Текст книги "Последний долг (ЛП)"
Автор книги: Пэппер Винтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Сколько раз я просил ее доверять мне, только чтобы разрушить доверие, которое она мне оказала?
На этот раз я не разобью его вдребезги.
Я знал, что делаю.
Не так ли?
Ониксовые глаза Нилы горели бунтом, и я приготовился к еще одному спору. Я чувствовал, что она просто хотела поддержать меня. Чтобы я опирался на нее, когда делал что-то настолько отвратительное. Но я не хотел опираться на нее. Я должен был сделать это ради себя, своих братьев и сестры, своего прошлого и настоящего.
Я не мог допустить ее туда, потому что не знал, смогу ли я исполнить наказание, которого он заслуживал. Я не знал, сломаюсь ли я, рассыплюсь и подчинюсь его власти, как делал всю свою жизнь.
Это было бы моим самым большим испытанием. Но я бы, бл*дь, постарался изо всех сил, чтобы заставить Ката заплатить.
Убрав руки со щек Нилы, я отступил назад.
– Просто доверься мне, хорошо?
Люди вокруг проверяли раненых. Флоу принес свое медицинское оборудование и применил свои знания в области лечения, чтобы помочь тем, кто нуждался в немедленной помощи. Я доверил ему организовать помощь и доставить в больницу тех, кому требовалось больше, чем он был способен.
Киллиан прошел через это ради меня. Он ждал снаружи бального зала, куда вошли Текс, Ви и наша команда наемников. Он держал свой пистолет на прицеле и нажал бы на спусковой крючок, если бы мы не прибыли в тот самый момент.
Он спас бы Нилу без кровопролития, но, поступив так, он лишил бы меня права заставить моего отца заплатить. Это было рискованно – врываться и давать Кату возможность убить Нилу прямо у меня на глазах, но Кат не знал всего, что я сделал.
Он ошибся.
В Африке я почувствовал, как он слегка оттаял. И сегодня, когда мы ворвались и принесли смерть по пятам, я почувствовал его... облегчение. Как будто он ожидал, что я появлюсь, и был рад, что все закончилось.
Я не мог этого понять. Но он больше не мог скрывать это. Он, наконец, показал правду о том, как он устал. Как мы все устали.
Всю мою жизнь он был властным ублюдком с недостижимыми идеалами и строгими правилами. Я продолжал верить, что мы ему никогда не нравились, не говоря уже о том, чтобы любить нас. Но в нем было нечто большее. Что-то, на чем я никогда не позволял себе сосредоточиться, так как это только запутывало мои выводы о моем отце.
Но теперь я это почувствовал. В моем отце было много ненависти, и он делал много безжалостных просьб, но он также испытывал сострадание и чувство вины.
И это чувство вины становилось все более и более доминирующим, чем дольше Нила жила с нами.
Это была еще одна причина, по которой я хотел остаться с ним наедине. Я хотел посмотреть ему в глаза, отбросить свою защиту и по-настоящему раскрыть отцу его секреты, чтобы я мог понять его впервые в своей жизни.
И именно поэтому я не знал, смогу ли я сделать то, чего он заслуживал. потому что, что, если я найду его секреты, это искупит его вину? Что, если я почувствую что-то, что изменит двадцать девять лет веры в ложь?
– Джетро... – голос Нилы отвлёк меня от мыслей и усталости.
Я хотел спать.
Скоро я смогу заснуть.
Ущипнув себя за переносицу, я глубоко вдохнул. Держи себя в руках. Еще несколько часов, и я буду свободен. Мы все будем чертовски свободны, и я смогу спокойно отдохнуть впервые с тех пор, как себя помню.
Как только все это закончится, я навещу своего брата. Я скажу ему, что обо всем позаботился и можно безопасно возвращаться домой.
Я так чертовски сильно скучал по нему.
Пора возвращаться, братишка.
Пришло время показать ему, что я прикрываю его спину, как он прикрывал мою всю мою жизнь.
– Кайт... Я действительно доверяю тебе. Но тебе нужно отдохнуть. – Пальцы Нилы легли на мою руку. – Пожалуйста, что бы ты ни собирался сделать, это уже съедает тебя заживо.
Указывая на Ката, которого держал Килл, она пробормотала:
– Ты победил. С Долгом по наследству покончено. Пусть с ним разбираются власти.
