Текст книги "Лондонские тайны"
Автор книги: Поль Анри Феваль
Жанр:
Исторические приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
Глава сорок пятая
«БРАТ, СЖАЛЬСЯ!»
Бриан встал.
– Милорд, ваши угрозы недостойны дворянина. Угодно вам согласиться на мое желание? Да или нет?
– Нет, нет и нет! Я вам предлагаю уйти отсюда или я прикажу выгнать. Я застрелю вас как вора, если вы не уйдете сейчас же.
– А я прошу ваше сиятельство исполнить ваши слова, – холодно поклонился Бриан.
И он стал медленно подходить к графу, не сводя с него пристального взгляда.
Вейт-Манор поднял пистолет. Его подмывало желание спустить курок, но очевидно было и то, что он этого боялся.
– Не подходите! Не подходите!
Бриан подошел к нему и положил руку на плечо. Граф в изнеможении опустился в кресло.
– Вы сейчас убедитесь, милорд, боюсь ли я смерти?
Бриан взял пистолеты из рук графа и положил на стол.
– Вы совершенно напрасно обрадовались тому, что я люблю, – продолжал Бриан. – Теперь мне необходимо спешить, и я не дам вам покоя. Я хочу быть богатым, понимаете, я хочу!
– Вы хотите!
– Хочу!
Граф опустил голову, услышав такой решительный ответ Бриана.
– Хочу, милорд! – повторил Бриан. – Я хочу, чтобы любимая мною женщина могла пользоваться роскошью и удобствами жизни, потому что красотою она выше всех женщин! Милорд! Мы имели одного отца. Вы один воспользовались нашим общим достоянием. Теперь и моя очередь… Не бойтесь, милорд, я вовсе не хочу попасть на скамью уголовного суда. Но не знаете ли вы такого закона, который запрещал бы англичанину выброситься в окно и разбить себе голову, милорд?
Граф бессмысленно смотрел на Бриана, подошедшего к окну.
– Слышите, милорд? На улице шумит народ. Как он обрадуется даровому зрелищу!
Бриан схватился за задвижку.
– Ради Бога, что вы хотите делать?
– Не вставайте, милорд! Я хочу богатства ради нее. Час тому назад у меня похитили эту девушку. Итак, мне нужно золото. Вы отказываете мне, я хочу мстить.
Бриан отворил окно.
– Берегитесь, сэр! – вскричал Вейт-Манор. – Берегитесь, если вы намерены оскорбить меня перед этой глупой толпой!
Бриан встал на стул.
– Вы изволили не понять меня, ваше сиятельство. Я скажу только одно слово, но не имя вашего сиятельства. Еще раз, вы согласны?
– Нет.
– Уверяю вас, что вы не один раз раскаетесь в жестоком отказе. Итак, прощайте!
Бриан стал у окна и с грустью проговорил:
– Сколько народа там, и я уверен, что все, находящиеся здесь, знают о нашей вражде.
– Наконец я дождусь конца этой комедии! Угроза, не приводимая в исполнение, придает нам, трусам, смелость, – с усмешкой сказал Вейт-Манор.
– Милорд, – холодно ответил Ленчестер, – я ищу места, где бы вернее мог разбить себе голову.
Делайте все, что вам угодно, сказал граф, опускаясь в кресло.
– Благодарю, милорд. Но я говорил уже вам, что падение мое не удивит никого, все знают наши отношения друг к другу.
– Но кто же осмелится обвинять меня? – спросил Вейт-Манор.
– Все, милорд, потому что в истине слов умирающего никто не усомнится.
– Боже милостивый! – вскричал граф, поняв намерение брата. – Это низкое зло, Бриан!
– Почему же? Вы хотели меня застрелить? Я уверяю вас, что не присоединю никакого оскорбления вашему сиятельству; но, наконец, я выбрал место и вы, вероятно, мое восклицание услышите снизу. – И он сделал движение, будто хотел броситься вниз.
– Подождите! – вскричал Вейт-Манор. – Какое восклицание?
– Я скажу: «Сжалься, брат!»
Крупные капли пота катились по вискам Вейт-Манора, и он упал на колени.
– Сжалься! – с отчаянием произнес он. – Сжалься!
Вейт-Манор понял, что на него падало бы обвинение.
