Текст книги "Булава скифского царя"

Автор книги: Пётр Волкодав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Глава шестнадцатая Цари

Ольвия:

– Посторонись, прочь с дороги! – крик заставлял обернуться и, вовремя отскочить в сторону зазевавшегося. Горожане и пришлые жались к стенам и испуганно переглядываясь, недоумённо спрашивали: – Кто бы это?

Настойчивый топот лошадей и гиканье всадников, отбивался от камней мостовой, ведущей к сердцу Ольвии – дворцу царя Клеонида. Жители Ольвии с неподдельным интересом следили за торопящейся процессией грозных всадников, облачённых в доспехи. На копье первого всадника, торжественно развевался стяг Зиммелиха – царя всех скифов.

– Послы пожаловали – переговаривались горожане, теряясь в догадках. У перекрёстка торговых рядов, всадникам неожиданно преградила, невесть откуда появившаяся кибитка. Вол остановился как вкопанный посреди перекрёстка и никак не желал двигаться, втопырив свои круглые и безразличные, казалось ко всему, добрые глаза. Хозяин, тот самый – старый худой скиф-пьяница, что проезжал с женой полгода назад, с убелённой бородой, – стегал и стегал бедное животное, но желаемого эффекта не происходило. Вол, будто дерево, корнями, врос в мостовую. Наконец, старик не выдержал и, проклиная животное и весь пантикапейский рынок, всю ойкумену и, – того, что до сих пор не выпил, кряхтя, слез. Из кибитки выглянули две любопытные головки чумазых ребятишек. Всадники, столь неожиданно, задержанные повозкой, осадили лошадей и стали ругать, на чём свет стоит, и старика и упрямого вола, а их предводитель – широкоплечий бородач в дорожной одежде воина, сплюнул с досады. За хозяином кибитки соскочила и его баба-жердь. Она на всю улицу начала отчитывать своего мужика, скрепляя слова нагайкой. – Опять напился, скотина. Ты такой-же как и этот глупый вол. Закрыли дорогу людям. Извините нас, – повернулась она к всадникам и осеклась, обомлев. – О Папае! – воскликнула она и услужливо отвесила поклон. Богато одетый воин ухмылялся скифиянке и не сдержавшись, захохотал во всё горло. – Узнала! – Баба опять поклонилась и извиняющее развела руками. – О Папае! Муж, мы закрыли дорогу известному воину и верному слуге царя скифов и попечителю моего дяди… Вол виноват и этот старый пьяница – оправдывалась она, а всадники дружно хохотали вслед своему предводителю. Муж бабы протёр глаза, громко высморкался на глазах у всей публики и тоже – хохотнул. Невозмутимый бородач, с бляшкой посла царя махнул рукой, «мол, ничего страшного» и безо всякого перехода и ответа, приказал скифу и его жене: – Ничего, мы объедем. Ждите меня за городом. Ты, – бородач бросил кошель пьянице, – Купи быка, заколи и расстели его шкуру. Мясо пусть варится на жертвенном костре. Вы поняли, о чём я сказал? Вот и хорошо. О твоём родственнике, живущем у меня, расскажу потом. Сообщи всем, что Тертей сядет на шкуру… Услуги наёмников и захотевших мне помочь, будут хорошо оплачены. – Пьяница изменился в лице, подобострастно закивал, побледнел, а жена заохала: – О Табити, что творится. Тертее, ты будешь просить помощь? – Всадник не ответил. Он бросил растерявшемуся скифу ещё кошель, натянул повод вправо и пришпорил коня в направлении дворца владыки Ольвии, а ему и девяти сопровождающим, как раз в это время выезжали навстречу посыльные от царя Клеонида.

Народ подтянулся к кибитке. Двое скифов помогли стронуть вола и вопросительно посмотрели на отрезвевшего хозяина кибитки. – Кто это, сколе? Зачем послу жертвенный бык? – Скиф помрачнел. – Вы что, не знаете его?

– Нет. Не знаем сколе. Кто это? – К ним добавилось много любопытных и торговцев. Хозяин повозки наконец решился – Он – посол к царю Клеониду и один из самых великих воинов ойкумены. Он никогда, слышите, никогда никого не просит. Ни о чём. Его зовут Тертей! – толпа ухнула и смолкла, а старик продолжил речь:– Он сядет на шкуру быка по скифскому обычаю и будет набирать войско. – выпалил на одном дыхании старик. Тотчас к нему подошло несколько скифов и фракийцев. – Мы знаем обычай, но скажи – что случилось?

