Текст книги "Бенни. Пуля вместо отпуска. Исход - только смерть"

Автор книги: Петер Рабе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)

Глава 16

Проснувшись, он на секунду подумал, будто только прилег. Из ванной доносился шум душа, он видел выбивающийся из-под двери пар, но теперь низкое солнце стояло с другой стороны. Бенни быстро вскочил, гадая, что было ночью. Возле кровати стояла полная окурков пепельница, некоторые были погашены об пол.

Когда душ умолк, он уставился на дверь, но она отворилась лишь через несколько минут. Потом вышла Пэт, одетая. На сей раз она не разбросала одежду по полу.

Он взглянул на нее и увидел, что дело плохо.

– Святой Бенни, – сказала она.

Он отряхнул пиджак и глубоко вздохнул:

– Слушай, Пэт, я устал. К чему…

Тут она засмеялась:

– Мне страшно, Тейпкоу. Эта реальность пугает меня. Меня поистине вдохновляет мысль о таком мужчине, как ты. Который ложится со мной в постель, потому что устал и хочет спать. – Она внезапно сменила тон. – Больше ты меня не проведешь, миленький.

– Заткнись!

Пэт замолчала, но складка между бровями залегла еще глубже.

– Я устал. Я устал, потому что мне надо было убраться оттуда. – Он встал, прошел от одной стены к другой, потом остановился перед Пэт. – У тебя просто талант, детка, действовать мне на нервы. Ты, должно быть, давненько им обзавелась, очень уж хорошо у тебя получается. Но послушай-ка, Пэт, – тон его стал теперь резким, – перестань дергать за веревочки. Хватит огрызаться, кусаться, перестань заводиться, слышишь?

Она оскалила зубы и попыталась отступить:

– Знаешь, что ты можешь…

– Ты слышала? Не заводись!

Он посильнее ее придержал, увидел, как она заморгала, как складка между бровями исчезла, в глазах на мгновение мелькнул беспомощный страх, который сменился испугом. Закусив губу, Пэт опустила руки и, может быть, потому, что они были так близко друг к другу, прижалась лицом к его груди, а он вдруг, не думая, поддавшись внезапному порыву, обнял ее. Почувствовал, как она напряглась, а возможно, и нет, потом тоже его обняла. И дистанции между ними опять не было.

День в Луизиане рано становится жарким. Они оба старались что-то делать, чувствуя скорое наступление темноты.

Когда человек тонет, а потом обнаруживает нечто, за что можно схватиться, тонуть от этого нисколько не легче. Они шевелились, но не разговаривали. Молча немножко прибрались в номере. Бенни вынул пачку сигарет, она взяла одну, ожидая, когда он даст ей прикурить. Он щелкнул зажигалкой и сказал:

– Тебе нужна одежда. Твоя вся помялась.

Посмотрел, как ее пальцы разглаживают шов спереди на юбке, движения легкие, быстрые. Бенни отвел глаза.

Пэт встала, открыла окно, вновь захлопнула:

– Ну и жара.

– Я куплю кондиционер.

Она пошла к двери:

– Я хочу уехать отсюда. Я хочу отсюда выбраться, Бенни.

Тон у нее был такой, что она вполне могла сказать «Тейпкоу». Или даже «святой Бенни».

– Мы должны остаться, – угрюмо ответил он.

– Мы должны остаться, – передразнила она. – Почему? – Повернулась к кровати, где он сидел. – Почему?

– Прошу тебя, Пэт…

– Ты знаешь, почему?

– Пэт, я просил тебя…

Но когда он поднялся и шагнул к ней, она отвернулась лицом к стене и ударила по ней кулаком. Простонала:

– О Боже! О Господи!

Его руки легли ей на плечи, маленькие, но крепкие.

– Нет, – сказала Пэт, не шевелясь. – Даже не пытайся. Я это ненавижу, ты это ненавидишь, так что даже не пытайся. Я сказала, нет. – И она вывернулась.

– Пэт, я знаю, что…

– Знаешь, знаешь! Ничего ты не знаешь. Поехали.

– Поедем в город, я куплю тебе одежду.

– Слышишь меня? Я хочу убраться отсюда. К Тоберу. – Теперь она говорила настойчиво. – Мы можем вернуться к Тоберу и всех одурачить. Мне только сейчас пришло в голову, какой это замечательный фокус, Бенни. Мы вернемся к Тоберу, одурачив всех, потому что…

– Всех ты не одурачишь. Почему к Тоберу?

