Текст книги "Булава скифского царя"

Автор книги: Пётр Волкодав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Наместник подошёл к повозке и позвал. – Вара, я пришёл. – Девушка, до селе безучастно смотревшая в сторону Тиры, тотчас обернулась. Обернулись и остальные рабыни. Лицо её исказилось злобой и вспыхнули ненавистью глаза. Лисимах едва успел уклонится от плевка и усмехнулся. – Ты злишься на меня за то, что я убил твоего отца. Он сам виновен. Не нужно было поднимать луки и мечи.

Девушка злобно сверкнула глазами, а он продолжил. – Это война, а на ней убивают. И ничего тут не поделать. Радуйся тому, что попала в мои руки. Если бы не моё вмешательство, где была бы твоя девичья честь, дочь вождя. Ничего, скоро привыкнешь варварка. Будешь служить в моём доме. Если будешь себя хорошо вести, твои соплеменницы останутся с тобой. – Девушка снова плюнула и, снова Лисимах успел отвернуться. Он схватил её за руку и притянул к клетке. Девушка пыталась сопротивляться, но ничего не вышло. Лисимах едва касаясь, погладил лицо фракийки. – Тебе не долго разделять одиночество. После победы над скифами, придёшь в мой шатёр и порадуешь меня. Не захочешь, твоими сестрами займутся мои солдаты. – Он отпустил девушку и обратился к охраннику. – Моих рабынь кормили сегодня? – солдат вытянулся. – Я не могу знать, мой командующий, я недавно сменился. Что прикажешь? – и замер. Лисимах ответил. – Отведи рабынь к реке, пусть помоются. И найди получше, одежду, вон той. – Он указал в сторону темноглазой. Не оборачиваясь, он почувствовал несколько потеплевший взгляд рабыни.

– И вот что: пусть приберутся в клетке у себя, а потом накорми. Кто тронет их – останется без головы, – договорить ему не дал всадник. Он остановил коня, поклонился и, торопясь, доложил: – Прибыли послы Атоная, скоро они будут в твоём лагере. Каковы будут приказы.

– Наконец-то – Лизимах потёр щеку и, задумавшись ответил: – Моих полководцев пригласить ко мне в шатёр, немедленно. Остальные действия, по моему плану…

Греки с любопытством провожали послов. Два конных скифа следовали за проводниками. К уздам их лошадей привязали верёвки и вели по послов лагерю. На груди старшего посланника Атоная красовались округлая золотая бляшка, представляющая свернувшуюся в кольцо змею. У другого – лось с семью ветвистыми рогами. Лиц скифов, как не было интересно солдатам, увидеть не удалось. На головы послов надеты мешки плотной тёмной ткани. Там, где лицо – кусок воловьей шкуры. Этой своеобразной процессии освободили проход. Греки показывали пальцами и смеялись с незадачливых гостей. Стуки топоров и редкая ругань не прекращалась. Когда послы приблизились к катапульте, один из солдат произнёс тихо, но так, что это услышал один из послов, с бляшкой «лося». Грек сказал соседу. – Ну и уроды. Правильно о них говорят – варвары и дикари – сосед согласился и ответил так же тихо. – Да, Петр – варвары. Жаль что у нас всего 26 тысяч. Переговоры затеяли с этими скотами. Наш Лиси… – договорить ему не дал, стоящий рядом офицер. Он злобно выругался и переменил тему. – Пошевелись, нужно ещё опробовать механизм. – Послы проследовали мимо. Офицер кивнул солдату. У раба – фракийца, стоящего на коленях со связанными руками, вырвали из рта кляп. Фракиец шумно выдохнул и застонал. Солдат ударил его палкой. Вскрикнуть больше ему не дали, офицер, стоящий позади, взмахнул мечом и вонзил. Тело приподняли и швырнули наземь. Офицер Лисимаха посмотрел вслед послам. – Наёмник заболтался и получил своё… Так будет всем, кто сболтнёт лишнее, понятно – сказал он негромко, но достаточно, чтобы услышали послы. Солдаты ухмыльнулись, но промолчали. Последний из скифов, с «лосём», вздрогнул и, это не укрылось от офицера. Он облегчённо выдохнул, сдерживая себя, и вытер испарину. – Всё по плану. Уберите тело. – Двое рабов, испуганных и одновременно счастливых тем, что сами остались живы, взяли за ноги и поволокли тело несчастного к реке. Солдат вопросительно посмотрел на офицера. Когда послы отъехали, командир удовлетворённый исполненным долгом, ответил солдату. – Второй посол услышал, а говорили мы ведь очень тихо.

