Текст книги "Булава скифского царя"

Автор книги: Пётр Волкодав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– А теперь мой народ и мои гости, в напоминании о ольвийском выстреле Одноухого. Приглашаю всех желающих. За победу – отдельный приз!

Об этом легендарном выстреле знали многие, если не все скифы. Ни одно из состязаний лучников не обходилось без этого. Кульминационный момент настал. С расстояния в 600 локтей, на полном скаку нужно попасть в столб на уровне груди. По условиям – под седоком не должен быть свой боевой конь, привыкший к своему хозяину…

Это произошло много лет назад, когда грекам, под командованием Зопириона не удалось овладеть Ольвией. Не помогли и штурмовые орудия. На помощь Ольвийскому владыке Клеониду пришли союзники-скифы. Тогда, всё и произошло.

Ассея, казалось, ничего не могло спасти. В окружении четырёх греческих всадников, он не успевал отражать удары. Один из мечей вот-вот упадёт на голову Ассея. Воины не успевали на помощь своему царю. И тут раздался свист стрелы. Под македонцем рухнул конь. Меч, лишь скользнул по плечу Ассея. Падая, конь зацепил другую лошадь, тем самым, решив все вопросы. Стрелком был Одноухий. В том, сражении скифы во главе с царём Атонаем наголову разгромили армию Зопириона, полководца великого Александра. Остатки пятнадцатитысячной греческой армии бежали через Тирский мост и Фракию домой. В том сражении был тяжело ранен Одноухий. Затем следы героя потерялись, а память осталась.

– Крее, Азике – я приму участие в состязании, вы – готовы?

– О да Ассее, это честь для нас – ответили ободрённые победители.

– Тогда на коней и, – вперёд. Награда ждёт одного из вас! – Ассей вздыбил своего коня и первый, помчался к цели.

Все три стрелы поразили цель, но лишь одна попала в очерченный, на уровне груди круг. Один из распорядителей состязаний, находившийся у столба, вынул стрелу и поскакал к гостям. Напряжение достигло апогея. Не менее зрителей волновались и лучники. Всадник высоко поднял стрелу и закричал – У жеребёнка появился новый хозяин. – Словно испытывая терпение гостей.

– Говори, кто? Кто? – ухнула разом толпа гостей.

– Победитель – Крей! – Царь одобрительно хлопнул тысячного по плечу. – Я рад за тебя, Крее. В этот раз победил ты. Я приглашаю тебя, Одноухого и Азика к моему столу у самых почётных гостей. К тебе, Азик у меня есть разговор, но не сейчас, а во время трапезы. Пора начинать праздник.

– Погоди, Ассее. – попросил Одноухий. – Спасибо тебе мой царе, мы с женой уж не надеялись. Ты спас моих сыновей от смерти, а мою семью от проклятия и позора. Разреши мне присоединиться позже.

– Как тебе будет удобно Одноухий, но помни: сыновьям твоим – одну и поллуны, лучше не показываться на глаза скифам. Не ровён час. – С этими словами Ассей пришпорил коня.

Любопытные провожали героя дня. Одноухий отвечал на приветствия кивком или улыбкой, а где-то внутри сидела боль, нестерпимая боль. Многие из сколотов, впервые видели героя Ольвии, но не все одобрительно провожали его. Будь, Одноухий повнимательнее, заметил бы пару злых и ненавидящих глаз. Горбоносый вещун был вне себя, от накатившей злобы, а ещё больше от своего бессилия что-либо предпринять. «Нужно было сжечь их вчера», злобно прошипел он и скрылся в толпе ликующих в преддверии праздника скифов. Тем временем Одноухий направился к родственникам, чью могилу разграбили сыновья. К своему немалому удивлению, заметил, но не подал виду: в глазах оскорблённых не было больше той злобы, что накануне. Он подошёл и попросил прощения у старейшины рода. Тот несколько смягчился. – Одноухий, я прощаю твоих детей, но клянусь Папаем, ещё вчера, я убил бы их обоих собственноручно. Пусть будет так, как решил наш царь. Через полторы луны, я жду твоего старшего. Мстить ему никто не будет, а работы у меня много.

У кибитки ожидала в нетерпении вся семья. – Деда! – завопил от радости внучок и бросился на шею. – Научи меня ольвийскому выстрелу, я хочу быть как ты.

