Текст книги "Булава скифского царя"

Автор книги: Пётр Волкодав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Глава восемнадцатая Исход

 
  … Нас не нужно жалеть,
  Ведь и мы никого б не жалели…
 

В. С. Высоцкий.

300 г до р Христа. Один из притоков Борисфена.

Он наклонился и подбросил в костёр толстую ветку. Огонь жадно накинулся на добычу, а человек снова расположился прямо на земле; протянул руки к костру и ощутил приятное тепло, а потом смотрел и смотрел на костёр, будто хотел разглядеть в причудливых, не повторяющихся языках пламени, будущее. Стороннему наблюдателю показалось бы, что в этом взгляде отсутствует осмысленность и разум, но это было совсем не так. Человек просто смертельно устал, а времени на отдых тела и души нет… Неизвестность нависла дамокловым мечом и неопределённостью будующего, несмотря на успешный день и выполненную задачу, поставленную на совете царей… А сколько таких дней впереди, наполненных неизвестностью? На этот вопрос пока нет ответа. Уж очень немало проблем и вопросов приходится решать, проблем о которых он раньше не подозревал и… просто не мог себе представить… Рассчитывать на одну удачу безрассудно и глупо, а просчитать все возможные варианты поведения в чужих землях не так просто, хотя и земли эти принадлежат соузникам и братьям. Царица ушла в себя и ни с кем не разговаривает и никого не пускает к себе. Она недвижно сидит всё это время и смотрит в одну точку – в сторону хвоста колонны-змеи повозок и телег, растянувшейся на тысячи локтей; туда, где осталась родина-степь и погасшие надежды на возвращение.

Двое с лишним суток прошло с того дня, как народ сколотов, ведомый им, по приказу царя Зиммелиха покинул родные места, гонимый безвыходностью положения и бессилием перед суровой действительностью жизни.

Народ сколотов оказался едва ли не впервые за свою многосотлетнюю историю бессилен оказать сопротивление врагу – сильному и мощному врагу… Многочисленное войско сарматов и их соузных племён, перешли Тану. Длинноголовые долго ожидали этого часа, и дождались – скифы оказались бессильными против армады, сметающей всё на своём пути и перенявшими всю стратегию и тактику ведения войн, не считая перенятых у скифов воинского снаряжения и оружия. Длинные копья сарматских катафрактариев и длинные мечи всадников не самое страшное. Саиое страшное – количество сармат и их умение вести войну.

Зиммелих с Ассеем все последние годы прилагали усилия, чтобы отттчнуть как можно дальше войну, но всему приходит конец: – семьдесят тысяч врагов вторглись на земли сколотов, в степь, родную и всегда неповторимую в своём волшебстве. Двое суток… Он мучительно искал ответ на единственный вопрос и не находил. «В кого мы превратились? В изгоев на своей земле. Последнее десятилетие о том, что война неизбежна знали все цари. Зиммелих и Ассей всеми силами старались оттянуть это время, и вот оно пришло. Сарматы переняли весь комплекс вооружений скифов и приёмы ведения боевых действий. Их тяжеловооружённая конница катком продолжает катиться на запад – к Борисфену, сметая всё на своём пути и истребляя всех мужчин-скифов. Они поступают таким же образом, как поступили столетия назад скифы, организовав форпост на Тамани, Крыму, в северном Причерноморье и Приазовье. Каток катится на запад и к контролю над боспорским царством».

Отблески огня заплясали на уставшем лице, начинающей седеть голове и ранних бороздах морщин.

– Может, скупаешься? – спросила с надеждой жена, коснувшись как можно ласковее его плеча. – Освежись, муже. – Он не ответил, будто и не было вовсе тех слов и её. Мужчина поправил боевой пояс, булаву, а потом подпёр кулаками подбородок и на мгновенье смежил веки. Хотелось не думать ни о чём и позабыть на часок-два про обязанности, просто про всё. Не услышал он и приглушённый шёпот сотника. – Не будите его. Пусть отдохнёт. – Молчаливые охранники, исполняя приказ, осторожно обходя ветки на земле, отошли от костра предупредить посторонние шумы и копошения людей.