– Мой командир, и я заметил это. Этот раб всё равно бы сдох. Какой от него прок. И много таких несчастных будет по пути следования. – Офицер пожал плечами. – Это не моё и не твоё дело. Не суйся, куда не следует. Я давно на войне и знаю – хитрость нужна до сражения. Во время битвы она не имеет значения. Лисимах – умный полководец и вряд ли будет делать лишнее. Иногда к его советам прислушивался сам Александр. – Продолжать офицер не стал. Он поправил доспехи на груди и скомандовал. – Сотников ко мне. Объявить построение моего батальона. Наша очередь дежурить в передовом дозорном отряде.

– Можно спросить, мой командир? – Офицер обернулся к говорящему.

– А тебе, что надо? – рявкнул он. Солдат слегка поёжился, но спросил: – А почему услышал только один посол, а тот – другой не шевельнулся?

– Хороший вопрос солдат. Ты разве не заметил, что главный посол стар, а у стариков слух не такой уж острый. Неужели и это нужно объяснять.

– Да, я знаю об этом мой командир, но мой старый дед почему-то слышит лучше меня, но очень редко признаётся в этом. – Офицер с интересом поглядел в сторону воина. – Молодец парень! Коня! Коня мне и побыстрее! – Он разволновался. В голове звенели последние слова воина. Офицер мигом вскочил в седло и быстро поскакал на опережение к главному шатру…

Четыре полководца наместника недоумевали. Аристарх, старший по званию и возрасту в греческой армии сжал губы и процедил. – Возможно, что офицер прав. Что ты предлагаешь Лисимах? Я ценю твой ум и воинское искусство, но из слов офицера следует, что мы переусердствовали.

– Именно это. В случае отрицательного ответа Атоная, на обратном пути следования послов нужно дезориентировать их. Чем больше информации получат они, тем лучше для нас. – Пожилой македонец утвердительно кивнул. – Я согласен. Нам пора выслушать послов Лисимах. Где они?

– Их возят по лагерю, чтобы запутать их мысли. Скоро они будут здесь. – В подтверждение слов, в просторный шатёр вошёл офицер охраны. Лисимах сделал приглашающее движение кистью руки, сел в удобное кресло и принял важный и строгий вид.

Послам сняли наголовники. Варвары – бородачи несколько прищурились и осмотрелись в просторном шатре. Старший из них, старик лет пятидесяти пяти, сделал шаг и застыл в поклоне. Молодой, с «оленем» повторил движение старика. Лисимах выждал необходимую в таких случаях паузу и ледяным тоном спросил. – Как здоровье царя всех скифов – Атоная? – последнее далось с трудом. Стоящий рядом, спартанец поморщился. Ему захотелось разом закончить эту комедию, однако он сдержался. Старший посол поднял голову и ответил. – Великий Лисимах. – при этих словах наместник насупился. Похвала была некстати. Ничем великим он пока не прославился. Посол продолжил. – Царь всех скифов хорошем здоровья и желает тебе великий Лисимах того же. – наместник уже догадался, об сути ответа, но виду не подал. Спартанец понимающе поглядел в его сторону и прервал посла. – Говори раб. Каков ответ? – Посол снова поклонился и передал Лисимаху изящный в незамысловатых рисунках животных мешочек из тончайшей кожи, расшитый серебряными и золотыми нитями. Лисимах несколько растерялся, но виду не подал. Солдат охраны принял мешочек и передал в руки наместнику. – Развяжи и подай, что там – приказал он воину. Солдат с некоторой опаской развязал узел и заглянул внутрь. На его лице заиграла малозаметная улыбка. Непроницаемые полководцы Лисимаха напряглись. Солдат достал из мешочка чашу и подал Лисимаху. Тот пока ничего не понимал, как и его генералы. Обыкновенная чаша, изящной работы, с серебряной подставкой в виде четырёх змей. По верхнему ободу, также отделана серебром. Он внимательно осмотрел её и побледнел от догадки. Спартанец схватился за меч, но Лисимах остановил военачальника. С некоторой брезгливостью он поставил чашу на стол и грозно посмотрел на послов. Те не выдержали взгляда и опустились на колени.

