Текст книги "Бенни. Пуля вместо отпуска. Исход - только смерть"

Автор книги: Петер Рабе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

Глава 19

Эмилсон уже забыл о письме, но, когда из наружной приемной позвонили и сообщили, что прибыл доктор Джувет, он вспомнил это имя и был рад представившейся возможности отвлечься от дел и побеседовать с коллегой. Доктор Эмилсон и до этого не раз думал о Томасе Фелле, недоумевая, что же, собственно, могло произойти.

– Доктор Джувет? – уточнил он в трубку. – Врач мистера Фелла? Проводите его ко мне.

Джувет выглядел респектабельным, немного суровым, и у него были манеры уверенного в себе специалиста-медика. При взгляде на него Эмилсон даже ощутил некоторую робость.

– Я, разумеется, получил ваше письмо. Пожалуйста, садитесь! Простите, что не мог раньше…

– Я вполне вас понимаю, – прервал его Джувет. – Ваша секретарша мне все объяснила. Она же и назначила время встречи. Я не побеспокоил вас?

– О нет! Вовсе, нет! Сигарету?

– Благодарю вас! Я не курю.

Доктор Эмилсон улыбнулся, но Джувет не ответил улыбкой, поэтому Эмилсон какое-то время возился со своей сигаретой, чтобы скрыть замешательство.

– Итак, вы лечащий врач мистера Фелла? Говоря по правде, доктор, мне бы следовало встретиться с вами раньше, чтобы проконсультироваться…

– Я его лечащий врач – это верно, но всего лишь последний месяц.

– О! Когда он был здесь, знаете ли, его пользовал врач из Сен-Пьетро.

– Я не из Сен-Пьетро.

– Да? Тогда, конечно, из Лос-Анджелеса?

– Из Нью-Йорка, доктор Эмилсон.

Эмилсон выпустил сигаретный дымок и издал короткий смешок. На этот раз доктор Джувет ответил ему улыбкой, но вряд ли ее можно было назвать благосклонной.

– Ну, тогда… впрочем, не важно, раз вы все равно здесь, – пробормотал Эмилсон.

Судя по всему, пришло время Джувету изложить цель своего визита. Эмилсон откинулся в кресло и ждал.

– Как я уже сказал, доктор Эмилсон, я работаю в Нью-Йорке. Месяц назад, должно быть, вскоре после того, как мистер Фелл покинул вас, он позвонил мне и сообщил, что прибывает в Нью-Йорк для немедленной консультации.

Эмилсон кивнул сквозь сигаретный дымок:

– От одно психиатра к…

– Я не психиатр, доктор Эмилсон.

– Ах, прошу простить… Я…

– Ничего, все верно, доктор Эмилсон. Иногда наша собственная специализация заставляет предположить и всех остальных…

– Нет, и в самом деле. Из вашего письма следует…

– Терапия, можете называть это так. Я говорю, мистер Фелл посетил меня после весьма короткой преамбулы. Однако в силу обстоятельств я осмотрел его незамедлительно и нашел самые обычные симптомы: апатия, потемнение кожи, тошнота до рвоты. Но полагаю, вам все это и без меня известно.

– Нет, впервые слышу!

– Гепатит…

– Когда он был здесь, я не заметил никаких симптомов!

Но этот раз доктор Джувет улыбнулся, и, кажется, вполне естественно.

– Мы, специалисты, – и тут он засмеялся, – обречены на веки вечные видеть лишь то, на чем специализируемся, и ничего больше. – Джувет стал серьезным и скрестил руки на груди. – Однако я здесь по иной причине…

– Гепатита мистера Фелла?

Джувет проигнорировал вопрос:

– Мои осмотры всегда отличаются завершенностью, возможно, даже грешат излишней дотошностью. На основании сказанного мною вы поймете, что я, хотя и будучи специалистом по внутренним болезням, не мог не заинтересоваться проблемами психологического плана мистера Фелла. Я здесь именно потому, что кто, как не вы, в состоянии просветить меня на сей счет.