Бриан спустился на пол и помог брату встать. Пошли оба к столу, где Вейт-Манор подписал свое имя внизу листа бумаги.
– Ну вот, – слабым голосом сказал он, – довольны ли вы?
– Милорд! Я желал бы, чтобы вы сами написали добровольную уступку, – отвечал Бриан.
Вейт-Манор дрожащей рукой начал писать. Но в это время дверь тихо растворилась и Патерсон, никем не замеченный, положил на стол лоскуток бумаги на котором было написано чье-то имя. Едва граф прочитал бумажку, как с ужасом отодвинул кресло от стола и прошептал:
– Неужели мертвые восстают из могил? Или уж я лишился ума?
– Человек, написавший свое имя, желает вас видеть и переговорить с вами, – сказал Патерсон.
– Боже мой! Он здесь! – вскричал Вейт-Манор, – но я видел смерть этого человека… Простите, я сейчас кончу этот акт.
Потом он обратился к управляющему и спросил:
– Где же этот человек?
– В кабинете, милорд.
Граф тотчас же вышел и не возвращался более получасу. Ленчестер подошел к столу, чтобы взглянуть, что брат написал, но в это время взгляд его упал на бумажку, принесенную Патерсоном. Там было написано имя Измаила Спенсера! Им овладело изумление. Неясные подозрения, пробужденные рассказом Сюзанны, представились ему, он хотел бежать в ту комнату, куда ушел граф, но было поздно: граф шел ему навстречу с радостным видом.
– Извините, что заставил вас ждать, любезный брат.
Глава сорок шестая
ПОВЕШЕННЫЙ
Но вот что происходило в кабинете. Граф отправился туда в большом смущении. Патерсон следовал за ним. Человек, дожидавшийся его, желал переговорить с графом без свидетелей и поэтому велел удалиться Патерсону. Патерсон находился в затруднении: он не знал, оставить ему его господина или нет. Вид этого человека до того его пугал, что он с трудом решился выйти из комнаты.
– Вы, вероятно, не ожидали меня, – сказал незнакомец.
– Спенсер! Неужели это вы! – едва проговорил лорд.
– Я, милорд.
Вейт-Манор оглядел его с ног до головы.
– Это я, Измаил Спенсер, покорный ваш слуга, я жив и здоровехонек, как будто бы никогда не был повешен! – возразил незнакомец.
– Но… – начал было лорд.
– Но… – садясь возле кресла графа, прервал его.
– Спенсер, с тех пор, как меня повесили, я сделался для всех каким-то зверем. Хотя в этом нет ничего удивительного. Доктор Муре явился ко мне в темницу, и на шее у горла сделал мне небольшое отверстие, просунув в негр гусиное перышко. Это называют, кажется, фаринготомией. И когда веревка сдавила мне горло, я дышал через перышко.
– А что же с нею? – спросил граф.
– С нею? О ней я расскажу в другой раз, так как эта большая история, а теперь мне некогда.
– Скажите мне, жива ли она?
– У нее было хорошее здоровье, но ведь цветку недолго завянуть. В другой раз поговорим поподробнее.
– Она умерла, Измаил?
– Вы очень любопытны, Вейт-Манор. Повторяю вам, что я пришел переговорить о деле, более важном.
– Но скажите мне одно слово! – просил граф.
– Умерла… – начал Измаил.
Граф вздохнул, как будто бы тяжесть спала с груди его.
– А, может, и нет, – смеясь сказал Измаил, – но все-таки поговорим о деле, милорд. Вот уже более года, как я считаюсь порядочным человеком, и если бы вы не жили монахом, то во всякой гостиной встретились бы со мною, где я известен под именем Эдмонда Маккензи, имевшего несчастие лишиться зрения… Ах, я забыл вам сказать, что я слеп, – и вдруг глаза его сделались мутны и неподвижны.
– Жаль вас, милый Спенсер, жаль, – сказал Вейт-Манор.
– Вы ошибаетесь, не Спенсер, а сэр Маккензи, – весело ответил он и придал глазам прежнюю подвижность. Что касается вашего сострадания, то я не желаю его. Моя болезнь не помешала увидеть в вас ту перемену, которая произошла с последнего нашего свидания.
– Стало быть, вы не слепы?
– Совсем нет. Мне нужна была маска – но все-таки вы очень изменились, милорд.