– Мне о том неизвестно, как и вам, но я знаю другое: Тертей – великий воин и к тому, на нём бляшка посла нашего царя Зиммелиха… Думайте сами, а лучше помогите. Тертей не шутит и, слово его так жде верно, как слово любого царя.

Владыка Ольвии с супругой Эсихорой, а новость о приезде послов, застала врасплох, заняли свои места в зале торжеств и приёма гостей. У высоких колонн собралась высшая знать Ольвии: впереди и по сторонам трона – вооружённые охранники с копьями… Визит был несколько неожидан для Клеонида. Во первых: никто не уведомил о приезде послов, что само по себе вызывало массу вопросов, а во вторых… он не ожидал такого быстрого развития событий. Зиммелих прислал посла и как сообщили, – посол в одежде воина… В воротах города охрана не осмелилась задержать процессию, по причине дружественных отношений с Зиммелихом. Скифы пришли в полной боевой выкладке. Такого он не мог припомнить. Ранее, – за час до прибытия послов ему доложили, что за послами следует два десятка тяжело гружённых кибиток, сопровождаемых вооружёнными до зубов сколотами. Клеонид удивился: – так сопровождают лишь дары к нему и… оружие.

Послы одеваются роскошно, а не в боевую одежду. Это насторожило царя, но не принесло беспокойства. Охрану загодя разместили по пути следования…Скифы – союзники, а значит – подтверждаются слухи о возможной гражданской войне и, следовательно – разговор будет серьёзный. Бояться их Клеонид не мог – десяток воинов не помеха для его охраны, но внезапное их появление не могло вызвать много вопросов. Клеонид не стал торопить событий, не зная точных намерений послов; приказав своим воинам быть наизготовку и в любой момент поднять оружие. С этими мыслями он и воссел на трон.

В зале отворились массивные кедровые двери, украшенные серебряными и золотыми узорами. Две колонны стражей бесшумно вошли и составили коридор от дверного проёма до трона.

– Послы царя Зиммелиха к царю Клеониду! – раздался громкий и торжественный крик глашатая. Запели литавры и послышались шаги. В зале стало тихо. Послы последовали к трону и в шагах десяти, как и положено, остановились и склонились в поклоне, сняв башлыки. Потом они расступились, пропустив главного посла. Клеонид, как не был спокоен – беспокойно всмотрелся в широкоплечего посла с бляшкой и даже несколько приподнялся от неожиданности увиденного: – Ты, ты посол Зиммелиха? – не скрывая удивления сказал он.

– Да, это я, царе Клеонид. Мой царь Зиммелих желает благоденствия и долгих дней правления тебе и всей твоей семье. – Клеонид подал знак охране и громко приказал: – Удалиться всем стражникам. Я приказываю. – Старший караула поклонился своему владыке, но приказ не исполнил. – Мой царь, прости своего раба, но главный посол не поклонился тебе.

– Исполнять приказ. Этот воин кланяется только Зиммелиху. Больше никому. Идите.

– Мой царь ты хочешь сказать, что это…. – воин осёкся и посмотрел на посла. – Да мои воины, этого человека знает вся Скифия и не только. Это – Тертей. – В зале раздался приглушённый шёпот удивления и восторга. Воины охраны, не отрываясь от невозмутимого главного посла, исполнили команду начальника охраны; повернулись одновременно и пошли к выходу. Клеонид поднялся и запросто пошёл к послу. Не обратив никакого внимания на запылённую одежду посла, он обнял Тертея. – Я рад тебя видеть воин. Зачем ты снял боевой пояс. Достаточно было сказать своё имя. – Тертей несколько смутился, но ответил: – Я не знаю всех премудростей дипломатии. А это, – Тертей указал на царицу, – красавица Эсихора. Молва не врёт. – Клеонид расхохотался от прямодушной, без всякой высокопарности речи воина. Царица захлопала длинными ресницами и покрылась румянцем. Её тоже понравилось просторечное и простое, без придворной лести, сказанное послом о ней. – Скажи мне знатный воин, – опередила она супруга. – Как здоровье твоего царя, царицы и их детей? – Тертей поклонился царице, чем вызвал улыбку Клеонида. Эсихора снова зарделась. – У Зиммелиха и Накры скоро будет пополнение. Прости меня царица за простоту.