– Научу, – прошептал Одноухий. – А сейчас, иди, поиграйся. – Довольный собой внук схватил лук, смастерённый дедом, и побежал хвастаться. Сыновья, опустив головы, молчали. Отец, не говоря ни слова, вынул плеть. Рука не успела устать, когда раздался крик царя.

– Мой народ! – Одноухий громко выругался. – Ану, в кибитку и не показывайтесь.

– Отец, извини – еле слышно проговорил старший. – Я…хотел, как лучше.

– Ладно, будет.

– Отец, прости. – Одноухий смягчился.

– Идите, мать покормит вас и, не забудьте… А ты, мать, налей им по рогу вина. Как-никак праздник.

– МОЙ НАРОДЕ! – закричал Ассей во всю мощь лёгких, взорвав тишину. – МОЙ НАРОДЕ!

Скифы, как один поднялись и умолкли.

– Я пригласил вас разделить мою радость. Трапеза готова и ждёт вас. У меня родился сын!

– Ассее, как ты назвал его, скажи нам, – выкрикнул один из впередистоящих и все приглашённые, как один, завторили.

– Скажи, скажи Ассее! – Царь Меотиды поднял высоко ребёнка. Тот перестал плакать, любопытство взяло верх. Перед малышом качалось живое многоголосое море людей. Он повертел головкой из стороны в сторону, вытянул ручку в сторону «моря» и засмеялся. Смех сына поддержал густой бас отца и собравшийся народ. – Я дал имя вашему будущему царю. – Скифы как один умолкли, боясь пропустить или не услышать. – Имя простое. Оно родилось в свисте стрел, звоне мечей и в умении ваших трудолюбивых рук… Рус – вот его имя и, сегодняшний пир в его имя. – Ассей передал малыша жене – Тане и добавил. – И в твою честь. – Молодая женщина зарделась от нахлынувших чувств.

– Муже, мне можно быть здесь, рядом с тобой?

– Ты ещё спрашиваешь, Танка, – захохотал царь. – Не можно, а нужно – оставайтесь с Русом.

Пир был в разгаре. «Молоко» кобылиц и вино развязали языки гостей и скифов. Диск слепящего неумолимо катился к западу, чтобы завтра вновь родиться где-то далеко за сарматией и иньской страной, где живут жёлтолицые и находится край ойкумены и край всего живого.

Гомон не стихал. Роды обсуждали решение царя о грабителях могил. Изредка вспыхивали, то тут то там, стычки среди молодых и горячих голов степных богатырей, но до кровопролития не доходило. Старейшины родов быстро пресекали зарвавшихся и хмельных парней. Младший сын Перисада, царя Боспора, (половина Крыма) пятнадцатилетний Нритан всё пытался выведать у Ассея. – С-скаажи мне, п-почему не прихал-л-ик Зиммеллих. П-почему?

– Я отвечу тебе, Нритане – перебил молодого царевича посланец царя всех сколотов, Атоная.

– Зиммелих поехал к Тане, на Торжище. Его послал Атонай.

– Почему ты не сказал мне сразу – вмешался Ассей. – Сколько с моим братом воинов?

– Около тридцати, Ассее. Зиммелих отправился за подарком твоему сыну и… ещё по кое-каким делам.

– Не понял, сколе. По каким делам? – Посол приложил палец к губам и таинственно зашептал.

– Ч-что ты ш-шепчешь. – вмешался Нритан, а молодой царь Будинов навострил уши. Имя Зиммелиха не могло оставить равнодушным Дрона. Одна из целей его приезда к Ассею была встреча с Зиммелихом. Посол продолжил, теперь погромче. Сидящая рядом скифская знать притихла. Умолк и Крей, беседовавший с главным вещуном – Строком.

– …в степи, и, не только среди скифов пошли разговоры – начал говорить посол. – В Торжище с иньским караваном идёт человек, называющий себя Скифом, реже Путником. – Гости разом вскочили, а один поперхнулся от услышанного. – Говорят, – продолжил посол – у него ум Папая и сила Гойтосира.

– Я слышал эти байки – раздражённо перебил его Ассей. – Когда Зиммелих отправился в Торжище?

– Три дня назад, царе. А о «путнике» – это не выдумки Ассее. За головой Скифа охотились персы и сарматы. А, он смог врагов превратить в друзей.