– Это – ответ Атоная?! Что это значит? – разъярился Лисимах.

– Это ответ – подтвердил напуганный старший посол и произнёс дрожащим голосом. – Мы ведь послы, не гневайся на нас, наместник.

– Хорошо, я не трону вас. Моих послов Атонай не тронул, а всячески оказал мне уважение. Дар я принимаю, а теперь – ответ на словах. Но сначала я, – наместник геллеспонта, хочу знать – что это за чаша. Ведь она не нова.

– Ты прав. – Посол закивал в ответ, не поднимая головы.

– Так что же это!? Говори? – не выдержал Лисимах…

Старик, не поднимая головы, ответил. – Мой царь – Атонай сказал, что эта чаша была раньше, – Лисимах затаил дыхание, как его полководцы и охрана и внезапно вспылил.

– Из чьей головы изготовлена чаша, говори старик или клянусь Зевсом!!..

Старик рухнул на колени, одновременно со вторым послом не поднимая головы, проронил.

– Мы – послы. Что приказано то и принесли… Это, это было раньше головой великого Зопириона.

Лисимаху показалось – его сейчас хватит удар. Он едва остановил меч, занесённый над головой посла.

– Убей их обоих! – закричал спартанский полководец. Вслед и не сдержались другие. – Убить их! – но Лисимах был непреклонен, хотя лицо налилось кровью и перекосилось от злобы, ведь Зопириона он знал очень хорошо… Послы замерли, в ожидании неизбежности скорой смерти. Лисимах наконец овладел собой и приказал:

– Поднимитесь рабы, я оставлю вам жизнь, но не по доброте своей. Передайте Атонаю, что я сотру в порошок всю его армию и сотру с лица земли вашу вонючую страну! Атонай оскорбил не меня, а всех греков… Ещё, передай, – пленных я брать, не намерен, и что голова Атоная украсит колонны моего дома. А теперь – вон!..

Глава седьмая Круг: Колесницы Атоная

Лагерь царя всех скифов раскинулся в низине, у притока Тиры – небольшой речушки Альтиры, где поблизости, в многочисленных балках – красные глины пригодные искусству гончаров.

Верховые передового дозора обрадовались появлению давно ожидаемых гостей; поклонились и поприветствовали царя Ассея:

– Ассее, – царь Меотиды пусть Табити пошлёт здоровье твоему сыну… Атонай ожидает тебя!

Царь севера Меотиды приостановился рядом со старшим дозора и покосился на повязку на ноге.

– Цела?

– Цела, царе Ассее, – обрадовался сторожевой, оказанному вниманию, – две луны не мог ходить.

Теперь лучше, правда иногда побаливает, – и без всякого перехода, добавил – езжайте прямо, цари собрались у Большого камня. Ждут тебя.

– Удачи сколе, твоему роду – Ассей пришпорил «Рассвета». Караульные восторженно провели гостей, а потом их внимание переключилось на показавшиеся стяги войска царя Меотиды.

– Ого! – воскликнул один из дозорных. – О Папае! Ассей привёл целую армию. Гляди, гляди сколе!

– Хм, – Старшой ухмыльнулся и с видом знатока и бывалого воина сказал: – Атонай с Ассеем, сражаясь вместе, не проиграли ни одного сражения. В степи засуха, а он привёл больше воинов, чем собрал Атонай… а как он сидит в седле!.. Хотелось бы посмотреть на его сына. О Русе только и говорят.

– И я, сколе, – согласился сосед. – Говорят, что в Кругу тот, о ком бает Степь. Ты видел его?

– Нет.

Вжик-вжик, – доводится до нужной остроты оружие, а у кибиток и горнов снуют потемневшие от въевшейся сажи и копоти помощники кузнецов. Мастера подправляют старое и куют новое: – топоры и мечи, наконечники копий. У кострищ весело переговариваются и торопливо завтракают воины.

Глядя на них, посторонний подумает, что скифы собрались на состязания или на большой праздник. Завидев Ассея, они поднимаются и громко приветствуют.

– Слава царю Ассею! – Приветствие волной катилось по лагерю. Ассея узнавали, узнавал и он.