– Просто к Тоберу в дом. Ты же знаешь.

– Знаю. Может быть, ты меня думаешь одурачить? У тебя ломка, Пэт.

Она снова расхохоталась:

– Святой доктор Бенни! Вот он!

– Пэт. С этим покончено. Соберись. Я тебе помогу. Мы отправимся в город…

– Иди к черту! – завопила она. – Святой Бенни, ублюдок-спасатель! – Потом сбавила тон, посмотрела на него, склонив головку. – Хочешь мне помочь? Очень мило. Хочешь услужить? Я скажу тебе, как. – Она обошла его, взяла пиджак. Ее рука полезла во внутренний карман. – Спасатель, – повторила она и показала лежавшую в кулаке маленькую белую упаковку.

Он попробовал объяснить, а она улыбалась. Он сказал «нет», а она плюнула в него и бросила грязное ругательство. Тогда он метнулся к ней, но она быстро шмыгнула в ванную и заперлась. Он слышал, как побежала вода, думал выбить дверь, но удержался. Святой Бенни, подумал он. Сколько еще дней, святой Бенни? Сколько пройдет времени, пока не появится Альверато, и что еще будет за это время?

И когда он надел пиджак, поджидая ее, ему и в голову не пришло уничтожить маленькие белые пакетики, оставшиеся в кармане.

Глава 17

Они ехали по хайвею назад к От-Платт. Верх машины был опущен в надежде, что бриз поможет.

– Видишь, Бенни? Тебе нечего волноваться, – дружелюбно сказала Пэт. – Ведь я не втянулась, вот вернемся в Нью-Йорк, и все кончится. Это больше мне не понадобится. Никогда, – добавила она и рассмеялась.

Он не стал спорить.

Они подъезжали к От-Платт, когда раннее солнце раскаляло землю. Дубы на болотах вдоль дороги стояли поникшие, неподвижные. Только пыль клубилась за проезжавшей машиной.

В городе было хуже, чем на хайвее. Они кружили в поисках магазина.

– Еще кружочек, – со смехом сказала Пэт.

Бенни снова объехал площадь и направился к центральной улице.

– Пойдем сюда. – Остановились напротив универмага и вылезли из машины. – Купи что-то полегче, Пэт. Просто несколько летних вещей. Потом, когда вернемся в Нью-Йорк…

– Хочешь, чтобы я купила дешевку, Бенни? – Глаза ее блестели, смотрели пристально. – Я куплю что-нибудь легонькое и дешевенькое, так, всякую ерунду.

– Зачем…

– Чтобы не жалко порвать. – Она еще раз быстро улыбнулась, наклонилась и прижалась к нему. – Тебе это понравится, Бенни?

Он сначала не понял, гадая, не пропустил ли чего:

– Что понравится?

– Порвать, глупый! Ты же хочешь сорвать с меня что-нибудь, правда? – Она говорила все громче, настойчивее.

– Конечно. Конечно, Пэт. Это здорово. А теперь пошли.

– Вот так, например? – Пэт обеими руками взялась за ворот блузки и рванула.

Он не хотел кричать, но приказ «Стой!» прозвучал словно выстрел. А когда он стал ловить ее руки, чтобы остановить, Пэт отшатнулась, как ужаленная.

– Бенни, – испуганно прокричала она, – зачем ты это сделал?

Он медленно опустил руки и отступил.

– Легче, детка. Легче. – На секунду увидел на ее лице какое-то осмысленное выражение, потом оно исчезло. – Вот магазин, заходи. Может, в лифте поднимемся?

– Нет, вот тут. – И она потащила его к эскалатору.

Пэт легонько вскочила на эскалатор, запрыгала вверх по ступенькам. Когда Бенни попал на второй этаж, она испарилась. Он глянул направо, налево, вытянул шею, осматривая проходы и ряды вешалок с одеждой. Вдруг он услышал ее смех. Смех прозвучал на расстоянии и затих, когда Бенни попробовал определить, откуда он раздается. Кажется, откуда-то снизу. Он увидел, как она мчится по эскалатору длинными прыжками, пока не оказалась с ним рядом, запыхавшаяся, хохочущая.

– Удивлен, да? Купил ты мне платье? Дешевенькое?

– Притормози, Пэт. Вон они. Я на них даже еще не смотрел. Ждал тебя.

Она запорхала вдоль вешалок, срывая то одну, то другую вещь, швыряя кое-что обратно. К появлению продавщицы нахватала охапку.