Полсотни воинов молчаливо рассеялись и словно растворились в ночи на расстоянии в пятьдесят локтей и образовали своеобразный круг. Оршес – советник воеводы остановился на полпути к костру и подозвал сотника. – Передай по кругу – приказал он – остановиться всем, выставить дозоры. Отдых нужен всем… Ему нужен отдых – последние слова нарушил одинокий топот. Оршес поднял над собой факел и описал им круг. Топот затих. Немного погодя подошёл спешившийся верховой.

– Оршесе, как он? – как можно тише спросил плечистый, лет пятидесяти скиф.

– Он молодец Тертее. – так же тихо ответил советник – пока ты отсутствовал, он заключил договор о мире с несколькими народами. Они сами прибыли к нам.

– Как? – удивился Тертей.

– Тебя ведь не было весь день. Как там? – Оршес кивнул в южную сторону.

– В дне езды никого нет. Я проверял в трёх направлениях. Мы сумели проскользнуть незаметно, слава Папаю.

– Слава Папаю, – ответил Оршес и облегчённо вздохнул. – Мы уже начали переживать за тебя и твой отряд. Ты принёс хорошую весть Тертее, а теперь о договоре… Они приехали как официальные послы. Мы приняли их подобающе и объяснили, почему идём на север. Они ответили, что знают причину и беспокоятся сами о своих родах. Хорсил пообещал послам нашу военную помощь в случае необходимости и сказал, что мы не желаем зла их племенам. У костра был скреплён договор.

– И это за несколько часов? – У Тертея расширились глаза.

– Да, Тертее. Хорсил нашёл нужные слова и не только. Само собой наши гости не уехали без подарков, дорогих подарков. В трёх днях пути мы разобьём место нашей будущей родины. Пятьсот наших воинов станут на страже от набегов бандитов и врагов.

– Молодец! – восхищённо прошептал Тертей. – Ни я, ни ты, навряд ли так справились бы. Зиммелих не ошибся в выборе. – Тертей затряс плечи друга, но внезапно перехватил выражение лица и застыл. Он долго глядел прямо в глаза и, наконец, до него дошло. – Она жива?

– Жива Тертее, но жизнь едва теплится в ней. Пришлось забрать всё оружие и приставить усиленную охрану. Вот такие дела.

– Но как это случилось Оршесе?

– Она долго разговаривала с дочерями, а потом произнесла странную фразу «Ваш отец ранен». Совершенно случайно я оказался поблизости и успел выхватить нож из её руки. Сейчас она недвижно сидит и смотрит в пустоту. В её глазах больше не горит огонь жизни. Я думаю, что наша царица не вынесет известия о смерти Зиммелиха. Она уже сказала, что решение принято ею, и никто не вправе помешать. Накра хочет поступить так, как раньше поступали жёны царей… Сходил бы ты, Тертее, возможно она и захочет выслушать тебя. Хорсил пытался, Анта, я, но всё безрезультатно. Она приказала готовиться к погребению.

– Даже так. – помрачнел Тертей. – Я схожу к ней, прощусь, пожалуй…

– Что!? – вздрогнул Оршес. – Тыы?

– Да сколе. Моя задача выполнена и теперь я возвращаюсь в степь. Переговорю с Накрой и своей семьёй и ухожу.

– Но почему Тертее?

– Я не смогу жить здесь брате. То, что я положил много местных соплеменников меня не страшит. Я выполнил обещание, данное в Крёмнах царям, и сделал всё необходимое для безопасного отхода, а теперь пришло время выполнить давнишнее обещание.

– Какое обещание мой учитель? – Тертей и Оршес вздрогнули. За их спинами стоял Хорсил. Он так бесшумно подошёл, что оба старых воина не услышали и потому растерянно переглядывались.

– Я слышал ваш разговор – сказал Хорсил. – Я не могу тебе приказывать мой учитель, но если ты уйдёшь мне будет тяжело справляться с этой ношей. – Хорсил указал на булаву. – Эта ноша не по мне. Я не царь и не умею принимать решений, как это делал Зиммелих или Ассей, Дрон или Токсарид. Не уходи. Какие бы доводы ты не привёл Тертее, но нам предстоит тяжёлое время… придётся менять вековые привычки детей степи и я боюсь, что не смогу справиться с этим. Мне не будет хватать тебя и не только мне, а как же твоя семья, Тертее? Не уходи, я прошу.