Я мрачно усмехнулся.
– Власти? Нила, власти принадлежат нам. Никто не посмел бы давать показания или сажать его в тюрьму. Если ты хочешь справедливости, это единственный способ.
Обхватив ее подбородок, я смахнул кусочек хлопка с капюшона с ее кожи.
– Поверь мне, когда я говорю, что это то, что должно произойти. Не пытайся снова остановить меня.
Нила опустила взгляд. Ее сердце бешено колотилось, эмоции бурлили, как горячие источники под Холлом, но она повиновалась мне. Она отступила назад, давая мне свободу уйти.
Я вздохнул, мысленно поблагодарив ее.
Кат не сказал ни слова – не то чтобы он мог. В ту минуту, когда он подчинился, я вернул ему вонючий прогорклый кляп и заклеил рот скотчем. Его ноздри раздувались, белые волосы каскадом падали на лоб в беспорядке.
Дэниэль был мертв. Бонни скоро будет. Кат будет следующим, его время истекает.
Нила отступила назад, когда Жасмин подъехала ближе ко мне и схватила меня за руку.
– Я не буду пытаться остановить тебя, но не думай, что ты должен...
– Не начинай, Джаз.
– Я только беспокоюсь о том, что...
Я холодно рассмеялся.
– Что это сделает со мной? Джаз, ты сама знаешь, что произойдет, если я этого не сделаю. Я никогда себе этого не прощу. Он доставил достаточно страданий тем, кого мы любим. Тебе не кажется, что ему пора попробовать свое собственное лекарство?
Килл не сказал ни слова, крепче сжимая моего отца.
Нила прикусила губу, глядя на Жасмин сверху вниз и ожидая ее ответа.
Джаз напряженно сидела в своем кресле. Я позволил своему состоянию усилиться, выделяя ее в толпе. Она испытывала тот же страх, что и Нила. Страх, что я никогда не стану прежним, если сделаю это. Страх, что это будет вечно преследовать меня.
Возможно, так оно и было, но я был в долгу. Перед шахтерами, которые помогли освободить меня. Перед теми, кто прикрывал мне спину. Перед Тексом, чтобы отомстить за смерть его жены. Перед всеми, кто причастен к Долгу по наследству.
Я делал это не для себя. Я делал это для них. И это была жертва, на которую я был готов пойти.
Джаз мягко улыбнулась, когда мои глаза встретились с ее. Ее эмоции успокоились, растворившись в одном единственном призыве: заверши.
Я кивнул, давая ей понять, что понял ее вывод.
– Спасибо.
Она поправила одеяло на своих бесполезных ногах. Ногах, которые были платой за меня. Инвалидность, данная нашим отцом, который теперь будет отвечать за свои преступления.
Сегодня была ночь, когда все закончится.
Жизнь Ката в его ужасном царствовании.
Джаз тоже кивнула. Безмолвно давая мне разрешение и силу. Ее глаза сузились, когда она посмотрела на Ката.
– Я пыталась быть той дочерью, которую ты хотел, но я никогда не была достаточно хороша. Я надеюсь, что одна эта мысль будет преследовать тебя вечно.
Грудь Ката вздымалась от притока воздуха, в его взгляде светилось раскаяние.
Она не простила его, как это сделала Нила. Она слишком много страдала от его рук, чтобы быть такой самоотверженной.
Ее смена страха за меня и жажда возмездия пропитали ее насквозь. Она хотела, чтобы я это сделал. Она убеждала меня сделать это.
Достаточно хорошо для меня.
Кат сглотнул, его лицо сияло, наполняясь словами, адресованными его дочери. Буря эмоций, исходившая от него, душила меня, и я обдумывал, не вынуть ли кляп, чтобы он мог попрощаться с Жасмин.
Однако моя сестра решила за меня. Ее кулаки обхватили колеса, отталкиваясь назад и освобождая место для Киллиана, чтобы двигаться вперед.
– Убери его, – прошипел ее голос. – Я больше не хочу его видеть.
Схватив Нилу за руку, она удержала ее на месте, когда Килл рванулся вперед, направляясь к выходу.
Взгляд Нилы встретился с моим. Я послал безмолвное сообщение. Ты понимашь, почему?