– Приветствую, сколе, – весело закричал царь – твой «меч» не заржавел? Как это тебя жена самого отпустила, или она больше не ревнует к рабыням? – сотни взрываются хохотом, а довольный вниманием к своей персоне, сколот, разглаживает усы и ухмыляется: – Мой «меч» всегда на месте, Ассее и рабыни – тоже!

Ассей остановил коня за сотню локтей до «круга», у «камня» и передал поводья слуге… Сотня высоких и мощных бородачей никак не отреагировали, не шевельнулись и не проявили интереса, будто и не охранники они вовсе, а каменные застывшие «бабы». Двое ближайших подошли к Ассею и поклонились.

– Тебя ждут царе. За лошадьми присмотрят. Пусть твои тысячные оставят оружие здесь.

– А где мой тысячный Крей? – спросил Ассей, отстёгивая меч.

– Я ждал тебя мой царе, – раздался за спиной голос тысячного. – Место для нашего оружия – вот здесь.

«Круг», место совета царей и высшей воинской элиты – окружность радиусом в десять-двенадцать локтей, в центре которой очаг Табити, огороженный камнями. Пламя лениво лижет поленья. Напротив входа – царь всех скифов, а по окружности – цари, вожди дружественных племён и их высшие командиры. Круг устлан без всякой роскоши и намёка на положение среди сколотов и сан – циновками из грубого полотна конопляной ткани, – своеобразные и простые сиденья – прямо на земле. Сиденье Атоная не отличается роскошью, разве что поверх циновки положен персидский коврик.

Асей пружинистой походкой, направился к царю всех сколотов, отметив, что собрались все…

– Я приветствую тебя, Атонае, и вас – цари, и тысяченачальники! Я приветствую тебя Перисаде – царь Боспора, давненько мы не виделись. Атонае, извини за опоздание. – Лицо царя Боспора благодарно расплылось в улыбке – Ассей выделил его среди всех.

– Приветствую тебя Ассее! Как здоровье твоего сына, когда мы увидим будущего царя Меотиды? – Атонай хитро прищурился, заранее зная ответ.

– Рус со мной, он сейчас в шатре с Таной. – Ассей поймал радостный взгляд царя Агасара – родного брата Таны. Круг ожил удивленными восклицаниями. Не сдержался и притворившийся Атонай.

– Асее, ты взял на войну маленького Руса? – Не сдержался и сострил тысячный Перисада: – Кто привёл армию, ты или – Рус? Признавайся! – «Круг» грохнул и взорвался смехом. Ассей шутливо развёл руки и ответил. – Конечно-же сын. Он не просто вёл войско, но и вселял уверенность, Солах. Мои воины под любым предлогом старались держаться ближе к шатру.

– Особенно, когда Тана кормила Руса – вставил Зиммелих своё слово. – Грудь то, у жены твоей ого-го. Агасар при этих словах расцвёл, а Накра хихикнула.

– Ладно, будет, – остановил всех Атонай. – пора к делу. Ассе, присаживайся справа от меня, вот здесь. Пора начинать. Располагайтесь удобнее мои воины, будем думу думать. Рядом с каждым Я приказал поставить килик и кувшин с «молоком» наших кобылиц. Слуг я отослал, чтобы не мешали.

Ухаживайте за собой сами.

Ассей присел и покосился на соседа – высокого и безбородого… Этого воина он не знал. У незнакомца булавы не было, но из ножен выглядывала рукоять ножа, не похожая на всё что доводилось видеть раньше. Это удивило царя Меотиды. Оружие позволялось только царям, но булавы-то у безбородого нет. Додумывать мысль Ассей не стал, а просто присел рядом.

«Да – а, постарел наш царь» – Отметил про себя Ассей и переключил внимание на слова Атоная.

– Скоро вернуться послы, а пока я расскажу, почему без вас принял решение о недопустимости принятия условий Лисимаха… К сожалению не все цари откликнулись на мой зов. Виной тому не только засуха и интриги царя Едугая, но и нежелание помочь. Некоторые роды откочевали в северные земли и увязли в непрекращающихся стычках с нашими северными братьями и другими народами. Брат Едугея откупился наконечниками стрел и оружием, другие – два тавридских царя отказали мне.