– Где это можно примерить? – спросила она. – Просто так подходящее легче выбрать. Правда, Бенни, так легче?

– Конечно, Пэт. Иди за леди.

Когда обе женщины удалились, он нашел стул в конце прохода в овальном пространстве и сел. Глубоко вздохнув, вытащил сигареты, но не успел закурить, как вернулась Пэт.

– Вот это? – спросила она. – Тебе нравится?

Ей очень шло легкое летнее платьице с коротенькими рукавами и глубоким вырезом. Он едва рассмотрел, она повернулась и убежала обратно в примерочную, прокричав:

– Есть еще. Очень много.

И вскоре вернулась в таком же платье, только другого цвета. Стояла, вертелась перед ним, раздувая юбку, и вновь улетучилась, прежде чем он успел высказать свое мнение. На следующий раз он собрался и при ее появлении встал и сказал:

– Вот это, милая. Прямо сногсшибательно, именно то, что нам надо!

Глаза ее горели неестественным огнем, судя по выражению лица, весь мир представлял собой сказочный сон, грандиозный, прекрасный сон.

– Так я и знала! – сказала она. – Знала! А теперь посмотрим, как получится. – Ухватилась за горловину, рванула, и… получилось неплохо.

Ткань треснула сверху донизу, а Пэт стояла и хохотала.

Бенни схватил ее за плечи, развернул, толкнул в примерочную. Ошеломленная продавщица вовремя пришла в себя, чтобы открыть перед ними дверь, но когда Пэт втолкнули в кабинку, трудности лишь начинались. За дверью примерочной продавщица с негодованием оглянулась, но Бенни не слышал, что она ему сказала, так как Пэт принялась колотить в дверь. Он не расслышал слов, но мог судить по лицу женщины, которая все сильнее сердилась, что ситуация обостряется. Стук внезапно прекратился, и в тот же момент продавщица, повернувшись на каблуках, поспешила по проходу. Как хорошо, что она ушла! Толкнув дверь примерочной, он обнаружил, что она заперта.

– Пэт! Открой, это я. – Нет ответа. – Дорогая, открой, ради Бога!

Дверь открылась. На ней не было ничего, кроме лифчика и трусиков, и нельзя было ошибиться в значении взгляда, которым она его одарила. Со странной улыбкой она протянула руку, схватила его за лацкан. Тут они услышали приближающиеся шаги. Пэт выскочила из кабинки с криком:

– Бежим-бежим-бежим! Бежим-бежим-бежим!

Разбирательство было недолгим. Один коп сказал:

– Вы арестованы.

Другой схватил Бенни за руку.

Им следовало бы хватать Пэт. Она пригнулась, как спринтер, и скрылась среди рядов одежды. Коп погнался за ней.

– Разве я преувеличила, офицер? – Продавщица презрительно посмотрела на полисмена, державшего Бенни. – Разве я преувеличила?

– Что бы она вам ни наговорила, она ошибается, – быстро начал Бенни. – Моя жена… Она больна, офицер. Приступ малярии. Они приходят неожиданно и всегда очень сильные, по-настоящему. Она не в себе на какое-то время, просто на время.

– Не шути, – сказал коп, по-прежнему держа Бенни за руку.

– Разве вы не видите? Ей к врачу надо, и поскорее. Она должна лежать в постели, отдыхать, и все будет о’кей. Я-то знаю, как это бывает, у меня опыт, слышите?

– Вижу. – Коп продолжал держать Бенни.

– Послушайте, леди, мы должны что-нибудь сделать. Заверните мне те два платья, что она надевала. Я хочу быть готовым уйти, когда она вернется. Заверните те два, и одно приготовьте, она его наденет.

– Вам понятно, что она одно порвала? Вам…

– Я за него заплачу. И заверните кое-какое белье. Надо приготовиться, когда…

– Белье, сэр?

– Ну типа того, что на ней. А теперь шевелитесь!

Продавщица вспыхнула, но ничего не сказала.

После ее ухода коп выпустил Бенни:

– Можно бы и присесть. В хорошие ты тут вляпался неприятности, а?

Они сели на пышную с виду банкетку, и Бенни выпустил колечко дыма.

