Текст книги "Булава скифского царя"

Автор книги: Пётр Волкодав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Вот и хорошо, друг – сказал развеселившийся великан. Фиванец уловил вздох облегчения «друга», но сделал вид, что не «заметил», а сотник умиротворённо добавил: – Пусть твой господин собирается к храму Аполлона. Мы сопроводим хозяина дома и Архона на самые лучшие места. – Фиванец закивал в ответ и заторопился к Крону. Очень не хотелось видеть ядовитой улыбки довольного «друга» по вину… За оградой дома Бен-аты одновремённо раздались два крика пьяниц. – За что, что мы сделали? – Сотник и его сопровождающие без слов переглянулись и от души загоготали.

Вечер того же дня: Крым. Долина «Байдары».

– Остановимся здесь. – Крон покачнулся в седле, но упасть не позволила рука Волка. Фракиец спешился и помог раненному. Крон отмахнулся от помощи. – Напои коней Волче, а я отдохну.

– Как твоя рана, господин? – поинтересовался он у старика.

– Пустяки – Крон опустился на толстую колоду у погасшего и покинутого недавно кострища. Он тихо застонал: – рана действительно была неопасной, но причиняла боль, да крови потерял он изрядно.

Стрела поразила, когда они галопом уносились от погони. Преследователи чудом их не настигли. Один из верных слуг, остался задержать врагов и реально помог беглецам. Крон был, конечно, против, но слуга ослушался и остановил лошадь. – Прощай мой господин. Я благодарен тебе за всё, но сейчас я в первый раз не выполню твоего приказа, прощайте и вы – все – спокойно сказал он, спешиваясь. Крон сцепил губы и сдавленно ответил: – Хорошо мой верный друг, прощай. – Он неловко обнял оставшегося товарища. Скупая слеза заблестела и скатилась по щеке. Крон не стал скрывать и этого. Слуга и товарищ прошёл с ним полтора десятка лет и сейчас все трое понимали: – другого выхода попросту не существует. Преследователи близко… Фиванца он отправил вперёд, ранее – просмотреть подходы к перевалу, ведущему во владения царя Агасара. Надежды конечно же – мало. Надежды на то, что их маленький отряд успеет проскользнуть к перевалу, а преследователи не перекроют тропу. Кроме этого пути оставался ещё один: за живописной долиной (сегодня эту долину называют – Байдара – одно из живописных мест Крыма.) и кристально-чистой воде озера есть ещё один путь, но разрушенная временем старая тропа сложна для подъёме и ему – старику будет чрезвычайно нелегко одолеть его. Конечно же, Волк и фиванец помогут, но время! Времени чрезвычайно мало и нужно спешить, спешить, ибо вести, которые они несут чрезвычайно важные и промедление, даже незначительная задержка – смерти подобны.

Сейчас они уже у озера. Как и предполагал Крон, пастбище было покинуто и совсем недавно. Пастухи откочевали в другое место – ниже долины. Остался запах скота и следы пребывания: покинутые шалаши, покрытые камышом, навесы у кострища пастухов и несколько разбитых амфор. «Конечно же, это было плохо», – размышлял Крон – «ведь предполагаемая просьба к пастухом, и то, что ему не откажут, сомнений не взывали, но». И вот сомнения подтвердились…

Волк набрал воды и принёс старому вещуну. Крон жадно отпил. Наслаждения вода не принесла. – Разрежь ткань. – попросил он. Волк кивнул и достал нож.

Стрела пробила одежду в области шеи и вышла. Ещё в седле, он обломал её и вынул. Наверное, это было ошибкой, но иначе поступить он не мог: стрела мешала двигаться и что самое главное – стрелять из лука, а стрелять он умел… Кровь тотчас обильно хлынула из раны. Пришлось сделать на ходу тугую повязку. Как бы там не было, но Крон смог вывести из преследования четверых всадников, чем немало удивил Волка… Стрелы верховного жреца, с поразительной точностью попадали в цель, словно и не было ранения и усталости.