– Да Тертее, я понимаю тебя. Я помешала твоей миссии. – Тертей снова поклонился и повернулся к владыке Ольвии: – Зиммелих послал меня к тебе царь Ольвии. Он передал следующее: «Владыка Ольвии я прошу тебя не вмешиваться в усобицу по кончине царя Перисада».

– Это всё? – изменился в лице Клеонид. Он уже знал о кончине Перисада, но на похорон не поехал, опасаясь за свою жизнь. Боспорское царство бурлило, разделившись на два лагеря. Это вызвало некоторое брожение и в Ольвии. Тертей догадался о сомнениях Клеонида и не стал тянуть дальше: – Мне нужна помощь – продолжил он. Клеонид покачал головой: – Я не могу тебе дать воинов. У меня тоже не всё спокойно. Прости Тертее, я честен с тобою. – Тертей не удивился. Он лишь громко заявил. – Я не всё сказал царь Клеонид и вы, знать Ольвии. Слушайте-же. Войско царей: Ассея, Токсарида и Дрона на пути к Тане. Они переправятся через реку и направятся в сторону Таврии, где встретятся с войском Зиммелиха, царя всех скифов. Зиммелих решил положить конец усобице и выступил на стороне Сатира. – Клеонид вздрогнул. Новость оглушила не только знать, но и самого царя. Он побледнел, а Тертей продолжил: – Армия моего царя на подходе к Пантикапею. Зиммелих намерен форсировать понтикапейский пролив с шестнадцатью тысячами своего войска и, соединившись с Ассеем, положить конец интригам Сантора и фатеев. – В зале послышались удивлённые крики. – Форсировать Пантикапейский пролив? Осенью? С таким количеством людей и обозом?

– Именно! – подтвердил Тертей – то, что я сообщил, более не является тайной. Место битвы определено моим царём, так-же как и исход сражения. Мы перейдём пролив, а потом разобьём армию Сантора и тех, кто его поддерживает… сколько бы их там не было, – твёрдо и уверенно закончил Тертей. Клеонид задумался. – Не буду скрывать, Тертее, у меня были послы Сантора. Я отказал им в военной помощи. Я окажу помощь моему союзнику – Зиммелиху, но не людьми. Провизия, лошади, оружие, но не воинами. У меня тоже не лучшие времена. Это мой ответ Зиммелиху, но скажи Тертее, как вы намерены сражаться. По информации моих людей и купцов, Сантор собрал большие силы: фатеи, аланы сарматы – его союзники – Тертей сжал губы и подозвал молодого фракийца.

– Тебе царь Клеонид будет интересно послушать моего парня. Говори Волк. Молодой фракиец отвесил поклон и начал: – Весной, я был рабом на судне купца Астарха. Меня выкупил человек по имени Архон. Я служил ему.

– Я знаю, кто такой Астарх, – перебил его Клеонид, – он сейчас здесь, в Ольвии, а грек по имени Архон оказал мне неоценимую помощь. Он спас от смерти мою жену Эсихору. Продолжай.

– Грек по имени Архон вылечил царя Перисада. – невозмутимо продолжил Волк, чем вызвал недоумение царя, а в зале послышался крик. – Перисад мёртв.

– Да, он мёртв – согласился Волк, – но, царя Боспора отравили Магира и Сантор. – Для Клеонида и присутствующих, слова посла стали шоком. – Как отравили? Мне известно другое! – вскричал Клеонид.

– Прости царь, но ты знаешь далеко не всё – возразил уверенно Волк. – Архон вылечил Перисада. Об этом известно всем. И вдруг произошло непредсказуемое – повторил Волк. – Мы не смогли предупредить отравление. Архон боялся этого и предупредил Перисада о готовящемся покушении. Перисад не поверил моему господину. После смерти царя Перисада, мы с господином отправились к дворцу. Магиру застрелил из лука я. В Сантора стрелял Архон, попасть не удалось. Он закрылся слугой. Потом за нами снарядили погоню.

– Чтоо! – вскричал Клеонид, а Эсихора стала белее колонн храма Аполлноа. Царь нервно затеребил бороду и, волнуясь, спросил: – Архон – стрелок из лука и целитель. О Громовержец! Что с Архоном? – К послу подошла Эсихора, а Клеонид застыл.