– И не говорите, офицер. Такое не часто случается, но я вижу, как вы хотите помочь…

– Я бы сказал, в настоящие неприятности… – Коп потер рукой седую щетину на подбородке. Глаза у него были сонные. – Сочувствую, парень. Есть тут у нас в городе один злющий судья…

– Послушайте, офицер, вы ведь очень стараетесь нам помочь…

– Стыдоба. Настоящая стыдоба, когда такая фитюлька переворачивает все вверх дном.

– И не говорите, офицер. Точно подмечено, в самую точку. – Бенни начал вытаскивать из кармана деньги. – Вы очень здорово разбираетесь в таких вещах.

Он сунул свернутые бумажки в брючный карман полисмена.

Коп при этом смотрел в другую сторону, но через минуту вытащил из кармана купюры и принялся пересчитывать. Потом положил обратно.

– Как я уже сказал тебе, парень, такого злющего судьи, как у нас в городе, ты никогда не видал. – Он зевнул, от чего на шее образовались три крупных желвака. – Хуже того, парень, этот гад сотрудничает с прессой. Держит с ней постоянную связь.

Бенни начал обливаться потом. Потер руки, стараясь унять зуд в ладонях, в углу рта образовалась жесткая складка.

– Так что, по-моему, вполне можно позвонить в участок и все приготовить. – Но не пошевелился, так и сидел на банкетке.

Бенни вновь повторил свои действия, а коп свои. Когда его рука вылезла из кармана, он встал и взглянул на Бенни.

– Знаешь, парень, мы просто забудем случившееся. Почему бы разок и не дать тебе шанс? – Он огляделся, зевая. – А куда ж Пол девался? Должен бы вернуться, как думаешь, приятель?

Действительно, должен был. Он давно уже должен был найти Пэт и вернуться. Если бы до сих пор не нашел, весь магазин стоял бы на ушах, когда полуголая маньячка прячется под прилавками, а за ней гонится вооруженный полисмен. Бенни затянулся окурком, обжег губы, бросил, яростно растер ногой о палас.

И тут увидел их. Пэт была в пальто, на пуговице которого болтался ярлык, шла сдержанными шажками, потупив взор. Молодой коп позади, похоже, не знал, куда девать руки. Он дергал галстук, крутил портупею, один раз споткнулся. Проходя мимо, Пэт ему подмигнула, закрыла за собой дверь примерочной, и оба копа побрели прочь.

Из примерочной Пэт вышла милая, свежая, в новом платье. Подошла, встала рядом, терпеливо ожидая, пока Бенни заплатит по счету. Наконец, они удалились.

Вливаясь в поток других машин, он увидел двух копов, стоявших на тротуаре и смотревших им вслед.

Через полчаса за поворотом показался Малкотт. Во дворе мотеля он свернул на дорожку из гравия и подкатил к коттеджу. Сзади взвизгнули тормоза, и опять появились два копа. Но Бенни их проигнорировал, стараясь сосредоточиться на Пэт, которая сидела откинувшись на сиденье, с пустыми глазами, обхватив руками колено.

– Пэт, – сказал он, – приехали. Вылезай.

Она зевнула.

– Соберись, ради Господа Бога.

Пэт нехотя вылезла из машины. Он привел ее в коттедж, снял с постели покрывало, стащил через голову новое платье. Она повалилась на спину, казалось, внезапно провалилась в глубокий сон и вроде бы отключилась надолго.

Он пошел к автомобилю, забрал свертки, принес в коттедж. Пэт по-прежнему лежала на спине, спала. Она приняла не ту дозу. Она снова забыла, какое у Тобера чистое зелье. Он взглянул на часы, на Пэт, потом вышел, сел в машину и поехал.

Получасовой путь Бенни проделал за пятнадцать минут, а когда замедлял ход в пробках, душный воздух жег его, как горячий клей. В переговорном пункте было прохладно, в каждой кабинке работал маленький вентилятор. Он втиснулся в кабинку и стал ждать.

– Соединяю с Нью-Йорком, – сказал механический голос.

На другом конце раздалось жужжание, потом какая-то женщина сообщила, что Митци прямо растаяла, потом снова жужжание.

– Соединяю с Нью-Йорком, – повторил голос.

– Алло, алло! Это Тейпкоу… Да, знаю. У меня новый адрес. От-Платт, Луизиана… Нет, все в порядке, раз я тебе звоню… Ну что Альверато? Как, не раньше чем через неделю? Что он себе думает, тупая башка? Думает, я собираюсь крутиться без всякой помощи, когда Пендлтону все известно? Слушай, скажи, ему ради Бога, я должен знать, сколько еще ждать. Дело стоит миллион, а он… Конечно. У меня деньги кончились… Чертовски щедро с его стороны, только еще тысяча баксов не спасет меня от Пендлтона. Может быть, этот гад прямо сейчас прослушивает разговор!