– Ну, – произнес Эмилсон, – разумеется. Вы проделали весь этот путь из Нью-Йорка…

– Нет, конечно! Позвольте мне внести полную ясность. Мистер Фелл уговорил меня стать его лечащим врачом на данное время. Я сопровождал его в Сен-Пьетро. Поведение мистера Фелла можно вполне оправдать: человек в его возрасте страдает от множества вещей, которые требуют постоянного внимания. В сложившихся обстоятельствах все, что вы сможете мне сообщить…

– О, конечно! – Эмилсон вытащил вторую сигарету. Он, однако, так и не прикурил ее. – По-моему, доктор Джувет, вашему пациенту не следовало покидать клинику.

– Вы же не хотите сказать…

– Да, хочу! Позвольте мне объяснить. Прежде всего, так будет вернее, квалифицировать недуг. Из-за того что мистер Фелл выписался вопреки моему совету, я не мог завершить свои наблюдения и прийти к окончательным выводам. Но маниакальный синдром очевиден.

– Маниакально-депрессивный?

– Я не уверен в цикличности. Фактически классификация «маник» только описательная и, с точки зрения психиатра, не слишком уж убедительна. Клинические исследования в большинстве случаев, по-видимому, указывают, что маниакально-депрессивный психоз в действительности…

– Доктор Эмилсон, для моей цели сойдет и описательная классификация. Я даже сомневаюсь, смогу ли и дальше следовать за нитью ваших рассуждений.

– О, да не может быть!

– Может, доктор, и это отнюдь не ложная скромность.

Эмилсон испытал разочарование. Он-то надеялся, что представился шанс обстоятельно побеседовать с коллегой. Но когда медицина внутренних заболеваний имела отношение к расстройствам психики? Разве что как фон?

– Скажем так, не заняться ли нам тогда обсуждением возможных прогнозов на будущее?

– Вы опять сбиваете меня с толку, доктор. Мне сначала надо услышать описание синдрома.

Они оба из вежливости засмеялись. Затем Эмилсон поинтересовался:

– Был ли он излишне активен?

– Нет. Апатия, вызванная состоянием печени…

– Да, это должно противодействовать любой склонности к…

– За исключением нашего случая. Я еще не видел пациента, столь быстро поддающегося лечению, как мистер Фелл. Это в том, что касается апатии. И даже в своей высшей фазе она носила спорадический характер.

– Как если бы он выталкивал ее из себя?

– Точно, – подтвердил доктор Джувет.

– В описательном плане это и может быть одним из главных атрибутов симптома мистера Фелла – убирать с пути все препятствия, мешающие развитию… его психоза.

– Это звучит жестоко.

– Отнюдь нет, скорее неразборчивость в выборе средств. Раз нет сдерживающих моральных цензов, то, следовательно, нет и понятия, что хорошо, а что плохо.

– Но нет… хм… и злого умысла.

– Определенно, нет! На самом деле оптимизм маньяка и уверенность в себе делают злой умысел, как таковой, вовсе не необходимым. Вы даже можете обнаружить, что Фелл временами проявляет неслыханную щедрость. Хотя бы потому, что чувствует себя в состоянии позволить себе любой широкий жест.

– И дать тем самым заманить себя в ловушку из-за своей неосторожности?

– Картина такова: он опрометчив, рискован, оптимистичен. По этой причине выглядит привлекательным, но полагаться на него нельзя ни в коем случае. Пациент – теперь уже ваш – может отбросить лояльность в любую минуту так же просто, как снять с головы шляпу.

– Скажите мне вот что, доктор Эмилсон. Есть ли у мистера Фелла тенденция к тому, чтобы стать опасным?

Эмилсон на мгновение задумался, потом неопределенно пожал плечами:

– Для других – нет! Во всяком случае, не намеренно. Для себя – да!

– Преднамеренно?

– Ускорение ритма жизни маньяка – свидетельство его дезинтеграции. Чем больше он выказывает все те симптомы, которые я уже описал, тем ближе приходит к коллапсу, который заканчивается подлинной в психическом смысле манией. В момент ее наступления, – Эмилсон опять пожал плечами, – пациент практически уже неизлечим.

– Звучит трагически, – заметил Джувет.

– Да, это так. Случится ли это или не случится с Томасом Феллом?..

На этот раз пожали плечами оба, и Джувет спросил:

– Тогда что же удерживает его во вменяемом состоянии?