– Я много страдал! – грустно ответил граф.
– Знаю, и готов держать пари, что Бриан…
– Ах, Спенсер! Ты произнес имя моего палача! Он здесь, он ждет меня!
Спенсер весело пожимал руки.
– А!.. Он здесь!
– Ты знаешь все несчастия моей жизни, Измаил, но не знаешь последнее, которое нанес мне Бриан, – он разорил меня!
– Как разорил?
– Он нечестным образом заставил подписать меня бумагу, вследствие которой он будет наследником еще при моей жизни, – произнес плачевно граф.
Спенсер свободнее вздохнул.
– Только-то?
– Но чего же более? Я разорен.
– Я пришел сюда, чтобы переговорить с вами о Ленчестере. Прежде всего, чтобы не терять напрасно времени, я не требую от вас ни свидетельства, ни акта, а только четыре тысячи фунтов стерлингов наличными – золотом, серебром или билетами.
– Зачем тебе?
– Чтоб поместить Бриана Лен честера в дом сумасшедших.
Граф пожал плечами.
– Поверьте, что это не шутка, – ответил жид. – Велите принести деньги и я все объясню.
Вейт-Манор, желая испытать последнее средство, позвонил. Явился Патерсон, которому было велено принести шкатулку с деньгами.
Глава сорок седьмая
ПЕРЕМЕНА В ВЕЙТ-МАНОРЕ
Оставшись наедине с графом, Спенсер сказал:
– Любого человека, хоть он и находится в полном разуме, можно поместить в дом сумасшедших.
Лицо Вейт-Манора прояснилось:
– Я верю, но это требует больших хлопот.
– Без хлопот сделать ничего нельзя, но хлопоты отстранены, а времени нужно – всего один час.
– Но подумали ли вы об этом?
– Думаю, думал, а теперь хочу действовать, и вот он уже на дороге в Бедлем.
– Он находится сейчас у меня в приемной! – сказал Вейт-Манор, не поняв метафоры.
Улыбка явилась на лице жида.
– Приемная ваша служит станцией в Бедлем, – сказал он. – Я не беру своих слов назад. Ленчестер уже объявлен сумасшедшим.
– Но какие доказательства?
– Вся его прошедшая жизнь и ваши доказательства.
– Но надеешься ли ты на успех?
– Вполне уверен.
Вейт-Манор быстро встал.
– Тогда надо действовать! Требовать его ареста, – радостно вскричал он.
– Успокойтесь, милорд. С вашей стороны исполнено все, что следовало. По вашему приказанию двенадцать полисменов ждут Бриана у вашего крыльца.
– По моему приказанию? – с испугом проговорил лорд.
– Я позволил себе маленькую вольность в таких затруднительных обстоятельствах. Вам уже известно, что я прекрасно повторяю почерк чужой руки. Рука же ваша мне давно знакома. Поэтому я написал свидетельство от вашего имени о безумии Бриана, а во избежание неприятностей, могущих произойти от этого, я поспешил принять меры к его аресту.
– Великолепно! – вскричал граф, схватив с жаром руку Измаила. – Теперь он не уйдет. О, мой спаситель! Я увеличу сумму!
– Благодарю, милорд. Но советую вам идти в приемную и не задерживать Бриана, а то полисменам скучно ждать.
Граф вернулся в приемную. Ленчестер, не дав ему окончить начатой фразы, вскричал:
– У вас Спенсер! Вы видели его!
– Я… Видел ли я его… Но человек, имя которого вы сейчас произносите, повешен.
Ленчестер схватил бумажку со стола и подал ее молча графу.
– Это верно, – в смущении проговорил тот, я видел жида Измаила Спенсера.
– Какие сношения вы имеете, ваша светлость, с таким негодяем?
– Не желаю давать вам отчета в своих действиях! – проговорил граф, желая скрыть смущение под предлогом оскорбленного самолюбия.
– Я считаю необходимым, милорд, повторить вопрос.
– Но я не желаю и не буду отвечать, – возразил граф, – впрочем, я согласен открыть вам истину, потому что не нахожу в ней ничего предосудительного. Я принимаю участие в человеке, который спасся от…
– Замолчите, милорд! Я не верю вашим словам, – прервал Бриан, – вы забыли то изумление на вашем, лице, когда вы прочли записку.