Они поговорили еще, но Бенни ничего не добился. Пусть еще ненадолго заляжет, может, всего на несколько дней, пусть выходит на связь, утром пусть получит тысячу в «Вестерн Юнион».

Он сильно вспотел, выйдя из будки, и дело было вовсе не в жаре. Все было слишком неопределенно, все слишком зависело от одного жирного хама, катавшегося на яхте в Карибском море, ухаживая за мисс Дрисколл.

«Пускай Пендлтон попотеет», – сказал Альверато. Бенни было гораздо хуже. Слишком многое пошло наперекосяк – у Тобера, теперь с копами, а еще это гадкое и безумное дело с Пэт. Он совершил слишком много ошибок.

Прежде чем возвращаться в Малкотт, выложил несколько баксов за зеленый виски и три сотни за кондиционер. Потом поехал назад, взвинченный, напряженный. Он наделал чересчур много ошибок.

В одном он не ошибся, хоть и не знал этого. Пендлтон действительно прослушивал разговор.

Глава 18

Кондиционер помог. Они сидели в коттедже, у них была выпивка. Бенни подумал, что выпивка лучше другой дряни, и Пэт она помогла, причем настолько, что он мог справиться с ситуацией. Иногда, видя ее спящей, видя, как вытянулось ее лицо, как выступали кости, он заливал выпивкой находившее на него смутное чувство. Это тоже помогало. Потом, потом уж точно, обещал себе Бенни, он все будет делать правильно. Потом, когда спадет напряжение и выгорит дело… До тех пор он не принесет ей ничего хорошего. Кроме выпивки. Когда он дает ей выпить, это все-таки лучше другого.

Нью-Йорк его беспокоил. Денег в «Вестерн Юнион» не оказалось. И никто не отвечал на звонки.

Он ездил дважды в день. Сидел на переговорном пункте, смотрел, как молодая телефонистка переключает штекеры.

– Пока ничего, сэр. Одни гудки. – Она оглянулась на Бенни с ободряющей улыбкой.

– Звоните, звоните.

Один красный огонек продолжал монотонно мигать. Бенни ждал. Неужто эта девчонка строит ему глазки? Он видел, как она косится на него. Он встал, облокотился на стойку, спросил:

– Пока ничего?

– Боюсь, нет, сэр, – с улыбкой взглянула она на него.

И нечего ей так радоваться, черт побери!

Подошел клиент разменять монеты, она принялась пересчитывать. Потом снова взглянула на Бенни:

– Вы сюда регулярно заходите, да?

На щеках у нее были ямочки, и Бенни разглядывал их.

– Да, захожу и ухожу.

Телефонистка хихикнула и отвела взгляд. Он еще о чем-то заговорил, надеясь прояснить дело, потом опомнился. Он смотрел на операторский микрофон, который поднимался и опускался в такт ее дыханию, на ее руку, пухлую, розовую, с двумя складочками возле локтя. Заставил себя отойти от конторки:

– Отмените вызов. Никого нет дома, – и пошел к выходу.

– Сэр!

Бенни вернулся и, делая вид, что торопится, спросил:

– В чем дело?

– Я хотела… – Тут девушка замолчала, стараясь сообразить. – Не знаю, надо ли вам сказать, или, может быть, это вас не касается. Правда, это нарушение правил, но он… так странно говорил, что я собралась вас спросить. Я про это никому не сказала, потому что это против правил, а может, вообще какая-то чепуха, но если вы пообещаете никому не говорить, я скажу. Обещаете?

– Слушай, детка, хочешь что-то сказать, говори.

– Ну вот как было дело. Я дежурила как-то вечером до двенадцати, и, наверно, без четверти поступил тот звонок из Нью-Йорка. Спрашивали кого-нибудь на переговорном пункте, я и ответила, потому что, естественно, кроме меня, в это время на переговорном пункте…

– Ну давай же, – застонал Бенни, – рассказывай!

– Так вот, он сказал: «Записывайте, леди, да побыстрей, долго я разговаривать не могу». Я старалась быстрей записать, а он все говорил, а потом мы разъединились.

– Ну и что он сказал? Кто он такой?

– Мы разъединились, или он бросил трубку. По-моему, он бросил трубку.

Бенни вытер лицо.