– Трудно сказать. Вы говорите, что он не сложил с себя груза ответственности за свой бизнес, не отстранился от дел?

– Такого я не говорил, но это правда.

– Возможно, это-то и есть до некоторой степени средство от его болезни, – предположил Эмилсон.

– Но это в случае с работой, а в других?

– В случае с мистером Феллом, как мне кажется, благотворное влияние на больного оказывает его жена.

– Она поддерживает его вменяемость?

– Ну, по крайней мере, так это выглядит.

– Но каким образом?

– Не будучи в клинике, он чувствует себя с ней в безопасности. Она оплот его вменяемости.

– Я должен запомнить это, – произнес доктор Джувет.

– Хотелось бы, чтобы все было именно так, – сказал Эмилсон, – ибо, если он расстанется с ней, это может стать сигналом.

– Сигналом чего?

– Того, что он на грани невменяемости.

Когда доктор Джувет уехал, Эмилсон все еще испытывал непонятное чувство разочарования. Он был не удовлетворен поверхностным содержанием беседы, которой вынужден был ограничиться ввиду некомпетентности доктора Джувета в вопросах психиатрии. Отсутствие понимания самой сути вопроса могло бы существенно сказаться на результатах лечения доктором Джуветом мистера Фелла, причем отнюдь не в лучшую сторону.

Но так как Джувет не был доктором и не имел к медицине никакого отношения, сам он был глубоко удовлетворен тем, что удалось узнать: болезнь Фелла грозила лишь самому Феллу. Для других он был не опасен. Но Джувет пребывал в уверенности, что те люди в бежевом офисе в Лос-Анджелесе посмотрят на это дело иначе.

Глава 20

Крипп так и не смог выбраться к Дженис этим вечером из-за того, что Фелл по горло загружал его делами. У них состоялась встреча с несколькими адвокатами Фелла, совещание с двумя региональными деятелями, а затем долгое сидение с бухгалтерами. Фелл отправился домой только в три утра, а Крипп – к себе домой. Но едва лишь успел заснуть, как Фелл снова позвонил ему, хотя на часах уже было семь. Но когда Фелл услышал, каким голосом Крипп говорит в трубку, он предложил ему отправиться досыпать и отложил встречу у мотеля на двенадцать пополудни.

Когда Фелл кончил говорить, Крипп успел полностью проснуться. Он знал, куда собирается Фелл – опять на стройку следить за работой экскаваторов и бульдозеров. Там босс, скорее всего, и пробудет всю первую половину дня.

Крипп знал о привычке Дженис поздно просыпаться, но решил, что дело не терпит отлагательства, и позвонил почти сразу же. Ему удалось дозвониться до Дженис минуя Риту, и она сказала, что будет его ждать.

Она увидела, как его машина остановилась на въезде, и немного погодя услышала неверную поступь Криппа по выложенному плиткой полу холла. С нехорошим чувством Дженис вспомнила, как сидела на этом же самом месте и прислушивалась к шагам Саттерфилда.

Когда дверь открылась, она встала и пошла к нему навстречу.

– Доброе утро, Крипп. Хочешь кофе?

Он ответил согласием, и оба уселись за маленький столик у окна. Пока она разливала кофе, оба хранили молчание.

– Это немного странно, – произнесла наконец Дженис и улыбнулась. – Я никогда такого не делала прежде… не говорила с кем-то о Томе.

– Возможно, нам и не следует, – признался Крипп. Он наблюдал, как от чашки поднимается парок, а затем взглянул на Дженис: она показалась ему выше, чем он сам.

– Возможно, мы толком даже не знаем, о чем говорить, – возразила она, – но, я думаю, все же следует. Это… насчет ощущения, что с Томом не все ладно.

– Я знаю, но, возможно, лишь разговор с Эмилсоном заставил вас чувствовать то, что вы сейчас и чувствуете?

– О, если бы так! Хотелось бы! Да вот только…

– Знаю! У меня такое же чувство.

– Сигарету?

Крипп кивнул и взял одну, затем поднес спичку к ее сигарете. О своей он тут же забыл.

– Я не вижу Тома большую часть суток, – сообщила Дженис, – и, возможно, это-то и является причиной моего беспокойства.