Лорд сжал губы.
– Вы можете обратиться к Спенсеру с этими вопросами, потому что я уверен, что вы его скоро увидите, – вскричал он, увлеченный гневом.
– Ваши слова похожи на угрозу, – сказал Бриан.
– На угрозу? – сказал Вейт-Манор, приняв добродушный вид. – Вы знаете, что мне нечего угрожать, но что вы увидитесь со Спенсером, так я это потому сказал, что он ждет вас на улице.
– Кого он ждет?
– Никого… Он ждет, когда вы уйдете, и тогда он возвратится сюда, потому что я прервал разговор с ним, чтобы поскорее вас отпустить.
– Благодарю за внимание, и прошу вас окончить акт, потому что не желаю заставлять ждать Спенсера.
Граф исполнил желание Бриана, написал условие.
– Брат, – сказал граф с насмешкой, – надеюсь, вы не употребите во зло то преимущество, которое имеете надо мною, и что это будет последнее мщение?
– Это будет зависеть от вас.
– До свидания, милый брат!
Бриан поклонился и вышел из приемной. Граф пошел к окну и быстро открыл его.
Глава сорок восьмая
В БЕДЛЕМ!
Бриан медленно сходил с крыльца. Невдалеке стоял слепец Тиррель, за ним полисмены и карета. Заметив все это с первого взгляда, Ленчестер быстро подошел к Тиррелю и, взяв его за воротник, закричал полисменам:
– Я требую немедленного ареста этого человека!
– Ну, исполняйте вашу обязанность, – обратился Тиррель к полицейскому.
– Погодите, не торопитесь, – сказал тот. – Скажите, Бриан, а почему вы требуете ареста Эдмонда Маккензи?
– Послушаем, что он скажет, – заметил доктор, выглядывавший из кареты.
– Позвольте прежде узнать, по какому праву вы задаете мне этот вопрос? – спросил Бриан.
– Он говорит вполне благоразумно, – вскричал доктор.
– Я полицейский чиновник, – отвечал Бриану констебль.
– А если так, то я должен сказать вам, что человек, называющийся Эдмондом Маккензи, негодяй и принадлежит к шайке воров.
– Вы слышите? – заметил Тиррель.
– Да, он сумасшедший! – сказал доктор.
Полисмены окружили Бриана.
– У вас есть доказательства? – спросил констебль.
– Мне, кажется, ваша обязанность арестовать, – ответил Ленчестер, – а доказательства представляются в суд, а не в полицию.
– Ах, черт возьми! – закричал доктор, – он верно не сумасшедший.
– Во всяком случае, – продолжал Бриан, – этот человек принадлежит суду, он хитростью спасся от казни. Он был повешен.
Смех Тирреля и полицейских прервал Ленчестера.
– Теперь нет сомнения, что он сумасшедший, – вскричал доктор.
– Исполняйте же вашу обязанность, – закричал констебль.
Полисмены бросились было к Бриану, но он отбежал на крыльцо и стал защищаться. Одни полисмены были отброшены им с лестницы, а другие, озадаченные его решительным видом, не торопились подходить. Тиррель их ободрял, а доктор, следивший за всем, только удивлялся:
– Молодец! Как ловко он справляется! А что, быть может, он и не сумасшедший.
Тем не менее нападавшим удалось прижать Ленчестера на крыльце к двери и они ждали удобного мгновения, чтобы напасть.
– Вы великолепно распорядились, милорд, – кричал Вейт-Манору Бриан, и если вам не удалось ничего сделать, так вы не виноваты. Я же клянусь, что не останусь у вас в долгу.
Тиррель стоял неподвижно, опустив правую руку за жилет, В это время дверь дома Вейт-Манора отворилась и кто-то схватил Ленчестера за ногу и повалил его, Полисмены кинулись на Бриана и связали. Человек, поваливший его, был Патерсон.
Тиррель вынул руку из кармана жилета. Если бы не вмешался Патерсон, то Бриан познакомился бы с кинжалом Тирреля. Лен честера посадили в карету, констебль сел около него и закричал кучеру:
– В Бедлем!
Странный голос, сопровождаемый смехом, послышался из окна дома Вейт-Манора:
– В Бедлем! В Бедлем!
Карета скоро скрылась из виду.