Ее губы скривились, но она кивнула. Да.
– Я найду тебя, когда все будет сделано.
Повернувшись спиной к семье Нилы и комнате, я прошел мимо Килла и щелкнул пальцами, чтобы он следовал за мной.
Я не остановился, чтобы дать указания. Я знал, что он подчинится. Какая бы иерархия ни существовала, мы были на равных. Килл знал условия, когда пришел мне на помощь. Я отплачу ему за его помощь. Я выполню соглашение, которое мы заключили.
Кроме того, его задача была почти выполнена.
В то время как моя только начинается.
Покидая комнату мужчин, я глубоко вздохнул. Кислород помог очистить мою систему от мыслей и боли. Я сделал все возможное, чтобы не обращать на него внимания, но я не мог полностью игнорировать его.
Страница 29
Мы были связаны друг с другом до самого конца. Кровь к крови. Боль к боли. Не было бы возможности отделить мой разум от его, пока он не умрет.
– Джетро... – Нила бросилась в погоню, следуя за нами к выходу, оставив гильотину позади.
Я развернулся как раз вовремя, чтобы она бросилась в мои объятия. Ее черные волосы блестели, как вороново крыло. Послеполуденное солнце дразнило нас после темноты, которая была в бальном зале.
Килл продолжал идти вперед, уводя Ката. Мои руки крепко обхватили ее, хотя мне хотелось оттолкнуть ее.
Ее грудь поднималась и опускалась, она обнимала меня одной рукой, а другая болезненно болталась рядом.
– Пожалуйста, Кайт... Просто остановись на минутку и...
– Нила, ты обещала.
– Я знаю, но... – Ее глаза встретились с моими, блестя от злых слез. – Я не собираюсь тебя останавливать. Я понимаю. Я действительно хочу. Я просто. Мне нужно было... мне нужно...
Мое сердце переполнилось, и я схватил ее. Мой лоб коснулся ее лба, когда я склонился над ней.
– Я знаю, что тебе нужно.
Мой рот завладел ее ртом, и она вздохнула, растаяла, подчинившись моему поцелую. Ее язык мгновенно встретился с моим в клубке горячего желания, вызывая удовольствие, боль и неоспоримую страсть.
Этот поцелуй стёр тот последний, который мы разделили в шахте, когда ее утащили. Тот поцелуй был прощанием. Этот поцелуй был приветствием. Признание того, что скоро нам не придется бояться завтрашнего дня. Что будущее больше не наш враг, а наш друг. Мы сможем быть вместе. Наше обещание пожениться сбудется. Наши сердцебиения неисчислимы теперь, когда мы победили.
Отстранившись, я поцеловал кончик ее носа, веки, волосы.
– Я скоро вернусь.
Она выгнулась в моих объятиях, с нежностью прикасаясь к моим шершавым щекам.
– Я буду ждать тебя.
– Я знаю.
Выскользнув из моих объятий, ее взгляд скользнул мимо меня, в сторону Ката.
– Ты не против?
Я напрягся, но не остановил ее.
– Во что бы то ни стало.
Если это позволит ей успокоиться, то кто я такой, чтобы мешать ей попрощаться? Кат не представлял угрозы. Даже если бы он не был связан, с кляпом во рту и не удерживался Киллом, он бы не убежал. Я знал, что он смирился со своей судьбой и будет стоять царственно и вызывающе до конца.
Его почти королевская осанка на мгновение заставила меня гордиться им. Горжусь тем, что я происходил из такого сильного рода, даже если безумие текло в его жилах. Если бы мое состояние помешало мне унаследовать его стремление к совершенству, независимо от того, какие грехи он совершил, тогда я был бы рад.
Я не был похож на свою семью.
Я был уникален.
Я был собой.
И я никогда не был так чертовски благодарен.
Нила подошла к Кату, ее босые ноги утопали в высокой траве. Килл ничего не сказал, когда она остановилась перед моим отцом. Ветер трепал ее волосы.
– Я уже говорила, что прощаю тебя.
Кат пошевелился, перекатывая плечи в хватке Килла.
– Я здесь не для того, чтобы забрать свое прощение обратно. Я даже не знаю, почему я здесь. – Она потерла лицо, пытаясь сосредоточиться. – Наверное, я хотела сказать...что я благодарна. Твои преступления настигли тебя... и я здесь, чтобы увидеть это.