– Ты не поймёшь меня парень. Оршес поможет тебе и не только он. Главный вещун тоже… А я? Моё место там. – Тертей показал в сторону юго-востока. Там, вся моя жизнь… Я родился в степи, в степи и умру. Умру как воин, исполнив обещание двадцати трём царям на пиру Атоная двадцать пять лет назад. Жена поймёт меня, а дети… – он тяжело вздохнул – поймут и они со временем, а тебе, Хорсиле, сын каменотёса, ну, чем я смогу помочь. Я – воин, а не советник. Ты вон сумел заключить договор, а я бы ввязался в драку и убил… впрочем, хватит болтовни. Я никогда так много не говорил. С собой я возьму пару запасных лошадей, а сейчас я к Накре.

– Пусть будет, так как ты хочешь Тертее. Я понимаю тебя, а сейчас прошу об одном… перед уходом посидим вместе у костра. Я буду ждать тебя. Бери все, что сочтёшь нужным.

– Приду – ответил Тертей и решительно повернулся. Скоро его фигура растаяла среди деревьев леса. Хорсил долго смотрел вслед. Слёз он не скрывал. – Оршесе – попросил он – пойдём к костру и пусть соберутся все сотники. Тертея проведём достойно, как великого воина и человека. Распорядись.

Оршес кивнул и Хорсил остался один. Он шёл к костру, а думы не давали покоя. Он вспоминал все подробности того дня, когда царь Зиммелих в присутствии Ассея и других царей вручил ему булаву и приказал вести остатки народа сколотов в северные земли…

Два дня назад… Ныне это место – Каменные Могилы, национальный заповедник Украины.

Священное место народа сколотов, или как называли этот народ греки – скифов заполонили бесчисленные и непрестанно прибывающие со всех земель, роды. Никто не разговаривал. На километры вокруг застыла гнетущая и тяжёлая тишина, изредка нарушаемая тихим ржанием лошадей и скрипом всё прибывающих и прибывающих возов и кибиток. По обе стороны узкой ленты речушки, которую мы сегодня называем *Коротыш,* застыли в ожидании решения своих царей подданные. Не светились радостью глаза сколотов, да и нечему радоваться. Многотысячный народ застыл в ожидании царя всех скифов. А он всё не появлялся из шатра, ни он, ни его жена. Люди тревожно перешёптывались… Из немногих и тихих разговоров можно понять одно слово – сарматы!

Неделю назад несметные полчища врагов форсировали Тану, разрушили до основания Торжище и истребили приграничные племена, не щадя никого, на своём пути.

У выхода скальных образований, срединного места, откуда в южную сторону уходит едва заметный на землях царя Ассея гранитный коридор-выступ – предтеча и начало главного кавказского хребта, а на северо-запад, проходящий в глубине евразийского континента стык – к Карпатам, Татрам и Альпам, собрался «Круг» совета скифских племён. Высокого росту, хмурый бородач с проседью и плотно сжатыми губами, царь всех скифов – Зиммелих, вышел наконец из шатра с Накрой. Он мрачно кивнул главному вещуну, старику лет шестидесяти и уверенной поступью вошёл в Круг. Цари и тысяченачальники поднялись и низко поклонились. Зиммелих склонил в ответ голову и направился к своему законному месту. Вещун воздел руки к небу, у священного камня – изваяния царя Атея и запел.

Накра не отрывалась от мужа. По правую руку Зиммелиха сидел, подобрав под себя ноги, царь Меотиды. Ассей невидяще окидывал море людей. Иногда он поворачивал голову к брату и молчал. Говорить не о чём. Асей и не только он поняли, – царь всех скифов принял решение и оно неизменно. Старейшины родов и цари ещё не знали того, что было известно Ассею. По большому счёту решение далось нелегко. В первый раз за своё царствование Ассей не согласился с братом, но, поразмыслив, решил, что обязан подчиниться, дабы не вызывать ропота. Происходящие события в полной мере, понимали всего два человека: он и Зиммелих.

Вещун в окружении помощников заканчивал свою песнь. Зиммелих поднялся и поднял руку. Трое царей из малочисленных народов и старейшины родов поднялись со своих мест, не сводя глаз с царя. Главный вещун занял свое место в кругу.