– Зато я вижу его более чем достаточно. Он никогда не останавливается. Делает то, о чем и говорил Эмилсон: все время стремится вперед.

– Он не совершает никаких глупостей?

Крипп пожал плечами, затем взял наконец тайм-аут, чтобы закурить свою сигарету.

– Даже не знаю, миссис Фелл. Честно – не знаю! Возможно, это в большей степени относится ко мне, – я про глупости, – нежели к нему?

– Если бы только Том меньше отдавался работе! – вырвалось у Дженис. – Если бы я могла больше видеть его!

– Почему бы вам не сказать ему самому об этом? Или вы не можете?

Дженис взглянула на Криппа ничего не говоря, даже подалась вперед.

– В том-то и дело! Ты попал в самую точку, Крипп! Я больше не могу с ним разговаривать, как прежде. Такое впечатление, словно меня здесь и нет.

Ее слова смутили Криппа, и он посмотрел в окно на газон с проплешинами высохшей земли. Внезапно у него вырвалось:

– Возможно, вам следует оставить его. На некоторое время… И дать ему почувствовать ваше отсутствие.

– Том нуждается во мне.

– Но он не сознает этого.

– Я боюсь оставлять его, Крипп, даже ненадолго.

Крипп вполне понимал ее. Он взглянул на свои ноги:

– Я просто подумал, знаете ли, небольшой шок не…

Он замолчал, но Дженис понимающе кивнула. Она взяла было еще сигарету, но затем отложила ее:

– Зачем морочить друг другу голову, Крипп? Сам факт, что мы сидим здесь, доказывает, что не все идет, как надо. К чему нам себя обманывать?

Когда Крипп заговорил снова, то выпаливал слова быстро, чтобы побыстрее привести все к общему знаменателю.

– Я собираюсь позвонить Эмилсону… – Но тут же запал мужества покинул его. – Если станет еще хуже, – добавил он.

– Да. Мы, возможно, будем в нем нуждаться. Я поговорю с Томом. Постараюсь сделать так, чтобы открыть ему глаза… – Дженис нахмурилась, покачала головой, не желая продолжать мысль. Между ней и Феллом еще никогда не пробегала черная кошка. Никакой стены и в помине не было. А теперь он как будто постоянно старается что-то скрыть от нее, отвлечь внимание. Но это не так. Том и не пытался ловчить – такое ему было несвойственно. Это более походило на то, что он утратил с ней контакт и не пытался восстановить его.

Дженис резко обернулась, когда через ворота проследовала машина и остановилась рядом с машиной Криппа. Из нее выскочил Фелл и сразу же зашагал к дому. Если он и узнал машину Криппа, то ничем не выдал этого.

– Оставайся, – предложила Дженис. – Если он спросит, мы придумаем, что сказать.

Дверь в комнату еще не полностью открылась, когда Фелл уже выпалил:

– Джен, я должен… – Он смешался, когда заметил Криппа, но продолжал идти прямо к ним. Он кивнул своему помощнику, улыбнулся ему и склонился, чтобы поцеловать Дженис.

– Налей и мне. – Фелл кивнул на кофейник.

Он смотрел, как она наливает кофе в чашку, затем пододвинул стул и подвинулся к Дженис.

– Ты знаешь, где я был? Там, на стройке, вместе с машинами. И вдруг, Джен, мне захотелось увидеть тебя! – Он внезапно замолчал. – После этих слов повисла гнетущая тишина. Затем Фелл улыбнулся Дженис. – Я мало вижу тебя последнее время.

Он потрепал Дженис по руке и взял свою чашку кофе. Улыбку облегчения на лице Дженис он так и не заметил.

– Том, – сказала она, все еще улыбаясь, – ты же обещал после сезона поехать со мной в горы.

– Да обещал, и мы поедем. – Фелл взглянул на Криппа. – Как же вышло так, что ты оказался здесь так рано? Я думал, когда звонил тебе…

– Я заехал, чтобы поговорить с Дженис, – поспешно ответил Крипп. – Я думал… и она думала, что…

Но Фелл уже не слушал. Он хлопнул рукой по колену и сказал:

– Ты знаешь, это очень кстати, что ты оказался здесь. Я должен увидеться с Саттерфилдом…

– Том! – прервала Дженис.