Ее голос понизился, когда она снова подняла глаза.
– Я здесь, чтобы увидеть тебя в последний раз. Знать, что ты просто человек. Что ты делал то, что считал правильным, но теперь тебе придется заплатить. Мы все должны платить, Кат. В этом мире нет ничего бесплатного, и ты забрал у моей семьи достаточно, чтобы с этого момента мы заплатили по счетам и заслужили счастье. Я не буду праздновать твою смерть. Я не буду думать о тебе с ненавистью или жестокостью. Но я буду свободна от тебя, и я буду счастлива, что тебя больше нет рядом, чтобы терроризировать мою семью.
Шаркая ногами, она мягко улыбнулась.
– Да смилуется Господь над твоей душой, Брайан Хоук, и да обретешь ты искупление во всем, что тебя ожидает.
Взглянув на меня в последний раз, она направилась обратно в Холл.
Ви и Текс обняли ее, поцеловали, а затем отпустили.
У выхода появился Флоу, подбежал к Ниле, и, обняв ее за плечи, присоединился к ее семье. Его действия не вызывали ревности; во всяком случае, это давало покой, зная, что о ней будут заботиться и защищать, пока меня не будет.
– Спасибо, Флоу, – мой голос донесся с легким ветром до брата Черного Алмаза. Я не знал, сколько продолжалась война до нашего прибытия, но ему удалось завербовать более трех четвертей братьев, чтобы сражаться на нашей стороне.
Он небрежно отсалютовал мне.
– Нет проблем.
Ви охранял ее, пока Текс с любовью смотрел на своих детей.
Ослабив свою хватку, Флоу отпустил ее плечи и взял за руку.
– Я отведу ее в ее свою комнату и прослежу, чтобы она была накормлена и отдохнула. Не беспокойся о ней.
Я благодарно улыбнулся.
Нила не сказала ни слова, пока Флоу вел ее вокруг Хоуксриджа, ведя к другому входу и избегая бального зала. Текс и Ви последовали за ним, вытирая окровавленные руки по своим черным брюкам.
Я никогда не узнаю, была ли преданность Флоу вызвана тем, что он доверял мне, или его крепкой дружбой с Кесом. В любом случае, он был хорошим человеком. И его сегодняшние действия предотвратили еще больше смертей, и он помог раненым, используя свои знания и навыки в медицине.
Повернувшись спиной к Холлу, я двинулся рядом с Киллом, когда он подтолкнул Кат вперед, уводя нас подальше от любопытных глаз.
Мы не разговаривали, пока пересекали лужайку, обходили сарай для технического обслуживания, где Кат сказал мне когда-то, что пришло время для Второго Долга, и вошли в лес.
Наши ботинки хрустели по упавшим веткам, когда мы продвигались все глубже в темноту леса.
– Ты уверен, что хочешь это сделать, Хоук?
Голос Килла привлек мое внимание. Он ударил кулаком по затылку, толкая его вперед. Двое из людей Килла окружили нас, появившись из-за деревьев, откуда они наблюдали за Холлом.
Я оценил поддержку, но мне не нужна была аудитория. Как только мы прибудем в пункт назначения, я отошлю их прочь.
Мне нужно было побыть в одиночестве.
Глядя на Килла, я кивнул.
– Я знаю, что мне придется заплатить, чтобы получить возмездие. Но да, я уверен.
Килл ухмыльнулся.
– Когда настанет день, когда я смогу отомстить своему собственному отцу, я приму это. Меня не волнует, как трудно будет убить свою плоть и кровь или насколько я буду испорчен после этого. Я тебя полностью понимаю.
Я не ответил. У меня не было для этого причин. Он жил в таком же затруднительном положении, и его одобрение помогло укрепить мою решимость.
В общем братстве мы пробирались по звериным тропам и через поляны, продвигаясь все глубже в лес.
Пристройка, которую я выбрал, находилась дальше всего от Холла. Она была спрятана – наедине со своими ужасными тайнами. Место, куда я никогда не мог бы войти после того, что случилось с Жасмин, независимо от того, что Кат сделал со мной в детстве. Независимо от угроз. Невзирая на проклятия и боль. Я больше никогда не ступал в камеру пыток, бойкотируя ее ненавистные воспоминания.