– Когда мой брат отправился к Тане? – разъярился Ассей.

– Три дня назад. – Царь побледнел, а посол продолжил, как ни в чём не бывало.

– Недавно прибыл разведчик Атоная и подтвердил слухи. Тот, кто называет себя Скифом, старше тебя Ассее, но моложе Атоная. У него много белых волос, но он не стар. Во владении луком, Путник не уступает Зиммелиху. – Ассей побледнел ещё больше и незаметно для всех кивнул Крею. Они тотчас поднялись и отошли от гостей.

– Крее, повтори слова, сказанные тобой, вчерашним вечером.

– Мой царе, царь Едугей с сотней вооружённых всадников отправился в Торжище. Он бахвалился перед моими воинами о том.. – Крея словно пронзила молния, – что привезёт из Торжища две головы и о том, что скоро о Едугее будет говорить вся Скифия.

– Дальше. – нетерпеливо перебил Ассей.

– Мне показалось, о царе, что среди его сопровождения были двое воинов из личной охраны Атоная. С Едугеем находились лучшие его лучники. Мой царе, – вскричал Крей – я всё понял. Вторая голова…

– Да, мой Крее – Приложил к губам палец Ассей. – Тише. Едугей хочет занять место Атоная. Я не пойму одного – на помощь кого из царей он рассчитывает. За ним большинство царей не пойдёт. Разгорится междоусобная война. Это на руку сарматам и грекам. Вот что, Крее. Немедля собери сотню лучших моих воинов и отправляйся сейчас же к Торжищу. – Тысячный понятливо кивнул царю: – Мы будем быстры как молнии Папая, мой царе.

– И, ещё мой воин, что бы не случилось, привези Едугея живым. В дороге не останавливайся.

Отсутствие Ассея прошло незамеченным среди изрядно охмелевших гостей, но не для жены. Обеспокоенная отсутствием и бледностью мужа, Тана спросила. – Что с тобой, мой Ассее?

– Всё хорошо, моя Танка. Зиммелих скоро вернётся. Как себя чувствует Рус?

– А ты посмотри сам. – Улыбнулась жена. Мальчик сладко спал и тихо посапывал. – Муже, я устала от этих разговоров, пойду, отдохну.

– Иди – согласился Ассей и тут же обратился к послу Атоная, уже изрядно навеселе: – Продолжай, сколе. – Тот пьяно прищурился и выдавил из себя подобие улыбки. – Так-к в-вот, Ассее. Мой царь приказал Зиммелиху привести Скифа живого или – голову. С ним отправились Тертей Накра и двадцать всадников.

– Значит молва о Путнике не выдумки пьяных степняков – задумался царь Меотиды, – у нас любят такие побасенки. Греки выдумали, что мы дети Геракла и змееногой девы. – Царь натянуто рассмеялся и налил себе килик вина. Его примеру последовали и остальные гости. В разговор вмешался несколько пришедший в себя Нритан.

– На Боспоре неспокойно. Лисимах – наместник геллеспонта через своих послов и торговцев, требует снижения пошлин на торговлю. Приплывающие греки стали вести себя в нашей столице – Пантикапее, нагло и бесцеремонно.

– Гм, – Ассей нахмурился; его взгляд скользнул по пирующим гостям и невольно остановился в степи на крохотной точке. Точка скоро превратилась в всадника. Дозорные остановили его, а затем пропустила. У Ассея гулко застучало в груди и стало тревожно. Дозорные подали знаки, несколько раз махнув копьями. Царь догадался.

Всадник стремительно пролетел через ряды кибиток, чем привлёк к себе внимание и недоумение скифов, такой наглой бравадой. У стола царя всадник остановил коня и спешился. На его груди висела золотая бляшка посла Атоная. Скиф подошёл к царю и поклонился. Затем он приподнял рубаху. На груди был вытатуирован ворон.

– Надень рубаху, мне не нужно подтверждение того, что ты посол. Говори, но сначала выпей за здоровье моего сына.

– Выпью, Ассе. – Посол поклонился и осушил чашу. Когда он отдышался, Ассей отошёл в сторону и поманил посла.

– А теперь говори сколе.