– И я хочу, чтобы ты при сем присутствовал, – договорил он.

– Том, – вновь вмешалась Дженис. – Мы с Криппом говорили как раз о тебе.

– Вы говорили обо мне? – Фелл уже был на ногах.

– Том, ты можешь уделить мне немного внимания?

Если не сами слова, то хотя бы тон ее голоса должен был произвести на него хоть какое-то впечатление, но Фелл только нахмурился. Потом положил руку на плечо Дженис и слегка сжал его:

– Сегодня я вернусь домой рано, Джен, мы поговорим о нашем путешествии.

После чего тут же оказался у двери, и Крипп последовал за ним на выход.

Глава 21

Саттерфилда не было у себя в офисе, и старая дева с розовыми очками не могла сказать, где он находится.

– Позвоните ему домой, – предложил Фелл. – Узнайте, там ли он?

– Прошу простить, но я никогда не звоню комиссару Саттерфилду домой. У нас такое правило.

– Ну же! – игнорируя правила, поторопил Фелл и протянул ей телефон.

– Право же, я весьма сожалею! Однако…

– Ну же, давайте! – На этот раз Фелл по-товарищески хлопнул ее по спине, и на мгновение женщина опешила. Затем возвысила голос, почти срываясь на визг:

– Я вынуждена попросить!.. И пожалуйста, отойдите от моего стола, или я вызову…

– Валяйте, вызывайте его.

– …вызову полицию.

– Но, дорогуша, – Фелл облокотился на локоть, – вы же и есть полиция. – Секунду на его губах играла улыбка, а затем она исчезла. – Возьми аппарат, Крипп. Ты позвонишь Саттерфилду!

Фелл так уселся на столе секретарши, что она не могла встать, не касаясь его, и уже этого оказалось достаточно, чтобы удержать ее на стуле в одном положении и напряженном состоянии. Крипп позвонил Саттерфилду домой, но его там не оказалось. Не дали результатов и звонки в банк, на ипподром, в правление «Недвижимости».

– Ну, так где же он? – Фелл улыбнулся женщине, но она вообразила, будто он собирается укусить ее.

– Это возмутительно!

– Я позвоню комиссару Саттерфилду и добьюсь вашего ареста, – прервал ее Фелл. – Где он?

«Как бы хуже не было?» – подумала старая дева. Он близко нагнулся к ней, ухмыляясь, а обе руки вцепились в подлокотники ее стула, словно Фелл вот-вот собирался перепрыгнуть на ее колени.

– Я отказываюсь!.. – Голос ее дрожал.

Фелл резко изменил манеру обращения и позу, и секретарша гадала, к лучшему это или худшему.

– Ну же, говорите, где он! Не заставляйте меня ждать!

Крипп заметил, что Фелл не просто для вящего эффекта изменил и тон голоса, и позу: он действительно весь дрожал от нетерпения и внутреннего напряжения.

– Где он? – снова повторил Фелл.

– В своем… этим утром он в клубе… атлетическом клубе.

Фелл соскочил со стола и отправился к выходу, не говоря больше ни слова. Только в машине отрывисто произнес:

– В атлетический клуб! Я устрою ему там тренировку!

Фелл не являлся членом клуба, поэтому его не желали впускать, а когда сообщил, кто он такой, отнеслись к нему свысока. Это встревожило Криппа. Он видел, как Фелл закусил губу и вынул руки из карманов.

– Тогда вызовите Саттерфилда сюда! – было все, что он сказал.

Тип, сидящий за столом, подумал, что ослышался.

Фелл схватил со стола звонок и начал нажимать на кнопку.

– Сэр… – начал было клерк, но тут на призывы звонка явился один из служащих.

– Не бери в голову, Джордан, – поспешно произнес клерк. – Этот звонок…

Тут прибежал другой служащий, ибо звонок по-прежнему трезвонил. Они оба так и стояли, наблюдая, как Фелл то отпускает, то нажимает кнопку.

Затем клерка осенила идея: читальня напротив была пустая, и оба служащих находились там.

– Хватайте его! – предложил один. – И вышвырните вон!

Но служащим не удалось воспользоваться заманчивым советом.