– Господи Иисусе, – пробормотал он и посмотрел в потолок.

– Думаете, это вас касается? – Она окинула его невинным взглядом.

– Откуда мне знать? – Он сбавил тон и набрался терпения. – Дальше, детка, давай рассказывай.

– У него не было возможности как следует объяснить, но, по-моему, это касается вас, потому что он сказал, это ему отсюда звонят… звонит какой-то Тэллоу. Ваша фамилия Тэллоу?

– Да, да, дальше, дальше!

– Он сказал, я должна передать вам, когда вы придете, потому что ему уже, может быть, не удастся добраться до телефона. Сказал что-то вроде «умный папаша», и тут как раз это произошло. Я хочу сказать, мы разъединились.

Бенни закрыл глаза, открыл рот, словно мгновенно заснул.

– Что он сказал? – И ждал ответа с закрытыми глазами.

– Сказал что-то про умного папашу.

– Про какого папашу?

– Ой, теперь вспомнила! Он сказал про «ее папашу».

– Отлично, давай еще попробуем. Ее умный папаша?

– Да, что-то вроде этого. И на самом деле он не говорил «папаша». Он сказал «старик», – уточнила она с довольным видом.

Бенни помолчал минутку, глядя на девушку и не видя ее.

– Может быть, он сказал, что ее умный старик…

– Ну конечно! Он сказал, «ее старик умный».

Бенни повторил, произнеся последнее слово другим тоном:

– Ее старик умный.

Пендлтон.

Он рванул из переговорного пункта, дернув дверь с такой силой, что она отлетела к стене, несмотря на пневматический доводчик. Сделал только одну остановку – заскочил в «Вестерн Юнион», но для него ничего не было. Клерк дважды проверил, покачал головой и занялся следующим клиентом. Впрочем, следующий клиент сказал, нет, он передумал. Разорвал надвое заполненный бланк и вышел следом за Бенни.

Мчась в Малкотт по небольшому хайвею, Бенни понял, что никогда раньше он так не жаждал увидеть Пэт. Может быть, ее там уже нет, вместо нее на кровати сидит ретивый бандюга с пистолетом на коленях, ждет, когда дверь откроется, чтобы сразу пальнуть так, чтобы потроха разлетелись по всему полу… Но это не похоже на Пендлтона. Абсолютно. Скорее нож, веревка или даже просто пустая комната, где в одном углу сидит парень и ест хороший обед, а в другом Бенни умирает с голоду, прикованный к батарее. Это больше похоже на Пендлтона. Однако в данный момент для Бенни это не имело особого значения. Он изо всех сил жал на газ, летя к невысокой дрожащей тени, которая черным листком маячила над дорогой прямо перед машиной.

Во дворе мотеля не было ни души. Послеобеденное солнце обрушивалось с небес, как молот, и он, заглушив мотор рядом с коттеджем, услышал гудение кондиционера. Сунув руку в карман, подкрался по гравию, остановился – только гудение кондиционера в коттедже да нестерпимая жара. Тогда он быстро распахнул дверь. Пэт даже не подпрыгнула.

– Это ты, Бенни? – оглянулась она через плечо. – Привет.

Она стояла в потоке холодного воздуха перед оконным кондиционером, широко расставив ноги, закинув руки за голову, обнаженная.

Спина как шелк, или нет, как нейлон, подумал он. Живот плоский, даже впалый, груди острые, бесстыдные. И вздрогнул, услышав шум.

– Ты одна?

– Почему ты спрашиваешь? – повернулась Пэт.

– Не слышишь?..

– Занавеска в душе. – Она положила тонкие руки ему на плечи и улыбнулась. – Рада видеть тебя. – И легонько поцеловала в губы. – А ты рад меня видеть? – Она отступила назад.

– Да.

– Правда? Взгляни. Ты на меня даже не посмотрел. Ну и ладно.

Снова приблизилась, прижалась покрепче, положила голову ему на плечо, потерлась о шею, как кошка. Хриплым голосом повторила:

– Привет! Привет, малыш!

Он обнял ее с дикой силой, но сразу сдержался и ослабил хватку.

– Малыш! – продолжала она. – Почему…

Он оттолкнул ее. Время истекало.

– Слушай, Пэт… Давай выпьем, а? – напряженно, отрывисто предложил Бенни.

– Хочешь выпить, малыш?

Время истекало.

– Конечно. И ты тоже хочешь.

