было.
*****
…Хааааан!!!!!!….
До него донесся далекий крик девушки, полный страха и боли. Зверь попытался встать, но не смог и обессилено рухнул на землю. Рана снова открылась и начала кровоточить. Дотянуться до новой знакомой мысленно тоже не получилось, он наткнулся на глухую стену. Хан зарычал в бессильной ярости, но помочь, увы, не мог…
Глава 2
Меня привезли в изрядно потрепанный временем дом и заперли в пустой комнате без окон. Страха не было. Я все еще верила, что сплю.
Через какое-то время за мной пришли, заставили съесть горькую траву, нацепили ошейник, грубо выволокли наружу, погрузили в повозку и снова куда-то повезли. Я все время находилась в странном полузабытье, не интересуясь ни окружающим, ни моей дальнейшей судьбой: послушно жевала каждый вечер выдаваемый горький стебелек, шла, куда говорили, равнодушно наблюдая за находящимися рядом людьми. Меня передавали из рук в руки, осматривали, несколько раз перевязывали рану, снова куда-то везли, иногда кормили. Один раз травинку дать забыли, и я, словно очнувшись от сна, тут же попыталась сбежать, но едва преодолела невидимую границу, как ошейник начал душить, посылая болевые импульсы по всему телу. И пока я не вернулась на разрешенную территорию, избавиться от той пытки не смогла.
Один из моих надзирателей, видя, как я, хрипя от удушья и боли, ползу к повозке, только гадко ухмылялся, приглашая других посмотреть на бесплатное зрелище. Продемонстрировав другим, что будет, если кто-то попытается сбежать, меня снова накормили травой, возвращая прежнюю апатию. Вроде бы мозг требовал действовать, разработать план побега, а тело оставалось вялым и неподатливым. Я ждала, что вот-вот проснусь, и все время думала о Хане, оставленном в лесу. Как он там, выжил ли? И кто же он такой? Кто скрывается под этой белой шкурой? Но… Мысли текли вяло, словно не принадлежали мне. И тут же забывались.
Я скучала, успев привязаться к тигру за те дни, что мы провели в лесу. Цепочка, которую подарил Хан, по-прежнему висела на шее, и я периодически касалась кулона. Мне становилось легче и теплее на душе от этих прикосновений, словно Хан был где-то рядом…
При первом осмотре кулон попытались снять вместе с остальными украшениями, но не смогли даже прикоснуться. И так происходило каждый раз. Какое-то время попытки продолжались, но потом на меня махнули рукой.
Наконец мои путешествия закончились. Меня привезли и заперли в темной грязной комнате. Через некоторое время в дверях появился дородный мужчина в сопровождении трех женщин разных возрастов. Меня снова осмотрели, причем особенно тщательно разглядывали шею, спину и руки, о чем-то возбужденно переговариваясь, но, увидев мою распухшую нарывающую ногу, как-то поскучнели. Две женщины тут же ушли. Мужчина еще немного покрутил меня, разглядывая со всех сторон и что-то выспрашивая, периодически срываясь на крик, но я молчала. Тогда он, предварительно обменявшись с женщиной короткими резкими фразами, тычком заставил меня опуститься на колени. Схватив за волосы, наклонил мою голову вбок и зафиксировал захватом, а женщина прислонила к шее под самым ухом металлическую печать. Не выдержав боли и запаха паленого мяса, я заорала, за что тут же схлопотала оплеуху и кляп в рот.