– Царь Ассей, Атонай – царь всех скифов желает благоденствия тебе и здоровья твоему сыну. Теперь – главное, – когда закатится солнце, по всей Скифии запылают сигнальные костры, – чеканя каждое слово, произнёс посол. Это было то, чего опасался Ассей. Гости, кто был ближе, тотчас перестали жевать и поднялись. Разговоры смолкли и хмеля, как не бывало.

– Продолжай посол – невозмутимо приказал Ассей…

– Царю всех скифов, Атонаю нужна твоя помощь, Ассее. От твоего ответа зависит очень важное – будущее Скифии. У Атоная недостаточно воинов для такой битвы. Через восемь дней он будет ожидать тебя у Альтиры, притока Тиры, в районе красных глин.

– Я знаю это место, продолжай посол.

– Лисимах предложил нам, скифам отдать под его контроль, Ольвию и Боспор. – знатные гости и цари племён присвистнули, а Ассей сузил глаза.

– Посол, ты выпей пока и перекуси с дороги. Я посовещаюсь и скоро дам ответ. Долго ждать тебе не придётся. Иди к моему столу, а ты Строк собери побыстрее старейшин, тысячных и, ко мне.

– Ассее, я могу присутствовать на «Круге Ассея»? – спросил молодой царь будинов. Ассей утвердительно кивнул. – Пойдём, ежели хочешь.

Через десять минут Ассей вернулся, в сопровождении царей, старейшин родов и своих тысячных. Посол уже был на ногах и ожидал ответа. Царя было не узнать; плотно сжатые губы и твёрдые, жёсткие глаза впились в посла.

– Мы всегда с Атонаем помогали друг другу. Через шесть дней я приведу к Альтире 14 тысяч воинов. Из них, десять тысяч конных воинов, в том числе две тысячи – тяжёлой. Ещё тысячу лёгкой конницы приведёт царь будинов. Дрон утвердительно кивнул.

– А будины успеют, далековато? – засомневался посол. – Я успею, – скоро ответил Дрон, – мой посланник уже в пути. Куда мне прибыть, к – Альтире?

– Да, именно туда, царь Дрон. – К послу подошёл Ассей и коснулся плеча. – Где сейчас Атонай?

– Атонай приносит молитву богам. Мой царь просит тебя передать ему «ольвийскую» чашу. Атонай сказал, что на сбор совета царей не было времени. Потому решение он принял единолично. И последнее: царь Боспора уже собирает своё войско. Нритану необходимо вернуться домой – приказ Перисада.

– Я всё понял посол, – ответил, пожав плечами Ассей, – но зачем царю всех скифов понадобилась «ольвийская» чаша? – посол пожал плечами и развёл руки. – О Ассее, я этого не знаю.

– Хорошо, пусть будет так, как сказал Атонай. Чашу сейчас принесут. Послезавтра утром я поведу своих воинов. Торопись. С тобой я отправлю двух сопровождающих.

Диск слепящего послал последний луч и скрылся за горизонт. Фигурки всадников не успела скрыть наступающая ночь, как на юго-западе вспыхнул огонёк. За ним, по обе стороны зажглись другие. Костров становилось всё больше и больше. Сигнальщики Ассея приняли эстафету тревоги и передали дальше. Притихшие и обеспокоенные гости сходились к царю. Факела дрожали в руках ожидающих скифов. – Ассее, что случилось?

– Мой народе, – Асей поднял руку и настала тишина. – слушай меня. Я поведу вас на войну с греками. Против нас выступил Лисимах. Отравляйте стрелы и точите мечи. Резерв оружия у меня есть. У кого в том надобность – подходите. Я готов вооружить рабов. Кто из них пожелает – может надеть доспехи воина, в обмен на свободу. Послезавтра утром мы выйдем. Наша цель – река Тира. Остальные подробности узнаете у ваших старейшин. Готовьтесь, пришло наше время.

Оглушённые новостью подданные царя Меотиды, некоторое время молчали, а потом начали тихо расходиться к своим родам.

Степь готовилась к войне.

Глава третья. Торжище

Всё чаще и чаще попадались акации с раскидистыми кронами и заросли густого зелёного кустарника. От зелени веяло свежестью и опьяняющим до одури запахом трав и как ни странно – воды. По обе стороны от извилистой караванной дороги, набитой колёсами возов, кибиток и натруженными ногами людей, жирела и умиротворённо колыхалась ветром от великой реки Таны, трава. Всё: – и, трава и деревья заметно отличались от чахлой и сухой растительности выпаленной и жухлой от лучей слепящего бога Хораса, степи. Заметно отличалась и раскинувшаяся панорама ландшафта с преобладанием водной глади Таны и Меотиды.