Бешенная и сумасшедшая гонка продолжалась целый день. Весь день они торопили и не жалели лошадей. Устали основательно все – и лошади и люди… Скоро появится фиванец с известиями, а пока можно несколько минут отдохнуть и набраться сил. Преследователи отстали на час-полтора. Крон закрыл глаза и принялся восстанавливать в памяти все события прошедшего дня…

Утром его ошеломило известие из дворца Перисада. Где-то он допустил ошибку, но – где? Мысль о том не давала покоя всю дорогу. Правда, кое что всё же он успел, но как это мало! Он – верховный жрец допустил непоправимую ошибку, и этот досадный промах может очень дорого стоить. Очень…..Всё это время, с событий в Торжище, он оказался в хвосте происходящих событий и не успевал, но теперь-то, когда важнейшая и серьёзнейшая проблема решена и он, наконец, вышел вперёд событий и, начал формировать будущее… Произошло событие, выбившее из седла… Магира и Сантор нанесли, вернее – Магира, нанесла удар, и удар достиг цели. Отравление Перисада разделит боспорское царство на два лагеря. Вернее – уже Боспор разделён. Только позавчера в разговоре с ним Перисад наконец внял голосу разума и доводам своего врачевателя. Как не симпатизировал старый царь ловкой и опытной интриганке Магире и удивлялся странной заинтересованности Архона в делах его государства, понял: – Только Сатир сможет продолжить дело его жизни и сохранит добрые отношения со скифами…

«Что же я упустил»? – напряжённо размышлял, не находя ответа Крон.

Утром, в присутствии знати и уважаемых горожан, глашатай объявил о внезапной кончине царя Перисада и якобы имеющемся завещании. Крон догадался – речь идёт о Санторе и больше ни о ком. Почуяв в словах глашатая намёк на его причастность к смерти царя, опередил ход событий на маленький, но очень важный шажок… Сотня, во главе с преданным Магире слугой и любовником, уже окружила Крона со слугами. Фиванец подал незаметный знак Волку и двоим, но Крон опередил всех. Он поднял руку и привстал. На площади у храма Аполлона стало тихо. Крон громко и отчетливо, чтобы слышали все, попросил, чтобы его и его слуг провели во дворец, чтобы установить истинную причину кончины царя. Любовник Магиры чертыхнулся с досады, опоздав – ведь именно он – сейчас должен объявить приказ Сантора о приведении во дворец известного уже теперь во всём Пантикапее целителя – убийцы, а во дворце… – там все проблемы решатся быстро… Слуг приколят, а самого Архона отправят на допрос с пристрастием, после которого старик отдаст концы и сознается в неправильном лечении, а доказательством будет глиняная бутылочка со снадобьем, то есть – ядом. Всё бы так и произошло, а может ещё хуже, если бы слуги лекаря подняли оружие. Их поведение бы выдало преступные намерения их хозяина и козни во дворце об интригане Архоне, который якобы снадобьями склонил Перисада к новому завещанию. Всё это Крон прочёл в глазах слуги Магиры и сыграл на опережение. Ошибка в слове могла стоить жизни прямо здесь – у храма бога Аполлона. Крон хладнокровно и неожиданно для всех горожан попросил отвести его во дворец и попутно справился о Сатире и Санторе. Высокий слуга на мгновенье растерялся и Крон догадался о самом важном: Сатир вероятнее всего бежал, а во дворце Его – Крона и спутников его, ожидает верная смерть… Слуга Магиры, наконец, справился с собой; вернулась обыкновенная надменность и чувство собственного превосходства. Пока он подыскивал подходящий к ситуации ответ, а… объявить после сказанного Кроном, нельзя и нежелательно. Объявить горожанам о том, что перед ними преступник и убийца – Архон – теперь – поздно. Такого рода заявление явилось бы странным и двузначным в глазах горожан и посеяло бы сомнения.

Крон воспользовался замешательством. Он потёр затылок, а это был условный знак всем слугам – быть начеку и, напоследок перехватил грустный взгляд Бен-аты. Старик еврей всё понял: Крона он больше не увидит в живых. Не знал Бен-ата другого: в его доме, в комнатах, где проживал Крон и его слуги идёт самый обыкновенный обыск. В комнате Крона найдено ещё снадобье, убившее царя, а подтверждает то не кто иной, как придворный врач самого покойного царя.