– Слушайте меня сколоты – громко возвестил он. – Я иду на гору молиться, а тебе, мой брат Ассей приказываю построить мой народ в боевой порядок – всех, кто может держать оружие. – Он осёкся и продолжил: – Старикам после 60 лет, детям до 17 лет в боевой строй не вставать. Пересчитать всех, кто может держать оружие и доложить. Ваши пожелания я учту. Когда диск слепящего сдвинется на одно деление я вернусь и отдам приказ. Всё! – Цари и старейшины недоумённо переглянулись и окружили Асеея. Царь Меотиды хрипло отдал команды, не обращая внимания на вопросительные взгляды. – Выполняйте приказ сколоты – пояснил он. – Я сам не знаю, что решил наш царь, а ты – Тертее, подойди ко мне, остальным же исполнять приказ, – да поживее. – Токсарид покачал головой и тихо сказал то, что было на умах всех присутствующих: – Зиммелих пошёл прощаться с нашей землёй и землёй наших отцов. – Тертей побледнел, но не ответил. Когда все ушли, Ассей тихо спросил.

– Ты понял Тертее? – Старый воин покачал головой, а Ассей подтвердил сомнения командующего армией Зиммелиха: – Я догадываюсь, но тоже всего не могу знать… Мой брат изменил решение. Он никого не стал выслушивать, а сказал другое. Ты ведь ещё не знаешь то, что известно мне, Тертее… Агасар расположил к себе тавридских царей скифов, в Пантикапее снова заговор, северный царь с двумя царями принял условия длинноголовых и остался без головы, чтобы спасти свой народ от уничтожения. Его жена и дети только что прибыли с полутысячей самых верных воинов за защитой. Царь будинов – Дрон испытывает трудности из-за усобиц. Ещё двое царей откочевали вверх по Тане. Пятеро скифских царей послали своих послов с дарами сарматам. Вот так-то друг.

– Да сколько же их, о Папае? – Тертей присвистнул. – Неужели наш народ обречён? – Ассей кивнул воину. – Именно так Тертее. Их более 80 тысяч… Так нам сказал разведчик. Это ещё не всё. От длинноголовых к нам направлен посол.

– Это означает, что сарматы будут требовать жизнь Зиммелиха, – насупился Тертей. – твою Ассее, головы всех царей и ваших детей. – Царь Меотиды молча кивнул и отвернулся в сторону священной горы сколотов. На её вершине сидел на коленях царь всех скифов. Он скрестил руки на груди и невидяще смотрел в небо. Внезапно он резко поднялся и гордой уверенной походкой пошёл вниз. Ассей вздрогнул от слов Тертея: – Каково бы ни было решение моего царя, я подчинюсь и убью любого, кто воспротивится приказу последнего царя всех сколотов. – Царь Меотиды кивнул воину и тихо ответил: – Мои воины уже готовы к этому. Пойдём к нашему войску брат. Тертей вздрогнул от неожиданного слова и улыбнулся. – Никто из царей не говорил мне такое Ассее. Никто из царей не называл меня братом. – Он протянул руку царю меотитды и встретил крепкое пожатие Ассея, а потом они направились к выстроенным и застывшим полкам армии скифов.

– Мой народе! – в оглушающей и нетерпеливо – ожидающей тишине прозвучал голос, – клянитесь, что выполните мой последний приказ. Кто откажется – может идти со своим родом восвояси.

Море людей дрогнуло, качнулось и опустилось на колени лишь малая часть – около полутора тысяч без слов, словно давно ждала такого ответа, стронулась и начала движение в сторону северо-запада. Зиммелих вытер вспотевший от напряжения лоб и продолжил: – Царь Ассей, мой брат, я приказал привести твоего сына.

Худощавый мальчишка, похожий на отца, подошёл к царю и стал на колени. Ассей напрягся ещё больше, а Зиммелих продолжил: – Цари, подойдите ко мне. Тертее, это касается и тебя. Поклянитесь, что любой мой приказ будет исполнен.

Четыре скифских царя и Тертей стали напротив и склонили головы, а потом подошли и встали по обе стороны от Зиммелиха. Царь всех сколотов продолжил. – А теперь семеро вещунов скажут нам волю богов. Я слушаю.