Наша одежда была испещрена трафаретами из листьев, меняя солнечный свет на тени, по мере того как мы забирались все глубже и глубже. Пристройка приютилась в лесу – целиком поглощенная деревьями, делающими все возможное, чтобы стереть ужасные злодеяния.
Мы продолжали двигаться.
Кат не сопротивлялся, его дыхание было громким и неровным из-за кляпа.
Новые мерцающие галлюцинации разрушили мое зрение. Листья танцевали, на мгновение превращаясь в волков. Папоротник захрустел, превращаясь в барсуков.
Черт возьми, мне нужно отдохнуть.
Моя рука потянулась к боку. Лихорадка, которая была у меня с тех пор, как я отправился в Африку, не прошла и не усилилась. Во всяком случае, это давало обостренное ощущение всего, затуманивая внешние влияния, позволяя мне полностью сосредоточиться на том, чего я хотел. То, что мне было нужно. Но за это пришлось заплатить определенную цену. Цену увядающей энергии и здоровья.
Скоро.
Скоро я смогу отдохнуть.
Пробравшись сквозь последние заросли, мы вошли в небольшую лощину.
Здание казалось высоким и древним. Двухэтажный дом, с дубами и соснами, окружающими его в своей мрачной клетке. Двойные двери сарая оставались запертыми на большой висячий замок.
Ключ был спрятан.
– Подождите здесь.
Оставив мужчин, я нырнул в лес и стал искать нужное мне дерево. Кат забрал меня в ту ночь, когда рассказал о моем подарке на день рождения и наследстве Нилы. Он провел меня сквозь тьму, наполняя мою голову рассказами о том, что произойдет, и как он гордился тем, что скоро я покажу ему, насколько я достоин, и, наконец, займу место, для которого я был рожден.
Мои глаза всматривались в зеленый мрак.
Где это?
Это заняло больше времени, чем я хотел, но, наконец, мои напряженные глаза заметили символ алмаза и очертания крыльев ястреба, сигнализирующие о том, что я нашел то, что искал.
Поднявшись на несколько футов по грубой коре, используя узловатые корни и ветви, я нашел узел, оставшийся после того, как ветка отвалилась, и потянулся внутрь за пакетом. Спрыгнув вниз, я расстегнул застежку и бросил ключ на ладонь.
Сжав его в кулак, я развернулся на каблуках и протопал из кустов мимо Ката, Килла и его людей к хрупким дверям сарая.
Мое дыхание стало прерывистым, когда я вставил ключ в потускневший висячий замок.
Механизм повернулся так же плавно, как в тот день, когда был куплен замок, двери заскрипели на своей раме, когда я толкнул одну перегородку. В нос ударила вонь дохлых грызунов и гниющей листвы, смешанная с застарелой пылью.
Загородив вход своим телом, я повернулся лицом к Киллу.
Байкер вышел вперед, подтолкнув моего отца.
Я протянул ему руку.
– Отдай его мне.
– Ты уверен?
– Очень уверен. Я хочу побыть один для следующей части.
Килл прошел мимо моего отца, не сказав больше ни слова. Он не пытался отговорить меня от этого. У него не было никаких обязательств напоминать мне, что это было убийство, а не месть. Что я стану таким же плохим, как те, кого я ненавидел, если пройду через это.
Килл не был моим братом или моей совестью. Он сделал все, что ему было нужно. Его обязательства были выполнены.
Кат не сопротивлялся, когда я сомкнул пальцы на его связанных запястьях. Однако его глаза горели золотистой яростью. Его эмоции хлынули наружу, захлестывая ненавистью и убийственной яростью.
– Мы закончили? – спросил Килл, скрестив руки на своей кожаной куртке. – Ты будешь в порядке со своими людьми или тебе нужна поддержка?
Затолкав Ката в сарай, я провел рукой по волосам.
– Нет. Это всё. Ваша задача выполнена. Ты можешь вернуться домой, и я позабочусь о том, чтобы отплатить тебе за услугу, когда тебе это понадобится.
Протянув мне руку, Килл пожал ее.
– Мы подождем, пока ты не закончишь. Я расставлю своих людей на опушке леса, на всякий случай. Как только они узнают, что вы закончили, они уйдут. – Он склонил голову набок, разглядывая здание. – Сколько времени тебе понадобится?