Как не опекали плотно Крона и четырёх слуг, но старик успел жестом предупредить и, слуги-друзья ловили каждое движение и ожидали команд и развязки. Когда процессия добралась к воротам дворца, фиванец оказался позади Архона, двое слуг – по бокам, а Волк – спереди. Открылись ворота и Крон увидел то, что хотелось более всего: – по баллюстаде балкона второго этажа дворца прогуливался Сантор и о счастье – Магира. Жена претендента не скрывала торжества. Маска услужливости и добропорядочности спала, – теперь Крон видел настоящую, без прикрас – торжествующую тварь. «Празднует победу» – ухмыльнулся Крон, обрадовавшись. Рука привычно легла на единственную застёжку, скрывавшую боевой пояс. Он приветственно поднял руку Магире и приветственно помахал, чем насторожил и её и без пяти минут царя боспорского престола. Магира, завидев въезжающую процессию, засветилась счастьем и нескрываемой радостью и ответила, скривившись, на жест Архона и победоносно повернулась к мужу.

«Медлить больше нельзя» – подумал Крон, – «один полёт стрелы. Всё!». Неожиданно для всех он громко засмеялся и сорвал застёжку, обнажив боевой пояс воина. Плащ упал, и стража дворца на мгновенье оцепенела: – перед ними находился не немощный хромой старец и врач, а воин, облачённый в доспехи. Крон, пользуясь замешательством, стремительно выхватил лук. Охрана ещё не сориентировалась, как он, смеясь, обернулся к слуге Магиры. – Твоя госпожа и любовница празднует победу, а рано!.. Волк! – закричал он. Оцепенение охранников ещё не прошло, когда все слуги верховного жреца сорвали с себя плащи. Фиванец закружил в воздухе свой плаш. Одежда обвернулась вокруг головы замешкавшегося воина. Фиванец резко дёрнул на себя и тот, увлекая за собой соседа, повалился с конём. Слуга, что справа от Крона – скиф, рубанул любовника Магиры, начавгего приходить в себя. Тот успел увернуться. Меч скользнул по одежде и не попал в цель. – Волк! – снова закричал Крон, – Твоя цель – Магира! – К удивлению Крона, стрела Фракийца ушла первой. Волк, словно прочёл мысли своего учителя. Выстрелил и Крон… На балконе дворца началась суматоха: двое слуг выхватили луки. Сантор, схватив одного из охраника, успел прикрыться. Крон плюнул от злости. Его стрела не достигла цели – она пронзила охранника, но – радость обуяла его, когда он увидел, что из груди удивлённой Магиры, в том месте, где у человека находится сердце, торчит оперение стрелы. Волк поразил свою цель. – Мечи! Оставить луки! – снова закричал Крон. Четырём слугам повторять не нужно; – все движения отработаны до автоматизма. Жрец с удовлетворением заметил десяток врагов валяются на мостовой, а его слуги и друзья работают обеими руками, по-скифски обхватив лодыжками крупы лошадей. Крон успел отклониться от копья, а потом вырвал его заученным давно движением и стал вращать им, одновременно отступая от ворот… Первый этап был окончен: колонны врагов изрядно поредели, открывая проход к бегству. Друзья Крона пробили брешь. Два с лишним десятка тел уже валялось на камнях; фиванец ранил рассвирепевшего любовника Магиры. Тот качнулся в седле и потерял на мгновение ориентацию. Крон, не мешкая, отдал приказ. – Все – вон! Быстрее! – Друзья и охранники выполнили приказ, за исключением одного – скифа. Тот оказался в гуще, окружённый врагами. Замешкавшись, не успел прорвать кольцо врагов. Крон с сожалением посмотрел в преданные глаза товарища. Слуга теперь обречён. Понял это и Волк, чудом вырвавшийся и сжимающего кольца. – Вон! – заорал всем своим Крон. Волк и на этот раз не понял, но сильная рука фиванца, цепко держала узду лошади. Троица начала удаляться. Волк снова, порывался вернуться, но фиванец неумолимо вёл свою и его лошадь. На скаку он крикнул: – Сейчас всё поймёшь, дурень. – Ничего не понимающий фракиец подчинился, но любопытство, присущее всему живому, заставило обернуться.