– Он был ранен – продолжил Волк, – и не мог больше быстро передвигаться. Архон приказал мне отправляться к Зиммелиху и предупредить о перевороте… Это случилось в горах. – Волк опустил голову. – Архон, мой господин, сражался и положил больше десятка воинов Сантора. Я хотел вернуться, но мой господин закричал на все горы. – Иди, я приказываю! То, что ты несёшь, важнее моей жизни.

– Я не пойму. Ничего не пойму. Архон врач и философ, а ты говоришь о нём другое.

– Я поясню тебе царь Ольвии. – Тертей наклонился к уху Клеонида и зашептал. С каждым словом лицо владыки Ольвии превращалось в белую маску. Наконец он поднял голову – Я всё понял Тертее. Я сам удивлялся способности Архона лечить и его уму… Это не просто преступление. Убить такого человека. Три моих корабля в твоём распоряжении. С купцами, – увы. Я не могу им приказать.

– Я договорюсь – коротко и уверенно ответил Тертей. – Волк отправляйся на пристань и купи все торговые суда до Пантикапея. Пешие воины пойдут морем с тобой и Оршесов.

– Но у Оршеса жар – ответил фракиец. – Ты поручаешь мне…

– Справишься – бросил в ответ Тертей. – А там гляди и Оршес пойдёт на поправку.

– Погоди Тертее – прервал посла Клеонид. – Пусть с Волком отправится мой распорядитель. Серебром и золотом я помогу, больше пятисот всадников дать не могу, но… где ты наберёшь воинов? – Тертей благодарно кивнул царю Ольвии и усмехнулся: – Я найду, их царь Клеонид, а к ночи мы отправимся в путь. Спасибо тебе, царе. Жаль, что мы не отобедаем, время очень дорого.

У стен Ольвии собирались скифы, фракийцы, греки и простой бедный люд. На свежеободранной и окровавленной шкуре быка сидел молчаливый и хмурый Тертей. Мужчины молча подходили и подходили. Каждый последующий брал из чаши кусок мяса и килик с ольвийским, а потом словесно подтверждал своё участие в предстоящем мероприятии. Мяса не хватило. Тогда был зарезан второй жертвенный бык. Рядом с Тертеем разжигали костры, набранные в ополчение воины-скифы и наёмники. Гомон не стихал. Фракиец Волк контролировал раздачу оружия и успокаивал не в меру обиженных качеством боевых топоров и мечей: – Сейчас подвезут ещё, – урезонивал он не в меру довольных оружием наёмников, – Мечей и копий хватит на всех.

К позднему вечеру, когда взошла луна и проявились звёзды, суда вышли в понт под началом фракийца Волка. Воины будут непрестанно меняться местами с гребцами, чтобы за немыслимое время – четверо суток достигнуть пролива Пантикапея. Тертей-же, поведёт всадников сухопутным путём.

Клеонид порывисто обнял Тертея, чем удивил всех присутствующих: – Прощай. Я не мог даже предположить, что за тобой пойдёт столько людей. За один день набрать армию смог бы далеко не каждый из царей и, это не лесть, Тертее… Папай, ваш бог, на стороне сколотов. Когда увидишь Зиммелиха, передай ему мои слова: «Я горжусь дружбой с таким человеком, как ты»!

– Обязательно. Прощай Клеониде, – ответил Тертей. – Жаль, не удалось принять твоё приглашение на трапезу. Может, ещё свидимся.

* * *

Левый берег Таны.

– Быстрее, быстрее! – покрикивал тысячный. – Шевелитесь. – К царю Асею, стоящему рядом, подъехал главный вещун царя и запыхавшийся вестовой: – Мой царе, на наш передовой отряд наполи сарматы. Мы обратили их в бегство. Я послан сотником сообщить тебе и за подмогу. – Царь смирил коня и щурясь от солнца повернулся к воину. – Потери большие Адимах? – тысячный прокачал головой. – Десять воинов, но такие стычки мой царе, будут задерживать передвижение твоего войска, и возбуждать против нас племена. – Ассей разгладил усы и задумался. «За два дня десяток стычек. Злить сарматов не хотелось». Он посмотрел в сторону Таны.