Фатеи обещали помощь Перисаду. Что происходит скифы? – Атонай обвёл присутствующих грозным взглядом, и многие опустили головы. – Что происходит? Каждый стал играть в свой «рожок» и купаться в золоте, напиваться греческим вином и поклоняться чужим богам! Царя Скила убили именно за это. Едугей превратил свой народ в рабов и не только он. Почему Ассей, смог сохранить свой народ… Я вам отвечу. Он поступает так, как поступаю я – выделяет часть своих запасов и помогает Родам. Многие цари забыли, как нелегко моему деду далось объединение Скифии. Но, – Атонай сделал паузу и благодарно посмотрел на царя Меотиды. – эти вопросы будем решать потом, после сражения… Ассее?

– Я слушаю тебя мой царе. Что ты хотел услышать, Атонае? – Атонай прищурился и лукаво ухмынувшись, спросил: – Ассе, ты помнишь, чью голову ты срубил под Ольвией?

– Помню Атонае. Сегодня я пришёл за другой головой, головой Лисимаха, если её срубишь ты или Зиммелих я не буду иметь претензий.

– А если я? – подал голос Дрон.

– Молод ишо, охотник за головами – отозвался Асей, подмигнув царю будинов. – Но мы отвлеклись. Скажи Атонае, а где моя чаша? Я думал, что она пойдёт сегодня по кругу.

– Чаша ушла Ассе, но ты получищь замену ольвийской чаше. – улыбнулся Атонай. Ассей пожал плечами. Глядя на Атоная Ассею вдруг пришла простая до сумасшедшая мысль. Вначале царь Меотиды откинул её но, выражение лица Атоная, подкрепило догадку.

– О том все знают, – начал издалека Ассей – все скифы… Так ты, – Ассей не сдержался – Ха-ха-ха, ха-ха-ха. Атонае! Ха-ха-ха клянусь Папаем, до этого не додумался и твой дед! – Гости начали переглядываться: царь Меотиды беспричинно и раскатисто хохотал, а Атонай загадочно улыбался. Недоумевающая Накра повернулась к Оршесу и зашептала.

– Что это с Ассеем, рождение сына вскружило ему голову? – Бывший наместник Торжища не отвечал, в свою очередь, – повернувшись к Агасару и его тысячному – Солху. Зиммелих и Перисад также пожали плечами и переглянулись. Асей боковым зрением отметил: Безбородый, – сосед остался непроницаемо-спокойным. Он лишь заинтересованно изучает лицо Ассея. «Володя» – услышал незнакомое слово от соседа…

Атонай торжествующе обратился к царю Меотиды. – Раз ты догадался, скажи всем.

Царь Меотиды отцепил от боевого пояса «утиральник» и смахнул выступившие от смеха слёзы. – Наш царь, – начал Ассей – попросил у меня через своего посла «ольвийскую» чашу. Я не мог понять, зачем и терялся в догадках. Теперь всё стало на свои места. Атонай отправил послов, чтобы передать наш ответ Лисимаху, я правильно понял тебя Атонае? – царь всех скифов утвердительно кивнул.

– Так вот сколоты наш ответ Лисимаху – «ольвийская» чаша! – В «круге» наступило замешательство; некоторые вскочили на ноги, от охватившего возбуждения, другие покачали головой.

– Атонае, – первым заговорил Перисад. – Ты дал достойный сколотов ответ! Я разделяю его и согласен с тобой.

– Почему Атонае? – одновременно спросили цари Агасар и Токсарид. – Таким ответом ты отправил послов на верную смерть и разозлил Лисимаха. – Царей поддержал возбуждённый Зиммелих. – Отец!.. – Атонай усмехнулся. – Погоди сын, я думаю, что моих послов Лисимах не тронет. Две жизни ничего не решают в данной ситуации. Мой ответ конечно, разозлит наместника Геллеспонта и заставит сделать ошибку, ведь «чаша» – оскорбление не только ему, но и всей Греции. Он нарушил наши мирные договора и покусился на наши прибыли с торговли, зная о наших трудностях и соперничестве отдельных царей. Иного ответа с моей стороны не могло и быть… А ты Ассее, что думаешь?

– Ты прав Атонае, – ответил бесстрастно царь Меотиды – распри среди наших царей действительно существуют. Об этом знают и «длинноголовые».

((длинноголовыми – сармат звали за то, что они детям обматывали головы сырой кожей… кожа высыхала, формируя эталон сарматской красоты – высокий череп. Искусство их можно проследить в степях калмыкии в 19 веке, но это другая тема)).