Фелл показал им, на что способен. Он бросился к ближайшему из них, развернул его и дал хорошего пинка в зад. Тот, как на крыльях, вылетел в фойе. Крипп увидел, что Фелл вошел во вкус и уже бросился к следующему служащему.

– Мы не хотим неприятностей! – воскликнул Крипп и встал между ними. – Не хотим поднимать шум, так что лучше вызовите мистера Саттерфилда. Пожалуйста!

Мужчина, вылетевший в фойе, поднялся, а на лице Фелла заиграла улыбка.

– Эй! – окликнул он. – Эй, ты! – И двинулся по направлению к нему.

– Том, послушай! – Крипп ухватил его за руку, и Фелл, должно быть, ощутил его хватку, так как остановился, и улыбка сползла с его лица. – Том, выслушай меня! Клерк сказал, что доставит сюда Саттерфилда. Он прямо сейчас пошлет за ним.

Фелл расслабился.

– Давай-ка поживей, – обратился к клерку Фелл. – Ты заставляешь меня ждать!

Он шагнул обратно к столу. Клерк взглянул на него. Теперь уже испуганно и все еще колеблясь, однако заметив, как смотрит на него Фелл, решил больше не испытывать судьбу.

– У него… мистер Саттерфилд в процедурной. Он…

– Где-где? – переспросил Фелл.

– В паровой ванне. Он скоро выйдет…

– Покажи мне паровую ванну!

Клерк отправил одного из служащих проводить Фелла и Криппа прямиком в процедурную.

В процедурной на столе лежал грузный мужчина, над которым в поте лица трудился массажист. Больше там, казалось, на первый взгляд никого не было, но тут они увидели вдоль дальней стены ряд парильных кабинок, и поверх одной из них виднелась голова комиссара полиции.

Саттерфилд выглядел расслабленным. Когда он заметил Фелла, то внезапно забренчал чем-то внутри кабинки, но затем все стихло, и вид Саттерфилда не стал лучше.

– Если ты хорошенько пропарился со всех сторон, Герби, то давай вылезай наружу, чтобы мы могли поговорить.

– Милтон! – окликнул Саттерфилд. Он вытянул шею, чтобы увидеть массажиста. – Милтон!

Из задней части помещения донесся звук последнего шлепка, затем послышалось хрюканье толстяка, слезающего со стола, и Милтон откликнулся:

– Уже иду, сэр!

Саттерфилд, возможно, имел на уме совсем иное, когда окликал Милтона, но массажист знал свое дело и явно не желал спешить. Он с кем-то еще поговорил, взобравшись по голубой лесенке, пока выключал подачу пара и открывал дверь кабинки.

– А теперь поживей выбирайтесь, – произнес он и помог Саттерфилду вылезти из тесной кабинки. Затем отошел в сторону и растянул на руках широкую простыню, и Саттерфилд побрел к нему, волоча ноги, чтобы получить возможность в нее замотаться.

– Боже! – вырвалось у Фелла. – Ты выглядишь ужасно!

Саттерфилд не мог произнести ни слова, а его костлявые ноги беспомощно торчали снизу из-под простыни.

– А тебе так не кажется, Крипп? По-моему, он выглядит хуже некуда. – Фелл ухмыльнулся в спину Саттерфилду, которого уводил массажист.

Они поджидали его в помещении под названием «Антлер-Ден» [9], где с потолка свисали колеса от фургонов, приспособленные для крепления канделябров. Утварь и обстановка были такими же, как на ранчо. А уж оленьих рогов столько торчало отовсюду, что становилось даже страшновато. Вошел наконец Саттерфилд, полностью одетый, и плюхнулся на стул, он все еще выглядел расслабленным.

– Как наши дела? – спросил Фелл, и это не прозвучало как праздный вопрос, но ни Крипп, ни Саттерфилд не знали, что он имел в виду. Фелл же, видимо, полагал, что им хорошо известно, что у него на уме, поэтому он просто переиначил вопрос. – Есть какой-нибудь прогресс, Герб?