Вещуны остановились в десяти шагах, сняли головные уборы и склонили головы. Стоящий в центре, старик поклонился: – Наш царе, шестеро из нас приняли волю богов. Седьмой, – вещун указал на стоящего слева и заметно изменившегося в лице тридцатилетнего предсказателя. – Он не принял волю богов. – Седьмой из вещунов опустился на колени и, глядя в глаза Зиммелиху, твёрдо заявил: – Можешь наказать меня, мой царе. Я получил от богов другой ответ. Табити и Апи не ответили, а наш бог Папай против жертвы. – Зиммелих не ответил. Он продолжал вопросительно и пристально смотреть на шестерых прорицателей.

– И какова же воля богов? Почему молчите!? – внезапно вскричал он. Ассей напрягся; на скулах заходили желваки, а Тертей незаметно поправил горит. Старший вещун вознёс руки и закричал дребезжащим голосом: – Табити и Апи сказали, что нужно принести жертву. Жертва искупит наши грехи и поможет победить длинноголовых.

– А что сказал Папай? – грозно вопросил Зиммелих.

– Папая мы не спрашивали мой царь. Такие вопросы – прерогатива Апи и Табити.

– А что сказали остальные четверо богов? Почему молчите?

– Они согласны с Табити мой царе, – невозмутимо и одновременно ответили шестеро.

– Значит, получается, что из семи богов, шестеро предлагают жертву, а Папай молчит. Гм, странно… Шестеро вещунов – шестеро богов. Шестеро богов против Папая. Шестеро вещунов против одного. – Зиммелих вновь перевёл взгляд на оставшегося в одиночестве вещуна. Скол не отвёл глаза, лищь бледность покрыла лицо. Царь всех скифов невозмутимо поправил булаву и горит.

– Жертву – говорите. И, кого же требуют боги? – неестественно спокойно спросил Зиммелих. Ассей поглядел в сторону Руса и потянулся к рукояти меча, но руку остановил взгляд Тертея. На лице сына царя Меотиды не дрогнул ни один мускул. Старый воин покачал головой и едва тихо сказал Асею: – Не торопись. Я на твоей стороне. – Вещун снова воздел руки и закричал, хотя многие уже догадались. – Табити требует в жертву, сына меотского царя – Руса. Жертва спасёт народ сколотов и возобновит наше величие. – Накра, стоящая рядом с мужем напряглась и побледнев посмотрела на сына царя Меотиды. Едва прозвучало имя, тысячи и тысячи сколотов замерли. Голос Зтммелиха зазвучал снова. – Это воля Табити и всех наших богов, жрец? – вещун утвердительно склонил голову, а с ним и остальные – пять. Зиммелих посмотрел на стоящего на коленях седьмого жреца: – Приказываю вещать… Что тебе сказала Табити? – Вещун поднял голову, но остался, стоящим на коленях: – Она ничего не ответила мой царе, но я готов исполнить танец смерти, как это сделал мой отец перед твоим отцом и уйти в мир духов. Папай сказал мне, что ты не последний царь. Больше мне сказать нечего.

– Рус, сын царя Меотиды, подойди ко мне – приказал мальчишке Зиммелих. Сын Ассея вздрогнул и поднялся.

– Зиммелихе, я исполню волю Табити. – твёрдо сказал сын Ассея. – Пусть моя смерть принесёт пользу народу сколотов мой царе. Прощай мой отец, ты ведь тоже поклялся. – Ассей бросило в дрожь: – Зиммелихе, сначала меня. Я не вынесу этого. Ты ведь знаешь, что у меня один сын… Я подчинюсь тебе.

Царь всех скифов окинул своих подданных. Народ сколотов затаил дыхание, ожидая приговора.