Архон воздел обе руки. – Слушайте меня! – Враги невольно остановились и замерли: взгляд целителя помимо их воли, проникал в самую глубину естества. Стражники дворцовой охраны, во главе с слугой Магиры застыли и превратились в безмолвные изваяния скульптора, веявшего статуи храма Аполлона; копья непроизвольно опустились, а сами они – закрыли глаза и сникли. Архон прокричал несколько слов на неизвестном Волку языке. Лошади, как будто по команде, повалились на мостовую со с всадниками.

– О Папае! – прошептал фракиец. Он качнулся в седле, но рука фиванца удержала и на сей раз: – Что это было, друг? – испугался фракиец. Фиванец не ответил, а Крон уже скакал рядом. Он стискивал свою голову руками и стонал… – Быстрее, быстрее! – через силу проговорил он и пришпорил лошадь. – Мы можем не успеть.

– Куда? – захотелось спросить фракийцу. Второй слуга огрел плетью кобылицу и, та понесла Волка. Фракиец ещё раз обернулся… Среди застывших слуг дворца и животных остался один из слуг Крона.

– Ему нужно было поторопиться – вдогонку мыслям ответил фиванец – на его месте мог оказаться любой из нас. У нашего господина не было выбора.

– Оон – маг и колдун? – вырвалось у Волка.

– Да, – коротко ответил фиванец. – Сейчас у Крона болит голова, но это скоро пройдёт. Он редко использует этот дар и знание. Нужно спешить к воротам в город. Там – надежда на спасение.

– Крон, какой Крон? – вырвалось у изумлённого Волка. Ему захотелось поправить старшего слугу Архона.

Четверо вооружённых всадников приближались к городским воротам. Их, особенно Крона, провожали взглядами удивлённые пантикапейцы: – ведь в город ещё не пришла весть о смерти царя, а вооружённый и одетый по-скифски – целитель царя, скакал, не обращая внимания на уличных зевак и случайных прохожих. За очередным поворотом, широкая мостовая, ведущая к городским воротам. Всадники свернули, не сбавляя ходу, и в это мгновение из дворца зазвучали трубы городской тревоги.

Четверо стражей ворот переглянулись в ожидании приказа, и он незамедлительно последовал: – Запереть ворота! – зычно отдал команду, начальник стражей городских ворот. Он подозрительно покосился на приближающуюся четвёрку скифов. Брови удивлённо взлетели, когда он остановился на целителе Перисада. Этим и воспользовался фиванец. – Приказ царя! – закричал он во весь голос, на полном скаку. – Врач твоего царя болен, нам нужно срочно к морю! Сам гляди – мой господин едва держится в седле.

Начальник стражи невольно отступил с готовым сорваться вопросом. Его растерянностью и смешением воспользовались беглецы. Отряд проскользнул в закрывающиеся створы ворот, оставив в недоумении и солдат и их начальника.

– Фуг, успели – выдохнул фиванец. – Я за лошадьми, а вы – кивнул он слугам верховного жреца…

– К морю? Может к морю? – спросил второй слуга, – захватим корабль и прочь.

– Нет – отозвался, приходящий в себя Крон, – к морю поздно – идём в горы, а лошади нам действительно будут нужны. – Фиванец не стал возражать. Он лишь посмотрел в сторону порта, а потом на горожан, возвращающихся в Пантикапей от храма Аполлона. Тысячная толпа, мерно возвращавшаяся в город, застыла и перестала обсуждать смерть Перисада и то, что последует за этим. Они не могли не узнать во всадниках, только что отправленных во дворец слуг и самого Архона, а попросту – пленников… Фиванец перехватил удивлённый взгляд Бен-аты, незаметно подмигнул, и не мешкая более, направился к передним людям из знати. Вынув меч и громко закричал: – Не верьте убийце Сантору, – пантикапейцы! – Пока те пытались осмыслить слова слуги Архона, он отобрал коней у Бен-Аты и стоящих рядом купцов и припустился вскачь…

– Что случилось Бен-ата? Твои гости ведут себя неподобающе, а Архон – в одежде скифа? Странно…

– Не знаю – задумчиво ответил еврей, глядя удаляющимся всадникам. – Не знаю, – повторил он, – но ничего хорошего это не сулит нам всем.