– Прогресс? О каком прогрессе ты тут толкуешь? Ты что, и впрямь не понимаешь, Фелл, что только что скомпрометировал меня самым серьезным образом? Я не только требую объяснений, но и предупреждаю тебя…

– Ты тратишь зря мое и свое время, – прервал Фелл. Он подался вперед на стуле, с глазами жесткими и пристально смотрящими. Лишь лицо выглядело оживленным. – Мне становится от тебя тошно, Саттерфилд, так что не делай очередной ошибки. Не ной, не оправдывайся, а просто сиди и внятно отвечай на вопросы, когда я спрашиваю. Крипп, у тебя найдется сигарета?

Крипп потянулся за пачкой, испытывая сейчас определенную нервозность. Было что-то в поведении Фелла, что будто электрилизовало все находящееся вокруг, и Крипп протянул сигарету так, словно она обжигала пальцы.

– Поэтому говори по существу, Герб. Я хочу услышать, что ты конкретно сделал?

Саттерфилд не догадывался, о чем идет речь, и на этот раз, но не разозлился. Вместо этого он ощутил беспокойство и начал зондировать почву.

– Что я сделал? – переспросил он. – Ты о чем, Фелл? Никак не могу взять в толк.

– Ты же слышал, как я говорил об этих земельных участках? Ну как, дошло?

– Ах, конечно. Ты купил эту землю! Да, да!

– Я должен сбыть ее по демпинговым ценам. Мне нужны деньги. Устроил ли ты распродажу, как мы решили?

– Фелл, в действительности… хм… я не помню, что именно мы тогда решили…

– Чем же, как ты думаешь, я, по-твоему, занимаюсь, будь все проклято! Грежу я, что ли, наяву? Я же сказал, что эта земля как нельзя лучше подходит для расширения завода, которое они планируют. Моя земля лучше, чем та, о которой они думают. Поэтому заставь их купить ее!

– Фелл, ты просто не понимаешь. Как банкир, как представитель агентства по продаже недвижимости, я могу…

– Ты можешь объяснить им, на каких условиях берешь землю и под какой залог?

– Но…

– И у тебя достаточный вес в агентстве, чтобы вправить им всем мозги насчет того, как в этом городе происходит экспансия и какие земли подходят для этого. Поэтому не возражай мне, Герб! Я хочу получить деньги, и хочу получить их как можно скорее.

Саттерфилд вдруг понял, что у него не осталось сил спорить. Все, что он хотел, это уйти, чтобы не испытывать чувства, будто тебя берут за горло, и избавиться от той напряженности, которая ощутимо исходила от Фелла. Он, конечно, мог провернуть это дельце с земельными участками. Ему такое совсем не нравилось, но сделать это было можно.

– Очень хорошо, Фелл, считай, я понял. А сейчас, если ты извинишь меня…

– Когда, – прервал Фелл, – когда ждать результатов?

– И в самом деле, я уже ухожу…

– Ты еще здесь. Когда?

– Хм-м… по моим предположениям, скажем так, возможно, месяца через три.

– Не будь ослом! Проверни через полтора месяца!

Саттерфилд ничего не ответил и внезапно поднялся:

– А сейчас выслушай меня, Фелл! Ты не смеешь указывать мне, как вести свои дела, вот что я тебе скажу!

– Черта с два, если не смею, Саттерфилд!

Фелл даже не шевельнулся, но его глаза неотрывно следили за Саттерфилдом, пока тот стоял, но сейчас глаза Фелла смотрели на пустой стул.

Саттерфилд сел. Их глаза вновь оказались на одном уровне.

– Он же сказал, что сделает это, Фелл, – вмешался Крипп. – Он собирается устроить эту сделку по мере возможности в пределах полутора месяцев или как можно ближе к этому сроку.

– Конечно, он постарается, – подтвердил Фелл. Он пульнул сигарету через всю комнату, и она приземлилась возле защитного экрана перед камином. – И еще обрати внимание, Герб! – Саттерфилд резко обернулся. Он забыл о сигарете, за полетом которой только что наблюдал, ибо Фелл вновь заставил его ощутить себя как на иголках. – На налог со зрелищ, – внушительно добавил Фелл и стал ждать.

Крипп ощутил, как все внутри него напряглось при этих словах. Он видел, как Саттерфилд обмяк на стуле, и ему стало еще больше не по себе. Крипп был почти уверен, что Фелл позабыл об этом налоге, вернее, надеялся, что все-таки забудет. Налог со зрелищ – это было то, что штат отстегивал в свою пользу со ставок на лошадиных скачках, и этот налог не менялся годами. Однако Фелл решил, что налог этот слишком высок.