– Это было давно, – внезапно начал Зиммелих. – семь народов степи выбирали верховного жреца. В последнем испытании претендент должен был убить маленького ребёнка, чтобы стать верховным жрецом и вещуном всех вещунов верхней срединной и нижней Скифии. Я расскажу тебе мой народе, как поступил один из семи претендентов на титул верховного жреца – Крон. Да – крон был верховным жрецов всей Скифии. Его никто не убивал по моему приказу, да будет теперь известно всем. Больше это не является тайной для всех вас. Именно Крон, который стал верховным жрецом и, тот, с которого Сантор живьём снял кожу. – Накра внезапно пошатнулась и схватила за рукав мужа. Она заглянула в глаза мужу. – Почему, почему ты не сказал мне о том? Почему? – Зиммелих обнял Накру, не стесняясь никого. – Я не мог, прости моя царица, не мог, ведь вынашивала ребёнка, но сейчас пришло время узнать о том всем. Об этом должны знать все, даже те, кто не знают и не имели права знать. Так вот мой народе, – один из претендентов на должность верховного жреца отказался принести жертву богам и убить мальчика. Этого человека звали Крон, а мальчика – Зиммелих. – Ассей стал белее мела и повернулся к брату. – Я не знал этого брате. Так тем мальчиком был ты? – Он умолк, а на священном месте сколотов наступила тишина, которой отродясь не было за всю историю Скифии. Сколоты дрожали от пришедшей догадки. Наконец один из старейшин родов не выдержал. – Продолжай Зиммелихе. Мы поклялись тебе, как когда-то твоему отцу. Каков был ответ претендента? – Ответ Зиммелиха был сильнее удара грома.

– Претендент на должность жреца, мой народе закрыл собой ребёнка и сказал главным вещунам семи народов, что за жизнь этого мальчика вызовет на бой всех богов и вещунов. Ответ его напугал всех. Верховные жрецы и мой отец – Атонай преклонили колени перед Кроном, ибо до него никто не говорил подобного и осмеливался идти против богов, и, тем более – вызвать на поединок всех наших богов. Это ещё не всё мой народе. – Зиммелих обернулся к царю Меотиды. Ассей расширенными и удивлёнными глазами, не мигая, смотрел на царя всех скифов. Зиммелих усмехнулся брату и кивнул Тертею. Тот понял жест и удалился, а Зиммелих продолжил. – Кроме всего прочего мой народе, – вы все знаете, что по преданию нашего отца Таргитая, от дочерей верховного жреца должен подняться новый народ сколотов.

– Ты хочешь сказать, что у Крона была дочь? – чуть не задохнулся Ассей и цари, стоящие рядом. – Кто она, и почему ты молчал, мой царе? – многотысячный народ сколотов восторженно загудел. – Кто, она, кто? – Зиммелих улыбнулся и взял за руку Накру и поднял её. Шум утих. Удивлённый Ассей подошёл к ней. – Неужели это ты, Накра? Вот это да!

– Я подтверждаю – раздался голос Тертея, а Зиммелих остановил брата. – Погоди Ассее. Теперь главное… Тертее.

– Мой царе, я выполнил твой приказ. Ассей обернулся ничего не понимая, а Накра напряглась. Она попыталась двинуться к Тертею, но Зиммелих остановил её. За руку старого бородача держалась младшая дочь царя всех скифов. Она с любопытством посматривала на людей, а потом переводила взгляд на отца и мать. Зиммелих улыбнулся жене: – Пришло время, – во всю мощь лёгких крикнул он. – Предание становится реальностью. Мой народ восстанет из пепла. – Он высоко поднял свою булаву и потом вложил в руку опешившего от неожиданности Руса, а потом соединил руки дочери и сына Ассея. Ассей покачнулся и едва не упал. – Накра, – уведи детей – попросил Зиммелих. – Им вовсе не обязательно это видеть.

В воздухе раздался свист. Первой, как всегда, ушла стрела царя всех скифов. Второй – Тертея. Все – шесть вещунов ничком повалились на землю. Седьмой вещун поднялся с колен и, всё ещё не веря тому, что жив, низко поклонился. Зиммелих подозвал к себе прорицателя: – Подойди сколе. С этого дня ты главный вещун. Шестеро вещунов и шестеро богов отправлены в небытиё. У нас остался один бог – Папай.

Два дня спустя: У притока Борисфена.