В его голове было много вопросов, на которые он не получил бы ответов. Что ты будешь делать? Что там внутри? Как он умрет?
Я сглотнул, страшась того, что повлечет за собой эта ночь.
– До темноты. Я закончу до темноты.
Килл ухмыльнулся.
– Шесть часов, значит. – Удаляясь, его большие ботинки оставили вмятины в мягком лесу. – Приятно иметь с тобой дело, Хоук. Я сомневаюсь, что мы снова увидимся лицом к лицу, но мы будем поддерживать связь.
Мы собрались вместе для взаимного продвижения, а теперь разойдемся в разные стороны. Это было к лучшему.
Я подождал, пока Килл и его люди исчезнут с поляны, прежде чем повернуться спиной и войти в сарай.
В тот момент, когда я обменял деревья на могилу, я потерял все сходство с тем, кем я был.
Я оставил позади свою человечность.
Я вырвал Нилу из своего сердца.
Я стал чертовым льдом, как научил меня отец.
Это убило бы меня.
Но это должно было быть сделано.
Я шагнул в темноту и приготовился убивать.
***
– Он не сможет жить в мире с самим собой.
Жасмин покачала головой, поворачиваясь ко мне.
– Он сможет.
Я втянула воздух, глядя в окно. То самое окно, через которое хищная птица доставила записку Джетро, чтобы встретиться со мной в конюшне.
Боже, неужели это было всего несколько дней назад?
Казалось, что прошла целая жизнь.
Я умоляла пернатого посланника сейчас сказать мне, что все сделано, закончено; что Джетро вернется ко мне, и ничто не сможет разлучить нас.
Колеса Жасмин прошелестели по толстому ковру моей комнаты. Мягкий пузырь аквариума и нежное тиканье часов – все это действовало мне на нервы.
Вскочив с матраса, я прошлась по большой комнате. На каждой поверхности были разбросаны наполовину сшитые предметы одежды, нацарапанные рисунки и наспех вырезанная ткань.
– Нила, остановись. Ты измотана. – Жасмин остановилась у шезлонга, прищурив глаза от моего бешеного хождения. – Сядь, ради Бога.
Я сверкнула глазами, не повинуясь.
Флоу сделал то, что сказал Джетро. Ви и Текс ушли со служанками в свободные комнаты для гостей, а Флоу тихо отвел меня обратно в мои покои. Он принес целый банкет из фруктов, закусок и богатой витаминами пищи и вызвал слугу, чтобы тот помог мне обработать синяки.
Я хотела отказаться от еды, зная, что Джетро был так же слаб, как и я. Я хотела отказаться от душа, потому что почему я должна успокаиваться, когда Джетро предстояло выдержать такое испытание?
Но Флоу не позволил мне спорить.
Он скрестил руки на груди и стоял в моей комнате, пока я смывала африканскую грязь и вытирала пот от боли в сломанной руке. Изо всех сил пытаясь умыться, я была неохотно благодарна милой улыбающейся горничной, которая помогла мне вытереться пушистым полотенцем и одеть меня в черную рубашку, которую я носила, когда заживали мокнущие струпья на моей спине от Первого Долга.
Пар и тепло от душа помогли облегчить мои боли и травмы, вызвав сонливость.
К тому времени, когда я вернулась в свою комнату, у Флоу было множество пластырей, марли и теплой воды – точно так же, как в Африке. Он подтащил меня к скамейке, отодвинул в сторону мои иглы и кружева и приказал мне поесть, пока он осторожно ощупывал мой перелом, убедился, что моя рука находится в правильном положении.
Я хотела задать ему вопросы о его жизни. Узнать, как он стал контрабандистом, когда было очевидно, что его истинное призвание – исцелять. Но как только первый глоток вкусной еды коснулся моего языка, я не могла перестать есть.
И именно поэтому я не переставала ходить, хотя моя рука все еще болела, колени все еще дрожали, а глаза все еще горели от непролитых слез. Я не могла усидеть на месте. Я была на грани смерти, а теперь я была жива, с полным животом и долгожданным обезболивающим.
Что было у Джетро?
Ничего.
Никого.
Там, один, он собирается совершить немыслимое.
Развернувшись, я сердито посмотрела на Жасмин.