Всадник осмотрелся и въехал на тракт, обрадовавшись перемене ландшафта и близости к концевой цели маршрута – Торжищу. До конечной цели короткого и одновременно пути, утомившего бешеной гонкой со временем, осталось совсем малость – чуть более 1000 локтей.

Натёртые в дороге ягодицы саднили. Хотелось отдыха – и себе и кобылице. Дорога не была лёгкой; пришлось уходить от погони степных бандитов и отстреливаться. Хорсил корил себя за ту остановку у ночного костра. Как научил отец, он вежливо поприветствовал с пожеланием благополучия, коротающими ночь у одинокого костра, приняв бандитов за своих, но завидев злорадные ухмылки, и радостный возглас одного из бандитов: – Добыча сама к нам пришла, – гикнул и подстегнул кобылицу…

Гнались долго, гикали, свистели и люто кричали. Наугад, пускал стрелы, прижимаясь к шее «Урки». По яростным крикам преследователей догадался, что как минимум двое не избежали его стрел. Но и преследователи не остались в долгу. Однако Хорсила видимо защищали боги. Одна из стрел вонзилась и пробила горит, еще две – просвистели у самой головы… Сердце бешено колотилось. Кобылица Хиниса оказалась на высоте, унося всадника от отстающих преследователей и спасая от верной погибели и что самое гадкое – позора невыполненного поручения… В горите почти не осталось стрел; боевой пояс сбился вниз и съехал, но всаднику вовсе не до пояса и внешнего вида. Он выполнил задачу, поставленную отцом, всю ночь, держа направление на первую звезду вечного ковша.

Глаза посла слипались, – хотелось спешиться прикорнуть, но, несмотря на усталость и желание поесть, сил прибавлялось с каждым шагом. До реки рукой подать.

Запылённый всадник потянулся, размяв занемевшие члены, громко зевнул, прогоняя дремоту, прищурился и резким движением смахнул пыль с лица, а затем обрадовано потрепал кобылицу по холке.

– Знаю, знаю урка, – ты устала. Ты молодчина, за сбитое копыто не переживай – подбодрил он кобылицу, – сбитое копыто тебе подлечат. Потерпи, совсем немного осталось.

Хорсил нежно погладил морду животного и потрепал гриву. Кобылица повернула голову к всаднику, негромко заржала и попыталась изменить направление движения: – сойти с дороги к сочной траве, но всадник осадил её. Недовольная кобылица завертелась и вдруг, замерла, запряв ушами.

Навстречу, из-за поворота дороги показались две кибитки и вынырнул воз, груженный доверху мешками, сопровождаемый тремя всадниками. Верховые лениво переговаривались, но лица заметно выражали удовлетворение. По всей видимости, поездка в Торжище была удачной и для покупок и для продажи.

Хорсил попридержал кобылицу и, поравнявшись с процессией, почтительно поприветствовал первого из возниц: – Доброго дня сколе. Подскажи-ка, я правильно держу путь на Торжище?

– Угу, – Бородач среднего возраста, без энтузиазма откликнулся, полупрезрительно окинув парнишку. – Привет – буркнул он непонятно кому, но едва остановился на дорогой рукояти акинака Зиммелиха, тотчас изменил свой тон.

– Вон оно-то Торжище. Ты парень, верно, впервые здесь… Ты на правильном пути сынок, езжай и не сворачивай. Откуда ты такой? – бородач остановил кибитку и снова покосился на меч, но уже подозрительно. Скоро к нему присоединились подъехавшие всадники. Они оценивающе оглядели одежду незнакомца и подозрительно, как бородач, покосились на встречного молодого юношу и молча, окружили его. Повозки тотчас остановились. Один из скифов требовательно спросил: – У тебя меч Зиммелиха. Отвечай, иначе тебе парень не сдобровать?

– Ну? – К нему присоединился и сосед. – Сын Атоная в Торжище, а ты – здесь. Откуда меч и кто ты?