Переправа через реку, его одиннадцатитысячной армии подходила к концу. Лодки, торговые суда, плоты с кибитками и телегами прибывали и возвращались. Снова и снова спешили, за очередной партией воинов и обозов. Он распорядился перебросить через реку толстые канаты. По ним и переправлялось на плотах всё громоздкое имущество и животные с продуктами для прокорма армии. Воины, находящиеся по левую сторону Таны, обсушивали одежду и ожидали дальнейших приказов царя. Внезапно Ассею пришла в голову хорошая мысль: – Сделаем вот что Адимах. Созови моих тысяченачальников и послов. Я решил отправить послов по пути нашего следования. Пусть успокоят все роды, живущие в этих землях. Я никого не трону. Провизию будем покупать по сходной цене. Мародёры и насильники будут преданы смерти. Отправь послов сейчас же. Лагерь не разбивать. – Ассей снова задумался и процедил. – Завтра на рассвете трогаемся.

– Но ведь ещё не пришла подмога – возразил тысячный.

– Знаю – согласился Ассей, – но ждать мне некогда. Время и место определено моим братом и обсуждению не подлежит.

– Мой царе! – раздался крик. Ассей обернулся на голос. Это был разведчик на взмыленной лошади. – Что ещё? – обозлился царь. – Что у тебя?

– Хорошие новости Ассее. Я с той стороны. Прибыли послы Токсарида и Дрона. Их войско идёт днём и ночью. Они будут к утру.

– Сколько у моих союзников воинов? – не скрыл своей радости царь Меотиды.

– Три с половиной тысячи ведёт Токсарид. Около двух тысяч лёгкой конницы – царь будинов, не считая трёхсот лошадей. Более точно расскажут послы. Каковы будут приказы мой царе? – Асей не срыл радости, громко цокнув языком. Его лицо посветлело, морщины разгладились. – Мой приказ таков: – обрадовано и облегчённо выдохнул царь Меотиды и покрутил ус. – Разбивать лагерь здесь. Три сотни выдвинуть по пути моего следования с мирным стягом. На вопросы, куда я иду – отвечать следующее: Царь Асей идёт к высокой двуглавой горе и далее на юг.

– А поверят? – ослабился вестовой.

– Поверят, – озорно подмигнул Асей. – Завтра, к полудню трогаемся. Слава Папаю. А Дрон меня удивляет всё больше и больше. Разбейте мой шатёр и приготовьте всё необходимое к торжественной встрече царей.

* * *

Пантикапей: Три дня спустя.

Одиннадцатикилометровая стена, пятиметровой высоты, опоясывающая Пантикапей служила надёжным заслоном от врагов и казалась неприступной. Из бойниц, вверху стен выглядывали защитники города, настороженно переговариваясь, ведь такого не припомнили и старожилы… Ворота только что закрылись, впустив успевших горожан и население близких населённых пунктов. С десяток торговых суден и множество рыболовецких лодок отошли от берега и стали на якорь подальше от берега. В столице Боспорского царства царила плохо скрываемая паника и страх. Именно страх поселился в людях, ведь такового события действительно не мог припомнить никто. На лобном месте центральной площади, неподалёку от дворца собралась на совет знать, купцы, военачальники гарнизона, покинутого города и простые горожане.

– Скифы идут, – перешёптывались от страха боспорцы, – что делать? Этого никто не ожидал. А наши дети, – спрашивали горожане у сотников, зная нрав сколотов. – Что делать Горкос?

– Стены выдержат длительную осаду – успокаивал всех собравшихся, исполняющий обязанности военного коменданта Пантикапея. – Успокойтесь, горожане.

– Куда там успокаиваться. – раздался крик из толпы. – Зиммелих зря не пришёл бы к нам с такой армией. Все, окрест, поразбежались и прячутся… Что будем делать, отвечай? Жили в мире и на тебе!

Комендант поднял руку, оборвав гомон: – Мы не знаем намерений скифов. Не торопите событий. Сначала нужно узнать, зачем они пришли.

– Что узнавать!? – снова раздался крик, – скифы не прощают убийства послов. На кого ты свернёшь это, на Сатира или Сантора? У нас дети. Им-то за что страдать и быть рабами, из-за усобиц сынов Перисада. Не бывать этому.