Он пошел в ванную, где они держали в раковине стаканы и бутылку. Крикнул через дверь:

– Стой там! Стой там, сейчас я налью.

И налил, потому что время истекало. Приготовил крепкий напиток, большую порцию, чтобы она вырубилась, отключилась, не путалась под ногами, не помешала, не повредила.

– Вот. Поехали!

Пэт поднесла стакан прямо к глазам, подмигнула, спросила:

– За нас?

Он смотрел на нее, почти вытаращив глаза, наблюдал, как она принюхивается к стакану, запрокидывает его, как исчезает спиртное, медленно и равномерно.

– Ну как?

– Горько.

Бенни отвернулся. Пэт легла на постель, накрывшись тонкой простыней:

– Сядешь здесь?

– Конечно. Конечно, детка.

Он засуетился, поставил бутылку, снова схватил, не зная, как протянуть время.

– Ты опять назвал меня «деткой», – проговорила она таким тоном, что он насторожился. Ему был знаком этот тон – за ним следует ад. Он на секунду расслабился. В данный момент она накачана, так что не имеет значения, даже если решит выстрелить ему в спину.

И он снова засуетился.

– Бенни, – сказала она, приподнимаясь на локте. – Я хочу поговорить.

– Конечно, говори. Я слушаю.

– Ты ведь так и не сел на кровать!

Он пристально смотрел на нее, не заботясь о том, как это выглядит со стороны. Пэт покачнулась. Или нет? Оперлась на другой локоть, повернулась, чтобы лучше видеть его у окна:

– Какой ты медлительный, Бенни. Почему так всегда получается: я спешу, а ты медлишь?

Он слизнул пот с губы, подошел к кровати:

– Пэт!

– А? – Она открыла глаза. Открыла и повалилась на спину на подушки. – Бенни, почему ты… никогда… никогда… – И тут расслабилась, отключилась, рот раскрылся, тупо, бессознательно.

Бенни отвернулся.

Он уложил новый чемодан, вынес его из коттеджа. На дворе никаких признаков жизни. Раскаленный добела воздух, казалось, вот-вот зашипит от жара, деревья в узкой долине за коттеджем стояли словно подернутые дымкой. Он положил чемодан на заднее сиденье. Потом нажал кнопку, чтобы поднять верх, но ничего не вышло. Ни гудения, ни щелчка. Он побежал в коттедж забрать Пэт.

Сообразив, что она голая, Бенни чуть не задохнулся от злости. Все уложено в чемодан. Он помчался к машине, схватил чемодан, но прежде чем вернуться, нырнул в переднюю дверцу и нажал на стартер. Раздался звук «буль!», и все. Бенни замер на секунду. Потом попробовал еще разок, зная, что ничего не получится.

На капоте виднелись четкие отпечатки пальцев на серой пыли.

Если за ним следили, он никого не видел; если они рядом, ничем себя не выдают. По коже от ужаса побежали мурашки. Он вылез из машины, пошел к багажнику. Нервы. Всего-навсего разгулялись нервы. Будь они тут, ждали бы его в коттедже, забрали бы Пэт до его возвращения. А может, и нет. Так сделал бы Пендлтон. Не оставил бы дочь в таком положении. Капля пота стекла на губу. Слизнув ее, он схватил чемодан и вошел в коттедж. Первым делом ее надо одеть. Потом машина. Починить машину.

Кожа Пэт была холодной, сухой. Бенни возился с платьем, забыв про нижнее белье. Потом туфли. Это ерунда. Готово. Он помешкал, прежде чем поднимать ее, снова вышел на улицу. Действительно, на капоте отпечатки пальцев. Ну и что? Он нажал на рычаг, капот быстро, спружинив, поднялся. Отсоединен провод от батарей. Бывает. Он приладил его, захлопнул капот, огляделся вокруг. Все, как раньше, – горячая пыль, белый гравий, все замерло. Подъездную дорогу перебежала кошка, шмыгнула под соседний коттедж. Бенни стоял на открытом месте, как в призрачном городе, страшась тихого полуденного часа, тревожно приглядываясь к рваным теням за рядами коттеджей.

Потом раздался звук, который в любой другой момент показался бы скрипом пружины. Он тремя прыжками домчался до коттеджа.

Там было темно и прохладно. Пэт все так же лежала на постели, только теперь на животе.

– Она начала было храпеть, так мы ее перевернули.