Хорсил вытер воспалённые глаза и не заставил долго ждать верховых: – Я сын каменотёса, сколе. Моего старшего брата зовут Хинис.

– Продолжай – Бородач утвердительно кивнул в ответ. – Я знаю твоего отца и Хиниса. Откуда у тебя меч?

Шум и разговор привлёк внимание обитателей кибиток. Из передних кибиток выглянули заинтересованные происходящим, две женщины и детвора.

– Почему остановились? – раздался нетерпеливый окрик старейшины. Хорсил обернулся – десятки повозок остановились не в состоянии продолжить движение. Он и всадниками загородили дорогу, и застопорили движение колонны кибиток и возов.

– Вот что, сколоты, – Хорсил поднял руку. – Старшие родов, подъедьте ко мне! – не узнавая своего голоса, закричал он. – Я посланник царя Атоная!

– Правда? – захохотал один скифов, но всё же любопытство взяло верх. – Ну-ну, посол говоришь. Щас разберёмся, какой ты посол.

Верховых стало больше.

– Я знаю, кто он, говори Хорсил, – оборвал всех с длинной по пояс бородой старик и закашлялся. Полсотни верховых собрались рядом, и окружили посла… После первых слов, всё их веселье и радость от удачной торговли, словно сдуло ветром. Безоблачный наступивший день больше не радовал; тревожные и хмурые лица скифов говорили сами за себя.

– Ты… парень в своём уме? – зло проговорил бородач. На него цыкнул старейшина.

– Я же сколот, – братья! Такими словами не играют и не шутят.

– Снова, война. Мало нам засухи, – досадно сплюнул старик. – Сынок, – продолжил он – скачи к Зиммелиху, а мы уж тут разберёмся, – не впервой, – скачи.

– Добре, сколоты! – Хорсил кивнул по-взрослому и пришпорил кобылицу, а у кибиток послышались крики и, всё, до того спокойное и размеренное – пришло в движение. Погодя, от колонны возов и кибиток отделились более полусотни всадников и направили лошадей на северо-запад.

Река была огромна и как не спешил Хорсил, но всё-же приостановил лошадь, и заворожённый зрелищем, залюбовался. Житель степи, не впервые в своей жизни видел столько воды, но всё равно не мог оторваться. Тана раскинулась на тысячу, нет – больше чем на тысячу локтей, впадая в Меотиду. В трёх тысячах локтей, где река изгибалась змеёй и разделялась на протоки, раскинулось Торжище – приграничный и торговый город Скифии, окружённый земляными стенами, с вкопанными стволами акаций, переплетённых ветками. В устье Таны как раз входило греческое судно под парусом, а из города доносились крики торговцев, расхваливающих свой товар, ржанье лошадей и блеяние овец. Город кипел обыкновенной каждодневной жизнью… Из ворот погонщик вывел странное животное, не похожее на лошадь – с горбом на спине. О таких животных Хорсил слышал, но видеть не довелось. Несколько растерянный, он осматривался, не зная куда ехать. Усталость прошла, веки больше не слипались, но бодрости в теле не было. Отца он не подвёл и не растерялся в степи, правильно выбрав направление. Это единственное, что радовало.

Ранее, когда он был мал, отец взял его собой в Крёмны, но по сравнению с Торжищем, Крёмны казались малыми. Хорсил снова смахнул пыль с лица и облизнул потрескавшиеся, саднящие губы. Кобылица, чуя воду и близкий отдых понесла седока вниз, к воротам Торжища и вдруг, словно из ниоткуда, – выросли трое вооружённых всадников и властно преградили дорогу. У одного из воинов лук уже находился в руках.

– Кто ты и зачем здесь? – грубо и уверенно, оценивая чужака, спросил старший. На мгновенье Хорсил растерялся, но быстро взял себя в руки.

– Проведите меня к Зиммелиху. Я – посланник царя всех скифов – Атоная.

– Ха-ха-ха-ха. А где твоя бляшка, посол? Я не удивлюсь, если у тебя нет и татуировки. Сними рубаху, да поживее.

Хорсил без слов показал стрелу и меч. Старший покачал головой, а всадник с луком предложил: – Сколе, давай свяжем его. Он не может быть посланником Атоная. Этот парень молод для посла, скорее всего он лазутчик или беглый раб, обокравший своего хозяина.