– Он эмпат, Джаз. Как, черт возьми, он думает, что заставит Ката заплатить, не чувствуя всего, что он с ним делает? Какую бы боль он ни причинил, она вернется бумерангом и причинит ему боль в равной мере.
Схватившись за свои влажные волосы, я пропустила их между пальцев. Мне хотелось потянуть за концы и найти хоть какое-то облегчение от быстро нарастающего давления отчаяния.
Жасмин тихо вздохнула.
– Я рано поняла, что Джетро упрям, особенно когда он считает, что поступает правильно.
– Но он поступает неправильно! Он собирается убить...
Ее губы сжались.
– А это неправильно? Скажи мне, Нила. Сколько позора, смерти и долгов моя семья должна сделать твоей, чтобы все было правильно?
Она указала на закрытую дверь.
– Держу пари, если бы я нашла Текса и Вона и спросила их, что они думают о правосудии Ката, они бы танцевали от радости.
Я бросилась к ней. Из-за перевязи моя сломанная рука плотно прижималась к телу, позволяя мне свободно жестикулировать другой.
– Я не буду лгать и говорить, что не хочу, чтобы Кат заплатил. Это не то, о чем я беспокоюсь. Я беспокоюсь о том, что это сделает с Джетро. Что, если это изменит его? Что, если он не сможет стереть...
Джаз наклонилась вперед, схватив меня за руку.
– Нила, заткнись.
Сжимая мои пальцы, ее гнев сверкал в ее взгляде.
– Это не от тебя зависит. Если Кайту нужно это сделать – если он верит, что у него есть для этого силы, то это его призвание. Он ждал почти тридцать лет, чтобы пожать то, что посеял его отец. Ни ты, ни я, ни кто-либо другой не вправе вмешиваться.
Я ненавидела то, что в ее словах был смысл.
Мои глаза снова вернулись к окну. Мое негодование и беспокойство выплеснулись из меня, заглушив желание побежать за Джетро и остановить его. Моя любовь к нему вылетела в окно, улетев туда, где он был.
– Я просто...
Моя голова опустилась, когда я изо всех сил пыталась сформулировать то, что меня действительно беспокоило.
– Я люблю его, Джаз. Я так чертовски сильно его люблю. Мне страшно думать, что я только что заслужила его, и он может бросить меня. Как я могу ему помочь, если он вернется сломленным? Как я могу собрать воедино будущее, которого так отчаянно хочу, если он помнит только смерть и агонию?
Жасмин притянула меня ближе, заставляя сесть на шезлонг.
– Не мучай себя всякими "если", Нила. – Ее голос смягчился. – Он сможет жить с самим собой, и я скажу тебе, почему. Ты не знаешь, каково было жить здесь с самого рождения. Ты не знаешь, какие игры разума мы пережили и с какими невысказанными угрозами нас воспитывали.
Указывая на свои бесполезные ноги, она грустно улыбнулась.
– У меня есть ежедневное напоминание о том, каким было наше детство. И Джетро... каждый раз, когда он смотрит на меня, он тоже вспоминает. Я пытаюсь скрыть свои внутренние мысли, когда он рядом, потому что не хочу, чтобы он знал, как сильно я скучаю по прогулкам. Как сильно я скучаю по бегу и верховой езде и даже по роскоши покинуть поместье и пойти в магазин, чтобы просмотреть вещи на полках, которые находятся на высоте глаз, а не недоступны со стула.
Мое сердце разбилось из-за нее.
Я схватила ее за руку здоровой рукой, возвращая поддержку, которую она только что оказала мне.
Несмотря на все заверения Жасмин, что Джетро выдержит то, что он собирался сделать, я ей не поверила. Его сочувствие означало бы, что все, что он делал для себя, для своей сестры, для меня, отразилось бы рикошетом.
Страница 30
Я не могла смириться с мыслью о том, сколько сил это отнимет. Сколько мужества, чтобы что-то сделать, зная, что ты будешь чувствовать каждый дюйм на своём теле.
– Я знаю, что он должен это сделать, Джаз. Я просто хотела бы... я хотела бы быть там с ним. Чтобы дать ему еще одну эмоцию, на которой можно сосредоточиться. Чувствовать любовь, даже утопая в боли.