– Погодите! – остановил все крики наместник. Он, как и горожане прекрасно знал, что скифы не прощают убийства послов и сравнивают населённые пункты с землёй, не жалея ни женщин ни стариков, ни детей. Горкос снял шлём и почесал затылок: – Успокойтесь! – неожиданно громко закричал он на всю площадь. – Главный посол Зиммелиха, Хорсил – жив. Второй посол – ранен. Я удержал Сантора от их убийства. Армия Зиммелиха ещё не пришла. Время у нас есть. – Толпа с некоторым облегчением выдохнула. – Так послы живы? Ты не врёшь нам? Где Хорсил? Покажи его, где он?

– А как нам? – вслед другим вскричали купцы. – Что будет с нашей торговлей? Суда стоят. В Ольвии наверняка знают об этом. Кто решиться плыть сюда, кто? Полный город хлеба, а его не продать. Нужно искать мир со скифами. Они с давних пор не приходили к нам с войной. Если Зиммелих перекопает речку, питающую город, у нас не будет воды. Воды в колодцах не хватит. Да и солоноватая она.

– Я думал о том, – успокоил людей Горкос, – Но пока Зиммелиха нет, я не знаю его намерений. Запаса воды хватит. У нас есть колодцы. Есть у нас запасы вина, Чт до послов, то я послал к Зиммелиху двоих… Я не виноват пантикапейцы, что царство раскололось на два непримиримых лагеря. Сатир сбежал неизвестно куда с семьёй и сотней воинов. Магира убита. В усобице полегло больше тысячи людей, а Сантор, узнав намерение Зиммелиха, прийти сюда, ушёл с тремя тысячами воинов за Пантикапей. Там находятся и все наши суда. Будем ждать. – Наместник продолжал кричать, но толпа не унималась. Страх перед будущим застилал настоящее. Вперёд всех торговцев вышел Исаак Бен-Ата. В отличие от других, спокойно и деловито предложил: – Я предлагаю отравить к Зиммелиху не простых послов, а выборных, из городской знати. Я согласен пойти, но кто ещё пойдёт? – продолжить свою речь он не смог. Громкий панический крик заглушил его слова: – ЛЮДИ!! – раздался со стен крик и запели рожки. – Скифы идут! Скифы! – Наместник нахмурился и закричал в возбуждённую и враждебно настроенную толпу: – Тихо! Тихо всем! Я отправляюсь на стены. Попробую договориться, вы же пока выберите трёх – четырёх послов и приготовьте дары царю скифов. Лучше плохой мир, чем осада… – наместник махнул рукой, не договорив, поправил боевой пояс и направился к коню. За ним, с хмурыми лицами, пятеро вооружённых помощников.

Около городских ворот на него вопросительно покосились стражники. Наместник посмотрел на надёжно запертые ворота и покачал головой, – охраны и воинов для обороны города явно маловато. Он и сам не верил в то, что удастся долго продержаться, несмотря на крепкие каменные стены, в два ряда, опоясывающие город и дворец. Ещё тревожнее забилось сердце, когда он поднялся на стену и увидел раскинувшуюся картину.

Нескончаемая вереница скифской армии, обходила стены города, спускаясь с гор. Передовые полки неторопливо разбивали лагерь у речки, не обращая ровным счётом никакого внимания, на настороженных защитников, взиравших с пантикапейских стен. Вторая «волна» обтекала город и обустраивалась ближе к морю. По расположению войск, наместник догадался: – скифы собираются идти на штурм Пантикапея с двух сторон, и уверенные в своём превосходстве – не торопят событий. От передовой колонны войска отделились три всадника со стягом Зиммелиха и не торопясь, направились к воротам. Лучники на стенах тотчас вынули луки, но наместник жестом остановил их; первые двое верховых, были послами Пантикапея и удивительно – пантикапеец держал знамя Зиммелиха. Это несколько насторожило, но и обнадёжило. Третий всадник, позади, вероятно и был послом скифов. Когда до стен осталась сотня локтей, Горкос отдал приказ: – Ни в коем случае не стрелять! Пропустить – и, начал спускаться. Всадники приблизились, когда наместник уже был внизу. Сверху башни ему утвердительно закричали стражи, то что он знал и сам: – Послы. Двое наших, а третий – скиф. – Наместник успокоил солдат и повторил приказ отпереть ворота. Засовы вышли из пазов. Одна створа ворот чуть приоткрылась. Первыми появились свои послы. Вслед им, бросив поводья, в город въёхал воин в лёгкой, но дорогой одежде. Как не тщились солдаттв рассмотреть лицо, но так и не смогли, Наместник отметил про себя, что доспехи на после отсутствуют, за исключением глубокого шлёма с нащёчниками и наносником. В навершии шлёма – пучок тёмных волос, а самое странное, что поразило Горкоса, – отсутствие у посла бляшки. Охранники ухмыльнулись виду посла, вернее головному убору. Тотчас ворота закрылись, а Горкос сел в седло и широким жестом пригласил проследовать за ним.