– Я – посол Атоная, – Хорсил напрягся, стиснул рукоять. – Проведите меня к Зиммелиху, я приказываю вам.

– Ого! Молодой да ранний. – У стражников от такой наглости вспыхнули лица, но старший дозорный жестом унял их.

– Заткнитесь, сколоты, – и поманил одного из подчинённых. – Проведи-ка его к Оршесу, наместнику Торжища. Там разберутся. Я видел такой меч несколько раз. Он принадлежит Зиммелиху. А ты парень, с какой новостью прибыл? Что привело тебя? Я знаю законы степи, не первый год живу.

– Я не могу говорить первому встречному то, что предназначено для других ушей – осмелел Хорсил и едва заметно кивнул в сторону проезжающих рядом сарматов. Старший наряда прищурился, понятливо ответил кивком и улыбнулся; парень начал нравиться ему.

– Хорошо парень, тебя проведут. Ты знаешь, какое наказание за ложь?

– Знаю сколе, проведи меня. – Хорсил не удержался, подъехал к старшему и зашептал на ухо. Стражей разобрало любопытство, однако приблизиться они не решились. Лицо воина было непроницаемым, как маска вещуна. Когда Хорсил закончил говорить, страж утвердительно кивнул и приказал одному из дозорных: – Проведи парня к Оршесу, сколе, он принес очень важные вести. Такими словами не шутят. А ты, парень не обижайся. Часто именно на этом изгибе дороги, грабят.

* * *

Новости по какой-то неизъяснимой причине опередили их, как и бывает зачастую. Пограничный торговый город жил обыденной жизнью и кипел торговлей, когда некий покупатель сообщил об увиденном. Новость со скоростью выпущенной стрелы захлестнула Торжище и торговые ряды с убогими кибитками скифов и сарматов; палатки греческих торговцев с посудой, вином и украшениями из Эллады; богатыми шатров персов, увешанных тканями на вкус любой модницы и золотыми с, персидской вязью рисунками.

Раб греческого торговца, заслышав новость, зазевался и упустил расписную дорогую амфору. Хозяин не успел наказать провинившегося слугу. Он заругался, не жалея отборных слов, на нерасторопного раба и поднял плеть, но вдруг остановил руку и сам присел.

Торговцы и покупатели расступались перед хмурым и уверенным в себе бородатым всадником со шрамом на лице.

– Это, они? – вопросительно зашептал один из покупателей и не успел увернуться от плети хмурого бородача.

– Прочь с дороги, не то окажешься под копытами. Где находится иньский караван?

– Зачем бьёшь сколе? – Одетый в одежду, представляющую собой сшитые из кусков изрядно поношенных кож, скиф-зевака, потёр спину, притворно исказившись от несуществующей боли: – Скажи воине, кто этот высокий всадник? – указав на Зиммелиха. Тотчас раздался грудной смех Накры и тонкий смешок Анты.

– Тертее. – проговорила сквозь смех жена Зиммелиха, – он разыгрывает тебя, этот плут, всыпь-ка ему ещё пару раз.

– Хм, – хмурое лицо Тертея разгладилось. – обойдётся, уж, слишком много чести – и, повысив голос, продолжил. – Кто может указать дорогу к иньскому торговцу?

– Я проведу сына Атоная. – толпа покупателей и зевак раздвинулась, пропустив дородного дядю. Он снял башлык. – Приветствую тебя Зиммелихе. Тертей напряженно всмотрелся. – Здравствуй сколе, я узнал тебя. Давненько мы не виделись.

– Да, Тертее. Ничего тут не поделаешь – вздохнул скиф. – Годы берут своё. Я слышал о тебе много хорошего. Внуки часто расспрашивают о Тертее и хотят быть похожим на тебя.

– А ты не рассказывал им о твоей левой руке сколе, спасшей Тертея. Возьми, выпей и вспомни славные битвы. – Тертей вынул несколько монет и протянул товарищу.

– Выпить, то я выпью Тертее, – мой друг, а вот похваляться не буду. Жаль, конечно, что не выпьем, как раньше. – Скиф показал обрубок руки. – «Гнедой»! – лихо гикнул он. Ряды расступились. Появился мальчик, ведя на поводу коня. Однорукий ловко вскочил в седло.