Тиррель и Патерсон взошли к графу, а тот в припадке кружился по зале, напевая:
– «В Бедлем! В Бедлем!»
Кто, спросил Тиррель управителя, кроме Бриана, наследник графа Вейт-Манора?
– Двоюродный брат его сиятельства Муррай Инверней-Кэстль, – отвечал Патерсон.
– За ту услугу, которую вы оказали мне, я вам дам добрый совет: ступайте к Мурраю и постарайтесь заслужить его расположение, потому что граф Вейт-Манор отправится в Бедлем завтра, а Бриан не возвратится.
– Но как же это можно? – закричал Патерсон.
Но Тиррель не успел ответить, так как граф упал на ковер, крича:
– В Бедлем! В Бедлем! В Бедлем!
Глава сорок девятая
ПРИВИДЕНИЕ
Франк Персеваль и Стефан сидели в кабинете Франка. Первая их попытка бороться с маркизом Рио-Санто имела печальный результат.
Ежедневно Франк слышал в доме леди Стюарт, что Мери не приходила еще в себя.
– Я писал в Локмебен, и сам не знаю зачем. Безрассудно бы было надеяться.
– Это большое несчастие, Франк. И можно ли было ожидать?
– Ну хоть бы какой-нибудь след! Ничего!
На лестнице послышался шум.
– Кажется Джек, – сказал Франк.
Стефан стал прислушиваться.
– Да, это он. Дай Бог, чтобы с хорошими вестями!
Персеваль был уже на лестнице и торопил старика.
– Сейчас, сейчас, – говорил Джек, – выходя наверх.
– Что нового? – нетерпеливо торопил Франк.
– Два письма к вашей чести.
Франк схватил письма. Джек последовал было за ним, но вдруг остановился при виде скелетов, стоявших в кабинете. Джек не трусил перед живыми людьми, но скелеты наводили на него суеверный ужас. Вдруг что-то страшное, имевшее человеческие формы, с хрипом проскользнуло мимо.
Старик не смог даже вскрикнуть. Ноги у него подкосились и он бессильно прислонился к стене. Привидение исчезло в комнате двух сестер.
– Джек! – крикнул Франк.
Дрожавший Джек не шевелился.
– Джек!
Франк отворил дверь из кабинета. Он не заметил, в каком состоянии был старик и, схватив его за руку, втащил в кабинет.
Старик трясся как в лихорадке.
– Что с тобой? – спрашивал Франк.
– Ничего, ваша честь, только там что-то недоброе…
Франк с досадой топнул ногой. В первый раз старый Джек оставил без внимания гнев своего господина и отвернулся от ненавистных ему скелетов.
– Ты верно видел кого-нибудь? – приставал Франк.
– Видел, ваша честь, – ответил Джек, только и думавший о привидении.
– Что же тебе сказали?
– К счастью, ничего. Если бы он заговорил со мной, я умер бы на месте.
– Что это значит? – вскричал Франк.
И он вслух прочитал несколько строчек из письма:
«Сама я не могу отойти от постели больной, но не могу не поделиться с вами радостью… Я поручила подателю этого письма…»
– Ах, простите, ваша честь, – вскричал Джек. – Вы говорите о горничной мисс Стюарт, а я думал…
Джек опять прислушался. Ему послышался тихий стон.
– Послушайте, – говорил он. – Не пускайте его сюда.
– Да ты пьян, Джек, – с досадой вскричал Франк.
Джек покраснел от обиды:
– Нет, ваша честь, но в этом доме непристойно быть христианину, – Франк и Стефан переглянулись друг с другом.
– Друг мой, Джек! Что с тобой? Ты знаешь, как я томлюсь и страдаю, – умолял Франк.
– Сейчас скажу. Да и чего я буду бояться. – Джек покосился на скелеты. – Горничная мисс Дианы хотела непременно видеться с вами. Она сказала мне: «Скажи, что мисс Мери сделала движение».
– Движение!
– Да, она пошевелилась, но мисс Стюарт боится, что ей это только показалось.
– Вот мне так не показалось! – вдруг закричал он, отскочив от двери.
Явственный и жалобный стон был услышан всеми ими.
Стефан встал. Но все утихло.
– Что еще? – спрашивал Франк.
– Неужели же вы не слышали? Разве это человеческий голос?