Они ухмылялись. Они вышли из ванной, и сперва ухмыльнулся тощий с адамовым яблоком, а потом лысый крепыш. Вид у них был вполне дружелюбный, если не считать пистолетов. Тощий нацелил свой, а за ним лысый.

– Лучше не пробуй смыться.

Когда Бенни видел их в прошлый раз, они держали не пистолеты, а бокалы с коктейлями.

– Мы должны доставить тебя живым, а побег все испортит.

Он знал, откуда они явились. Должны доставить его живым. Это приказ Пендлтона.

– Меня зовут Джон Смит, – представился тощий, – а это мой партнер, Джек Браун. – И медленно, лениво улыбнулся. У него были круглые желтые глаза с острыми черными точками зрачков в центре, точно как у цыпленка. Потом он сказал: – Джек Браун, обыщи задержанного.

Бенни шагнул назад, и оба пистолета вскинулись. Он остановился.

– Знаю, приятель, что ты сейчас хочешь сказать. Ты хочешь сказать: «Ребята, вы ошиблись». Правда, Тейпкоу?

Смит застыл в ожидании, но Бенни ничего не сказал.

– Джек Браун, – уже без улыбки приказал Смит, – обыщи задержанного.

Лысый подошел и вытащил из кармана Бенни стрелковый пистолет. Безволосый череп оказался прямо под подбородком, и Бенни учуял исходивший от мужчины кислый запах пота.

– Ну и оружие для героя, – сказал Смит. – Браун, покажи Тейпкоу, какой он герой.

Браун, даже не отступив назад, всадил кулак под ребра. Бенни согнулся вдвое, ощутив в желудке тошнотворную боль.

– Джек Браун – человек примитивный, – слышал он тонкий голос, – но ведь такой герой, как ты, не поморщится, когда лошадь лягнет его копытом, правда, Тейпкоу?

Смит шагнул и легонько коснулся рукой головы Бенни. Толчок был легкий, но Бенни упал.

– Не устоял, герой?

Он лежал на полу, ослепнув от боли. Он не чувствовал себя героем, но знал то, чего не знал Смит: он может устоять. Может устоять так или иначе, а потом придет его очередь. Он тяжело дышал, почти надеясь, что Смит еще что-нибудь сделает. Это добавит огня, ускорит медленно нарастающий взрыв, который готовился среди всей этой боли.

– Скажи-ка мне, Тейпкоу, – дружелюбно продолжал тощий, – почему леди так крепко спит? Мы старались ее разбудить, старались изо всех сил. Объясни, Тейпкоу.

Бенни видел прямо перед глазами пару отлично начищенных туфель, черных, остроносых. Одна медленно поднялась и носком пнула его под подбородок. «Ну еще разок, – думал он. – Еще разок, посильней».

– Отвечай, Тейпкоу.

Туфля ударила в щеку.

– Она пьяная.

– Странное время для выпивки! Когда проспится?

– Не знаю. Она напилась.

– Вот как герой обращается со своими женщинами! Мне стыдно за тебя, Тейпкоу. Браун, помоги ему сесть.

Под нацеленным пистолетом Смита Браун подхватил Бенни под руки и одним легким усилием швырнул в кресло-качалку. Бенни на секунду подумал, что его сейчас вырвет.

– И давно это продолжается, Тейпкоу? Ну, не важно, леди не может себя защитить, так что, думаю, мы ее заберем и в таком состоянии. Джек Браун…

– Нет, – с усилием заговорил Бенни. – Слушай, Смит. Она очнется в жутком виде. Вам надо знать, что делать. Сперва дайте ей…

– А ты будешь рядом, приятель. Останешься живой, помнишь? Джек Браун, подгони машину.

Лысый ушел, и Бенни слышал, как затихает звук его шагов по гравию. Должно быть, они припарковались на хайвее.

– Пока мы тут просто сидим, Тейпкоу, объясни, зачем ты это сделал. Я – настоящий исследователь человеческой натуры. Почему из всех женщин на свете выбрал именно дочь Пендлтона? Растолкуй. – Цыплячьи глаза Смита моргали с искренней заинтересованностью, и тут Бенни сообразил, когда Смит продолжил: – Я однажды и сам был влюблен, приятель, так что можешь мне доверять. Скажи, Тейпкоу, ты и правда решил разыграть героя, взявшись за такое дело?

Они не знали. Пендлтон не знает. Они думают, он просто-напросто закрутил роман.

– Расскажи, Тейпкоу. – Смит вытянул тощую шею, прикрыл глаза. – Хороша она?