– Я проведу вас сколоты к иньскому торговцу. А, вы, – прикрикнул он на своих детей – поприветствуйте сына Атоная! Это касается не только вас, но остальных! Живо, тупые волы!

«Длинноголовые» сделали вид, что не понимают о чем речь, однако, как и все склонили головы, спрятав за поклоном ненависть к скифам. В Торжище, восточном форпосте скифских земель, пренебрежение к Атонаю жестоко каралось. Многие из присутствующих, впервые видели будущего царя всех скифов и потому старались запомнить каждое движение Зиммелиха, чтобы потом, хвалясь, рассказать за рогом вина.

* * *

Торговцу из далёкой иньской страны, – Ю-Ай-Хо, как звали тайца, не нравилось здешнее небо, не нравилась эта земля и люди, живущие на ней. Здесь всё было по иному, не так как, в его стране, высоких обычаев и давних традиций – Поднебесной. Здешнее население походило на диких зверей, в своих кожаных одеждах. От них воняло, но иньский торговец старался не подавать виду. Он в последний раз привёл сюда караван. Везде, по всему следованию каравана, торговля была на редкость прибыльной и удачной. Сейчас мечты унесли торговца в его солнечную страну. Приятно подумать, как вернешься домой, как будут любить обрадованные жёны, а караваны станет водить старший помощник по торговым делам.

В Торжище Ю-Ай-Хо привёз рабов, много шёлка, персидские такни, украшения и безделушки скифским и сарматским красавицам – зеркальца, на которые был самый большой спрос. Торговля шла хорошо и успешно. Взамен, торговец рассчитывал прикупить соли, кожи, железо и… луки. В прошлый приезд – полтора года назад, скифами был сделан заказ на шёлк. Заказ выполнен и, сейчас торговец дожидался выгодного клиента и прикидывал всевозможные варианты договора.

Эти «полузвери» в вонючих кожаных одеждах знали толк в тканях и умели мирно вести торг, а наместник Торжища снизил пошлину, чем приятно удивил тайца. Он не остался в долгу и одарил наместника тканями и подарил одну из красавиц-рабынь.

Ю-Ай-Хо, удобно развалившись, сидел в высоком кресле, оттопырив нижнюю губу, словно император или магараджа, презрительно взирая на всех и вся. Изредка он вмешивался в споры подопечных – торговцев с покупателями и быстро решал возникшие проблемы. Красивые и изысканно одетые рабыни, служили одновременно и приманкой для богатых покупателей. Девушки благоговейно взирали на своего господина и отгоняли опахалами мух, а большой навес с рисунками драконов закрывал от слепящего солнца. Торговля подходила к концу, и вот-вот подъедет главный заказчик и покупатель. Лук – вот что интересовало Ю-Ай-Хо. Лук, заказанный самим главным хранителем императора Поднебесной. Уж очень хотелось иметь таковой лук, из страны скифов, главному охранителю самого императора.

Отвисшая губа и двойной подбородок придавали тайцу далеко не грозный вид воина. Воином он не был никогда; – он нанимал их. Всё это – губы и лоснящийся жиром подбородок вместе с большим животом, придавало сходство с большой, раздувшейся жабой, но никак не вносило неудобств их владельцу. Халат с парящими драконами мягко сидел на хозяине и впитывал пот жирного и рыхлого тела.

Молодая черноглазая рабыня принесла чай, улыбнулась своему господину и поставила рядом. Торговец разгладил тонкие усики и отхлебнул напиток, не забыв шлёпнуть по привлекательному заду девушки, и снова предался мечтам о доме.

– Ты хорошо устроился Ю-Ай-Хо, может, продашь свою прелестную рабыню. – раздался рядом голос. Торговец услышал своё имя и, выдержав необходимую паузу, приоткрыл глаза.

– А, это ты Тертее, я ждал тебя. – Торговец хихикнул, и живот подпрыгнул и затрясся в такт смеху. – Я ждал тебя и уж собирался обратно, а тебя всё нет. Привёз тебе обещанный товар, а ты выполнил мой заказ, Тертее? – с ленцой ответил он, но и не преминув добавить окончание «е», дабы показать себя знатоком в обычаях сколотов и заодно проявить доброжелательность.

– Мой товар со мной – последовал ответ. – Показывай свой товар Ю-Ай-Хо. Если твой товар не придётся по вкусу моей госпоже, то и тебе не видать лука.