– Да говори же, несчастный, что ты еще знаешь? – кричал Франк.
– Ничего. Ах нет, виноват, – глаза мисс Мери обратились к другой стороне. – Господи, это верно перед моею смертью. Простите меня… Доктора мисс Тревор не было дома, послали за другим, который сказал, что новый припадок… – Джек не мог договорить и упал на колени.
За дверью раздался дикий протяжный болезненный вопль. Потом чей-то тихий голос запел знакомую Стефану шотландскую балладу.
Кровь застыла в жилах Джека. Ему казалось, что все скелеты протянули к нему руки. Он пустился бежать со всех ног.
Глава пятидесятая
ГДЕ ЖЕ МОИ ДОЧЕРИ?
Франк и Стефан бросились в другую комнату. Между кроватями обеих сестер стоял какой-то человек. Это был Энджус в мокром платье и с мокрыми волосами. Увидев Франка и Стефана, он глухо вскрикнул:
– Обе!
Он был в полном сознании. Стефан с изумлением смотрел на него. Франк никогда не видел Энджуса.
– Я отдал моих дочерей, сестер, – говорил он. – Но где же они? Слышишь, Стефан, я пришел за ними. Позови твою мать.
Стефан знаком попросил Франка выйти, но тот не понял.
– Скажи ей, Стефан, что два года я не видел моих дочерей. Клара прекрасна, Анна похожа на мою бедную Эми… Иди, иди, Стефан. Быть не может, чтобы их похитили, когда ты так спокоен!
– Моя мать нездорова, и ваши упреки убьют ее.
– А! Она нездорова! А я здоров? Она видела их в лодке? Разве… Совесть твердит ей: это Божие наказание?
– Друг мой! – решительно сказал Стефан Франку.
Ты не можешь и не должен оставаться здесь. Те подозрения, которые у тебя есть, обязывают тебя не слушать исповедь несчастного отца. Если он и виновен, то в моем доме неприкосновенен.
Франк сильно покраснел.
– Прости меня, Стефан… Воспоминание о бедной сестре… Прости, я уйду.
И Франк вышел с письмом Дианы в руке. Другое же письмо, которое отдал ему Джек, он положил в карман и совершенно забыл о нем. Это было письмо леди Офелии, написанное со слов Рио-Санто, где она назначала ему свидание в девять часов. Теперь уже была половина десятого.
– Мак-Ферлэн, мы одни, – сказал Стефан дяде. – Говорите.
Энджус пристально смотрел на него.
– Что мне говорить? – сказал он. Мак-Наб, ты похож на отца. Но только по наружности. Твой отец никогда бы не покинул девушек, вверенных его попечениям.
– Вы огорчаете меня незаслуженным упреком, дядя! Я люблю Анну, Клару же я люблю больше себя самого. Но ради Бога, что с ними?
– Что с ними? А что сделалось с твоим отцом, Стефан? Я видел их в лодке и не мог спасти.
Бледное лицо Энджуса сделалось багрово-красным. Он показал Стефану рану, которую Боб нанес ему веслом.
– Я состарился, жаловался Энджус. – Я видел похитителя и не мог победить его.
– Похитителя? – прервал Стефан.
– Я знаю его. Я знаю много негодяев, Стефан. Господь наказывает меня!
Он замолчал и горько заплакал. Потом встал и твердо сказал:
– Пойду к Ферджусу.
– К Ферджусу! – повторил машинально Стефан.
– Да, к нему. Он могуществен и любит меня. Я с ним разделаюсь после, когда он возвратит мне дочерей, если они живы. Сегодня я видел призрак Анны.
– Где, Бога ради, где?
– Не знаю. Но точно также, как я видел Мак-Наба перед его смертью.
– Смотри, смотри! – вдруг закричал Энджус, показывая пальцем. – Я вижу Ферджуса. Он умирает!
Энджус вскочил. Стефан хотел было пощупать у него пульс, но он оттолкнул его.
– Я устал, – слабо проговорил он.
– Дядюшка! Сжальтесь. Одно только слово!
Энджус закрыл глаза и лишился чувств. Стефан воспользовался этим, чтобы перевязать ему раны. Через полчаса Энджус пришел в себя.
– Дядюшка, успокойтесь, ради Бога, говорил Стефан. – Мы употребим все средства, чтобы найти ваших дочерей и надеюсь…
– Они умерли! – вздохнул Энджус.