Толпа на площади в нетерпении ожидала. Горожане расступились и пропустили процессию. Горкос провел всех троих послов на лобное место. Молчание застыло в площади. Молчал и скиф, невозмутимо взирая на толпу.

Один из послов Боспорского царства, вышел вперёд: – Мы выполнили то, что было нам поручено. Ответ царя всех скифов горожане, вы услышите из его уст. – После столь недолгой речи, главный посол Пантикапея поклонился наместнику. Скиф даже не пошевельнулся. Городская знать зароптала: – Почему посол скифского царя не кланяется. Наместник догадался о причине и велел привести Хорсила и его помощника.

Хорсил побледнел у всех на виду, а второй покачнулся и схватился за грудь. Наместник Пантикапея торжественно произнёс: – Произошло недоразумение, посол Зиммелиха. Тот, кто поднял руку на посла царя всех скифов, мёртв. Сейчас принесут его голову. – Наместнику показалось странным – посол не отреагировал никак на сообщение и окромя всего не снял шлем; лишь, мельком взглянув на отрубленную голову, а потом обратился к раненному. – Это правда? – и получил утвердительный кивок. Ещё наместник заметил и другое: – оба посла – Хорсил и раненый странно себя ведут. Он насторожился, а охрана не замедлила этим воспользоваться. Они направили копья в сторону посла, но их остановил неожиданно жёсткий приказ наместника: – Я приказываю опустить луки! Опустить луки и копья – заорал Горкос. Скиф в шлёме громко расхохотался и поманил к себе Хорсила. Толпа вовсе онемела. Один из присутствующих на площади, богатый скиф – торговец, склонился и сдавленно сказал: – О Папае!

– Кто это? – зашевелилась толпа и приблизилась к лобному месту. Ответ был очень прост. Высокий посол снял шлем и передал Хорсилу и уверенно сказал: – В ойкумене нет такого человека, которому бы я кланялся! Толпа ахнула и попятилась, не веря своим глазам.

Зиммелих сухо сказал: – С сегодняшнего дня Хорсиле, я доверяю тебе имя моего главного посла и благодарю за выполненное поручение. Я рад, что ты и Сараш живы, ты – Горкос, распорядись вернуть послам оружие – сухо сказал он наместнику. Тот, побелевший, закивал и, не дожидаясь следующих слов Зиммелиха, объявил горожанам: – К нам пришли наши друзья. Я чествую тебя, сын Атоная! Ты не побоялся Зиммелихе прийти к нам. Могла произойти любая неожиданность. Все воины вооружены. Будь нашим гостем. – Царь всех скифов улыбнулся: – Я пришёл с миром и для того, чтобы положить конец распрям и принести спокойствие в боспорском царстве. Первым делом я хочу воздать память другу моего отца – царю Перисаду.

– Скажи нам царь Зиммелих, – неожиданно раздался крик из толпы – зачем ты тогда привёл своих воинов? Мы то здесь при чём? Скифы никогда на моей памяти не воевали с нами. – Зиммелих повернулся к вопросившему богато одетому греку и заметил: – Если бы я хотел взять ваш город, мне понадобилось бы два дня. Через подземный проход, выходящий к реке под водой, мои воины проникли бы в Пантикапей и открыли городские ворота. Мне известно место для резервного отбора воды. – Наместник и, не только он – оцепенели. Проход шёл из дворца. Знали его всего двое старейшин… Зиммелих поднял руку, успокаивая присутствующих, и продолжил: – Даже, в случае обвала прохода, мои воины перебросили бы через стены трупы заражённых болезнями животных и людей, но, я не хочу этого. Нас всех связывает торговля и дружба. Цель моя другая. На троне Боспора будет находиться достойный наследник. Это Сатир. Все войска Сантора я разобью, чтобы установить мир и прекратить межусобицу.

– Но как ты примиришь сторонников двух братьев Зиммелихе?