«Круг» возбуждённо загудел. – Но «длинноголовые» наши союзники – вскричал, возражая Токсарид, – у нас с сарматами мир!

– Да Токсариде мир, – вмешался Оршес, бывший наместник Торжища, – но это хрупкий мир. Кому как не мне знать о том. «Длинноголовые» зашевелились. Им известно, как и нам – засуха будет продолжаться. Их вещуны пришли к такому же выводу, как и наши. Лучше послушаем Атоная.

– Тогда почему нет владыки Ольвии; ведь происходящее напрямую связано с нашей торговлей и пошлинами, где он, где Клеонид?

– Остынь Токсарид, – поднял голос Атонай. – я передаю слово Перисаду. – Царь Боспора неторопливо допил килик с вином. «Молоко» скифских кобылиц было не в его вкусе. Он вытер усы и степенно заговорил: – Мои воины, поллуны назад, взимавшие пошлину в Пантикапее с греческого торгового судна, заподозрили троих греков – торговцев. Товар у них был обычный: пряности, оливковое масло, вино и посуда, но вели они себя весьма странно… Судно отправлялось в Торжище. Я приказал пропустить корабль, чтобы не вызывать беспокойства и подозрения прочих торговцев. Вы все знаете, какие доходы приносит мне торговля… В море мой старший сын – Сатир остановил судно и подверг тщательному осмотру. Вот, что мы нашли – Перисад вынул пергамент, испещрённый греческими буквами. Внизу стоял известный присутствующим оттиск перстня наместника Геллеспонта.

– О чём говорит грамота Лисимаха, Перисаде? – нетерпеливо спросил Ассей.

– А почему ты не приехал с Сатиром? – не выдержал и Зиммелих. Атонай поднял руку. Шум затих и Персад продолжил. – В тайном письме Лисимаха, предложение сарматам к союзу с греками. Лисимах, – Перисад сделал паузу – предлагает «длинноголовым» перейти Тану и обрушиться на нас с востока. Северные земли Меотиды по предложению Лисимаха – до Миуса, отходят сарматам. Указан день начала действий. – Слова Перисада вызвали бурю негодования. Ассей побледнел и вскочил. Не удержались и другие воины.

– Перисаде, – воскликнул Зиммелих – у меня было подозрение в Торжище, сарматы действительно стали другими. Простите меня цари за самосуд над братом и царём Едугеем, – кровь взыграла…

– Потом, зиме, – Перисад прервал Зиммелиха, заканчивая речь: – Послы греков и команда судна сейчас в моей тюрьме. Те, кто оказал сопротивление – обезглавлены. Лисимах не дождётся возвращения своих послов. Это не всё. По сведениям послов Лисимаха, греки снарядили флот. Потому Сатира я оставил в Пантикапее. Он готовится к возможному нападению с моря. Со мной прибыл средний сын – Сантор, но он приболел и не может присутствовать. Я привёл мало воинов – пять тысяч. В дороге сюда меня перехватил посланник владыки Ольвии… Царь Клеонид велел своему послу передать, что не может помочь воинами, потому что ольвийцы спешно собирают урожай, а он занят укреплением города и подготовкой к предстоящей осаде. Вы ведь помните осаду Зопириона. Ольвия – лакомый кусок.

Клеонид направил мне пятьсот всадников. У меня всё. – «Круг» замолчал, новость ошеломила скифов. Положение было не просто серьёзным, а критическим. В их руках сейчас находилась дальнейшая судьба всей Скифии и боспорского царства. Любое опрометчивое решение может стать последним. Только сейчас цари, и военачальники осознали значимость, и важность происходящего. Их вопросительные взгляды устремились к Атонаю. Все они знают: с военной машиной греков не так просто тягаться. В Афинах осела львиная доля, награбленного Александром во всей ойкумене золота.

Дрон смешался, а Атонай пристально посмотрел на царя будинов. – Вот так-то Дроне, готов ли теперь ты положить своих воинов, а может и свою голову на алтарь греко-скифской войны?

– Я дал слово, Атонае и не нарушу его, – вскричал бравируя словами Дрон. – Ассей проливал свою кровь за моего отца и помог мне в борьбе за корону. Моё участие в сражении – это скрепление союза со скифами!