– Они живы, Мак-Ферлэн. Вы напрасно упрекнули меня в беспечности. Я обыскал весь Лондон. Ведь Клара должна была быть моей женой…
– Любит ли она тебя? – вдруг спросил Энджус.
Стефан вздохнул.
– Я знаю, что между нею и одним человеком есть таинственная связь…
– Таинственная связь?
Связь, которую невозможно понять… Что-то необъяснимое… Этот человек могуществен!
– И ты думаешь, что он похитил ее. – Голос Энджуса был ровен и спокоен.
– Да.
– И Анну? Неужели обеих?
– Я так думаю, – ответил Стефан после раздумья.
Энджус нахмурился.
– И ты знаешь его имя?
Стефан утвердительно кивнул головой.
Энджус вскочил и с глубочайшим презрением смотрел на Стефана.
– Мак-Наб адвокат, – заговорил он, – но у него было благородное сердце. Отчего же так низок его сын? Я поручил вашей матери моих дочерей, – с негодованием перебил он хотевшего говорить Стефана. – Одна из них ваша невеста. Вы знаете имя похитителя и спокойно сидите дома.
– Дядюшка! Вы не знаете…
– Вы боитесь вызвать на дуэль…
– Дядюшка, нужно прежде выслушать, а потом осуждать, – сурово заговорил Стефан. – Я хотел бороться, клянусь. Не мужества недостает мне. Но этот человек так силен, а я так слаб. Кто обратит внимание на обвинение на богатейшего вельможи трех соединенных королевств со стороны неизвестного? Вы улыбаетесь, смеетесь, думаете: «Отчего бы не разделаться самому?» Да, я ходил к нему, но меня не впустили, вызывал письменно – мне не ответили.
– Но кто же этот человек?
– Маркиз Рио-Санто, – ответил Стефан, не спуская глаз с дяди.
Лицо Энджуса посинело, губы задрожали.
Стефан понял все. Энджус упал на кровать.
– Не может быть! – засомневался он. – Не может быть! Неужели Ферджус мог решиться обесчестить дочерей Мак-Ферлэна? Нет, я не позволю, чтобы на него клеветали, нет! Клянусь, Стефан, не будь ты сыном моей сестры, я жестоко наказал бы тебя за клевету на Ферджуса О'Брина.
– Вам, быть может, угодно, чтобы я не забывал уважения, с которым должен отнестись к убийце моего отца, – с насмешкой ответил Стефан.
– Правда! – вздрогнул Энджус. – Но почему же ты думаешь, что маркиз Рио-Санто похитил моих дочерей?
– Я убежден в этом.
Энджус задумался.
– Не может быть, я знаю его. Ферджус так любит Мак-Ферлэна… Не может быть!
– Но знал ли он, что Клара и Анна – дочери Марк-Ферлэна?
– Правда, Стефан, правда. Я могу мстить О'Брину, но ненавидеть его… Это выше моих сил…
В глазах Энджуса стояли слезы.
– Нет, Мак-Ферлэн, – вскричал Стефан. Вы будете ненавидеть его, но мстить… это мое дело!
– Молчи, племянник, молчи. О, мои дети! Я верю тебе, Стефан. Они были прелестны. О, Стефан! Я хочу мстить, мстить!
Энджус закрыл лицо руками и долго молчал. Потом с грозным спокойствием заговорил:
– Ты прав, Стефан, маркиз Рио-Санто страшный противник. Твое обвинение осталось бы без внимания, но мое поразит его как громом небесным… У тебя есть друзья?
– Один.
– Есть верные люди?
– Я могу найти.
– Мы будем действовать.
– Хорошо. Только не здесь, Мак-Ферлэн. Моей матери нужен покой.
– Хорошо, идем.
Они отправились к Франку Персевалю. Франк только что возвратился домой вне себя от радости. Диана Стюарт сказала ему то, чего недоговорил старый Джек – Мери оживала. Энджус, Стефан и Франк всю ночь провели вместе. Утром Доннор привел человек двадцать. Они получили деньги и приказания.
В пять часов вечера они группами собрались вокруг дома маркиза Рио-Санто. Стефан и Франк встали за углом, Энджус вошел в дом маркиза.