Когда Саттерфилд вновь промолчал, Крипп опять попытался вмешаться:

– Том, просто вспомни одну вещь. Ипподром в Сен-Пьетро всего лишь один из двух сотен в этом штате. Это…

– Две скаковые дорожки. У нас на следующий год будут два ипподрома.

– Верно, два. Но число зрителей увеличится ненамного, и наша организация…

– Мы растем, как на дрожжах, Крипп. То, как я разворачиваю дело, даст нам возможность прогреметь на всю страну.

– Да бога ради, Том, опомнись! Что тут может сделать Саттерфилд? Ты просишь изменений на уровне штата, а вы все имеете дело с законодательством на местном уровне.

Фелл засмеялся, но его смех ничуть не разрядил напряженную атмосферу.

– Герби, скажи ему! Скажи ему, как ты велик, Герби! И становишься все могущественнее с моей подачи… – Фелл прекратил смеяться и насупился, взглянув на Криппа. – Так что не мели попусту, парень. Я говорю ему, что он крупная фигура, а значит, так оно и есть. Саттерфилд, скажи же что-нибудь!

Саттерфилд, казалось, забрался в свой костюм, и когда заговорил, то создалось впечатление, будто он сжался еще больше.

– Не пытайся мне льстить! Я хочу, чтобы ты прислушался к тому, что говорит Крипп.

– К дьяволу Криппа!

Фелл смотрел на Саттерфилда, когда говорил, но Крипп вздрогнул на стуле, когда услышал, каким резким стал тон Фелла, ведь никогда прежде Фелл не позволял себе ничего подобного!

– Я готовлю для тебя почву, Саттерфилд. Я говорю тебе, начинай бороться за место в округе. Тебе известно, как этого добиться, ибо я показал туда дорогу. Еще много лет назад я показал тебе, как добиться твоего нынешнего места, и ты оказался в кресле комиссара. С него путь прямиком ведет…

– Том, пожалуйста, выслушай!.. – Крипп подался вперед на стуле. – Даже место в округе – это ничто в масштабах штата.

– Да, если сидеть сложа руки. Саттерфилд, послушай! Ребята, что дерут налоги в округе, выступают с рекомендациями для штата. Ты знаешь там Паскуале и обоих Ричи. Они получили свои места по указанию из штата, отсюда и обратная связь, разве неясно?

У Саттерфилда перехватило дыхание. Криппу отчаянно хотелось, чтобы все это оказалось плохой шуткой.

– А если их не удастся подмазать, то я скажу тебе, что можно будет сделать еще.

– Фелл, ты никак окончательно спятил! – заявил наконец Саттерфилд.

– А ты, Герби… смотри, как бы тебе не обнаружить, к своему удивлению, что вылетел с работы.

– Что… о чем ты говоришь?

– Не бери в голову. Давай поговорим о Троктоне, что из департамента штата.

– Фелл, ты не можешь быть…

– Троктон вряд ли захочет, чтобы ты вовлек его в судебную тяжбу, а, банкир? Троктон наверняка будет против того, чтобы ты пустил слушок, как вы с ним на пару здорово надули штат на этом дельце с шоссе, хм?

Саттерфилд сделал последнюю попытку выступить в свойственной ему манере.

– Я отказываюсь слушать! Отказываюсь даже хоть как-то принимать в расчет твои маниакальные схемы, которые могут стать причиной наиболее пагубного… и по сути своей почти ничем не отличаются от самого низкопробного шантажа… воздействия с целью получения результата, противоречащего интересам законопослушных…

– Тебе-то что за разница? – прервал Фелл, все еще сдерживаясь. – Надави на Троктона. Здесь ты ничем не рискуешь. Обеспечь рекомендации из округа и одновременно нажим на власти штата со стороны самого штата в лице Троктона…

– Я отказываюсь! – Голос Саттерфилда прозвучал хрипло.

Фелл поднялся с таким видом, будто и не слышал или же, по меньшей мере, словно его это не волновало. И вот тут-то укусил по-настоящему:

– И все же, сделай это сегодня… кузен!