Едва беглецы скрылись за ближайшим холмом, из ворот послышались крики. Распекали стражей-ротозеев. Зычный голос принадлежал слуге Магиры, а ныне – главе охраны претендента на престол – Сантора.

Байдара: Волк промыл рану Крону. – Мой господин?

– Слышу, – отозвался Крон и открыл веки. – Я знаю, это Стокл… Он несёт неутешительные для нас вести. – Крон приподнялся. – Слушай меня сынок и очень внимательно… – Старик коротко пояснил Волку, что тому следует делать. Тот изменился в лице. – Я не могу тебя покинуть господин. Нет!

– Ты сделаешь так, как я приказал. Иди. У нас нет ни единого шанса. Ты молод и успеешь. А я… я стар, чтобы бегать, да и крови много потерял, – не хочу быть обузой.

– Нет! – вскричал фракиец.

– Да, сынок, отправляйся. Я приказываю и прошу. Слишком многое зависит от тебя. – Волк невидяще посмотрел на крутой и узкий подъём в горах. На глазах показались слёзы. – Прощай Кроне. Я выполню твой приказ. – Фракиец поклонился старику, а потом заспешил к лошади… Приказ верховного жреца обсуждению не подлежит и, не только обсуждению… Волк и сам понимал, что из этой живописной долины им врядли выбраться. Захотелось обнять на прощание старика, но он сдержал себя. Волк, стремглав вскочил в седло и, более не оборачиваясь, поскакал к узкому проходу к перевалу в скалах, за тысячу локтей от стойбища пастухов…

– Уходи и ты фиванец. – попросил Крон у верного слуги и друга. – Я всё знаю. Скачи за Волком, а я остаюсь. Ты ещё успеешь, друг.

– Нет, Крон – возразил фиванец и покачал головой. – Я не уйду. Когда-то давно ты спас меня, – помог моей семье. Жаль, конечно, что не увижу внуков, но – видимо такова воля богов. Примем смерть вместе.

– Я знал, что ты так ответишь – улыбнулся через силу верховный жрец, – а теперь нужно подготовиться к бою. Утоли жажду, брат в последний раз и приготовься. Наша задача, как можно дольше сдержать врага и подарить время Волку. Они будут думать, что мы втроём, услышав мой голос. Сколько у нас стрел?

– По одной на каждого врага – усмехнулся фиванец, – пятнадцать.

– Это хорошо брате, и мой верный товарищ. Будем беречь их, а когда стрелы иссякнут, – станем, плечо к плечу и примем смерть, как воины. Каждое наше движение подарит время Волку и нашим детям. Прощай мой друг.

– Прощай друг.

Лагерь Зиммелиха у о. Хортица: три дня спустя.

– Стой! – приказал старший из караульных. Исхудавший незнакомец, в оборванной одежде не ответил. Он продолжил движение. Ноги нищего заплетались, но он упрямо и упрямо шёл вперёд. Воины дозора пожали плечами и переглянулись. Их старший, снова повторил требование. Оборвыш поднял голову. Запавшие глаза инородца были пусты, как вовсе это и не глаза человека. Оборванец с боевым поясом сколота и пустым горитом, наконец, выполнил команду. – Мне нужен Зиммелих. – хрипло сказал он.

– Мой царь не принимает всяких оборванцев. Говори кто ты, или… – стражники направили копья в грудь пришельцу. Тот никак не выразил своих чувств и не отреагировал. – Мне нужен Зиммелих. Я – посол.

– Посол, гы-гы – не удержались стражники. – С тебя посол, как с меня Тертей. Уходи парень, или отправишься к духам.