Джаз заправила волосы за ухо.
– Мой брат знает, что делает. Он вспомнит, как блокировать это. Он вспомнит, каково это было, когда Кат преподал ему все эти уроки.
Мое сердце замерло.
Что, если он не помнит, как блокировать это?
Какая судьба может быть хуже? Помнить или нет?
Мои пальцы крепче сжали руку Жасмин.
– Пожалуйста, скажи мне, что он вернется.
Джаз села повыше на своем стуле и поцеловала меня в щеку.
– Он вернется. И когда он это сделает, все будет кончено.
– Для всех нас.
***
– Ты действительно думаешь, что я поверю, что ты сможешь это сделать?
Кат плюнул мне под ноги в тот момент, когда я вытащил кляп.
– Давай, Джетро. Мы оба знаем, что в тебе этого нет.
Я не ответил.
Оставив его связанным, я направился к главной достопримечательности в комнате.
Точно так же, как гильотина покоилась на почетном месте в бальном зале, мучительное устройство находилось в этом. Грязно-серые простыни покрывали аппарат, выглядевший отчасти фантомом, отчасти древней реликвией.
Кат пошевелился, зашуршав джинсами.
– Джет, я все еще твой отец. Все еще твой начальник. Прекрати эту гребаную чушь и развяжи меня.
И снова я не ответил.
Чем дольше я сосредотачивался на том, что нужно было сделать, тем больше вспоминал уроки своего детства.
Тишина страшнее криков.
Плавность более ужасна, чем резкие движения.
Ключом к тому, чтобы бояться, было оставаться спокойным, собранным, чтобы жертва верила, что у нее есть шанс на искупление, только для того, чтобы сделать свой последний вдох с надеждой, все еще светящейся в сердце.
Он научил меня этому.
Мой отец.
Именно благодаря ему я построил вокруг себя оболочку и показал внешнему миру, что я сильный и невозмутимый. В то время как внутренне я сгорал от хаоса.
Сжав материал в кулаке, я сдернул его. Волна изъеденной молью ткани взметнулась, как крылья, и элегантно опустилась на пол. Пыль ударила мне в легкие, сухие листья закружились в вихре, а песок защипал глаза. Но я не кашлянул и не моргнул.
Я не мог оторвать глаз от орудия моего детства.
Вешалка.
Мои пальцы дрожали, когда я гладил потертое дерево. Кожаные пряжки, запятнанные моей кровью. Отпечатки моих каблуков, когда я брыкался, брыкался и брыкался.
– Нет!
– Прекрати свое гребаное нытье, Джетро.
– Папа, прекрати. Я не сделал ничего плохого.
Кат не слушал.
– Ты сделал не так.
Его пальцы оставили синяки на моих лодыжках, когда он затягивал пряжки. Я пинался, изо всех сил стараясь не дать толстой коже сковать меня, но это было бесполезно. Точно так же, как бесполезно было пытаться остановить его, связывающего мои руки над головой.
Я был здесь не в первый раз и не в последний.
Но я так сильно хотел, чтобы мне наконец стало лучше, чтобы ему не пришлось причинять мне боль.
Мое десятилетнее сердце билось о грудную клетку.
– Я этого не делал. Я ничего не могу с этим поделать. Ты же знаешь, я ничего не могу с этим поделать.
Сделав еще одну петлю, он похлопал меня по колену и подошел к моему лицу.
– Я знаю, но это не оправдание.
Я лежал горизонтально, глядя на своего отца снизу вверх. Его темные волосы с каждым годом становились все белее. Его кожаная куртка пропахла долгими поездками и тяжелыми экскурсиями.
– Разве я не был снисходителен последние несколько месяцев? Я пытался помочь тебе более добрыми средствами. Но с тобой это не работает. – Его лицо исказилось от любви и недоверия. – Джет, ты прыгнул перед моим пистолетом. О чем, черт возьми, ты думал?”
– Ты собирался выстрелить в него!
– Да, это еда.
– Нет, это олень, и он почувствовал страх.
Я извивался, желая, чтобы он понял агонию охоты, наблюдая, как животное замечает ружье, чувствуя, что оно понимает намерения моего отца и ощущает, что оно вот-вот умрет. Животные были разумны, сверхразумны. Они знали. Они чувствовали – то же, что и мы.