Всадники дозора, как тени возникли из ночи и окружили головную кибитку колонны. В веренице тотчас возов произошло движение. С середины колонны, верхом, к ним направился бородач-скиф лет тридцати пяти. – Не торопите события сколоты и опустите копья – разрядил он напряжение. – Я веду свой род, чтобы соединиться с остатком народа сколотов, идущим на север. – Бородач указал в сторону леса, где мерцали многочисленные огоньки костров. Старший дозорный подозрительно покосился на незваных гостей: – Кто ты, отвечай? Откуда знаешь про нас, говори? – К бородачу добавилось с десяток вооружённых людей. Сколоты приблизились, не выявляя неприязни и не внушая опасений воинам дозора. Бородач – старейшина своего рода, спокойно ответил: – Я не стал вести свой род по следам в степи как другие, а сделал небольшой крюк. Примите нас. В часе пути за мною сотня возов и стадо. Ко мне присоединилось ещё несколько родов, и избрали меня старшим. Мы шли по воде, чтобы длинноголовые не обнаружили следов и, не разжигали костров. Еда у нас есть, соль – тоже. Поделюсь. Примите нас.

– Кто ты? – переспросил старший, успокаиваясь и неожиданно продолжил: – Ты поедешь со мной, а остальные – пусть ожидают.

– Поехали.

– Поехали, сколе – дозорный, покачиваясь от усталости в седле поманил старейшину. – Я не имею полномочий решать такие вопросы. Оставить вас или нет, решает тот, кому вручена булава.

– Кто он? – полюбопытствовал высокий детина, спутник бородача.

– Не суйся не в свои дела – хмуро отрезал старший дозора, а ты, как твоё имя?

– Меня зовут Хинис. Я сын каменотёса.

– Знал такого – смягчился старший и улыбнулся. Твой отец Хинис был другом моего отца, извини, но не я решаю. Тебя ожидает сюрприз, сколе – улыбнулся он. – Направляйся за мной, а остальные пусть ожидают. Прикажи им… Время такое.

Скоро они добрались до передовых дозорных лагеря. – Свои, сколе – прокричал старший. Из-за дерева неожиданно возникли фигуры троих воинов.

– Кто он? – подозрительно покосился дозорный на сопровождающего.

– Просит принять свой род к нам, сколе. Где наш воевода?

– У большого костра, сколе. А ты чужак, когда приедешь, будь повежливее с воеводой. Не ровен час. Идите, а коней оставьте.

– Что-то случилось?

– Случилось – хмуро ответил дозорный, – идите. Эй! Остановись! – Внезапно крикнул он грозно. Сопровождающий и глава рода каменотёсов остановились. – Это вас не касается – махнул в их сторону дозорный. – Стоой!

От опушки леса отделились тени и показался всадник с факелом. Он неторопливо двинулся в сторону дозорных, не обращая внимая на окрики. Ехал он один, а позади верхового, притороченные к седлу две лошади с поклажей на сёдлах. Тертей, а это был он неторопливо приближался. – Чего кричишь и суетишься сколе – везде мерещатся враги? Или не узнал? – хрипло засмеялся воин.

– Тертее?! – переспросил испуганно дозорный и незаметно поправил боевой пояс. Уверенности в себе, как ни бывало Хинис, заслышав знакомый голос, остановился.

– Это ты, Тертее?

– А то кто ж, – хохотнул Тертей – а тебе что? – он прищурился и задумчиво затеребил бороду, вспоминая. – Кто ты парень? Сдаётся, где-то я видел тебя раньше.

– Он старейшина рода и хочет присоединиться к нам – опередил ответ Хиниса дозорный.

– Так в чём дело?

– Вот веду его – вмешался сопровождающий, жестикулируя руками, чтобы привлечь внимание Тертея.

– Погоди, я вспомнил тебя – прервал всех Тертей. – Ты, ты – Хинис, сын каменотёса… тогда у Миуса, десять лет назад. Я не ошибся?

– У тебя Тертее хорошая память – удивился и присвистнул Хинис. – Ну, тебя положим не знать попросту невозможно.

– Погоди Хинис, а Сорок – твой брат, он с тобой?

– Мой брат погиб Тертее – опустил голову Хинис. – Вчера мы столкнулись с отряд сарматов. Мы положили их, но полегло и восемь наших. Сорок… – Хинис судорожно сглотнул. – Мой брат погиб, но забрал с собой добрый троих длинноголовых. Вот так Тертее.

– Добрый был воин – Тертей снял башлык и вздохнул. – Сорок сражался под моим началом под Фатом. Отчаянный и смелый парень. А что отец твой, – жив?