– Я посол, – уже осмысленно сказал снова оборвыш – и, несу очень важные вести. Пропустите. – начальник стражи побагровел. – Вон! Иначе не посмотрю на пояс и акинак. – Он с размаху ударил, плоской стороной меча. Пришелец ловко отбил удар, но с места не сдвинулся. Виды видавший начальник стражи удивился. – Ну, ты – парень, – ты накликал беду. Убейте его.

– Я посол к царю всех скифов, – снова повторил пришелец. Моя смерть принесёт много несчастий, сколе.

– Ого! Он говорит по-нашему, но морда у него – фракийца. – усмехнулся старший. – Уходи, пока я добрый.

– Да, сколе. – подтвердил чужак, – Я – фракиец. Сын фракийского вождя. – Чужак назвал имя отца. Начальник стражи недоумённо пожал плечами. – Твой отец, если ты не врёшь, погиб до Тиры, – я знаю имя. Погибло и большинство его народа.

– Кто назвал себя фракийцем? – властный голос заставил умолкнуть всех. Начальник стражи, не сводя взгляда с чужака, объяснился. – Да, вот, Тертее – этот нищий называет себя послом и заодно сыном фракийского царя.

– Сейчас узнаем. И чего нужно оборванцу? – хохотнул Тертей, – тысячный царя и глава охраны. – А ну-ка, жена. – договорить Тертей не успел: раздался громкий женский вскрик. Вара бросилась к оборванцу: – Брат! – закричала она. – Ты жив, – брате мой, ты живой! Кто мог подумать. – Волк слабо улыбнулся и обнял сестру. – Тертее – попросил он – подойди. – Дрожащей рукой он запустил руку в штаны. На свет появился кожаный мешочек. Он тихо прошептал. – Передай это Зиммелиху. Царь всех сколотов поймёт. Я. – Он покачнулся и начал оседать на землю. Вара подхватила брата, а Тертей распорядился – Накормить и одеть. Он расстегнул мешочек. Как не пытались разглядеть стражи содержимое, но им не удалось. Две бляшки послов – Атоная и Зиммелиха тускло сверкнули. Ещё – перстень с гранатом. Тертей торопливо закрыл мешочек и сильно изменился. Он встряхнул плечи Волка. Тот открыл глаза. Тертей хмуро произнёс. – Эти бляшки послов принадлежат, верховному… – он умолк.

– Да, Тертее. – ответил Волк. – У него на груди семь звёзд и змей, свернувшийся в кольцо… Крона больше нет. Остальное, я скажу Зиммелиху. – Тертей, невидяще уставился на Волка, вникая в сказанное и всё ещё не веря. Наконец он справился с собой. Приказ, отданный им, ошеломил и поверг в шок караульных: – Оказать все почести послу царя Атоная, послу царя Зиммелиха и послу верховного жреца наших народов! Немедленно собрать «Круг»… – Тертей потянулся к поясу… Протяжный и долгий звук потревожил жизнь городища. Рожок Тертея объявлял срочный сбор на священном для сколотов Кругу.

– Что случилось? – Зиммелих растерянно озирался. Звук рожка Тертея встревожил. Царь прервал трапезу и вопросительно поглядел на охранника. Тот пожал плечами: – Я сейчас узнаю и сообщу мой царе. – Зиммелих кивнул стражу. Аппетита как не бывало… «Тертей зря будоражить не будет. Значит, произошло из ряда вон выходящее». Зиммелих отложил трапезу, поднялся и заторопился к священному Кругу. Он терялся в догадках. В стане царя раздавалось ржание лошадей. Советники царя и тысячные отвечали своими рожками. Рядом с царём оказался главный вещун. – Мой царе!?

– Я ничего не знаю сколе, – на ходу отвечал Зиммелих. Рожок Тертея, не переставая, трубил. Короткие и длинные гудки перемеживались. Тертей собирал всех послов и тысяченачальников. У Зиммелиха похолодела спина от вспыхнувшей мысли…. Только накануне Накра рассказывала ему, что видела во сне своих родителей… Лана и Крон – молодые, громко смеялись и скакали на лошадях в бескрайнюю степь. Догадка обожгла мозг.