– Очень просто. Я скажу имя убийцы царя Перисада и покажу тех, кто это подтвердит. А сейчас отворите ворота и окажите помощь моей армии. Мне нужен лес и много жира – Ошарашенная словами царя всех скифов толпа «перестала дышать». – Мы знаем имя убийцы! – к лобному месту подошёл один из городских старейшин. Он недобро посмотрел на Зиммелиха. – Его убил Сатир, посредстом интриг Сатира и об этом знают все и ты в том числе. Убейте его! – чуть не задохнулся от злости старик. – Убейте Зиммелиха, пока он тут. А Пантикапей сроду ещё не смог взять силой и осадой. – За старейшиной мелькнула высокая фигура и, в то же мгновенье раздался сдавленный стон. Зиммелих не шевельнулся. Толпа отпрянула. Наместник опустил лук и положил в колчан. Здоровый, двухметрового роста – слуга Магиры, корчился от боли. Рядом – нож. Стрела, пущенная наместником, пронзила грудь великану. Зиммелих благодарно посмотрел на временного наместника Пантикапея. – Я бы успел, но всё равно благодарен тебе воин. – Горкос кивнул царю и приказал своим воинам: – Этим двум – он кивнул в сторону старейшины и раба Магиры, – отрубить головы.

– Погоди Горкос, – властным голосом остановил Зиммелих, – они много знают. Их смерть сейчас будет избавлением для этих негодяев.

Пленников связали и бросили в ноги Зиммелиху. Зиммелих пнул здоровилу, да так, что последний отлетел на несколько шагов и застонал, скрежеща зубами. Царь всех скифов отёр сапог о платье раба и обратился ко всем: – Вы все знали Архона, отвечайте. Ведь он лечил ваших детей, жен, да и вас самих. В Ольвии он вылечил смертельно больную Эсихору. Это правда?

– Да, царе, правда. Архон добрый грек и хороший человек и врач. Это так. – подтвердила толпа. Зиммелих плюнул в сторону раба. – Эта тварь сняла кожу с живого Архона, моего главного вещуна – Крона, присланного специально мною для лечения Перисада. Да! – крикнул зиммелих в онемевшую толпу. – Это был мой главный вещун. Когда он понял, что Ваш царь отравлен, решил сделать всё необходимое… Жаль, что Сантора закрыл охранник. Под пыткой раб и старейшина расскажут всё! Расскажут и то, как травили Периисада и, почему издох кенар царя; расскажут и то, как Этот слизняк снял кожу с живого Крона! Другой царь на моём месте бы не оставил камня на камне в этом городе, но я не хочу мстить вам.

– Сняли кожу, с живого! – раздались крики. А оживший Крон, которого ты приказал казнить! – засомневался кто-то из толпы.

– Благодарите Папая, что я добр! – Глаза Зиммелиха сверкнули и заставили умолкнуть многих.

– Но мы не знали, и никто не знает, где подевался врач – послышались тот же голос. Раненный раб злобно зашипел на Зиммелиха: – Я и с тебя бы снял шкуру, а… – договорить он не смог. Толпа начала понимать, что раб проговорился. Понял это и Горкос – наместник, но дальнейшее, упредить не успел. Старейшина необъяснимым образом смог вырваться из рук стражников. Он вынул из под полы нож, бросился на раба и вонзил нож в горло тому, а потом заколол себя. Всё произошло так быстро, что воины не успели среагировать. Они понуро опустили головы, сознавая свою оплошность. Наместник, ошарашенный таким поворотом событий, а ещё больше словами Зиммелиха, раздосадовано покачал головой: – Жаль, жаль, что вы не успели. Вас ожидает наказание – сказал он воинам, – их смерть означает одно – в городе у них есть сообщники. А ты, Зиммелихе, прости меня за оплошность. Мне очень жаль… А Архона в городе действительно любили все… Эй, – крикнул но своим охранникам: – Открыть ворота Пантикапея! Сейчас – же! Зиммелихе, царь всех скифов пройдём во дворец. Там отдохнёшь, а я распоряжусь о торжествах и поеду за Сатиром, нашим царём и твоими полководцами. – Толпа облегчённо вздохнула. Напряжение последних дней спало. Больше не нужно бояться за жизнь своих детей и женщин. Зиммелих повернулся к Горкосу. – Нет, поедем вместе за Сатиром и царём Агасаром. Меня должны увидеть мои воины, а то наделают глупостей. А ваш будущий царь – Сатир…. он не знает, что я отправился в качестве посла.