– Атонае! Атонае, – раздался и прервал собравшихся, громкий крик дозорного – вернулись послы! Царь всех скифов, не скрывая радости, облегчённо выдохнул. – Ху, слава Папаю. Пропустить.

В «Круг» Совета вошли двое бородачей и низко отвесили поклоны Атонаю и царям.

– Я жду, – нетерпеливо приказал царь всех скифов, – каков ответ Лисимаха?

– Царе, – взмолился старик-посол – позволь снять тряпьё, я запарился с непривычки… нет сил.

– Цари и их военачальники подивились наглости, а Атонай, не обратив внимания, махнул рукой.

– Сбрасывай, да поживее. Не заставляй нас ждать, а ты – он кивнул на второго посла – начинай.

Молодой скиф замялся, не зная с чего начать. Тем временем старый бородач к удивлению собравшихся сбросил парик – скальп; упала на землю бутафорская борода, верхняя рубаха и, вдобавок – три пояса. Старик превратился в лысоватого мужчину средних лет, с выступающим животом. Агасар и Токсарид подпрыгнули от неожиданности, а удивлённый Ассей прокричал. – Аримасп! Твой посол – представитель народа «одноглазых»! Атонае, ты доверился инородцу, почему? – Вслед Ассею, загудели недовольные цари, но Атонай прервал и остановил всех. – Замолчите все и не давайте мне указаний. Послы, я жду ответ!

– Атонае, Лисимах велел передать… – толстяк-аримасп запнулся и опустил голову.

(аримаспы по Геродоту – одноглазые. «Арима» – один, глаз – «спу». Е Блаватская по этому поводу выразилась весьма интересно… Одноглазые – те, у кого открыт «третий глаз»).

– Продолжай мой посол, – Атонай поднял руку. – Каков бы не был ответ говори и не бойся. Я жду. – Посол воспрянул духом и поднял голову, но смотреть в глаза царю всех скифов не решился.

– Лисимах был взбешён твоим ответом, мой царе – начал он. – Он сказал, что сотрёт с лица ойкумены твою…вонючую Скифию, а тебя…будут голого, как дикого зверя возить в клетке и показывать всем народам. – Аримасп умолк, а в Круге наступила оглушительная тишина. Рука Ассея потянулась к ножу, но сосед мягко остановил царя Меотиды. У Зиммелиха от злобы заходили желваки на скулах. Невозмутимым остался один Атонай. Казалось, сказанное послом не вызвало гнев, а наоборот – развеселило и обрадовало Атоная… Посол тем временем вздохнул с облегчением и вытер, вспотевшую лысину… «за такие вести могли и предать смерти». Дважды за сегодня, посол оскорбил высоких царей и остался жив. Аримасп продолжил. – Лисимах сказал, что закончит начатое Артаксерксом, Дарием и Филлипом вторым.

– Вонючую страну, говоришь – ха-ха-ха – взорвался Атонай. – Четыре года назад, когда мы заключили договор о мире и торговле, он восхищался скифскими лучниками и говорил о дружбе наших народов. Я рассчитывал именно на такую реакцию, продолжай посол.

– Как ты и предполагал мой царе, нам на голову надели повязки и мешки. Я видел тысячи заострённых кольев, стенобитные орудия, больше пятидесяти катапульт и около сотни метательных орудий. Это не всё. Меня пытались провести заведомо «откровенными» разговорами греки. Я думаю, Лисимах ждёт подкрепления… через день-два. Твой ответ разозлил его. Лисимах предлагает тебе мой царе завтра на рассвете начать сражение. Если всё-же ты изменишь решение и пойдёшь навстречу то, Зиммелиху придётся отправиться жить к грекам и взять в жёны одну из самых знатных афинянок Греции, а ты возвратишься в свои земли и не будешь препятствовать Лисимаху… Это всё, Атонае – послы поклонились и застыли. Ассей присвистнул. – Ничего себе перемирьице. Завтра я срублю его поганую и глупую башку… Зиммелиха в заложники захотел! – Ассей взъярился: на скулах заходили желваки:.. – воловий хвост, вот что получит Лисимах в придачу к гребню на своём шлёме.