– Отец тоже погиб.

– Даа – вздохнул Тертей. – Я часто вспоминаю, как твой отец освящал дорогу у того перекрёстка… «И пусть на этой дороге брат не поднимет меч на брата…». Эй, сколе! – обратился он к сопровождающему. – Иди и проведи в лес род Хиниса. А мне, пожалуй пора… – его последние слова заглушил стук копыт: на опушке появись десятка два всадников. – Тертее, погодь! – услышвл Хинис властный голос и, странно – голос показался знакомым. Всадники приблизились. Передний, ловко спрыгнул с коня. Он показался Хинису знакомым. Кровь застучала в висках, когда тот начал говорить. На боевом поясе его брата заправлена булава, булава царя. Хинис открыл от изумления рот, а Хорсил тем временем бранил Тертея: – Мы ждали тебя, почему Тертее, почему ты не пришёл?

– Я не хотел видеть ваших лиц, а более – оправдывался к удивлению всех Тертей. – Не желаю, чтобы сотники не сдержались и не пошли со мной. Ведь Зиммелих оставил нам самых лучших воинов, – лучших. И у них, как и у меня скребут на душе собаки.

– Прости, я не подумал о том – успокоился Хорсил. – Но тем не иене, мог попрощаться. Чай, больше не увидимся – мой учитель. Сотник, дай меха с вином. Выпьем на прощанье Тертее и благословит тебя Папай.

– Заодно налей и своему брату, Хорсиле – усмехнулся Тертей. Хорсил непонимающе пожал плечами и завертел головой, не замечая в темноте Хиниса. – Что тебе сказала Накра? – неожиданно спросил он. У Тертея на скулах заходили желваки: – Наша царица сказала, что будет жить до той минуты, пока жив её муж. Я приказал снять охрану и отдать ей нож. Не нужно ей мешать. Ты не изменишь никогда её решения. Она – последняя из скифских цариц, а залог нашего будущего – дети Зиммелиха и Накры. Я разослал своих людей, чтобы уведомить народы о том, чьи они внучки. Я о Кроне говорю.

– О Папае! – не удержались и одновременно вскричали присутствующие. Хорсил с дрожью и волнением в голосе спросил. – Тертее, я не знал о том.

– Конечно, ведь ты приехал на совет, когда всё было кончено и решено. Теперь знаешь и ты Хорсиле и вы – все. Именно из-за внучек верховного жреца семи народов по всей степи рыщут отряды длинноголовых. Они собрали большое и сильное войско, которому мы – сколоты не можем противостоять. Скоро наши земли окажутся под их властью, но есть и нечто большее. Это – кровь Крона – будущее Скифии и наше возрождение. Мы возродимся через них, объединив народы и… клянусь, придёт время, когда наши потомки вернут все наши земли, даже если для этого придётся засыпать нашими костями всю ойкумену. Однажды мы стояли на пороге этого: мы заключили с царём Валтасаром мир во всей ойкумене, а он ночью обезглавил доверившихся ему царей. Их обезглавили, когда они спали хмельные. Потом, спасшиеся собрали совет народов в Крёмнах, да – именно там, где мы были два дня назад и, собрав войско, пошли, соединившись с другими народами и разрушили Вавилон… Именно тебе Хорсиле и доверена миссия, сын старика каменотёса. Как только вы обстроитесь на новом месте, не будет отбоя от женихов, от известных владык и царей! Зиммелих, Ассей и шестеро царей потому и остались. Они в неравном бою отстаивают наше право на будущее. Многие наши Роды развратило эфемерное богатство и драгоценности, а не засуха. Мы попросту позабыли, что мы – потомки Таргитая! Покорившиеся сарматам скифские цари будут обречены, как и обречены их роды, но придёт время, и мы возродим былое величие. Это завещание верховного жреца Крона и оно будет исполнено. А теперь налейте вина. Мне пора, сколоты. Я и так сегодня много говорю.

День спустя: Калка, она же – Каяла.

То самое место, где потерпел поражение князь русичей – Игорь, а спустя два столетия – хан золотой орды – Тохтамыщ, разбитый наголову потомком Чингиса – великим Тамерланом, царём, который в свои 70 лет водил армии всегда впереди войска.