– Я не отдам никому моего ученика – стиснув зубы, сказал побелевший от злобы Тертей. Тут вмешался и осторожный царь Агасар: – Атонае, ситуация серьёзная. Может, возобновим переговоры с Лисимахом и потянем время за хвост? Не нужно торопиться. Я не доверяю твоему послу. Ты хотел откровенности, я – сказал, что думаю. Война унесёт много жизней… Об искусстве аримаспов ходят легенды, но видеть сквозь повязку и мешок? Хм, этого не может и твой главный вещун – Скол.

– Я доверяю ему Агасаре. Пребывание его среди скифов, я храню в тайне много лет. Я нашёл его – мальчишкой, в лесу. Мои воины пожалели и отбили у стаи волков. Родители и близкие парня погибли. Погибли и братья и сёстры. Аримасп привык к нам и считает себя скифом. Когда он вырос, я предложил ему вернуться к своему народу. Он отказался. Сейчас у него родились двое детей.

– Пусть так Атонае, – вмешался Токсарид – но как мы можем убедиться в истинности сказанного? Нужно проверить сейчас-же способности посла. Одно неверное решение и… – Атонай кивнул в знак согласия и поманил Зиммелиха. Сын царя, ни слова не говоря, поднял одежду посла и повязал голову аримаспа, а потом указал пальцем на соседа Ассея и спросил у всех. – Кто знает этого человека?

В «Кругу» затихли, недоумённо и растерянно пожав плечами.

– Я об этом хотел спросить сразу, как пришёл – медленно и с расстановкой произнёс Ассей. – Атонае, не много ли загадок на сегодня? Сначала посол-аримасп, теперь безбородый. Кто он и по какому праву находится в кругу? Даже Тертей без оружия. – Ассей обернулся к незнакомцу – Кто Ты? – Безбородый поднялся. – Я говорил тебе Атонае – моё присутствие вызовет вопросы. Не проще ли.. – Плавная, несколько необычная речь, слова, сказанные незнакомцем оглушили…

– Помолчи пока – перебил безбородого Атонай. У Ассея округлились глаза. Он вопросительно взглянул на Зиммелиха. Тот не отвечал…

– Здесь я приказы отдаю – продолжал Атонай. – Этот человек находится здесь по моему приглашению – царя всех скифов. Будьте осторожнее в своих словах. Не время для ссор. Кто ещё знает безбородого? – Ответом была тишина.

– Значит – никто. А теперь, посмотри на этого человека и скажи аримасп, что скрывает одежда. – Безбородый почему-то вздрогнул… – У безбородого, – начал толстяк и на мгновение осёкся – этого не может быть! О Папае!.. От левого плеча к животу тянутся четыре борозды шрама. Скорее всего, когти большого хищника. На правом боку у бедра, след резанной раны, справа от шеи шрам от сквозного ранения от стрелы, под правой грудью родимое пятно. На левом плече след ожога в виде. – Аримасп сложил пальцы в виде фигуры. – Половина волос – белы, но это вы видите и сами. На ногах.. – Сосед Ассея пробовал улыбнуться, но у него не получилось… С каждым словом последующим словом цари приподнимались. Дрон открыл рот от изумления и возбуждённо вскричал, выразив то, что было известно всем. – Ты тот, о котором говорит степь! Атонае, почему ты сразу не сказал!? – У Ассея запульсировало в глазах от услышанной новости, а Зиммелих громко засмеялся. Атонай поднял руку. – Присядь, «скифе», рубаху снимать не нужно. Этот человек – цари, спас моему сыну жизнь, – голос царя дрогнул, – а я не буду скрывать – хотел увидеть его голову. Он мой гость и кровный брат моего сына, а значит и твой, Ассее. А теперь садитесь все. Потом познакомитесь ближе. Итак, – о главном: завтра мы вступим в сражение с Лисимахом, и я хочу услышать мнение каждого из вас, цари и тысячные. Мой левый фланг займёт царь Ассей с Дроном. Две тысячи своих воинов, Ассее отдашь мне в центр – тысячу всадников и тысячу – пехоты. На правом – Перисад, с Агасаром и Токсаридом. С ними пойдут воины Клеонида. В резерве остаются две тысячи во главе с Оршесом и Накрой. Затягивать битву нельзя, к Лисимаху в дне хода подкрепление. Силы с греками сейчас, примерно равны. Теперь говорите свои соображения. Начинай Тертее, мы слушаем тебя.